Текст книги "(Не)Мой (Не)Моя (СИ)"
Автор книги: Оливия Лейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
Глава 13
Несколько дней до…
Мирослав
Мы вернулись из отпуска. Летали черт знает куда! На Бора-Бора. Красота, конечно: природа, бирюзовая лагуна, коралловые рифы, живность всякая, но как же долго добираться! Все это есть и на Мальдивах: океаны разные, но водичка одинаковая. Но для Лики Мальдивские острова – прошлый век и отдых для бедных. Если честно, кто-то немного охуел.
Ники тоже устала, хотя мы летели на частном самолете с максимальным комфортом. Она вообще ходила недовольная: вроде бы все понравилось, веселилась, плавала с маской и трубкой, акул видела! Восторг и визг! Но дочка хотела больше времени проводить с нами: привыкла, что обычно ее очень баловали вниманием по первому требованию. Яна все-таки была не родной матерью и всегда немного опасалась обидеть мою дочь, поэтому давала ей максимум с учетом Ромчика, ну и меня, соответственно. Мы всегда брали с собой на отдых няню, но дети тянулись к нам даже в самые пикантные моменты, а у меня от витамина Д всегда стоял.
Так и сейчас вышло: Лика хотела беспрерывного горячего секса, шампанского и омаров, а дочь – плавать, играть, гулять вместе. Чего хотел я? Да просто кости бросить на шезлонг и погреться после промозглого сырого Петербурга.
Николь уже взрослая, и мы не стали брать ей няню из России, пришлось на острове искать: англоговорящая нашлась, Ники было с ней сложно и скучно, но в языке поупражнялась. Такая интересная штука получилась, что Лика была жестче, чем мачеха, и ей дочка боялась отвечать грубо, сдерживала характер. Думаю, дочь опасалась потерять маму снова.
– Ники избалована, – мы с Ликой были в спальне. Она сидела у туалетного столика и готовилась ко сну. Я только вышел из душа. Сегодня приехал поздно. У нас в городе на подходе большие перемены, в офисе до ночи сидели с братом. Еще по сыну соскучился, но сегодня не мой день… – Поговори с ней. В отпуске она вела себя безобразно.
– Ты думаешь, это мы ее разбаловали? – имел в виду нас с женой, с Яной. Как-то не привык еще называть ее бывшей. У меня же не может быть две бывших жены! Лика пока только намекала, что пора бы в загс, но я не хотел. Мы живем вместе, мне этого достаточно. Не хочу больше быть чьим-то мужем.
– Кто «мы»? – повернулась ко мне Лика. – Я не желаю слышать про твою Яночку, – ревновала к ней и не проявляла ни капли толерантности к матери моего сына. Требовала, чтобы я максимально не общался с ней. В этом они с Яной придерживались одинакового мнения.
– Николь последний год с тобой жила, Лика. Борзеть и наглеть начала примерно в тоже время, – не собирался жалеть ее тонкую материнскую душу.
– То есть, я виновата?! – воскликнула обиженно. – Я просто хотела заслужить ее любовь! А вышло… – убрала с ресниц невидимую слезинку. – Помоги мне, Мирик, – потянулась к полотенцу на моих бедрах. – Я боюсь быть слишком строгой с нашей девочкой, – и взяла в рот пока еще расслабленный член. Сосала Лика хорошо, вот только не все проблемы можно решить сексом…
– Пап, я спросить хотела… – Николь, не постучавшись, ворвалась в нашу спальню и увидела мою голую волосатую жопу. – Ой…
– Николь, немедленно выйди отсюда! – Лика была в бешенстве. – Это не я научила ее врываться к родителям!
– Хватит на всех орать! – зыркнул на бывшую с предупреждением. У ребенка и так стресс. – Я не против минета, Лика, но необязательно чуть что на мой хер бросаться, – натянув домашние штаны и футболку, я отправился к дочери. Бросил взгляд в одно из зеркал на этаже. Красный как помидор. Вроде сама виновата, действительно уже не маленькая, и чувство такта должно присутствовать, но я папа, и мне не хотелось, чтобы моим детям было дискомфортно.
Конечно, Ники бегала в спальню, когда была маленькой. Да и в отпуске, бывало, врывалась в самые интимные моменты. Но у Яны такие чуйка и слух, что мы успевали прикрыться, а сейчас… Ники двенадцать, и сомневаюсь, что она вообще ничего не понимала. Яна объясняла, что в среднем дети с одиннадцати лет начинали интересоваться половым и сексуальным вопросом, а доступность интернета облегчала задачу. Возможно, этот случай чему-то научит Николь. Но черт! Я же родной отец, и мою жопу, как и другие органы, видеть категорически запрещено!
– Дочь, можно? – постучал, прежде чем войти. Во-первых, потому что это правильно, во-вторых, показывал, как необходимо вести себя воспитанным людям.
Николь натянула одеяло по самую макушку: сейчас выглянула, сверкая глазами, даже в темноте видно, что перепуганная.
– Пап, я не хотела… Я не подумала… – и так стыдливо покраснела, пряча глаза. Блин, последнее, что мне нужно – дочь, которая стесняется, потому что увидела родителей как мужчину и женщину. – Мама сильно ругалась?
– Все нормально, – погладил ее по волосам и поманил, давая почувствовать себя маленькой папиной девочкой. Боялся, что не пойдет, постесняется. Но нет, перебралась на руки. – Мы тебя очень любим, малышка, но ты уже взрослая. Давай вести себя соответственно. Хорошо?
– Вообще к вам нельзя приходить? Нельзя в вашу спальню заходить? – шмыгнула носом.
– Можно, но не ночью. Ночью нужно спать, – спустил ее с рук и подтолкнул под бочок одеяло.
– А Роме можно, – надулась Николь.
Я только вздохнул. Завтра сначала нужно к матери съездить, она требовала нас всех, а потом к сыну. Думал, его с собой взять к бабушке, но понял, что хочу вдвоем поиграть, подарки подарить, привезенные с островов, Яну увидеть. Мы практически не созванивались, когда были на морях. Меня караулила Лика, а жена пару раз показала загорелого сына и объявила, что у нее цифровой детокс. Мог бы позвонить теще, но боялся.
– Рома маленький, но он реже, чем ты, приходил к нам с Яной, – проскользнула горькая нотка в голосе. – Завтра поеду к нему.
– Ты скучаешь? – спросила тихо. Николь ведь имела в виду брата?
– Очень, – тяжело вдохнул. – Вы мои дети: сложно вот так, раздельно…
– Давай тогда Ромку к нам возьмем, – предложила с детской непосредственностью. – Пусть живет, вон его детская пустует.
– У него мать есть, вообще-то, – я, если честно, удивился.
– Ну я же жила с тобой и Яной. Пусть и он живет.
Я промолчал. Что тут сказать? Что ее мать была слишком занята съемками, и забота о дочери мешала ее карьере? Нет, Лика не принесла мне маленькую Ники, просто скинула дочь на нянек и бабушку, свою мать. Меня это не устроило, и я забрал Николь себе. Да, тоже няни, но вечером как штык был дома, занимался малышкой. Лике не нужен чужой ребенок. Это я уже понял. Но меня никогда даже мысль не посещала забрать у Яны сына. Это лютая дичь!
С Яной такое не пройдет. Она меня загрызет! Да и нет лучше матери, чем она, и не было никогда. Всем бы такую! Придет время, Ники вырастет и оценит то, что давала ей мачеха. Я хотел в это верить. Верить, что моя дочь научится благодарности.
– Ложись спать, – поцеловал Николь. – Дети хотят быть с мамой, – произнес напоследок.
Пусть подумает об этом. Сама ведь такая…
Госпожа Агата Владиславовна, моя мать, ждала нас на поздний завтрак. Лика ехать не хотела, а вот Николь потирала руки, ожидая подарков. Бабушка любила баловать внуков.
– Здравствуй, мама, – поцеловал в щеку. – С наступившим, – вручил брошь из черного жемчуга и горного хрусталя из Французской Полинезии. Перед праздниками поздравлял маму, но к ней нельзя с пустыми руками.
– Это тебе, бабушка, – Николь неплохо рисовала и приготовила картину: океан, бунгало и скаты. Получилось очень по-летнему.
Лика была актрисой и надела свою самую любезную улыбку. Они с матерью искренне и взаимно не любили друг друга. Но у мамы в принципе отторжение к другим женщинам, просто кто-то раздражал больше, кто-то меньше.
– Это для вас, Агата Владиславовна, – протянула бархатный мешочек с аквамаринами. Это я выбирал на отдыхе: должна же Лика хоть что-то подарить! – О, какой браслетик, – заметила на запястье мамы. – Это Тиффани?
Я тоже заинтересовался и… охренел. Это точно такой же браслет, как я подарил Яне. Она не взяла, но я тоже не забрал!
– Николь, – мать обратилась к внучке, – твои подарки под елкой, беги. Через пятнадцать минут за стол сядем. Затем на Лику посмотрела: – Это подарок от Яны. Симпатичная штучка. Еще сумочка яркая, – и нарочито демонстративно даже не открыла мешочек с камнями, подаренными Ликой.
Сумочка… Вот, значит, как… Уделала меня Яночка. Вернула подарок так элегантно, что не прикопаешься. И по носу меня щелкнула: да, вторая жена у меня женщина с принципами, и она не разменивала свою гордость на кольца и браслеты, шляпки и жакеты…
– Агата Владиславовна, бранч сервирован, – горничная уведомила, а мама пригласила нас в столовую.
На столе стояли закуски, свежий хлеб, масло и джемы. Блюда из яиц подавались порционно. Николь никогда не заставляли есть исключительно ножом и вилкой, хотя иначе лично мне в принципе неудобно и непривычно. Но здесь, под строгим взглядом бабушки, одетой как английская королева, схватила приборы и пыталась наколоть вилкой оливку с косточкой. Нервничала, бедняга.
– Как отдохнули? – мама начала ничего не значащую беседу, но смотрела только на меня и Ники. Лику игнорировала. Та была недовольна и ковыряла в тарелке так, чтобы показать хозяйке дома, что еда ей не нравилась. Мы, мужики, мерились причиндалами, а они чем? Высокомерием?
– Хорошо, но далековато, – ответил я.
– Зато престижно и необычно, – парировала Лика.
Мать поджала губы и закатила глаза, а я посмотрел на часы.
– Все было очень вкусно, но мне нужно бежать. Ромка ждет.
– А мы? – Лика была недовольна, что оставлял их.
– Николь еще не доела, – кивнул на дочь. – Вызови Олега, когда соберетесь. Мама, – поцеловал на прощание.
– Поцелуй за меня внука, и Яне привет, – специально уколола Лику напоминанием о его матери.
Я написал сообщение жене, что еду. Мы вроде как решили в новый год войти без жесткой регламентации нашего общения, поэтому я заехал в цветочный и купил красивый букет. Название сказали, но я не запомнил. А еще выбрал для нее серьги с крупными жемчужинами под цвет ее глаз. Мне сказали, что они самые редкие и дорогие. Я не мог подарить Яне что-то обычное и массовое. Она должна знать, что всегда была и будет для меня особенной женщиной.
Припарковался на свободном месте недалеко от парадной. Уже вышел из машины, как дверь открылась, и появилась Яна. В короткой шубке, высоких сапогах и с распущенными волосами, струящимися по спине. Она говорила по телефону и улыбалась. Подъехало такси, и я потерял жену из вида. Цветы остались в машине, некому дарить. Карман жег футляр с серьгами.
– Здравствуйте, Мирослав Константинович, – меня встретила Аня.
– Пливет, пап! Мне только шапку осталось надеть!
– Привет, дружище, – помог ему. – Какой ты загорелый. Купался?
– Купался, – довольно ответил.
– В феврале со мной полетишь на море? По-мужски: только ты и я, м?
– Ес! – довольно повторил жест из мультика.
– Ань, а куда хозяйка ушла? – спросил как бы между прочим и положил коробочку с подарком на полку в прихожей. Пусть. Рано или поздно заметит.
– Яна Николаевна не сказала. Но я сегодня с ночевкой. Будет поздно.
Я поджал губы и взял сына за руку. Куда она, интересно? А еще интереснее – с кем… Странно было бы, если такая женщина осталась бы надолго одна, но… Представить сложно мою жену в чужих объятиях. Да, развелись, но развод – не панацея для чувств, а они остались, что уж лукавить.
– Ну что, готов развлекаться? – посадил сына в кресло и занялся хитрым безопасным ремнем.
– Готов!
– Я очень по тебе соскучился, Ромчик, – чмокнул его в нос. Может, не нужно так с пацанами, но мелкий еще, хочется обнять и потискать. Скоро тоже характер проявляться начнет, и будет сложнее с ласками, но пока можно любить и баловать его в полную силу!
В среду мы с юридическим отделом и финансистами заканчивали сделку с переводом долгов наших основных врагов и конкурентов: теперь их активы станут залоговым имуществом в «кармане» Нагорных. Дальше – дело техники. Я даже выдохнул. Устал я от вражды с Савицкими, да и Свят тоже. Пора полностью выходить в чистую зону, а вражда нас тормозила, потому что способы бороться были не всегда легальными. Теперь с этим покончено, как и с самими Савицкими.
– Мир, ты будешь завершать сделку, – неожиданно объявил брат.
– В смысле? А ты куда?
– Расскажу, после того, как разберусь с отцом.
Святослав рассказал, что произошло в его доме и как поступил со своим папашей. Я лично поддержал. Хорошо, что брат вообще не убил его.
– Тебе я доверяю. Размажь Савицких за нас обоих, – усмехнулся не без горечи.
Я чувствовал, что брат устал и стремился к простому семейному счастью с женой и дочерью. Он заслужил это как никто.
– Обязательно, брат, – пообещал и ответил на звонок. Лика. Она орала мне в ухо, и я не сразу понял, что произошло.
– Приезжай в школу! Твоя директриса ударила нашу дочь!
– Что?! – в это никогда не поверю. Яна супер терпеливая и сдержанная.
– Приезжай! – и сбросила вызов.
Я смотрел на свой телефон и ничего не понимал.
– Что, – начал Свят, – спокойная жизнь закончилась?
– И не говори…
Глава 14
Яна
На этаже поднялась неразбериха. Никто ничего не мог понять, но проблемы чуяли все: у нас учились дети очень непростых родителей, и приходилось маневрировать, чтобы качество образования и дисциплина оставались на уровне. Чем старше становились наши ученики, тем больше себе позволяли, ведь они платят. Да, именно так: они считали, что это их деньги, а мы все – просто обслуживающий персонал, и даже их родители существовали исключительно для того, чтобы исполнять их хотелки.
– Ольга Максимовна, вызовите родителей Нагорной, а я позвоню Алексеевым.
– Яна Николаевна, а что случилось? – шепнула завуч. – Почему Николь плачет и говорит, что ты ее ударила?
Мы обменялись понимающими взглядами. Цирк с конями, только как это объяснить родителям и попечительскому совету, если до них дойдут подобные слухи?
Через час в моем кабинете собрались оба завуча, отец с Илоной, Николь, которая притихла, осознав, как сильно все закрутилось, и от этого выглядела реально перепуганной. И, конечно, ее мать – Лика Полянская. Она ругалась, кричала и требовала меня четвертовать.
– Да как ты посмела тронуть мою дочь! Я уничтожу тебя! Ты в этом городе угла не найдешь!
– Успокойтесь, Лика Валентиновна, – завуч пыталась корректно утихомирить ее, а я молча наблюдала за кривляньями и показной истерикой этой актрисы. И это мечта Мирослава? Высокомерная, невоспитанная грубиянка? М-да…
– Эй, выбирайте выражения, – вмешался мой отец. – С моей дочерью вы так не будете разговаривать! – хоть отсюда поддержка. – Это явно какая-то хер… ошибка, – вовремя исправился.
Лика только фыркнула, да с таким предубеждением, словно она аристократка в десятом поколении, а мой папа халдей, рожденный ее обслуживать.
– Давайте успокоимся все, – произнесла я. – Девочки в туалете вместо урока снимали видео и курили вейп.
Отец бросил на дочку короткий говорящий взгляд. Видно, что ловил уже. Я посмотрела на Николь: она молчала.
– И что? – Лика вздернула подбородок. – Это повод бить мою дочь?
Короткий стук, и в кабинет зимним вихрем влетел Мирослав. Осмотрел присутствующих и остановил взгляд на мне.
– Теперь давайте разбираться, – взял на себя главенствующую роль. Попечительский совет пожаловал, что уж нам, простым смертным… – Николь?
– Яна Николаевна ударила меня, – тихо проговорила.
– Так просто взяла и ударила? – нажал голосом.
– Разбирайся с ней! – вмешалась Лика, ткнув в меня пальцем. – Здесь одна виновная!
– Илона, – Мирослав перевел взгляд на мою сводную сестру, – это правда? – строго спросил.
Глазки забегали, руки тряслись, коленки поджаты – она боялась и собиралась солгать.
– Да, – тихо и не глядя на меня.
Отец непонимающе хлопал глазами, Лика торжествовала, Мирослав оставался спокоен.
– Хорошо, мы тебя услышали, правда, еще камеры посмотреть нужно, проверить, – заявил рационально.
Если Николь просто прятала глаза, то у Илоны все на лице написано.
– У нас в туалете нет камер, – вмешалась завуч по воспитательной работе. Мы всегда с ней не сильно ладили. Вероятно, подумала, что это шанс занять мою должность. Амбициозная женщина.
– Мирослав, я требую, чтобы эта, – кивнула в мою сторону надменно, – была уволена! – Лика вся пылала гневом праведного негодования.
– Выйдите все, – велел Мир.
– Но! – заикнулась Лика.
– Возьми Николь и ждите меня в машине.
Его послушали. Мы остались в кабинете вдвоем. Я смотрела на бывшего мужа и ждала. Поверил ли он, что я способна навредить ребенку? Если да, то, вероятно, я навсегда разочаруюсь в мужчинах.
– Что молчишь? – заговорила первая. – Допрашивай, – горечь проступила неосознанно. Как же я устала от всего этого. Уже не вместе, а я не ощущала себя свободной. Это даже не треугольник, это многоугольник, и в нем находились люди, которые не должны. Не по возрасту им!
– Яна, ты так плохо обо мне думаешь? – тихо спросил. – После всего, что ты для меня сделала?
– Что я для тебя сделала?! – криво усмехнулась. – Это даже звучит омерзительно, Мир. Нянька, постельная грелка…
– Перестань. Я не имел в виду…
– Хватит, Мирослав! Покинь пока еще мой кабинет.
– Не вздумай увольняться, поняла? – стремительно поднялся. – Этот бред я пресеку!
– Разберись лучше с дочерью, – устало откинулась в кресле. – Я второй раз уже ловлю ее с вейпом. Это может быть опасно…
– Я не знаю, что с ней происходит, Ян, – Мир тоже казался вымотанным. – Все… бля… через жопу, – достал пиликнувший телефон и, выключив звук, бросил на стол. – Я спросить хотел: можно на праздники в феврале Рому взять на море? Вдвоем полетим, обещаю.
– Посмотрим. Дожить еще нужно, – поднялась. – Мир, уйди, а? Мне подумать нужно.
– Яна, прости за этот цирк. Я разберусь. И не смей уходить.
Мирослав ушел. Я еще какое-то время смотрела на дверь, затем подошла к зеркалу. Почему-то подумалось, что я слишком скучна в деловых костюмах и прибранных в пучок волосах. Потянулась к шпилькам и вынула, позволяя густой волне укрыть спину. Рассматривала себя, трогала пухлые губы, накрашенные нюдовой помадой, сбросила пиджак и расстегнула пару пуговиц блузки. Пыталась осознать свою привлекательность и разыскать сексуальность. Сколько я уже одна? Пара месяцев после расставания с мужем. Это нормально? Или я какая-то неправильная? Я даже не уверена, что хотела снова влюбиться. Секс тоже… Видимо, это не моя сильная сторона. Слишком сдержанная, взвешенная, рациональная. Директор, училка, скучище для мужчин…
– Я забыл телефон… – услышала и вздрогнула. – Мудрёна моя… – Мирослав возник за спиной в моем отражении. Смотрел и гладил меня по волосам как завороженный.
Я наблюдала за нами в отражении, ощущала тепло длинных пальцев, перебиравших мои локоны, ласково, нежно, с заботой. Я долго держалась, теперь хотела знать! Это нужда, потребность, необходимость!
Я повернулась к бывшему мужу и заглянула в глаза, честно, пронзительно.
– Мир, почему она? Почему не я?
Мне необходимо знать, где я ошиблась, и почему мой муж вернулся к бывшей. Не хочу повторять эти ошибки в будущем.
– Яна…
– Я слишком серьезная, скучная, неинтересная, да? А она яркая, дерзкая, вся такая внезапная…
Мне было, что еще добавить, но это уже мое оценочное суждение.
– Яна, что за глупости, – Мир погладил меня по щеке. – Серьезная – да, скучная – неправда, неинтересная – полный бред. А Лика, – отвел взгляд, – это не про разум… Если бы это было мозгами, – снова глаза на меня. – Это было на уровне инстинктов. Это…
– Не надо, – приложила палец к его губам, затем спустилась ниже, остановившись на груди слева. – Если это выбор сердцем, значит, все правильно…
– Не сердцем я думал, – Мирослав накрыл мою ладонь и сжал. – Другим органом…
Мы замолчали. Мне нечего было ему сказать: это его выбор, даже если сейчас им уже не так доволен. Брак каждый строит по-своему, и на «дружбе» половых органов тоже.
– Иди, тебя ждут, – высвободила ладонь и спрятала руки в карманы юбки.
Мирослав свои просто уронил и вышел. Нам никогда не стать абсолютно чужими людьми, которых можно встретить раз в пятилетку случайно на парковке, в магазине или ресторане, но больше взаимодействовать с новой семьей Нагорного не хочу. Все, устала.
Я оперлась ладонями о крышку стола и всхлипнула, не сдержавшись. Иногда нужно и даже необходимо пожалеть себя. Сколько можно быть сильной, молчать, улыбаться и держать лицо?
Мудрёна. Вот кто я для бывшего мужа. Та, которая подходит, но не та, без которой жизни не видишь. А он… Я же любила его. Так любила… У меня не было незакрытых гештальтов, прошлых ярких любовных страданий, мужчин, о которых тайно грезила ночами. Мирослав был для меня единственным и самым нужным. Моя любовь и мое страдание.
Пора все это прекращать, иначе я никогда не выплыву и не верну себя, которую потеряла в браке, работе и даже материнстве. Пора надеть маску на себя, спасти себя!
– Яна, ну ты как?
Я убрала волосы с лица: хорошо, что минута слезливости миновала. У меня было три завуча, но с Олей общались ближе всего. Она могла стать неплохой заменой мне.
– Нормально, – села за стол и взяла чистый лист бумаги.
– С ума сошла! – она хоть и была старше меня на десяток лет, но эмоционировала как девочка. – Неужели бывший заставил?!
– Нет, конечно. Наоборот, – оторвала взгляд от заявления. – Велел не увольняться.
– Ну тогда зачем! – она не понимала, насколько мне все осточертело. – Неужели позволишь этим двоим… – видно, хотела выругаться, но сдержалась. – Испортить тебе карьеру?!
– Это же не кончится, Оль. Полянская будет капать Мирославу на мозги…
– Ну капает она слюной и явно не на мозги, – выразительно и красноречиво посмотрела на меня. – Яна Николаевна, подумай, не руби сгоряча.
– Я решила, – передала в руки мое официальное заявление об уходе. – Даже отрабатывать не хочу, – поднялась, взяла сумку и отправилась на выход.
На улице было морозно и снежно, но так легко дышалось! Да, меня слишком многое связывало с бывшим мужем, и даже место директора, которое получила с его мягкой подачи. Вроде бы заслужила, но не просила о нем, не стремилась, не требовала. Мирослав сам решил, что мне так будет лучше. Он всегда стремился сделать для меня что-то хорошее. Оглядываясь назад, начинало казаться, что это благодарность за мое появление в его жизни, но стояло ли за ней еще что-то? Может, все было привычкой? Хорошей, правильной, нужной, но всего лишь привычкой. Я не знала и, наверное, больше не хотела докапываться до истины. Сегодня я увидела и услышала достаточно. Я стремилась быть для Мирослава хорошей женой, любимой, заботливой, вдохновляющей, но если Лика Полянская – это его мечта, страсть, желание, значит, это его потолок. Этого он и заслуживал. Я другая и такой, как она, не стала бы никогда, даже ради любимого мужа. Когда-то любимого…
– Да, папа, – ответила на звонок. Сегодня я ушла раньше, но понимала, что моя порядочность не позволит уйти из школы, не подготовив и не сдав дела. Но сейчас ничего не хочу, только забрать сына и домой. – Что-то еще случилось? – меня такая усталость от чужих проблем взяла.
– А что, мало, что ли, – пробухтел и виновато проговорил: – Дочь, прости за Илонку. Это все кабздец какой-то, – выругался по-простому. – Яна, ты же знаешь, что я в эту хрень не поверил ни на минуту?
– Знаю, – ответила негромко.
– Приезжай к нам на ужин. Марина хочет поговорить, и Илонка рыдает…
– Пап, я устала, – хотела отказать, но он так тяжело вздохнул. Я догадывалась, почему. – Хорошо, приеду.
Я позвонила няне и сказала, что буду позже, чем планировала. Ведь отпустила уже, сама Рому из сада хотела забрать. Можно и сейчас, садик рядом, но ехать к отцу с сыном после ситуации с Илоной не стоит. Неясно, как там дело обернется. С Мариной, вроде как мачехой, у нас были ровные отношения, но она вспыльчивая и не всегда следила за языком. Если случится скандал, то не при Ромке.
– Привет еще раз, – поцеловала отца. Они жили в просторной квартире в Приморском районе. С мамой у них жилье было общим, они его не делили. На эту сам заработал с годами, как и на учебу младшей дочери в элитной школе. – Вкусно пахнет, – принюхалась к запахам ужина.
Марина давно уже не работала и занималась домом и ребенком. У них действительно было уютно, она хорошо готовила, но слишком уж Илону баловала: все мы хотим лучшего для своих детей, но иногда это выходит нам боком. Вот и сестра по отцу оговорила меня по просьбе дочери моего мужа, девочки, которая много лет была мне родной.
– Илона! Быстро сюда! – крикнул папа, когда мы зашли в гостиную. Сестра вышла понурая и заплаканная. Села в кресло напротив, на меня смотреть избегала. Мне стало ее жалко.
Илона дружила с Николь еще с сада, а когда мы породнились, то общение стало еще крепче. Понятно, за годы у них всякое было – дети же! – но сестра часто гостила у нас дома на заливе. Правда, не в последний год моего брака. Николь переехала к матери и хвасталась ее известностью.
У нас с Илоной слишком большая разница, чтобы мы были подружками, я скорее взрослая наставница, а Николь, вероятно, авторитет.
– Рассказывай, – строго велел папа.
– Давай-давай, говори, – в дверях с полотенцем появилась Марина. Она была зла на дочь. Был порыв защитить и вступиться за Илону, но у меня закончился ресурс мамочки-директора, которая всегда думала о детках и их психологическом состоянии. Они родители, пусть воспитывают. Я одну уже воспитала, тот еще педагог.
– Николь предложила прогулять физру. Мы были в туалете, снимали тик-ток, она достала вейп, и тут Яна зашла, – говорила сквозь слезы, затем умоляющий взгляд на меня. – Я не думала, что она скажет такое! Я испугалась!
– А что же ты не сказала правду, балда?! – прикрикнула на дочь Марина.
– Пока ждали родителей, Николь сказала, что мне ничего не будет, просто нужно поддержать ее версию, – опустила голову. – Прости, Яна. Я не хотела… – вытирала слезы.
– Что теперь будет? – Марина обратилась ко мне. – У тебя же муж в попечительском…
– Бывший, – поправила спокойно. – Я уволилась.
– Неужели Мирослав твой устроил? – отец был на грани. Показалось, что он даже постарел резко: видный мужчина, которого выжали как лимон. И это тоже было его выбором.
– Нет. Это мое решение.
– Яна, ну давай Илона завтра расскажет, как было, – прагматично предлагала варианты Марина.
Нет, это не изменит моего решения, но даже если бы я не собиралась уходить, сплетни поползут: кто захочет считать меня злыдней, бьющей детей, останется при своем мнении. Правда – это условности. Она у каждого своя: кто во что хочет и готов поверить.
– Это уже неважно. Я приняла решение.
Марина фыркнула и посмотрела на дочь, как на врага народа.
– А скидка, Яна? – наконец Марина спросила главное. Отец отвел глаза. Обучение в нашей школе очень дорогое, и я через Мирослава выбила для Илоны скидку в пятьдесят процентов. Потянут ли они теперь полную стоимость? Это их семье решать, или переводиться в другое учебное заведение. Я больше ничего для них сделать не могла, сама безработная.
– До конца года оплата как в договоре, со скидкой, а дальше – как новый директор решит, – пожала плечами. Увы, но Илона не была отличницей и лучшей ученицей, чтобы иметь привилегированные условия обучения и оплаты. Просто у нее была сестра-директор. Больше нет. Странно, но я даже не злилась на нее. Возможно, своей ложью они с Николь выдернули меня из зоны комфорта. Мнимой зоны, иначе как объяснить, что мне неожиданно очень хорошо и легко. Я абсолютно не жалела, что ушла. Вообще!
– Пап, вы сильно не ругайте Илону, – он вышел меня проводить. Возле подъезда достал пачку сигарет и закурил. – Она и так свое получила. Марина спуску не дает…
– Да, – отец крепко затянулся, – она такая, – вздохнул, но обсуждать жену не стал. Я видела, что ему нелегко с ней: возраст, спокойствия хочется, а Марина младше на тринадцать лет… У нее по всем фронтам запросы, и не все их отец в состоянии тянуть. – Прости, Яна. Подосрали мы тебе.
– Да нормально, пап. Я даже благодарна. Надо было рвать сразу и везде.
– У вас сын, – напомнил мне.
– Да, – я кивнула, – но его дочь и уж тем более первая жена со мной не связаны. Максимально хочу абстрагироваться от них.
– Если ты так решила, значит, это правильно, – папа приобнял меня. – Умница ты у меня. На Илонке природа отдохнула, но хоть старшая дочь с головой.
– Пап! – возмутилась я, но он только рассмеялся. Нет, он любил младшую, это просто я слишком правильная и идеальная. Хватит! Иногда нужно быть плохой девочкой. Может, и у меня получится?
