Текст книги "Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани"

Автор книги: Патриция Хилсбург

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

– В дождливый день можно встретить много несчастных людей. – Ничего в этой жизни не стоит женских слез. – Всегда приятно, если другим хуже, чем тебе. – Джону Кински нравятся привлекательные, хорошенькие незнакомки, а Стефани, естественно, это не приносит радости. – Помириться никогда не поздно. – Чье лицо видит Стефани, когда смотрится в зеркало?

Стефани решительно подошла к двери номера, открыла ее и вышла. Она спустилась в кафе, там устроилась на террасе поближе к перилам, где сильный ветер доносил до нее брызги дождя. Женщина сидела недолго, почти сразу же к ней подошел официант и спросил:

– Вы будете обедать?

– Нет, мне что-нибудь легкое, кофе и стакан мартини.

– Мистер Кински вскоре присоединится к вам? – спросил официант.

– Нет, он прогуливается, – спокойно ответила Стефани и вновь посмотрела на темно-серый океан.

«Я просто не умею быть, счастливой, – говорила она сама себе, – я разучилась быть счастливой, все время начинаю подозревать людей в самом плохом. А неужели и мои мысли чисты, и я до конца искренна с Джоном? Самое простое – это пойти и найти его сейчас, во всем признаться: что я залезла в его бумажник, рассматривала фотографии, нашла револьвер… И что, он мне все сразу же расскажет? Как на исповеди? Конечно же нет. Поэтому я должна разобраться сама во всем. Не идти прямой дорогой, а пробираться узкими окольными путями».

И тут у себя за спиной Стефани услышала сдавленное всхлипывание. Она обернулась. За соседним столиком, перед бутылкой с минеральной водой, сидела девушка в насквозь промокшей рубашке. Обеими руками она подносила ко рту стакан минеральной воды и отпивала глоток за глотком. Плечи девушки вздрагивали, с мокрых волос капала на белый пластик стола вода.

«Неужели кому-то сейчас хуже, чем мне? – подумала Стефани, найдя утешение в этой мысли. – Я хотя бы не плачу».

Девушка почувствовала на себе чужой взгляд и обернулась. Она посмотрела на Стефани затравленно, как будто та собиралась у нее что-то отнять. Женщину поразил этот взгляд – на нее давно так никто не смотрел. Она поднялась из-за стола и приблизилась к девушке.

– Что вам нужно? – довольно зло спросила та.

– Я просто увидела, что вам плохо, и решила узнать, могу ли я чем-нибудь помочь.

– Мне никто не сможет помочь, – почти выкрикнула девушка, но потом, спохватившись, добавила: – Конечно спасибо за заботу. Извините, но мне, правда, очень плохо.

– А что случилось? – спросила Стефани, присаживаясь на край стула рядом с девушкой.

Та испуганно отшатнулась, на мгновение она даже перестала дрожать. Стефани протянула руку и дотронулась до ее плеча.

– Я говорю серьезно, – сказала Стефани, улыбаясь.

– У вас хорошая улыбка, – сквозь слезы ответила девушка.

– Ну если я располагаю вас к себе, то, может быть, поговорим? Вы расскажете, что с вами случилось, и на душе станет легче.

– Нет-нет, вряд ли кто-то сможет мне помочь, – в ее голосе прозвучала боль.

– Что вы, мне в самом деле хочется вас послушать. Вы доставите мне удовольствие…

Слово «удовольствие» зависло в воздухе. Стефани прикрыла глаза.

– Извините за это слово, я не хотела сделать вам больно. Чужая беда не может доставлять удовольствие.

Прижав пальцы к губам, девушка неотрывно смотрела на Стефани.

– Мне очень плохо и совсем не хочется рассказывать о своих бедах. Но, может быть, вы и правы, мне стоит выговориться.

Стефани постаралась улыбнуться как можно более приветливее.

– Я не жестокая, я просто хочу угостить вас бренди и услышать все то, что вы захотите мне рассказать. Большего я и не прошу.

Девушка наконец-то решилась.

– Если уж вы так добры ко мне…

– Я думаю, – прервала ее Стефани, – удобнее всего поговорить у меня в номере, а не здесь на террасе, где любопытный официант будет смотреть и строить предположения, почему вы плачете. Ведь мы обе – женщины, и если моя жизнь сложилась удачливее, чем ваша, может быть, она когда-нибудь сложится удачливее и для вас.

Стефани и девушка поднялись и прошли к барной стойке. Миссис Харпер заказала бренди, и обе женщины, сжимая в руках стаканы с янтарной жидкостью, двинулись к лестнице.

– Пойдемте наверх, – говорила Стефани, сгорая от желания скорее проявить свое великодушие. – Пойдемте ко мне в номер.

– Ну вот, – сказала Стефани, когда они зашли в номер. Она задвинула шторы, и стало видно, как ярко блестят никелированные детали шкафов, кресел, шелковые подушки и простыни. Девушка остановилась на пороге, казалось, ей не очень-то приятно заходить в номер к Стефани.

– Входите и садитесь сюда, в это уютное кресло. – Стефани подвинула поближе к невысокому столику мягкое кресло. – Идите же садитесь, вы совсем продрогли.

– Я не знаю, удобно ли, – сказала девушка и попятилась к двери.

– Ну пожалуйста, – Стефани подбежала к ней, – не надо вам ничего бояться, право же, не надо. Вас, наверное, кто-то сильно напугал или обидел? Сейчас мы сядем и будем пить бренди. Чего вы боитесь? – она ласково толкнула свою худенькую гостью в мягкие объятия кресла.

Но ответа не последовало. Девушка села так, как ее посадила Стефани. Руки у нее были опущены, рот слегка приоткрыт.

Стефани, глядя на нее подумала, что девушка выглядит немного глуповато. Но ей не хотелось этого замечать. Она наклонилась к девушке и прошептала на ухо:

– Почему бы вам не вытереть волосы? Оки совсем мокрые. Так ведь будет удобнее.

Раздался невнятный шепот, что-то вроде «хорошо».

– Сейчас, – и Стефани принесла девушке полотенце.

Та поднялась. Одной рукой она держалась за кресло, другой принялась вытирать волосы.

– Простите меня, – сказала девушка, откладывая мокрое полотенце в сторону, – но мне кажется, что я сейчас упаду в обморок, столько всего свалилось на меня в этот день. Если я не выпью сейчас, мне и в самом деле станет дурно.

– Пейте, вот бренди, – Стефани пододвинула стакан поближе.

Девушка задумалась.

– А нельзя ли что-нибудь не такое крепкое?

– Нет-нет, именно бренди быстро приведет вас в чувство, – Стефани, удивляясь сама себе, опустилась на колени рядом с креслом.

Девушка принялась всхлипывать.

– Не плачьте, не надо плакать. По-моему, ничто в этой жизни не стоит наших слез, – она подала ей свой платок и обняла за худенькие плечи. Наконец, девушка забыла свой страх, казалось, забыла все на свете, кроме того, что они обе – женщины, и, всхлипывая, проговорила:

– Я больше не могу так. Я не выдержу, не выдержу. Я, наверное, что-нибудь сделаю с собой.

– Успокойтесь, – Стефани гладила ее по волосам, – я позабочусь о вас. Не плачьте. Подумайте, как хорошо, что мы с вами встретились. Пока мы будем пить бренди, вы все расскажете. И я что-нибудь обязательно придумаю для вас. Обещаю вам. Перестаньте же плакать. Вы и так совсем слабая, пожалуйста, успокойтесь.

Стефани поднялась с колен и стала выкладывать из холодильника закуску. Она поставила на маленький столик между собой и гостьей тарелку с сандвичами, пакетики с апельсиновым соком. Девушка принялась есть. Сама же Стефани ничего не ела, она только курила и потихоньку смаковала бренди, тактично отвернувшись, чтобы не смущать девушку.

И в самом деле, бренди оказался поистине чудодейственным. Когда столик был отодвинут, в кресле уже сидела совсем преобразившаяся девушка: стройная, хрупкая, с копной мокрых растрепанных волос, темно-красным ртом и блестящими глазами. Она в блаженной истоме опустила веки. Стефани закурила новую сигарету. Теперь можно было приступать к разговору.

– Так что все-таки с вами случилось? – мягко спросила она.

Девушка медлила с ответом. Потом, наконец, произнесла:

– Меня бросил любовник.

– Но это не так уж и страшно, – сказала Стефани. – Каждый день расстаются люди, каждый день кто-то влюбляется, а кто-то разочаровывается. Эта беда – на неделю, на месяц, пусть даже на полгода. Вы снова найдете кого-нибудь.

– Да нет, это было предательство, – сказала девушка. – Мы плавали на яхте, и я сошла на берег, а когда вернулась – его не было. Он уплыл и оставил мне записку, где написал, что мы больше никогда не увидимся.

– Но это тоже не так страшно, – сказала Стефани.

– Да? – изумилась девушка. – Но представьте мое положение: я без денег, без багажа оказалась в чужом городке и даже не знаю, как отсюда выбраться.

Стефани взяла с кровати свою сумочку.

– Да нет, что вы, я говорю не для этого, – встрепенулась девушка. – Мне не нужно денег. Я позвоню друзьям, и кто-нибудь приедет за мной или же переведет деньги.

– Но так же будет проще, – сказала Стефани, доставая бумажник.

– Да нет, не нужно. Или вы хотите, чтобы я ушла? – обиделась девушка.

И в этот момент дверная ручка повернулась.

– Стефани, ты не одна? – в дверях стоял Джон.

– Конечно, – показала рукой на свою гостью женщина.

Он вошел.

– Простите, – сказал Джон и уставился на сидящую в кресле девушку.

– Ничего-ничего, – сказала Стефани, – это моя приятельница, мисс… – она замялась и поняла, что сама не знает фамилии своей гостьи.

– Мисс Смит, – подсказала девушка.

Странно, но она совсем не изменила своей томной позы, даже не испугалась вошедшего мужчины.

– Мисс Смит, – повторила Стефани, – мы собирались немного поболтать.

А сама подумала:

«Скорее всего, это ее не настоящая фамилия. Ведь всегда, когда внезапно спрашивают, а ты хочешь соврать, называешь фамилию Смит».

– Понятно, – сказал Джон, – вполне понятно.

Его взгляд скользнул по мокрым волосам девушки, по скомканному полотенцу, которое упало на пол.

– Отвратительная погода, – произнес он, глядя в окно.

Потом он обернулся, вновь посмотрел на стройную фигуру девушки, на ее руки, на мокрые туфли, которые стояли возле кровати. А потом Джон вновь посмотрел на Стефани.

– Да, – с необыкновенным воодушевлением подхватила Стефани, внезапно вдруг почувствовав себя виноватой, – просто мерзкая погода.

Джон улыбнулся своей обаятельной улыбкой.

– Собственно говоря, Стефани, мне нужно, чтобы ты на минутку вышла в коридор. Это можно? Мисс Смит не рассердится?

Большие глаза девушки посмотрели на него, но Стефани опередила ее:

– Конечно можно.

Они с Джоном вышли в коридор, неплотно прикрыв за собой дверь.

– Почему ты себя так ведешь? – спросила Стефани. – Это же неудобно.

– Ну и что, – пожав плечами сказал Джон, – по-моему, неудобно, если я прихожу в номер, а у тебя незнакомые люди.

– Джон, – возмутилась Стефани, – с каких это пор ты стал указывать, что мне делать?

– Стефани, – ответил ей мужчина, – что все это значит? Кто она такая? Объясни.

Рассмеявшись, Стефани прислонилась к стене.

– Я подобрала ее в кафе. Честное слово, Джон, по-моему, она – настоящая находка. С ней случилась ужасная история: ее бросил любовник и у нее нет денег, чтобы вернуться домой. А я привела ее к нам в номер.

– И что ты собираешься с ней делать?

– Я просто хочу быть к ней внимательной. Очень-очень внимательной. Я хочу помочь ей, не знаю только как. Она мне еще ничего не рассказала толком о себе, но я хотела бы показать ей… проявить к ней… Пусть она почувствует мое расположение.

– Стефани, ты просто сошла с ума! Это совершенно немыслимо.

– Почему?

– Ну как же… Мы хотели быть с тобой вдвоем, мы хотели уехать от всех, уйти от проблем, а ты… ты начинаешь помогать первым попавшимся людям. Эта девушка прекрасно выберется отсюда и без нашей помощи.

– Я так и думала, что ты это скажешь, – возразила Стефани. – Почему немыслимо? Мне этого хочется, разве этого недостаточно для тебя? Я хочу кому-то помочь. Ты бросил меня, не пошел за мной, оставил одну. И поэтому я решила…

– Но, – сказал Джон и, помедлив, достал сигарету, – она же потрясающе хорошенькая, эта девушка.

– Хорошенькая? – Стефани была словно ошеломлена, она даже немного покраснела. – Ты находишь ее хорошенькой? Я как-то не успела подумать об этом.

Джон щелкнул зажигалкой и прикурил.

– Она совершенно прелестна. Подумай об этом, Стефани. Я был просто поражен, когда вошел в комнату, увидел ее растрепанные мокрые волосы, раскрасневшиеся щеки. Во всяком случае, Стефани, мне кажется, что ты делаешь страшную ошибку. Прости меня за то, что я так прямо говорю тебе об этом, но если ты решилась пригласить мисс Смит к нам, нужно было предупредить меня заранее, чтобы я был подготовлен к этому и не смотрел на нее таким взглядом.

– Ты у меня глупый, – сказала Стефани.

Внезапно дверь в номер отворилась и в коридор вышла девушка. Она абсолютно спокойно посмотрела на Стефани, на Джона и сказала:

– Извините, но я слышала весь ваш разговор. Спасибо за заботу, но я дольше не могу оставаться, – она заспешила вниз по лестнице.

– Остановитесь, – крикнула вдогонку Стефани, – у вас же нет денег, я одолжу вам!

– Не нужно, – девушка махнула рукой, – я немного не такая какой, наверное, показалась вам, спокойно справлюсь со своими проблемами. Спасибо за заботу.

Она сбежала по лестнице и исчезла за поворотом.

Джон тяжело вздохнул и вошел в номер. Стефани осталась стоять в коридоре и колебалась – догнать ей девушку или нет.

Когда она через десять минут зашла в номер, Джон сидел в кресле с развернутой газетой.

– Я хотела тебе сказать, что мисс Смит сюда больше не придет.

Стефани прислонилась к дверному косяку и посмотрела на мужа своими необыкновенно блестящими глазами.

– Почему? Ты не бросилась ее догонять?

Стефани подошла к нему и села на колени.

– Она ни за что бы здесь не осталась. Она бы не приняла от меня денег. Не могла же я удерживать ее насильно, особенно после того, что здесь услышала.

Стефани пригладила волосы, подвела глаза. Она провела ладонью по щеке Джона.

– Я тебе нравлюсь? – спросила она, и ее нежный глуховатый голос взволновал мужчину.

– Ты мне очень нравишься, – ответил он, крепко прижимая Стефани к себе.

– Поцелуй меня.

Последовало молчание.

Стефани смотрела на Джона в упор. А тот улыбался краешком губ.

– Так ты поцелуешь меня?

Джон отрицательно качнул головой.

Стефани мечтательно произнесла:

– По-моему, у меня сегодня восхитительный день, и все, что я думала, пока тебя не было, не стоит ни твоих, ни моих волнений.

Джон принялся покачивать ее на коленях.

– Конечно, у меня тоже был великолепный день. Я о многом подумал, пока лежал на пляже под дождем.

Но Стефани не хотелось расспрашивать его ни о револьвере, ни о фотографиях, спрятанных в бумажнике, ни о том, куда он мог звонить. Она спросила его совсем о другом.

– Джон, – прошептала она, прижимая его голову к свой груди.

– Что? – шепотом спросил он.

– А я хорошенькая? Я привлекательная?

– Конечно, ты не такая молодая, как мисс Смит, но ты куда красивее ее и куда более привлекательная, – прошептал Джон.

Успокоенная, Стефани сидела на коленях у Джона, а тот слегка покачивал ее.

– Джон, – вновь сказала Стефани, – а что тебе больше всего во мне нравится?

Джон медлил с ответом. Он проводил рукой по спине женщины, по коротко остриженной голове, его рука легла ей на бедро.

– Мне больше всего нравится, Стефани, твое лицо.

От этих слов женщина вздрогнула:

– Джон, я тебе раньше не говорила, но это – не мое лицо.

– Как это, – удивился Джон, – а чье же?

– Это ничье лицо. Сейчас оно принадлежит мне, а такой меня просто увидел один мужчина, я сейчас не хочу называть его имя, слишком многое связано у меня с ним.

Джон с недоумением смотрел на свою жену, а та говорила:

– Я даже во сне вижу себя с тем, прежним своим лицом, и каждый раз вздрагиваю, когда вновь гляжусь в зеркало.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

– Билли выступает в роли священника. – Бритые мужские ноги – страшная мерзость. – Чтение книжек и брошюрок никогда не доводит до добра. – Наставить лесбиянку на путь истинный – труднее, чем совратить девственницу. – Одноглазая хозяйка кафе. – Зачем Билли и Чаку знать дорогу к палеонтологическому музею?

Зеленый форд Чака и Билли обогнал небольшой автобус, в котором ехали молодые девушки, скорее всего школьницы. Они что-то весело прокричали двоим мужчинам и дружно замахали им руками. Билли оживился, высунулся в окно и принялся махать в ответ.

– Ты знаешь кого-нибудь из них?

– Да ты что, откуда я могу их знать, просто хорошенькие девочки.

– Все равно ради тебя, Билли, они не остановятся.

– А мне этого и не надо. Я могу поиметь их и на расстоянии, вот как ты с Джилли: тоже автобус, тоже дорога. Я думаю, им приятно, если на них обращают внимание красивые парни.

– Ты, Билли, прямо-таки извращенец, – сказал Чак, – все у тебя сводится к одному.

– Да, есть немного, я и не возражаю. Я действительно извращенец.

Чак испуганно посмотрел на своего друга:

– А в чем это выражается? Надеюсь, ко мне ты приставать не будешь?

– Нет, Чак, не бойся. Однажды я связался с лесбиянками.

Чак поморщился.

– Это, Билли, еще не самое страшное.

– Тебе, Чак, легко так говорить, а я не могу вспоминать об этом без содрогания.

– Это, надеюсь, было давно, Билли?

– Да, мы еще с тобой не были знакомы.

Чак облегченно вздохнул.

– У меня был приятель Фред, а у него была сестра Сильвия. Очень приличная семья. Отец у них не то профессор, не то художник – не помню. Эта Сильвия была очень красивой девчонкой, и вот однажды Фред по секрету признался мне, что она водится с лесбиянками. Я вначале ему не поверил, но потом он как-то показал мне ее в компании других девиц. Чак, было страшно мерзко смотреть, как они лижутся друг с другом.

– Да нет, – пожал плечами Чак, – по-моему, если женщина с женщиной – в этом я не вижу ничего страшного. Вот если мужчина с мужчиной – тут уж противно. Я, Билли, не могу даже перенести, если в спортзале кто-нибудь садится рядом со мной и я чувствую его потное плечо. Это непереносимо.

– А мне, Чак, было гадко смотреть на этих девушек. И вот Фред попросил меня, чтобы я наставил его сестру на путь истинный.

– И как ты чувствовал себя в роли священника?

– Это было сложно сделать, Чак. Мы с Фредом целую неделю потратили на то, чтобы разработать план. Он меня все время уверял, что лесбиянство не болезнь, что Сильвия начиталась каких-то гнусных брошюрок, книжек и внушила себе, что все мужчины – свиньи.

– Если говорить о тебе и твоем приятеле Фреде, то она была недалека от истины.

– Жаль, что я тогда еще не знал тебя, Чак, иначе бы и ты присоединился к нашей компании. Ты тоже порядочная свинья, если можешь говорить такое о своем друге.

– И что же вы придумали с Фредом? – поинтересовался Чак.

– Тебе ни за что не догадаться. Эта Сильвия не подпустила бы к себе мужчину на пушечный выстрел. Ее прямо-таки коробило, когда кто-либо пытался с ней заигрывать. А я уже просто завелся, это стало вопросом моей чести: может ли какая-нибудь девушка устоять против меня или нет. Я тогда, Чак, был не такой, как сейчас, я был стройным и подтянутым, лысины у меня еще не было. Я носил пышные длинные волосы.

Чак с нескрываемым удивлением посмотрел на своего друга, на его оттопыренные уши:

– Мне трудно поверить в это, Билли.

– Если тебя смутили мои уши, то они прятались под волосами, так что все было в порядке. Меня даже иногда принимали за девушку.

– Немудрено, – усмехнулся Чак, – если принять во внимание ширину твоих бедер.

Билли немного обиделся, но потом все-таки сдержанно улыбнулся.

– Вот это и привело Фреда к мысли переодеть меня девушкой и представить своей сестре. Мы так и сделали, Чак. Представляешь, каких усилий мне стоило преобразиться в женщину? Мне даже пришлось побрить ноги, ты не знаешь какая это мерзость! Я даже выщипал себе брови. Но самое гадкое, Чак, было, когда я принялся нацеплять искусственную грудь.

Чак вытащил пачку сигарет и предложил Билли. Тот отрицательно покачал головой:

– Нет, Чак, не буду.

– Ну смотри.

Чак закурил, а Билли продолжил:

– У меня было такое чувство, будто я перестал быть самим собой. Одно, что приятно, Чак, так это ходить без штанов – довольно прохладно. Эти женщины – хитрые, ведь они носят юбки. Половину дня мы провели с Фредом в его доме. Мы все отрепетировали и, наконец, Чак, я сам почти уверился, что я – девушка. Мы сели в машину Фреда, и он отвез меня в кафе, где обычно собираются лесбиянки и гомики.

– А где это?

– Да ты что, Чак, не знаешь? Это возле пассажирской пристани на реке.

– А-а, – вспомнил Чак, – мне что-то говорили об этом.

– А я там побывал! – гордо сказал Билли. – Фред провел меня через зал. Там сидели или усталые, или просто пьяные парочки. Это страшное зрелище: парни с парнями, девицы с девицами. Фред отыскал свою сестру и представил меня ей, намекнув, что я тоже лесбиянка. А потом он незаметно уехал, оставив нас вдвоем. Я старался как мог, даже пищал противным гадким голоском, а Сильвия ничего не заподозрила. Она была уже немного пьяна или нанюхалась какой-то дряни. Она от меня прямо-таки разомлела. Не успели мы обменяться и парой фраз, как я взял ее руку и тихонько пожал. Это произвело должный эффект. «С вами очень хорошо», – сказала она и обняла меня за плечи. Если бы она не была такой пьяной, то заметила бы, что мои плечи широковаты для девушки.

– Могла и не заметить, – скептично сказал Чак, осматривая неказистого Билли.

– Да нет, Чак, тут другое. Скорее всего это было лишнее доказательство тому, что она до этого мало имела дел даже с женщинами. Все-таки прав был Фред, наверное, она прочла какие-нибудь гадкие книжонки и внушила себе, что все мужики – свиньи, а потом решила испробовать прелести любви с одной из представительниц своего пола. На меня начали обращать внимание. Я, все-таки, Чак, страшно волновался, всё боялся, что меня разоблачат. Эти девки тогда разорвали бы меня на куски. И я шепотом предложил Сильвии поехать ко мне домой. Она тут же согласилась, но резонно сообщила, что пьяна. Я вызвался вести машину. Когда я сел за руль, она вновь облапила меня, и я всю дорогу боялся, что накладные груди сползут на живот. Когда я остановился у своего дома, то чуть не обомлел: на крыльце стояла моя соседка и с интересом рассматривала меня и Сильвию. Я испугался поначалу, что она узнает меня, но настолько вошел в роль, что соседка проводила меня и Сильвию презрительным взглядом. Скорее всего она подумала, что эти две девицы поднимаются ко мне. Но все равно, Чак, репутация у меня складывалась не из лучших.

– Как и сейчас, – заметил Чак, – они к тебе ходят целыми косяками.

– Чак, только по одной. Иногда две, но никогда больше.

– Что, Билли, старость? Слаб стал?

– Да нет, Чак, просто я уже пресытился. И вот тогда Сильвия вошла в мою квартиру. Я специально не зажигал свет. И тут снова уверился, что она не очень-то догадлива. Сильвия сразу не заметила, что моя спальня мужская, а не женская, а значит, с мужиками у нее ничего до этого не было. Я открыл свою сумочку…

– Ну, Билли, ты тогда вырядился что надо, если даже прихватил дамскую сумочку!

– Да, у меня была отличная женская сумочка. Я достал пудреницу, а Сильвия уже не в силах была больше держаться. Она набросилась на меня сзади, и ее руки плотно охватили мою фальшивую грудь. Честное слово, Чак, это была превосходная подделка! Если бы они были мои собственные, я закричал бы от боли. Она целовала меня в шею и вся прямо-таки трепетала. Бедная Сильвия! Мне стало даже ее жалко, ведь она была совсем еще новичком в области этих ужасных лесбиянских извращений. Я высвободился, включил свет и тут же погасил его. На спинке стула висел мой пиджак, а я не хотел, чтобы Сильвия подумала, будто я знаюсь с мужчинами. Я предложил Сильвии что-нибудь выпить и сказал, что принесу лед. Я выбежал на кухню, взял лед и вернулся. А в спальне, ты же знаешь, Чак, у меня всегда есть что выпить.

– Последний раз, – заметил Чак, – у тебя там было пусто.

– Но это теперь, Чак, я же оказался на мели. А тогда у меня была бутылка хорошего виски. На ощупь я пробрался в свою спальню и поставил бутылку на столик. Я уже представлял в подробностях, что произойдет дальше, и расстегнул несколько крючков на своем платье. Снять женскую одежду, Чак, гораздо легче, чем надеть, это было уже полдела. Пока я путался во всех этих бабских тряпках, на моей кровати раздалось какое-то шуршание. Это начало нервировать меня, и я никак не мог быстро снять платье. Наконец, оставшись в одном бюстгальтере, я рассмеялся от души, но про себя решил, что не буду снимать его, в отличие от всего прочего. Так я и остался – только в одном бюстгальтере. Я подошел к кровати, а свет с улицы едва освещал комнату, потому что я загодя задернул шторы. Я слегка откашлялся.

«Сильвия, ты здесь, – позвал я ее вполголоса, – тебе плохо?»

«Да, – ответила она, еле дыша, – мне нужно было прилечь».

И тут, Чак, я наткнулся ногой на груду ее шмоток и понял, в какой одежде она надумала прилечь, я понял, что на ней ничего нет. Тогда, Чак, я отбросил все сомнения в сторону. Она, должно быть, растянулась во весь рост на кровати – я смутно угадывал белизну ее тела. Лишь только я успел приблизиться к кровати, как она схватила меня за руку и повалила. Я, Чак, прямо-таки испугался, ну, думаю, сейчас мой обман раскроется и она меня раскусит. Но все было еще в порядке. Я обнял ее за шею и сидел на кровати, спустив ноги на пол, а она полулежала. Я прижался к ней, чтобы еще раз продемонстрировать свои шикарные накладные груди, раз уж ей так этого хотелось.

«Сними лифчик, – прошептала тогда Сильвия, – ну сними же его скорей!»

При этом, Чак, я еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Чувствую, как ее пальцы теребят застежку: раз, два, застежка расстегнулась и лифчик вместе с искусственными грудями упал на пол. Нужно было незамедлительно действовать, а то было бы поздно. Я отбросил ногой этот уже ненужный предмет и припал губами к ее губам, навалился на нее всем своим телом. Ты не можешь себе представить, Чак, как она брыкалась и кусалась, когда поняла, что я не женщина! Но это длилось недолго. Когда я, наконец, смог ее как следует встряхнуть и принялся за дело, она уже не кусалась, а только стонала. Я думал, что она притворяется, чтобы потом опять начать кусаться, но все было в порядке. Просто, Чак, она никогда не имела дела с мужчинами, с настоящими мужчинами – а все эти гадкие книжонки, которые развратили девушку. Так что, Чак, в моей жизни есть одно хорошее дело и, думаю, за него я попаду в рай. Все-таки наставить на путь истинный лесбиянку – это тебе не девственницу совратить.

– А что было потом? – спросил Чак.

– А потом я и сам, Чак, был не рад. Сильвия не оставляла меня в покое, я не знал что и делать. Она прибегала ко мне и утром, и в полдень, и вечером. Кончилось тем, что я разругался с Фредом. Он начал обвинять меня в том, что я развратил его сестру. А я-то, наоборот, Чак, из нее сделал человека. А потом Сильвия, к счастью, вышла замуж.

– Ты встречал ее после?

– А зачем? Как-то встретил… Говорила, что стала хорошей матерью, хорошей женой. Правда, мне в это слабо верится, ведь если человек уже хоть раз попробовал недозволенное, он время от времени будет тянуться к нему. Хотя… Все, Чак, бывает в жизни. Я знал таких проституток, которые сделались теперь ужасно неприступными женами и даже не хотят смотреть на меня, когда проходят мимо.

– Знаешь, Билли, в твоей истории нет ничего необычного. Меня интересует только одна деталь…

– Какая?

– Она была девственницей, когда ты ее трахнул?

– А вот этого я тебе, честно говоря, не скажу, потому что сам тогда не понял.

– От твоих историй, Билли, у меня наконец-то появился аппетит. Не перекусить ли нам где-нибудь по дороге?

Билли развернул карту и принялся своим тонким пальцем вести по линии дороги.

– О, через пару миль, Чак, будет бензоколонка. Там и пообедаем.

– Отлично. Я люблю обедать в придорожных кафе.

Чак прибавил скорость и больше не просил рассказывать Билли историй из его жизни. Он явно был потрясен услышанным и всю дорогу до бензоколонки представлял своего приятеля в женской одежде.

Слева от дороги были пологие бледно-желтые холмы, а справа торчали белые скалы. Автомобиль Чака и Билли, преодолевая поворот за поворотом, выехал на прямой отрезок дороги.

– Чак, смотри, это, по-моему, то, что нам надо.

– Да, это бензоколонка, сейчас перекусим.

Билли поправил пояс своих брюк.

– Знаешь, в самом деле, мы вчера изрядно выпили, а сегодня у меня хороший аппетит.

– Это от дороги. Тебя хорошенько протрясло, и захотелось есть.

– А ты разве не хочешь?

– Разве я говорил, что не хочу? Хочу.

– Сейчас поедим.

Они остановились у бензоколонки. Грязный механик, в комбинезоне, лениво поднялся со своего деревянного стула и подошел к автомобилю.

– Вам нужна моя помощь? – услужливо предложил он.

Билли пожал плечами:

– Да вроде бы не нужна, Чак?

– Нет, спасибо, не нужна. Здесь у вас можно перекусить?

– Конечно, – механик вытер руки промасленной тряпкой и указал в сторону низкого белого одноэтажного здания, – у нас неплохое кафе.

– Может, у вас и выпить можно?

– Можно и выпить, – механик довольно улыбнулся.

На крыльце одноэтажного здания стояла высокая женщина с черной повязкой на глазу. Она, приложив ко лбу ладонь козырьком, смотрела на зеленый форд Чака и Билли.

– А это кто? – спросил Чак у механика.

– Жена хозяина бензоколонки. Зовут ее Норма.

– Жена хозяина бензоколонки? Она что, заправляет вашим кафе?

– Ну да, она там главная. И вообще, она заправляет здесь всем.

– Всем? – Билли пожал плечами. – А что у нее с глазом, она слепая?

– Нет, видит она получше нас с вами, – механик откинул со лба седую челку, – это длинная история, но если хотите, я вам расскажу.

– После обеда, – сказал Чак и сильно хлопнул дверцей машины.

Билли посмотрел на заднее сиденье, где лежала сумка с оружием и рыболовными снастями. Он подергал ручки, обошел машину и от нечего делать пнул ногой в скат.

– Может, подкачать? – поинтересовался механик.

– Да нет, вроде бы все в порядке.

Чак и Билли размяли ноги и направились к одноэтажному белому зданию.

– Господа, может, долить топлива? – вдогонку спросил механик.

– Вот это, пожалуй, не помешает. Налей полный бак.

Чак и Билли вошли в прохладную темноту кафе. Одноглазая Корма стояла у стойки, на ней уже был белый передник.

– Вы хотите пообедать, господа?

Чак кивнул.

– А что у вас есть?

– У нас сегодня не очень большой выбор, но все продукты свежие и приготовлены очень вкусно.

– Знаешь, Чак, – сказал Билли, – в этих придорожных забегаловках всегда любят нахваливать еду.

– Нет, я говорю это очень серьезно, – одноглазая женщина скептично посмотрела на Билли, – у нас всегда свежая и вкусная еда.

– Ну что ж, тогда нам… – Чак задумался, – для начала две больших кружки пива, жареный картофель, цыпленка и салат.

– Подождите несколько минут, все будет приготовлено в лучшем виде.

Женщина пошла на кухню, виляя бедрами. Билли даже перегнулся через стойку, чтобы посмотреть на ее ноги.

– Слушай, Чак, а она-то ничего, только больно уж большая.

– Билли, ты опять за свое, угомонись.

– Да нет, я просто рассуждаю. От голода как-то противно крутит в животе и хочется думать о чем-нибудь другом, только не о еде.