Текст книги "Муравьи, кто они?"

Автор книги: Павел Мариковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц)

Семья и забота о потомстве

Воспитание потомства

Инстинкт заботы о потомстве сильно развит у муравьев. При опасности, разорении муравейника, нападении на него врагов, муравьи, прежде всего, бросаются спасать свое потомство: яички, личинок, куколок, в то время, как другие храбро обороняются от нападающих. При разорении гнезда муравья-грибкоеда Атта, муравьи облепляют со всех сторон личинок, из которых должны выйти самки и образуют вокруг них плотную и толстую оболочку.

Уходом за потомством заняты муравьи-няньки, обычно молодые рабочие, недавно вышедшие из куколок. Они наносят на яйца питательную жидкость, одновременно очищая их от всяческой грязи и предупреждая развитие на их теле плесневых грибков, кормят личинок, следят за тем, чтобы молодь находилась в соответствующей температуре и влажности – одно из важных условий развития, прогревают в теплых поверхностных камерах или, наоборот, прячут в прохладные камеры, когда поверхность – почвы становится слишком горячей.

В кормлении личинок существуют какие-то сложные правила, благодаря которым вырастают различные формы рабочих, то есть возникает тот полиморфизм, который развит в муравьином племени. Разную еду получают личинки, из которых должны развиться самки или самцы. Но у примитивных муравьев корм кладется прямо перед личинками, и те сами его поедают.

Няньки переносят яйца пачками с места на место, благодаря клейкой жидкости они легко слипаются друг с другом. Пачками же переносят и мелких личинок; они легко сцепляются особенными крючковидными волосками, покрывающими их тело. Больше всего нуждаются в прогреве куколки, завершающие свое развитие.

Плодовитость муравьев зависит от обстановки жизни. Самка никогда не будет класть много яиц: если мало пищи, семья страдает от голода и или приближается зима. Мало кладут яиц и в семьях небольших. Самки примитивных муравьев Понерин откладывают по одному яичку каждую неделю, тогда как самка кочевых муравьев Ацитон на временном биваке, когда происходит размножение колонии, откладывает яйца каждую минуту или даже чаще, превращаясь в настоящую фабрику яиц и сама собою, напоминая исправно работающий автомат. Самка кроваво-красного муравья сангвинеи кладет по одному яйцу через каждые десять минут.

Во время откладки яиц самка обычно окружена свитой дочерей, которые моментально подхватывают появившееся яичко, едва оно только показывается наружу. Молодые самки-основательницы семьи, замуровавшиеся в подземной каморке, сами ухаживают за снесенными яйцами.

Как уже говорилось, самки откладывают маленькие яйца, которые подкармливаются рабочими. В умеренном климате самки кладут яйца в самое теплое время года.

Никто не знает, сколько может отложить за всю свою жизнь одна самка. По-видимому, самки разных видов – по-разному. У меня жила 18 лет самка муравья-жнеца Мессор арапокаспиус, находясь все эти года, за исключением первых двух, вместе с 300–500 рабочими. За это время рабочие примерно сменились четыре-пять раз, то есть количество отложенных родительницей яиц было около трех тысяч. И, наверное, для нее это число не было пределом.

Рубашки новорожденных

После нескольких теплых дней в большом муравейнике рыжего лесного муравья произошло событие. С конуса во все стороны муравьи потащили белые сорочки – оболочки куколок: появилась прибыль, родились новые муравьи. Они еще слабы, неумелы, и тельца их светлые, не потемнели, как следует. Новорожденных сейчас не увидеть на поверхности муравейника. Здесь им не место. Для них уготована должность нянек. Потом, может быть, из них войдут и строители, и разведчики, и охотники.

Опытные няньки прячут белые сорочки подальше от муравейника в траву. Но как ни прячь, на них натыкаются муравьи-охотники, строители, не понимающие ничего в воспитании потомства. Запах от сорочек свой, родной, детский. «Разве можно детей оставить на произвол судьбы вдали жилища?» И, схватив сорочки, волокут их, изрядно потрепанные, обратно домой.

Так несколько раз путешествуют оболочки куколок из муравейника на свалку и обратно, пока не станет всем известно, что появились новорожденные. Их надо холить и беречь, а рубашки, как хлам, выбрасывать подальше.

Все это я не раз видел в лесах Западной Сибири и Алтая... С южного склона хребта Алтын-Эмель, отрога Джунгарского Алатау, видна обширная пустыня, отороченная с юга черно-красными горами Катутау и Калканами. В небольшом распадке, среди выгоревшей от солнца растительности, видна узкая полоска ярко-зеленой травы, сопровождающей с обеих сторон прозрачный ручеек. В одном месте зеленой полоски с ее самого края, среди зарослей мяты, возле кустика таволги приютился муравейник Формика пратензис, степного муравья. От него идут тропинки кверху в горы на охотничьи угодья.

Возле муравейника лежат камни. Случайно приподнимаю один из них и вижу необычное: под ним масса скомканных оболочек новорожденных. Сюда муравьям их было нелегко занести. Под другим камнем – та же картина. Все до единой оболочки куколок надежно спрятаны. Здесь, в никому незаметном укрытии, они не привлекают ничьего внимания, не отрывают занятых охотников от важных дел на нелепое занятие.

С таким обычаем я столкнулся впервые у степного рыжего муравья. Все же удивительный народец муравьи! Как возникло в семье столь простое решение этой маленькой задачи? И кто впервые догадался до этого, и подал пример остальным?

Прогрев самок

После теплых весенних дней вновь пришли морозы, снегопады. Улетели обратно к югу скворцы, замолкли жаворонки. Серые облака окутали землю и скрыли солнце. Все заснуло, будто опять возвратилась зима.

Как-то утром особенно сильно потемнело небо, выпал снег. Затем налетел ветер, разорвал облака и погнал их к северу. На синем небе засветилось солнце, и были его лучи такими теплыми, что сразу заструились ручьи, белое покрывало как рукой сняло, и на оттаявшие муравейники вышли муравьи, сгрудились кучками и стали греться. Солнце светило все сильнее и сильнее – и муравьи вскоре расползлись в разные стороны, направились по своим делам.

На поверхности муравьиных куч появились муравьи с необычной ношей: они несли сжавшихся в комочек самок. Из глубоких подземных галерей их перетаскивали поверху муравейника (так скорее) в прогревочные камеры, чтобы они немедля начали яйцекладку. Время было дорого: давно пришла пора класть яички, растить потомство.

Сколько рождается детей

Разгар лета. У рыжего лесного муравья из отложенных яичек сперва вывелись крылатые самцы и самки и разлетелись из муравейников, навсегда покинули родительский кров. Пришел черед выводить новое поколение рабочих.

С утра до ночи муравьи переносят с места на место маленьких нежных личинок, выбирают для них самые теплые камеры, без устали кормят их, тщательно вылизывают, очищают от приставное к телу пылинок. Ради личинок в лес тянется беспрерывный поток муравьев-добытчиков. В погоне за солнечными лучами возводится выше конус, строятся новые прогревочные камеры. Пришло и время окукления, а затем и выход молодых рабочих. Сколько же появляется их каждый год в семье?

В молодой растущей семье воспитывается много рабочих. В большом зрелом муравейнике, рост которого почти прекратился, я попробовал установить соотношение числа куколок к числу всех жителей муравейника. Это была очень тяжелая работа, и на нее ушло много времени. Оказалось, один новорожденный приходится на трех-четырех взрослых жителей общины. Иначе говоря, каждый год в муравейнике прибывает от одной трети до одной четверти населения. Цифра эта многозначительна! В семье прибыль населения должна быть, в общем, равной убыли. А если так, то средняя продолжительность жизни лесного муравья равняется и трем-четырем годам.

В животном мире существует такое правило: чем дольше живет организм, тем выше его психические способности. Это правило вполне приложимо к муравьям.

Солнечные ванны

Ночью дождь барабанил о крышу палатки, шумели деревья. На рассвете стало холодно, чувствовалась сильная сырость. Наверное, в горное ущелье спустились облака. Сквозь узкую щель палатки я вижу, как золотятся далекие снежные вершины Северо-Чуйского хребта. Потом загораются скалы на правом берегу реки Чу. Солнце медленно продвигается к биваку. Вот засветилась верхушка лиственницы. Не лучше ли выскочить из палатки и пробежаться вперед к теплым лучам солнца, не дожидаясь, когда они выйдут из-за горы и обогреют нашу стоянку.

После долгих ненастных дней хорошо на солнце. Сколько в траве сверкает росинок! На скалистых осыпях свистят пищухи. Горихвостка громко щебечет и трясет хвостиком. А муравьи? Они тоже рады солнцу, очень по нему соскучились и сгрудились на южной стороне своего конуса.

Из муравейника – я это знаю – уже вылетели крылатые самцы и самки, и сейчас воспитываются куколки рабочих. Для них приготовлены самые теплые камеры. Но почему-то этого тепла недостаточно и заботливые воспитательницы, схватив куколок, выходят с ними на поверхность и бродят подолгу. Солнце играет на нежной белой оболочке куколок, освещает черную точечку на самом кончике.

По-видимому, не простую прогулку затеяли рыжие лесные муравьи с куколками и не попусту вышли с ними наверх. Очевидно, куколки и личинки кое-когда нуждаются не только в тепле, но и в солнечных лучах, в солнечных ваннах.

Не проще было бы сложить куколок наверху вместе кучечкой, чем таскать их повсюду, не разжимая челюстей? Но тогда дети обогревались бы только с какой-либо одной стороны. Потом легко ошибиться: можно забыть куколку, оставить ее лежать дольше обычного. Солнечные лучи полезны в небольших дозах, особенно для жителей темных ходов муравейника. И заботливые няньки бродят в разных направлениях, подставляя под солнце, то правый, то левый бок своих воспитанников.

Солнце еще выше поднялось над землей и скользнуло по нашему биваку. От мокрой палатки пошли густые струйки пара. Муравьи хорошо обогрелись и отправились по своим делам. Исчезли и няньки с куколками: поверхность муравейника теперь стала горячей, да и само солнце – очень жарким.

Перемена настроения

Один муравейник рыжего лесного муравья мне хорошо знаком нравом своих жителей: очень уж они свирепые. Сегодня подошел к нему, собираясь только мельком взглянуть на своих сердитых знакомых, так как был обут в ботинках, а не в сапогах. И – удивился. Что стало с муравьями! Они мирно ползают возле ног, никто из них не поднимает тревогу, не забирается на ноги, не кусаются и не брызгаются кислотой. Поведение муравьев озадачило.

Поспешил к другим муравейникам, и там увидел еще большее миролюбие. Не будь свирепого муравейника я, пожалуй, вообще прозевал эту удивительную перемену настроения.

Что же произошло!

Наткнулся на семью, в которой немного запоздали с расплодом, и только сейчас растаскивали во все стороны рубашки новорожденных. В этом муравейнике его жители встретили меня злой атакой. Так вот в чем дело! Когда в семье малые дети, муравьи зорко оберегают их и бесстрашно нападают на любого нарушителя покоя. Забота о детях – первейшая обязанность всего живого.

Солярии тетрамориума

Маленькая проточка около двухсот метров длины отделила от реки Или небольшой островок, поросший тугаем. В последние годы уровень воды реки понизился, и на месте проточки оказалась глубокая ложбинка, поросшая травой, тростником, да рогозом. Местами на ней сохранились полянки, покрытые песком.

Иду по проточке и вижу длинную полоску из маленьких кратерчиков, возле которых суетятся муравьи Тетрамориум цеспитум. Полоска длиной около трех метров, примыкает к островку с тенистыми деревьями. Вдоль полоски – оживленное движение.

В это время мое внимание отвлекает чудесный богомол эмпуза. Он замер в ожидании добычи, усевшись на листике рогоза и сложив передние ноги в молитвенной позе. Забавный, несуразный, угловатый, в шишечках, похожий на колючку. Осторожно я повел на него наступление с фотоаппаратом, и когда моя охота закончилась, забыл о муравьях. Но едва сделал несколько шагов по сухой проточке, как увидел точно такую же вторую полоску из крошечных кратерчиков земли. Всего я насчитал на расстоянии пятнадцати метров десять таких полосок, десять муравейничков, вытянувшихся узкими лентами.

Странное сооружение маленьких муравьев заинтересовало. Оказывается под бережком острова, затененном деревьями, на влажной почве располагалась большая колония тетрамориумов. Здесь было вдоволь влаги, но не хватало солнца и тепла, почему и были протянуты в сторону сухой, согретой солнцем земли сооружения ради прогрева молоди.

Но почему муравьи не провели одного большого выступа к средине проточки. Так, казалось, было бы проще?

Видимо множество узких выростов было выгоднее, путь к соляриям короче, кроме того, большая колония, наверное, подразделялась на группы, и каждая провела выступы по своему усмотрению.

Муравьиная дорога

Дорога была заброшенная и широкая, судя по всему, ранней весной ее заливала вода и теперь она покрылась засохшей тонкой взвесью глины и поблескивала, как лакированная, на солнце. Теперь, как и на такыре, поверхность дороги стала слегка растрескиваться, отделяя сверху слой почвы, толщиной около пяти сантиметров и образовав что-то подобное паркетному настилу.

Самые разные муравьи перебегали поперек дорогу. Кое-где на ней виднелись холмики свежевыброшенной земли. Они принадлежали муравьям новоселам, так как раньше они здесь не могли поселиться. Быстро муравьи освоили заброшенную дорогу, будто поняв, что теперь по ней не ездят машины и можно на ней селиться! Но почему им приглянулась эта совершенно безжизненная ровная полоска земли?

Вот из небольшого холмика выбирается наверх блестящий, будто отполированный муравей – тетрамориум. Маленькой лопаточкой приподнимаю кусочек «паркета» и под ним вижу плоскую, но просторную камеру, забитую личинками и молодыми крылатыми муравьями. Все жители убежища, поблескивая латами, в панике разбегаются, захватив с собой детвору. Черные самцы разыскивают щелочки, куда бы спрятаться от дневного света, столь неожиданно прорвавшегося в их темницу. Самки – большие и грузные, совсем еще юные и неокрепшие, с желтыми почти прозрачными брюшками, беспомощны и едва шевелятся. Под другими «паркетиками» такие же плоские камеры, заполненные муравьями. Муравейнички на дороге, оказывается, особенные, прогревочные, расплодные. Под слегка отставшим слоем почвы легко соорудить обширные камеры, к тому же плотная земля отлично прогревается и под ней – настоящий инкубатор.

Жалея поселенцев, так ловко – организовавших свои филиалы и старательно прикрываю разрушенные жилища, ставлю на место плитки.

Потом оказывается, что под точно такими же плитками на дороге устроили временные детские сады и муравьи-бегунки, и муравьи крошки проформики.

Рядом в саксаульниках в рыхлой почве не так легко прогревать детвору, да и строить камеры накладно.

Россомирмексов на дороге не оказалось.

Свадебные полеты

Прощание с семьей

После долгих ненастных дней наступила хорошая погода. Засверкали в лесу цветы огоньки, лютики, ветреницы. Все еще голубеет чудесный цветок Сибири – кандык, а когда расцвела черемуха, понеслись по лесу струйки аромата.

В это время рыжие лесные муравьи начинают выпускать из жилищ крылатых самок и самцов, и я спешу в лес посмотреть на это знаменательное событие.

Вот и муравейник, выпускающий крылатых. Все выходы жилища сильно расширены. Самцы, черные как смоль, самки, нарядные, с лакированным брюшком, украшенным ярко-красным пятном, поблескивая прозрачными крыльями на солнце, неуклюже бегают по конусу муравейника. После темного жилища им, наверное, необычно на свету, поэтому кое-кто, будто испугавшись, прячется обратно или подолгу торчит во входе, не решаясь выглянуть наружу.

Брачный полет – важное событие в жизни семьи муравьев. Обычно из муравейника в определенное время года, всегда каждого вида происходит вылет крылатых одновременно. Прощание с братьями и сестрами возбуждает всех жителей, все взбудоражены и кажется, нет ни одного, кто бы оставался спокойным.

Брачный полет происходит при хорошей погоде, когда нет ветра не очень жарко, но и не холодно. Предпочтителен он после дождя, когда земля сырая и молодой самке легче ее рыть, приступая к обоснованию своего убежища.

Постепенно, один за другим, юные путешественницы, размахивая крыльями, взлетают в воздух.

На крылатых самцов и самок, покинувших муравейники, обрушивается много врагов. Во время их полетов муравьи других видов переключаются на охоту за теми, кто, обломав крылья, опускается на землю. Особенно лакомы самки, брюшко которых наполнено созревающими яичками. Птицы, ящерицы, ежи, мыши, жабы и лягушки, крупные хищные насекомые нападают на крылатых муравьев, подстерегают молодых самок, пытающихся обосновать свои семьи. Вот почему каждый муравейник воспитывает своих крылатых братьев и сестер в большом количестве, подобно тому, как растение образует множество семян из-за малой вероятности благоприятной судьбы для каждого из них.

Воспитание крылатых особей оказывает громадную нагрузку на экономику каждой семьи и все же правило выпуска их избытка с большим жизненным запасом – неукоснимо соблюдается ради продолжения рода.

Что творится с рыжими лесными муравьями в это время! Какое оживление на муравейнике! Вся его поверхность кишит. Муравьи мечутся из стороны в сторону, каждый взвинчен до предела и будто сам вот-вот полетит в неизвестность.

На одном небольшом муравейнике все муравьи бегут снизу наверх, на самую макушку конуса, к главным ходам и заскакивают в них, а выходят из других мелких отверстий у основания муравейника. Тут, оказывается, существует особый порядок кругового движения. Видимо, он имеет какое-то значение. Но какое – непонятно.

Еловый лес тих и торжественен, в нем царит полумрак, и там, где пробился солнечный луч, земля светится сияющей. На светлой полянке и великан-муравейник, едва ли не в рост человека. Здесь течет обычная размеренная жизнь, все спокойны, трудятся, и нет никакой суматохи. Неужели этот муравейник в этом году опоздал с выпуском своих воспитанников?

Нет, не опоздал муравейник. У него тоже расширены выходы, из них беспрерывно выползают и разлетаются крылатые муравьи. Только никто не возбужден и не носится из стороны в сторону. Сколько пересмотрел муравейников, а такой вижу впервые. Наверное, много раз на своем веку выпускал муравейник крылатых, и привык к этому. Спокойны старики, их немало в большом муравейнике. А молодые подражают старым. Ну, какое же еще можно найти объяснение!

Утренняя работа

Раной утром муравьи стали расширять входы на конусе своего жилища. Вот в одном входе мелькнуло большое блестящее брюшко, показались крылья, и на поверхность муравейника выползла красавица-самка. Боязливо, мелко семеня ногами, она пробежала по муравейнику и юркнула обратно.

Солнце поднялось выше, муравьи закопошились энергичней и собрались большой кучей на конусе. Теперь уже не одна, а несколько самок выбралось наверх. Узкие двери темницы широко открыты, а узники – свободны.

Еще прошло некоторое время, и муравейник на солнце засверкал лакированными брюшками крылатых самок, готовых в далекий полет. Но самцов нет. Куда они делись?

Позже я убедился, что рыжий лесной муравей предпринимает меры против внутрисемейного скрещивания, которое может произойти, как только самцы и самки очутятся на поверхности. Вот почему одни муравейники воспитывают самок, другие – самцов, Когда же в муравейнике воспитываются и те, и другие, и вылетают они в разное время. И только немногие семьи воспитывают и одновременно выпускают самцов и самок.

Интересно, есть ли в этом большом муравейнике самцы и созрели ли они? Жаль нарушать мирную жизнь большого строения, но придется его слегка разворошить. Первое же прикосновение лопатки вызывает тревогу. Все высыпают наружу. Тысячи защитников брызжут кислотой. Крылатые самки тот час же уловили тревожное состояние своих бескрылых сестер, быстро скрылись в муравейник и забрались в самые его глубокие ходы – им ведь предстоял опасный полет в неизвестное будущее, забота о продолжении потомства. И нужно беречь нежные крылья. Защита муравейника от врагов не их дело.

Самцов в муравейнике не оказалось.

Плохая погода

Солнце на закате позолотило белые стволы берез. Казалось, ничто не предвещало плохой погоды. Но утро встретило серым небом. По лесу спешно пролетела бархатница – сколько их было вчера – быстро села на ствол березы и замерла. Шелестели деревья, тянуло сыростью и прохладой.

Обычно разлет крылатых муравьев у исконного жителя леса, рыжего муравья происходит в ясную теплую погоду. Но на муравейнике возле нашего бивака ползали крылатые самки. Неужели муравьи ошиблись? А может быть, скоро появится солнце и потеплеет! Но серое небо еще ниже опустилось, стал накрапывать мелкий дождик. Только тогда засуетились муравьи и стали хватать за челюсти крылатых самок и затаскивать их во входы. Вскоре все крылатые воспитанницы исчезли, муравейник замер, его поверхность опустела. А те, что расползлись? Они сидели на травах, пережидая непогоду. Некоторые встряхивали мокрые крылья, пытались лететь, но тут же падали на землю.

Погода была явно нелетной.

Разногласие

В лесу у тихой проточки реки Чилик, рядом со старым лавролистным тополем, видна норка диаметром почти в два сантиметра. На ее стенках сидят муравьи – черные лазиусы. Они поводят во все стороны усиками, ударяют брюшками о землю, постукивают друг друга головками. Что-то происходит у лазиусов, какое-то событие встревожило скрытый под землей муравейник.

Вот в глубине входа мелькнула большая черная голова, блеснули прозрачные крылья. Все стало понятным. Муравьи сегодня намерены распроститься со своими воспитанниками – крылатыми самками и самцами. Событие важное! Оно происходит раз в год, у лазиусов обычно в конце лета, обязательно в погожий день. Крылатым муравьям предстоит брачный полет, и масса врагов и неожиданностей подстерегают их в пути. Поэтому и вход в муравейник расширили ради того, чтобы обладатели нежных крыльев их не помяли.

Разлет вот-вот должен начаться, хотя снаружи ни одного крылатого муравья еще нет, да и охранники. Стерегущие дверь, как бы в раздумий: «Выпускать ли пленников на свободу?» По небу же плывут облака.

Долго муравьи размахивают усиками, ударяют брюшками о землю, постукивают друг друга головками, будто советуются, в то время как в темноте хода сверкают крылья...

Несколько неугомонных рабочих продолжают расширять вход, отламывая челюстями кусочки земли, относят их в сторону. Но вот появляются три деловитых муравья. Один хватает палочку, другой – камешек и волокут ко входу. Третий завладел сухим кусочком листика и сразу закрыл им вход в жилище. Еще несколько соринок – и входа как не бывало.

Те, кто расширял вход, мечутся в смятении. Разногласие для них неожиданно. Но что поделаешь, коли погода нелетная и молодым авиаторам полагается еще посидеть дома.

По небу по-прежнему плывут облака, они все гуще, темнее и вскоре закрывают солнце. На тихий тугай налетает ветер, старый лавролистный тополь раскачивает ветвями и шумит листьями. Холодеет. Потом мелкий дождь вяло падает на землю, на нашу палатку, напевая монотонную песню непогоды.

Не летать сегодня крылатым муравьям!

Полет к вершинам гор

В муравейнике красноголового лесного муравья Формика трункорум, находившегося возле тропинки, по которой мы ходим к ручью, царит необычное оживление. Вся его поверхность усеяна снующими рабочими. Они бегают в разных направлениях, беспрестанно размахивая усиками, и явно взволнованы. Кое-кто из муравьев тащит хвоинки, но не на вершину насыпного конуса, как обычно, а из входов наружу. Несколько входов заметно расширено. Вот из одного входа показалась черная голова. Кроме обычных фасеточных глаз, она увенчана небольшими глазками на лбу. Затем высунулась мощная грудь, продолговатое, чуть согнутое брюшко, и наверх выбрался самец – совсем черный, с роскошными блестящими крыльями. За первым черным муравьем вереницей стали выскакивать другие крылатые муравьи. Беспокойство и возбуждение муравьев-рабочих еще больше возросло. Размахивая усиками, они гладят своих крылатых воспитанников и суетятся возле каждого из них. Многие самцы, оказавшись на ярком дневном свету, нерешительно топчутся на одном месте и пытаются незаметно юркнуть обратно, в темноту своего родного жилища. Но беглецов быстро останавливают и, потихоньку подталкивая, помогают выбраться наружу.

Давно разгорелся жаркий летний день, по синему небу лишь кое-где плывут белые облака. В лесу тишина, пахнет разогретой хвоей тянь-шаньской ели и луговыми цветами. Замолкли неугомонные чечевицы, прекратили свои мрачные, песни горлицы. Еще выше поднялось солнце и осветило муравейник. Быстрее засуетились муравьи, и те, черные с прозрачными крыльями, карабкаясь на вершину пня, один за другим стали подниматься в воздух.

Потом в глубине расширенного выхода мелькнула самка – большой крылатый муравей с рыжей головой и грудью, темно-коричневым брюшком и ярко-оранжевым пятном на том месте, где от брюшка груди отходит тонкий стебелек-перемычка. Другая самка не спеша высунула голову наружу, собираясь вскарабкаться на крышу жилища, облитую солнцем, но ее тот час же затолкали обратно вниз. И еще замелькали в глубине ходов другие крылатые самки. Их черед покидать родительские гнездо еще не наступил, так как вначале полагалось отправить в путешествие самцов. Разлетевшись порознь, они, выходцы из одной семьи, не должны встретиться.

Что ждет крылатых пилотов, сколько их погибнет от разных случайностей и как мало окажется удачников!

Мне давно хотелось проследить брачной полет красноголового муравья Формика трункорум, но как-то не удавалось, несмотря на обилие муравейников. Где встречаются самцы с самками, я не знал. И, как часто бывает, когда настойчиво ищешь ответа, он приходит неожиданно, благодаря случайной догадке.

Вечером с далеких снежных вершин по ущелью начинал дуть «верховой» ветер, и сразу становилось холодно. В это время мы теснились возле костра, а ложась спать, поглубже забирались в спальные мешки. Утром, когда всходило солнце, «верховой» ветер уступал ветру с равнин – «низовому». Прислушиваясь к шуму леса и глядя на качающиеся вершины елей, я подумал: «Самцы и самки покидают гнезда днем, поднимаются вверх и, наверное, летят куда-то по „низовому“ ветру».

Утром я отправился вверх по ущелью искать ответ на догадку.

Неожиданная расправа

Для того, чтобы попасть в верховья ущелья, нужно перебраться на солнечный склон и пройти по его хребтику. Здесь тянется едва заметная тропинка, которой больше пользуются косули, чем человек.

Сверху совсем крошечными кажутся две палатки нашего бивака и как точечка – люди. Отсюда на горизонте видны угрюмые скалистые вершины, покрытые ледниками, пониже их – каменистые осыпи, чахлая, едва приметная зелень, перемежающаяся с серыми камнями, потом отдельные кустики арчи и редкие, почти темно-синие столбики ели, забравшиеся выше к горному северу. Внизу елочки становятся чаще, а там по склону уже растет густой еловый лес.

Здесь, на хребтике, особенно хорошо ощущаются два разных мира. Один, на южном склоне, солнечный, степной, другой – на северном склоне, тенистый, лесной. На солнечном склоне растут травы, все усеяно цветами, стрекочут кобылки, звенят мухи-жужжалы. Теневой склон в строгих высоких елях, раскидистой рябине и козьей иве. И насекомые здесь другие, чуждые солнечной стороне: крутятся грузные рогохвосты, от пня к пню перелетают изящные наездники-риссы, над травой реют комары-долгоножки. Так и существуют рядом эти два мира, разделенные едва заметной тропинкой, по которой ходят косули.

На солнечной стороне хребтика, недалеко от того места, где он смыкается с высокими склонами основного хребта, пониже тропинки вьются какие-то насекомые и сверкают на солнце прозрачными крыльями. Их очень много, целые рои. Стоит спуститься вниз, чтобы узнать, кто это. Взмах сачком – сквозь марлю видно, как несколько темных комочков бьются, пытаясь вырваться из плена.

Если бы сегодня утром, когда я отправился в поход по горам, мне сказали, что я увижу крылатых муравьев и не узнаю их сразу, я посчитал это шуткой. Но в сачке были самые настоящие черные, с большими крыльями самцы красноголового муравья. Теперь я уже вижу, как по всему солнечному склону у хребтика мечутся крылатые муравьи. Они беспорядочно носятся во все стороны, садятся на кустики, верхушки трав, облепили меня со всех сторон, многие падают в траву. Там, быстро перебирая ногами, ползают красноголовые самки, и около каждой из них – кучка черных кавалеров. Так вот куда вы слетелись со всех муравейников обширного ущелья!

Крупные виды муравьев обычно не образуют роев, чтобы не привлекать к себе внимание многочисленных врагов и главным образом птиц, а поднимаются высоко в небо поодиночке. Здесь же создали свой обычай.

Внимательно разглядываю один из копошащихся клубков и вижу совершенно невероятное. Раскрыв челюсти, самка хватает за тонкую талию перемычку, соединяющую грудь с брюшком своего супруга и пытается ее перекусить. Самец извивается, старается избежать свирепой расправы. Защищаться другим путем он и не пытается, да и главное оружие муравьев – челюсти – у самца едва развиты и ни на что непригодны. Еще усилие – и свирепая расправа совершена, брюшко откушено, повисает книзу и через несколько секунд падает на землю. Несуразный, без брюшка, самец поднимается в воздух и уносится вдаль. И таких покалеченных самцов, я теперь вижу, немало летает в воздухе, сидит на траве и даже на моей одежде. В копошащемся клубке неудачника занимает другой кавалер и его постигает та же участь. Кто бы мог подумать о существовании такой особенности биологии красноголового муравья, обитателя гор Тянь-Шаня! Да и вообще о том, что такой обычай мог укорениться среди муравьев!

Оплодотворенная самка впоследствии или сама основывает новый муравейник, или попадает в старый. Дальнейшая ее судьба довольно однообразна: всю жизнь. Один–два десятка лет, ее будут холить и беречь рабочие, а она, никуда не отлучаясь откладывать яйца. Постепенно она станет матерью многочисленной семьи. Впрочем, в муравейниках бывает по нескольку таких яйцекладущих самок.

В наблюдениях быстро течет время. Солнце заходит за снежные вершины гор, оттуда начинает тянуть прохладный верховой ветер, и я вижу, как из травы одна за другой поднимаются в воздух отяжелевшие от запасов семени оплодотворенные самки и, трепеща крыльями, медленно плывут вниз, к синим еловым лесам и зеленым полянкам. Крылатые самцы прекращают беспорядочные полеты и гроздьями повисают на растениях.