Текст книги "(Не)Мой (Не)Моя (СИ)"
Автор книги: Оливия Лейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
Глава 21
Мирослав
В пятницу я разрешил дочери прогулять школу и договорился с Яной, что заберу Рому с утра. Сегодня не мой день, но в честь дня рождения можно и поблажку сделать. Дорога в Карелию не самая простая, особенно для детей со слабым вестибулярным аппаратом, пусть небольшие, но перепады высот были, хотелось бы по светлому все это проехать и не терять целую субботу активного отдыха.
– Пьем таблетки, – раздал детям противорвотное. – Оба! – взглядом велел сыну не филонить. Блевать, а потом страдать нам некогда, у нас программа!
– Может, и мне выпить, – рассмеялся Руслан Загоев. Он занимался всеми нашими силовыми вопросами, в том числе и охраной. Отпускать меня одного с детьми категорически отказался: сейчас у нас слишком непростое время, чтобы рисковать – именно так заявил мне. Мамочка, блин. Целый арсенал загрузил в машину, помимо нашего шмотья. Брать с собой бойцов – это уже перебор. Я столько работал, чтобы вывести бизнес на цивилизованный уровень: эти разборки из девяностых уже не актуальны.
– Держи, – отдал ему таблетки и сел за руль. Сегодня я выгнал из гаража мощный внедорожник, как раз для таких поездок. Природа, рыбалка, шашлык. Если бы двинул исключительно с мужиками, можно было бы аскетично устроиться, но для детей выбрал хороший, атмосферный отель с финской эстетикой. А также крытым бассейном, игровой и рестораном. Ну, если дети откажутся есть наши уху и шашлык.
Удочки, снасти, у меня даже была банка с жирными червями: не накопал, купил. Лед на Ладоге только начал сходить, но в отеле было расчищено, как раз для рыбалки: ничего серьезного не поймать, но побаловаться можно.
Я учил Рому ловить рыбу: сам спецом не был, так, любитель. Очень, очень любитель. Руслан, да, он часто выезжал на природу, причем в дикие места без связи и на целую неделю – такой детокс. Сейчас он повел Николь смотреть ладожские шхеры с берега. Локация у отеля супер.
– Не замерз? – поправил сыну шапку, когда он громко шмыгнул. Конец марта, и возле воды трындец как прохладно.
– Нормально, – держал удочку, а сам в двух перчатках. Мужик! Правда, если этот мужичок вернется с соплями, кашлем или больным горлом, его мама меня четвертует. Она и так была не в восторге от досуга на природе в такую погоду, но уговаривать долго не пришлось. Ромчик слишком уж обрадовался поездке. Нам уже баню готовили, попаримся, все сопли выйдут, а я сейчас уху поставлю – вообще огонь праздник будет!
– Пойдем, Ромчик, – подошел к ведру, которое он рассматривал.
– Маленькая рыбка, – снял перчатку и засунул пальчик. Да, мы наловили плотвы и пару окуней. Ничего, нам для ухи пару форелей предоставят. Хорошо должно получиться.
– Летом приедем, будет больше.
Пока дети грелись в шале и перекусывали горячим, мы с Русланом готовили: я – уху в казане, он – мясо на углях. Пахло до одури вкусно: я только и успевал сглатывать слюну. Запах костра, мяса, кристального воздуха возвращали куда-то в безмятежное время – наверное, это детство. Честно, нечасто бывал на таких вылазках с семьей, куда там! У Нагорных в чести только элитные курорты и премиальные отели за границей. Но вот с классом походы никогда не пропускал, спасибо учителям, которые понимали, что дети богатых родителей все равно дети.
Я посмотрел на голубую даль со стремительно проносящимися кудрявыми облаками и наконец расправил плечи. Вот сейчас хорошо. Теперь я все делал правильно. Я был счастлив настолько, насколько мог быть в ситуации, произошедшей в моей жизни. Со мной дети, верный человек, друг даже, погода, вон, хорошая для этого времени года. Не было рядом женщины – такое тоже бывает, но жизнь продолжалась. Возможно, я слишком рано женился изначально и достаточно быстро во второй раз. Нет, это точно не вина женщин. Наверное, мне нужно побыть одному, не в отношениях, без поддержки моих тылов хрупкими ладонями. Это, конечно, касалось рук именно Яны. Лика никогда не была силой за моей спиной. Только слабостью, которую я, наконец, перерос.
А Яна… Последнее, что я мог сейчас сделать: прийти к ней и сказать – вот он я! Возвращайся, все понял, теперь будет иначе. Никаких призраков, никакого прошлого, только мы. Не вернется. Ей хорошо без меня. Я это чувствовал. До последнего был уверен, что Яна была счастлива со мной. Теперь эта уверенность прошла. Я любил ее, но, вероятно, не так, как эта женщина того заслуживала. Сейчас только понял, что она хотела по-другому.
Каждая женщина хочет быть единственной…
Правильно. Именно так нужно. А я везде успеть пытался: и бывшей помочь, и мать не обидеть, и дочь избаловать. Жена рядом была, поддерживала во всем, но на каком месте она по счету стояла? Яна со всем могла справиться, ей можно было все доверить, а я спасатель: бегал и спасал других. И кого я спас? Никого. Жену сделал несчастной. Дочь практически упустил, и даже сейчас нет уверенности, что я на правильном пути в воспитании Николь. Себя тоже. Да, счастьем в жизни не пахло. Но время идет, будем жить и разбираться сами, своими силами. Мне всего лишь тридцать восемь, рано еще в ящик и умирать.
– Снимай пробу, именинник, – Руслан подал мне на шампуре кусок мяса. Руки, зубы, язык – все обжег, но вкусно! Как же вкусно! Вздохнул полной грудью ароматы леса, костра, ледяного озера: жить тоже вкусно!
– Что там у нас? – раз уж вместе, то по делам можно перетереть.
– Самойлов на связь вышел. Помощь предлагает.
– Артур? – не удивлен. Они со Святославом замяли свой конфликт, и Самойлов стремился к миру с Петербургом, но есть несколько «но». – Ну пусть поможет, – мы с Русланом обменялись вполне понимающими взглядами. Разберемся, но не сегодня.
Мы с Русом в две руки накрыли на стол, ничего такого: мясо, уха, овощи и нарезка колбасы; хлеб и печеная картошечка. Ромка не любитель супов, особенно рыбных, но бульон выпил. Николь оценила уху и принялась за мясо: для нее свинина, для сына из курицы шашлык. Мы с Русланом были всеядными и голодными, а еще весьма довольными собой: такой стол и без женщин! Все сами, своими натруженными мозолистыми клешнями!
Я смотрел на детей и подмечал, как общаются: нормально, как все. Злости и надменности от дочери не ощущал. Надеюсь, это не из-за меня, а потому что реально усвоила полученный урок в школе: с людьми нужно по-человечески, а семья – это не пустой звук.
– С кетчупом вкуснее, – произнесла Николь, с удовольствием уминая мясо.
– Точно, – с набитым ртом поддержал Рома и макнул кусочек в пиалу.
– О, растяпа! – покачала головой Ники, но как-то по-доброму, что ли. Мясо оставило жирный и красный след на футболке.
– Сиди, – махнул, чтобы не вставал. – Я принесу чистую.
Я пошел в комнату, предназначенную для детей, и достал из шкафа сумку: Яна собрала ему рюкзак с игрушками и пару комплектов белья и одежды. Взял майку и заметил на дне пакет с приколотой запиской. Для меня. Не ждал поздравлений, не заслужил особо.
Через секунду ржал как конь. Еще осенью, когда женаты были, у меня поясницу прихватило. Плечевой пояс постоянно давал дрозда: спорт спортом, а работа сидячая. Поясница добавила тогда… Яна пошутила, что если к остеопату не пойду, то пояс из собачьей шерсти подарит на следующий день рождения. Поясницу отпустило, да и в командировку ехать нужно было… В общем, не пошел к врачу. Очевидно, Яна не забыла. Почему-то это вызывало улыбку. Да, возможно, мы были несовершенной парой и уж точно неидеальными людьми, но нам было, что вспомнить: наши шутки, личные секретики, говорящие взгляды и теплые улыбки.
На дне пакета с чудо-поясом лежал мини-конверт, как игрушечный! Внутри записка:
Следи за здоровьем, не мальчик уже))
Я только усмехнулся. Какая язвительная стала, но мне неожиданно нравилось. Ей шло. Элегантная директор школы и жена Мирослава Нагорного теперь свободная исследовательница самой себя. По крайней мере, я понял это так. Только грустно, что в браке со мной Яна потеряла эту самую изюминку. Себя. Или ту, которой могла бы стать, если бы не нужно было соответствовать статусам, которые навешал на нее именно я.
Я записала тебя к остеопату. Ссылка на почте. С днем рождения, Мир…
Хотелось покобениться, что я не такой уж и старый, но в современном мире год за два, а Яна меня знала как облупленного. Муж и жена: если у меня болел живот, был понос или температура – к ней бежал.
Я набрал Яну: голос хотел услышать, поблагодарить, про детей рассказать. Про Рому. Уверен, если понадобится совет относительно дочери, она даст, ответит и поможет, но Яна – человек, живой и чувствующий. Николь слишком сильно плюнула ей в душу. Ни она, ни я в принципе не имели морального права что-то от нее просить или, тем более, настаивать.
Телефон у бывшей жены был выключен. Я посмотрел на часы: лекции давно должны были закончиться. Значит… Занята. Это нормально. К этому тоже нужно привыкать. Яна давно не принимала звонки от меня буквально с первого гудка.
Вечером в субботу я уже уложил сына и решил, что пора поговорить с дочерью – завтра мы возвращаемся. Лика должна будет либо с чемоданами съехать, либо остаться, но с условием, что примет заботу о Николь как мама, любящая и родная. Ведь вся ситуация вокруг моей семьи завязалась гордиевым узлом исключительно, когда Лика приехала в Петербург и уговорила дочь жить с ней. Ники согласилась, потом пошла у нее на поводу и поддалась манипуляциям (не виню, сам такой. Но мне тридцать восемь, а ей двенадцать): интриговала, обманывала, и все это для того, чтобы жить с родителями. Лику сложно назвать хорошей матерью, но получалось так, что она нужна нашей дочери. Что из этого выйдет? Только время покажет. Боялся ли я, что вконец испорчу дочь, позволив жить с Ликой? Да. Мог ли я насильно оторвать Ники от матери? Нет. Есть вещи, которые нужно пройти и прочувствовать собственной кожей. Только тогда и боль, и радость врежутся в память.
– Пойдем, на звезды посмотрим, – предложил ей. В шале был телескоп, а небо сегодня удивительно ясное. Как и моя голова. Давно такого не было. Сколько месяцев жил в каком-то тумане: все понимал, но ухватить сути не мог. Тоже опыт. Хреновый, но опыт.
– Ники, я хотел сказать, – когда мы поиграли с телескопом, похлопал рукой по подушкам, разбросанным у витражей. Она взглянула на меня как-то обреченно. Вероятно, догадывалась о теме беседы. – Дочь, ты, наверное, заметила, что дома не все гладко, – прямые разговоры с детьми мне всегда давались плохо. Николь кивнула. – Мы с твоей мамой не будем вместе, – покачал головой. – У нас не получается.
– Но когда люди любят друг друга, разве не должно быть хорошо? – обронила тихо.
– Не всегда. Даже когда любят, а мы, – прямо посмотрел на Ники, – не любим.
– Ты все-таки любишь Яну? – спрашивала без агрессии или злости.
– Ники, пожалуйста, не нужно лезть во взрослые дела, особенно сердечные. Главное, что тебе нужно знать: я люблю тебя. Я люблю твоего брата. Я ваш папа и с вами буду всегда. Это для детей главное, а взрослые… – задумался. – Мы там как-нибудь сами, без сопливых разберемся.
Мы сидели молча еще минут пять. Потом она спросила:
– А я? С кем я теперь останусь?
Что я мог сказать? Что это зависело от ее матери? Или от самой Николь? Ведь если она выберет мать, а та откажет…
– Ты можешь выбрать, – обнял ее и поцеловал в макушку. Я хотел бы, чтобы дочь осталась со мной. Не знаю, способен ли я в одиночку воспитать нормального человека, но и бросать дочь на амбразуру страшно. Но решать, конечно, ей.
– Я люблю маму, – голос дрожал, – она ведь мама, – взглянула, едва сдерживая слезы, – но ты мой папа, – уткнулась мне в плечо. – Я не хочу жить без тебя. Ты… Ты никогда меня не бросал. Даже такую…
– Какую? – тихо спросил.
– Плохую.
– Не говори так. Мы все иногда плохие, точнее, наши поступки хре… ну, плохие, – обнял ее и поцеловал в лоб, – но если поступать хорошо, можно все исправить, – криво и косо, но объяснил. – Иди спать, поздно уже.
Выбор сделан. Теперь неважно, что скажет Лика. Хотя… Интересно все же… Мать там или не мать?
Мы выехали после завтрака в воскресенье: дети, конечно, устали, но я не мог повезти их к нам домой. Там проблема, которую нужно решить без свидетелей. Мама требовала внуков привезти: я позвонил ей и по-человечески попросил не муштровать их и расспрашивать о жизни, а накормить и дать отдохнуть. Вечером уже заберу обоих.
Яне сообщил, что мы уже в городе. Она ждала Рому, получалось, планов на вечер у нее не было. Вечером завезу сына. Наверное, соскучилась.
Я развез всех и поехал к нам на залив. Каким бы ни было решение Лики, а вещи ей собрать придется. Я мог оставить этот дом дочери, но не этой женщине. Ей нет!
Уже на входе заметил несколько чемоданов. Собралась, значит. Ответ понятен.
– Правильное решение, – одобрительно кивнул, встречаясь с бывшей глазами. Она уже одета в дорогу. Уходит без прощаний?
– Я не хочу жить в этом доме, – дернула плечом и поджала губы. – Он никогда мне не нравился. Он всегда был твоим, – и посмотрела на меня в упор: – И Николь была твоей.
– Это ее дом, и она хочет остаться в нем.
– Кто бы сомневался… Но ты прав: ей здесь лучше. Я позвоню ей, объясню… Потом.
– Скатертью дорога, – эта женщина снова уходила, но в этот раз у меня было легко на сердце.
– Мирик, – обернулась в дверях, – ты снова позовешь меня обратно. Я всегда буду тебе нужна, – самоуверенно заявила. Я даже отвечать не стал. Лень. – Но смотри, я не буду ждать вечно, – и ушла, громко цокая каблуками.
В окно увидел, что за ней приехала машина, а через секунду, скупо поздоровавшись, водитель забрал чемоданы. Я прошел в гостиную и упал на диван, руки раскинул и закрыл глаза. Меня окутало ощущением правильности. Поеду, заберу детей, и устроим воскресное валяние на диване: как раньше, когда мы все были одной большой дружной семьей. Только… Как прежде уже никогда не будет. Сомневаюсь, что Яна согласилась бы вернуться в этот дом. К нам. Ко мне…
Наконец Эрик Давлатов собрался жениться, но этим вечером его больше интересовали мальчишник и прощание с холостяцкой жизнью. Сегодня жених пил абсент, курил кальян, замешанный пятьдесят на пятьдесят шиша и марихуана, и наслаждался обществом красивых женщин.
– В брачную ночь не принеси подарочек молодой жене, – пошутил я, затянувшись до самых легких и наблюдая, как жених лапал крепкую задницу одной из девочек.
– Они все чистые, ручаюсь, – ответственно заметил Руслан. – Если что, сниму голову поставщику. Пацаны, – осмотрел присутствующих, – если у кого прибор после ночки чесаться начнет или отвалится, пишите мне на почту.
Мужики заржали, девочки манерно дули губы.
– Можешь не волноваться, котик… – высокая сочная брюнетка с большой грудью поставила бокал с шампанским на стол и присела на край кресла, игриво касаясь моего бедра.
Обычные шлюхи, только очень дорогие. Современный эскорт: они и посидят рядом, и отсосут под столом, если прикажут, и от подарков не откажутся, если дело хорошо сделают, или в постоянные любовницы пойдут, если предложат.
Хорошо, что мальчишник не в стрипе устроили. Тоскливо там. В клубе повеселей, а кому нужно уединиться, спустится под землю. Это заведение – отдушина Руслана: не для денег, а так, расслабиться: веселье, музыка, позитив. Девчонки с коктейлями и намажоренные пацаны. Неформальные встречи тоже иногда здесь проводили. Нет, Рус к проституции отношения не имел, но если партнеры хотели продолжения, то и несколько номеров имелось, и красивых баб. Ну в каком клубе нет шалав!
– Все, мужики, я пошел, – Эрик поднялся в обнимку с девушкой. Абсолютно очевидно, что моральная сторона вопроса его не интересовала. Что случилось на мальчишнике, осталось на мальчишнике.
– Мне кажется, рано ему жениться, – не увидел, кто из мужиков произнес. Здесь возле каждого сидела девушка, но до поры до времени на них внимания не обращали.
– Ему и в пятьдесят будет рано, – ответил Рус. – Это натура такая. Гулящая, – и на блондинку, жавшуюся к его бедру, посмотрел. – А ты гулящая, девочка? – тихо спросил.
– Как кошка, – томно ответила и, не смущаясь, начала через брюки работать с его членом. Мы в хозяйкой зоне сидели, сюда даже официант не войдет без предварительного сообщения.
– Да кто из нас женам не изменял? – бросил Олег и опрокинул в себя одномоментно порцию виски.
Я не изменял. Когда-то мог поставить себе плюсик в карму за этот «подвиг». Теперь уже нет: как бы ни пытался оправдаться, а Яне я изменил. Наверное, тогда, когда просто подумал, что хочу бывшую. Остальное – все лишь следствие.
– Шляться – это образ жизни, – ответил Руслан, – а это, – кивнул на девочку, работавшую с его стволом, – просто слив напряжения. Что мне, с женой разводиться, потому что раз в пятилетку я шлюху пялю? – спросил по-простому. Он старше, давно семейный, и учить его жизни было бы странно. Тут у каждого своя правда. – Мир Константинович, – посмотрел на меня, – а ты что думаешь?
– А я не женат, – и взглянул на брюнетку, покорно ждавшую моего внимания. Она не дура, это хорошо. Не лезла сама, понимала, когда нужно помолчать и посидеть, не отсвечивая.
Я мужчина и давно на голодном пайке. Отношения мне не нужны, ходить на свидания и искать для секса хорошую девочку – тоже, сейчас все честно: тело в обмен на деньги. Именно тот самый сброс отрицательной энергии: тупо кончить и забыть, а главное, что не в свою руку.
– Грудь покажи, – шепнул, выпуская ей в лицо тугую острую струю дыма. Девушка спустила бретельки, оголяясь до пояса. Не из стеснительных.
Я опустил глаза на круглые дыньки. Стопроцентная пластика, причем не самая качественная, слишком заметно вмешательство, но… Видимо, натуральная грудь сейчас не в цене. Жаль.
– Как тебя зовут?
– Дария.
Я смотрел на нее и понимал, что она не возбуждала во мне мужчину в более обширном и глубоком понимании (да, мы тоже не настолько примитивны), но инстинкты получать разрядку вполне разбудила. Я погладил ее ногу и сжал внутреннюю сторону бедра.
– Рус, – бросил взгляд на Загоева. Тот достал телефон и позвонил кому-то. Через минуту пришел менеджер.
– Прошу, – помог Дарии подняться с моих колен и взглядом показал, что девушка будет ждать меня в одной из ВИП-комнат.
Мы посидели еще минут пять, попиздели ни о чем, Эрик вернулся довольный. Сказал, что сегодня натрахается так, чтобы всю дальнейшую семейную жизнь хрен не пикнул на чужую щель. Только жена!
Я вышел из «хозяйской» зоны, спустился в бар и посмотрел на танцующих. Телефон тоже проверил: няня не звонила, уже хорошо. Раньше Аня иногда оставалась с детьми на ночь, если нас с Яной не было. Теперь мне пришлось нанять женщину. Иногда мне нужно отсутствовать допоздна, задерживаться на работе или отдыхать. Я живой человек и мужчина: иногда хотелось сбросить ответственность и пожить хотя бы вечер для себя. Николь не настолько выросла, чтобы на ночь оставаться одной. Няней не была довольна, но вариантов нет. У нее была мать, но та сказала, что будет брать к себе дочь только в начале недели: со среды у нее все вечера расписаны, как и выходные. Как-то так.
– Твою ж… – присвистнул, заметив на танцполе девушку в ярком платье, блестящем и куцем. Но взгляд от нее оторвать просто невозможно! Длинные густые волосы, стройные бесконечные ноги, крепкая задница и безумно сексуальные движения. Я не видел лица, но… Что-то было в девушке знакомое. На Яну похожа. Только моя бывшая жена никогда бы здесь не оказалась, да еще в настолько неподобающем виде. В этой женщине слишком много секса…
Девушка сделала какой-то совершенно противозаконный финт крутыми бедрами и повернулась, взрывая темные волосы блестящим водопадом. Серые глаза с поволокой, полные губы эротично приоткрыты, грудь… Натуральная, полная, стоячая. Моя грудь! Точнее, моей бывшей жены! Это что за декольте, это не вырез! Это Марианская расщелина! Что Яна вообще делает в подобном месте?! В таком виде?! И настолько пропитанная сексом!
Глава 22
Яна
Зал был относительно небольшой, взглядом охватить можно, но не настолько, чтобы стало душно от обилия ароматов: слишком много людей, как мужчин, так и женщин. Даже не думала, что подобные свидания вслепую настолько популярны. С учетом публики…
Красивые зрелые женщины примерно от тридцати до сорока пяти; мужчины где-то в том же диапазоне. Я охарактеризовала бы соискателей, как крепкий средний класс: деловые мены и не менее занятые женщины, работавшие до седьмого пота: познакомиться с достойным кандидатом для отношений в реале сложно, а всякие сайты знакомств… Я сама относилась к ним никак, но в кулуарах школы обсуждали публику, которая там паслась…
По всему периметру стояли круглые столики на две персоны, а в центре ненавязчиво играл скрипач: меня устроили за одним из них и предложили напитки. Женщины не перемещались по залу, только мужчины. На каждую – десять кандидатов и десять минут на общение. Если хочется продолжить, то обмениваетесь контактами.
Это, кстати, странный момент. Получается, если мужчине я понравилась, то он все равно поговорит с другими женщинами, чтобы что? Не упустить лучшую? Подходящую? Или самую доступную? Также и мы: вроде бы интуитивно должны почувствовать самого крутого самца, но посмотреть хотели всех. Цинично. Как везде. Хорошо, что мне можно расслабиться: я здесь не для того, чтобы найти кого-то, и даже не для того, чтобы показать себя. Я сегодня совсем не я.
Ведущий неожиданно дал отсчет времени, и ко мне подсел первый кандидат.
– Здравствуйте, меня зовут Аркадий. Региональный менеджер в «Петербург-банке», сорок лет, в разводе, – отрапортовал, как на плацу. Собственно, основная информация, можно оценивать. Серьезный, серенький, скучненький. Может, развлечь дядю?
– Марианна, – плавно протянула руку, другой убирая прядь со лба, – не замужем, возраст значения не имеет, работаю… – стрельнула в него шальным взглядом, – с клиентами.
Аркадий сглотнул и нервно дернул галстук: удивленный, но не расстроенный. Он точно не искал здесь серьезных отношений. Мужик устал, мужик хотел отдохнуть.
– Расскажите о себе, – я будто невзначай облизнула губы. Оставшиеся восемь минут сорокалетний Аркадий, сбиваясь и тараторя, рассказывал о своих увлечениях.
– Может, продолжим не здесь? – предложил и оставил мне свою визитку. Первый пошел. А мне даже не пришлось сильно уж изображать даму легкого поведения. Так, секси штучку.
Произошла рокировка, и ко мне пересел брутальный дядя в косухе с массивным золотым браслетом на запястье, густой бородой и яркими голубыми глазами на обветренном лице. Колоритный!
– Привет, – улыбнулся белозубо, – Антон Медведь, – протянул мне крупную лапищу. Я пожала и скромно проговорила:
– Маша.
А как иначе? Маша и Медведь. С таким мужчиной нужно быть маленькой девочкой и давать ему пирожок.
– Чем живешь, Маша?
– Людей лечу. Медсестричка-сестричка.
– Укольчик мне поставишь, Маш? – его глаза смеялись.
– А ты прокатишь меня на байке? – кивнула на ключи, брелок которых свисал из кармана. Я теперь тоже немного профайлер.
– Прокачу.
Я рассмеялась и поняла, что не шучу. Я никогда не каталась на мотоцикле. Вообще никогда! Сначала мне было просто нельзя, как и аттракционы, и быстрая езда. Адреналин и слабое сердце – это противопоказание. Больше не хочу жить пресно! И быть пресной!
– Позвони, когда надумаешь, Маша, – оставил мне телефон.
– А ты точно не съешь меня, Медведь? – Антон не был в моем вкусе, но, возможно, я ему еще позвоню.
– Только покусаю, – щелкнул зубами и поднялся. Я смотрела в сторону широкой удаляющейся спине. Антон не пересел, он в принципе не остался на сессии свиданий. Ушел.
Три следующих кандидата были настолько обычными, что я едва сдерживала зевок. Даже играть роль было лень. Не хотелось, пока не появился Анатолий.
– Анатолий, – кивнул мне деловито и, поправив очки, осмотрелся, словно бы искал что-то, – дует. Вы чувствуете?
– Не-ет, – протянула, не очень понимая, к чему он клонит. Странноватый тип.
– Кондиционеры включили, – застегнул молнию толстовки по самое горло. Худой, высокий, абсолютно несуразный. Вроде бы не похожий на общий контингент, но на тщедушном запястье выделялись неплохие Omega. Я разбиралась, у бывшего мужа с десяток наручных часов на каждый случай жизни: от спортивных до дичайшего по цене люкса. – А вы вообще кто? – посмотрел на меня подозрительно.
– Степанида, – легко солгала. Каюсь, не в первый раз за вечер. – Я с юга, у нас никогда не дует, – попыталась даже в краснодарский акцент.
– Квартира, машина, работа есть?
– Нет, нет, нет. Я с периферии понаехавшая, ищу мужа, чтобы зацепиться в культурной столице.
– Плохо, плохо, – покачал головой. – Но честно, – шмыгнул носом. – Три с половиной хватит?
– Три с половиной чего? – удивленно уточнила.
– Тысячи.
– Тысячи чего?
– Рублей, конечно!
– А зачем?
– Ну как? – он поправил очки и демонстративно закатал рукава, чтобы часы стали еще заметнее: на щуплом запястье они и так выделялись, как кирпич. – Ты же с Мухосранска какого-то приехала? – спросил на полном серьезе.
Я не удержалась и бросила взгляд на свою сумку, которую создавали на заказ очень долго и за очень дорого, подарок Мирослава. Сумки – моя маленькая слабость.
– Работы нет, квартиры нет, а у меня нет времени на всякие шуры-муры. Я работаю в международной корпорации и живу по времени США, – важно рассказывал. – Раз в неделю приходи, и буду платить три с половиной тысячи. Торг уместен, но не больше, чем на пятьсот.
– А что, простите, я должна делать, Анатолий? – нет, ну серьезно. За три с половиной тысячи все, что я готова сделать – почесать левую пятку.
– Ну это… – и шепотом: – Минет. Раз в неделю мне хватит.
Ах, проказник! Да еще и жмотяра! Вот сейчас захотелось включить строгого директора школы, но… Я стану мамкой этой жадной корзиночки.
– Ах ты, оболтус! – состроила гримасу своей мамы, когда та отчитывала кота Борьку. – Тебе кто разрешал на девок заглядываться? Все они одним миром мазаны! – честно, несла, что бог на душу положит. – А ну-ка бегом домой, и чтобы деньги мне до копейки! Паршивец! Минет он захотел! Во придумал! Извращуга!
Анатолий смотрел на меня с открытым ртом: то ли больной считал, то ли действительно мать во мне узнал.
– Извините, – проговорил и покинул столик. Ушел? Нет! Пересел к следующей кандидатуре в дешевые минетчицы.
После Анатолия я больше не ждала никого фееричного. Так и вышло, только последний кандидат удивил.
– Дионис, – Артем развалился на стуле и смотрел на меня с оценивающим прищуром. Вроде бы он – и не он одновременно. Самоуверенный, наглый, хамоватый хлыщ. Все это с избытком присуще Каминскому, кроме хлыща. Он не пустой и не пижонистый.
– Афина.
– Чем занимаешься, Афина?
– Варю кофе на высоте десять тысяч метров. А ты, Дионис?
– Балду пинаю.
– Как занимательно, – иронично произнесла. – Почему я должна тратить на тебя целых десять минут?
– Потому что за пять я могу подарить тебе оргазм. Переспим?
Я нервно рассмеялась. Игра игрой, а Каминский смотрел на меня давящим взглядом.
– Это предложение от Диониса или от тебя лично? – отбросила маски. Артем хмыкнул и протянул мне руку, приглашая уйти с ним. Хватит экспериментов. На сегодня…
Мы шли по ночному центру города: молчали, наслаждались просыпающимся от зимнего сна городом. Март заканчивался, но весной пока только пахло, причем фантомно. Ночью было очень холодно.
– Прошу, – Артем открыл мне дверь гелендвагена. Я нырнула в салон и ждала, когда заведет и включит печку. – Замерзла? – Я только кивнула. Каминский неожиданно вышел, оставив меня одну – вернулся через пять минут с кофе.
– Спасибо, – обхватила озябшими пальцами стаканчик.
– Как тебе опыт? – Артем и себе взял: мы пили кофе и не торопились вливаться в поток.
– Ничего, – показала несколько визиток и просто номеров на стикерах. – Одному точно позвоню, – вспомнила Медведя.
– Не позвонишь, – нагло забрал их. – Твоей целью было представить себя другой женщиной, а не вот это все, – смял и засунул в свой карман.
– А оргазм за пять минут – это шутка, или ты чемпион-спринтер? – не удержалась, поинтересовалась максимально нейтрально.
– Я марафонец, – важно заявил. – С передышками, – холено усмехнулся. – Но, – на светофоре притормозил и повернулся, – я не сплю с пациентами.
Я промолчала. Не то чтобы хотелось, хотя нет, хотелось. Я уже с ума сходила, и игрушки больше не помогали. Мне нужен мужчина. Слишком долго одна. Все можно было решить с помощью специально обученных людей, но не снимать же реально мужика. И с первым встречным не вариант.
Уже дома включила телефон. Вырубила, чтобы не отвлекал от свиданий. Мирослав звонил. Получил мой подарок.
Я улыбнулась, вспоминая пояс из собачьей шерсти. А что ему еще дарить? У него все есть! Тем более, не хотела, чтобы его новая-старая любовь предъявляла что-то. Женятся ведь скоро.
Повесив кокетливое кашемировое пальто, заметила на верхней полке футляр. Откуда? Я открыла его: на бархатной подложке лежали серьги с крупными перламутрово-серыми жемчужинами. Очень красивые. Даже представить не могла, откуда они здесь. Мирослав? Но зачем? К чему вообще? Странно…
В четверг я уже ложилась спать, когда мне позвонил Каминский.
– Собирайся. Мы идем в клуб.
– В какой клуб? Ты время видел? – ошеломленно проговорила.
– Не в фитнес-клуб, – язвительно произнес. – Готовность пять минут. Жду в машине.
Изумление прошло, и я раздраженно взглянула на телефон. Совсем, что ли?!
– У меня сын спит. Я никуда не пойду.
– Тогда наша терапия окончена. Ты должна слушать своего врача, Яна.
– Ну и пошел ты! – сбросила вызов и, поднявшись с постели, подошла к окну. Никаких новых машин у парадной припарковано не было. Зато пришло СМС:
Каминский: Умница ты, Яна. Отбой. Спокойной ночи. В клуб идем завтра.
Ну и что это за проверка была? А это именно она. Артем был самым непредсказуемым человеком из всех знакомых мне. И, тем не менее, я договорилась с мамой, чтобы Рома у нее на ночь остался. Развод внес коррективы во все аспекты жизни: раньше мы детей оставляли на выходные то у одной бабушки, то у другой, не каждую неделю, но все же. Теперь выходные за Мирославом, а нам оставалось полсубботы. Я не из тех, кто считал правильным навязывать детей баба-дедам: для личных дел всегда была няня, но у моей мамы Рома – единственный внук, и у папы, кстати, тоже. Свекровь, естественно, любила Ромку: добрый, хорошенький мальчик, правда, собакам хвосты крутил безбожно, но она не сильно ругалась.
– Добрый день, а кто Нагорная Яна Николаевна? – я подняла голову и посмотрела на парня в униформе курьера.
– Я, а вы?..
– Доставка, – подошел к моему столу в преподавательской. – Распишитесь, пожалуйста.
Передо мной стояла коробка, примерно как обувная по размерам. Отправитель не указан. Хотелось посмотреть, что внутри, но у меня последняя пара. Только в машине я открыла посылку и ошалела.
