Текст книги "Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани"

Автор книги: Патриция Хилсбург

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

– За успех, Леонард. Я думаю, все у нас должно получиться. И не нужно сидеть с таким обиженным видом. Ты пойми: или мы ее, или она нас. Другого выхода не дано. Это же бизнес. И назад, как ты понимаешь, теперь повернуть невозможно.

– Как-то не очень хочется обо всем этом думать, – признался Леонард Смайлз.

– А ты не думай, ты действуй. Когда весь в работе, не остается времени на раздумья и сомнения. Запомни это правило, Леонард: или тебя, или ты.

– Ты обещал мне порекомендовать исполнителей, – напомнил Роберту Леонард.

– Ах да.

Мистер Смайлз по памяти написал на бумажке телефон. Но в руки Леонарду карточку не отдал:

– Смотри и запоминай.

Леонард молча шевелил губами, проговаривая про себя номер телефона. Наконец, он кивнул головой.

– Ну что ж, память у тебя неплохая, – сказал Роберт и щелкнул зажигалкой.

Голубоватый язычок пламени лизнул угол карточки и пополз, извиваясь, по бумаге к толстым пальцам Роберта. Он бросил недогоревшую бумажку в пепельницу и подождал, пока та сгорит целиком. Затем он концом сигареты размешал пепел и закурил.

– Спросишь Чака, это – идеальный человек. Тем более, что он оказывал нашей компании подобные услуги неоднократно.

– Можно будет сослаться на тебя?

– Ни в коем случае. Он поймет, если ты скажешь ему, что у тебя возникли проблемы и нужно помочь кое-кому из друзей, – Роберт Прайз при этом мелко засмеялся, – что-что, а помогать Чак умеет. Обязательно позвони ему сегодня же, но только не с моего телефона.

– Ясно, – кивнул головой мистер Смайлз, – но у меня тоже есть одно условие…

– У тебя есть условия? На твоем месте я молчал бы.

– Хорошо, назовем это просьбой.

– Просьба – другое дело, просьбу друга можно выполнить, – Роберт Прайз посмотрел на сейф. – Я понимаю: ты хочешь получить папку с документами. Но мне будет спокойнее, когда она у меня под руками.

– Но после всего… ты же отдашь ее мне?

– Несомненно.

Мужчины выпили ещё немного бренди.

За окном постепенно смеркалось, на небе появилась луна. Почти полная, она висела высоко, заливая все вокруг потоками света. На юге огромными грядами тянулись тучи, по временам там пробегала змейка молнии, за которой следовал отдаленный, приглушенный раскат грома. Казалось, ни один лист не шелохнется. Но постепенно стал подниматься легкий ветерок, затрепетали верхушки деревьев. Вскоре закланялись мимозы возле дома, простирая ветви к луне, и по траве пробежала дрожь, словно ее кто-то невидимый гладил рукой.

Роберт Прайз подошел к окну и распахнул его.

– Когда гроза, – сказал он, – всегда приятнее открыть окно и впустить в дом свежесть. Мне надоел этот кондиционированный воздух.

Леонард взглянул в окно на змейки молний, пробегающие между тучами и землей. Ветер и в самом деле посвежел, тучи вздымались все выше, громоздясь друг на друга. Луна словно бы запуталась в паутине молний, все сильнее гремел гром. По мере того как небо наливалось тяжестью, луна, казалось, истекала светом. Тревожное ожидание охватило землю и небо. Мужчины молча смотрели на приготовления природы.

Вскоре по карнизам, по крыше гулко забарабанили первые крупные капли дождя.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Когда у одного денег много, а у другого меньше, о них лучше не говорить. – Джон Кински не верит в рай на Земле. – Стефани приходится съесть лимон целиком, чтобы не выглядеть вызывающе счастливой. – Джон недогадлив: он и не знал, что в мастерской можно работать без дневного света, но Стефани учит его и этому. – Президент компании «Харпер Майнинг» впервые забывает отправить шофера домой. – Занятия Джона и Стефани не требуют много слов, но забирают много сил.

Автомобиль Стефани Харпер остановился у входа в небольшой уютный ресторан в центре Сиднея рядом с Большим мостом. Водитель открыл дверь, раскрыл над головой женщины большой черный зонт и проводил ее до входа в ресторан.

Стефани вошла в ресторан. Играла спокойная, негромкая музыка. Джон уже сидел за угловым столиком, ожидая жену. Он радостно улыбнулся и поднялся со своего места. Стефани быстро подошла к мужу.

Джон обнял ее, поцеловал, потом отодвинул стул. Стефани села, а Джон вернулся на свое место.

– Ну как у тебя дела? – спросила Стефани.

– Да вроде ничего.

– Как идут дела с выставкой?

– С выставкой все нормально. Хотя, честно говоря, мне не очень все это нравится.

– Что тебе не нравится, Джон?

– Да сама затея. Зачем вообще эта выставка?

– Ну как же, ведь ты написал много картин, а художнику нужно признание.

– Знаешь, Стефани, мне нужно не признание, а чтобы ты меня любила.

– Об этом мы поговорим вечером, а сейчас давай пообедаем. Я проголодалась.

Джон подозвал официанта и сделал заказ. Тот услужливо поклонился и заспешил на кухню.

– А как дела у моей молодой жены? – обратился Джон к Стефани.

– У меня тоже все нормально. Работа идет, правда, я немного перенервничала с этим контрактом…

– А что за контракт, если не секрет?

– Да нет, особого секрета в этом нет. Просто мой управляющий предложил один проект. Он все просчитал, на бумаге затея выглядит привлекательно и перспективно. Но меня мучают какие-то непонятные сомнения, и поэтому я отказалась от контракта.

– Но, если он выгоден, почему не согласиться?

– Понимаешь, выгоден-то он выгоден, но здесь есть и другая сторона. Отец говорил мне, что нужно всегда прислушиваться к мнению людей, которые с тобой работают. А поступать надо по своему усмотрению. Вот я и избрала его рецепт. Я поступила так, как мне подсказывает интуиция.

– Жаль, Стефани, что я ничего не могу тебе посоветовать, потому что в бизнесе, как ты понимаешь, я ничего не смыслю.

– А тебе и не надо в этом понимать. У тебя есть богатая жена, которая занимается бизнесом, и денег у нас с тобой хватит на любое желание.

– Извини, дорогая, но мне как-то не очень хочется пользоваться твоими деньгами.

– Перестань, Джон, ты опять заводишь разговор об этих несчастных деньгах. Все у нас с тобой прекрасно, об этом не стоит и думать.

– Я понимаю: тебе не хочется об этом говорить, но вопрос-то существует?

– Давай забудем о нем.

– Хорошо, мы не будем больше говорить о деньгах. Тогда о чем поведем беседу?

– О чем-нибудь более приятном. Послушай, Джон, тебе хорошо было сегодня ночью?

Джон изумленно вскинул глаза на свою жену:

– Сегодня ночью?

– Ну да, сегодня ночью.

– Знаешь, мне все время с тобой хорошо: и сегодня, и вчера, и, думаю, нам будет хорошо завтра. Но мне кажется, что пора уехать из города, побыть вдвоем. Забыть все дела, компанию, бизнес, забыть мою выставку. Просто все оставить – пусть катится своим чередом. А мы должны заниматься только друг другом. Ты должна заниматься мной, а я буду заниматься тобой.

Стефани взяла руку мужа и нежно погладила ее.

– Хорошо, я только об этом и думаю. Я только и мечтаю уехать из Сиднея куда-нибудь.

– Давай решим, куда же мы поедем.

– Я предложила бы тебе поехать в мое поместье, в Эдем.

– Нет, Стефани, я не хочу ехать в твое поместье и чувствовать себя гостем.

– Почему? Там очень здорово, ты просто изумишься, увидев Эдем.

– Я понимаю: с ним у тебя очень много связано, а для меня он чужой. И поэтому лучше поехать в те места, которые будут принадлежать одновременно нам двоим: тебе и мне, а больше никому.

– Я не понимаю, Джон, почему тебе так не нравится Эдем. Ведь это чудное место, это часть моей души, часть, к тому же большая, моей жизни. И я хочу, чтобы поместье понравилось и тебе.

– Стефани, мне не нравится само его название.

– А в чем дело? Эдем, ведь это так прекрасно! Райские кущи, река…

– Да нет, тут дело в другом…

– В чем же, Джон? Ты, по-моему, немного не договариваешь.

– Я не хотел тебе говорить, но, когда я узнал, что твое родовое поместье называется Эдем, мне сделалось немного не по себе.

– Ты думаешь, это название звучит слишком претенциозно?

– И это тоже. Но дело в том, что Эдем не может существовать на Земле.

– А по-моему, может, – сказала Стефани, – ты просто никогда там по-настоящему не был, не оценил его. Это райский уголок!

– Нет, Стефани, я все время хочу тебе втолковать, но не нахожу слов. Я мыслю образами, а не словами.

– Но тогда попробуй. У нас много времени, и ты можешь мне объяснить не одним-двумя словами, а говорить сколько угодно.

– Это довольно сложно, – начал Джон, – ведь Эдем – это то место, которое человек получил в обмен на душу…

– Я не совсем тебя понимаю! – воскликнула Стефани. – Ты хочешь меня в чем-то упрекнуть? Ведь название придумала не я, оно существовало и раньше.

– Так вот, Стефани, человек может получить Эдем только в обмен на душу. Бог выгнал человека из Эдема, и поэтому он приобрел бессмертную душу. Так было бессмертно только его тело, когда он жил в Эдеме, и поэтому я не хочу, чтобы ты возвращалась в свой Эдем, ведь тогда ты потеряешь меня.

– Я не смогу тебя потерять, – сказала Стефани, – если только ты не разлюбишь меня. По-моему, мы с тобой заговорились, и я начинаю чувствовать голод, – призналась Стефани. – Можно, конечно, играть словами, называть мое поместье раем, а можно и преисподней. От этого ничего не изменится, оно не станет другим.

– Нет, Стефани, слова для меня очень много значат. Если я говорю, что люблю тебя, значит, это так на самом деле. Ответь, ты можешь сказать человеку, что любишь его, если это неправда?

Стефани задумалась:

– Не знаю. Наверное, несколько случаев в моей жизни и было, но это в прошлом.

– Для меня, Стефани, это очень важно. Я ни разу в жизни не сказал женщине, что люблю ее, если не чувствовал этого на самом деле.

– И часто ты говорил эти слова?

– Я их говорил, наверное, реже, чем ты слышала их от других мужчин. Нет, не очень часто.

– А ты знаешь, сколько раз я слышала эти слова?

– Я думаю, довольно много. Ведь ты настолько хороша собой, что при взгляде на тебя они сами готовы сорваться с языка.

– Но ты же не «другой мужчина»? – сказала Стефани. – Я тоже знаю цену словам и поэтому поверила тебе, а не кому-нибудь другому.

Официант принес заказ. Стефани с Джоном принялись за еду. Хоть Стефани говорила, что проголодалась, но ела она не спеша, смакуя каждое блюдо.

Джон любовался своей женой. Стефани ему нравилась с каждым днем все больше и больше.

– Стефани, – сказал он.

– Что? – оторвала она свой взгляд от тарелки с омарами.

– Если бы ты не была так богата, ты была бы еще лучше.

– Ты в этом уверен? – пожала плечами Стефани.

– Абсолютно.

– А если бы ты не был художником, то тебе бы тогда вообще не было цены.

– Тогда, Стефани, все в наших силах – исправим: забудем, что у тебя есть компания, что я художник, и просто уедем путешествовать как муж с женой.

– Это соблазнительное предложение, Джон, когда о нем думаешь в городе. Но, поехав в провинцию, начинаешь скучать через два дня.

– Стефани, я тебе обещаю, со мной ты скучать не будешь.

– А ты умеешь веселить?

– Нет, я умею любить. И скучать тебе не придется.

Румянец выступил на щеках Стефани. Она посмотрела на соседний столик. Но там были заняты своими разговорами, и довольно громко произнесенные Джоном слова, скорее всего не были услышаны.

– Давай говорить об этом наедине. По-моему, Джон, я уже вошла в другую стадию своей жизни. Мне нужно отвыкать от мысли, что я молода.

– А я уже давно отвык, – сказал Джон, – и в этом есть своя прелесть. Но ты – совсем другое дело.

– Конечно, Джон, я, в самом деле, вошла в новую стадию своей жизни. И это благодаря тебе. С твоей помощью я избавилась от многих комплексов, я впервые поняла, что такое любить по-настоящему.

– По-моему, Стефани, ты слишком заученно говоришь эти слова. Наверное, ты их произносила с таким же пафосом кому-нибудь другому.

– Возможно, Джон, но я не хочу об этом вспоминать. Давай лучше помолчим и будем есть, иначе мы можем с тобой поссориться.

– А это и к лучшему, – сказал Джон. – Если поссоришься, есть повод помириться. А примирение лучше всего происходит в постели.

– Да хватит тебе, Джон, нас могут услышать, – Стефани положила руку ему на запястье. – Я и так, Джон, по-моему, отбросила все условности, отказалась от них, а ты провоцируешь меня заходить дальше и дальше.

– А что за этим «дальше»? – осведомился Джон.

– За этим, по-моему, Джон, одни непристойности, – призналась Стефани.

– Тебе это не нравится?

– Нравится. Но только давай не будем об этом говорить вслух.

– А почему я не должен говорить о том, что нравится мне и нравится тебе?

– По-моему, лучше этим заниматься.

– Ты предлагаешь прямо здесь?

– Почему бы и нет?

И тут Стефани почувствовала, как ее ноги под столом коснулась нога Джона.

– Прекрати! – сказала она, счастливо улыбаясь.

– Я, конечно, могу прекратить, – сказал Джон, – но тогда твое лицо вновь будет кислым, как будто ты съела целый лимон.

– Ладно, Джон, если хочешь, то можешь не убирать ногу, но тогда мне в самом деле придется съесть лимон целиком, потому что по моему лицу все в зале догадаются, что происходит.

Джон подозвал официанта и, несмотря на протесты Стефани, заказал целый лимон.

Весело переговариваясь, перебрасываясь шутками, Стефани и Джон покинули ресторан.

В машине Джон вопросительно посмотрел на Стефани. Та тронула за плечо водителя и сказала:

– В мастерскую к мистеру Кински.

Водитель согласно кивнул головой, и машина плавно покатилась по улице.

Джон вопросительно посмотрел на свою жену:

– Стефани, почему в мастерскую? Я не собираюсь работать, уже поздно, солнца нет, а я работаю только при дневном свете.

– Джон, но ведь мастерская ближе, чем дом, намного ближе.

Джон улыбнулся:

– Ну что ж, в мастерскую так в мастерскую. Придется работать без солнечного света.

– Я думаю, это нас не остановит, – прошептала на ухо Джону Стефани.

– Конечно, не остановит.

Джон взял свою жену за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал в раскрытые губы.

Машина остановилась прямо в уютном дворике. Джон и Стефани выскочили из автомобиля и, не дождавшись пока шофер раскроет зонтик, вбежали на крыльцо мастерской и принялись подниматься на мансарду.

Войдя в мастерскую, Джон включил свет. Стефани тут же прижалась к нему всем телом, А Джон еще раз крепко поцеловал в губы свою жену. Стефани покачала головой и, обняв за талию Джона, вновь прижалась к нему всем телом.

Он мягко отстранил ее и расстегнул молнию на спине. Сняв платье, Джон аккуратно повесил его на стул и обернулся к жене.

Под платьем на Стефани был лифчик из кружевного шелка бледно-розового оттенка, на фоне которого особенно явственно проступал ровный загар. Он видел ее крупную налитую грудь, соски, требовательно упершиеся в материю, плоский живот, нисходящий в бедра, густоту волос, длинные изящные ноги.

Засмеявшись, Стефани подняла и широко раскинула руки, чтобы было видно все тело, и кивнула. Взяв Джона за руки, она прижала их к себе со стоном удовлетворенного желания. Он крепко схватил ее, расстегнув бретельки, освободив грудь. При виде набухших сосков, крупных, коричневатого оттенка, по нему словно ток электрический пробежал. Он зажал их между большим и указательным пальцами и принялся ритмически раскачивать их вверх-вниз, пока глаза ее, как он заметил, не покрылись поволокой.

Отстранившись, Джон сорвал с ее бедер тонкое белье, и теперь она стояла перед ним нагая. Он наклонился, чтобы снять с нее туфли. Обнаженное тело ослепляло. Он хотел и не мог на него глядеть.

– Пошли, – сказала она и, взяв его за руку, повела к постели.

И тут же остановилась.

– Я хочу видеть твое тело, – прошептала она, расстегивая пуговицы рубашки и сдергивая ее с плеч. – Я не могу больше ждать, – шептала Стефани.

– А зачем нам ждать? – отвечал Джон.

– Давай, скорей, иди сюда!

Стефани встала коленями на диван и привлекла к себе Джона.

– Подожди, ты порвешь мне рубашку, – говорил он.

– А тебе жалко ее?

– Ради тебя мне ничего не жалко.

Джон опустился на диван рядом со Стефани. А она привстала на колени и припала к нему, обняв обеими руками за плечи. Джон пальцами пробегал по ее спине, и Стефани вздрагивала от его прикосновения.

Чувствуя как в женщине нарастает желание, Джон все быстрее и быстрее скользил руками по ее спине, гладил бедра. Стефани счастливо отдалась Джону.

Их близость была долгой и сладкой.

Они лежали в полумраке мастерской. Полуоткрытое окно выходило в узкий переулок, залитый лучами стоящей в зените луны. Они долго лежали рядом, неподвижно и молча, ждали сна с закрытыми глазами. Их соединяло лишь тепло тел.

Джон думал о своей жене, наверное, уже погрузившись в сон, о ее теле, которое он только-только начал узнавать по-настоящему и которое было вручено ему. Он приподнялся на локти и посмотрел на Стефани. Та пошевелилась, но глаз не открыла. Он осторожно опустил голову на ее плечо, вздрогнул, как засыпающий ребенок, вздохнул и затих.

Она ощутила тяжесть этого дорогого ей мужчины, его крупную голову на своем плече.

В мастерской было жарко, и они долго лежали неподвижно, прижавшись друг к другу.

Он перебросил руку через нее, чтобы оказаться еще ближе, а она повернулась лицом к нему и почти касалась губами его щеки. Им казалось, что они пробуждаются, но глаза их были по-прежнему закрыты, и они медленно всплывали на поверхность сна, и вскоре он окончательно покинул их.

Они вновь ощутили влечение друг к другу, но никак не могли стряхнуть странное оцепенение. Каждый из них каким-то внутренним взором видел, как они, прижавшиеся друг к другу любовники – муж и жена, разделенные отлетающей пеленой сна и тонкой простыней, выглядели со стороны.

Наконец, они открыли глаза и окинули взором мастерскую. Бледно-лунный свет втекал в нее через окно с высоким подоконником, выступавшим над спинкой дивана.

Джон кончиками губ коснулся ее уха и прошептал:

– Стефани…

Она еще теснее прижалась к нему, и его колени охватили ее округлое колено цвета лунного камня, гладкое, как отполированный горным потоком камень.

Они еще ничего не решили, а просто лежали в полумраке с широко открытыми глазами. Джон видел в лунном свете красивое лицо Стефани, обрамленное темными локонами. Джон обнял ее, его ладони застыли над ямочками над ягодицами, и он почувствовал всем телом свежесть и жар этого женского тела, которое не подозревает о будущем распаде и будущей смерти, ибо пока еще длится мгновение их неотъемлемого счастья.

– Стефани? – вдруг совершенно спокойным голосом спросил Джон.

– Что, дорогой?

– Кстати, ты отпустила шофера? Или он все еще ждет нас?

– Наверное, ждет. А какое это имеет значение?

Стефани приподнялась и выглянула в окно.

– Машина стоит.

– Так что, может, поедем домой? – спросил Джон.

– Домой? Знаешь, мне и здесь очень хорошо. Я чувствую, что со мной происходят странные перемены: мне хочется все время быть с тобой и всецело принадлежать тебе. Мне не хочется ехать домой.

– Так что, машина так и будет стоять всю ночь под окном?

– Я думаю, тебе стоит спуститься и отправить водителя.

Джон приподнялся, в полумраке мастерской нашел одежду, быстро оделся и спустился вниз.

Стефани слышала, как, тихо шурша шинами, машина отъехала от дома.

Джон стоял на крыльце, провожая глазами красные габаритные огни автомобиля Стефани. Он не спешил подниматься наверх. Он достал сигарету и затянулся дымом.

Джон стоял, вспоминая, как его ласкала Стефани, и думал о том, что вспоминать об этом лучше, чем пережить вновь. Сейчас в его теле была только усталость и спокойствие. А в мыслях он вновь был со своей женой, вновь переживал то, что невозможно высказать словами.

Он стоял и курил.

Из темных грозовых туч падали крупные капли дождя. Они стучали по подоконнику, по крыше. Мутные потоки дождя текли вдоль стен, скрываясь в решетках канализационных люков.

А Стефани припала лицом к стеклу и пыталась рассмотреть в темном дворе своего мужа. Наконец, она заметила красный огонек сигареты и вновь легла на диван.

Когда в мастерскую зашел Джон, Стефани притворилась спящей. Он, стараясь не разбудить жену, осторожно устроился рядом. И тут Стефани осторожно взяла его за руку:

– Джон.

– Что?

– А если бы ты пришел и не застал меня здесь?

– Куда бы ты могла уйти?

– Ну не знаю, просто представь себе. Ты приходишь, думаешь найти меня на диване, а я исчезла.

– Не знаю, – пожал плечами Джон, – наверное, я сошел бы с ума. А почему тебе в голову приходят такие странные мысли?

– Нет, просто я на какой-то момент испугалась. Я выглянула в окно, и мне показалось, что ты уехал. Понимаешь, Джон, уехал и оставил меня одну здесь? Мне просто стало страшно.

– Я никогда не оставлю тебя одну, – сказал Джон. – Я никогда не покину тебя.

– Мне хочется верить твоим словам, – произнесла Стефани, – но просто я знаю цену тому, что сама говорила раньше. А почему ты сразу не вернулся?

– Я стоял и думал.

– Да нет, наверное, ты просто боялся сразу вернуться сюда, думал, что я вновь начну приставать к тебе.

– А разве ты не будешь приставать ко мне? – спросил Джон.

– Конечно же буду.

Стефани положила руку на спинку дивана.

– Я жду, – сказала она.

– Чего?

– Когда ты начнешь приставать ко мне.

Джон подошел к окну и опустил тяжелые шторы. Мастерская погрузилась в полный мрак. В этой абсолютной темноте Джон ощущал присутствие Стефани. Он чувствовал запах ее духов и жар ее тела. Он протянул руку и коснулся обнаженного плеча. И тут же Стефани оказалась в его объятиях. Он поцеловал ее в лоб, затем в губы, а руки заскользили по обнаженной спине.

– Мне хорошо, – шептала Стефани между поцелуями, – мне очень хорошо…

– И мне.

Тело Стефани было нежным, гладким и горячим.

Через несколько мгновений Джон оказался обнаженным в объятиях Стефани. Возбуждение и жар Стефани передались Джону и вновь пробудили желание, причем настолько сильное, что он не ощущал такого уже давно. И поскольку он не мог видеть Стефани, то неторопливо исследовал каждый сантиметр тела губами и кончиками пальцев. На шее у Стефани висела цепочка.

– Странно, – прошептал Джон, – я не вижу, но ощущаю холод металла.

– Да, этот камень всегда очень холодный.

Джон говорил, почти не понимая смысла произносимых слов. Стефани животом прижалась к нему, когда его губы впились в ее грудь. Стефани вся задрожала, когда губы Джона спустились к талии, а затем к паху.

– Да, да, да, – забормотала она.

Его ладони скользили по внутренней стороне ее бедер.

– А теперь мой черед, – через некоторое время выдохнула Стефани.

Она опрокинула его на спину, и ее руки принялись блуждать по его телу. Ее пальцы едва касались кожи, изредка нажимая на какую-то точку на ключице, на внутреннем сгибе локтя. И Джон вздрагивал от удовольствия.

Вскоре она оказалась на коленях между ног Джона. Грудь ее лежала у него в ладонях.

– Остановись, – умоляюще прошептал он.

– И убери руку, – мгновение спустя попросила она.

Джон схватил ее за руки, притянул к себе и уложил на спину.

Ее колени поднялись и разошлись.

Джон скользнул в нее и с удовольствием ощутил контакт с упругим животом и грудью.

Она схватила его руками за шею.

– А теперь не спеши, – шептала она ему на ухо, – я хочу, чтобы это длилось столетие.

Джон хотел того же. Он двигался медленно, размеренно и вскоре ощутил, как Стефани выгнулась, напряглась и ее тело сотрясла дрожь. Он замер, а потом возобновил свое медленное движение.

Еще дважды он доводил ее до пароксизма страсти, а она выкрикивала со стоном какие-то бессвязные слова, да и сам он уже не мог противиться растущему возбуждению. Он стал резким и быстрым. Мощная волна взмыла внутри него, вынесла на вершину, и он тяжело рухнул на Стефани.

Несколько минут они лежали и отдыхали, не произнося ни слова.