Текст книги "(Не)Мой (Не)Моя (СИ)"
Автор книги: Оливия Лейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Глава 15
Мирослав
Какой позор! Я вышел из кабинета директора: делопроизводитель отводила глаза, учителя в коридоре шушукались, в холле дети громко обсуждали скандал. Скандал, спровоцированный моей дочерью, представительницей самой известной фамилии Петербурга, которая своими манерами, воспитанием и эрудированностью должна подавать пример, а она парящую соску в рот засунула и тупые ролики снимает. И врет! Это даже не ложь, это вранье, безобразное и постыдное, направленное на женщину, которая для нее лично сделала больше, чем я как отец и ее родная мать!
Как теперь купировать этот скандал? Родители, попечители, управление образованием – это все мелочи, решаемо парой звонков. Но этот возбужденный галдеж еще долго будет шуметь по коридорам. Я слишком хорошо знал Яну, чтобы не понимать, как она себя будет чувствовать. Она человек с обостренным чувством справедливости, толерантная к детям, любит профессию и оказалась в жуткой ситуации, которая не могла на нее повлиять прямо (санкции, увольнение, преследование – это невозможные сценарии, я не допущу. Не будет Яны – и школы не будет!), но морально подкосит. Она слишком оберегала свою репутацию и моральный капитал, может, даже чересчур, но профессия такая, и эти слухи… Ну что мне сделать: к стенке в актовом зале этих двух лгуний поставить и прилюдно расстрелять? Я только вздохнул. Для Николь у меня только один вариант, который максимально поможет избежать повторения подобной ситуации.
Я вышел из здания и увидел у машины этих двух. Лика тоже выдала. Показала себя визгливой хабалкой с гипертрофированным чувством собственной исключительности. Только оно у нее ложное – Лика обычная, таких вокруг нас с братом всегда было таскай не хочу! Просто он умный, а я запал на яркий фантик. Ладно по молодости, а сейчас? Довел все до абсурда: самому тошно, но эту кобылу не так легко столкнуть с воза. Или как там поговорка?
Мне стыдно. Стыдно за них обеих: дочь и бывшую жену. Мне стыдно перед Яной. Она ведь не училась в зарубежных университетах, гувернантка за ней не бегала с молодых ногтей, и золотая ложка во рту не лежала, но мне никогда не было за нее стыдно. Умная, утонченная, элегантная женщина. Мать когда-то заявила, что я женился на девушке не из нашего круга, а я точно знал, что Яна не просто впишется, она станет образцовой женой и светской львицей.
Да, что было хорошо в двадцать с копейками, очень паршиво выглядело, когда тебе под сорокет. Сегодня я смотрел на обеих своих бывших жен и не мог понять, как оказался в этой точке невозврата? Почему мы, люди, такие тупые? Почему нам не живется счастливыми? Почему мы думаем, что может быть лучше где-то там? А я вообще дурак: вернулся туда, где хорошо очень быстро заканчивалось, а одним сексом сыт не будешь. Как вышло, что нам с Ликой и поговорить не о чем? Не потому, что она совсем уж глупая, просто интересы у нас разные: я не хотел знать, что там у нее, а ей неинтересно, что у меня. Думал, Николь нас объединит, но и этого не случилось! Думал, что делаем ей лучше, живя вместе, но разве это лучше?! Вот такое поведение – норма?! Мучаясь выбором между женщинами, я совершенно упустил дочь. Спускал хамство, списывая на трудный возраст и переезд Николь к матери. Ревность к сыну сглаживал, которая появилась аккурат, когда дочь с матерью пожила достаточно… Роме повезло с мамой, и я очень надеялся, что тоже не самый плохой отец для него. А Николь… Я не знаю. Я так устал грести один по всем фронтам, тащить на горбу всех, сейчас и Святослав планировал Сибирь под Нагорных забрать, работы выше крыши. У меня заканчивался моральный ресурс, и даже обычные бытовые заботы мне просто не с кем разделить. Мне голову на колени некому положить и спокойно закрыть глаза, наслаждаясь женскими пальцами в волосах. Такая простая ласка, а для меня больше недоступная.
Я молча подошел к машине и открыл дверь. Николь шмыгнула носом и залезла на заднее сиденье. Лика высокомерно ждала, пока распахну перед дивой пассажирскую. Я не открыл. Они обе настолько достали меня, что хотелось вообще уехать одному!
– Я не понимаю, – начала надменно, – твоей толерантности к обидчице нашей дочери. Ты должен был наказать ее. Этой Яне нельзя работать с детьми! – закончила, поджав губы.
– Рот закрой, – бросил коротко и нашел в зеркало заднего вида лицо дочери. Смотрел пристально, пусть поймет и подумает, а дома мы поговорим.
– Что?! – возмущенно выдохнула Лика.
– Замолчи, заткнись, захлопнись! – повторил грубо. – Что непонятного?
Николь вся сжалась сзади, а ее мать демонстративно отвернулась. Да я тоже видеть никого не хотел, слышать и говорить. Завтра мой день: забронирую номер в Охта-парке, сына с утра заберу: будем кататься на ватрушках и играть в снегу, купаться в бассейне и в баню пойдем! Изначально планировал Николь взять, побаловать детей перед крупной командировкой, но не теперь. Хватит, за свои поступки нужно отвечать.
– Марш в свою комнату, – велел дочери. Николь не смела спорить и дерзить.
– Мирик, давай поговорим… – начала Лика ласково, пытаясь ластиться. Я вскинул руку и отправился наверх, с дочерью разбираться.
Николь сидела на кровати, обнимая колени. Она привыкла быть папиной принцессой, получать все по первому требованию, капризничать, если ей отказывали, и дуть обиженно губы. Больше этого не будет. Я пропустил, когда она начала манипулировать взрослыми и копировать высокомерие матери. К сожалению, Лика никогда не была образчиком правильного поведения. Но что понятно со взрослой женщиной со сложившимся характером, совершенно неприемлемо для девочки-подростка…
– Рассказывай, – взял стул и поставил напротив дочери. – И не смей врать.
– Ты все знаешь, – отвела взгляд и уставилась в стену. – Яна ведь рассказала…
– Я хочу от тебя услышать.
– Я прогуляла урок… – сглотнула громко.
– Дальше.
– Баловалась с вейпом… – тут я протянул руку, и Николь, поднявшись, достала из потайного кармана в рюкзаке свою «соску».
– Дальше.
– Я испугалась и придумала про Яну.
– Что ты придумала?
Николь начала хныкать. Я мог бы облегчить ей признание, но мне нужно, чтобы она сама себя услышала.
– Что она меня ударила, – дочь на меня не смотрела.
– Дальше.
– Что еще? – думала, что рассказала все. Нет!
– Илона, – напомнил.
– Я велела Илоне поддержать, иначе… – и посмотрела на меня полными слез глазами.
– Ты велела?! – ошарашенно воскликнул. – Ты?! Молоко на губах не обсохло велеть кому-то! – вспылил. – Николь, что с тобой происходит? – у меня руки тряслись от непонимания. – Ты когда стала такой?
– Я не знаю…
– Ты оболгала Яну.
– Да, но это случайно, потом я просто боялась признаться! Папочка, прости, – пыталась привычно обнять меня, но я взглядом приказал сидеть. – Я пойду к ней. Хочешь, сейчас позвоню и попрошу прощения. Только не бросай меня…
– Ты понимаешь, что натворила? Ты опозорила и унизила не просто невиновного, ты плюнула в человека, который подтирал тебе жопу, кормил с ложечки, помогал с учебой. А Илона? Они же сестры, а ты… – мне было горько и гадко.
– Пап, я не подумала… – Николь рыдала.
– Мне стыдно за тебя, – я поднялся.
Николь тоже вскочила: нашла телефон, айпад, наушники, и все это богатство протянула мне.
– Возьми, пусть я буду наказана, только не расстраивайся. Не уходи от нас. Пожалуйста! – моя дочь умоляла, а я был так опустошен, что хотел убежать. Просто все бросить и тоже уйти в закат. Это мой окончательный провал, как отца, или еще есть шанс?
– Ты сама себя наказала, – не стал брать гаджеты. – Ты лишила себя человека, который любил тебя. К которому ты могла обратиться по любому вопросу, который принял бы тебя, пожалел, по голове погладил. Ты лишила себя этого. Сама лишила.
– Пап…
– Ты меня разочаровала. Очень разочаровала, Николь, – вышел из комнаты и отправился к себе.
Лика ждала меня в спальне: увидела и театрально заломила пальцы. Теперь понимал, почему она спешно завершила карьеру и никогда не играла в театре. Сейчас даже в российских комедиях нужна хотя бы минимальная достоверность, а театр – это атмосфера, энергетика, диалог с душой зрителя. Я коренной петербуржец, у меня это в крови. А Лика не наша, она из Москвы: познакомились мы в Петербурге, а карьера у нее под спонсорством отца в столице развивалась. Лика год назад сюда перебралась насовсем. Да и в принципе сейчас у нас кино снимали не меньше, чем в Москве.
– Мирик…
Я не среагировал: в гардеробной достал спортивную сумку и кинул туда трусы, носки, вещей по мелочи, зубную щетку. Сегодня переночую в отеле, завтра с Ромкой, потом в командировку. Святослав просил в Новосибирск смотаться, почву прощупать, с людьми поговорить.
– Ты куда?! – Лика изумленно хлопала ресницами, с неверием уставившись на мою сумку.
– Командировка. Через пару недель вернусь. Ты остаешься здесь и следишь за ребенком, это понятно?
– Но как?.. Ты мне нужен. Мы собирались на творческий вечер… – искренне расстроена, что никуда не пойдет. Да, именно так.
– Ты никуда не идешь, – остановился рядом. – Лика, если узнаю, а я узнаю, что ты ушла и оставила Нику одну, пеняй на себя, – прошел мимо и схватился за ручку.
– Тогда почему уходишь ты? – бросила мне в спину. Я не стал отвечать. Устал я от них. Если останусь, сорвусь. Задолбали, все задолбали. Наверное, впервые в жизни меня накрыло так, что хотелось малодушно сбежать, пусть сами живут, как хотят.
Первым делом заехал в бутик живых цветов и выбрал букет удивительных белоснежных орхидей с нежно-лиловой сердцевиной. Мне сказали, они прямиком из Камбоджи, поэтому аромат яркий и стойкий.
– Отправьте с курьером по этому адресу, – сам думал над карточкой. Столько всего хотелось сказать, но нужно ли это Яне? У нее своя жизнь, но я не знал точно, есть ли в ней мужчина. А если нет, может, быть это, что-то значит?
Мудрёна, прости дурака
Прости за этот цирк
Мне очень стыдно
Я все исправлю
Только не уходи…
Твой бывший муж и дурак
Хаотично нацарапал и отдал девушке, тут же прикрепившей карточку к красивой обертке. Затем решено было ехать на работу: наедине со своими мыслями просто сойду с ума.
– Здорово, Мир, – на подземной парковке встретил Эрика Давлатова. Он был моим замом, а сейчас полностью возглавлял юридическую службу в корпорации Нагорных. – Ты куда собрался? Все уже разъехались.
– Думал, нажраться или поработать. Выбрал второе.
– А я решал, в бар или в качалку, – рассмеялся Эрик. – Совместим?
– По пятьдесят, – сразу предупредил. – У меня с утра планы.
– По сто пятьдесят, – Эрик мастер компромиссов в свою сторону. – Меня тоже невеста ждет, и желательно в кондиции.
Мы не стали уезжать куда-то, а облюбовали бар с видом на город с высоты практически птичьего полета. Взяли для начала двадцатипятилетнего виски на два пальца. Терли за жизнь без купюр.
– Так, Нагорный, я сейчас жениться перестану после твоих откровений.
Эрик готовился расстаться с холостой жизнью, а мужики готовили ему веселый мальчишник.
– Хочешь совет? – я разоткровенничался. Эрик кивнул. – Никогда не думай хуем. Хуй – плохой советчик.
– Согласен, только иногда так сложно удержаться, – и проводил взглядом прошедшую мимо юную нимфу. Я вообще не среагировал – перерос подобный контингент. – Кстати, недавно случайно столкнулся с твоей бывшей.
– Ликой? – предположил я. Именно бывшая. Я только сейчас понял, что все это время воспринимал ее исключительно как бывшую. Вроде бы она стала моим настоящим, а на подсознании всего лишь бывшая.
– Ты же с ней живешь. Какая она бывшая?!
Я махнул рукой: ну как тут объяснить?!
– С Яной. Такая красотка. Уж не знаю, чего твой член загрустил. Красивущая!
– Слюни подбери, – сразу протрезвел. – О моей жене говоришь.
Эрик – любитель пофлиртовать или зажать красивую женщину. Не то чтобы ходок, но падок на роскошных брюнеток. Сам говорил, а Яна, помимо прочего, обладала ореолом недоступности. Такую не завалить на спину стандартным способом: подарки, красивые слова, пустые обещания – все мимо. Поэтому я верил, что она не подпустит к себе мужика, просто чтобы был. Но если появится, значит, это точно будет не просто так.
– Это комплимент тебе и твоему вкусу, – Эрик примирительно соприкоснулся бокалом с моим. – Не забудь, в конце месяца гуляем.
Полночи не спал, надеялся, что Яна выйдет на связь и как-то отреагирует на записку. Но писала мне только дочь: она извинялась и боялась, что я ушел и не вернусь. Я игнорировал. Конечно, это неправда. Просто сейчас мне нужно было время остыть, а Николь должна поразмыслить над своим поведением и сделать выводы. Ее я точно не брошу, как бы ни было тяжело. У Нагорных так не принято.
Утром забрал сына. Увы, Яну снова не видел: няня уже была у нее. Чуйкой понимал, что дома, даже запах сирени нос щекотал, но меня избегала. Я не настаивал, понимал, что в своем праве. Она точно никому ничего не должна, особенно нам с Ники. Мы сами ее отпустили, а потом потеряли окончательно. Но Ромка мой, и меня сын любил. Я постараюсь сделать все, чтобы с возрастом он еще и уважал меня, а пока…
– Ну что, мужичок, – мы с сыном вечером устроили себе баньку, чтобы потом сразу лечь спать, распаренными и отдохнувшими, – веничком пройтись? – слегка пришпорил его по худеньким ножкам.
– Не-ет! – запищал Ромка. Такой забавный: в тонкой простыне на бедрах и в широкой банной шапке, как и я.
Мы здорово провели день: играли, катались, гуляли по лесу до красных носов. Без сложных вопросов и грустных мыслей. Было очень легко. Наверное, теперь только с Ромой мне по-настоящему легко.
– А по мне пройдешься? – предложил сыну отходить меня березовым прутиком. – Ох, бл…
Блядь! Как говорила моя мама: херачит с пролетарской ненавистью! Тяжелая рука у моего сына…
В понедельник из отеля в Новосибирске я созвал онлайн-совещание с попечительским советом и администрацией школы. Эту гадкую ситуацию нужно решить максимально быстро. Директору принести публичные извинения, а Николь забрать из школы. Думаю, это закроет рты злопыхателям всех возрастов. Ну или они тоже перестанут учиться в нашей школе.
Я очень надеялся увидеть Яну, и что узнаю? Она уволилась! Просто взяла и ушла! Я же просил! Я обещал все исправить… Какая же ты гордая, Мудрёна. Она ведь так любила свою работу…
– Виталий Борисович, вы подписали заявление Яны Николаевны? – набрал председателя управления образования Петербурга. Мы слишком хорошо знали друг друга, чтобы я уточнял, кто эта женщина. Какого хрена?! Почему меня не поставили в известность!
– Мирослав Константинович, что я могу? – отнекивался. – Это ее решение. Мы же не можем заставить человека работать?! Заявление мне только сегодня передали.
– Порвите его, – упрямо настаивал. – Я не хочу ничего слышать об этом скандале и о смене директора. На кону финансирование, и ваше в том числе, – намекнул, что пошлю всех этих бюрократов нахер. Лапу сосать будут!
– Я не дам ему ход, Мирослав Константинович, но вашу супругу заставить не в моих силах…
– Это уже не ваша забота.
Я собирался провести в Новосибирске две недели, но мне срочно нужно вернуться в Северную столицу. Яна должна работать, это ее место. Николь она больше не увидит. Ей будет полезно поучиться в обычной государственной школе, чтобы даже мысли не было, что она какая-то блатная!
Глава 16
Яна
Как же приятно быть безработной! Я уже много лет не спала до девяти утра, даже на выходных: то дети будили, то завтрак приготовить, то с мужем на пробежку. Мирослав почти всегда в шесть утра вставал, исключение – воскресенье. Это стало какой-то традицией даже. Я вообще как-то много жила желаниями и установками других людей. Они были мне семьей, и я принимала их привычки, как свои, но моими они не были! Отделять себя от близких и уважать свои собственные границы – это первое, что я решила запомнить и применить в новой свободной жизни.
Несколько дней я ленилась и отдыхала, но натура у меня деятельная, да и жить на что-то нужно. От денег Нагорных, даже назначенного мне лично содержания, не отказывалась, но, зная себя, понимала, что быстро заскучаю без дела. Тем более, подруга просила помочь. Ну а школа… Назначат и.о. директора, тогда приду сдавать дела.
– Здравствуй, дорогая, – мы с Яриной встретились в уютном ресторане недалеко от музыкальной школы, которую она курировала и в которой преподавала.
– Очень хорошо выглядишь, – осмотрела меня.
– Это лучший комплимент для недавно разведенной женщины.
Сама Ярина была редчайшей красавицей и не нуждалась в дополнительных заверениях. Но я согласна, что, освободившись от груза ответственности, от постоянного прессинга золотых родителей и их не менее бриллиантовых деточек, от необходимости следить за репутацией, даже дышать легче стало. Сколько раз от меня требовали уволить педагога, потому что была замечена фотография из отпуска в купальнике! Нас, учителей, никто не жалел. Мы же для них не люди, а нравственный ориентир! И все мирское нам чуждо. Именно поэтому я давно отказалась от социальных сетей. Я была эдаким роботом. Сейчас могла быть просто человеком, живым и настоящим.
– Тебе действительно развод к лицу, – пошутила Ярина, затем вздохнула и ждала, когда расскажу, что стряслось. Она многое знала о причинах, но мой уход из школы был неожиданностью. Я там работала дольше, чем была замужем…
– Какая подлость! – подруга была раздражена до крайности. – Вот какие нынче детки!
– Николь повторяет то, что слышит от взрослых, – мягко парировала. Я работала с детьми слишком давно, знаю. Везет тем, у кого семья здоровая ментально. Потому что все шло из дома. Общество, друзья, улица – это важно, но родители – это все для детской психики. – А солгала, потому что боялась отца.
– По-моему, как раз он ее и разбаловал!
– А Свят Улю не балует? – с грустью улыбнулась.
Ярина тряхнула волосами и по-доброму рассмеялась. Да, папка любил свою принцессу.
– Николь очень боится потерять безусловную любовь отца. Всегда боялась. Поэтому так поступила.
– Ты еще оправдываешь поганку?! – возмутилась Ярина.
– О нет! – воскликнула я. Любовь не оправдывала ложь! Это никому не пойдет на пользу, в первую очередь самой Николь. Изворотливость помогала добиться высот, но они, что говорится, на крови. Не в прямом смысле, но внутри вместо морали будет выжженная земля, а это всегда заканчивалось плохо. – Я ж не святая!
– Мирослав виноват, что в принципе до этого довел. Что ни говори, а он должен был тебя защитить. Не ты должна была уходить!
– Ох, Яри, я так устала от них, что заявление написала с облегчением. Сама бы не решилась, а так… Хороший пинок получила.
– Это ему пинок нужно… Под самую задницу!
Мы рассмеялись. А жизнь в Сибири пошла ей на пользу! Может, и мне поехать?
– Мне вчера звонили из управления образования и требовали выйти на работу, представляешь? Заявление порвали. И какой петух их в задницу клюнул?!
– Ой, не говори! – махнула рукой Ярина. – Как же сложно с муниципалитетом… Ян, пойдешь ко мне в школу?
– Только не директором, – серьезно предупредила. – Но работу с министерством и управлением образования могу взять на себя.
– Ты меня спасешь, Ян. Я хочу быть уверенной, что без меня школа будет работать.
– Без тебя? – не поняла, что она имела в виду.
– Я уезжаю с Улей и не уверена, что хочу возвращаться в Петербург.
– А Святослав? – ахнула я.
– Не знаю, – Ярина погрустнела, – но надеюсь, что он приедет к нам.
Я сжала ее руку: уверена, что Свят приедет! В его любви, порой жесткой и яростной, сомневаться не приходилось. Он одержим своей женой. Когда-то мне хотелось быть такой же для своего мужа. Для Мирослава. Но я не стала… Возможно, просто не способна вызывать у мужчины такие эмоции. Или… Или это просто не мой человек. Ведь я могу еще встретить своего. Ведь могу же?..
Вечером я забрала сына из садика, и мы поехали на пирожки к моей маме. Папа, очевидно, тоже не смог проигнорировать сдобу с картошкой, капустой, яйцом и печенью. Мама у меня готовила вкусно, пекла великолепно, но последние лет десять редко баловалась готовкой. Для кого? Она же фигуру блюдет! Но теперь считала своим долгом опекать одинокую дочь и закармливать внука. Вот и сейчас собрала нам контейнер с пирожками.
– Лена, ты богиня, – папа уплетал уже пятый. Такими темпами в талии станет шире, хотя он для своего возраста вполне стройный.
– Коля, двигал бы ты домой, – ворчала мама. – Я тебя кормить не нанималась!
– Ленка, ты добрая, а выпечка твоя самая вкусная, – папа не сердился и не обижался на ее колкие выпады.
– Растолстеешь, и жена молодая уйдет, не боишься? – приподняла бровь. – Ромочка, милый, кушай. Ну совсем худой, – зато внуку подкладывала исправно.
Я в их перепалку не вмешивалась. Я и маму понимала: когда-то ее оставили, предпочли помоложе, а потом еще до беременности довели. А папу… Мама объективно родная уже, они давно в разводе, но из-за меня общение не прерывали: сначала ссорились, потом нейтралитет, а когда бабушку хоронили, именно мама поддержала отца морально, остальная родня только о трешке в центре Петербурга думала. И Марина тоже. Бабушка Тома одна растила папу, поднимала, воспитывала – он очень переживал ее смерть. Именно к бывшей жене он пришел за добрым словом и искренними соболезнованиями. После этого они и стали кем-то вроде друзей, но не без колкостей.
– А я не потолстею? – поинтересовался сын. – Не хочу, чтобы от меня жена ушла, – важно изрек.
– От тебя не уйдет, – пообещал Роме дедушка. Я обняла своего мальчика: такой маленький, а рассуждал вдумчиво: все слышал, все понимал.
Мама отсмеялась и перевела взгляд на меня. В университете, где она работала, появилась вакансия преподавателя китайского языка. Это моя квалификация, основная. Меня пригласили на собеседование: естественно, я прошла его и согласилась на должность. У меня будут третьекурсники. Не подростки – и ладно!
– Ты молодец, – похвалила тихо. – Нести знания – это твое. Не нужно бросать это из-за одной засранки.
– А кто засланка? – деловито поинтересовался Рома, уплетая пирожки с яйцом. Я взглядом велела молчать. Все и так сложно, не нужно сеять между детьми вражду.
Вечером, уложив сына, я устроила себе разгрузочный вечер. Впереди выходные, на работу только в понедельник, а у меня романтичное настроение. А может, игривое?
Передо мной на низком столике справа от дивана стояло потрясающие мягкое мороженое с карамелью, а рядом – коробочка с миниатюрным вибратором. Моя первая подобная покупка: через анонимный сайт, упаковка без опознавательных знаков, доставил курьер.
Я не ханжа, но как-то стыдно, что ли. Вроде бы все пользовались интересными штучками в постели: предложение слишком обширно, чтобы не иметь спроса, но я смущалась. В том числе и мужу (когда он был, собственно) признаться, что мне необходима дополнительная стимуляция, хочется попробовать новые ощущения, да и просто интересно!
У меня много лет был один мужчина, привлекательный, подтянутый, крепкий, с широкой спиной, мощными плечами, узкими бедрами. Красавец, что уж там! Мне нравилась жесткая поросль волос на его груди, плавно убегавшая под резинку трусов, его запах, мягкость губ, нетерпеливые руки. Мирослав следил за собой и не позволял себе растечься киселем в талии. Расцвет сил, помноженный на грандиозные возможности! Но я не кошка и не текла от мужа все восемь с лишним лет, стоит поманить пальцем. Ласки, прелюдии, его забота о моем удовольствии, и все это было, но когда Лика переехала на ПМЖ в Петербург, когда забрала дочь и начала активно общаться с Мирославом – тогда внутри появилась тревога. Не скажу, что я год не получала оргазм – ручками работать умела, – но с мужем… Тело реагировало, но когда наступала кульминация, в голову лезли всякие мысли, и вместо яркой вспышки – механический спазм и опустошение. Конечно, я имитировала. Боялась показать, что у меня проблемы. Надеялась, что Мир почувствует. Этого не случилось, и в этом была моя вина тоже: мужчины проще, с ними нужно словами, а не намеками. Но я женщина, а нам хотелось, чтобы нас ощущали кожей.
Я отбросила мысли о прошлом и распаковала подарок самой себе: симпатичный, приятный на ощупь, и несколько режимов вибрации. Очень миленько, лучше, чем огромное черный дилдо. Ну, наверное. У меня ведь его никогда не было.
Или, может, сначала мороженое и слезливая романтика? Задумалась. Да ну ее! Эротическая драма в компании с вибратором. И можно бокальчик вина.
Я включила фильм и пыталась настроиться, поймать нужный вайб, но позвонили в домофон. Поздновато для визитов, тем более, когда никого не ждешь.
На экране монитора с улицы увидела… бывшего мужа с чемоданом. Это вообще как?!
– Чего тебе? – спросила настороженно, нажав на кнопку голоса.
– Кто-кто в теремочке живет? – шутливо поинтересовался. – Кто-кто в невысоком живет?
– Конь в пальто, – ответила грубовато.
– Конь в пальто… Хм… Не было там таких. Лисичка-сестричка, пустишь переночевать?
– Нет.
Я была категорична. У меня вообще-то планы!
– Ян, – отбросил игривость, – поговорить нужно. Я из аэропорта сразу к тебе.
Честно, я выдохнула. Пусть лучше так, чем реально с чемоданом, да еще и ко мне!
– Настолько срочно, что не подождет светлого времени суток? – поинтересовалась с сомнением.
– Срочно, – помрачнел. – Ты зачем уволилась?
Ясно. Я открыла замок. Подождала, пока поднимется, чтобы домофон снова не пищал, и впустила его в парадную. Ждала возле двери. Ко мне в квартиру Мирослав не войдет!
– Мы здесь будем разговаривать? – удивился, тряхнув волосами, избавляясь от снежной крошки.
– Да. Не хочу, чтобы соседи думали, что я левых мужиков в дом пускаю.
– Я не левый, – натурально возмутился. – Я правый. Муж…
– Бывший.
– Отец твоего сына, – возразил весомо. – И всегда им буду. Ян, – оперся о косяк, – возвращайся. Кресло директора ждет тебя.
– Мирослав, мне не н…
– Послушай, – мягко прервал, привычно касаясь руки. Да, некоторые вещи еще долго не забывались, – я решил перевести Николь в другую школу. Обычную. Нашел неплохую гимназию с очень строгим педсоставом.
– Не нужно, – возразила я. – Я не вернусь.
– Почему?
– Не хочу. Я же говорила, что устала. Мы вроде развелись, а твоей семьи все так же много в моей жизни. Это невыносимо. Хочу сама… Без вас…
– И меня?
– И тебя, – проговорила тихо. – Поэтому поезжай домой, не порть мне репутацию, – показала жестом, чтобы уходил. – А Николь не переводи. Дело не в школе, а в отношении. Она должна понять, что не все папа купит, иногда нужно самой. И оценки никто рисовать не будет. Она должна снова захотеть учиться.
– Я пытаюсь, но это оказалось сложно…
Что тут скажешь, детей в принципе нелегко воспитывать, а если они не хотят жить по правилам и уверены, что у них и так все будет благодаря родителям, вдвойне сложнее. Спрашивать, чем мама Николь занималась и почему голова болела только у самого Мира, не стала. Пусть сами разбираются.
– Школу все же поменяем, – произнес вслух, но диалог точно вел с самим собой. – Последствия должны быть! – посмотрел на меня.
– В конце года? Тут осталось учиться четверть с небольшим. Кроме стресса ничего не добьешься. Жди первого сентября.
Мирослав хмурился, задумчиво, но молчал. Решил уже, вроде жестко, по-мужски, да как-то не в ту сторону. Ничего, все приходит с опытом – и отцовские навыки.
– Ну, пока, – попыталась закрыть дверь.
– Яна, так хочется пить, аж переночевать негде.
– Снега поешь, – дернула ручку.
– Ну а сына хоть можно поцеловать? Я соскучился.
Да блин!
– Рома спит давно! – Это запрещенный прием!
– Знаю. Я просто поцелую его. – Мне пришлось отойти от двери. Отец ведь.
Мирослав поставил чемодан, снял пальто и разулся. Весь в черном, только волосы русые и глаза светлые. Демонстративно зашел в гостевую уборную и тщательно вымыл руки – терпение мое испытывал, что ли?!
Отправился в детскую максимально бесшумно. Я за ним. Рома спал на боку, смешно открыв ротик. Такой умилительный малыш во сне. Мирослав обернулся и улыбнулся мне так, как было прежде: если приходил поздно, то всегда целовал детей, а я рядом стояла. Такая маленькая традиция. Но закончилась она не с разводом, а когда Мир начал целовать их по очереди в разных домах, ну и маму дочери в том числе.
– Хороший у нас сын, – шепнул мне. Я холодно кивнула. Момент был испорчен. Возможно, настанет время, когда буду вспоминать только хорошее, но не сегодня.
Я первая вышла из комнаты и остановилась, загораживая проход в гостиную. У меня там «накрыто» к томному вечеру, и свидетели мне ни к чему!
Мирослав остановился напротив так близко, что мне пришлось углубиться в комнату. Он подпер дверной косяк и смотрел на меня с грустью.
– Ты вообще не скучаешь, Яна? – спросил неожиданно. – Не переживаешь? Не думаешь о нас?
Я тихо рассмеялась. Правильно: ушла сама, без рыданий и истерик, вернуть не просила, на шею не вешалась и пороги не обивала.
– А что ты хотел увидеть? Меня в пучине отчаяния? Чтобы целовала тебе ноги и просила не бросать? Такой расклад устроил бы тебя?
– Нет, конечно. Я не об этом. Просто, – отвел глаза, – мне сложно. Я скучаю, Яна. Мне тяжело приходить в дом, где нет тебя.
– А когда ты возвращался в этот же дом, и там не было ее, тоже страдал? – не сдержала укола.
– Лики в этом доме практически не было. Он никогда не был ее.
– Я не хочу…
– И я не хочу о ней, – обошел меня. – Замерз я. Давай чаю попьем.
– А давай ты уже уйдешь? У меня вообще-то планы были, – пыталась опередить его. И почему я не убрала коробку с вибратором, прежде чем впустить бывшего?!
– Опа! – он присел на диван и увидел ведерко с мороженым, вино и… – Я так понимаю, вот он, – указал на симпатичную игрушку, – главный герой этого вечера? – глаза смеялись, губы подрагивали. Мне стало неловко.
– Не твое дело, – огрызнулась. Вот почему я такая? Он пришел ко мне в дом, а смущалась своей личной жизни именно я?!
Мирослав попробовал мороженое, налил вино, пригубил и протянул мне.
– Да ты садись, – взял за руку меня, совершенно ошеломленную подобной наглостью. Даже ножку бокала нежно вставил в мои пальцы.
– Вибратор опробуешь? – выгнула бровь, когда он взял его в руки. – К носу приложишь? Там, кстати, есть что вставить, – указала на кончик сантиметров в пять, который вводился во влагалище. – У тебя тоже есть, куда вставить, – не одной же мне смущаться.
– Я против анального проникновения, – деловито вернул вибратор на место. – В меня. Яна, – сел так, чтобы мы смотрели в глаза друг другу, – тебе было плохо со мной всегда? Все девять лет?
Я закатила глаза. Кто о чем, а мужчине важно знать, что его член, руки, губы и язык способны доставить удовольствие. Похвально, конечно, но…
– Мир, бери руки в ноги, чемодан и дуй домой. Я не буду обсуждать с тобой свою интимную жизнь. Ты чужой мне мужчина.
