Текст книги "Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани"

Автор книги: Патриция Хилсбург

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Сейчас он уже полностью отдался работе. Он сам себе напоминал хищного зверя, который выслеживает добычу. Все его тело напряглось, каждый мускул подрагивал, и Чак был готов в любую секунду сорваться с места. Он старался не думать о них как о людях, живых людях, воспринимал их как цель, как мишень, как свою жертву.

«Надо будет сегодня же позвонить Леонарду Смайлзу, сказать, что обнаружил Стефани и Джона. Может, у него есть какие-либо коррективы в нашем деле? Может, ее уже не нужно убирать?» – с надеждой подумал Чак, глядя на изящное тело женщины.

В перекрестье бинокля возникло лицо Стефани Харпер.

«Да, она красива, она просто чертовски хороша. Да, этому пижону Кински повезло, такая женщина. Да еще и страшно богатая. А я должен трястись над каждым долларом. Зарабатывать его черт знает каким трудом, рисковать своей жизнью, а в случае неудачи могу оказаться в тюрьме. Правильно говорил этот сумасшедший туземец, я не хочу заниматься тем, чем занимаюсь. И откуда только он узнал о моей дочери? Откуда он узнал, что она больна? Надо вечером позвонить и домой, узнать, что там и как».

Чак отложил бинокль, прикрыл глаза и опустил голову на руки. Но тут же снова взял бинокль в руки, обернув предварительно в полотенце.

Он видел, как Джон поднялся с места, потом взобрался на камень, а с него двинулся к океану. Чак последил немного за мужчиной, тому очень нравилось играть с волнами, ныряя под них, и Чак перевел взгляд на Стефани. Она, пока муж купался, глубоко зарылась в песок. Торчали лишь голова и руки. Все остальное было под холмиком песка.

Джон вышел на берег, отряхнул мокрые волосы и быстро подбежал к Стефани.

– Хорошо ли в песке? – спросил он.

– Да, так прохладно. Только мешает солнце, светит в глаза.

Джон постоял, разглядывая жену сверху.

Она сказала:

– Джон, мне кажется, что я мумия, – а потом добавила, – Джон, ты будешь любить мумию?

Джон опустился на колени и стал сыпать песок на руки Стефани.

Она прошептала:

– Не так.

Джон вырыл канавки под ее руками, подвинул в них руки, засыпал.

– Если бы не торчала голова, была бы мумия.

Джон поцеловал Стефани в губы и сказал:

– Сейчас засыплю и голову.

– Не надо, я могу задохнуться.

Стефани рассмеялась, но смех прозвучал несколько натянуто. Джон сидел рядом с ней и пересыпал песок из ладони в ладонь. Почему-то он не знал, что сказать Стефани, а та повертела головой, потом попросила:

– Прикрой мне глаза полотенцем.

Джон послушно выполнил ее просьбу. Из-под полотенца она поблагодарила его. Ткань была влажной и слегка холодила лоб.

Взгляд Джона остановился на ее полуоткрытых губах. Ему хотелось поцеловать их, но он не знал, как она отреагирует в данную минуту. Тогда он вскочил, протянул руку к ней и сказал, что сейчас извлечет ее из-под песка.

Но Стефани не пожелала этого. Тогда Джон вновь улегся на живот рядом с ней и погладил ее плечо, которое выглядывало из-под песка, потом шею.

Стефани попросила:

– Джон, приласкай меня под песком.

Рука Джона тут же скользнула ниже и углубилась к ее груди. Он ласково охватил одно полушарие ладонью. Грудь была мягкой и горячей и столь чувствительной, что Джон даже вздрогнул. Он принялся гладить ее живот.

Джон ласкал ее, и Стефани так опьянела от ласк, что начала подрагивать. Она почти бредила от удовольствия. Джон почувствовал, как ее рука легла на его бедро.

– Стефани, тебе не кажется, что нам бы стоило отойти подальше от отеля? Когда ты загорала полностью обнаженная, это еще полдела, но теперь…

– Джон, мне так хорошо, позволь мне не думать ни о чем другом, кроме как о нас. Мы с тобой вдвоем, и это так прекрасно. Забудь обо всем.

Она вновь повела рукой по его телу.

– Стефани, может, все-таки уйдем подальше?

– Ты боишься? – рассмеялась женщина.

– Нет, но у меня появилось ощущение, что кто-то подглядывает за нами.

– Конечно, – протянула она, – знаешь, как интересно наблюдать со стороны за нами? Мы ведем себя как дети.

– Да нет, Стефани, по-моему, в нашем поведении слишком мало детской непосредственности.

– Это в тебе-то мало непосредственности? – Стефани села и отряхнула песок с груди и плечей. – Уж чего-чего, а этого хватает и даже с излишком.

Она обхватила Джона за шею и повалила его на песок.

– Джон, я хочу сейчас и здесь.

– Не надо, – Джо попытался освободиться.

– Ну и пеняй на себя, – обиделась Стефани, – по-моему, кто-то обещал мне ни в чем не отказывать.

– Стефани, давай отойдем подальше…

– Ты еще скажи, давай пойдем в отель, ляжем в кровать, задернем шторы и выключим свет. Зачем тогда нужно было уезжать из Сиднея? Все это могло происходить и там.

– Может, ты и права, – сказал Джон, вновь засыпая Стефани песком.

– Нет, так не пойдет, Джон, давай закопаемся вместе, тогда нас никто не увидит.

– Боюсь, в песке у нас ничего не получится.

– Давай все-таки попробуем.

– Лучше уж в воде, – Джон поднялся и пошел к океану.

Стефани некоторое время ждала, когда он вернется, но тот остановился у самой кромки прибоя и, не оборачиваясь, смотрел на горизонт.

– Джон! – позвала его Стефани. – Я тебя люблю. Я хочу, чтобы нам всегда было хорошо так, как сегодня.

– Я тоже хочу этого! – не оборачиваясь, крикнул Джон.

Чак опустил бинокль и положил голову на руки. Ему страшно не хотелось убивать эту женщину.

Чак посмотрел на часы и подумал: «Где же Билли? Что он там возится? Уже давно должен был вернуться. Может, что случилось?»

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

– С приятными вещами иногда не следует спешить. – Даже ужасное бывает приятным. – Третья мысль Билли обещает быть удачной. – Дирижеры носят не смокинги, а фраки. – Сентиментальность приходит с годами. – Роковая полоса: океан, пляж, болото, заросшее тростником. – Выстрел! А где же отдача? – Выстрел точен, но не смертелен. – Работа – работой, но нужно иногда и отдыхать.

Чак собрал вещи и, ускоряя шаг, направился к отелю.

А Билли в это время уже сидел в баре. Он был страшно доволен собой и поэтому очень хотел выпить. За стойкой стояла молодая девушка, она протирала стаканы и переставляла бутылки.

– Что-нибудь желаете? – спросила она у Билли, но тут же спохватилась.

Взгляд Билли был слишком красноречив.

– Да, я давно должна была сообразить, что вам хочется выпить.

Девушка повернулась к бутылкам.

– Ромовый коктейль? Из белого и красного?

– Давай коктейль, – махнул рукой Билли, – и еще немного апельсинового сока, а то я подохну от жажды.

– Нет ничего проще, – ответила девушка.

В другом конце зала сидело двое местных парней.

– Луиза, – крикнул один из них, – приготовь коктейли и для нас.

– Ладно, – откликнулась девушка, – только за стаканами подойдите сами.

– Так тебя зовут Луиза? – расплылся в улыбке Билли. – А меня Билли.

Девушка выглядела очень аппетитно, особенно, когда наклонялась, на ней было облегающее платье с глубоким вырезом, приоткрывавшим грудь. Волосы зачесаны на левую сторону, косметики на лице было совсем немного. В общем, Билли сидел и облизывался, глядя на нее.

– Ты хорошенькая, – сказал он.

Луиза обернулась, держа в руке бутылку рома.

– Не начинайте приставать.

– А я не начинаю, я продолжаю.

– Тогда не продолжайте. По-моему, у вас, Билли, дело движется слишком быстро, а от этого удовольствие только пропадает.

– А зачем тянуть резину? – удивился Билли.

– С приятными вещами не следует слишком спешить.

– А разве ты, малышка, знаешь, что такое приятная вещь?

Девушка подошла поближе и улыбнулась.

– Конечно, знаю.

– Тогда, может, скажешь мне?

– Ну, например, разговаривать с тобой – это удовольствие.

– Да ты просто эгоистка, – сказал Билли.

Девушка обиделась.

– Может, ты еще скажешь, что тебе надоело разговаривать со мной?

– Я могу и не смотреть на тебя, – сказал Билли, – я могу не думать, что ты создана для очень интересных дел. Но, честно признаться, не смотреть на тебя мне довольно трудно. И все-таки я хочу говорить с тобой. К тому же это спасет меня.

– Почему это спасет? – изумилась девушка.

Она как раз наполнила стакан и протянула Билли. Тот взял и отпил сразу половину.

– Когда я смотрю на хорошеньких девушек, я знаю, что не сопьюсь. Это меня немного сдерживает. Хотя мне нравятся и девушки, и вот это, – Билли кивнул на стакан.

Девушка улыбнулась.

– А еще мне нравится, – продолжал Билли, – что это приготовила ты.

Луиза слегка покраснела.

– Довольно приятно, когда посетители бывают такие любезные.

– Послушай, – Билли наклонился через стойку, – я могу доставить тебе массу удовольствия. Я знаю целую кучу интересных способов.

– Ты не очень хорошо сложен, – возразила ему Луиза, – и вообще, вы, мужчины, воображаете, что все женщины только и мечтают об этом.

– О чем это? – деланно изумился Билли.

– Ну… – Луиза замялась, – о физической стороне.

– Те, которые не мечтают, – уверенно заявил Билли, – просто никогда не пробовали.

– Это неправда.

– А ты пробовала?

Девушка сразу не ответила, только сжала пальцы. Потом произнесла:

– Конечно.

– Ну и как впечатление?

– Честно говоря, бывало не очень приятно. Даже просто ужасно.

Билли самодовольно улыбнулся.

– Я могу поверить, что было ужасно. Но что неприятно…

– Нет, немножко приятно, – сказала Луиза уже совсем тихо.

Билли больше не настаивал на своем. Он, допив коктейль, вновь обрел почву под ногами и уже почувствовал себя своим в Фрипорте.

И в это время в бар вошел Чак. Он тут же отыскал взглядом Билли и подошел к нему.

– Какого черта ты тут расселся? Я волнуюсь…

– Подожди, – Билли отставил стакан, – сейчас я тебе объясню. Ну, задержался я немного. Но ты посмотри, Чак, какая здесь девочка стоит. Был бы великий грех не остановиться на минутку.

Чак схватил Билли за руку и потащил к выходу. Билли вырвался.

– Я еще не расплатился.

Он подошел к стойке.

– Луиза, у тебя есть сегодня свободное время?

– Да я и сейчас не очень-то занята.

– Нет, извини, у меня неотложное дело, вон друг ждет. Я забегу попозже.

Билли расплатился и поспешил за Чаком.

– Какого черта ты вытащил меня отсюда? Я же не успел договориться с ней о встрече. Ты же видел, какая крошка. Да ты знаешь, это то же самое, что выпустить из рук пойманную живую рыбку. Ты просто идиот, Чак.

– Ты был в номере? – стальным голосом спросил Чак.

– Конечно, был, – пожал плечами Билли, – и кое-что интересное нашел там.

Мужчины зашли в номер. Чак сел на кровать и пытливо посмотрел на Билли. Тот не спешил начинать, развалился в кресле и закурил.

– Так что ты нашел? – не выдержал Чак.

– Одну очень интересную и, заметь, Чак, чрезвычайно интересную вещицу, – Билли опустил руку в карман и извлек на свет носовой платок. Он промокнул лысину, аккуратно сложил платок и положил в карман.

– Ну, и? – Чак посмотрел прямо в глаза Билли.

Тот, сцепив пальцы, сунул руки между колен и сжал их.

– Видишь ли, я нашел в саквояже Джона Кински тяжелый армейский револьвер.

– Да?

– Да. И полный барабан патронов. Тебе это ни о чем не говорит?

Чак задумался.

– Пока ни о чем. А что ты хочешь предложить?

– Я думаю, это именно то, что нам нужно.

– В смысле?

– Джон может пристрелить Стефани из своего револьвера. А потом расстроиться и застрелиться самому. Представляешь, как замечательно все получится?

Чак поморщился.

– В принципе неплохо. Но кое-каких деталей не хватает.

– Детали мы с тобой организуем.

– Да, но это будет сложновато.

– Какие детали тебя волнуют? – Билли поднялся с кресла.

– Ну, например, неплохо, чтобы появилось письмо, в котором Джон Кински объяснял бы, почему он застрелил жену и застрелился сам.

– А разве обязательно, чтобы он стрелялся сам? Мне кажется, достаточно убить ее из его револьвера, а потом организовать так, чтобы полицейские нашли этот револьвер и тогда все станет на свои места даже без участия мистера Кински.

– Что ж, можно и так, – медленно проговорил Чак, – обо всем этом стоит хорошенько поразмыслить.

– Ну вот. Я сбегаю в бар, есть дельце, а ты поразмысли пока.

– Нет, Билли, ты никуда сейчас не пойдешь. Обмозгуем вместе. Давай думать.

– Думать, думать. Сколько можно думать? Мне кажется, надо поступить именно таким способом.

Чак вновь поморщился.

– Билли, я очень долго смотрел на эту пару. И мне не очень хочется убивать женщину.

– Так ведь не мы ее будем убивать. Ее убьет мистер Кински.

– Да, я понимаю, о чем ты говоришь. Но мне действительно не хочется ее смерти.

– Чак, ты становишься каким-то мягкотелым и очень уж сердобольным. Не забывай, что мы профессионалы и для чего нас наняли. Стефани Харпер должна умереть с нашей помощью. Кстати, меня к делу подключил ты, так что надо его доводить до конца.

– Я понимаю, Билли, я все прекрасно понимаю. Но поверь, очень не хочется.

– Да перестань ты, Чак. Ты сейчас еще, может, и заплачешь?

Чак вдруг сказал:

– Билли, если тебе действительно очень хочется, то можешь спуститься в бар. Только смотри, не пропадай там надолго.

– Чак, обижаешь. Когда это я пропадал надолго? Я всегда в деле рядом, а хочешь, я притащу ее сюда прямо в наш номер и тогда ты будешь совершенно спокоен.

– Я не уверен, что буду спокоен.

– Конечно, будешь. Может, ты тоже захочешь с ней переспать.

– Нет, Билли, об этом я даже не хочу думать.

– Ну смотри, я пошел.

– Билли, ты бы снял свои дурацкие шорты… Они тебе совершенно не идут.

– Вот это резонное замечание. И я, пожалуй, переоденусь. Чак, а черный смокинг ты не прихватил с собой? Я бы выдал себя не за врача-стоматолога, а за дирижера.

– Ой, Билли, не смеши, из тебя дирижер, как из меня священник.

– Да ладно тебе. Ведь мы с тобой никогда не говорили о музыке. А я, между прочим, разбираюсь в нотах.

– Ты, Билли? Да ничего ты не понимаешь. Дирижеры ходят не в смокингах, а во фраках.

– Ну и черт с ним! Давай фрак.

– Извини, но фрака-то я и не захватил. Да и смокинга тоже. Так что надевай брюки и иди в бар. А я пока посижу подумаю.

Билли быстро переоделся, кивнул Чаку.

– Ну что, пожелай мне удачи.

– Удача, Билли, по-моему, всегда ходит рядом с тобой, особенно в делах, касающихся женщин.

– Вот и хорошо.

Билли закрыл дверь. Чак закурил и задумался. Он неохотно взял телефонную трубку и набрал номер.

– Алло, мне нужен Леонард Смайлз.

– Я слушаю.

– Я нашел ее, – Чак умышленно сделал ударение на слове «ее».

– Прекрасно. Где?

– Это маленький городок на побережье океана, называется Фрипорт.

– Тогда в чем дело? – послышалось из трубки.

– Ни в чем. Я просто уточняю, ваши планы не изменились, работаю по своему?

– Конечно, работай по своему плану и, желательно, как можно скорее реализуй его.

– Значит, все остается без изменений?

– А каких изменений ты ждешь?

– Не знаю.

– Желаю удачи, – Леонард Смайлз повесил трубку.

Чак еще несколько мгновений держал трубку в руке, потом мягко опустил на рычаги.

– Черт, как не хочется этого делать.

Он почувствовал, что у него возникает непреодолимое желание бросить все и уехать отсюда. Пусть Джон любит Стефани, пусть они живут. В конце концов операцию дочке уже сделали и деньги ему теперь не так уж и нужны. Чак тяжело опустился на кровать.

«Но почему я так раскис? Почему раньше это давалось мне легко? А теперь я начинаю думать, переживать. Наверное, все-таки возраст. С годами все становятся более сентиментальными».

Внезапно в комнату ворвался Билли. Его глаза прямо-таки лихорадочно сверкали, руки дрожали. Билли бросился к гардеробу и принялся переодеваться.

– Какая муха тебя укусила? – спросил Чак. – Что случилось?

– Я сейчас все устрою, лучшего момента и не придумаешь, – выкрикивал Билли, влезая в джинсы.

– Да объясни ты, что случилось.

– Они пошли вдоль океана. Там дальше совсем пустынные места. Пляж и болото, в сторону свернуть некуда. Я думаю, наш план надо реализовать там.

– Погоди, о чем ты говоришь?

– Да неужели ты не понимаешь, Чак? – Билли принялся втолковывать ему. – Сейчас я заберу револьвер и побегу за ними следом. На револьвере же, конечно, есть отпечатки его пальцев, ведь это его оружие. Я из укрытия выстрелю в женщину, брошу револьвер и убегу.

– Билли, ты с ума сошел. Нельзя так, без подготовки все провалишь.

– Чак, я привык полагаться на интуицию. А она мне подсказывает, что сейчас самый удобный момент.

– А мне что делать? – спросил Чак, вконец растерявшись.

– Ты сиди в номере, потом, если что, подтвердишь, что мы все время были вместе. Не бойся, – Билли положил руку на плечо Чака, – я все сделаю сам, а твои деньги достанутся тебе. Ты только меня подстрахуешь.

Чак не успел ничего возразить, как Билли уже вылетел из номера.

Он легко и быстро прошел к номеру Стефани и Джона, отпер дверь и вытащил из саквояжа мистера Кински носовым платком револьвер, обернул его и сунул в карман. Затем выскользнул из номера, неслышно спустился по черной лестнице и вышел из отеля.

Билли зашагал не к океану, а пошел по небольшой улочке. Вскоре городок кончился, Билли забрался на скалу и увидел вдалеке две маленькие фигурки. Они были примерно в полумиле от него.

Вприпрыжку Билли спустился по неровной каменистой тропе к берегу. Океан до самого горизонта щетинился белыми гребнями – ни единого паруса. Лишь у самой кромки маячил квадратный силуэт рыбацкой шхуны.

Прилив быстро набирал силу. Он уже охватил в кольцо некоторые скалы и подбирался к полосе гальки, которая тянулась до самого тростника. За тростником начиналось болото. За болотом к самому небу вздымались скалы. Идти по берегу было легче, чем по тропинке. Но время от времени Билли приходилось останавливаться, чтобы, отвернувшись от ветра, перевести дыхание. Он боялся, чтобы его никто не заметил, и поэтому передвигался, прячась за камнями.

Слегка оглушенный и забрызганный пеной, Билли ковылял по мокрой гальке, потом он выбрался на песок и испугался. Он потерял из виду Джона и Стефани.

В растерянности Билли осмотрелся. Зеленые волны катились к берегу, вскидываясь и рассыпаясь у самых его ног, окатывая Билли колючим душем из брызг и мелких колючих камешков.

Берег выглядел пустынным, заброшенным, бесприютным, словно самый что ни на есть край земли. Билли ощутил в кармане тяжесть револьвера. Он быстро вскарабкался на одну из скал и, распластавшись на животе, подполз к краю.

Наконец-то он смог облегченно вздохнуть: Стефани и Джон медленно шли вдоль кромки прибоя, о чем-то переговариваясь. Они шли по узкой полоске пляжа, зажатой между океаном и болотом. Сверху Билли было видно, что болото сухое, и он даже заприметил едва заметную тропинку, которая шла вдоль берега.

«Отличное местечко. Выстрел из тростника. Револьвер выброшу на пляж и бежать. В этих зарослях меня нипочем не догнать».

Он принялся спускаться со скалы и чуть не сорвался с нее – так спешил. Билли нырнул в заросли и, стараясь шуметь как можно меньше, стал пробираться через высокий тростник вперед.

Он немного ошибся, посчитав болото сухим – подсохла лишь верхняя корка земли, а под ней чавкала густая, вязкая грязь. Билли, утопая в грязи, двигался вперед. Наконец через стебли тростника Билли заметил ярко-красную футболку Стефани. Он присел и, уже согнувшись, подобрался к краю болота. От Джона и Стефани его отделяло ярдов тридцать.

«Когда они приблизятся ко мне, я выстрелю», – Билли вытащил из кармана сверток. Он аккуратно отвернул края носового платка и взвел курок. Ствол оружия направил на Стефани и стал ждать.

Держать оружие в платке было непривычно, неудобно, но у Билли не было другого выхода. Он сидел на корточках и терпеливо ждал, когда же они поравняются с ним. Сквозь шум волн до него долетали обрывки их разговора. Стефани и Джон о чем-то спорили, но Билли никак не мог понять смысл их разговора, да он и не старался этого сделать. Он был весь ожидание, сжавшись как пружина, он ждал момента, когда можно плавно нажать на курок.

«Вот, теперь пора!»

Билли набрал воздуха и задержал дыхание, медленно подвел левую руку под вытянутую правую и с удовольствием отметил, что рука не дрожит. Промахнуться с такого расстояния он никак не мог.

«Выстрел ляжет в цель наверняка».

Билли начал про себя отсчитывать.

«Один, два, три… – он решил, что выстрелит на шесть, – …шесть!»

Курок дернулся, раздался выстрел… Но какой-то тихий и странный, Билли даже не почувствовал отдачи.

Билли нажал еще раз.

Снова прозвучал такой же странный тихий выстрел, звук которого абсолютно потонул в шуме накатывающейся волны. Билли расстрелял все патроны. Но Стефани и Джон, все так же споря, прошли мимо Билли, присевшего в тростнике.

Билли недоуменно посмотрел на револьвер, который держал в руке, обернутым в платок.

«Черт, что такое?»

Он отбросил барабан и посмотрел на торцы патронов. Во всех капсюлях были вмятины от бойка.

«Черт, что они, холостые, что ли?»

Билли перевернул револьвер и заглянул в барабан с другой стороны. Пули были на месте. Билли на всякий случай понюхал барабан. Горелым порохом даже не пахло.

Билли как побитая собака нырнул в тростник.

«Черт, что такое? – думал он, пробираясь сквозь заросли и увязая по щиколотку в грязи. – Что такое могло случиться?»

Он вновь вынул револьвер, достал один из патронов. Но понять, в чем дело, так и не смог.

«Может, отсырел порох – решил Билли, – или…»

Он взял патрон и ухватился двумя пальцами за пулю. Та немного шаталась и на удивление легко выдернулась. Билли заглянул внутрь гильзы, потом перевернул ее и принялся трясти над левой ладонью. Пороха там не было.

«Да, парочка в самом деле странная. Как будто заранее знали, что я задумал».

Но тут Билли охватил азарт, он не мог допустить, чтобы кто-нибудь переиграл его. Он машинально схватился правой рукой за левый бок – там, где у него обычно висела кобура с пистолетом. Но тут же вспомнил, что оставил ее в сумке в номере.

Билли выругался, аккуратно завернул револьвер в носовой платок, положил его в карман куртки и вышел к берегу.

Он вымыл ботинки от грязи и, увязая в песке, подался к отелю.

Чак вопросительно посмотрел на Билли, когда тот зашел в номер. Билли отвел взгляд.

– Ничего не получилось, – мрачно сказал он, – если хочешь – можешь застрелить меня.

Он достал револьвер Джона, завернутый в носовой платок. Чак, осторожно, чтобы не оставить отпечатки пальцев, взял оружие и осмотрел его со всех сторон.

– По-моему, самый обычный револьвер. А в чем дело, Билли?

– Ты посмотри на патроны.

Чак отбросил барабан и посмотрел на торцы гильз.

– Ты что, стрелял шесть раз и ни разу не попал?

– Чак, я действительно стрелял шесть раз, каждый выстрел был точен, но не смертелен.

Чак удивленно посмотрел на Билли.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Просто, Чак, ни одна из пуль не вылетела из ствола.

– Такое, Билли, я вижу впервые.

– А знаешь, почему они не вылетели?

Чак пожал плечами.

– Да потому, что в этих патронах нет пороха.

Чак с недоверием посмотрел в глаза Билли.

– Нет, я серьезно, в самом деле, я даже вскрыл один патрон. Скажи, странная пара, у них все не так, как у людей, трахаются на пляже, револьвер у них не стреляет, денег полно…

– Они хоть не заметили тебя?

– Да нет, не заметили. Правда, эти капсюли давали звук, но там шумно, волны ревут так, что я думаю, они ничего не слышали. Да и ветер дул на меня.

– А где они сейчас?

– Возвращаются сюда. Они не спешат. Чак, они счастливы и не подозревают, что были на волосок от смерти. С их темпами они будут плестись сюда с час, не меньше. Я сейчас быстренько заброшу револьвер на место.

– Подожди, Билли, – остановил Чак, – они же заметят, что все гильзы стреляные.

– Да брось ты, им не до этого. Скорее всего, возят его с собой на всякий случай.

Билли переобулся и вышел из номера. Через пять минут он вернулся и лег на диван.

– Ну что, профессионал, как ты собираешься действовать дальше?

– Пойду к Луизе, думаю, она меня заждалась.

Чак, к своему удивлению, не стал его отговаривать.

– Следующая попытка за тобой, – попробовал приободрить друга Билли и посмотрел на часы. – О-о, Луиза уже заждалась меня. Давай остановим свой выбор на сценарии с машиной. Ты подумай над этим хорошенько, прикинь, что и как можно сделать. А я, со своей стороны, тоже что-нибудь придумаю. Так что не скучай, Чак. Или пойдем вместе?

Билли стоял у двери. Чак поднял голову.

– Я уже решил, – сказал он, – но скажу тебе, когда вернешься.

Билли пожал плечами.

– Как хочешь. Не скучай и не смотри долго телевизор, от этого портится зрение. В конце концов все не так уж плохо складывается.

Чак наконец-то с облегчением вздохнул, когда Билли покинул номер.

– Мне почему-то страшно не хотелось, чтобы Стефани умерла, – сказал он сам себе, – наверное, в этом есть что-то пророческое. Ведь такого с Билли никогда раньше не случалось. Это непростая женщина и, наверное, на небесах за нее есть кому заступиться.

Чак опустился в кресло и сильно, до боли, сжал в ладонях голову.

«Боже, что за наваждение! О чем я думаю? Я профессионал, я должен действовать, мне заплатили аванс, я согласился. А теперь принялся рассуждать о небесных силах, которые защищают женщину. Конечно, она хороша собой, красива, богата, у нее все есть. А у меня ничего нет, но я профессионал. Я работаю, за это я получаю деньги. Почему я не хочу ее убивать? Почему? Неужели только из-за того, что она хороша собой? Или потому, что у нее сложилась жизнь, и она счастлива? Что со мной происходит? Такие мысли надо гнать прочь, а они постоянно вертятся в голове, не дают Сосредоточиться. Меня уже тошнит от всего. Мне плохо, и я ищу самый мельчайший повод, чтобы не убивать Стефани».

Чак резко вскочил с кресла и подошел к окну. Он глянул на противоположные окна. Там вспыхнул свет. Стефани, стоя в глубине комнаты, переодевалась. Джон лежал на диване, держа в руках какие-то бумаги.

«Она действительно хороша, и с этим ничего не поделаешь. Интересно, догадались они о том, что в их номере побывал Билли, или нет? Скорее всего, нет. Билли всегда очень осторожен и уверен. Он никогда не оставляет следов».

Стефани, переодевшись, направилась в ванную комнату, дверь закрылась. Джон Кински поднялся с кресла, подошел к окну и повернул жалюзи.

Чак недовольно вернулся и вновь опустился в кресло.

«Нет, коль я профессионал, я должен сделать свое дело и сделать как можно лучше. Ведь за качество мне тоже платят, мне и Билли. На меня рассчитывают, наконец».

Чаку нестерпимо захотелось выпить. Но спускаться в бар, вновь встречаться с Билли, смотреть на то, как он обхаживает барменшу, у него не было желания. А выпить очень хотелось.

Он подошел к своей сумке и вытащил бутылку с виски. Чак приберегал ее к лучшим временам, возможно, он выпил бы ее с Билли после того, как закончил все дела в этом городке. Но сейчас ему было очень плохо. Какие-то гнетущие и тяжелые предчувствия не давали ему сосредоточиться. Мысли разбегались в разные стороны. На лбу у него вздулась жилка. Разболелась голова.

Чак откупорил бутылку, налил до половины стакан виски и одним глотком выпил, закурил сигарету. Он сидел на кресле, откинув голову на спинку, и смотрел в потолок.

«Почему все так скверно сложилось в моей жизни? Ну почему? Ведь я неплохо учился в школе, потом довольно успешно работал в полиции, а меня все-таки выгнали, потом…» – Чак не хотел вспоминать, как впервые его наняли для того, чтобы он убил человека.

Правда, в его жизни был случай, когда он не жалел свою жертву. Но и об этом вспоминать ему не хотелось. Он подошел и опустил жалюзи на окне. Открыл шкаф, достал сумку, вытащил оружие и принялся его разбирать и вновь собирать.

Чак надеялся, что эта привычная работа принесет успокоение и поможет сосредоточиться. Он аккуратно протер линзы оптического прицела, потом пристрастно осмотрел патроны, проверил весь механизм карабина. Все работало нормально, и Чак удовлетворенно упаковал оружие в сумку.

Но душевное успокоение не приходило, и он налил себе еще виски.

Вдруг совершенно неожиданно зазвонил телефон. Чак несколько мгновений помедлил, подошел и снял трубку.

– Ты что, уже спишь? – послышался голос Билли.

– Нет.

– Не спишь? Тогда давай спускайся вниз, в бар. Здесь такое веселье, такие развлечения, ты себе даже не можешь представить.

– Билли, ты что, сошел с ума? – грозно сказал Чак. – Какие развлечения?

– A-а, Чак, работа – работой, а отдыхать иногда тоже нужно.

Чак, не дослушав то, что ему собирался сказать Билли, бросил трубку на рычаги. Но не прошло и пяти секунд, как телефон вновь затрезвонил.

– Чак, извини и не психуй, здесь действительно очень хорошо. Я хочу, чтобы ты спустился.

– Слушай, Билли, я никуда не пойду.

– Хорошо, Чак, тогда мы поднимемся к тебе. Ты согласен? Тебя устраивает такой вариант?

– Иди ты к черту! Я сказал нет, значит – нет.

– Ну что ж, – вздохнул Билли, – ты об этом еще пожалеешь, – серьезно и зло закончил он.

Чак вновь положил трубку.

«Еще и в самом деле сейчас Билли притянется с какими-нибудь девчонками. Лучше выйти».

Чак прошелся по комнате, взял недопитую бутылку виски, сунул во внутренний карман куртки. Куртку накинул на плечи и, не спеша, покинул номер. Он миновал дверь бара, услышал визгливый хохот Билли и его девчонки, но заглядывать не стал. Ему были совершенно неинтересны те женщины, с которыми Билли веселился.