Текст книги "Человек в западне (Сборник)"

Автор книги: Патрик Квентин

Соавторы: Жан Брюс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Что-то заныло у меня в желудке. Тоном, не допускающим возражений, я приказал ему:

– Освободите птичку!

Он вдруг побледнел, как полотно, и с изумлением посмотрел на меня.

– Почему я должен это сделать? Что с вами?

Я потерял самообладание:

– Выпустите птицу немедленно, или я вас ударю!

Он осторожно положил иголку на стол, потом погладил птичку по голове, поднялся, оттолкнул ногой стул. Не глядя на меня, он проговорил:

– Вы меня извините, но я не понял, кто вы такой.—> Потом, не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Я долгое время жил в Японии... Научился там многим вещам... У них есть один секретный прием...

Он посмотрел на меня пронзительным взглядом.

– Да, я способен задушить кого угодно так, что он даже не успеет опомниться. И при этом не сможет даже сопротивляться...

Он заколотился от хохота. Сумасшедший? Театральным жестом он раскрыл руку и выпустил птичку. Потом обошел вокруг стола и направился ко мне.

– Сейчас я вам это продемонстрирую,– сказал он.

Я посмотрел на его руки, настоящие руки душителя. Он смотрел на меня так, будто хотел загипнотизировать. Его глаза... глаза сумасшедшего...

Без всякого предупреждения он вдруг выбросил руки вперед, к моему горлу, но я был готов к встрече. Я быстро отскочил в сторону, на лету перехватил его запястье и резко повернул. Он пролетел через стол и треснулся по другую сторону.

Он встал с пола с видом скорее удивленным, нежели рассерженным. Совсем как у ребенка, у которого не вышел какой-то опыт. Чтобы привести его в себя, я стал объяснять ему как можно спокойнее:

– Я прекрасно знаком с тем приемом, о котором вы. говорили... Это действительно секретный прием с варварским названием, и похоже, что мне он знаком лучше, чем вам. Так что, бросьте это... Когда вы видели миссис Лоувел в последний раз?

И вдруг я понял, что он не слышит меня. Он пристально уставился на какую-то точку на паркете позади меня. Я повернулся... Это была птичка с парализованными крылышками, которая не могла улететь и осталась здесь.

Асланд перехватил мой взгляд и бросился вперед, но я успел вытянуть ногу, он споткнулся, упал плашмя на живот, ругаясь, как безумный.

Я широко открыл дверь и выгнал птицу наружу, глядя, как она большими скачками направилась к кустам с розами. Потом я вернулся к этому столь «приятному» человеку..

Он сидел на паркете и смотрел на меня без малейшего стыда. Я подчеркнуто повторил:

– Я хочу знать,, когда вы видели миссис Лоувел в последний раз?

Самым естественным тоном он ответил:

– Я ее видел вчера вечером, около семи часов, она приходила предупредить меня о вашем приезде.

– А позже она не приходила?

Он отрицательно .покачал головой, потом попросил у меня закурить. Я протянул ему сигарету и продолжал спрашивать:

– А где Полли?

– Она вернулась сегодня утром в Нью-Йорк с поездом, отходящим в половине седьмого.

– Вы ее видели перед отъездом?

Oil снова покачал головой.

– Нет, я сказал ей, чтобы она меня не будила. Но ее чемодана здесь нет, следовательно, она уехала.

– Ее адрес в Нью-Йорке?

Он вдруг вскочил рывком, как будто его кто-то укусил, и снова хотел кинуться на меня, но, видимо, вспомнив уже полученный урок, сдержался. С перекошенным от злобы ртом, он стал вопить:

– Вы один из тех типов, которые все крутятся вокруг нее. Вы все хотите спать с ней... Ко мне с этим не обращайтесь!

Я попробовал его успокоить:

– Вы ошибаетесь. Ваша дочь, безусловно, красива, но совсем не по этой причине, я хочу повидаться с ней... Дайте мне ее адрес.

Подчеркнутым жестом он скрестил руки и с ненавистью посмотрел на меня.

– Никогда!

Я находился в тупике. Ведь не мог же я в самом деле силой выбивать у него адрес дочери. На вилле были люди, да и Лоувел не понял бы моего поступка. Я искал выход, какую-нибудь возможность убедить его, когда он вдруг заговорил злобным тоном:

– Хотел бы видеть вас: выколотыми глазами в комнате с тигром.

Без сомнения, с таким типом трудно договориться. Я пожал плечами и вышел из комнаты, сильно хлопнув дверью.

В сущности, он отлично мог применить свой прием к миссис Лоувел, но было совершенно ясно, что додуматься до того, чтобы инсценировать самоубийство, у него не хватило бы. смекалки. Он недостаточно хитер для этого.

Я направился к машине и увидел Розу Дулич, в одиночестве идущую по парку, окутанному туманом. Она увидела меня и остановилась, поджидая. Казалось, она уже совершенно забыла приятные минуты, проведенные нами прошлой ночью. Холодно посмотрев на меня, она сказала:

– Я считала, что вы уже уехали, по крайней мере, четверть часа тому назад.

– Мне необходимо было повидаться с Асландом,– ответил я.– Как вы можете держать у себя на службе такого эксцентричного человека? Это же очень опасный сумасшедший.

Она не выказала никакой реакции на мои слова.

– Он превосходно справляется со своими обязанностями, к тому же не вы ведь оплачиваете его содержание.

– Совершенно верно, – засмеялся я.– Пусть Бог сделает так, чтобы вы никогда о том не пожалели... Вы знаете, по какому адресу живет Полли Асланд в Нью-Йорке?

На ее лице появилась неприязненная улыбка, и она ответила, оглядывая меня с головы до ног:

– Роберт, насколько мне известно, поручил вам найти своего сына?

Я понял, что она уже знает, что я частный детектив. Ее гордость, видимо, страдала. А может быть, считала частных детективов неподходящим для себя обществом и теперь жалела о том, что занималась со мной любовью. Я решил не останавливаться на этой теме.

– Это неважно. Вы монете дать мне ее адрес, да или нет?

Неожиданно она расслоилась и сделала усталый жест:

– Почему мы так смотрим друг на друга? Теперь я знаю, кто вы такой, но, в сущности, это не имеет особого значения. Полли живет в Восточном районе, на Лакония-стрит, 49, или 59. Я точно не помню.

Видя, что она смягчилась, я решил использовать это.

– Между нами говоря, ты уверена, что Мэри покончила с собой?

Она долго, как-то искоса, смотрела на меня, как бы расценивая, до какой степени можно довериться мне. Потом решительным тоном ответила:

– Роберт жил двойной жизнью. У него была,, еще одна семья с женщиной, которую он для удобства выдавал за свою секретаршу.

– Кто эта женщина?

Она некоторое время колебалась, потом посмотрела в сторону виллы и быстро проговорила:

– Кора Вилнер. Она живет на Тридцать пятой улице... Я не помню номера ее дома, но это как раз на углу Седьмой авеню...

Я собрался поблагодарить ее, когда из тумана раздался голос Виктора Дулича:

– Роза... Что ты тут делаешь?

Она крепко сжала мою руку и. прошептала, прежде чем уйти:

– В понедельник утром. Я хочу обязательно увидеть тебя на будущей неделе.

Она ушла, а я отправился к своей машине.

Флосси крутила ручку радиоприемника. По своей всегдашней привычке, она поджала под себя ноги на сиденье. Эта манера всегда страшно меня раздражала, но так как она оставалась глуха к моим протестам, мне только и пришлось ей сказать:

– Сними хоть, по крайней мере, туфли, чтобы не испачкать подушки.

На сей раз совершенно беспрекословно она выполнила мою просьбу, мы выехали на дорогу, ведущую в Ветел. Туман не проходил, и мне пришлось включить фары.

Звуки джаза заполнили машину. Флосси повернулась ко мне и проговорила убежденным тоном:

– А вы знаете, шеф, всю свою последующую жизнь я буду вспоминать ту ночь, которую вы провели со мной в одной постели.

Я не знал, говорила ли она это серьезно или просто разыгрывала меня, желая поддразнить. В сущности, мне это было совершенно безразлично. Тем же тоном, не вымазывая никакого раздражения, я постарался уверить ее:

– Я тоже никогда этого не забуду, Флосси. Такое ведь не забывается.

И, чтобы оборвать этот не совсем приятный для меня разговор, я нажал на акселератор. Туман вдруг разорвал свою пелену, дорога была пустынной, и я ехал, свободно предаваясь своим мыслям..

 Глава 6

Я высадил Флосси у ее дома, на Восьмой авеню. Туман, вновь окутавший дорогу, задержал нас, и теперь было уже половина второго. Я протянул ей чемодан и сказал:

– В понедельник утром, в половине восьмого, я заеду за тобой. Нам нужно быть к восьми часам в Ветеле на судебном разбирательстве, так что будь готова к этому времени.

– А я и там буду вашей женой? – насмешливо спросила она.

– Нет,– ответил я,– Все уже в курсе.

– Мне это так нравилось,– огорченно сказала она, капризно надувая свои очаровательные губки.– Вы просто потрясающий компаньон для постели.

Я подозрительно посмотрел на нее.

– Если ты еще раз повторишь это, то заставишь меня думать, что жалеешь о том, что не произошло.

Она ущипнула себя за подбородок, сделала вид, что серьезно размышляет, потом сказала:

– Мне, кажется, трудно сожалеть о том, о чем не имеешь ни малейшего представления. Предположим, что. тут просто неудовлетворенное любопытство.

У меня засосало под ложечкой, и я постарался ускорить прощание.

– Если тебе так хочется, то поговорим об этом в другой раз. Итак, до понедельника и постарайся быть готовой к нужному часу.

Она. хлопнула дверцей. Я тронул машину и поехал прямо к Пятьдесят второй улице.

В агентстве было пусто. На пишущей машинке Флосси я нашел рапорты от Джемса и Майка, рассказывающие обо всех их странствованиях в слежке за этим типом с Пятой авеню, имя которого я уже забыл. Я не стал даже знакомиться с рапортами; если они и обнаружили что-нибудь, то поостерегутся сказать об этом, особенно Джемс, который решил после одной личной авантюры, что неведение всегда лучше знания.

Я прошел в свой кабинет, взял из ящика стола плитку шоколада, надкусил ее и снова подошел к пишущей машинке Флосси, чтобы напечатать текст объявления для всех главных газет. В нем говорилось о том, чтобы Тони Лоувел вернулся в свой отчий дом, так как его мать мертва. На тот случай, если бы он не захотел предстать перед своим отцом, я написал, что могу быть его посредником в этом деле, и указал свой адрес.

Потом я стал искать в справочнике телефон Полли Асланд. «Лакония-стрит, 49» был семейным пансионом, а номер 59 – лесопильным заводом.

Несколько пораздумав, я вдруг вспомнил, что завод Виктора Дулича находится также в Квинсе. Это мне сказала Роза. Я стал перелистывать справочник по алфавиту и легко нашел номер его телефона.

Завод помещался на Джефферсон-стрит, 90. Я посмотрел на план города в районе ипподрома «Джамайка», в нескольких минутах ходьбы от Лакония-стрит. Может быть, тут была какая-нибудь связь?.. Я решил больше не звонить по телефону, а поехать и посмотреть все на месте.

История смерти Мэри Лоувел не выходила у меня из головы

Почему ее убили?.. Почему и кто? Мне ведь совсем не платили за расследование этого убийства, но я знал, что не успокоюсь до тех пор, пока не выясню все досконально. В сущности, я мог бы легко представить себе, что это убийство могло иметь прямую связь с проклятым ожерельем, о котором начисто забыл.

Я нашел его в моей машине на том месте, куда положил. Перед тем, как отъехать от агентства, я долго рассматривал его. Оно показалось мне просто восхитительным. Если это и была подделка, то, безусловно, отличная.

Охваченный сомнениями, я снял телефонную трубку и вызвал «Тифани», знаменитую ювелирную фирму с 57-й улицы.

Один из директоров магазина, мой приятель Сирил Харлан, пригласил меня зайти.

Я доехал за десять минут. Только по субботам можно так легко ездить по улицам Нью-Йорка.

С ожерельем в кармане я вошел в «Тифани» через служебный вход. Харлан ждал меня. Я положил драгоценность на стол и попросил оценить стоимость этой вещи.

Харлан был исключительно приятный человек, и все в нем вызывало полнейшее доверие. Он сунул лупу в правый глаз и методически осмотрел все камни, один за другим.

Мне становилось не по себе. Если это ожерелье фальшивое, то он должен был остановиться на первом же камне. Наконец он осторожно положил колье на стол, вынул лупу из глаза и посмотрел ш меня;

– Вы мой друг, и я предлагаю вам за него десять тысяч долларов.

Я засмеялся, но мой смех прозвучал довольно фальшиво.

– Вы шутите. Ведь это же подделка.

Харлан был человеком серьезным. Он принял обиженный вид и ответил:

– Я работаю в этой фирме уже пятнадцать лет, и моя репутация эксперта всем очень хорошо известна. Если я вам говорю, что это колье стоит десять тысяч долларов, вы можете совершенно не сомневаться в этом.

Меня бросило из жара в холод. С дрожью в ногах, я добрался до кресла и упал в него. Потом, совершенно не обращая внимания на испытующие взгляды Харлана, который уже несколько подозрительно смотрел на меня, я постарался разобраться в своих мыслях.

В сущности, ничто не указывало на то, что это колье было именно то, о котором говорил Роберт Лоувел. Я мог совершенно свободно завладеть ожерельем, принадлежащим лично Розе Дулич. Ничего себе положение! Я уже видел себя обвиненным в краже. Потом мой трезвый ум решил, что есть гораздо более простой способ убедиться в этом. Я встал и снял телефонную трубку. Прежде чем набрать номер, я объяснил Харлану:

– Я рассчитываю на вашу скромность... Меня нанял один клиент, чтобы я нашел его солье, которое, как он уверял, было фальшивым. Я сейчас позвоню ему и расспрошу детально про драгоценность, которую он поручил мне разыскать. Вы возьмете вторую трубку и выслушаете его показания, а потом скажете, соответствуют ли они этим камням, хорошо?

Харлан согласился не раздумывая. Я позвонил в Нью-Джерси и попросил соединись меня с Хобби-Хаузом. Через несколько минут к телефону подошел сам Роберт Лоувел. Я назвался и сказал ему, что он позабыл сделать описание этого проклятого ожерелья. Чтобы его найти, мне необходимо знать, на что оно похоже.

Лоувел немедленно пустился в подробное описание всех деталей. Харлан слушал с вниманием, поворачивая -в руках колье.

Когда мой клиент закончил, я вопросительно посмотрел на Харлана. Кивком головы он дал мне понять, что этого описания вполне достаточно.

Я поблагодарил Лоувела и повесил трубку.

– Никаких сомнений.– Харлан был весьма категоричен.– Описание полностью совпадает..

Я стал насвистывать сквозь зубы, чтобы как-нибудь скрыть от Харлана свое замешательство. Потом взял колье и сунул его в карман. Харлана всего передернуло, как будто я только что, на его глазах, совершил какое-то преступление.

– Я вам дам футляр,– сказал он.– Вы не можете таскать в кармане такую дорогую вещь.

И он сделал мне подарок – великолепный футляр из черного сафьяна, и сам уложил ожерелье на белый атлас. Потом, вероятно, для того чтобы показать, что он не настолько глуп, как кажется, сказал с легкой улыбкой:

– Дело кажется мне совершенно ясным. Ваш клиент сказал вам, что это колье фальшивое, чтобы заставить вас работать ни за что.

Я кивнул головой.

– Это как раз то самое, что думал и я. Но можете мне поверить, что он его получит лишь тогда, когда даст и мне хороший куш.

Харлан проводил меня до двери и. добавил, пожимая мне руку:

– Я ведь в курсе подобных операций. Другим мы бы предложили четверть его стоимости, но вам – так что пользуйтесь случаем.

Я уже совсем собрался уходить, как мне в голову пришла одна мысль.

– Сейчас у нас суббота,– сказал я,– день, когда, все банки закрыты. Я собирался отнести эти камешки в свой сейф. Не смогли бы вы оказать мне услугу и подержать их у себя до понедельника?

Он согласился и выдал мне официальную расписку в получении-ценности.

Было уже три часа. Мой желудок просто вопил от голода. На другой стороне улицы я обнаружил кафе-автомат, зашел туда и съел сэндвичи с ветчиной и вы-. пил стакан молока.

После того, как я немного перекусил, я почувствовал себя значительно лучше. Я сунул, в рот кусочек шоколада и закурил сигарету, потом сел в машину и направился к Шестой авеню в надежде застать там своего приятеля-журналиста, работающего в крупном информационном агентстве.

На мое счастье, он оказался на месте. В свое время я оказал, ему немало услуг, и . он никогда не забывал об этом и не отказывался помочь Мне. Я отдал ему объявление и объяснил что к чему. Он обещал поместить это в первых же выпусках главных газет. Потом он предложил мне сделать еще информацию-по радио. Там на ответственной работе был один из его приятелей, который занимался рубрикой «поиски в интересах семьи». Горячо поблагодарив, я согласился на его любезное предложение, покинул агентство и направился в Квинс.

Около половины пятого я остановил свою машину на Лакония-стрит. Это была тихая мирная улица, почти вся состоящая из собственных домов, которые в большинстве своем были окружены зеленеющими садами.

На всякий случай я остановился за десять домов до номера 49, вышел из машины и продолжил свой путь пешком. Вскоре я заметил дом белее массивный, чем все остальные. Старая резиденция того времени, когда Квинс был еще попросту деревушкой.

На воротах висела эмалированная дощечка, которая сообщала, что в этом доме расползается семейный пансионат.

Я не знал, по собственному ли желанию или по необходимости. Полли Асланд устроилась здесь. Но при всех обстоятельствах здесь ей должно быть было лучше, чем в маленькой комнатенке Манхэттена.

Я попытался открыть ворота, но они не поддавались моим усилиям. Тогда я нажал пальцами на медную пуговку звонка и стал ждать. Раздался какой-то щелчок, и ворота открылись.

Кусочек парка, который тянулся между дорогой и домом, был очень запущен, но мне это очень нравилось. Я уже подходил к входной двери ;ома, когда ее тяжелая створка отворилась. На пороге показалась опрятно одетая седая дама, которая внимательно осмотрела меня, щурясь сквозь очки. Она выглядела не очень респектабельно, и я стал сомневаться в выборе Полли.

– Мое имя Питер Ларм,– представился я.– Я руковожу конторой, которая занимается поисками наследников. В настоящий момент ищу девушку по имени Полли Асланд. По моим сведениям, она живет у вас.

Магическое слово «наследство» произвело то самое впечатление, которое я и ожидал. Она предложила мне войти в вестибюль, и по ковровой дорожке я проследовал за ней в нечто вроде кабинета, содержащегося в стерильной чистоте. Я неуверенно уселся в предложенное кресло, она же устроилась в плетеном кресле с высокой спинкой, стоящем, у окна. Она довольно долго и внимательно смотрела на меня и, наконец, соблаговолила ответить:

– У меня, действительно, живет пансионерка, которую зовут Полли Асланд, но сейчас ее здесь нет. Она уехала восемь дней тому назад в отпуск к своему отцу в Нью-Джерси. Если это вас так уж интересует, я могу поискать его адрес...

Последние слова дали мне понять, что я смогу вытянуть из нее все, что только захочу. По всей вероятности, она сразу могла сказать, что Полли Асланд просила всю корреспонденцию на е,е имя отправлять в Хобби-Хауз, но она, видимо, рассчитывала получить несколько долларов за это. Те доллары, которые я собирался ей дать, должны были пойти совершенно на иную вещь. Я начал с того, что разочаровал ее.

– Я знаю,– сказал я,– речь идет о доме неподалеку от Бетела, который называется Хобби-Хауз.

Она даже не попыталась скрыть своего разочарования и, поджав губы, с сожалением проговорила:

– Мне кажется, что это действительно там. Но почему же вы пришли сюда?

Я ответил ей с улыбкой:

– Я видел отца Полли и после того, как поговорил с ним, не счел нужным вводить его в курс дела. Это. он дал мне ваш адрес.

– Уж не хотите ли вы сказать, что ее там не было? – удивилась она.

Я преспокойно солгал:

– Отец не видел ее по крайней мере месяца два.

Она вдруг икнула и на лице ее выразилось сильное удивление. Потом она покачала головой с таким видом, который вероятно обозначал, что ничему не следует удивляться в этом мире, особенно с молодыми современными девушками.

– Может, вы смогли бы сообщить мне адрес ее работы? – осторожно спросил я.

Она ответила не задумываясь.

– Мне об этом ничего не известно. Скромность –  основное правило моего пансиона, и я никогда не вмешиваюсь в дела моих жильцов. Единственная вещь, которую я от своих постояльцев требую, чтобы ни один мужчина никогда не переступал порога этого дома.

Я бросил на нее сочувственны взгляд и проговорил самым приятным голосом:

– Это совершенно естественно и говорит только в вашу пользу. Мужчина в комнате молодой девушки не сулит ничего хорошего.

Может быть, она была не так уж глупа. По тому взгляду, который она вдруг совершенно неожиданно метнула на меня, я понял, что не следует слишком усердствовать в такого рода шутах. Я быстро продолжал:

– Я располагаю определенный кредитами для моих более успешных поисков.

Я сделал некоторую паузу, чтобы убедиться в том интересе, который, как мне покаялось, появился у нее в глазах.

Если вы сможете сообщив мне интересующие меня сведения, я имею возможность вас отблагодарить. Ведь всякие усилия заслуживают платы.

Она приняла равнодушный вид, и улыбнулась почти огорченно. Но это была лишь маскировка, Я продолжал:

– Может быть, вы разрешите мне осмотреть ее комнату, конечно, под вашим наблюдением. Мы, возможно, сможем...

Она перебила меня, отвернув голову к окну.

– То, о чем вы меня просите, сэр, идет совершенно вразрез с моими принципами.

Этот тип добрых женщин всегда приводил меня в ярость. То, на что достаточно было потратить всего лишь две минуты, не больше, с ними занимало часы. И все только для того, чтобы разбить к принципы, которых на самом деле и не существовало Я продолжал совершенно безразличным тоном:

– Я думал, что за такую услугу можно было бы заплатить пятьдесят долларов.

Я видел, как она задрожала и долгое время оставалась совершенно безмолвной, без сомнения, размышляя о том, что она сможет сделать на эти пятьдесят долларов. Я решил прийти к ней на помощь.

– Само собой разумеется, если ваши принципы запрещают вам брать деньги за подобного рода услуги, никто не помешает вам потом употребить их на благотворительные цели и дела, которыми вы, без сомнения, занимаетесь.

Я был очень горд собой. Этот тип женщин был мне хорошо известен.

Она вдруг вскочила с кресла и радостно устремилась по дорожке, которую ей я указал.

– Это же замечательная идея,– сказала она.– И потом вы мне очень симпатичны... И в сущности, я ведь тем самым окажу услугу и мисс Асланд..

Я тоже хотел встать, но удержался. Не нужно форсировать события. Она прошла по комнате, сняла висевший около двери на стене ключ и пригласила меня следовать за ней.

Комната, занимаемая Полли, находилась в первом этаже. Фаянсовый умывальник висел в углу около окна. Довольно узкая кровать, шкаф-вешалка и ночной столик составляли всю обстановку. Стены, оклеенные обоями, были увешаны фотографиями артистов.

Она прошла прямо к столу, потом резко повернулась и, внимательно всматриваясь в меня, спросила:

– Если я правильно вас поняла, вы более или менее уверены, что мисс Асланд вроде бы исчезла...

Если это могло доставить ей удовольствие, я не видел причины лишать ее этого. Я сделал печальное лицо и признался.

– Именно это я и думаю. Она покинула вас уже...

– Восемь дней,– уверила она меня.

– И вы утверждаете, что она собиралась ехать к своему отцу в Нью-Джерси.. Но отец не видел ее уже два месяца. Есть все основания для того, чтобы забеспокоиться...

Она немного отошла от стола и положила на него свою сухую руку.

– Я полагаю, что она держала свои бумаги в ящике этого стола.

Я приблизился. Разумеется, ящик был заперт на ключ. Я доверительно улыбнулся женщине и воспользовавшись ножом для разрезания бумаги, лезвие которого показалось мне достаточно острым, стал действо-, вать им. Через десять секунд ящик был открыт.

Она нервно рассмеялась:

– Из вас вышел бы совсем неплохой взломщик.

Я не счел нужным ответить на это замечание и стал просматривать содержимое ящика.

Вскоре я. нашел единственную вещь, которая могла бы меня заинтересовать: оплаченные билеты, на которых значился штамп: «Терпсихора», Пятидесятая улица, дом 154. Я также обнаружил листок, с объявлением, из которого я узнал, что «Терпсихора» была залом, где проводились курсы танцев исключительно для мужчин. Я не совсем понял, что могла означать такая аннотация. Но было совершенно бесполезно понимать это буквально. «Терпсихора» могла означать вообще все что угодно, даже меблированные комнаты.

Я записал адрес, положил все на место, чисто профессионально запер ящик стола, потом объяснил этой доброй женщине, что теперь я знаю вполне достаточно и что мы можем спуститься вниз.

В вестибюле я Отдал ей обещанные пятьдесят долларов, прибавив, что, возможно, нам еще придется увидеться, так как, может быть, я и не смогу получить никаких сведений на курсах танцев, где, видимо, работала мисс Асланд. Потом мы распрощались.

Добравшись до своей машины, я решил доехать до фабрики Виктора Дулича.

Однако фабрика, как я и мог предположить, была закрыта до понедельника. Я медленно проехал мимо нее в направлении Манхэттена.

Было семь часов, и уже темнело, когда я доехал до угла Тридцать пятой улицы и Седьмой авеню. Как и во все субботние дни, движение на улицах было малоинтенсивным и я совершенно свободно нашел место для стоянки машины.

Одна машина на этой стоянке привлекла мое внимание. Я остановился и подошел к ней поближе. Один только взгляд сразу же убедил меня в правильности моего предположения. То была машина моего клиента Роберта Лоувела.

Я снова сел за руль, отъехал метров на двести и там поставил свою машину.

Потом быстро вернулся к машине Лоувела. Мне показалось очень странным, что Роберт Лоувел почувствовал желание и необходимость приехать в Нью-Йорк повидаться со своей любовницей через несколько часов после смерти жены. Осторожность должна была заставить меня удалиться, но я остался, чтобы довести дело до конца.

То был Роберт Лоувел, который платил мне, и меня не. должна была интересовать его личная жизнь. Но, к несчастью, я считал, что я единственный человек, который знает точно, что Мэри Лоувел не покончила с собой, а была убита. И жгучее любопытство заглушало во мне голос благоразумия.

Я проник в холл дома, возле которого стояла его машина, и посмотрел на список жильцов. Кора Вилнер занимала квартиру 62 В, на шестом этаже.

Сам не зная еще, что буду делать дальше, я бросился по лестнице, чтобы не встретить своего клиента, который, безусловно, пользовался лифтом.

На шестом этаже я быстро сориентировался и с осторожностью пошел по коридору, который должен был привести меня к апартаментам Коры-Вилнер.

Звук голосов за дверью заставил меня замереть на месте. Я не мог позволить себе роскошь быть застигнутым здесь Лоувелом. Я уже был готов позорно отступить, но тут вдруг увидел лазейку.

Как раз напротив квартиры Коры Вилнер находилась ниша, в которую уборщики обычно прячут свои швабры и прочий инвентарь. Во всяком случае, я рискнул и толкнул дверцу. Она открылась совершенно свободно, и я проскользнул внутрь.

И вовремя. Дверь напротив открылась. Прячась в нише, я оставил небольшое отверстие, достаточное для того, чтобы видеть все, что будет происходить в коридоре. Я увидел, что на пороге квартиры появился Роберт Лоувел, одетый так же, как и утром... Я слышал, как он пробормотал:

– Не забудь же! Два коротких и один длинный. Никому другому не открывай ни под каким видом.

Он удалился, и дверь квартиры захлопнулась.

Через минуту я покинул свой пост, спустился по лестнице и, рискуя встретиться с Лоувелом, все же выглянул на улицу. Машины Лоувела не было. По-видимому, мой клиент отправился к себе домой. Я вернулся в машину и вызвал бар, в котором мой первый помощник Джемс Арнакл по субботам принимал свой аперитив.

Он и на сей раз был там. Я дал ему необходимые разъяснения и попросил побыстрее приехать к дому 437 на Шестой авеню с тем, чтобы последить за моим клиентом по меньшей мере в течение часа. Он было запротестовал, но потом согласился. Успокоенный, я вышел из машины и вернулся обратно.

На этот раз я воспользовался лифтом. Дойдя до двери апартаментов 62В, я нажал на кнопку звонка согласно намеченному Лоувелом коду.

Дверь стремительно распахнулась. Беспокойный голос спросил:

– Ты что-нибудь забыл...

Я увидел кроткое лицо, на котором отразился ужас. Ударом плеча я очистил дорогу и вошел в переднюю, погруженную в темноту.

Женщина попыталась проникнуть в освещенную комнату, вероятно, в надежде позвонить по телефону или позвать на помощь из окна, но я поймал ее за руку.

– .Ничего не бойтесь,– поспешил я успокоить ее.– Я из полиции.

Мы вошли в, современную, хорошо убранную гостиную. Убранство ее должно было стоить моему клиенту совсем немалое количество долларов. Я осмотрел обстановку и перевел взгляд на женщину, которую все еще держал за руку.

Одетая в синий шелковый халатик, она выглядела довольно вульгарно: пышная грудь, широкие бедра, но вместе с тем приятное, с добрым выражением лицо молочно-белого цвета. У нее были красивые волосы, уложенные на затылке.

Я понимал, чем она могла нравиться Лоувелу, но мне казалось довольно странным, как она могла согласиться на связь с подобным типом.

Я выпустил ее руку, вынул лицензию частного детектива и быстро протянул ее так, чтобы она оказалась перед ее глазами. Таким образом она не могла прочитать ее, да к тому же она была сильно напугана. Безусловно, женщина приняла меня за официального полицейского, и я продолжал в таком же тоне, как бы это делал -полицейский:

– Не делайте такого трагического лица, мисс Вилнер.

Она нашла в себе силы, чтобы поправить меня:

– Миссис Вилнер.

Я приятно улыбнулся ей и пригласил садиться, как будто был у себя дома. Подождав, пока она села, я тоже– опустился в кресло из зеленого с белым атласа и тут же устремился в атаку, не давая ей возможности собраться с мыслями.

– Очень многое неясно в так называемом самоубийстве миссис Лоувел. Некоторые признаки дают возможность предположить, что совершено преступление...

Я смотрел на нее. Она совсем позеленела и дрожала воем телом. Странное чувство жалости охватило меня. Но тут заговорило мое любопытство. Она казалась довольно простой, и у меня создалось впечатление, что я легко смогу узнать у нее все, что мне нужно. Я продолжал серьезным тоном:

– Мое посещение, кажется, вас очень испугало... Думаю, что Роберт Лоувел еще не знает того, что дело рассматривается уже совершенно под другим углом зрения. Он вас, безусловно, уведомил, что его жена покончила с собой...

Не в силах говорить, она утвердительно кивнула головой. Я продолжал, делая вид, что меня что-то очень беспокоит:

– Полиция, вне всякого сомнения, заинтересуется вашей ролью в этом деле. Расскажите мне, где вы были прошлой ночью?

В ее голубых глазах появилось выражение ужаса. Конечно, нельзя было обращать внимания на ее страхи и эмоции. То был просто страх малообразованного и не очень умного человека, который с детства, привык бояться всего, что имеет отношение к полиции. Она долго ломала себе руки, потом проглотила слюну и наконец выдавила: