Текст книги "Стать настоящим (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

  – Сколько же раз ты умирал?

  – Без счёта, – пожал плечами Пернатый и уставился в пол, чтобы скрыть внезапно набежавшие слёзы.

  Нежно взяв за подбородок, кошатница подняла ему голову, и тогда, глядя в её глаза, птичник увидел, что этот момент стоил всей пролитой крови и пережитых смертей.

  Хищница поцеловала Пернатого в губы и сказала:

  – Нам нужно уходить. Здесь оставаться опасно.

  – Но мы же можем побыть тут ещё немного... – птичник захотел представить, каков будет на вкус её поцелуй, когда они получат тела и станут настоящими, и мечтательно потянулся к ней, но кошатница мягко отстранила его и поднялась.

  – К чему такая спешка? – глядя на неё снизу вверх, спросил он.

  – Потому что это, – Хищница показала на кошек, – след! След для них.

  – Ты имеешь в виду выдр?

  – Ну, а кого ж ещё?

  – Тут был большой серый кот, – заметил Пернатый, оглядываясь вокруг, шаря взглядом по полу и углам, – шипел на тебя... а теперь делся куда-то.

  – Они придут, – кивнула кошатница. – Выдры скоро придут, я чувствую! Уходить надо отсюда!

  – Хорошо, – согласился, вставая, птичник. – Я уже приметил пару тел, надеюсь, нам удастся их использовать. Станем настоящими, сразу разыщем первых обратившихся и заберём у них лучезар.

  – Лучезар у них? – нахмурилась Хищница. – Откуда ты это знаешь?

  – Я так думаю... потому что... ну, а у кого ж ещё?..

  – Понятно... – она едва заметно улыбнулась и, чуть подумав, вдруг заявила: – Но мне нужно особенное тело, обычное не подойдёт!

  – Что значит – особенное? – растерялся Пернатый. – Выбор не так богат, чтобы привередничать! Нам надо как можно скорее стать настоящими, иначе мы просто распадёмся под давлением трёхмерности этого мира.

  – Ну, немного времени у нас ещё есть, – успокоила его подруга, ласково поглаживая по спине. – Продержимся, пока я отыщу подходящего носителя – он должен быть наполнен жизненной силой больше других, иначе нельзя, ведь как только я вселюсь в человеческое тело, полученная от кошек сила уже не сможет меня поддерживать. Я снова окажусь без сознания и больше уже никогда не приду в себя.

* * *

   'В чём дело?' – хотела спросить Кира, но вместо слов из горла вырвалось низкое утробное завывание. Ремни оказались затянуты слишком слабо, петли так болтались, что руки и ноги легко выскользнули, и она мягко спрыгнула с койки на пол. Человек в белом халате попятился, глаза его были широко открыты, за стёклами очков бился страх.

  'Что?..' – снова этот жуткий звук! Горло?! Что-то случилось с горлом... и губы тоже плохо слушались. Заметив на столе в углу лаборатории чайник с водой и стаканы, Кира бросилась туда. Раздался громкий звук сирены. 'Чёрт, да что же это такое происходит?!'

  Подбежав к столу, Кира попыталась взять чайник, чтобы налить в стакан воды, но он отчего-то упал и покатился по столу, разливая воду, ударил один из стаканов и тот упал на пол – во все стороны брызнули осколки. 'Почему я такая неловкая?' – Кира снова протянула руки, чтобы одной поднять чайник, а другой взять уцелевший стакан, но пальцы соскользнули, задержавшись только на самом краю стола. Прямо под подбородком, продолжая изливаться из чайника, текла вода. Страшно захотелось пить, и Кира прильнула губами к расплывшейся на столе луже. Чуть тёплая вода толчками заполняла рот. Сирена смолкла, и уши уловили, как открывается дверь в лабораторию. Чьи-то осторожные шаги, в голове вдруг взорвалось ощущение опасности, и Кира, оставив воду, развернулась.

  В комнату, с оружием в руках, ворвался оперативник надзирателей – Карпухин, кажется, – с трудом вспомнила Кира. Оружие ей было хорошо знакомо – она и сама много раз пользовалась таким в метро, в свою бытность выдрой – револьвер, заряженный дротиками. Карпухин взял Киру на мушку.

  – Нет! – раздался знакомый голос... Сергея – всплыло в памяти имя – научника надзирателей, проводившего форсированные исследования. – Не стреляйте! Она ничего не понимает, вы же видите! Нельзя отключать её в таком помрачении, сознание потом может не вернуться...

  – Но вы же сами нажали тревожную кнопку!

  – Я испугался, что она на меня бросится... но, по-моему, она не собирается проявлять агрессию.

  – Васька! – гаркнул Карпухин. – Твой выход!

  В лабораторию вошёл человек с длинной палкой, на конце которой была петля.

  Глаза Киры расширились, в мозгу словно лопнула плёнка, мешавшая увидеть шерсть на собственном теле, лапы вместо рук... 'Чёрт!' Осознав, что стоит на четвереньках, Кира подняла передние лапы и, выпрямившись, посмотрела прямо в глаза Сергею.

  – Стой! – остановил он медленно заходившего сбоку Василия. – Кажется, она приходит в сознание.

  'Да я в сознании, чёрт, я с самого начала в сознании! – Кира постаралась изобразить чёткий кивок. – Просто тело своё неправильно видела...'

  – Вот! Видите? – воскликнул Сергей.

  Устав стоять на задних лапах, Кира села. 'Кто я?! Господи боже, да кто же я теперь?'

  – А давайте её обездвижим! – предложил Карпухин. – Просто обездвижим, без отключения сознания.

  'Нет! – отчаянно замотала головой Кира, чувствуя, что это крайне плохая идея. – Не надо, пожалуйста!'

  – Нет, – согласился с ней Сергей, – это тоже влияет на мозг, а я не хочу рисковать!

  – Так чего же вы, чёрт возьми, тогда хотите?

  – Хочу, чтобы она полностью осознала себя и самостоятельно обуздала свой перевёртыш.

  – А если не получится? – в голосе Карпухина слышалось сомнение.

  Василий перехватил палку и сделал шаг к Кире – она повернулась к нему, уши прижаты, из горла помимо воли вырвался громкий, утробный, вибрирующий звук. Наделённый ярко выраженными нотами человеческого голоса, он наводил настоящую жуть. Вася резво отступил назад.

  – Господи! – Сергей вытер рукавом проступивший на лбу пот. – Я не знаю...

  – Я знаю! – раздался из коридора уверенный мужской голос.

  'Бластер!' – обрадовалась Кира.

  – Обычный рык рыси, что вы все так напрягаетесь? – вопросил Валера, бесцеремонно протискиваясь мимо схватившегося снова за револьвер Карпухина в лабораторию. – Вы что, никогда не слышали, какие звуки издаёт рысь?

  Врач Сергей молча помотал головой.

  – Ты кто такой? – вместо ответа спросил оперативник научников.

  – Капитан Крюков, напарник капитана Косулиной, – он показал на Киру.

  'Я – рысь?!' – она снова оглядела собственное тело: крепкие широкие лапы, густая шерсть с чёрными пятнышками.

  – Больно уж здорова твоя напарница! – проворчал Карпухин, опуская оружие.

  – Эй, полегче! – улыбнулся Валера. – Девушкам не по вкусу подобные комплименты!

  Он бесстрашно подошёл к Кире, заглянул прямо в огромные, широко расставленные зеленовато-прозрачные глаза:

  – Привет, Коса, я смотрю – ты застряла?

  'Чёрт, Бластер, помоги!' – звук на этот раз вышел более высоким: смесь звериного воя с человеческим голосом.

  – Я никогда не оставлю тебя! – Валера сел на пол, не отрывая взгляда от её глаз. И было в его лице и тоне что-то такое, отчего самая глубина её женского существа дрогнула, потянувшись навстречу напарнику.

  'Я не... – порыв застал Киру врасплох, окатив неожиданным волнением, однако острая насущная проблема быстро отринула чувства прочь. – Ладно, не важно! – звериная глотка издала тихое ворчание. – Сперва мне надо снова стать человеком!'

  – Ты – человек! – на удивление точно попал с ответом Валера. – Но сейчас твой мозг связал душу с другой материальной формой. Его научило этому иномирье, жившее в наших телах, ещё когда мы были выдрами. Но мы умели его подавлять! Ты умела загнать иномирье в узду – и это тоже делал твой мозг! 'Поводок' – ты помнишь? Просто натяни 'поводок'!

  'Поводок? – где-то внутри, в зверином теле, шевельнулось знакомое ощущение, но тут же пропало. – Я не понимаю, как натягивать, если Дуса нет!'

  – Ну же, Коса! Ты сто тысяч раз это делала! Вспомни!!

  Кира представила себе, как Дус вылез наружу, и привычным усилием потянула его назад, но, не встретив реального сопротивления, тут же упустила иллюзию. Воображаемый Дус распался, а с ним исчез и 'поводок'.

  'Не получается, Бластер, ничего не выходит!' – рысье горло выкашляло странный полуплач-полувой.

  – Вот чёрт, Коса! Ты, вообще, меня понимаешь?!

  Кира отчаянно закивала.

  – Господи, слава богу! а то я уж решил – ты совсем потеряла контроль!

  Валере показалось, что светлые, с болотным отливом, глаза уставились ему прямо в душу, лабораторию вновь заполнили утробные получеловечьи завывания.

  – Не паникуй! – приказал он.

  – Послушайте, док! – Карпухин обратился к совсем растерявшемуся врачу. – У меня нет времени стоять тут вечно! Давайте уже поймаем её, отправим в вольер, и разбирайтесь потом с этой рысью, сколько влезет!

  – Нет! – Валера вскочил и, одним быстрым, почти неуловимым движением оказавшись прямо перед оперативником научников, прокаркал: – Ни в какой вольер она не отправится!

  Карпухину вдруг показалось, из лица Крюкова вдруг вытянулось нечто тёмное, острое, и он невольно отпрянул, смаргивая видение.

  – Ты здесь не командуешь, капитан!.. Вася!

  – Я не дам засунуть её в вольер! – Валера заступил дорогу молчаливому подручному Карпухина, пнув ногой его длинную палку с петлёй. – Понятно?

  Вася не ответил: открыв рот, он таращился на пробивавшиеся из рук перья и круглые, ястребиные глаза возникшего на его пути существа, не в силах понять, видение это или всё происходит на самом деле.

  – Давайте дадим им ещё немного времени, старлей! – подал голос врач, рассматривая Валеру с живым интересом.

  – Спасибо! – поблагодарил тот и вдруг принялся стягивать с себя одежду.

  – Капитан... – начал было Карпухин, но Сергей жестом попросил его не вмешиваться.

  Раздевшись, Валера опустился перед рысью на колени и притянул её голову к себе так, что они соприкоснулись лбами.

  – Давай, Коса, – прошептал он, – постарайся! Отключи свою обычную соображалку и не думай о том, что ни поводка, ни Дуса нет, вообще ни о чём не думай, сосредоточься только на самом усилии: тянем 'поводок' и всё! – Он обнял её и погладил по спине. – Я с тобой, я помогу, делай, как я, и всё получится...

  Кира закрыла глаза, слушая его шёпот, чувствуя нежные прикосновения, следуя за биением пульса напарника. Тревога ушла, и она почувствовала единый общий ритм тока крови.

   Врач ахнул, подавшись вперёд: прямо перед ними огромная птица широкими чёрными крыльями обнимала рысь. 'Ядрёна кочерыжка...' – пробормотал Карпухин, а Вася только протяжно выдохнул, с громким стуком уронив палку на пол. Сергей и оперативник дёрнулись на звук, а когда повернулись обратно, на полу сидели два голых человека.

* * *

  Наконец-то этот чёртов Пернатый свалил – увела его Хищница – молодец, девчонка!

  Умник отделился от тени в углу и, потянувшись, толкнул Опера.

  – А? Что? – тот повёл вокруг мутным взглядом – по воле командира он так плотно присосался к стене, что теперь никак не мог отлепиться и прийти в себя.

  – Давай, просыпайся! – пнул Опера Умник. – Пора соображать.

  Обойдя вокруг кучи мёртвых кошек, он распахнул круглое окошко и, высунувшись наружу, повёл носом. В голове сразу, будто рой чёрных насекомых вокруг лампочки, закружился сонм математических значков и букв. Умник задал им направление, и они быстро пришли в порядок: выстроились в цепочки цифры, превратились в колонки словесные строчки, сформировались в столбцы параметры – новый мир постигался, раскладываясь на составляющие, которые тут же поглощались, обрабатывались, связывались друг с другом, а затем всплывали на поверхность мысли уже единым познанным целым.

  – Что-нибудь увидел? унюхал? – встряхнувшись и подойдя к окну, спросил Опер.

  – Скорее вычислил... – Умник умолк, продолжая выстраивать в голове логические цепи и прокладывать направления по едва заметным, но ещё существующим следам. – Пернатый дурак с подружкой здесь пока болтаются, неподалёку.

  – А первые?

  – Первые нашли себе тела тут, в городе, но потом ушли... далеко, я пока не знаю, куда.

  – Нам тоже нужны тела, – заметил Опер. – Иначе скоро кранты, – он поёжился.

  – Тогда начнём действовать, пока у нас ещё есть около двух суток в запасе. Чтобы добыть не абы что, а правильные тела со связями, нужен нейротоксин.

  – А чтобы взять нейротоксин, надо иметь тело, – хмуро отозвался Опер. – Замкнутый круг.

  – Да ни хрена не замкнутый! – недовольно бросил Умник. – Зря, что ли, у тебя одного двойственная природа и память сохранилась? Должен соображать, как всё это делается! Иначе какого чёрта я тебя с собой взял?!

  – Да ладно, ладно, остынь! Хорош беситься... Найти надо ещё нейротоксин этот для начала... м-м-м... раньше он в 'зоосаде' был.

  – Надеюсь, ты помнишь, где это? – нахмурился Умник.

  – Конечно. Вопрос лишь в том, сохранился ли сам 'зоосад'.

  – Вот и проверим!

  – Проверить-то проверим, но проблема в том, что вряд ли ещё раз найдётся врач в глубокой депрессии и чтоб при этом имел доступ к нейротоксину! – гнул свою линию Опер. – Как тогда его взять? В кого вселяться?

  – Придумаем! – не терял оптимизма Умник. – В своё время! Вот как только убедимся, что 'зоосад' существует и там есть препарат, так и сообразим – будем решать проблемы по мере их возникновения.

  – Ладно, – пожал плечами Опер. – 'Зоосад' находится в Подмосковье.

  – Выдвигаемся!

4. Серый кот

  Нажав на телефоне отбой, Кира поставила чайник. От разговора с матерью пересохло в горле: всего-то пятнадцать минут, а измотали хуже той первой трансформации в лаборатории надзирателей.

  Удивительно, как мама всегда точно чувствовала, что у дочери – серьёзные проблемы: шесть пропущенных вызовов в тот день, когда Кира впервые перекинулась в рысь, и все – во время трансформации. К счастью, матери и в самом страшном сне не могло присниться, как выглядела в тот момент её дочь и какие жуткие звуки издавала... 'Я была на задании, мама, пойми! я не всегда могу подойти к телефону!' – 'Ни днём, ни вечером до тебя не дозвонишься! Шесть лет по ночам здоровье гробила, потом чуть не умерла, и начальник твой мне тогда прямо в больнице пообещал, что больше таких опасных заданий не будет... а сейчас, я смотрю, опять началось! Что же это за работа такая?! И когда ты, наконец, уже начнёшь жить как человек? – сама того не подозревая, мать часто попадала не в бровь, а в глаз. – Семью заведёшь, детей!.. папа так внуков-то и не дождался!..' – 'О, мама, ну вот только не плачь, пожалуйста, ну, я прошу тебя!..'

  Тот разговор состоялся три дня назад, а сегодня Кира сама позвонила матери, сказать, что домой в ближайшие несколько недель, а может и месяцев, вырваться не получится. Вообще-то это было понятно сразу после первой трансформации, но тогда ещё больше расстраивать мать не хотелось, она и так была вся на нервах.

  Грустное известие, как ни странно, совсем не застало мать врасплох. 'А я так и думала, – печально сказала она. – Ещё в тот раз поняла, что в ближайшее время тебя не увижу... А как там Валера?' – 'Да нормально, мам, что ему сделается!' – удивилась вопросу Кира. – 'Ты держись его, дочка, не отвергай'. – 'Мы вместе работаем, как я могу его отвергать?' – 'Не прикидывайся, ты прекрасно понимаешь, о чём я! Он – тот, кто тебе нужен, – хороший парень, надёжный! Смотри, упустишь, потом поздно будет'. – 'Хватит, мама!..'

  Потом пошло-поехало про работу, опасности и её постоянный страх за дочь, и зачем вообще в эти секретные службы принимают женщин, неужто мужиков не хватает?!

  Щёлкнул, выключаясь, чайник, и когда бурление воды стихло, из прихожей раздалось шуршание – кто-то тихо, но настойчиво скрёбся в дверь. Очень знакомый звук, хоть с тех пор и прошло почти два года. Кира улыбнулась и, открыв холодильник, чтобы взять колбасу, тут же закрыла его обратно, потому что вдруг поняла: он пришёл не за этим!

  Быстро нацепив куртку, Кира распихала по карманам телефон, деньги, документы, фонарик, схватила ключи. Чувство кошачьей беды было острым и вполне определённым. Распахнув дверь, Кира, как и ожидала, увидела крупного грязного котяру с порванным ухом: он ещё больше заматерел, но выглядел при этом вполне здоровым и шустрым, хотя и заполучил новый боевой шрам: отметина была длинной и тянулась от правого уха почти до самого левого глаза, расчертив лоб кривой бесшёрстной полосой.

  – Привет, Серый! Давно не виделись!

  Кот молча таращился на неё жёлтыми пятаками, глядя прямо в глаза, весь напружиненный от нетерпения. Закрывая дверь, Кира чувствовала, что Серый стал относиться к ней по-другому: не так, как в её бытность ОКОПовской выдрой. Неизбывный ужас, который он раньше испытывал, оказываясь поблизости от 'жуткого, но полезного чудовища', сменился нормальным звериным пониманием, что её сила значительно превышает его, а потому нельзя наглеть и пытаться командовать, однако просить помощи и находиться рядом теперь можно, не опасаясь, что тебя в любую секунду разорвут и сожрут.

  – Ну, и что же у тебя случилось? – закрыв дверь, спросила Кира.

  Оскалившись, кот коротко хрипло мяукнул: 'Беда! Проблема! Несчастье!'

  – Ладно, веди! Показывай.

  Серый ринулся вниз по лестнице, Кира – за ним.

  Бежали они долго: через стоянки, дворы, газоны и сквер, пока не оказались возле входа в подъезд одного из старых домов с башенкой и круглым чердачным окошком наверху. Дом был расселён и частично затянут обтрёпанной маскировочной сеткой, но никакие работы в нём, судя по всему, не велись, и стоял он вот так, бесхозный, уже давно, видимо, дожидаясь, пока где-то в чиновничьих кабинетах определится наконец его дальнейшая судьба. Кот резво нырнул в чёрный дверной проём и рванул вверх по лестнице. Кира достала фонарик и последовала за ним.

  Первую кошку, серую в полосочку, она обнаружила прямо на ступеньках, чуть не доходя до последнего этажа – та лежала на боку и, завидев человека, с большим трудом приподняла голову и тихо, тоненько мяукнув, уронила её обратно. Кира присела возле неё на корточки и, осветив фонарём, осторожно, но тщательно осмотрела: никаких повреждений, дыхание нормальное, но прикосновение к кошачьему телу почему-то рождало чувство вины за то, что животное лежит здесь и не может встать. Сверху раздался яростный мявк Серого, и озадаченная своими ощущениями Кара пересекла лестничную площадку последнего этажа и поднялась к двери на чердак. Она оказалась распахнута и вела в пыльное тёмное помещение, где на полу лежала какая-то меховая куча. Кира подошла ближе, светя фонариком, и с вытаращенными глазами застыла на месте, словно человек, внезапно обнаруживший себя стоящим над трупом с окровавленным ножом в руке.

  Только это был не труп человека, а гора как-то странно лежавших кошачьих тел, а вместо ножа внутри нарастало странное вибрирующее чувство причастности к смерти несчастных животных. Кира заставила себя подойти ближе, и тогда стало ясно, в чём странность: тела казались пустыми – словно кто-то удалил из них всё мясо и внутренние органы, оставив только кости, туго обтянутые шкурой. Громкое надсадное мяуканье Серого заставило посветить в его сторону фонарём. Кот сидел возле ещё одной, лежавшей отдельно, бело-рыжей кошки. Бок её равномерно поднимался и опускался. Живая, но так же плоха, как та, что на лестнице, поняла Кира. В свете фонарика пятаки Серого сверкали серебром – он перестал мяукать и только неотрывно следил за человеческими руками, ощупывавшими его рыжую подругу.

  – Жди! – сказала ему Кира. – Я только взгляну, нет ли живых в той куче, и тогда отнесём твою рыжую подругу и ту, что на лестнице, в ветеринарку.

  В кармане громко запел мобильник. Звонил Валера, интересовался, почему у него стойкое чувство, будто с ней что-то случилось. Кира рассказала ему про кошек, и тут выяснилось, что он бродит по той же самой улице, где и стоит старый дом с башенкой.

  – Ты что, опять своё воробьиное шпионство устроил? – разозлилась Кира. – Я же тебя просила!..

  – Да не посылал я за тобой воробьёв, успокойся! – Валера нажал отбой.

  – Ну, и какие это были птицы? Вороны? – снова набросилась на него напарница, когда, спустя пять минут, он возник в дверном проёме.

  – Хватит! Говорю тебе: я не шпионил!

  – А как же ты тогда умудрился здесь очутиться в полпервого ночи?!

  – Просто бессонница одолела! – Валера хмуро смотрел в пол, бросая слова напарнице под ноги, словно камни. – Вылез подышать, пошёл, не думая, потом вдруг пробила мысль: тебе срочно нужна помощь! – Он поднял голову и обжёг её таким прямым и бескомпромиссным взглядом, что Кира отвела глаза.

  – ...Как в лаборатории у надзирателей? – чуть подумав, предположила она. – Ну, когда я в рысьем облике застряла?

  – А-а, ну, в общем, похоже, – согласился напарник. – Правда, там, в лаборатории, чувство было намного сильнее... а это ещё что?! – Он только сейчас заметил кучу за спиной преграждавшей дорогу напарницы.

  – Кошки, – ответила она, отходя в сторону. – Мёртвые.

  – Что за чертовщина?.. – пробормотал Валера, осматривая лежавших друг на друге животных.

  Кира к тому времени уже проверила их всех: живых кошек там не оказалось, все тела, в количестве девяти штук, абсолютно целые и чистые, без разрезов и крови, принадлежали самкам.

  – В куче одни сушёные мумии, – сказала она. – Живая только возле Серого.

  Напарник приблизился к коту и наклонился, протянув руки к его подруге, но тот угрожающе зашипел, выгнув спину и прижав уши.

  – Ого! – Валера отпрянул. – А мне он, похоже, совсем не доверяет!

  – Давай Рыжую возьму я, – сказала Кира. – А ты – ту, что на лестнице.

  – Если там ещё какой-нибудь кошачий рыцарь на меня не бросится... – Валера хмыкнул, оглядывая помещение.

  – Да нет, Серый такой один... уникальный кот – очень умный и вообще никого не боится! – Кира осторожно взяла Рыжую на руки, Серый тихо проводил подругу взглядом. – Ну что, пошли?

  – Да, – Валера задумчиво кивнул. – Ты знаешь, мне всё время кажется, я здесь уже был... Дежавю какое-то... и прямо очень стойкое...

  Он вышел на лестницу и, аккуратно подняв и прижав к себе полосатую кошку, стал спускаться вниз, светя себе под ноги встроенным в смартфон фонариком.

   – А меня вообще такие чувства одолевают, – ответила Кира, – будто это я виновата в смерти тех девяти кошек. – Наваждение, не отвяжешься... и это тем более странно, что я даже не понимаю, как? каким образом вообще можно вот так... иссушить животных... просто уму непостижимо!..

  – Думаю, что если б ты была причастна, твой уникальный Серый кошак вряд ли явился бы к тебе за помощью!

  – Да, – согласилась Кира. – Ты прав, я как-то об этом не подумала... Но тогда почему я всё время чувствую себя виноватой? И кто же, блин, а главное, зачем – мог такое устроить?

  – О чёрт! – раздалось уже со двора.

  – Бластер? – Кира быстро преодолела последние ступени и выскочила наружу.

  Напарник стоял, прижимая к себе кошку, и светил смартфонным фонариком на голую землю справа от ведущей в дом асфальтированной дорожки.

  – Чёрт! – повторил он.

  Кира подошла к краю асфальта, за которым, на земле бывшей клумбы виднелись чёткие следы.

  – Здесь кто-то ходил? – спросила она, не очень понимая, что именно так взволновало Валеру. Следы были мужские, обычные, к тому же не сегодняшние, а засохшие, явно оставленные несколько дней назад, когда шёл дождь и земля была сильно мокрой.

  С улицы раздался гудок – это подъехало вызванное напарниками такси.

  – Что молчишь?.. – нахмурилась Кира и, не дождавшись ответа, подошла к Бластеру вплотную и, крепче прижав к себе Рыжую, толкнула его плечом. – Ты что, знаешь, чьи это следы?

  – Да, – он оторвался от созерцания земли и выключил фонарик. – Мои.

  – Что? – не расслышала напарница.

  Валера поднял глаза и, посмотрев на неё, сказал:

  – Это мои следы.

* * *

  Таксист оказался человеком в возрасте и, к счастью, на удивление сердобольным: не стал отказываться везти напарников с двумя грязными полудохлыми кошками на руках, выразив сомнение только насчёт третьего, неожиданно заскочившего в машину, огромного Серого котяры с бешеными жёлтыми глазищами и шрамом на морде. 'Не бойтесь, он смирный и ничего не попортит, честное слово!' – поспешила успокоить водителя Кира, и тот сразу смирился, безнадёжно махнув рукой.

  В ветеринарной клинике напарникам сказали, что, по виду, у кошек крайняя степень обезвоживания и истощения, и попросили подождать в коридоре, пока у животных возьмут анализ крови и проведут более тщательное медицинское обследование.

  – Ты точно уверен насчёт следов? – спросила Кира, присаживаясь на один из стоявших вдоль стены стульев.

  – Да, – неохотно кивнул Валера, пристраиваясь рядом. Он уже жалел, что не сдержался и сказал о следах напарнице, но отнекиваться теперь было бы совсем глупо. – Кроссовки оставляют именно такой рисунок, да и глина, и дождь... в общем, всё сходится...

  – А чего скис-то? – Кира окинула взглядом его скорбно согнутую фигуру – Бластер опустил голову, разглядывая подошвы тех самых кроссовок, только отмытых от земли и оставшихся чистыми, потому что сегодня на улице было сухо. – Подумаешь, ходил во сне, такое ведь уже с тобой было, потом прошло. Попей те же таблеточки, что тогда тебе прописали, глядишь, всё и нормализуется...

  – А кошки?

  – Что – кошки? Ну, не думаешь же ты, что в беспамятстве их поубивал, причём таким вот изощрённым способом, а потом сложил в кучу?!

  – Но зачем-то я туда приходил?!

  – Ну уж не за этим – что за бред? – для тебя в этом нет никакого смысла!.. Как и для меня, хотя я отчего-то тоже чувствую себя причастной к этому безобразию... Думаю, вся эта наша чувствительность и прочая фигня как-то связана с каналом, с теми кто его открыл...

  – Если в том доме и были те, кто открыл канал, то они ушли ещё до нас, иначе я бы тебе не дозвонился.

  – Да, иномирных сущностей там точно уже не было, мы бы почувствовали...

  – А с мумиями этими кошачьими что будем делать?

  – Можно сказать Аркану, – пожала плечами Кира.

  – О моих снохождениях? – безрадостно уточнил Валера. – Чтобы отстранили от дел, пока не разберутся, чем я занимаюсь в бессознательном состоянии?..

  – Ладно, давай не будем о твоих снохождениях! Скажем просто, что, видимо в результате форсированных исследований, почуяли какой-то непонятный след, пошли по нему и наткнулись на этих мёртвых кошек. Спецы научников наверняка возьмут нескольких для изучения, а остальных... ну, в общем они там сами разберутся...

  Дверь комнаты, куда унесли кошек, открылась, и оттуда выскочил совсем молодой парень.

  – Вы что, соревновались, кто дольше продержит свою кошку без еды и воды? – зачем-то срывая с головы врачебную шапочку, возопил он. – Одна из ваших кошек только что погибла!

  – Рыжая? – быстро спросила Кира.

  – Нет, серая в полоску! – парень сжал губы, глаза его метали молнии, увидев, что Кира с облегчением откинулась на спинку стула, он перевёл взгляд на Валеру: – Ваша?

  – Это бродячие кошки, – ответил тот.

  – Законодательством, между прочим, предусмотрена статья за жестокое обращение с животными! Вы, вообще, кто такие?!

  – Говорю вам: кошек мы только что нашли на улице.

  – Да что вы! Двух сразу? – не поверил парень и достал смартфон, чтобы сфотографировать посетителей, но Валера вскочил и одним резким движением вырвал гаджет у него из рук.

  – А ну отдайте! – рассвирепел парень, и бросился бы на него с кулаками, если бы прямо перед ним вдруг не возникла Кира:

  – Спокойно! – она развернула перед носом парня удостоверение: – ФСБ.

  – Я в суд подам! – едва взглянув на красную корочку, не сдавался юный борец за права животных.

  – Документы предъявите! – тоже показав удостоверение, спокойно потребовал Валера.

  Растерявшись, как подросток, застигнутый родителями за курением, парень засопел, пытаясь сообразить, что теперь делать.

  – Нам что, к начальству вашему идти? – нажали на него напарники.

  – Не надо, – выдохнул парень и показал свой пропуск, где была его фотография, фамилия, имя и отчество.

  – Итак, Пименов Виктор Валентинович, – Кира посмотрела ему в глаза. – Раз уж вы такой любитель и защитник животных, пойдёмте, я вас кое с кем познакомлю.

  Она развернулась и быстро направилась к выходу.

  – Но мне надо... – парень отогнул большой палец в сторону кабинета, откуда только что вышел.

  Валера слегка подтолкнул его в спину, и Пименов неохотно поплёлся по коридору, комкая в руках свою шапочку.

  – Это Серый! – представила Кира сидевшего возле крыльца клиники кота. – Рыжая кошка – его подруга. Скажите, когда можно будет выписать её на волю, и он встретит её здесь.

  – Но... – парень совсем растерялся, с изумлением таращась в жёлтые пятаки Серого. – Вы что, шутите?

  – Нисколько, – серьёзно ответила Кира. – Просто скажите, когда ему прийти.

  – Только вы уж, пожалуйста, вылечите и откормите её как следует, прежде чем выписать, вот, возьмите за хлопоты! – Валера вытащил из кармана деньги и вложил в руку Пименову.

  – Вы хотите, чтобы я выпустил Рыжую кошку на улицу? – парень нахмурился, глядя на деньги.

  – Не просто на улицу, а прямо в лапы вот этому коту, – уточнила Кира. – Обязательно!

  – Ладно, – пожал плечами молодой ветеринар, пряча купюры в карман. – Утром через два дня. – Он назвал дату. – Будет как раз моя смена.

  – Вот и договорились! – сказал Валера и, пока Кира объясняла Серому, как обстоят дела, достал из кармана отобранный у парня смартфон.

  Пименов протянул к нему руку, но изрядно уже доставший его эфэсбешник вдруг отдёрнул гаджет и, помахивая им в воздухе, холодно предостерёг, неприятно переходя на 'ты' и глядя на него блестящим и грозным, как у хищной птицы, взглядом: – Только не вздумай писать о нашем приходе и разговоре в соцсетях – очень плохо для тебя закончится.

  – Я понял, – хмуро кивнул юный защитник зверей, и Валера отдал ему телефон.

* * *

  'Зоосад' был там же, где и раньше, что необычайно обрадовало Опера.

  – Я всё правильно помню! – с гордостью сообщил он.

  – Молодец, – без всякого выражения похвалил Умник. – Осталось только понять, работают ли тут ещё с нейротоксином.

  – Почему же нет?

  – А разве не ты помог этим чёртовым выдрам припереться на нашу сторону, чтобы отрубить канал?

  – Что это сразу я-то? Истин сам виноват: это он послал меня сухарей убивать, должен был соображать, что ОКОП может поймать меня и пытать... хотя я и сам ни хрена не понимал, что вообще происходит?.. сказал им тогда, что Истин – это сам дьявол... Да и при чём, вообще, тут сегодняшний нейротоксин?

  – При том, что как только канал между нашими мирами закрылся, надобность в ОКОПе отпала, и лаборатории 'зоосада' могли перепрофилировать.

  – Чёрт! – ругнулся Опер. – А, похоже, оно так и есть.