Текст книги "Проводники света (СИ)"
Автор книги: Ольга Моисеева
Жанры:
Мистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
А уж когда Костя явился к нему сам – явился за помощью! – надежда переросла в твёрдую веру, и Десятов-старший с энтузиазмом бросился изучать организм сына. Не помешало этому – а может даже наоборот помогло! – объяснение про дыру в собственном светаке, куда постоянно уходит энергия. Узнав, что причиной его проблем со здоровьем является убийство невинных, Илья вычленил для себя главное: дыра неизлечима, но стабильна. Да, он испытывал слабость, одышку и ещё целый ряд неприятных ощущений, однако положение в данный момент не было критичным, а раз лечения всё равно нет – симптомы можно просто игнорировать. Вера пыталась втирать ему про какие-то искупления, раскаяния и добрые дела, но Илья даже слушать не стал. Сделанного не воротишь, убитые не воскреснут, а чёрной крови, способной закрыть любые дыры, давно уже нет – это факты! Всё остальное – пустые фантазии. Так что забить и не париться! Помогут только лёгкие тонизирующие средства и глубокое погружение в работу. Ему надо помочь сыну. Это задача наиважнейшая, и её надо решить как можно быстрее, ибо заслонка слабеет, а стоит только каракатице вырваться из-под пресса, состояние Кости начнёт стремительно ухудшаться. Нельзя этого допустить, а для этого требуется понять, как вытащить – или даже уничтожить прямо на месте! – золотую тварь, прежде чем она сможет активно действовать.
Надо успеть!
Несколько дней прошли в интенсивных обследованиях на душевном подъёме, Десятов-старший работал на пределе сил и вообще не спал бы и не ел – если б трижды в день не являлась Вера, заставляя прервать научную деятельность, чтобы передохнуть и подкрепиться.
Сегодня она принесла большую пиццу и целый пакет яблок – сказала, что собрала их со старых яблонь во дворе. Помыла и аккуратно разложила на самой большой тарелке.
Илья взял одно, с ярко-красным боком: оно оказалось довольно сладким, но с кислинкой и червяком в глубине – он извивался в прогрызенном ходе, навевая ассоциации с пузырём-"червоточиной" в Мировом Древе, где, по словам Веры, сидели целых три чернопёрых вредителя.
А запустил их туда, как выяснилось, не кто иной, как сам Илья. Ещё один минус к карме – усмехнулся он про себя, – хорошо хоть убил их не он, а нейтрализация чёрной крови, не то дыра в светаке стала бы, наверное, размером с пушечное ядро... хотя, может, невинными-то эти три типа вовсе и не были?.. Ведь пока только известно, что все они маялись сильной депрессией, потому и оказались в пансионате «Вторая жизнь». Повезло, что у «осьминогов» были человеческие лица, а у Веры – возродившиеся способности «суперлампочки», чтобы отыскать этих людей в памяти Десятого-старшего, не то как бы они их идентифицировали?.. Илью вдруг потянуло на философское осмысление истинной природы случайностей, но он отогнал эти мысли, волевым усилием вернув себя в русло насущных проблем.
Случайности случайностями, но сам Илья тоже ведь молодец! Не только скрупулёзно фиксировал всех, кто проходил посев, и вёл журнал, где записывал их фамилии, паспортные данные и чем в итоге кончилось внедрение семени, но и сумел заранее вынести и сохранить эти секретные записи ещё до дня объединения. Лявис-то с Кафтырёвом не больно об этих секретах заботились, всё только о скорейшем наполнении хранилища пеклись! Видно, уверены были, что они или станут Крылатой тьмой, или умрут, так что компромат в любом случае уже не будет иметь никакого значения.
Зато Десятов предусмотрел разные варианты, и теперь, как только Вера раскопала в его памяти, когда он видел лица «осьминогов», установить по журналу личности – никакого труда не составило. Посев проводился с применением самой первой версии установки, когда Илья делал упор на предотвращение отторжения, ибо тогда семя сразу же распадалось, и его уже нельзя было вторично использовать. Кафтырёва подобный расклад, разумеется, не устраивал, и он поручил Десятову добиться лучшей приживаемости.
И тот добился. Вот только лучшая приживаемость, как вскоре выяснилось, отнюдь не гарантировала правильного роста и развития, а в некоторых случаях вообще приводила к последствиям, куда как худшим, чем обычное отторжение. Например, внезапная смерть подопытного, проблемы в поведении, психике, даже самоубийства. Три «осьминога» как раз и оказались в ряду таких жертв, ибо фамилии их были обведены красным, что означало неудачный посев, а в примечании говорилось: повреждение психики.
После посева все трое потеряли память, речь и представление о том, где находятся, могли только ходить, есть и спать, когда их к этому понуждали. Тёмное зрение, однако, подсказывало, что семя в них не просто прижилось, но и выросло, причём весьма мощно, хоть и неправильно, поэтому Кафтырёв определил их в частную клинику для душевнобольных, в надежде: а вдруг Десятов придумает, как повлиять на «вымахавшее не туда» семя, чтобы эти тихие психи стали нормальными чернокровыми.
Но он не придумал, и три спятившие жертвы первой версии спецподготовки так и продолжали жить в клинике до самого дня объединения, пока все разом не умерли в день нейтрализации чёрной крови. Десятов узнал об этом ещё лёжа в больнице, поскольку в договоре с клиникой вторым контактным телефоном, после Кафтырёвского, значился номер Ильи. Близких родственников у почивших не было, страховка обеспечила похороны, так что проблем с телами у Десятова не возникло. Зато теперь, спустя пару месяцев, вдруг обнаружились неприятности с их душами. Да ещё какие! – попробуй расхлебай...
«Однажды я уже сталкивалась с подобным явлением, – сказала про пузырь Вера. – Там тоже застряли не помнящие себя души. Точнее не сами души, а их осколки, или даже следы, отблески сознаний... Я точно не знаю, как правильно их назвать, но суть в том, что когда я установила связи с их полными сознаниями, которые находились в адском круге самоубийц, пузырь лопнул. Ситуация, очень похожая на то, что мы имеем сейчас в Мировом древе, где пузырь с невменяемыми частичками умерших людей перекрывает проход из Яви в Правь. Поэтому, если связать „осьминогов“ с их полными сознаниями...»
«Но они же тебя чуть не разорвали! – взъярился, перебив её, Костя. – Как ты их собираешься связывать? Сунешься снова, они с рёвом выскочат, а ты им что-то типа: минуточку-минуточку, дорогие психи, подождите бросаться, я вам сейчас всё объясню?!»
Да это была проблема, точное решение которой пока не просматривалось. Дело осложнялось ещё и тем, что Илья работал только над технической стороной повышения эффективности посева, а людей для этого ему поставляли Лявис и Кафтырёв. Именно они подыскивали подходящих кандидатов, беседовали с ними, смотрели, достаточно ли те депрессивны и злы, а также выясняли, станет ли кто-то ими сильно интересоваться, если что-то пойдёт не так.
Единственным, кого Десятов лично нашёл и заманил во «Вторую жизнь», был Женька Морозов, из-за того что мог пролить свет на историю Пашки, дорогого мелкого братца...
Во всех остальных случаях привлечением подопытных занимались другие, а в записях Ильи значились только: фамилия, имя, отчество, возраст и результат посева с примечаниями.
«Информации, чем может быть заполнено их сознание, у меня нет», – признался Илья.
«А в психушке?» – предположила Вера.
«Кафтырёв не зря выбрал дорогую частную клинику – там лишних вопросов ему не задавали. А уж самим пациентам с полной потерей памяти и речи – тем более...»
Вот так и вышло, что историю жизни почивших психов пришлось раскапывать Вере, благо, у неё оказался один очень полезный контакт – весьма удивительный для такой молоденькой девушки! – используя который, она могла выяснить всю нужную инфу, причём быстро.
А скорость была очень важна: после нескольких дней обследований и размышлений Илья склонялся к мысли, что избавить сына от иномирного артефакта, который продолжает перестраивать его организм, и не убить при этом носителя, уже, скорее всего, вообще невозможно. Значит, остаётся только один вариант: уничтожить саму золотую каракатицу, тогда действие глубоко связанного с ней артефакта должно прекратиться. Илья надеялся в этом на помощь Богов.
Узнав об их существовании, он связался с Жарковым и попытался устроить обследование Велеса, на что родновер долго смеялся, тем не менее Десятов выкроил время – за счёт сна, как обычно, – и ночью явился в лагерь Бориса Андреевича, где добился-таки встречи с водчим, чтобы просить разрешения изучить его божественную природу. Бог, разумеется, ни на какие опыты и исследование собственной сущности не согласился, зато ответил на множество важных вопросов и даже – тронутый искренним желанием Ильи пойти на любые жертвы, лишь бы спасти сына, – прикоснулся к Десятову-старшему, значительно улучшив его самочувствие.
В общем, итогом встречи стало обилие необычайно интересной и важной инфы о Мировом Древе, Прави, Яви и Нави, что дало Илье импульс для дальнейшей работы и понимания, что общая сила Богов, при должной организации процесса, вполне способна уничтожить золотую каракатицу. Надо только открыть переходы между мирами, а для этого требуется схлопнуть пузырь с «осьминогами» и вытащить изувеченную стрелу Перуна.
О, эти удивительные образования – пузыри! Будь у Ильи время на философские размышления, он непременно задался бы вопросом, зачем Мироздание, в острые моменты своей истории, создаёт вот такие скрытые, но при этом ключевые точки противостояния Света и Тьмы, куда открыть путь могут только «лампочки» – это поистине поразительно! Какое-то маленькое людское сознание, микропесчинка в масштабах Вселенной, вдруг получает возможность вершить судьбу не только всего человечества, но и куда как более могучих сил – лысорей, например, или золотых каракатиц...
И самое удивительное, что заглавным бойцом невидимого – даже для Бога-водчего, владетеля перекрёстков и хозяина всех дорог! – фронта снова становится вот эта вот девочка с... нет, не персиками, а яблоками... червивыми. Десятов-старший отложил надкушенный фрукт подальше в сторону. Нет уж! Пусть лучше будет девочкой с пиццей.
– А что это вы, Илья Валентинович, так странно на меня смотрите? – Вера обеспокоенно заёрзала. – Плохие новости?
– Мне он нифево такофа не гофорил! – с набитым ртом промычал Костя.
– Да нет, Вер, у нас тут пока всё по-старому, – успокоил её Илья и взял треугольник пиццы.
Отхватив сразу полкуска, он принялся энергично жевать, прикидывая, насколько то ослабление активности золотой сети, которого он добился с помощью своей установки, сможет оттянуть момент разрушения Вериной заслонки. Выходило, дня четыре, ну, максимум, пять.
– Периодическое облучение всё ещё препятствует каракатице, – в два приёма проглотив тесто, покрытое чем-то кисловатым, слабо отдающим грибами и сыром, продолжил свою мысль Десятов-старший. – Но эффект постепенно слабеет, ибо тварь-то тоже не сидит, сложа руки... то есть щупальца... или что у неё там на самом деле имеется. Попросту говоря, она, пусть и медленнее, но продолжает разбирать твою заслонку, и остановить это не получается. У нас нет в запасе даже недели.
– Время работает против нас! – подытожил Костя, хватая второй кусок: на аппетите парня печальный прогноз никак не сказывался. – Ты по «осьминогам» чего-то узнала? Что там твой следователь?
– Согласился помочь, – со вздохом ответила Вера.
– Что, пришлось сильно давить и старые долги припоминать? – предположил Илья.
– Ну, про долги Иван Игнатьевич и сам всегда помнит – такой уж он человек, но мне пришлось пообещать всю правду ему рассказать, когда мы закончим...
– И он поверил? – вздёрнул брови Костя.
– Я честное слово дала, – кивнула Вера. – Для Василькова это не пустой звук, и... мы с ним не то чтобы друзья, конечно, но он – человек честный и правильный! И он достаточно хорошо меня знает.
– То есть ты и правда собралась всё ему выложить?!
– Иначе он бы отказался, – она пожала плечами. – Да и что в этом страшного, если «лампочек»-то теперь всего – мы с тобой, да ещё и неизвестно, выживем ли! Лысори ушли, ни чернокровых, ни устранителей больше нет, как и тайного общества посвящённых! Смысл мне так свято хранить наш секрет, что даже одному хорошему человеку рассказать нельзя? Он же использует своё служебное положение в личных целях, и должен быть уверен, что это для благого дела.
– Так понял, ты уже ему многое сболтнула! – воскликнул Костя, всматриваясь в её светак.
– Ты читаешь только намерение, – заметив, как изменился его взгляд, возразила она. – Я лишь поклялась Василькову, что наше дело – правое, а все подробности обещала раскрыть после – сейчас на это просто нет времени!
– Да ладно тебе, Кос! – вмешался Илья. – Даже если Вера рассказала или расскажет всё про твою одержимость каракатицей, ни один нормальный следователь к такому серьёзно не отнесётся, да и нет никаких физических доказательств твоей причастности к смертям, произошедшим по вине золотой твари...
– А ты? – напомнил ему сын. – Твоей работой во «Второй жизни» полиция как раз интересовалась, причём всерьёз!
– И что? – хмыкнул отец. – Думаешь, исповедь о семенах чёрной крови и Крылатой тьме способна заставить кого-то форсировать давно зашедшее в тупик расследование смертей Лявис и Кафртырёва? Да не смеши! Давай лучше доедай, и пойдём дальше работать.
Костя схватил яблоко и с хрустом отгрыз сочный кусок, вскрыв белую, плотную и чистую мякоть.
Никаких червяков! – отметил про себя Илья.
* * *
Несмотря на сопровождение Жаркова и уверения Веры, что Илья Десятов – свой человек, главный Дух леса отнёсся к нему с большой подозрительностью и ни в какую не соглашался позволить поговорить с Лесавками, чтобы попросить их о помощи.
По его поручению, натрескавшиеся молока с хлебом двулицые Колтки с шумом и гамом удалились в лес, но вовсе не за внучками, а за хранителем кладов, способным чуять не только скрытые в земле или где-то ещё сокровища, но и тайные нехорошие замыслы.
Илья, уже поражённый видом обросшего мхом лесного деда с покрытыми корой руками, а потом и нашествием хулиганистых Колтков, при виде Полуверицы пришёл вообще в полный восторг и таращился на него, словно попавший в сказку ребёнок.
– Это... ну, это же просто потрясающе! – бормотал Десятов, обходя высокого, закутанного в балахон из плотно прилегавших друг к другу еловых иголок, Духа, разглядывая его одежду и рога, похожие на лосиные.
Видно было, как заранее предупреждённый о том, что ни в коем случае нельзя хватать существ иной природы руками, Илья специально держался подальше, сгорая от желания прикоснуться к этому необыкновенному созданию. «Контакт с человеческим телом Духу неприятен, – объяснила Вера, пока Илья вёл машину к бывшему лысорскому бассейну, ныне ставшему капищем, – а Богу – так вообще откровенно вреден, однако иногда они всё же идут на это: например, если хотят помочь в исцелении или выразить особую благодарность...»
Полуверица терпеливо стоял, с тонкой улыбкой на узком синевато-белом лице, ожидая, когда человек завершит круг и снова окажется прямо напротив. Сиявшие ярким золотым блеском зрачки в окружении чёрных, как безлунная и беззвёздная ночь, радужек, встретились с глазами Ильи, и тот сразу же замер на месте.
Несколько мгновений лесной хранитель кладов и тайн неотрывно смотрел на человека, потом медленно качнул рогатой головой в знак того, что Десятов-старший не имеет камня за пазухой.
– Зови своих внучек, Лесовик, – голос Духа шуршал, как осенние листья. – Их помощь надобна, это правда.
– Но не повредит ли им это ужасное путешествие? – лесной дед перевёл хмурый взгляд на Веру.
– Не повредит, славный хозяин леса, – поклонившись, ответствовала она. – Мы проследим, чтобы с ними ничего не случилось.
– Не знаю ещё, согласятся ли, – пробурчал Лесовик.
– Ну, так давайте их спросим! – бодро предложил Жарков.
– Позовите, пожалуйста, – поддержала его Вера. – Я подарки им привезла!
– Подарки, подарки! – раздалось из-за деревьев.
– Это ещё что такое?! – взревел Лесовик, с изумлением глядя на выскочивших на поляну Лесавок и, заметив пролетавших над ними Хухов, погрозил пушистым зелёным малюткам пальцем: – Ах вы мелкое хулиганьё! Как смели без спросу позвать?
Хухи ретировались к лесу и мгновенно затерялись меж листьев. А Лесавки уже радостно разбирали привезённые Верой яркие шарфики, заколки и недорогую бижутерию. Глаза их сияли и они были так счастливы, что лесной дед тоже заулыбался. Осень близилась к середине, и Лесавки всё больше обрастали белой шёрсткой, пока ещё короткой, но уже ясно видимой и мягкой, будто гагачий пух.
Девушки по очереди обняли Веру и встали вокруг в кружок, когда она сказала, что хочет попросить у них помощи.
В итоге ехать в город согласилась только одна, остальные перепугались и быстро попятились к лесу. Вера молча стояла, наблюдая, как они скрываются меж деревьев сверкая из теней глазами, словно кошки в тёмное время суток.
Оставшаяся Лесавка подошла ближе и, погладив её по руке, сказала тихим и переливчатым, словно ручеёк, голосом:
– Ничего, я смогу и без них. Если только дедушка согласится и отпустит меня одну.
– Ты очень храбрая! – улыбнулась ей Вера. – Спасибо.
– Я обязательно куплю тебе красивое платье! – вдогонку пообещал Илья.
– Деда? – Лесавка умоляюще протянула к нему руки.
– Эх-эх! – сдвинув на лоб свою шляпу-гнездо, Лесовик стал в раздумье чесать затылок.
– А вы, господин Полуверица, – Десятов-старший почтительно поклонился Духу. – Не хотите ли с нами прокатиться? Заодно, если Лесавушке-красавице – при этих словах мохнатая девушка сразу заулыбалась, а рогатый Дух удивлённо вскинул бровь, – разрешат съездить в город, вы бы за ней присмотрели...
– О! Правильно! – обрадовался такой идее Лесовик. – Поезжай, мой верный хранитель кладов и тайн, Полуверица, тогда мне и внученьку отпускать не страшно.
– Слушаюсь, хозяин леса, защитник зверья и птиц, – склонив голову, прошелестел Дух.
Глава 16. Новое зрение
Миссия в Москве началась в том самом парке, где погибли Лохматый и Шапник – бомжи, попавшие под безжалостное золотое щупальце, когда хотели ограбить отдыхавшего Костю. Действовать Духи предпочли ночью и от сопровождения на место побоища отказались наотрез, велев людям ждать в машине, на стоянке за пределами парка.
Полуверица вообще был против совместной поездки: зачем, если Духи на то и Духи, что могут перемещаться куда угодно, без всяких транспортных средств? Но Костя настоял, хотя и не очень понимал зачем: ему просто хотелось присутствовать. Поэтому он и упросил отца проехать на машине по всем намеченным точкам.
Из парка Лесавка вернулась напуганной, но рассказывать почему, отказалась. Когда она возникла на стоянке, Костя успел заметить мохнатые чёрные тени: они кружили над девушкой, но быстро скользнули прочь, когда из темноты за фонарями выступил Полуверица.
Следующим местом была квартира Костиной матери, потом дядина пекарня, после торговый центр и каждый раз Лесавка возвращалась всё более потрёпанной и несчастной, а хранителю кладов и тайн приходилось всё активнее разгонять тёмные тени, едва внучка лесного Деда проявлялась поблизости от машины. Пока она, невесомая, бежала к людям, едва касаясь ногами земли, Полуверица кружил позади, всплёскивая тяжёлой волной волос и воздевая вверх руки. Мохнатые тени тогда отставали от девушки и пикировали на него сверху, пальцы Духа вздрагивали, будто от мощных электрических разрядов, и тут же ближайшие фонари гасли, скрывая происходящее в темноте. Лесавка тем временем оказывалась в машине, с огромными, серебряными, как у кошки ночью, глазами – широко распахнутыми, испуганными. Она дрожала, на лице лежали глубокие, тонкие и резкие тени, будто начерченные карандашом морщины, в полутьме её рыжие волосы казались серыми, тонкие белые пальцы крепко сжимали добытое на очередной точке сокровище.
– Может быть, поедем домой, когда он отобьётся? – спросил Костя, с тревогой наблюдая, как одна из теней над головой танцующего Полуверицы явно задела его рога, и очередной фонарь взорвался, скрыв Духа в темноте.
– Ты говорил, есть ещё одно важное место, – напомнил сидевший за рулём Илья.
– Да, но... вполне возможно, этого уже хватит? – он показал на закрытый короб в руках Лесавки. – Да ты только посмотри на неё, пап! Лесной дед нас просто убьёт...
– А если не хватит? – прожурчала девушка, не дав Илье и слова сказать. – Ты уверен, что сумеешь определить это заранее? Здесь, в вашем мире, совсем не то же, что там! Поэтому чем больше будет, тем лучше!
– Тогда давайте поедем ещё раз следующей ночью, когда вы с Полуверицей восстановитесь.
– Эффективность моей терапии почти равна нулю, сынок. Каракатица свела её на нет и вновь принялась за заслонку – она уже на ладан дышит. Мы не можем позволить себе терять столько времени.
– А Веру потерять мы не можем тем более! – нахмурилась Лесавка. – Она добрая... Я должна собрать всё-всё, чтобы уменьшить опасность.
Костя со вздохом кивнул: да, рисковать Вериной жизнью он был не готов – девушка-Дух знала, чем его зацепить. Он посмотрел в окно: Полуверица опять вынырнул на свет и, кружась, тут же снова исчез в темноте. Так, с боями, он медленно, но верно приближался к машине.
Когда лесной хранитель кладов и тайн наконец оказался внутри и полуразлёгся на сидении, чтобы не биться рогами в потолок, вид он имел потрёпанный. Лесавка стала тихонько гладить его по руке, он улыбнулся и, ласково похлопав её сверху по ладони, прошелестел:
– Спой что-нибудь, милая девочка, станет легче.
Илья посмотрел на Лесавку из зеркала заднего вида и кивнул. Она перевела взгляд на Костю – тот пожал плечами.
– Давай! – подбодрил её Полуверица и закрыл глаза.
Слов в песне не было, да и голос Лесавки мало напоминал человеческий, одновременно походя и на песню жаворонка, и на тонкий перезвон колокольчиков, угадывалось в нём звонкое журчание быстрого чистого ручейка и даже слышался иногда лёгкий свист ветра...
Так переливчато, красиво и необычно – Илье тоже хотелось закрыть глаза и с головой погрузиться в эту вроде бы природную, но в то же время явно продуманную и структурированную мелодию, но надо было смотреть на дорогу. Он глянул на сына: тот расслабленно откинулся на сидении, чуть покачиваясь то ли в такт звукам, то ли просто из-за дорожных неровностей. «Он выживет! – с неожиданной уверенностью подумалось отцу. – А я – нет». Мысль, как ни странно, совсем не пугала, а напротив, несла облегчение: «Так будет, и так правильно».
Когда чудесная песня Лесавки стихла, все и правда чувствовали себя гораздо лучше, что, наверное, помогло Духам справиться с последним запланированным на сегодня пунктом: местом, где каракатица толкнула Катю под машину, когда они с Костей шли на остановку автобуса.
Лесавка и Полуверица снова велели людям ждать на порядочном отдалении, откуда им не было видно происходящее.
– Так надо, поверьте, – прошуршал Косте хранитель кладов и его золотые зрачки сверкнули.
А потом Духи вышли из машины, не открывая дверей, и растворились во тьме.
Это было самое долгое и неприятное ожидание за всю ночь, Костя хотел уже плюнуть на все запреты и пешком побежать к месту гибели Кати, когда метрах в двадцати от места парковки возник Полуверица, бегущий к машине с Лесавкой на руках. Сверху на него то и дело пикировали чёрные мохнатые тени, явно причиняя боль, заставляя вздрагивать и дёргаться, но он не остановился, пока не забросил девушку на заднее сидение. Сделал он это с расстояния примерно трёх метров, после чего вступил в схватку с тенями – они уже изрядно порвали его игольчатый балахон, раскурочили рога и пытались расклевать голову.
Отбившись от попыток отца удержать его на месте, Костя выскочил из машины. Ругаясь на чём свет стоит, Илья зачем-то полез в бардачок. Сын успел увидеть в руках отца... – зонт?! – прежде чем сам выхватил из кармана перочинный ножик и с криком ринулся на помощь Полуверице.
– Наза-ад! – как мог громко прошуршал хранитель кладов, но было уже поздно.
Маленькое лезвие блеснуло в свете фонаря, тени над головами на долю секунды будто застыли, а затем часть из них, развернувшись в чёрное полотно, спикировала прямо на Костю. Полуверица вытянул руки в его сторону, но оставшиеся над его головой твари метнулись наперерез и поглотили всю выпущенную им силу. Последний из фонарей поблизости взорвался снопом искр и погас, и только горевшие фары машины Десятова ещё продолжали резать мрак, не давая улице погрузиться во тьму.
Костя вскрикнул и пошатнулся, пытаясь пропороть ножиком и отбросить падавший сверху тёмный саван, как вдруг воздух разорвали громкий хлопок и яркая вспышка света. Чёрная куча теней дёрнулась и, сбившись в беспорядочный ком, упала в полуметре от парня. А затем он увидел отца – в левой руке тот держал чехол от зонта, а в правой – цилиндрическую дубинку, из которой тянулись тонкие провода, уходившие в рухнувший на землю ком.
– Электрошокер! – прояснил назначение «зонта» Илья. – Ты цел?
Разобравшись с тварями над своей головой, Полуверица повернулся к тёмной куче: она уже начала распадаться на отдельные тени и медленно подниматься над асфальтом. Дух всплеснул волосами, его пальцы дрогнули, и в ком ударила невидимая сила, разметав чёрные брызги. Они мгновенно истаяли в воздухе, а Дух бессильно опустился на землю.
– В меня не попало... – хлопая глазами, запоздало ответил Костя.
– Быстро в машину! – рыкнул на него отец и повернулся к Полуверице: – Можно помочь вам подняться?
– Не стоит, – тихо прошелестел он. – Идите за руль, я сейчас.
Едва Костя и Илья дошли до машины, как хранитель кладов переместился прямо к Лесавке на заднее сидение.
– Я думал, это зонт! – садясь в машину, сказал Костя, глядя на открытый бардачок.
– Для того и чехол, маскирует предназначение, – заняв водительское кресло, пояснил Десятов-старший, передавая сыну шокер. – Отличная вещь, я его в позапрошлом году приобрёл, когда... ну, в общем, захотелось чего-то такого... для самозащиты. Я выбрал мощный, до трёх ватт, напряжение до девяносто киловольт – парализатор, считай! Можно и контактно бить, и дистанционно до четырёх с половиной метров, – похвастался он.
– Не думал, что шокер так громко бабахает, – изучая прибор, проговорил Костя.
– Это специально! – расплылся в довольной улыбке Илья. – Хлопок и вспышка для психологического устрашения. Тут, кстати, ещё и встроенный генератор ультразвука есть, собак пугать. Его я тоже включал, хоть не знаю, был ли от этого прок...
Он посмотрел в зеркало на заднее сидение: Полуверица и Лесавка привалились друг к другу, глаза у обоих были закрыты.
– От электроразряда был точно! – Костя проследил за взглядом отца. – Они очнутся, как думаешь?
– Не очнутся сами, я постараюсь помочь. Держи! – он передал сыну чехол. – Убирай шокер и погнали быстрей домой.
* * *
– Теперь я понимаю, почему лесной дед не хотел её отпускать, – вздохнула Вера, глядя, как Полуверица кладёт Лесавку на койку, под нависавшую сверху аппаратуру.
Мягкая «гагачья» шёрстка на теле девушки больше не была белой и походила на замызганный пух из свалявшейся подушки, длинные рыжие волосы распались на грязные пряди-сосульки, лицо выглядело серым и полупрозрачным.
– Тут слишком много негативных влияний, – посетовал Полуверица. – Пребывание и работа в таком огромном, крайне плотном и тесном поселении – настоящая пытка для чистых лесных Духов.
– Как и для большинства людей, – усмехнулся Десятов-старший, вытаскивая из гнёзд над койкой длинный, похожий на тёмную кишку, кабель с металлическим кончиком. – Постоянный стресс большого города – дело известное. – Он снял с крючка на боку установки чёрный матовый шлем с серебристыми отверстиями, куда вставил и завинтил сначала один, потом ещё три, вытянутые из соседних гнёзд, кабели. – Надо надеть это ей на голову – я могу сам? или лучше – вы?
– Делайте сами! – Хранитель кладов и тайн отошёл от установки и замер возле стены.
Выглядел он ненамного краше Лесавки: лицо совсем посинело, с рогов свисали серые лохмотья, словно паутина по углам давно не чищеной избы, еловые иголки плохо прилегали друг другу и местами торчали перпендикулярно полотну, волосы стали матовыми и спутались. Пока ехали домой, Полуверица очнулся и сказал, что сам отнесёт Лесавку в дом. Илья сразу же предложил сперва оказать им обоим быструю, почти одновременную, первичную помощь, а уж потом заниматься более глубоким восстановлением структур каждого, но хранитель кладов попросил взяться только за Лесавку, используя при этом сразу все возможные мощности, а он, мол, со своим организмом и сам справится.
– Надо только выйти отсюда на воздух, в ближайший лес или рощу, – сказал Дух.
– О, этого добра здесь навалом, деревня же! – хмыкнул Костя, наблюдая, как отец настраивает параметры установки.
Когда спустя полминуты она тихонько загудела, он повернулся к Полуверице, но того уже не было – ни возле стены, ни вообще в доме.
– Быстро он, – удивлённо пробормотал парень.
– Есть будете? – спросила Вера. – Я вечером ещё, по дороге сюда, купила кое-чего, но вы уже уехали. Принести?
– Давай! – оживился Костя.
– А мне бы кофе, – отходя от установки и садясь за стол, попросил Илья.
– Может, лучше немного поспите? – подняла Вера бровь. – Почти утро уже. Я подремала, пока вы ездили, могу приглядеть за Лесавкой и дождаться возвращения Полуверицы, а вы тем временем отдохнёте.
– Ладно, – Десятов-старший зевнул и побрёл в соседнюю комнату на диван.
– А мне еды! – напомнил Костя.
– Уже несу! – Вера потопала на кухню, но на пороге обернулась: – И да! Вчера вечером Васильков рассказал мне истории жизни всех трёх «осьминогов», если это кому-то тут интересно!
* * *
С помощью следователя Василькова удалось выяснить, что до того, как попасть в пансионат «Вторая жизнь», все три «осьминога» были самыми обычными, законопослушными и, видимо незлобивыми по природе своей, людьми, пока у каждого не случилась беда.
Большую часть инфы раскопал, по просьбе Ивана Игнатьевича, опер Серёжа, который, как и следователь, уже привык к Вериным странностям и не особо удивился, когда она пожаловалась на проблемы с глазами и, не глядя присланные на телефон ссылки, попросила устно и коротенько рассказать ей всё, что он смог узнать.
Пока опер говорил, Вера считывала с его светака все подробности и вот что в итоге выяснила.
