Текст книги "Муравьи, кто они?"

Автор книги: Павел Мариковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 44 страниц)

Но вот секрет переноски как будто разгадан. Ее правила необычны, не такие, как у других муравьев: носильщик несет ношу за челюсти, но располагает ее не впереди и слегка перед собой, а на себе, подобно тому, как это делают портовые грузчики! Природа наделила этого муравья-крошку длинным тельцем и коротенькими ножками, из-за которых переносить груз перед собой или слегка под своим телом невозможно. Наверное, по этому и походка у него какая-то снующая, не такая, как у всех.

Брачный лет кардиокондиль произошел недавно. Но самцы уже исчезли, закончили свои жизненные дела, погибли. Зато по речным косам всюду бродят озабоченные маленькие самки. Они очень заняты, обеспокоены непривычным одиночеством в этом громадном сверкающем ярким светом мире.

Бездомной самочке – бродяжке проще всего проникнуть в уже существующую семью, хотя бы к этой, занятой переселением. Здесь все так поглощены переменой места жительства и разве способны заметить чужую. И самочка-бродяжка, покрутившись, проскальзывает во вход жилища.

«Нашла себе приют!»– обрадовался я за нее. У этого вида в одной семье часто живет по несколько самок.

Проходит несколько минут и у входа жилища появляется возбужденная толпа муравьев-крошек. Над перепутавшимися в клубок тельцами размахиваются ножки и усики. Кучка муравьев протаскивается наружу, вываливается на поверхность. Теперь хорошо видно, в чем дело: в самом центре клубка муравьев находится злосчастная самочка-неудачница. На нее со всех сторон сыплются удары челюстями. Она же свернулась тючком, покорная и жалкая, страдает от побоев. Наконец вырвалась, убежала. Хитрость ее не удалась. Устроить судьбу не так просто. В этом семействе не нужны самки, своих хватает.

Бегство из дома

Сто километров пути на мотоцикле позади. Сколько промелькнуло мимо сел и рощиц цветущей черемухи.

Зеленый березовый лесок, где мы остановились, напоен запахами цветов, Близится вечер. Пока мой товарищ раскладывает палатку, готовит ужин, я спешу узнать, есть ли здесь муравейники рыжего лесного муравья. Ну, конечно, есть! На одном и из них происходит что-то интересное. На поверхность конуса выползла нарядная бескрылая самка. Возле нее – столпотворение. Рабочие поочередно щупают ее усиками, кое-кто уцепился за ноги, усики. Когда самку чуть отпускают, она пытается бежать с муравейника. Но куда ей, при таком скоплении телохранителей!

Да тут не одна самка! Восемь бескрылых самок вышло из подземелий. И каждую держат, осматривают со всех сторон и не отпускают. Почему самки собираются самки покинуть свой дом?

Вот к одной самке приближается шустрый рабочий и сует кончик брюшка к самому рту: «На тебе немного кислоты!». Другой брызжет кислотой на ее голову. Типичное отравление добычи! Через некоторое время муравьи отпустили пленницу. Самка пошевелила усиками, мелко семеня, сама побежала к входу в муравейник и скрылась в нем. Неужели муравьи применили несильное отравление чтобы оглушить родительницу и сделать ее послушной. Ну как иначе расшифровать столь необычное поведение!

Другая самка, окруженная рабочими, лежит на боку, скрючив ноги, покорная и безвольная. Она уже не вызывает подозрения, постепенно охрана возле нее редеет, и вскоре ее совсем оставляют в покое. И тогда она внезапно вскакивает и мчится по муравейнику. Несколько рабочих бегут за ней по следу. Но разве угнаться при таком оживленном движении!

И все-таки беглянке не просто проскочить незамеченной. Ее хватают за усики, за ноги, растягивают. Опять возле нее собирается толпа любопытных, и опять она долго лежит, не двигаясь, пока не удается снова обмануть охрану и убежать, на этот раз успешно. Самка забирается на траву и тут пережидает некоторое время: старый испытанный муравьиный прием, когда нужно избавиться от преследователей. Теперь никого нет вблизи. Да и место уж не то – край муравейника. Беглянка опускается вниз и ползет в сторону от своего жилища. Распростилась с ним, где прожила, может быть, много лет и родила немало муравьев.

Сейчас время брачных полетов, бродяжничества молодых самок в поисках пристанища. Может быть, в муравейнике, за которым я следил, много самок, им не дают класть достаточно яичек, вот они и отправляются искать семьи, где мало родительниц и они будут необходимы. А может быть, беглянки израсходовали запас семени и отправляются в брачный поход, намереваясь его пополнить. Но тогда почему их не пускали?

Ночью был дождь. Утром небо в тучах. Теперь на муравейнике не видно беглянок. А когда в небе открылись голубые окна и сквозь них проглянуло солнце, я увидел на вершине травинки бескрылую самку. Возле нее вьются два самца. Одна из догадок оказывается верной. Бескрылые самки участвуют в брачных делах, чтобы класть оплодотворенные яйца. Никто никогда не предполагал у муравьев подобную особенность брачной жизни, и до настоящего времени считалось, что оплодотворяются самки только один раз в жизни и то крылатые.

Но что ожидает родительниц, сбежавших с муравейника? Ведь им предстоит найти новый дом или обосновать свой собственный. А это очень трудная задача. Возвратиться же обратно они не могут. Дорога в жилище навсегда потеряна. Даже муравей-разведчик или охотник слишком удалившийся от своего его дома уже не способен возвратиться.

И еще: почему муравьи не пускают добровольно своих самок в брачный поход? Что станет с муравейником, если все самки разбегутся. Нет, уж пусть сидят дома!

Переполох

В небольшом муравейничке рыжего лесного муравья у пенька рядом с лесной тропинкой муравьи мечутся в сильном возбуждении, стукаются друг о друга головами. Никогда не видал такого переполоха.

У тропинки место видное, часто проходят дачники. Неужели кто-нибудь ради озорства побеспокоил муравейник. Но он цел. Странные муравьи!

Тщательно осматриваю муравейник со всех сторон. Муравьи не обращают на меня никакого внимания. Они очень заняты каким-то особенным делом.

В стороне от муравейника под большим листом подорожника замечаю скопление муравьев. В клубке перепутавшихся тел поблескивает блестящее брюшко самки. Осторожно вытаскиваю ее пинцетом. Самка старая, ее большое брюшко в красных полосках от разошедшихся в стороны сегментов. Сейчас пора бродяжничества молодых самок, кончивших полет. Может быть, этот же инстинкт заставил и старую самку родительницу бросить родное жилище и отправиться в путешествие.

Осторожно укладываю самочку в спичечную коробку. Через полчаса я вновь у обеспокоенного муравейника. Переполох, кажется, усилился. Сколько нужно энергии, чтобы так метаться из стороны в сторону! Тогда открываю спичечную коробку и вытряхиваю из нее мою пленницу на самое оживленное место. Возле самки сразу собралась большая кучка муравьев, и через несколько секунд ее поволокли во вход жилища. Беглянка особенно не сопротивлялась. Прошло несколько минут, и муравьи успокоились.

Переполох, оказывается, был не случаен. Из небольшого муравейничка ушла, наверное, единственная самка. А жизнь без самки, без детей бессмысленна.

Свободная самка

Середина июля. Бор под Барнаулом. Густая трава и высокие папоротники окружают жилище рыжего лесного муравья. Трудно наблюдать за таким муравейником, никак к нему не подступишься, приходится осторожно срезать ножницами высокую роскошную траву.

Еще не закончилась брачная пора, и самка, судя по всему, не зря выглянула на поверхность. Жду, что сейчас ее заподозрят в бегстве и схватят. Она же, сверкая брюшком, торопливо мчится по склону муравейника. Встречные муравьи ее обнюхивают, торопливо, на ходу ощупывают усиками, но никто не задерживает она свободна.

Может быть, самка и вовсе не намерена покидать муравейник, а просто решила совершить небольшую прогулку по его вершине. Но откуда известно бдительным муравьям-рабочим ее намерения?

Раза два самка забегает на секунду во входы и опять выбирается оттуда. Вот она обежала вокруг муравейника, со многими повстречалась, обменялась жестами усиков, спустилась вниз, скрылась в траве, покинула жилище. Почему к ее бегству отнеслись с равнодушием? Может быть, в муравейнике и без того много самок? Она лишняя, ее бегство никого не обеспокоило.

Трудно понять сложную жизнь муравьев. Очень часто исследователь оказывается беспомощным, чтобы сразу найти ответы на неожиданные вопросы.

Уговоры

На голом пятне пепла, оставшемся от муравейника рыжего лесного муравья, уничтоженного огнем, несколько муравьев задержали самку-беглянку, растянули за ноги и застыли в ожидании: что с нею делать пусть решают другие.

Другие не замедляют появиться. Они тщательно ощупывают самку усиками, челюстями массируют гладкое брюшко. Наконец один из муравьев брызгает на самку кислотой, но не в рот, как полагается, а случайно на гладкую поверхность брюшка. В бинокль, с надетой на него лупкой, хорошо видно, как капелька жидкости расплывается и быстро испаряется. Еще раньше я убедился, что кислота в малых дозах действует как оглушающее средство на самок муравьев от нее она становится покорной, прекращает сопротивление.

Пора самку тащить в муравейник. Но в какой? По краю круга земляного вала, оставшегося от сгоревшего муравейника, теперь возникло две небольших обители, видимо у каждой из них есть свои представители возле самки и они тянут ее в разные стороны.

Самка воспользовалась раздором, улучила момент, вырвалась и убежала. Наверное, на нее мало набрызгали кислоты, да и в рот она не попала, брызгальщик был неопытный. Но вскоре самка снова схвачена и на этот раз один из муравьев сразу подсовывает конец брюшка к самому ее рту. Вскоре беглянка становится покорной. Представители одного муравейничка одерживают победу над своими соперниками и волокут беглянку на свой конус.

Полезный запас

Не каждый рыжий лесной муравей обладает ядом. Совсем его не имеют, по-видимому, те, которые проводят всю жизнь в жилище и никуда из него не отлучаются. Без кислоты и самки-родительницы. Им не полагается ее иметь, так как защита семьи от врагов не их дело. К тому же в брюшке самок должно быть больше места для развивающихся яичек.

Но однажды самка-беглянка, когда я осторожно схватил ее пальцами, выбрызнула капельку жидкости с характерным запахом муравьиной кислоты. Для меня ее поведение было совершенно неожиданным. Впрочем, что тут особенного. Кислота, конечно, нужна самке, если она отправилась в опасное путешествие. Иметь при себе оружие полезно во всех отношениях.

Вспоминаю, как я ранее удивлялся умению рабочих отличать самок, собравшихся покинуть жилище, от тех, которые случайно выходили на поверхность или выскакивали наверх ради короткой прогулки. Не по кислоте ли рабочие угадывали самок-беглянок? Видимо запах кислоты улавливается при обследовании кончика брюшка, где находятся выделительные отверстия желез, вырабатывающих яд.

В поисках пристанища

По лесной дороге, по тропинкам и, если приглядеться, всюду в лесу по земле ползают бескрылые самки рыжего лесного муравья. Не спеша они пробираются по зарослям трав, заползают в норки, щелочки и что-то ищут. Они очень осторожны. Одинокие без пристанища, они прячутся на ночь в различные укрытия, чтобы с утра вновь начать беспрестанные поиски. Что же ищут эти одинокие путешественницы?

Видимо, те, которые очутились в лесах перенаселенных рыжим лесным муравьем, обречены на гибель, так как их или уничтожают или прогоняют. Но немало их попадает на места, еще свободные, не занятые. Природа не терпит пустоты, и каждая самка, где только возможна жизнь, принимается создавать свою собственную семью, служит делу продолжения потомства.

Все ли муравьи враждебны к самкам-бродяжкам? Вспоминается один необычный муравейник. Это был высокий холмик из еловых иголок, прислоненный к пню, тронутому лесным пожаром. Рабочие выпустили на поверхность гнезда всех крылатых воспитанников – самок и самцов и согнали их в кучу на солнцепеке в ложбинку и не разрешали им улетать. Самкам обгрызали крылья, загоняя обратно в муравейник. Здесь в молодом растущем муравейнике не хватало родительниц, а вокруг муравейники были почему-то редки, и ловить самок-бродяжек не приходилось.

Попробую я наловить самок-бродяжек и подбросить к этому молодому муравейничку.

Вот и пробирка с самками-бродяжками. Вынимаю ватный тампон, и одну пленницу вытряхиваю на поверхность жилища. Пока она сидит несколько мгновений растерянная и нерешительная, муравей-рабочий, схватив за ногу, пытается тащить ее ко входу. Нет, прием не нравится самке, и она, вырвавшись, стремглав мчится, сбивая с ног встречных муравьев.

Другую самку муравьи обступили дружной толпой. Вот один, за ним другой, толкая друг друга, раскрывают челюсти и, отрыгнув капельку еды, предлагают самке. Дорога к сердцу идет через желудок! Успокоенную родительницу подталкивают к одному из входов, и она исчезает в его темноте. С моей помощью она нашла свою обитель и, может быть, десяток лет будет исправно выполнять обязанности родительницы.

Значит, не все муравьи относятся враждебно к самкам-искательницам пристанища, и если некоторые их прогоняют или даже убивают, то есть и такие, которые принимают их со всеми почестями и гостеприимством.

Печальная участь

Муравей тонкоголовый Формика мезазиатика похож на рыжего лесного муравья и отличается от него тем, что голова его на затылке с небольшой округлой вырезкой, по сторонам затылка как бы торчат два выступа. И муравейник его несколько иной. Его конус сложен, главным образом, из земли и тонких травинок и не бывает большим. Рыжий лесной муравей заклятый враг тонкоголового муравья. Он значительно его сильнее и часто вытесняет из тех мест, где поселяется сам.

На гнезде тонкоголового муравья торопливые рабочие тащат самку своего заклятого врага – рыжего лесного муравья. Она уже мертва, один усик оторван, ноги изуродованы. Муравьи заносят свою добычу в муравейник.

Кто она, эта неудачница? Та ли, что недавно закончила брачный полет, и, спустившись на землю обломала крылья, или быть может, беглянка, которая прожила в своем доме много лет, прежде чем отправиться в рискованное и столь печально закончившееся путешествие? Очень много самок-бродяжек становится добычей других муравьев.

Атака

В одном месте пологие лесные овраги обогнули обрывистый берег реки Томи, и получился большой высокий и крутой со всех сторон холм. Древние жители Сибири раньше использовали его как укрепленную крепость. Теперь здесь безлюдная местность с едва заметными следами рвов и насыпей, растут березы и земля покрыта густыми травами. На самой вершине холма у края старинного рва поселился муравейник рыжего лесного муравья. Он молод, а жители его энергичны и трудолюбивы. Кругом отличные охотничьи угодья, и на всей древней крепости нет ни одного муравейника, который бы конкурировал с молодой семьей.

После брачного полета, робкие и осмотрительные самки пытаются пристроиться к какому-нибудь муравейнику, но стремительно убегают при первых же признаках враждебности рабочих. Они настолько недоверчивы, что иногда, не разобравшись, как следует, вырываются из толпы даже дружественно настроенных муравьев. Иначе нельзя: ведь муравьи, не нуждающиеся в родительницах, нередко уничтожают бродячих самок.

Но в жизни рыжего лесного муравья не бывает все одинаковым. Молодой муравейник привлек внимание самок, их собралось возле него около двух десятков. Куда девалась робость и осторожность соискательниц положения матки большой семьи. Одна за другой самки вползают на конус и, ни на что не обращая внимания, пытаются проскользнуть в его темные подземные убежища. Это была настоящая атака. Увидеть ее мне пришлось впервые.

Что же делали рабочие? Никто не нападал на самок, не брызгался кислотой. Возбужденные, они охраняли входы и за ноги оттаскивали в стороны назойливых посетительниц. Жители молодого муравейника, очевидно, не умели расправляться с бродячими самками, как это делают нередко зрелые старые семьи. К самкам здесь относились деликатно.

Несколько раз я наведывался в этот день к маленькому муравейнику, наблюдая оборону от самок. Через три дня на конусе жилища текла обыденная жизнь, самок – возле него не было. Чем закончилась атака самок – осталось неизвестным. То ли большинство их проникло в жилище, то ли муравьи научились обороняться. Разрывать молодой муравейник, чтобы посмотреть, сколько в нем жило родительниц, не хотелось – очень было жаль трудолюбивых жителей леса.

Почему самки так рьяно стремились в этот муравейник? Наверное, они всегда пытаются разыскать прежде всего молодые семьи, находящиеся в благоприятной обстановке, которые еще не обзавелись достаточным количеством родительниц. Возможно, имеет значение и миролюбие рабочих. Но по каким признакам бродячие самки угадывают такие семьи, как узнают, что нуждаются в производительницах, как определяют миролюбие его жителей?

Несчастливая

Муравьи недавно покинули свое старое негодное жилище и недалеко, в том же лесном распадке у большой сосны, выстроили новое, сухое, из свежих палочек и хвойных игл. Как обычно бывает в таких случаях, муравьи не переставали наведываться к покинутому жилищу, будто несли охрану его, опасаясь, чтобы никто там не поселился.

Наступила пора бродяжничества самок, в муравейнике своих самок хоть отбавляй, и муравьи-разведчики строго следят за охотничьей территорией, охраняя ее: вдруг какая-нибудь самка обоснует поблизости свое собственное жилище, тогда с ним не миновать бесконечных войн. Бездомные самки особенно охотно заползают в брошенные муравейники. В покинутом жилище легче, чем где-либо, обосновать гнездышко. Кроме того, к такой одинокой самке примыкают со стороны рабочие и, изменив своей отарой семье, обосновывают новую.

Так оно и есть. По брошенному муравейнику не спеша ползает самка, сверкая на солнце блестящим брюшком. Она долго и тщательно обследует большую и глубокую щель и, кажется, собирается туда забраться. Если бы она приняла такое решение секундой раньше! Но эта секунда оказалась упущенной. Самку почуял сторож-рабочий, встрепенулся, поднял кверху усики, раскрыл челюсти, бросился на нее, уцепился за спину, подобрался к голове, схватил за усик, перевернул жертву кверху ногами. Ему бы одному не удержать самку. Но в это мгновение, по его призыву, со всех сторон, почти прямо на место поединка стремительными бросками помчались другие рабочие. Скоро несчастную бродяжку растерзали на части и уволокли в жилище.

Зарождение семьи

У всех все по-разному происходит зарождение семьи. Многие самки обосновывают семью самостоятельно, сами строят для себя каморку, кладут яйца, часть из них поедают, выкармливая первых дочерей-помощниц, которые вскоре принимают на себя все заботы по воспитанию новой семьи, нового общества. Такие муравьи-первенцы необычны своими маленькими размерами и необыкновенно быстрыми движениями и отменной юркостью.

Самки примитивных муравьев Понерин при обосновании гнезда собственные яйца не поедают, а сами ходят на охоту и добывают пропитание, пока не появятся дочери-помощницы. Их первое жилище поэтому не замуровано и сообщается с внешним миром. Самки других видов избрали свой особенный не лишенный коварства путь. Они проникают в гнездо чужого вида, обманывая каким-то путем бдительность хозяев, уничтожают единственную самку-хозяйку и начинают класть яйца. Потомство такой грабительницы покорно воспитывается муравьями-хозяевами, постепенно образуется смешанное гнездо и наконец муравьи-хозяева со временем стареют и вымирают, освобождая место муравьям самки-чужеземке.

У одного муравья рода Калабара обнаружена уникальная способность образовывать новую семью. Очень крупная самка, достигающая размеров двух с половиной сантиметров длины, отправляясь в брачный полет, берет с собой несколько крохотных рабочих. После оплодотворения своей гигантской сестры они помогают ей строить новое поселение.

Иногда способы создания семьи трудно объяснимы с точки зрения органической целесообразности. Так слепые муравьи рабочие Тапинома нигерриум разыскивают и сами приволакивают в гнездо самку муравья совсем другого рода Ботриомирмекс. Она разыскивает царицу, забирается ей на спину и отгрызает голову. Затем происходит обычный финал: постепенно потомство самки-убийцы размножается, а рабочие-хозяева вымирают. Самка Ботриомирмекс обладает какой-то феноменальной способностью привлекать к себе рабочих чужого вида. Но какой?

Самки кроваво-красного муравья Формика сангвинеа обосновывают муравейник обязательно внедряясь в гнездо другого вида, но того же рода Формика, уничтожая хозяйку. Как удается эта операция, несмотря на уйму бдительных рабочих – непонятно.

Самка муравьев-листорезов, вылетая из жилища, забирает с собой культуру грибка в специальную предротовую сумку, сама же выращивает первый грибной сад, удобряя его яйцами снесенными ею, сама же и выращивает первых дочерей-помощниц, скармливая им свои яйца.

Обычно самки приступают к обоснованию семьи вскоре же после завершения полета. Но самки некоторых видов, особенно обитающих в умеренном климате, прежде чем приступить к трудному и ответственному делу, перезимовывают. Так поступают те муравьи, брачный полет которых совершается поздней осенью.

Вскармливанию первых работниц способствует атрофия крыловой мускулатуры, ставшей после полета ненужной. Кормление же молоди яйцами, кажущееся столь необычным явлением, на самом деле легко отождествить с выкармливанием новорожденных младенцев млекопитающих молоком матери, то есть тоже фактически частью своего тела. В обоих этих явлениях разница лишь в том, что муравьиная самка заранее запасает пищевые вещества в своем теле и во время воспитания молоди ничего не ест, не считая того, что поглощает свои собственные яйца. Предполагается, что они неоплодотворенные или как их еще называют «кормовые». Вообще же самка, вылетевшая из гнезда, способна долго голодать и в обстановке эксперимента живет без еды около года.

Если самку, самостоятельно воспитывающую первое поколение, лишить построенного ею убежища, она уже не способна начать заново свою трудную работу, отчасти, по-видимому, из-за нарушения последовательности инстинктивных действий. Если у самки-основательницы отсечь брюшко, то несмотря на бессмысленность ее дальнейшего существования, она начинает строить выводковую камеру и ведет себя так, будто с нею ничего не случилось.

На галечниковой косе

Из пустыни я попал в непроходимые тугайные дебри урочища Бартугай. Облепиха, шиповник, чингиль, ивы так тесно переплелись, что заслонили собою небо. Ветви цепляются за одежду, ноги путаются в ползучих растениях. И всюду колючки. Ни в чему нельзя притронуться, чтобы не наколоться. А тропинка куда-то идет вперед, пинка куда-то идет вперед, хорошая протоптанная, только не для меня, а наверное, для оленей, кабанов и зайцев.

И еще фазаны. Они взлетают неожиданно среди полной тишины с невероятным шумам и громким криком, будто взрывается мина. Невольно вздрагиваешь и долго не можешь прийти в себя.

Иногда колючие заросли заставляют ползти на четвереньках. Иначе невозможно. Невольно думается о том, что далекий предок человека стал ходить прямо только когда вышел из густых лесов на степные просторы.

Мне достается: руки исцарапаны, одежда во многих местах порвана. Скоро ли конец? Лучше о нем не думать, а пробираться вперед, осторожно раздвигая перед лицом заросли.

И вдруг все кончилось. Сразу, внезапно! Передо мною тихая проточка, большая галечниковая коса и свет. Много солнечного света, Не спеша струится голубовато-зеленая вода, над ней застыли густые ивы. Сверкают окатанные камни самой разной причудливой расцветки. Поближе к воде песок в следах. Отпечатал свои когтистые лапы барсук, прошлась парочка оленей и всюду крестики следов фазанов: тут их давний водопой. По косе бродят маленькие темные муравьи. Они везде. Как будто это Формика куникуляриа. Только очень крохотные и темные. Что им здесь надо, где их жилище?

Вот как будто дырочка-вход. Он ведет под камешек. Под ним несколько куколок, около десятка таких же темных малышей рабочих и большая грузная самка. Странный муравейничек! Он, конечно, зачаточный. И еще такой же рядом... Всюду везде, едва ли не через каждый метр нахожу крохотные муравейнички. Сколько их здесь на галечниковой косе? Наверное, несколько сотен! Находка так необычна, что даже не верится в ее реальность.

Кое-где две самки объединились вместе, чтобы положить начало будущему сообществу. Муравьи миролюбивые. По пути заглядывают друг к другу. Как будто между ними существует мир и согласие, взаимный союз так важные в столь трудное и ответственное время. Иногда сами самки перебегают по косе и поспешно прячутся в ближайшие муравейники. То ли это взаимный обмен родительницами, то ли самки – странницы бродят в поисках убежища. Я в смятении, не могу понять, почему молодые самки обосновались на этой галечниковой косе. Неужели потому, что она не нужна другим муравьям! Здесь на глубине полуметра от поверхности вода и не построишь постоянного жилища. Этот отчужденный уголок изолирован от территории, где среди муравьев царит неугасимая вражда. Поэтому его и избрали молодые самки, Здесь после брачного полета они замуровались под камнями и выводят своих первых дочерей-помощниц, первых разведчиков, охотников и строителей.

Уж не служит ли галечниковая коса издавна традиционным местом встречи самок после вылета из родительского муравейника и не вошла ли эта особенность поведения в инстинкт и стала местным обычаем. Что же станет с молодыми семьями потом? Придет осень, коса промерзнет, зальется водами, покроется льдом. По-видимому, к концу лета, окрепнув, муравейнички уйдут с косы в лес и там устроят свою новую совместную колонию.

Хорошо бы проследить, как будут дальше жить матери-странницы, разузнать о судьбе поселенцев-пионеров галечниковой косы. Все это так интересно!

Я радуюсь: каждое маленькое открытие секретов жизни муравьиной вдохновляет, и не страшен обратный путь по зверовой тропинке сквозь дремучие заросли колючих растений...

Поздней осенью вновь побывал на этой косе. Но никого на ней уже не застал. Все молодые семьи переселились на «Большую землю».

Временное убежище

На берегу небольшой проточки реки Или, на косе из темного ила, смешанного с песком, виднеются холмики свежевыброшенной земли. Что-то их здесь слишком много. Едва ли не через каждые три-пять метров видны следы работы подземных тружеников. Это, наверное, прибрежные уховертки или пустынные сверчки. Первые из них готовят норки, чтобы отложить яички и вывести потомство, вторые – чтобы перелинять и, окрепнув, выбраться наружу. И те и другие мне хорошо знакомы, поэтому я сперва прохожу мимо темной косы, но потом вынимаю походную лопаточку: на всякий случай надо проверить догадку.

Под холмиком земли открывается норка. Она опускается вертикально вниз в небольшую просторную камеру. Из нее идет снова проход в глубину во вторую камеру. Там я вижу не желтую уховертку, и не светлого пустынного сверчка, а чье-то черное блестящее тельце, сжавшееся от испуга комочком. Это самка муравья-жнеца. Она пришла сюда на эту голую и никому не нужную косу, чтобы выкормить своих первых помощниц дочерей. Здесь безопасно, нет муравьев-соперников. Кому нужна эта бесплодная земля!

Под вторым, третьим холмиками – то же самое. Ранее аналогичное поселение на речной косе я нашел у муравья формика куникулярия. Возможно, этот прием используют разные виды муравьев.

Что станет с вами, бедные матери, когда наступить жара, высоко в горах начнут таять снега и ледники, побегут вниз горные ручьи, вода примчится сюда в реку пустыни и она, полноводная, затопит все илистые берега и косы?

Надо навестить неудачниц в ближайшее время. Быть может, у них есть что-то в запасе и не столь нерасчетлив их древний инстинкт. Срезаю прутики тальника и втыкаю их возле каждого холмика...

Проходит месяц. Пустыня отцвела, отзвенела птичьими голосами. Зато зелены тугаи, ярко-желтыми шарами красуются кусты барбариса, из под земли упрямо пробиваются бордовые столбики заразихи, щелкают соловьи, кукует кукушка, ноют удоды и тихо звенят комары. Что же там, на илистой косе?

Голые прутики не узнать, распустили зеленые листочки. А холмики над норками развеяло ветрами. Пусто в одном месте, пусто и в другом. Всюду заброшенные, обвалившиеся и едва заметные норки. И только в одной, в просторной камере возле грузной медлительной самки-основательницы, матери-героини, суетятся напуганные моим вторжением первые работницы-карлицы. Они еще не покинули своей обители, не ушли на высокий берег искать пристанища, как это сделали другие, для которых илистая коса была первым временным прибежищем.

Прошел год. Я снова проезжаю над тем же обрывом, где отправлялись в брачный полет крылатые муравьи-жнецы и встречаю снова весну с журавлями в небе и песнями жаворонков. Вот и тихая проточка и знакомая коса. Она сильно изменилась, стала длиннее, шире. Из прутиков ивы, воткнутых мною, уцелело только три. Они выросли, красуются кустиками, нарядные с набухшими почками. Вокруг них на влажном песке видны такие же, как и прежде, свежие холмики земли, выброшенные самоотверженными самками-основательницами. Иногда один из холмиков зашевелится, комочки земли рассыпятся в стороны, из-за них выглянет на мгновение блестящая головка, взмахнет чуткими усиками и исчезнет. Муравьи-матки торопятся, надо спешить, скоро наступит жара, высоко в горах растопит снега и ледники и тогда прибежит сюда в пустыню вода и затопит их временную обитель. Впереди же предстоит такая важная работа!

Опасное соседство

Когда-то давно здесь было гнездо рыжего лесного муравья. Теперь от него остался аккуратный круглый холмик с небольшой впадиной в самом центре. На заброшенном холмике виднелась размером с чайное блюдце кучка свежих палочек. Кто бы мог ее сложить?

Едва присел к холмику, как из травы, которая покрывала его, выскочило с десяток рыжих лесных муравьев. Забравшись на кучку палочек и на травинки, они все до единого заняли боевую позу.

Холмик, оказывается, не пустовал. Наверное, в него забрела самка рыжего муравья и обосновала новое жилище. Молодой муравейничек был совсем мал, но жители его бодры и жизнерадостны.

Я всегда испытываю чувство уважения к самоотверженным самкам-основательницам новых семей. Сколько опасностей им приходится испытывать на этом тернистом пути! Поэтому, не позволив себе раскопать холмик, поднялся на ноги, чтобы продолжать путь по густому лесу. Но в это мгновение по кучке палочек пробежал черный муравей Формика фуска и скрылся в одном из многочисленных ходов. Почему здесь оказался этот муравей? Зачем он пробрался в новое гнездо рыжего муравья. Фуски очень часто и охотно занимают муравейники, брошенные рыжими муравьями.