Текст книги "Проводники света (СИ)"
Автор книги: Ольга Моисеева
Жанры:
Мистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Почему же тогда Мировое Древо так и остаётся искалеченным? – нахмурился Борис Андреевич. – Велес по-прежнему не может попасть ни в Правь, ни в Навь! Почему? Кто или что продолжает держать все миры закрытыми?
– Не знаю, – честно ответила Вера. – Но думаю, что это именно чёрные твари все пятнадцать веков не подпускали к человечеству таких золотых кальмаров, как Нега.
– Ну, это логично, – согласился Жарков. – Ведь им, по сути, нужно то же самое, что и лысорям: «обескровливать», будто вампиры, души, цедить с них «сок», который для них – как алкоголь для людей, только стократ крепче и без похмелья, и тянут они его не после смерти человека, а пока он жив, – вот и вся разница.
– Разница ещё в том, что лысори гораздо – ну, просто несравнимо! – мощнее золотых кальмаров, и, конечно же, не стали бы делиться с ними добычей. Негу они за секунду порвали, и других таких же уж точно сюда не пустили бы. Да те, наверняка, и сами к людям не совались – подыхать, блин, никому не охота!
– То есть вы считаете, появление и всесление в Костю кальмара – это косвенное доказательство отсутствия лысорей и каких-либо других их наследников, представителей и, чёрт знает, кого там ещё...
– Угу, – Вера кивнула. Несколько напрягало слово «косвенное»...
Мысль оборвало громкое карканье Крука. Птица описала круг над головами людей и села на ветку, не переставая подавать голос и тревожно поблёскивая чёрным глазом.
– Кто-то идёт!
Жарков с Верой вскочили, и Крук тут же умолк, взмыл в воздух и устремился в сторону капища.
– Обратно полетел, не каркает, значит, боится! – проговорил родновер и, метнувшись в палатку, выскочил оттуда с небольшой походной сумкой. – Может, их много, может, выглядят агрессивно. В любом случае, Вера, вам лучше спрятаться вон там, – он показал на густые кусты, – пока я с этим не разберусь.
– Но... – она подхватила свой рюкзачок и накинула его на плечо.
– Давайте, давайте! – он подтолкнул её в нужном направлении, а сам осторожно двинулся вперёд и, обернувшись, прошипел: – Ну же!
– Ладно, – Вера побежала к кустам.
* * *
Это было удивительное шествие, Крук молча наблюдал за ним со своего любимого дерева, задумчиво почёсывая лапой голову возле клюва.
Впереди, подскакивая на длинных, костлявых ногах, двигалось мелкое тощее существо с копной травы на голове, бормоча что-то себе под нос и шевеля длинными бело-зеленоватыми пальцами на руках – гибкими, будто толстые гусеницы, что казались сочными, но с точки зрения ворона, скорее всего, вонючими и невкусными из-за своего явно болотного происхождения. Короткие штаны этому худосочному типу заменял тонкий слой тины, на груди росла редкая мягкая шерсть цвета старых сосновых иголок.
За странным созданием шли четыре красивые девицы, в их длинных и тёмных, как мокрая лесная земля, волосах виднелись белые и жёлтые речные цветы, бёдра прикрыты гладким и жёстким коричневым мехом. Девушки тащили большие, сплетенные из веток носилки, на которых лежал человек, но, несмотря на это, ступали легко, будто едва касались босыми ногами земли.
Позади них топал здоровущий дед со светлым, словно весенний тающий снег, лицом и лысиной. Его большие серые глазищи так и шарили по лесу вокруг, на могучей груди колыхалась поросль, похожая на тончайших зеленовато-белых червячков. На руках старика блестела чешуя, бёдра и ноги скрывали толстые тинистые штаны.
Дед поднял голову и вдруг воззрился прямо на Крука, отчего тот испуганно всплеснул крыльями, но, тут же устыдившись собственной трусости, трижды громко стукнул клювом по ветке, показывая решимость прогнать незнакомцев, если будет такая необходимость. Мощный старик широко ухмыльнулся в ответ, сверкнув острыми, как у кошки, зубами, вокруг рта его шевелились четыре длинных уса, но не из волос, а из плоти.
Стукнув для острастки ещё раз по ветке, ворон посмотрел туда, где осторожно пробирался меж деревьев уже предупреждённый о явлении чужаков хозяин. Чуть в стороне, за кустами, притаилась его гостья. Оба, если осторожно выглянут, смогут увидеть необычную компанию, в которой человеком – да и то каким-то ненормальным... или даже чем-то заражённым! – являлся только один: тот, кто без чувств лежал на носилках. Остальные, похоже, были существами иной природы. Не Боги, как Велес, конечно, но... – Крук задумчиво поправил о ветку клюв – если представить, что Боги – птицы, то мелкий с девицами – как блохи в их перьях, а старик – как блошиный клоп-предводитель.
Довольный собственным разбором ситуации, ворон наблюдал за хозяином: ага, увидел! – высмотрел-таки чужаков... и... да! Он тоже понял. Наверняка понял, кто они есть, Крук это почувствовал.
Поднявшись на холм, пришельцы остановились, носилки оказались прямо под вороном и он, взглянув в лицо лежавшему без чувств парню, узнал в нём того самого человека, что недавно разнёс капище, а потом перекинулся в волка и сцепился с хозяином!
Крук сорвался с осины и с громким карканьем полетел к Жаркову, дивясь сам себе – как же это он не узнал парня раньше!
– Костя! – из кустов, проломившись прямо сквозь ветки, вдруг выскочила гостья хозяина, и тот сразу рванулся за ней.
Крук изменил маршрут и принялся кружить над чужаками, готовый, ежели что, немедленно спикировать вниз на защиту хозяина.
* * *
Неожиданное громкое карканье Крука будто заслонку в башке сломало, и Вера вдруг осознала, что парень на носилках – это Костя. Она истово всматривалась в невероятную процессию странных существ, но отсюда, снизу и из-за кустов, лица лежавшего человека видно, конечно же, не было. И тут вдруг – ворон! Словно катализатор какой для мозгов! Веру будто пружиной из укрытия выстрелило, и она с криком «Костя!» ринулась к капищу.
Пришельцы спокойно спустились с холма и с интересом наблюдали, как она несётся навстречу. Никто не пытался её задержать, девушки с лёгкими улыбками следили, блестя светло-серыми, будто тонкий речной ледок, глазами, как Вера схватила парня за руку, потом прижалась ухом к его груди.
Жарков замер чуть позади неё, с опаской разглядывая необычных гостей. Он уже понял, кто перед ним, но срочно взывать к Велесу не стал: агрессии водные Духи не проявляли, а Бога он и так в последнее время задёргал, пусть силы поднаберёт, восстановится – сейчас это куда как дольше и труднее, чем в шестом веке...
Убедившись, что никто не собирается обижать хозяина, Крук перестал орать и спустился ему на плечо.
– Он жив! – прогудел высокий и мощный старик с лысиной и сомовьими усиками. С его тинистых штанов непрерывно подкапывала вода.
Уловив тихий стук Костиного сердца, Вера выпрямилась, перебегая взглядом с одного пришельца на другого:
– Что с ним?
– Мир тебе и твоим Духам, хозяин пресных вод Водовик, – Жарков отвесил поклон, вынудив Ворона соскользнуть с плеча и подняться в воздух.
– Будь здрав, человече! – склонил голову водный дед.
Крук коротко каркнул, пролетая над Верой, и сел на ветку неподалёку.
– Славься, главный водный Дух Водовик! – сообразив наконец, что ведёт себя невежливо, поклонилась девушка.
– Мир вашему дому, – хором сказали девушки.
Деяна, память которой теперь обитала в Вериной голове, мгновенно идентифицировала их как Бродниц, что живут в реках, рядом с бобрами:
– Мир вам, Бродницы, и...
– Ичетик я, Ичетик, здравы все будете! – протараторил мелкий Дух с волосами огуречного цвета.
– ...и тебе, Ичетик! – Вера ещё раз коротко поклонилась и, показав на Костю, вновь задала свой вопрос: – Что с ним?
– Не жив, не мёртв, не мёртв, не жив Костя – так как-то, – пробормотал Ичетик.
– Золотая тварь им владеет, и душой и телом, – веско произнёс Водовик. – Сей юноша называл её каракатицей.
Сердце Веры ускорило бег.
– Мы так и думали! – воскликнула она и, покосившись на Жаркова, с надеждой воззрилась на хозяина пресных вод. – А... можно ему как-то помочь?
– Прямо сейчас он мною будто бы заморожен. Но тварь чужая так и сидит внутри, а как уничтожить её, не сломав юношу, того мы пока не постигли... – прогудел водный дед.
– Дорогой Водовик и Духи! – мягко встрял родновер. – Не соблаговолите ли пройти вон туда, – он указал на чурбаки, где сидели они с Верой, когда она впервые пришла к бывшему лысорскому бассейну. – Присядем давайте, чтобы можно было спокойно всё обсудить. Занимайте пока эти два места, а я сейчас ещё колоды поставлю.
Он бросился было к распиленной и сложенной в кучи сосне, но девушки-Бродницы оказались быстрее и, в мгновение ока переместившись к брёвнам, притащили ещё несколько штук, ловко выставив их в кружок.
Водовик протопал за ними и уселся, выбрав колоду, получившуюся из самой нижней части соснового ствола, Ичетик прямо с ногами взгромоздился на самую маленькую и был настолько тощ, что легко там поместился, напоминая угловатую бело-зелёную лягушку с коленками возле ушей. Бродницы хороводом проскочили мимо Жаркова, обдав его холодными брызгами, и скрылись в лесу.
– Куда это они? – удивился родновер.
– Да призову, ежели что, – махнул рукой Водовик. – Тут речка недалеко, пусть поплещутся.
– В той речке-то я вашего Костю спас-спас-спас! – с довольным видом похвастался Ичетик. – Топиться парень пытался. Да-да!
– Топиться? – ахнула Вера, а в груди что-то сжалось, не давая вдохнуть.
– Каракатице хотел насолить покрепче, – пояснил Водовик.
– Глупый-глупый, – тихо прошептал Ичетик, но, перехватив недобрый взгляд девушки, поспешил добавить: – Девочка с проводами ему свой дар отдала, а он! Так нельзя-нельзя было...
– Девочка с проводами?! Я не ослышалась?..
– Не ослышалась, нет-нет! – затараторил Ичетик. – Я расскажу, Водовик, ты позволишь?
– Ей будет неприятно, – предупредил Водовик, глядя на Веру с прищуром, волоски на его бровях плавно шевелились, словно их непрерывно омывало водным течением.
Девушка вспыхнула, но кивнула:
– Потерплю.
* * *
Рассказ про Катю, которая ради спасения Кости пожертвовала собой, ранил Веру больнее ножа. Пусть даже Ичетик и подчёркивал, что она позволила золотой каракатице забрать «провода» и тем обрекла себя на смерть, ибо хотела помочь не только парню, но и вообще всем людям, Богам и Духам, Веру это нисколько не утешало. Катя и Костя были знакомы меньше трёх дней, и за такое короткое время он стал ей настолько близок, что «проводница» позволила лишить себя жизни! Значит, она любила его, по-настоящему... а самый ужас... самый ужас в том, что и Костя! – он тоже её любил, иначе она никогда бы на такое не согласилась. Любовь точно была взаимной, это уж как пить дать! спросите сто миллионов женщин, и они подтвердят: такая жертва без взаимности невозможна...
Вера закрыла глаза, по щекам покатились слёзы, она больше не могла их удерживать, но сидевшие рядом Духи и родновер тактично делали вид, будто ничего не замечают.
– В последние века в Духов мало кто верит, вот мы почти всё время и спим, силы экономим. Просыпаемся, только когда совсем уж что-то из ряда вон, да и то: поглядим-поглядим, и снова на боковую, ибо чего делать, не знаем. Особенно те Духи, кому люди реки загадили, – они столь плохи стали, что распались почти или переродились в нечто кошмарное. И не поможет никто! С нашей Богиней воды Берегиней никакой связи нет, никто не следит за нами, не струнит, ни поручений, ни вопросов – так, болтаешься снулой рыбой в потоке... и тут вдруг – он! – Ичетик показал на всё так же недвижно лежавшего Костю. – Головушку под воду опустил, и оттуда – прямо крик о помощи – я ближе всех оказался, потому и проснулся!..
«Костя меня разлюбил, – думала Вера. – Потому и ушёл. Врастание рыбки лишь ускорило то, что произошло бы и так... – В памяти сразу всплыла строчка сообщения: „Я к тебе не вернусь, не ищи меня!“ – Он ушёл от меня и встретил другую. Он не хотел меня видеть, вот почему убежал после драки с Жарковым!»
– Нет-нет-нет! – вдруг вскричал мелкий водный Дух, заставив Веру вскинуть голову, и воззрился ей прямо в лицо. – Он убежал не поэтому!
– Ты мысли мои читаешь?!
– Ты бормотала вслух, – объяснил Жарков.
– О боже! – она вспыхнула и закрыла лицо руками.
– Костя хотел тебя видеть, но боялся, что не удержит золотую тварь и нападёт на тебя! – продолжил Ичетик. – Она уже сумела убить его мать, Катю и двух бродяг в парке, я ведь рассказывал – ты меня не слушала?!
– ...Ладно, – Вера опустила руки, слёзы её высохли. – Ладно. – Она тряхнула головой, стараясь прогнать боль, стыд и вообще все лишние и панические мысли. – Вы говорите, Костя пришёл к бывшему лысорскому бассейну, потому что думал найти тут врагов каракатицы... – кого он имел в виду?
– Этого мы постичь не успели, – проговорил водный дед. – Каракатица резво пошла в наступление, и юношу пришлось спешно сковать, что на время лишило её ходу.
– И сколько он... так вот... сможет?
– Дня два-три? – пожал плечами Водовик. – Потом сила заклятья иссякнет, да и ему самому-то тоже ведь и пить и есть нужно, а посему лучше бы нам поторопиться.
– Понять бы ещё, что делать, – заметил Жарков.
– А может, он под врагом каракатицы имел в виду его? – предположил мелкий Дух, тыча длинным пальцем в родеовера.
– Зачем же он тогда на меня напал?!
– Разъярился, что тут всё засыпано, – прогудел Водовик, поводя ручищей в сторону капища. – Стало быть, нужна была именно яма, а вовсе не сей человече.
– Меня Борисом Андреевичем зовут! – мягко напомнил Жарков и улыбнулся главному Духу: – Можно просто Боря.
– Хорошо, Боря... – Тот почесал лысину, потом в задумчивости извлёк из кармана штанов горсть жучков с червячками, но, спохватившись, что любимого сомика тут нет, вздохнул и высыпал всё это себе в рот.
Вера опустила глаза, стараясь не слышать противного хруста, пока щучьи зубы Водовика перемалывали мелкую живность. Глядя на хозяина вод, Ичетик тоже решил подкрепиться, слопав парочку пиявок, найденных в том зелёном сене, что заменяло ему волосы.
«Эх, сейчас бы мои лампочные способности! – привычно подумалось Вере. – Уж я бы разобралась, что там, у Кости, в душе и теле, творится. Придумала бы, как... Стоп!» Она вдруг охнула и вскочила, будто змеёй ужаленная.
Ичетик от неожиданности чуть не свалился со своего насеста, дёрнув и руками и ногами сразу, Водовик выпрямился, брови его бурно зашевелились и поползли вверх.
Жарков встал:
– Что?
– Деяна! – глаза Веры заблестели. – Деяна и Колояр! Ракита, Лесовик, золотые искры!
Ичетик так громко и интенсивно захлопал глазами, что казалось, где-то забулькала вода.
– И кто такие Деяна и Колояр? – строго осведомился хозяин пресных вод.
– Я объясню! – родновер быстро рассказал гостям о том, кем были они с Верой в шестом веке, как справились с золотой каракатицей, но та сбежала в чернолаз и была разорвана лысорями, которые, воспользовавшись стрелой Перуна, проникли в Мировое Древо и начали обжирать людские души, перехватывая их прямо в преддверии Нави.
– С тех пор доступ и в Правь и в Навь перекрыт, поэтому связи с Богиней воды Берегиней у вас и нет!
– Но Костя сказывал, лысорей и их наследников прогнали! – заметил Водовик. – Почему же тогда переходы из мира в мир всё так же закрыты?
– Вот! – воскликнула Вера. – Мы с Борисом Андреевичем тоже задавались этим вопросом прямо перед вашим приходом и ответа не знаем, одно только понятно: раз каракатица снова явилась, значит, лысорей точно нет – они не пустили бы эту золотую тварь сюда, да и вообще к Древу! Когда мы были Деяной и Колояром, Велес великий помог нам увидеть, что миры перекрыты, но сделать мы тогда с лысорями ничего не могли, даже просто к проходам приблизиться и то не получалось! Вы помните это, Борис Андреевич?
– Да, только тогда ни Деяна, ни Колояр так и не сумели понять, чем конкретно ужасное многоголовое и многокрылое чёрное существо занимается.
– Зато потом, по прошествии сотен лет, уже другие, новые «лампочки» – способности которых веками росли, развивались, менялись и отшлифовывались – поняли! Но я сейчас не об этом, а о том, откуда первые «лампочки» в шестом веке появились. Кто Колояру и другим глаза на светаки открыл?
– Нега! Золотая каракатица, в смысле, – перехватив взгляд Водовика, уточнил Жарков. – Такая же тварь, что и этого парня атаковала.
– Но не только она сама! Вспомните золотые искры!
– Чёрт, точно! – хлопнул себя по лбу Борис Андреевич. – Золотые искры! Надо...
– Эй-ей-ей-ей! – воскликнул Ичетик. – Искры-искры, что за искры?!
– Да уж, давайте-ка растолкуйте! – трубным голосом потребовал хозяин пресных вод.
Вера поведала им, как по велению Ракиты, Деяна с Колояром к Лесовику обратились, Лесавки принесли собранные после Неги искры, золотой вихрь окутал девушку, и она упала без чувств.
– А когда Деяна очнулась, выяснилось, что она теперь тоже, как и Колояр, может видеть души! – завершила свой рассказ Вера. – «Лампочкой» то есть стала. Причём не только она сама, но и все исцелённые за те семь лет, пока у Горислава жила. Такой вот неожиданный бонус! Побочный эффект от деятельности Мыха – он же через Деяну связь с душами устанавливал, чтобы после смерти не упустить, ну, вот по этим связям они своё и получили.
– Вообще тех, кого каракатица, как Колояра, сетью опутала, в разных частях света могло быть множество, если она не одна на Землю являлась, – заметил Жарков.
– Да, и они тоже сделалась «лампочками». Но Деяна и все ею исцелённые получили способности не напрямую от Неги, а под действием золотых искр – вот что важно! Ведь та каракатица, что опутала Костю, тоже уже могла наследить!
– А значит, и мы можем попытаться искры эти использовать, – подхватил родновер. – Только как их собрать-то?
– Надо обратиться к Лесовику! Его внучки-Лесавки – большие любительницы золотых искр! – Вера посмотрела на Водовика.
Тот поскрёб лысину:
– Лесовика будить надо. Нынче давно уж не тот век, когда Духи за каждым камушком и деревом сидели, в глухую спячку они, по большей части, все впали...
– Но ведь тогда я смогу снова «лампочкой» стать, а то и «суперлампочкой»! Предрасположенность точно есть, да ещё какая! И у остальных, кто мог светаки видеть, кстати, тоже, у нас просто радужной силы нет – вся на нейтрализацию чёрной крови ушла, но если удастся заполучить её вновь, я смогу разобраться, как Костю спасти!.. и не только! Мы сможем ещё и к проходам приблизиться – ведь лысорей-то уже нет! – и понять, почему они до сих пор перекрыты. А вдруг удастся их отворить?!
Она обвела взглядом всех присутствующих: хозяин пресных вод задумчиво жевал очередную горсть предназначенного для сомика корма, Ичетик по-прежнему сидел лягушкой и вращал глазами, барабаня пальцами голых ног по чурбану, Борис Андреевич топтался на месте, поглядывая на капище и явно о чём-то размышляя, но продолжалось это недолго.
– Я думаю, нам надо воззвать к Велесу! – заключил он, доставая из кармана мешочек с нанесённым краской следом от медвежьей лапы.
Глава 13. Воскрешённая сила
– Совсем мы Велеса великого обескровили, – посетовал Жарков, когда они уже вылезли из такси и шли по лесу, каждый с двумя пакетами в руках, а родновер ещё и большой рюкзак тащил. – А мёд и орехи в окрестных магазинах... – он тяжко вздохнул, – оставляют желать лучшего.
– Ну, я предлагала заказать в интернете, написано было «настоящий бортевой мёд с доставкой», и цена не такая астрономическая, как вы говорили.
– Написано... насвистано! Нет, не доверяю я, Вера, объявлениям этим. Врут они, что он бортевой, хорошо ещё, если это вообще мёд окажется, а не разбавленное патокой или сахарным сиропом чёрт-те что! Да и про орехи тоже непонятно: какого качества, откуда? Свежими ли будут остальные продукты, или нам завалявшиеся сбагрят? – нет уж! Я сам должен посмотреть, выбрать, пощупать, а не через доставку эту вашу... – хреновина какая-то!
– Но ведь так бортевой мёд не купишь, надо заказывать!
– Или в Башкирию ехать, – улыбнулся родновер. – Только там, в деревнях Бурзянского района настоящий мёд диких пчёл можно купить. Но времени на это у нас нет, наложенное на Костю заклятье слабеет, так что обойдёмся мёдом обычным, пасечным, ничего страшного. Скупердяйство или покупка абы чего, конечно, тут неприемлемы, но в целом... главным-то всё равно желание души остаётся! Ты ведь и сама это почувствовала, когда хлеб, купленный себе на обед, Богу пожертвовала.
– Да уж... – Вера вспомнила, как завалилась в канавку вокруг капища.
– А то, что в обморок упала, так это как раз подтверждает твою способность видеть и чувствовать то, что другим не под силу!
– Надеюсь. Очень хотелось бы Косте помочь...
«...пусть даже он и не любит меня больше, – добавила она про себя, закусив губу. – Я всё равно должна постараться его из этой чёртовой золотой сети вызволить... все мы должны... ведь это он спас мир от зла!» – Ей вспомнился подвал медицинского корпуса пансионата «Вторая жизнь». – Кос пожертвовал ради людей всем своим могуществом, а ведь мог бы стать и на тёмную сторону – тьма обещала ему и власть и бессмертие – шёпот тьмы, он рассказывал... И отец его, и Кафтырёв, и Лявис, да и многие другие пошли ради этого на всё: убийства, эксперименты над людьми, любые преступления, лишь бы стать частью чёрной Крылатой силы, а Костя устоял!.. ну да, лампочная природа помогала, конечно, но только пока не лопнул пузырь с исходной чёрной кровью, а потом...
Потом он боролся! Ох, как боролся... а никто и не знает даже, как умереть был готов, лишь бы человечество спасти, велел центральные потоки в его светаке рвать!.. А бывшие «лампочки», вместо благодарности, обозлились, что не спросили их, видите ли... уроды несчастные!.. А он, конечно, переживал... Был великим, а стал никем – попробуй-ка осознать такое, смириться!.. Но он бы справился, обязательно справился, если бы не эта чёртова сука-каракатица! Убивала людей прямо у него на глазах. Из-за неё и Катя эта... и мать... ох, и крепко же парню досталось!.."
Вера только сейчас обратила внимание, что Жарков с момента её последней реплики не сказал ни слова и тихонько топает чуть позади, давая ей возможность побыть со своими мыслями наедине. Удивительно тактичный человек!
– Как думаете, Борис Андреевич, получится у меня снова «лампочкой» стать?
– «Лампочкой» или нет, но что-то должно получиться... Не может быть, чтоб никак не сработало, когда с нами все наши исконные Духи и сам водчий великий!
– С нами Бог! – кивнула Вера.
Первыми навстречу им, как обычно с шумом, гамом, писком и хихиканьем, выскочили-выкатились Колтки – похоже было, что они счастливы наконец-то проснуться и размять свои затёкшие в спячке тела. Опасаясь, как бы двулицые малорослики не сожрали все купленные продукты, Вера подняла вверх пакеты, высматривая главного Духа леса, – тот говорил о чём-то с Водовиком, пока вроде бы вполне мирно и дружелюбно, хотя было понятно: не любят они друг друга.
Что, вообще-то, вполне объяснимо, как сказал девушке Жарков, когда они выдвинулись сегодня за продуктами: вода и суша – среды разные, обитатели одной плохо или даже совсем не переносят другую, потому и Лесовик с Водовиком тоже не испытывают взаимной симпатии. Однако все эти Духи обитают в Яви, прямо здесь, на одной общей Земле, так что, как ни крути, друг от друга зависят, а потому должны приспосабливаться, да ещё и с людьми уживаться. Раньше Боги помогали им добрососедские отношения налаживать, присматривали и за ними, и за людьми, но это было давно. До того, как лысори Мировое Древо искалечили. Правь и Навь заперли, порядок нарушили, души обжирать принялись, и что в итоге? Люди веру в Богов утратили, природу изгадили, Духи от безысходности в спячку впали, один только Велес тут, с нами, остался, да тот обессиленный. А теперь ему ещё и всех Духов леса будить пришлось!
Под пристальным взглядом Лесовика, Колтки вернулись к хозяину, жадно взирая на пакеты. Ничего, ничего, думала Вера, получат ещё вкусненького, главное, чтобы харчи для божеских треб не схомячили, не то совсем наш бедный водчий истает!
В воздухе катались на лесных ветрах зелёные Хухи с нежной травкой вместо шерсти, розовыми личиками и ручками. Прилетали, шептали что-то Лесовику на ушко и вновь устремлялись в чащу, ловко увёртываясь от хулиганских попыток Ичетика сбить шустрых малюток с курса.
Костя по-прежнему лежал, скованный ещё и Лесовиком в дополнение к уже изрядно ослабевшему заклятию Водовика, так что пока каракатица не могла окончательно завладеть его душой и телом. Бродницы, вместе с бобрами и Колтками, быстро – всего-то часа за полтора! – возвели вокруг парня шалаш, после чего водный и лесной хозяева дали своим Духам задание разыскать и собрать золотые искры. А потом Лесовик вызвал лесного хранителя кладов и тайн Полуверицу, и тот повесил на шалаш замок-заклятие, чтобы искры не собрались раньше времени в золотой вихрь и не устремились к растворённой в Костином теле подвеске.
Всё это было сделано ещё до того, как Вера с Жарковым ушли за продуктами.
Когда они вернулись, Лесовик продемонстрировал несколько долблёнок с сияющими, будто солнышко, облачками, и Колткам в качестве награды было выдано печенье и молоко. Двулицые шумопроизводители, слопав всё за мгновение, тут же с новыми силами умчались в глубину леса. А вскоре возвратились Бродницы, мокрые, весёлые и довольные, с плетёными из тонких веточек корзиночками, где под крышечками уже покоились плотные слои искр – всё, что разыскали и собрали по крупинкам в ручьях и реках водные обитатели.
Последними явились Лесавки с берестяными коробами в руках. Отдавали найденные сокровища неохотно, в блестящих глазах отражалось острое желание оставить искорки себе и принарядиться. Вера подарила им свои фенечки из бисера, которые носила до того, как Антон сделал ей защитный браслет с фрактальным рисунком – они с ним не сочетались, и поэтому перекочевали в карман рюкзака, где так до сих пор и лежали. Фенечек, что особенно замечательно, было как раз четыре штуки, и девушкам не пришлось думать, как их делить, а то могли и подраться, судя по тому, как жадно выхватывали украшения друг у друга из рук, чтобы рассмотреть поближе. Когда браслетики, после недолгих споров, распределились по новым хозяйкам, девушки принялись благодарить и даже обнимать Веру – ей казалось, будто кожи касается тёплый и мягкий гагачий пух.
– Ну, хватит, хватит! – проворчал Лесовик, стараясь под строгим тоном скрыть улыбку. – Не дело это – к человеку липнуть!
Лесавки покорно отступили к деревьям, не уставая любоваться подарками, похоже, они были совершенно счастливы.
* * *
Вечером Жарков с Верой провели на капище славление Велеса великого и возложили Богу требы. Всё было сделано по правилам, в тёмное время суток, и в свидетели впервые призывались не только Духи, спящие где-то там, в отдалении, но и те – лесные и водные – что прямо здесь и сейчас присутствовали в конкретных земных воплощениях, а значит, в полной силе и максимальном своём проявлении. Лесавки принарядились, сладив наряды из самых ярких багряных и рыжих листьев, какие удалось разыскать в самом начале осени. У всех в волосах красовались георгины и астры, явно втихаря позаимствованные из людских садов, но Лесовик на это только рукой махнул: сорванное обратно всё равно не приставишь.
– Хоть платья у деревенских девушек не украли, уже хорошо, – пробормотал лесной дед.
На что одна из Лесавок, по-прежнему не уставая любоваться бисерным браслетиком, доверительно прошептала Вере, что и платьев-то красивых осенью не найдёшь: девушки на селе ходят в штанах и каких-то страшных бесформенных кофтах с капюшонами. Да и вообще в деревнях нынче даже полотенчика расшитого не стащишь: выстиранное бельё на дворе почти никто не развешивает – такая стала тоска!..
Бродницы тоже приоделись: помимо юбок из бобрового меха на них были плетёные из речных трав топы, отороченные камышовыми метёлками, а в волосах белели настоящие живые кувшинки, чему очень удивилась Вера: она всегда думала – это чисто летние цветы, а, оказалось, они цветут и в сентябре, вплоть до первых заморозков.
Ичетик и Колтки наряжаться, конечно, не стали, но зато мелкий водный Дух наловил и принёс живой рыбы, а двулицые притащили целый короб лесных орехов, приобщив это всё к человеческим подношениям. В итоге требы для Водчего получились велики и отменны, чистый высокий огонь доставал, казалось, до самых небес, а в конце люди и сами приобщились даров Велесовых: преломили жертвенный хлеб и разделили трапезу с Богом.
Во время всего обряда Вера чувствовала такой невероятный подъём, трепет души и прилив благодати – аж голова кружилась, а сердце замирало, исполненное всемирной любви. Это было как взаимное объятие со Вселенной – ты в ней, а она в тебе, в бесконечном коридоре прошлого, настоящего и будущего.
А утром, когда настала пора выпускать золотой вихрь, к Вере подошёл Жарков и протянул острый охотничий нож. Позади него маячил лесной дух Полуверица – высокий, худой, с узким синевато-белым лицом и рогами, похожими на лосиные. Сиявшие ярким золотым блеском зрачки в окружении чёрных, как безлунная и беззвёздная ночь, радужек, делали его взгляд одновременно жутким и притягательным. Длинные, чёрные как сажа и прямые как солома волосы падали на достававший до земли балахон, сотканный из еловых иголок.
– А как мы войдём к Косте? – спросила Вера. – Шалаш ведь закрыт замком-заклинанием!
– Я перевесил его прямо на парня, – голос Полуверицы был похож на шорох сухих листьев, но при этом каждое слово слышалось удивительно ясно и отчётливо.
Он махнул рукой, и мокрые, после ночного пребывания в ближайшей речке, Бродницы мигом подняли и унесли куда-то шалаш, оставив Костю лежать под открытым небом. Торс парня был оголён, снятая одежда лежала рядом. Берестяные короба и ивовые корзиночки остались стоять под закрытыми крышками – искры тихо покоились внутри.
– Можем приступать, – с лёгким поклоном прошелестел лесной хранитель кладов и тайн и плавным мановением руки пригласил Веру подойти к парню.
– Спасибо, уважаемый Полуверица, – девушка поклонилась в ответ и двинулась к носилкам.
Она встала возле Кости.
– Крови должно быть достаточно, – напутствовал рогатый Дух. – Иначе связь окажется неустойчивой и вихрь к тебе не пойдёт, а остановить или повернуть его вспять будет уже невозможно.
– Если искры достанутся каракатице, она станет намного сильнее, взломает наш блок и полностью завладеет Костей, – предупредил Лесовик, а хозяин пресных вод ему тут же поддакнул.
