Текст книги "Проводники света (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

  – Не печалься об ушедшем том бремени, – не дождавшись ответа, продолжила говорить старая ведунья. – Помни, что стрела Перуна, ежели в человека попадает, то спасает от любой нечисти, да и тело от скверны избавляет. Может, та сила, что давала она тебе, для того и предназначалась, чтоб не только младенцев, но себя, прежде всего, исцелить... Да только дело-то было, как видно, не скорое – сейчас только завершилось. Вот отчего Духи лесные, что тебя сюда, к нам, перенесли, взволновались и знаки всякие посылают! Никак не могла я постичь их задумку, а теперь прозреваю, что не со мной они говорить хотят.

  – Ох, а с кем же тогда, матушка Ракита, коль не с ведуньей самой сильной средь всех родов окрестных?!

  – Мнится мне, что с тобой, Деяна!

  – Со мной?.. – растерялась девушка. – Но как, коли дар ведовской у меня был, да весь вышел?

  – А вот и не вышел, видать!

  – Чего ж я тогда ни исцелить, ни прозреть не могу?..

  – Можешь, – потемневшее от ветра и солнца лицо Ракиты посуровело, морщины стали резче, будто не в коже, а в дереве высечены. – Пусть и сама ещё этого не постигла. Подаренная Перуном сила не может так просто исчезнуть, и Духи лесные не зря тебя к нам принесли.

  Деяна хотела бы возразить, однако сознаться мудрой ведунье, глядя в её, будто вырезанный в дереве лик, что не было никакой стрелы Перуна, а сюда девочку отправили вовсе не Духи лесные, а чёрный подлый Мых, заставить себя не могла. Лишь тяжко вздохнула.

  – Не печалься, – по-своему истолковав её подавленный порыв, улыбнулась старуха. – У тебя ведь есть Колояр – к нему обратись. Пращур его, Белогор, – могучим ведуном слыл, много вёсен средь Духов лесных жил, и во внуке, вестимо, та же сила бурлит... пусть поможет тебе... Духи очень уж беспокоятся, знаки мне о вас с Колояром подавали.

  – Так-таки о нас?

  – О вас, о вас, уж это точно смогла разобрать, не сомневайся, и связь между вами вижу я крепкую... думаю, скоро Горислав со Жданом о невестах станут договариваться, так про тебя с Колояром речь первым делом зайдёт. – При этих словах Деяна опустила очи долу, на щеках расцвёл румянец, а Ракита меж тем продолжала: – Да будет тебе краской-то заливаться, юноша он тебе самый что ни на есть подходящий, да ведь ты и сама это понимаешь! – шершавая рука ведуньи нежно прикоснулась к лицу девушки. – Счастлива будешь ты с ним, милая, я зря говорить не стану, знаешь же, как люблю тебя, пусть ты из краёв далёких, а мне – аки дочь...

  – Спасибо, матушка Ракита, – Деяна накрыла своей ладошкой огрубевшие, искривлённые временем старые пальцы.

  На глаза навернулись слёзы: девушка тоже Ракиту любила, как и жену старейшины Виклину, что заменила ей мать... Со своими-то родичами Деяна вряд ли когда свидится, ибо, где далёкая родная сторонка, знал только Мых, но девочка не спрашивала, дабы беду на своих не накликать – вон как заморочил её подлый врун!.. но теперь уж ничего не поделаешь: Мыха больше нет! как и Некрута-тигра, и никто ей не скажет, где родичи – во сне ежели только на них поглядеть удастся... Хорошо, что есть матушка Виклина и ведунья Ракита!..

  Старуха легонько-легонько похлопала девушку по щеке и встала:

  – Я сейчас, ты пока посиди... Молочка, вон, отведай.

  Она пододвинула кружку и прошла в отгороженный занавеской кут. Деяна послушно налила из корчажки молока и сделала глоток: густое, вкусное, сладкое! – она с удовольствием осушила целую кружку. На душе стало немного легче, и вспомнился Колояр... – он ей и правда очень нравился...

  – Вот! – ведунья вышла из кута и протянула ей мешочек с порошком. – Идите с Колояром к Перуну, поклонитесь ему, потом найдите небольшой камень возле капища, высыпьте на него порошок, пусть от искры затлеет, тогда дым будет вам – указ, куда идти надо.

  – А Духи лесные?

  – Они ответят... Когда на место придёте.

  – Хорошо, матушка Ракита, я поняла, благодарствую, – Деяна взяла мешочек.

  – Ты, милая, вот что, – неожиданно сказала ведунья уже во дворе, провожая гостью. – Ты знай: одно и то же для разных людей может выглядеть по-разному. И толковаться по-разному, но... – она улыбнулась, в глазах сверкнул лукавый огонёк: – Даже если я и ошиблась в каких-то толкованиях, в главном-то я всё одно права! Сделайте с Колояром, как говорю, обязательно, ибо это нужно не только вам, разумеешь?

  – Да, – прошептала Деяна, в очередной раз потрясённая внезапными прозрениями старухи. – Да, я всё сделаю. – Она глубоко поклонилась.

*

  Выпустив утверждения Ракиты насчёт будущей женитьбы, об остальном Деяна рассказала Колояру в подробностях.

  Они провели славление и возложили требы Перуну: железную подкову, наконечник стрелы, а ещё яйца да немного хмельного мёда, и подыскивали теперь подходящий камушек возле тына, что опоясывал капище.

  Священное место располагалось посреди дубравы на невысокой горке, где с самой её маковки взирал на молодых людей лик Перуна: воинский шлем на голове, усы в две косы заплетёны и покрашены в цвет золота, борода – серебряная, взгляд – грозен. По бокам красовались копьё и щит, а в самом низу, под звездой громовика, был ловко высечен конь. Деяне очень нравилось, как умелец проявил в дереве лики Перуна и Богов, что стояли рядом. По правую руку небесного воителя и защитника – мать-земля Макошь, по левую – солнечный Хорс. Все трое чудо как были ладны, а глаза их словно в самое сердце заглядывали.

  Но сегодня явно что-то прошло неправильно. Это было не выразить словами, но душой Деяна чувствовала неладное: и огонь плохо горел, и лик Бога как-то не так смотрел, и на сердце неясная тяжесть осталась.

  – Вот нашёл! – сказал Колояр, подходя к девушке с плоским, чуть вогнутым в центре камнем.

  – Подойдёт, – с тяжким вздохом согласилась она.

  – Ты чего? – юноша сдвинул брови. – О чём печалишься?

  – Мне кажется, Перун плохо принял наши дары...

  Она умолкла и потупилась, ожидая, что Колояр возмутится и начнёт убеждать, что быть такого не может, или на смех поднимет, но, к своему великому удивлению, услышала:

  – Скорее даже – вовсе не принял.

  – Как так?.. – девушка вскинула взгляд, глаза её распахнулись.

  – Не знаю... я просто чувствую это! Что наши дары не приняты. После того, как Белогор спас меня и оказался тут, – парень прижал руку к ямке между ключиц, – мне то и дело открываются неведомые ранее вещи, растолковать которые не могу. И знания: они вдруг приходят и всё!..

  – Но почему? Перун разлюбил нас?! Он гневается? Неужто мы Бога обидели?! Но чем?

  – Мировое Древо, – чуть подумав, сказал Колояр. – Что-то и правда произошло с нашим Мировым Древом.

  Деяна сразу же вспомнила свой ужасный сон, где была Негой, и ей сделалось страшно.

  – Не бойся! – юноша взял её за руку. – Мы узнаем, в чём дело, я обещаю!

  – И что? Что дальше?

  – Пока не знаю, но... мы... мы попытаемся всё поправить.

  – Поправить? Бог Перун – небесный защитник Яви не принял от нас дары, как можно такое поправить?! А Мировое Древо, Колояр! Это ведь не соха или плуг, которые можно починить, не сломанная стрела, кою легко заменить на новую! Или ты думаешь исцелить его, будто больную корову? – она на миг задохнулась и, воздев руки к небу, воскликнула: – Как мы с тобой, простые люди, можем наладить само Мировое Древо?!

  – Мы не простые люди! – упрямо отрезал юноша. – В нас есть сила!

  – Сила! О, Велес великий, да где же она? – уронив руки, воскликнула девушка. – Ты говорил, сила была у меня ещё до Мыха, а он лишь ею воспользовался. Ракита то же самое вещала, но... где? Где она, сила?! Это раньше я исцелять могла, а теперь... – она хотела было припомнить Колояру, как он обещал научить видеть души, но так и не смог, да передумала и только горестно покачала головой.

  – Перестань, Деяна! Сдаваться нельзя! – сдвинув брови, юноша потряс перед ней найденным камнем. – Мы должны сделать, что велела мудрая Ракита, Белогор во мне говорит, это важно! – Он сжал её пальцы свободной рукой, заглянул в глаза: – Лесные Духи и в самом деле хотят нам что-то сказать.

  Лицо его смягчилось, он смотрел на неё решительно и нежно одновременно.

  – ...Ладно, – обласканная его взглядом девушка достала из котомки мешочек с порошком и кремень с огнивом.

   к оглавлению

Глава 12. Диковинная компания

  Далёкое прошлое, приблизительно VI век

  Деяна с Колояром забрели далеко в глубь леса, в почти непролазную чащобу. После того, как, перебираясь через очередной бурелом, они чуть было не уронили камень с дымящимся порошком, за ними стал неотступно следовать ворон, перелетая с одной ветки на другую прямо над их головами. Содержимое выданного Ракитой мешочка уже дотлевало, когда птица с громким карканьем уселась на старую, кривую и замшелую корягу в середине небольшого овражка. Остатки порошка вспыхнули, последняя тоненькая струйка дыма потянулась прямо к ворону и закрутилась вокруг. Птица вытянула шею, захлопала крыльями и... – будто провалилась внутрь, бесследно сгинув в гнилой сердцевине.

  Колояр с Деяной изумлённо ахнули и подбежали ближе, как вдруг коряга зашевелилась и стала медленно подниматься над дном земляного провала, обнажая толстые корни. Очертания её лишь чуть изменились, однако этого хватило, чтобы остатки гнилого дерева враз сделались похожи на старого согбенного человека. Корни превратились в две могучие, покрытые корой ноги, существо выпрямилось во весь свой, вовсе не малый, рост, и лицо его оказалось на том же уровне, что и у людей на краю оврага.

  – Лесовик, – прошептал Колояр, отбрасывая в сторону опустевшую каменную «плошку».

  Бывшее корягой создание закряхтело, выпрастывая откуда-то их глубин тела – со всех сторон окутанного шубой из тёмно-зелёного плотного мха – угловатые, покрытые древесной корой руки-ветви. Похожие на поломанные сучки пальцы подобрали брошенный юношей камень.

  Колояр опомнился первым и громко проговорил:

  – Мир пуще твоей, отец Лесовик!

  – Славься главный Дух леса, защитник зверья, птиц и дерев! – возгласила Деяна.

  Юноша и девушка низко поклонились, каждый коснулся рукой земли.

  – Здравы будьте, человеки! – гулко произнёс Лесовик, поднёс камень к похожему на вороний клюв носу, шумно втянул воздух и, выдохнув, заключил: – Славный был дымок, забористый! Ещё есть?

  – С собой нет, – развела руками Деяна. – А остался ли ещё у матушки Ракиты – мне не ведомо, у нас есть только молоко и хлеб.

  – А-а, так, стало быть, старая ведунья Ракита вас ко мне направила? – Лесовик почесал щёку, обросшую длинными космами рыхлого серебристого мха. Они продолжались и ниже, свисая бородой, где мох оплетали вьюны, по листьям которых непрерывно скакали кузнечики и ползали разные жуки.

  – Ракита, – подтвердила девушка, доставая из котомки хлебец, мех с молоком и пустую плошку. Налив туда молока, поставила плошку на землю, хлеб аккуратно пристроила на лист лопуха, а мех закупорила обратно пробкой и положила рядом. – Прими дары наши, хозяин леса! Да не гневайся.

  – А Белогор? Я чую тут дух навьего Деда... – он вытянул нос, обнюхивая Колояра. – Почему я чую дух Белогора?

  – Белогор теперь здесь! – юноша приложил руку к ямке меж ключиц. – Спас меня, ценой бессмертной души своей...

  Из густых кустов бузины на противоположной стороне оврага раздался шум, возня, ворчание, а затем, с громким писком, улюлюканьем и хихиканьем, по склону скатились мелкие существа с покрытыми мхом спинами и двумя лицами. Вторые были на голых животах и так же, как и те, что на голове, непрерывно повизгивали, бормотали и строили рожи. Такой, гомонящей на разные лады ватагой-волной они и понеслись, беспрерывно падая, сталкиваясь, перепрыгивая и перекатываясь друг через дружку, прямо к Лесовику.

  Колтки! – догадалась Деяна, с опаской поглядывая на хлеб с молоком, ибо эти маленькие двулицые Духи издавна славились своею прожорливостью и легко могли без спроса слопать дары, предназначенные их хозяину. Будто в ответ на эти мысли, несколько малоросликов тут же выпрыгнули вперёд и, перекувырнувшись в воздухе, ловко схватили плошку с молоком, хлеб и закрытый мех. На ходу разделяя и вырывая друг у друга добычу – но не уронив при этом ни крошки и не пролив ни капли! – Колтки запрыгнули обратно в общую кучу, откуда, спустя мгновение, на край оврага вылетел сначала пустой мех, а затем и пробка. Лесовик, к счастью и удивлению Деяны, на вольность такую совсем даже не рассердился.

  – Проголодались! – Дух леса закряхтел, равномерно поскрипывая, что, по всей видимости, означало весёлый смех.

  Колтки меж тем густо облепили своего хозяина и все одновременно забормотали что-то нижними лицами, пока верхние таращились на людей, высовывали языки и хихикали. По мнению Деяны, разобрать что-то в этом громком гуле было невозможно, однако Лесовик умел как-то понимать свою шумную команду и, уже спустя несколько мгновений, отправил двулицых малоросликов обратно в лес, явно снабдив указаниями.

  – Дурные вести, – прогудел Лесовик.– Что-то случилось на тверди небесной, голоса всех Богов и навьих Дедов из Слави умолкли, пути в Правь и Навь заказаны, и даже водчий наш не может ни в верхний, ни в нижний миры попасть! – В тёмных, как вода в глубине лесного болота, глазах хозяина леса отразилась растерянность.

  – Стало быть, Велес великий сейчас с нами, в Яви? – спросил Колояр.

  – Вестимо здесь, ежели такое послание всем главным Духам разослал! Только вот так и не постиг я, что же пути-дороги в Правь и Навь перекрыло?

  – У меня вещее видение было, как Мировое Древо отравлено тьмой, насланной из неведомых глубин Великого Небесного Океана, – осторожно подбирая слова, сказала Деяна.

  – Что-то уж больно юная ты – неужто и впрямь ведунья? – вскинул мшистые брови Лесовик.

  – Матушка Ракита говорит – да... Сила, считает, ведовская у меня есть. Я раньше младенцев исцелять умела, из всех соседних родов люди за этим ко мне приходили! – не без гордости объяснила девушка.

  – Ну-ну, ладная сила! А ко мне-то Ракита тебя для чего прислала?

  – Так ведь сила-то моя ушла вдруг куда-то... – Деяна горестно вздохнула. – То ль пропала, отец Лесовик, то ль куда спряталась – прозреть не могу, Ракита сказала, ты мне помочь с этим можешь, Духи лесные, мол, знаки об том подают.

  – Знаки? – хозяин леса явно был озадачен. Сняв с головы кучу переплетённых веток, весьма похожую на птичье гнездо, он задумчиво почесал темя, после чего водрузил свою «шляпу» обратно и перевёл взгляд на Колояра: – Ну, а ты, молодой ведун, спасённый и исцелённый душой навьего Деда Белогора, тут зачем?

  – У меня тоже есть сила, и Ракита прозрела, что я должен помочь Деяне... и я очень хочу... только не получается! Матушка ведунья разумеет – ты, отец Лесовик, помочь в том сумеешь.

  Главный Дух Леса закряхтел, снова почёсывая голову, – на сей раз затылок, из-за чего гнездо съехало ему на брови, и Колояр с удивлением углядел там мелких существ: тельца их, обросшие густой и нежной зелёной травкой, были размером с яйцо, с розовыми ручками и личиками. С едва слышным писком вцепились они крохотными ладошками в ветки, явно пережидая катаклизм, но один всё же сорвался и полетел вниз.

  – Хухи, – ловко поймав малютку, пояснил Лесовик и поправил свою «шляпу» – писк в гнезде сразу стих. – Налетаются на лесных ветрах, прибегут доложить, что видели, да и остаются тут отдохнуть.

  Пойманная кроха меж тем, перепрыгнув с ладони хозяина на бороду, шустро вскарабкалась к его уху и засвистела, выдавая птичьи трели-переливы, сверкая круглыми фиалковыми глазками и показывая розовым пальчиком на Колояра.

  – Говорит, чужую Богиню с тобой на поляне видели, говорит... о-о-о! – брови Лесовика взлетели вверх, а гнездо на голове подпрыгнуло, вызвав новую бурю негодования среди отдыхавших там хухов.

  Юноша сделался красным, точно варёный рак, и Деяну молнией пробил озноб, когда она догадалась, о чём именно пел обросший травой Дух-малютка своему хозяину. Нет, она знала, вестимо, что Нега окрутила далеко не одного мужа – не гнушаясь, кстати, и девушками, коим являлась в мужском облике, – но представить себе, как Колояр любился с ней на лужайке, аки жених в ночь свадебную – ох!.. Сие было просто невыносимо! Деяна закусила губу и уставилась в землю.

  – Что это за Богиня такая, Колояр? – осведомился тем временем Лесовик. – И где же она теперь?

  – Убита! – выпалила Деяна. – Теми, кого она облапошила и нежитью сделала! Навьи Деды – Чурослав и Белогор помогли...

  – А ну-ка, расскажите подробней! – потребовал главный Дух леса и, выбравшись из оврага, сел на торчавший неподалёку широкий пень.

  Колояр, вздохнув, открыл было рот, но Лесовик взмахнул рукой:

  – Погоди-ка!

  Из кустов бузины, со своим обычным диким шумом выскочили толпой двулицые Колтки, с ворчанием, хрюканьем и хихиканьем таща две деревянные колоды. Молодые люди поспешили убраться с пути этой несущейся, не разбирая дороги, оравы. Установив колоды напротив пня, где сидел хозяин, двулицые малорослики, вопя, гомоня и подпрыгивая, помчались обратно к своей бузине.

  – Садитесь, – главный Дух леса указал на колоды, и когда люди опустились на предложенные места, а Колтки скрылись в кустах и затихли, пристально уставился на Колояра: – Вот теперь сказывай.

  Кивнув, юноша собрался с мыслями и, как мог кратко, но стараясь не упустить важного, поведал всю историю встречи и битвы с Негой.

  Где-то в середине повествования Лесовик, явно смекнув кое-что интересное, вновь ненадолго прервал Колояра, снял с головы гнездо и, просвистев пушистым зелёным комочкам птичью трель, отправил их с поручениями. Хухи мгновенно умчались в разные стороны, притом одни скрылись в лесной траве, а другие вскарабкались на деревья и, оттолкнувшись от веток пятками, вдруг взмыли в воздух. Когда они пронеслись над головой Деяны, волосы тронули лёгкие порывы ветра.

  Едва Колояр завершил свой рассказ, как к оврагу вышли сразу три девушки-Лесавки: были они наги, но густые и буйно вьющиеся русые волосы доходили почти до колен и ловко скрывали срамные места. У одной на ногах уже появился едва заметный белый пушок: лето было уже на излёте, а к зиме Лесавки всегда обрастают снежно-белой шерстью, волосы заплетают в косы и кладут вкруг головы тёплой шапкой. На плечах девушек сидели хухи, а в руках были маленькие берестяные короба.

  Протанцевав мимо людей, Лесавки окружили Лесовика, с нежными улыбками и интересом поглядывая на Колояра, отчего тот опять покраснел, а у Деяны внизу живота будто холодные змейки скользнули, и она заметила, что на неё девушки посматривают коротко и с неприязнью. Поставив возле главного Духа леса короба, Лесавки отступили за деревья, сверкая из теней глазами, будто кошки во тьме.

  Лесовик взял одну из берестянок и открыл.

  – Хм, – он поманил Колояра пальцем.

  Тот подошёл, и Деяна, не желая оставаться в стороне, последовала за ним.

  – Следы! – ахнул юноша.

  – Я просил хухов разведать, видел ли, слышал или делал кто что-нибудь необычное, и вот – пожалуйста. Мои Лесавки, оказывается, пыль золотую, неизвестно откуда взявшуюся, собирали, а мне – ни гу-гу! – повысил голос главный Дух и обернулся.

  Девушки испуганно забились дальше в лес.

  – Пыль? – не поняла Деяна, тоже заглянув в короб: внутри сияло плотное облачко золотых искр.

  – Следы золотой девы... ну, то бишь Неги, – пояснил Колояр и, заметив, какие взгляды бросает на него девушка, уточнил: – Той хвостатой твари, что Богиней в золотом одеянии мне являлась, и рождённой небесным океаном звёзд себя называла.

  – Чужая Богиня, с которой хухи тебя на полянке видели, – не отказав себе в удовольствии снова вогнать юношу в краску, прогудел Лесовик.

  – Да, – ответил тот. – Везде, где она ступала, оставались такие искры.

  – И на полянке тоже?.. – вновь поддел его Лесовик, поскрипывая и содрогаясь от смеха, из-за чего золотое облако стало подпрыгивать, грозя вылететь из своего вместилища.

  Прикрыв короб крышкой, главный Дух отставил его подальше в сторонку, дабы случайно не уронить.

  – Я думал, искры сии – как кровь Неги и её особая сила, когда видел, как золотое сияние саму подранную упырями Богиню лечило... – стремясь уйти от скользкой темы, молвил Колояр. – Но потом выяснилось, не нападал на неё никто на самом деле, обман это всё, а раны – притворство... вот и не знаю даже теперь...

  – Смотрите! – воскликнула Деяна, роясь в своей котомке. – А я-то дивлюсь: что там светится? а оно – вот!

  Она вытащила рыбку-подвеску, испускавшую разноцветное сияние.

  – Это ещё что за оберег? – удивился Лесовик.

  – Та самая рыбка-подвеска Неги, с помощью которой она душу мою в сеть свою затянула.

  Забыв страх, девушки-Лесавки выскочили из-за деревьев и замерли, глазея на украшение, словно заворожённые. Лесовик сдвинул брови и погрозил им пальцем-сучком:

  – А с вами, внученьки, я ещё разберусь!

  Девушки вновь спрятались в лесу, но не ушли далеко, жадно сверкая серебром глаз.

  – Ух, я вам! – пугнул их Лесовик и повернулся обратно к людям: – Блестящее любят, что твои сороки! Да и вообще, всё яркое: у девок человеческих платья нарядные, нитью красной вышитые, порой скрадут, напялят – и давай по лесу вышагивать, воронам на смех. Вот и твоя рыбка-подвеска, вишь, как на них... постой-ка! – вдруг вспомнил он, перебив сам себя. – Ты ж говорил, она золотая!

  – Была золотая, пока Деяна её, вместе с самой Негой, в наш мир не вытащила.

  – Нега называла рыбку ключом и сказала, что я перехватила над ним власть, и он стал действовать по-иному, – добавила девушка.

  Тут из кустов бузины вынырнули Колтки, таща и толкая ещё одну, четвёртую, Лесавку. На девушке сверкал тонкий золотой покров, и она изо всех сил упиралась, явно не желая идти.

  – Эт-то ещё что такое?! – возмутился хозяин леса, сверкая очами. – А ну, скидывай!

  Лесавка жалобно взвыла, отчаянно замотав головой, в глазах её блеснули слёзы, а Колтки, подтолкнув её ещё ближе к Лесовику, быстренько шмыгнули прочь, в заросли.

  – Скидывай! – безжалостно повторил главный Дух. – Негоже...

  – Но почто, коли я не украла?! – вслух взбунтовалась девушка, голос у неё оказался красивым и мелодичным. – Коли я сама! Сама сие платьице из искорок сладила!

  – Перечить мне вздумала?! – разъярился хозяин леса.

  Он поднялся, но наказать непокорную внученьку не успел: она вдруг веретеном закрутилась на месте, а её «платьице из искорок» превратилось в золотой вихрь. Одновременно с этим со всех трёх, стоявших возле Лесовика, берестяных коробов слетели крышки, выпуская облака золотых искр. Примкнув к вихрю, они понеслись к Деяне и мгновенно окутали девушку, а потом вдруг – хлоп! – и одним махом втянулись в её тело. Деяна без чувств упала на землю, а рыбка-подвеска почему-то вдруг оказалась не в руке, а надетой на шею.

* * *

  Девушка моргнула и непонимающе уставилась на мужчину – он сидел напротив и пристально смотрел ей в глаза. Она перевела взгляд на пылавший рядом огонь, чуть дальше торчал деревянный столбик, возле него лежал большой плоский камень, на нём – миска.

  – Вера? – спросил мужчина и взял что-то из миски. – Вы меня слышите?

  Вера? В голове царила полная пустота. Это он ей? Или к кому-то другому обращается? Девушка заёрзала и оглянулась: она сидела на коврике, под которым пружинил сосновый лапник, внутри круглой площадки, окопанной канавкой. Вытащенная оттуда земля лежала на краю небольшим земляным валом. Позади был огороженный чурбаками вход.

  Раздалось шипение, в нос ударил странный запах. Девушка вздрогнула и обернулась: напротив сидела старая седая женщина с задубевшим от ветра и солнца лицом, изрезанным глубокими морщинами. Они были в избе, позади женщины располагался очаг из нетесаного камня, над ним, в крыше, по-летнему широко был открыт продух. На вкопанном в землю столе, между девушкой и старухой, стояла миска с мёдом, хлебец из зерна свежего урожая и корчажка с молоком.

  – Деяна? – старуха обеспокоенно всмотрелась в глаза девушки, потом наполнила из корчажки кружку и пододвинула гостье: – На-ка вот, попей молочка!

  Девушка покорно взяла кружку и поднесла к губам. Первый же глоток будто стронул что-то внутри, второй отозвался странной дрожью по всему телу, а после третьего лицо старой женщины вдруг стало меняться, а изба вокруг пропадать...

  – Нет! – воскликнула девушка. – Ракита!

  Она моргнула и увидела прямо перед собой Жаркова: он ловко поймал выпавшую из её рук кружку.

  – Борис Андреевич!

  – Фу-у-у! – он вытер рукавом пот. – Славься же ты, о Велес великий!

  – Стараюсь, – произнёс стоявший рядом с родновером Бог. – Хорошо, молоко у тебя в палатке было, хоть и тощеватое. – Он завинтил крышечку на пакете.

  – Тощеватое?! – возмутился Жарков. – Я ж четырёхпроцентное купил – там, сверху, написано!

  – Не знаю, чего там написано, но когда Колояром ты был, такое молоко только самые худосочные коровы давали. Верь мне, всё-таки не зря меня скотьим Богом звали!

  – Да я самое лучшее взял из того, что без холодильника можно хранить! – обиженно фыркнул Борис Андреевич. – Думал, для Духов лесных пригодиться может или ёжиков каких...

  – Колтки! – вдруг встряла Вера. – Вот кто молоко любит.

  – О-о-о, эти что угодно любят! – махнул рукой Велес. – Даром, что Духи: прожорливы, как кроты... погоди-ка! а ты когда это их молоком-то поила?

  – Когда по велению ведуньи Ракиты к Лесовику с Колояром ходили.

  – Вы вспомнили! – обрадовался Жарков. – Ура! Славься наш Велес! Но почему молоко?

  – Наша Вера-Деяна будто меж двух ведунов застряла. Ты с одной стороны, а Ракита – с другой.

  – Ох, как я испугался! – не выдержав, встрял родновер.

  – Да я уж понял, – усмехнулся Бог, – когда ты ко мне так отчаянно воззвал и панический сбор в костёр бросил. Вера, ты это видела?

  – Нет, я отвернулась, но запах! В нос ударил такой странный запах...

  – Сбор для экстренного вызова, – пробурчал Жарков.

  – ...Я сразу обернулась, но вместо Бориса Андреевича Ракиту увидела. И избу её. Она там молоком меня угощала.

  – Вот потому я и принёс молоко, – кивнул Велес. – Велел Боре тоже тебя угостить, чтобы мостик между жизнями навести.

  – Так просто? – удивилась Вера.

  – Да, если ты – Бог и водчий на всех дорогах.

  – Спасибо, водчий. Это так странно... я теперь обе жизни помню, причём отчётливо! Параллельное какое-то существование двух блоков воспоминаний, и они не путаются и не пересекаются! никогда бы не подумала, что такое возможно... ну, если ты не шизофреник, конечно, – она хихикнула. – Невероятно! Я... Я хочу извиниться. Зря я не верила! Водчий, прости...те!

  – Славься, Велес Великий! – подсказал Жарков, и девушка повторила.

  Потом встала и низко поклонилась, коснувшись правой рукой земли.

  Бог слегка поклонился в ответ и стремительно двинулся к лесу. Миг – и он исчез среди деревьев – ни шороха, ни качания ветвей – растворился, будто дым в воздухе.

  – Чего это он? – подняла брови Вера.

  – В смысле?

  – Так быстро сбежал?

  – Прямой контакт и близость людей Богов ослабляет. И даже боль порой причиняет – ну, это если к человеку прикасаться приходится, как когда он мне раны исцелял.

  – А-а... – Вера вспомнила, что слышала об этом, очнувшись в палатке после «основной ворожбы», по выражению Велеса. – Пошёл, значит, от нашего дурного воздействия подлечиться.

  – Ну, можно сказать и так... – кисло признал Борис Андреевич, однако тут же встрепенулся: – Но вы, Вера, не волнуйтесь – нас водчий не бросит! И любить будет всегда, и на помощь придёт!

  – Да я и не волнуюсь, – улыбнулась она такому пламенному заверению. – Только тут ведь, как говорится: на Бога надейся, а сам не плошай!

  – Точно! – рассмеялся родновер. – Пойдёмте к палатке – перекусим, я что-то проголодался, а вы? – Он поднялся и вышел с капища.

  – Да я вообще-то тоже, – девушка последовала за ним.

  Добравшись до палатки, они удобно устроились возле большого пня, на который Жарков выставил вскрытую банку тушёнки, галеты и сухарики из чёрного хлеба, а Вера выложила оставшуюся от бургера котлету, большой пакет чипсов, бутылку сока и шоколадку.

  – Я вас, Борис Андреевич, про Костю хочу спросить, – уже когда они хорошо подкрепились и попивали за импровизированным столом разлитый по кружкам сок, сказала Вера. – Вы объяснить про него обещали, помните?

  – Ну, разумеется! Костю вашего, как и Колояра, поработило такое же чужое, похожее на золотого кальмара, существо.

  – Нега!

  – Угу... Но вот что, Вера, мне непонятно: почему об этих «рождённых океаном звёзд» столько веков было не слыхать – вон, хоть Велеса спросите, он подтвердит, – и вдруг именно сейчас одна из этих тварей снова явилась?

  – Всё дело в лысорях! – уверенно заявила девушка. – Ну, то есть... вы помните, как Колояр от Некрута понял, что Мых и Тигр не были сами по себе? Что они части существа, настолько огромного, что даже не может увидеть сразу всего себя целиком, и поэтому дальние его проявления порой делают, что хотят?

  – Да-да! Гигантское чёрное существо, похожее на орла с огненными глазами и о многих-премногих головах и крыльях. Оно испортило Мировое Древо.

  – Не просто испортило, но ещё и пиявкой к корням присосалось. А знаете, чем оно там все эти пятнадцать веков занималось?

  – Чем?

  – Обжирало души умерших людей!

  – Что? Как это?

  – А вот так! Отлавливало всех их, без исключения, – прямо в преддверии Нави, как я теперь понимаю, – и лущило, словно семечки. Все набранные в течение жизни смыслы, знания, чувства, духовные и телесные переживания, озарения – в общем, всё, что составляет световой багаж человеческой души после смерти, эта многоклювая чёрная тварь – мы называли её лысорями – безжалостно высасывала, оставляя одну лишь выхолощенную шкурку...

  И Вера рассказала Жаркову о «лампочках», которые нашли способ увидеть через высшее измерение деятельность лысорей и поколениями противостояли попыткам быть обожранными, надеясь, что когда-нибудь сумеют изгнать ненасытную тварь, и как в прошлом году это наконец-то свершилось. Лысори ушли. Но оставили семена, из которых проклюнулось и, прямо здесь на Земле, выросло новое зло – чёрные птицелюди, что чуть было не объединились в иную, не менее поганую, чем лысори, версию тьмы. Как Костя сумел разработать план по уничтожению этой тьмы, что и было недавно – всего пару месяцев назад! – осуществлено, однако стоило всем «лампочкам» полной потери способностей.

  – То есть выходит, лысори и их наследники изгнаны? – уточнил родновер. – И никаких других чёрных тварей больше нет?

  – Нет, – покачала головой Вера, хотя её и кольнула подспудная мысль: «А как мы теперь, без лампочных способностей, можем быть в этом на сто процентов уверены?»