Текст книги "Проводники света (СИ)"
Автор книги: Ольга Моисеева
Жанры:
Мистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Костя прожил у неё счастливые сутки и так воспрянул духом, что всё вдруг стало казаться возможным, не просто более-менее нормальная жизнь, но даже полное избавление от каракатицы.
– У меня есть один контакт, – сказала Катя на следующий день, после того, как они, перекусив заказанной на квартиру едой, снова испытали кровать на прочность, и теперь просто лежали, довольные и обессиленные. – Ещё от бабушки остался... но сама женщина не такая старая. Год назад я к ней уже обращалась, девочку одну водила, дальняя родственница. Мать считала, что её дочь одержима.
– Серьёзно? – Костя приподнялся на локте, заглядывая Кате в лицо.
– Ага, – девушка явно не шутила. – Говорила, нормальный ребёнок был, как вдруг изменился до неузнаваемости, такая злость из девчонки восьмилетней попёрла, чуть братишку своего маленького в кроватке не задушила, хорошо мать успела вмешаться. Малыша спасла, но фингал от дочери получила.
– Охренеть! – Костя упал обратно на подушки. – Реально демон вселился?!
– Трудно сказать. Я когда с ней законтачилась, как... живой комок чистого зла почувствовала... но извне он вселился или это её собственная ярость так разрослась?.. – Катя глубоко вздохнула. – Даже не знаю...
– А у меня?
– У тебя по-другому, но... там точно что-то есть, – она дотронулась до его груди.
– Эмбрион чужого!
– Не эмбрион, но чужого, – в своей обычной, прямой, как стрела, манере, ответила Катя. – Проводник, типа, через который этот чужой может менять тебя... Делать монстром... – она замолчала, впиваясь в него взглядом, и вдруг добавила: – И я тоже его боюсь! Хоть он меня пока и не трогает... почему-то.
– Мне уйти? – хрипло процедил Костя.
– Успеешь ещё, – криво улыбнулась она, садясь на кровати, и он вдруг отчётливо понял: она знает про Веру... по этим проводам своим, точно знает! – Ты мне нравишься, и даже очень, но у нас всё равно ничего не получится. Да ты ведь и сам это понимаешь!
– Я... – он хотел, но так и не смог заставить себя соврать насчёт отношений. Вместо этого сказал: – Я реально опасен, и ты сильно рискуешь, когда находишься рядом. Зачем?
– Да хрен его знает!.. Дура? – Катя пожала плечами и взяла с полки смартфон. – А может, адреналинщица – тебе не пофиг? Ничего ведь плохого пока не случилось! А там, глядишь, тётка эта бабкина тебе поможет... – она умолкла, сосредоточенно роясь в контактах.
– Как той бесноватой девочке? – Костя принялся гладить Катю по голой спине. – Она её вылечила?
– Заговорила, скорее... Таисия Николаевна, вот, нашла! Это она зло из той девочки выгнала. – Катя бросила смартфон на полку и повернулась: от Костиных ласк глаза её заблестели, на щеках расцвел лёгкий румянец. – Я попозже ей позвоню.
Далёкое прошлое, приблизительно VI век
Деяна вернулась в деревню сама не своя – давно ей так тошно не было, только в детстве, когда пришлось Некрута камнем огреть...
«Мелкий мышеподобный гадёныш» наверняка видел, что, как только он исцелит отца, у неё откроется «омут» – после разговора с отражением в глазах Тигра, Деяна в этом не сомневалась. Глупым дитём была, потому и не сумела узреть в забавном мышонке корысть, да ещё и столь подлую! Разлучить девочку с родичами, отправив за сотни вёрст от дома лишь для того, чтоб душ побольше привлечь! Собрать урожай великий... Раз за разом её обманывал, ибо всё! всё знал заранее! И про «омут», и что Некрут умрёт, если оторвать у него кусок запасателя. Но тут появился Тигр – вот же промашечка! – мальчишка-то взял и спасся! На том Мых и погорел...
А Деяна снова попала в силки. Теперь уже к Тигру. И вести на убой теперь ей придётся не мальчика, а мужчину! Новая плата за родичей... Так и выходит, что стоит однажды отдать что-то тьме, как её требы начинают расти, словно снежный ком. Не зря ж говорят: коготок увяз – всей птичке пропасть!..
О, вот уже и болото! – обрадовалась Деяна, ступив на первую кочку среди водно-моховой зыбкости, – быстро, однако, она сюда добежала. Сами принесли ноги, без всякого усилия, – правильно старая ведунья ей подсказала.
Как посмотрела в глаза, так сразу и молвила: «Иди-ка ты, милая, Даждьбогу поклонись, испроси помощи! Глядишь, и облегчатся муки твои тяжкие».
«Да с чего ж мне мучиться-то, Ракита-матушка?» – дивясь её прозорливости, сторожко спросила Деяна.
«Не постичь мне того, – покачала седой головою старуха. – Стрела Перуна в тебе особую силу зажгла, и никто прозреть тебя не сумеет, вижу только: неладно тебе, душа сильно болит. – Её коричневое от солнца и ветра, изрезанное глубокими морщинами лицо казалось вырезанным из дерева, как лики Богов на капище. – Вот и сходи к холму, пусть Даждьбог и навьи Пращуры на тебя взглянут! Поймут они правду сердца твоего, и узнаешь, что дальше делать...»
По кочкам Деяна добралась до круглого холма-острова, где, в самой серёдке, рос вечный дуб в три обхвата, с ветвями, толщиной с человека. От древнего могучего дерева до края холма – в любую сторону полторы сотни шагов. Старшие говорят, Бог жизни здесь спускался на землю – даровать людям свет и тепло, отчего и взросло сие древо, единя небесную и земную тверди. Прямо на стволе его явлен лик самого Даждьбога – он глядит на восток. Вот крутой его лоб, два ясных глаза и борода с усами, кончики в кору спрятались, ниже – солнцеворот с живительными лучами, а под ним – тут только надо позорче всмотреться! – можно узреть и руку, в коей повелитель здоровья и урожаев держит сноп спелых колосьев.
Деяна поклонилась Богу низко, как отцу с матерью и старейшинам, коснувшись правой рукой земли-матушки, и через проход в тыне двинулась к дубу. Миновав чёрное от золы и углей огневище, присела у ног Даждьбога, где, меж толстых выпирающих корней, был пристроен большой ровный камень для возложения треб.
Угостить бы Бога хлебцем, да сейчас не осталось в общине зерна! – все ждут нового урожая, а пока пекут невкусные серые лепёшки из остатков, мышами тронутых, скребут муку по ларям вместе с сором – не годится такое в дар...
Зато мёд хорош! Деяна достала из котомки закрытую долблёную плошку и поставила в центр камня, рядом высыпала горсть орехов, с другой стороны разложила лебяжьи и гусиные перья. Ладные дары, чистые и красивые.
Почему Ракита направила её сюда, к Даждьбогу, а не на капище Перуна? Неужто догадалась, что вовсе не громовик зажёг в девочке силу исцеления? – думала Деяна, укладывая хворост на огневище крады. – Да нет, вряд ли! Такое старая ведунья скрывать бы не стала, да и как ей про Мыха и Тигра прозреть, коль они не из Яви, не из Нави и даже не из Хаоса?.. Но ведь они – тьма! Вот что мудрая Ракита почуяла. Посему к солнечному Богу жизни и отправила. Свет против тьмы!..
Деяна достала кремень с огнивом, разожгла костёр. Как занялось хорошее пламя, бросила в него охапку сырой травы, чтоб пошёл густой дым: тот, кто явился на капище, обязан дать знак, что в священном месте есть человек.
Но вот дым развеялся, и Деяна, глядя на явленное в стволе лицо, прочла молитву славления Даждьбога, а потом, положив руки на требу, сказала, что мучает её Дух тёмный мира чужого, непостижимого, и научить попросила, как быть.
Вылив немного мёда на камень, положила почти полную плошку в огонь, туда же бросила три ореха и столько же перьев, прося солнечного Бога отведать даров, и пламя взвилось вдруг высоко, а с дуба послышался громкий сорочий стрёкот. Деяна задрала голову, высматривая, что за чудаковатая птица прилетела прямо к огню и человеку, но никого не увидела, только листья на ветвях шевельнулись... Знак! Бог подал ей знак. Стрёкот повторился. Да! Сорока-трещотка, сорока-болтунья... а! Даждьбог хочет, чтобы Деяна всё ему рассказала! Слишком коротко она о беде обмолвилась! Как ей помочь, коль нет ясности? Нужно же объяснить как следует! Прострекотав в третий раз, сорока вылетела из ветвей и унеслась в лес – явное подтверждение, что Деяна всё поняла правильно.
Подложив дров, девушка высыпала в огонь оставшиеся орехи, отправила туда же все перья, затем уселась перед крадой на землю и, глядя на лик Даждьбога, повела рассказ, как ещё маленькой девочкой хотела тятю спасти...
Говорила долго, плошка с мёдом полностью сгорела, перья и орехи тем более – священный огонь доставил дары прямо в Правь – где живут светлые Боги и те Пращуры, чей дух уже прошёл все должные перерождения и стал так прекрасен, что отправился после смерти не в Навь, а сразу на небесную твердь.
Огонь почти угас, Деяна завершила свою историю и, вновь попросив у Даждьбога света и мудрости, достала из кармана деревянную морковку – всё, что осталось от резного мышонка. Когда Тигр его проглотил, морковка сменила свой красный цвет на угольно-чёрный. Вдруг захотелось бросить её в костёр, но что тогда будет с семьёй и теми младенцами, коих она исцелила?
Сунув морковку обратно в карман, Деяна подняла голову и сквозь неплотно вбитые колья увидела, что с наружной стороны тына кто-то беззвучно движется. Мелькнул серо-рыжий мех – лиса или волк?! Девушка вскочила и, схватив палку из кучки запасённого хвороста, сунула в почти потухший костёр, следя, как зверь медленно обходит огороженное капище. Сухая хворостина занялась, Деяна вытащила её из углей и развернулась лицом к входу.
Там стоял юноша, причём знакомый!
– Колояр?
Он глубоко, достав рукой земли-матушки, поклонился Даждьбогу, а потом уж ей:
– Будешь здорова, ведунья Деяна!
– Будь и ты здрав, Колояр! – поклонившись в ответ, она растерянно скользнула взглядом по кольям тына.
– Волка выглядываешь? – улыбнулся юноша.
– Ты видел его?
– Да, – кивнул Колояр. – Но сейчас он... уже нет его здесь, не понадобится тебе это! – он показал на горящую палку, зажатую в её правой руке.
Деяна затушила хворостину о землю и вышла к нему за тын.
– Я слышал всё, что ты рассказала Даждьбогу.
– Слышал?! – девушка вспыхнула. Подсматривать да подслушивать, ещё и на капище, – как это нечестно, некрасиво, неладно! – Ты что, хоронился за дубом?.. – она смотрела Колояру прямо в глаза, щеки пошли красным румянцем стыда: чёрный Мых, Тигр, Некрут – она поведала всё-всё, что же он о ней теперь думает?! – Я же не для тебя! Я говорила так тихо!
– У меня волчий слух, – улыбнулся Колояр. – И зря ты яришься, я ведь честно тебе в том признался, а мог бы неслышно уйти, ты б меня и не заметила! – Он вдруг посмотрел на неё так, будто догадался о чём-то: – А зачем ты всё так подробно сказывала?
– Даждьбог повелел. Знак подал...
– Вот! то ж неспроста! Неужто, думаешь, Бог не видел, что я тут рядом стою да всё слышу? Знал он об этом, вестимо, посему и велел!
– Ну да, нарочно для тебя! – Деяна рассмеялась столь великой нелепости, и ей сразу легче сделалось, будто туча на голову давила-давила, а сейчас дождём пролилась.
– Напрасно смеёшься, – стоял на своём Колояр. – Вот поведаю тебе, зачем пришёл, уразумеешь тогда, что все наши Боги и навьи Деды – за нас!
Он снова глубоко поклонился вековому древу с ликом Даждьбога, а Деяна тем временем опустила руку в карман и почувствовала, как нагревается спрятанная там чёрная морковка. Она стала не просто тёплой – горячей! Почти обжигала пальцы.
Глава 8. Неестественная смерть
Наше время, несколько дней назад
Увидеть загадочную Таисию Николаевну, которая умеет извлекать из людей живое зло, Косте так и не удалось.
Встреча была назначена на двенадцать дня, и он успел хорошо выспаться. Вторая ночь оказалась не менее бурной, чем первая, в итоге Костя продрал глаза только часов в десять, и обнаружил, что Катя давно уже встала, убралась в квартире, сходила в магазин и сама приготовила ему завтрак.
Каракатица по-прежнему не высовывалась, но Костя чувствовал странное напряжение, будто нервная система была гитарой, и кто-то туго закрутил все колки, натянув их по максимуму. Катя казалась бледной и почти не разговаривала, молча ковыряя в тарелке омлет.
– Чего не ешь? – быстро слопав свою порцию, спросил Костя.
– Да я напробовалась всего, пока готовила, – кисло промямлила она, положила ему в тарелку блин и пододвинула банку с мёдом. – А ты давай-давай, заправляйся как следует! Кофе будешь?
– Угу, – кивнул он, приканчивая один блин и намазывая мёдом второй. – Обалденно вкусно, ты – супер!
– А то! – улыбнулась Катя, подавая ему кофе. Она сварила его в турке, хотя рядом стояла кофе-машина.
– Далеко к этой... Таисии ехать? – осведомился Костя, поглядывая на часы. – Такси будем заказывать?
– Нет, – покачала головой Катя. – Давай лучше на автобусе... и ты это... – она закусила губу, явно не зная, как сказать.
– Ну что? Что?
– Вещи свои собери...
Костя чуть не подавился, но всё ж сумел не раскашляться.
– Понял.
– Да ни фига ты не понял! Я просто... – она вздохнула.
– Просто на всякий случай, – он подмигнул ей, стараясь казаться беспечным, и Катя благодарно кивнула.
Залпом допив оставшийся в чашке кофе, он встал. В горле стоял ком, на душе было тягостно, в груди горело, однако каракатица по-прежнему не высовывалась.
Она сделала это позже, по дороге на остановку автобуса. Толкнула Катю прямо под колёса машин. Мелькнули светаки, стрельнуло золотое щупальце, и её будто ураганом снесло с тротуара на проезжую часть. Удар! Запоздалый визг тормозов, грохот столкнувшихся автомобилей, крики, сигналы клаксонов.
Будь Костя один, он застыл бы тут, прибитый к месту молнией ужаса, вообще не соображая, что происходит, но он давно уже был не один: с тех пор, как впервые сказал «да» той, что стояла за кулоном-рыбкой. С тех пор, как золотая каракатица выполнила первое его желание. Он тогда воззвал к ней о помощи и теперь получал её. Всегда и всюду, отдавал себе в том отчёт или нет.
Ноги сами понесли его прочь. Вспыхивали светаки, когда золотое щупальце стирало Костю из памяти всех, кто был свидетелем этого ДТП со смертельным исходом, а парень всё бежал и бежал, пока не оказался в пустынном дворе старого, выселенного дома, явно под снос.
Работы ещё не велись, поэтому вокруг не было ни души. Внутри, у выбитого окна, валялся старый деревянный стул, весь в царапинах и сколах, с истлевшей обивкой, но на удивление крепкий. Костя поднял его и сел, тяжело дыша и скользя невидящим взглядом по противоположной стене.
Грудь под рубашкой горела и пульсировала, он провёл по этому месту рукой: шишка разрослась, будто нажравшийся крови паразит, который распустил щупальца по всему светаку – когда он вспыхивал перед глазами, Костя отчётливо видел центральное золотое пятно и расходящуюся от него золотую сеть. Посмотреть, что творилось в физическом теле, он не мог, но нетрудно было догадаться, что ничего хорошего. Раз менялся светак, менялось и тело – вещь для бывшей «лампочки» очевидная... да Костя и сам это чувствовал...
Чёрт! – он закрыл руками лицо, оно оказалось мокрым от слёз. Он вспомнил звук удара, когда Катю внезапно и резко бросило под машину, но вместо того, чтобы разрыдаться, вдруг ощутил странную почти-что-радость вместе с лёгкой дрожью и головокружением. Пьяное веселье! Он уже сталкивался с ним раньше... да, когда узнал, что подавившийся круассаном мужик задохнулся. Каракатица! Снова хозяйничает в теле, снова выполняет подспудные желания: ты ведь не хочешь страдать, парень, правда?.. И Катя тебе... Что?! Сердце бухнуло, подскочив к горлу, живот скрутила судорога, когда он вдруг понял...
Нет! Нет!! Нет!!!
«О да, мой сладкий!» – «Заткнись!!!» – «А я и не говорю ничего, это ты сам...» – «Я не делал этого! Не делал!!» – «Но ты хотел!» – «Врёшь, сука!» – «Разве?»
Фоном к безумному разговору-перепалке шёл тихий смех и подавленный – интересно, гормонально или электроразрядами? о господи, зачем он об этом думает?! – ужас.
«Ты любишь одну, но тут подвернулась другая, ты изменил Вере, тебе понравилось, но было и стыдно. Ты не любил Катю, но переспал с ней и хотел ещё, ведь это было так легко, приятно, возбуждающе. Как глоток ледяного шампанского в жаркий день, как свежий ветер в душном помещении. Катя всё больше влюблялась в тебя, ты это чувствовал, но не мог ответить взаимностью, как и отказаться, противное раздвоение – что же делать?.. Ах, вот бы всё как-нибудь само разрешилось!» – «Я так не думал!» – «Ещё как думал! Не явно конечно, но ты хотел, чтобы Катя исчезла». – «Но не так же!» – «Именно так: раз, и готово! Нет больше соблазна и ничего не надо решать». – «Да что за бред! Она же погибла!! Я этого не хотел!» – «Каждый считает себя лучше, чем есть на самом деле...»
Всё, хватит! Костя встал. Горячая пульсация стихла, слёзы высохли. Гормоны, разряды, или чем там ещё эта тварь бомбила его организм, подействовали, и внутренняя истерика прекратилась. Эмоции схлынули, и это возымело ещё один интересный эффект, для каракатицы неприятный, ибо Константин осознал, что она не способна действовать, руководствуясь только собственной волей и интересами. Ей обязательно надо на что-то опереться, вот она и рыщет среди глубинно-подспудных стремлений. Иначе не может.
Не может взять и пойти против его однозначного и конкретного желания – возникнув, оно с каждой минутой только крепло, подчиняя себе все его мысли.
О да! Он не струсит, он сделает это! Надо лишь найти, где. Поразмыслив ещё минуту, Костя чуть ли не бегом бросился к метро.
Доехав до своего дома, он спрятался во дворе, достал смартфон и стал писать матери, прося о помощи и срочной встрече на другом конце города. «...Всё объясню на месте, дождись, пжлст, если я задержусь!» – добавил он в конце и отправил сообщение.
Мать вышла уже через пятнадцать минут, вот это скорость! Пронаблюдав, как она пересекла двор и устремилась к метро, парень рванул к подъезду. Поднявшись в квартиру, скинул куртку и прямо в кроссовках прошёл на кухню, где выбрал самый острый нож, после чего отправился в ванную. «Попробуй останови меня, тварь!» – злорадно подумал Костя и полоснул ножом прямо по шишке. Боль вспыхнула, будто ослепительно белое облако, хлынула кровь.
– Хочу убрать боль! – прорычал он и, стиснув зубы, попытался раздвинуть рану, но та оказалась слишком поверхностной.
– Убрать боль! – вновь потребовал Костя и, перехватив нож, вонзил его снова, углубляя разрез. Боли и правда стало меньше, но кровь полилась сильнее, а в ушах вдруг раздался звон и голова закружилась.
– Не-е-т! – взревел он, хватаясь за стену и мысленно приказывая обмороку отступить.
– Костя?! – дверь в ванную распахнулась, на пороге стояла мать. – Костя!!
Она завизжала и бросилась к сыну, тот ринулся прочь, ничего толком не понимая, просто не успевая сообразить, мелькнули светаки – о нет! – золотое щупальце выстрелило, отбросив мать в сторону.
Прочь от мамы, чёртова грёбаная тварь, не смей! – парень пронёсся через прихожую, схватил куртку и выскочил вон. Но тварь посмела. Костя знал это. Едва не скатившись кубарем – стопудово скатился бы, да каракатица была начеку! – он слетел вниз по лестнице и понесся по улице так, словно хотел физически, ногами, выбежать из поглотившего разум кошмара.
Визг тормозов, вспышка светаков, Косте было на это плевать, он не хотел никуда смотреть, не желал думать, только бежать! Бежать и не останавливаться! Никогда...
Однако остановиться всё же пришлось – ноги слишком устали, он задыхался, потный и перепачканный кровью. Оглядевшись, он увидел Макдоналдс и, прикрывшись курткой, метнулся внутрь, в туалет. Уборщик испуганно прыснул в сторону, золотое щупальце вонзилось в его светак, корректируя память.
Какого хрена?! Какого хрена ты, подлая сволочь, не сделала того же с моей мамой? Ты могла просто стереть ей воспоминание о том, что она увидела в квартире, но ты ударила её, тварь!
Мгновение, всего какая-то чёртова микродоля секунды шока – мать здесь?! видела! застукала! убрать её, удалить, отменить! – привела к необратимым последствиям. Боль от ножа, полуобморок, – он тупо не удержал контроль над полуосознанными, мелко-идиотскими мыслишками, которые можно истолковать двояко, трояко, да, блин, вообще как угодно! – и каракатица, конечно же, этим воспользовалась.
В раковину лилась красная вода, рубашка заскорузла от крови, куртка – вся в пятнах...
Сердце, она ударила маму в самое сердце!..
Костя плохо помнил, что было дальше, думать о смерти мамы было невыносимо, и он разрешил каракатице вырубить, на фиг, все чувства, а заодно и затуманить соображалку. Он лишь хотел оказаться чистым, в тишине, и чтоб ни одного человека минимум на сто метров вокруг.
В итоге Костя очнулся в лесопарке, в дальнем, безлюдном уголке, сидя на лавочке, и обнаружил, что одет в новую рубашку, худи и куртку. В голове тут же всплыли мутные видения: магазин одежды, кассирша размагничивает и снимает датчики-пищалки, мусорный контейнер, куда были выброшены кровавые шмотки, потом метро, автобус и долгий путь пешком. Костя устало потёр руками лицо, надеясь, что все, кого он повстречал по дороге, остались живы.
Истомлённый бешеным бегом и ужасами смертей, он позволил каракатице блокировать всякую боль, физическую и душевную, чтобы дать телу и мозгу роздых. Вытянулся на лавочке и уснул.
Приснилось, что его грабят два бомжа: один, в грязной, натянутой на самые брови шапке, выудил из кармана паспорт, а второй, густо заросший седыми лохмами, тащит из кармана смартфон.
Золотые щупальца разобрались с ними максимально быстро и жёстко, и когда Костя проснулся, Шапник и Косматый уже лежали на земле мёртвыми: у одного были переломаны кости, у второго свернута шея. Рядом валялись смартфон и паспорт, сверху сыпал частый, противный дождик.
Подобрав свои вещи, Костя распихал их по карманам и, тихо бормоча себе под нос: «Дело дрянь, Кос, дело дрянь!..», двинулся прочь.
Далёкое прошлое, приблизительно VI век
– Вот! – пропыхтела Деяна, вытащив Колояра из чернолаза.
«Почему он без чувств?»
– Камнем огрела, вот почему! – буркнула она, рукавом утирая со лба пот. – Или, думаешь, я могла уговорить его пойти на смерть добровольно?!
«Ну да, – Тигр оскалился, в голосе Некрута-отражения проскользнула насмешка. – Тебе ж не впервой!..»
– Слышь-ка, ты, чёрный дым! Давай без пустословия, ладно? Ты просил тело – вот оно!– Деяна достала из кармана чёрную морковку и бросила её на грудь Колояра. – Печёт, едва удержать можно – стало быть, тело тебе годится, и я свою часть уговора выполнила. Дело теперь за тобой – семью мою отпускай и младенцев, коих я исцелила, – тоже, да поскорей!
«Не то что? – звучавший в голове голос Некрута сделался сладким, как мёд. – Ну? что ты мне сделаешь?»
– А вот что! – молниеносно выхватив откуда-то из-под юбки нож, Деяна приставила лезвие к горлу Колояра. – Проткну вот здесь, где жилка бьётся, и он сразу умрёт!
«Ах ты!.. – зашипел Тигр, полыхнув глазами. Оранжевые факелы коснулись шеи девушки, но та не вскрикнула и не дёрнулась, только губы сильнее сжала. – Глупая маленькая ведунья! Я могу просто сожрать тебя, да и дело с концом! прямо сейчас!»
– Я успею! – она чуть нажала на лезвие, и на горле Колояра выступила маленькая алая капелька.
«Твои родичи станут чёрными навьями!»
– Зато и ты ничего не возьмёшь!
«Злобная девка! – Факелы исчезли, оставив на коже Деяны красные ожоги. – Уймись, я уговоров не нарушаю!»
– Мых обманул меня трижды – мне ли верить чёрному дыму? Выпускай души на волю, и я сразу его отпущу! Или ты мёртвого оживлять умеешь? – она снова надавила на лезвие.
«Ладно-ладно, хватит, не то случайно проткнёшь!»
– Души! – сквозь зубы провыла Деяна. – И так, чтоб я видела!
Тигр открыл пасть и выдохнул пять ярких, будто звёзды, комочков, – они отлетели не дальше, чем на аршин, и замерли, колеблясь на тонких стебельках, словно созревшие одуванчики, что выросли из глубин чёрной тьмы. Сиявшие «головки» потянулись к Деяне и коснулись ямки между ключиц – места, где живёт человеческая душа.
Тятя, матушка, сестра, а вот и братишка – что-то внутри откликалось, безошибочно выявляя родичей, словно каждый из них играл на натянутых в душе струнах свою собственную, но знакомую и родную всей семье, песню.
Тигр поднял лапу и, выдвинув из неё длинный чёрный коготь, по очереди перерезал четыре «стебля», и каждый раз, когда звёздочка воспаряла вверх и исчезала высоко в воздухе, её вольный полёт отдавался в душе бурной радостью.
– А этот? – спросила Деяна, когда на «стебле» остался качаться только один «одуванчик».
«Я думаю, ты знаешь! – Коготь завис возле стебля. – И хочу, чтобы ты была со мной столь же честной, как и я с тобой – убери нож!»
Она отняла лезвие от горла Колояра и встала.
Тигр перерезал стебель, и её захлестнула волна счастья, стократ сильнее предыдущих, ибо освободилась её собственная душа. Вместо того чтобы воспарить вверх и исчезнуть в воздухе, ярко сиявшая звёздочка нырнула прямо в ямку между её ключиц и растаяла.
– А младенцы? – напомнила Деяна.
«А ты его не слишком ли сильно огрела? – обеспокоился Некрут, склоняясь к Колояру. – До сих пор в себя не пришёл!»
– Но он ведь жив! Так чего ж ещё тебе надобно? Завладеешь телом, а настоящий хозяин даже помешать не сможет, тебе же лучше! Давай-ка, возвращай свободу младенцам, и пойдём отсюда быстрее.
«Вот дались тебе эти младенцы! – проворчал Некрут. – Ну да ладно».
Пасть Тигра широко открылась, выпустив целую большую стаю «одуванчиков», а коготь одним махом перерезал «стебли».
– Эй, а это точно все? – Деяна попыталась ухватить парочку, но не успела – «цветочки-звёздочки» взмыли вверх и разом исчезли высоко в воздухе. – Как узнать?!
«Все, кого ты исцелила! на что они мне сдались, если сам ухожу?» – отмахнулся Некрут.
Тигр высоко прыгнул, и она ахнула, поняв, что сейчас он приземлится прямо на Колояра! Струящиеся чернотой лапы стукнули о землю возле плеч и коленей лежавшего на спине юноши, как вдруг чёрный хищник резко отлетел назад, словно дым, сбитый резким порывом ветра.
– Не спеши! – раздался позади Деяны мелодичный женский голос.
Она обернулась и увидела деву с золотой косой и в платье – тонком, срамно смотреть: ткань прилегала плотно, будто вторая кожа, показывая каждый изгиб стана! Рядом, будто сотканный из прозрачного света, стоял Колояр, безмолвно глядя на себя же, только плотного и распростёртого на земле.
Чёрные клубы меж тем снова собрались в хищника, и, дико взревев, он прыгнул навстречу деве, но промахнулся, когда она, ловко уйдя в сторону, оказалась на четвереньках. Тигр едва успел развернуться – навстречу ему, выпустив длинные когти и оскалив зубы, уже летела белая, с золотым отливом, тигрица – Деяна даже не поняла, как и когда дева изменила свой облик, настолько молниеносно это произошло. Хищники сшиблись в воздухе почти над телом юноши. Полетели клоки чёрного дыма и золотые искры.
Прозрачный Колояр метнулся к себе плотному и лёг сверху, как вдруг, словно из сжатого меха, дохнуло мощной струёй чёрного дыма, и световые лоскуты брызнули во все стороны, будто перья из утки, битой коршуном.
– Колояр! – вскрикнула Деяна и, схватив тело за ноги, оттащила подальше от места схватки. На груди его всё ещё лежала угольно-чёрная морковка, Деяна схватила её и сунула в карман.
Обрывки света медленно шевелились, пытаясь собраться в единое целое, но тут сверху обрушились звери. Теряя клубы дыма и золотые искры, они пронеслись прямо по Колояру, разметав остатки прозрачного двойника окрест. На земле, в полсажени от его плотного тела вдруг сочно и живо вспыхнуло яркое золотое пятнышко – тигрица живо метнулась к нему, на ходу становясь человеком, но Деяна оказалась проворней и выхватила золотой сгусток прямо из-под её руки, длинные пальцы лишь царапнули землю. Зашипев будто кошка, полудева-полутигрица оскалилась, но тут же была сбита с ног прыгнувшим Тигром, а Деяна отскочила в сторону и раскрыла кулак: на ладони горела золотом рыбка-подвеска на тонком волосе – тот самый оберег, о котором Колояр рассказал ей возле капища!
Волос порезал руку до крови, рыбий глазок засветился красным. Надев оберег себе на шею, чтобы не потерять, девушка отступила подальше: без подвески Нега не сможет тянуть силу из беззащитного Колояра! А из неё? Открылась ли она деве?.. – о нет! Точно нет! Она посмотрела на рыбку – красный глазок потух, живое сияние сменилось обычным жёлтым металлическим блеском. Оберег на Деяну не действовал... или, может, ей помогал запасатель Некрута?
Нега тем временем вновь обернулась зверем, отбиваясь от чёрного, струившегося вокруг неё дыма, полосуя его острыми, как ножи, когтями. Тогда тот, в ком сидел Некрут, внезапно перекинулся в змея и обвил тигрицу, безжалостно сдавливая ей грудь. Он потерял в схватке один глаз, но оставшийся вспыхнул оранжевым факелом в предвкушении победы, как вдруг змея пронзили золотые шипы, и он обвалился бесформенным дымом, освобождая огромную золотую ящерицу с костяным гребнем вдоль спины, правая задняя лапа была разодрана сверху до низу. Ящерица упала на землю, медленно превращаясь обратно в деву, а чёрный дым пополз к телу Колояра.
– Нет! – выкрикнула Деяна, бросаясь наперерез.
Тёмная струя саданула её в лоб, в глазах всё померкло, она больно ударилась спиной обо что-то твёрдое, охнула и вдруг увидела, что окрест простирается самый обычный лес!
Проклятый Некрут вышвырнул её из чернолаза неизвестно куда! А Колояр так и остался в межмирье – тело без чувств, сотканный из света двойник разбит на клочки!.. а Нега? Деяна сжала висевшую на груди рыбку – та совсем потеряла золотое сияние и выглядела так, словно сделана из железа. Бесполезная дрянь!
Как же теперь быть?!
Нужно вернуться назад и помочь Колояру! Некрут и дева сильно подрали друг друга в схватке, оба уже слабы...
Чернолаз! Надобно сызнова открыть чернолаз... – Деяна опустила руку в карман, куда сунула морковку, оттаскивая тело Колояра от места схватки Тигров. Не потерялась ли?! Нет, вот она! по-прежнему чёрная... Девушка закрыла глаза и, сжав морковку в кулаке, зашептала.
Висевшая на груди рыбка вдруг заблестела и начала наливаться золотым светом.
*
– Оружия тут у нас нет, – Чурослав обвёл взглядом четырёх навий. – Стало быть, дерёмся, как есть.
– Кулаками? – спросила стоявшая с левого края девушка.
– Нескладно бить кулаками, коль способны мы перекидываться. Уж чёрными птицами-то все полететь могут, верно?
Навьи загудели, нестройно выражая согласие.
– Ну, так когти и клювы уж всяко острей и сильней кулаков, особо бабьих, – утвердил воевода. – Ну, а кто в зверя, упыря, иль ещё кого зубастого обратиться способен, так и ещё лучше будет! Ясно?
