Текст книги "Стать настоящим (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

  Понадобился день, чтобы приспособиться легко и быстро переносить осознание от себя к Котову и наоборот. А к вечеру Валера уже научился распределять управление и владеть одновременно обоими телами, но это требовало сосредоточенности и постоянного перехода внимания. Он словно был жидкостью, перетекавший из одного кожаного мешка в другой, заставляя их расправляться и двигаться. Чем больше 'жидкости', тем полнее владение 'мешком', вот и приходилось постоянно регулировать 'перетекание' в зависимости от сложности действий каждого тела.

  Пернатый теперь ничего не мог делать самостоятельно, сделавшись абсолютно безвольной марионеткой – до такой степени, что даже ел и пил только под управлением кукловода. Без него птичник просто лежал бы с остановившимся, бессмысленным взглядом, пока не умер от жажды и голода. Вот и приходилось постоянно следить за его состоянием, полностью отпуская только на время сна.

  Когда, тренируясь управлять чужим телом, Валера несколько раз перекидывался из человека в кречета и обратно, обнаружилось, что он, по желанию, может менять обличье Пернатого не только на Котова, но и на Овчинникова. Логично, в общем-то, если вспомнить, как он трижды побеждал в чистом поле, получая власть над каждым 'слоем' иномирца.

  Доложив о своих новых возможностях начальству, Валера сразу же предложил, как их можно использовать: обличье Овчинникова как нельзя лучше подходило для встречи с Тигром, прекрасно объясняя, почему находящегося в розыске Котова до сих пор не задержали. Полковник кивнул и усмехнулся: чувствовалось, что идею выманить красноглаза на свет, чтобы добраться до его установки, Валера буквально 'снял' у Арбоканова с языка...

  В итоге Валера сидел теперь в машине рядом с Мамонтом, вынужденный почти всё время полностью 'перетекать' в тело Пернатого, ибо разговор и естественное поведение требовало максимальной отдачи осознания. Пока Овчинников вёл беседу в кафе, Валера валялся на сидении безвольным кулём, не имея возможности отвлекаться на собственное тело. Только когда Пернатому не надо было разговаривать, он мог быстро что-то написать и то, если птичник не очень активно двигался. Так сначала Валера нацарапал 'это не он', потом один адрес, чуть позже ещё один, понуждая Мамонта переезжать с места на место, останавливаясь так, чтобы спутнику Пернатого машина ни при каких условиях была не видна. И вот наконец, когда, улучив момент, Валера написал: 'Тигр', Мамонт позвонил Арбоканову, снова предложив задержать красноглаза на месте, благо спецназ был уже наготове, но начальник оказался твёрд, приказав действовать, как запланировано, и дождаться, пока Тигр приведёт Пернатого к установке.

  – Ну, что там?! – беспокойно ёрзая на водительском сидении, спросил сгоравший от нетерпения Мамонт.

  'С парнем расплатился, ждёт, пока отвалит, – спустя полминуты быстро написал Валера. – Не отвлекай!'

  – Окей, окей, – пробормотал себе под нос Мамонт. – Только бы не сбежал... чёрт, взять бы его вот прямо сейчас, на месте, да нельзя!

  Решение начальства было, конечно, понятно: Димка и сам, точно так же, как и Аркан, больше всего на свете хотел как можно скорее уничтожить эту проклятую установку, однако – риск! Мамонт считал – риск слишком велик! Что лучше, как говорится, синица в руках, чем журавль в облаках... и потом он чувствовал, вот просто чувствовал, что всё это плохо закончится, как закончилась операция в старом доме, когда чуть не погибла Коса. Поэтому Мамонтову было жутко неспокойно, и он елозил как на иголках, дожидаясь следующей записи.

  Закусив губу, он посмотрел на вновь обмякшего на соседнем сидении опера, и интуитивное ощущение беды вдруг накрыло с такой силой, что Димка завёл машину и медленно поехал в направлении последнего нацарапанного Валерой адреса.

* * *

  Дождавшись, когда Вася скроется из поля зрения, Тигр двинулся вперёд.

  – Куда ты идёшь? – спросил Пернатый.

  – Не стоит стоять на месте, – с тонкой улыбкой на губах сказал, обернувшись, красноглаз. – Чудесная погода, весна, посмотри! Здесь, в Москве, уже почти лето: листья на деревьях совсем распустились, всё такое свежее, обновлённое! Прогуляемся, пока беседуем. Или ты против?

  – Да нет, – пожал плечами птичник.

  – Ну, тогда рассказывай, что произошло возле лабиринта, где Вьюшко, как ты был ранен, где скрывался...

  – Это всё Лунная рысь... – шагая рядом с красноглазом, начал Пернатый.

  Изложенная им история гласила, что изодранная рысью звероптица, удирая, сумела прихватить с собой лучезар.

  – Почему же тогда так быстро погас индикатор? – удивился Тигр.

  – Так я лучезар унёс в спецконтейнере, а он глушит излучение – не полностью, но для твоего индикатора, видно, хватило.

  – Спецконтейнер? – прищурился Тигр: такие вещи в ОКОПе действительно были – он знал это из памяти Опера.

  – Ну да! опера принесли спецконтейнер на чердак и оставили около входа в лабиринт.

  – Но зачем? Ведь они думали, что лучезар выйдет из старика уже внутри лабиринта, чтобы навсегда запечатать выход! Для чего же тогда спецконтейнер?

  – На всякий случай! – ничуть не смутился Пернатый. – А вдруг лучезар выйдет, а дальше ничего не получится? Гарантии-то ведь нет, раз никто никогда ещё такого не делал... Да у них там, в ОКОПе, целый отдел надзирателей, которые за всем следят и имеют железные инструкции: раз есть секретный объект, значит, должен быть и спецконтейнер! В него я и положил лучезар, как только он из старика вышел. С контейнером и смылся, на нём ручка есть, нести очень удобно. А главное, никто вокруг сияния не видит, это же был плюс для меня, согласись! Особенно, когда надо долго скрываться...

  – Ну, и как же тебе удалось столько времени скрываться? – нахмурился Тигр.

  – Сперва отлёживался на чердаке, а потом, когда туда припёрся вот этот самый Овчинников, – он ткнул оттопыренным большим пальцем себе в грудь, – и вырвал у меня перья, я, вместе с контейнером, улетел в лесопарк. Хоронился в дупле, где заранее оставил себе одежду. Жрал птиц, мышей и белок, пока раны не затянулись, а потом сообразил, как с помощью перьев вызвать туда Овчинникова и поглотить.

  – С помощью выдранных перьев? – поднял бровь Тигр.

  – Ну да, они установили между нами связь, и я смог заманить Овчинникова к дуплу и получить новое тело. Благодаря твоей прокачке, так я думаю.

  – А контейнер с лучезаром? Он был с тобой? – красноглаз покосился на Пернатого, не забывая при этом поглядывать по сторонам: нет ли кого или чего подозрительного – всё вроде было спокойно.

  – Да. Поглотив Овчинникова, я пришёл с ним к тебе в лабораторию, а ни тебя, ни оборудования там не оказалось! Тогда я спрятал лучезар в надёжном месте и стал думать, что делать.

  – И надумал изучить азбуку Морзе, чтобы связаться со мной через индикатор, – продолжил за него красноглаз.

  – Ну да, ты же такой умный, я не сомневался, что ты сразу сообразишь, как расшифровать мигание индикатора...

  – Угу, – Тигр криво ухмыльнулся.

  – А ты знаешь, – усмехнулся в ответ Пернатый, – когда обнаружилось, что ты переехал, я счёл это знаком, что не должен вот так просто, рискуя всем, отдавать тебе лучезар. Ты переехал, потому что испугался моего предательства, а я чем хуже? Поэтому я не только про азбуку Морзе придумал, я ещё и про ситуацию и своё положение вообще поразмыслил и понял, что тоже должен подстраховаться.

  – Ах, вот оно что! – недобро рассмеялся Тигр.

  – Да, вот именно то! – с серьёзным лицом подтвердил Пернатый.

  – Ну, так и чего же ты хочешь? – ускорив шаг, осведомился красноглаз.

  – Подтверждения, что ты действительно вернёшь мне Хищницу, – птичник сдвинул брови и тоже пошёл быстрее. – Это моё условие! Когда получу такое подтверждение, тогда сообщу, где лучезар.

  – И как же ты себе его представляешь, это самое подтверждение?

  – Я не знаю, тебе виднее! Сумел же ты убедить Вьюшко, что говоришь правду, показал ему как-то, что его ждёт, если выполнит твоё задание!

  – Хочешь, чтобы я привёл тебя к установке?

  – Если для подтверждения нужна установка, то – конечно! Я просто должен знать, что Хищница вернётся! Хочу быть уверенным так же твёрдо, как Вьюшко: я с ним работал и видел: этот скользкий жук верил, что ты не врёшь, а он тот ещё пройдоха, к тому же чуть ли не мысли читать умеет!

  – Э нет! – возразил Тигр. – Мысли читать он не умеет, это лишь иллюзия, которую он создаёт, когда хочет кого-нибудь облапошить, но я! – Тут он вдруг толкнул птичника в подворотню. – Я действительно это умею!

  И прежде чем Пернатый успел сообразить, что происходит, красноглаз, внезапно изменив челюсти на тигриные, разорвал ему горло. Отбросив мёртвое тело, он вернул человеческое лицо и облизнул кровь. Увидев, как напротив подворотни затормозила машина, Тигр прокричал:

  – Настоящий Пернатый не пришёл бы ко мне с таким бессмысленным предложением, ибо знал: стоит мне сожрать его, как я тут же узнаю, где он спрятал лучезар! Ты слышишь, Крюков? Вы – идиоты!

  Валера и Димка выскочили из машины.

  – Сдавайся! – проревел Мамонт, направляя на него пистолет. – Двор окружён спецназом!

  – Пернатый вам не сказал про память, вот так номер! – с ухмылкой сказал Тигр, отходя вглубь двора. – Дохлая курица сумела-таки утаить нечто важное! Что иномирец, поглотив другую единицу бытия, получает в распоряжение её память!

  За спиной у красноглаза вдруг с громким хлопком, разрывая одежду, выстрелили в стороны два огромных терракотовых крыла.

  – И не только память! – он запрокинул голову и расхохотался.

  Мамонт выстрелил в него из пистолета, но пуля прошила пустоту: одежда Тигра упала на землю, а сам он стремительно взмыл в небо, на глазах превращаясь в чудовищную смесь зверя и птицы. Димка снова взял было крылатую тварь на мушку, но цель закрыл сорвавшийся следом за монстром Чёрный ястреб.

  – Нет! – заорал, опуская пистолет, Мамонт.

  Ястреб яростно налетел на крылатого Тигра, явно специально поджидавшего его в воздухе.

  Ворвавшимся в подворотню спецназовцам ничего не оставалось, как задрав головы, беспомощно смотреть на клубок сцепившихся в схватке гигантских птиц. В воздухе кружились чёрные и терракотовые перья.

  – Бластер!.. – Димкино лицо исказилось страданием, голос упал до бессильного шёпота: – Зачем?..

  Красноглаз чуть ли не вдвое превосходил ястреба по размеру, а клыки на мощных челюстях, как правильно догадывался Димка, оставались тигриными. Эта, получившая от Пернатого крылья, тварь уже сожрала столько людей и иномирцев, что теперь её так и распирало от ярости и неукротимой силы. Чёрный ястреб не мог победить... Мамонт с ужасом взирал, как, уже спустя минуту, воздушный бой был закончен, и поверженная тёмная птица, кувыркаясь над двором, полетела вниз.

  – Он не убил его! – вдруг громко закричал Димка, показывая вверх пальцем, будто все и так не следили за происходящим во все глаза. – Смотрите!

  Крылатый тигр не дал упасть Чёрному ястребу – подхватил его аккуратно, не протыкая тело когтями, – и тут же, словно эта дополнительная тяжесть ничего для него не значила, резко набрал высоту, за несколько секунд превратившись в точку, а потом с сумасшедшей скоростью понёсся над городом прочь.

* * *

  Устроив краткий, не более пяти минут, но пробравший до самых костей разнос, подобный цистерне ледяной воды, опрокинутой над головами подчинённых, Аркан резко сменил тон на деловой, пытаясь выработать план, как быстрее найти унесённого Тигром Крюкова. Но не успели оперативники выдвинуть и пары предположений, как срочное совещание было прервано телефонным звонком.

   Арбоканов принял вызов и, секунду послушав, нажал громкую связь, знаками показав, что надо отследить звонок. Все сразу засуетились, мгновенно сообразив, кто звонит.

  – Кончай впустую мозгами скрипеть, всё давно придумано, – сказал полковнику Тигр. – Хочешь получить своего ястреба живым, принеси завтра ночью артефакт в старый дом и положи возле входа в лабиринт, ты знаешь, где это. Я заберу лучезар, а ты получишь своего Чёрного ястреба – в целости и сохранности.

  – Почему я должен тебе верить?

  – Можешь не верить, тогда, если я не вернусь с артефактом, мой подручный просто убьёт Крюкова и дело с концом. Но если всё пройдёт гладко и я вставлю лучезар в установку, то минут через пять твой Чёрный ястреб вывалится из лабиринта прямо тебе в руки. Для этого всего и надо, чтобы начался переброс – он сделает пространство лабиринта доступным.

  – Пернатый говорил, что лучезар, наоборот, может навсегда закрыть проход.

  – Лучезар много чего может! – с усмешкой выплюнул Тигр. – Смотря куда его вставить!

  – Я хочу убедиться, что Крюков жив! – потребовал полковник.

  – Нет, ты тянешь время, чтобы определить, где я нахожусь, так не трудись: таксофон возле старого дома, – Тигр нажал отбой.

  Чертыхнувшись, Аркан обернулся к своим:

  – Патрульную машину к таксофону возле старого дома!

  – Уже направлена.

  Начальник устало опустился за стол, подчинённые вокруг замерли, ожидая вестей.

  Спустя десять минут видеозвонок патрульных показал, что таксофон пуст, но к аппарату скотчем прилеплено фото Крюкова. На снимке Валера сидел в железной клетке в каких-то старых, грязных штанах и с сегодняшней газетой в руках, на лице и голом торсе были видны глубокие, с запёкшейся кровью, следы от ударов, царапины и разрывы от когтей и зубов. Поперёк фото красным маркером было указана дата и время, когда надо принести лучезар.

  – Улетел, – отдав распоряжение немедленно отодрать фото и передать в 'зоосад', мрачно произнёс Аркан, обведя взглядом сидевших в его кабинете оперативников и врача Сергея, который тоже был приглашён на экстренное совещание.

  – Товарищ полковник! – вскинулся Мамонт.

  – Слушаю, Мамонтов.

  – Если Бластер жив, почему он не пришлёт нам своих ворон?

  – Потому что он сам не знает, где находится, – предположил начальник. – Был всю дорогу без сознания, а теперь сидит в клетке, наверняка в комнате без окон.

  – Надо изучить фото самым тщательным образом, каждый пиксель! Может, нам всё же удастся понять, где оно сделано?

  – Фото скоро будет здесь, но на такую глупость Тигра я бы не рассчитывал, – ответил начальник. – Думаю, он держит Крюкова в том же помещении, где его установка, однако вряд ли изнутри можно определить, где это. Иначе, как ты правильно сказал, Крюков уже установил бы связь с какой-нибудь известной ему птицей возле конторы и показал нам направление.

  – Если бы установка работала, вряд ли Тигр смог бы там фотографировать, – заметила Алиса. – Любая камера вышла бы из строя. Значит, этот его переброс пока и близко не начался.

  – Да это и так понятно, Лиса! – воскликнул Мамонт. – Если Тигр начал переброс, нафига ему лучезар?!

  – Установить параметры или ускорить процесс, да мало ли! – взмахнув руками, возразила Алиса. – Мы же не знаем, как там чего, может...

  Все вокруг загалдели, обсуждая возможные варианты.

  – Разговорчики! – гаркнул Арбоканов, мгновенно оборвав пересуды, и обратился к врачу: – Крапивин, как ты считаешь, то, что Тигр говорил про свойства лучезара, правда?

  – Трудно сказать наверняка, но вообще... – Сергей почесал затылок. – В этом артефакте содержится квинтэссенция иномирных проявлений, но она заперта внутри, и всё зависит от применения. Вспомните, к примеру, как лучезар проник в Ладмирова... остановил распад Пернатого... У меня такое ощущение, что если подобрать правильный ключ, то сумеешь добиться от артефакта любого нужного проявления иномирных сил...

  – Смотря куда вставить? – повторил полковник слова Тигра.

  – Типа того, – кивнул Сергей. – У меня было мало времени разобраться – сначала лучезар был внутри Ладмирова, потом я следил, как Крюков подчиняет Пернатого... А что?

  – Да появилась у меня одна идея! – полковник обвёл подчинённых своим коронным взглядом, за который его и прозвали Арканом.

  Оперативники сразу оцепенели на стульях, молча таращась на начальника.

  В этот момент дверь в кабинет Арбоканова отворилась, и в помещение, стараясь держаться твёрдо, вошла Кира.

  – А меня, Пал Михалыч, вы, значит, в расчёт не берёте?

  Секунд пять Аркан пронзал взглядом её осунувшееся, бледное лицо – Кира взгляда не отвела, только чуть сдвинула брови, – потом сказал:

  – Проходи, Косулина. – И пока она шла через комнату к свободному стулу, добавил: – Не знаю, кто, когда и что именно тебе сообщил, но Крюков жив, Тигр держит его в заложниках и в обмен на его жизнь требует у нас лучезар.

  – Да, Пал Михалыч, я знаю, потому и пришла. Тигра надо брать, и я должна участвовать.

  – Брать Тигра?! А как же Бластер, Коса? – возмутился Мамонт. – Если Тигр не вернётся с лучезаром, подельник Валерку убьёт!

  – Нет никакого подельника, – заявила Кира. – Это блеф! Были когда-то, но в итоге красноглаз всех пожрал...

  – Да с чего ты это взяла?! – Димка так взъярился, что вскочил, чуть не опрокинув стул.

  – Мамонтов, сидеть! – рявкнул Аркан. – Соблюдать субординацию! – Шлёпнув губами как рыба, подчинённый плюхнулся на своё место, а полковник, не меняя тона, рыкнул на Киру: – Косулина, объяснись!

* * *

  Над городом ещё стояла ночь, и до назначенного Тигром времени оставалось больше часа, когда участники операции уже заняли свои потайные места, ожидая появления красноглаза. Он был очень силён – все прекрасно помнили, в какое огромное крылатое существо он превращался и как быстро разделался с Чёрным ястребом. Кроме того, настораживало, что час обмена лучезара на Крюкова Тигр назначил не на тот же день, а через тридцать восемь часов после того, как взял заложника – зачем? Может, он планировал за это время так нарастить свою силу, чтобы получить над спецслужбой абсолютное преимущество? С другой стороны, дополнительные часы позволяли ОКОПу лучше подготовиться, и Арбоканов использовал эти сутки по максимуму, добившись, как он надеялся, весьма неожиданных для Тигра результатов. И поэтому теперь стоило постараться, чтобы всё это не оказалось зря. Красноглаз не должен был заметить ничего подозрительного до того, как начнётся операция. Ведь если он поймёт, что его ждёт засада, то может вообще не войти в старый дом, а сразу вернуться и убить Крюкова.

  Но ещё хуже, если он сумеет захватить лучезар, уйти с ним и вставить в свою установку. Вот этого вообще никак нельзя было допустить, ибо после запуска переброса остановить Тигра не будет уже никакой возможности: его цель – стать богом на Земле, так сказали Вьюшко и Пернатый, а значит, он обретёт неограниченную власть. Во что тогда превратится наш мир – предсказать сложно, но, судя по жестокости, с какой Тигр расправлялся даже со своими соратниками, вряд ли в нём останется хоть что-нибудь хорошее.

  Торжество бессмертного, злого и всемогущего демона – то есть дьявола! – как сказал бы Иван Григорьевич Ладмиров. Обрётший неувядающую плоть и непомерную жажду власти Привратник – так определил бы его Пернатый. Но теперь оба они: Иван Григорьевич и Пернатый – были мертвы, а отстоять Землю могли только живые...

  Медленно истекали последние, оставшиеся до назначенного срока минуты. Система распознавания лиц не засекла того человека, что встречался с Пернатым, но, вспоминая последнюю, поражавшую воображение трансформацию Тигра, никто на это особо и не рассчитывал: раз он так легко менял звериный облик, то, скорее всего, уже мог модифицировать и человеческое лицо. Или просто ещё кого-нибудь сожрать, в очередной раз получив новую внешность.

  Арбоканов вылез из машины и ровным шагом направился в ведущий к старому дому проулок, сжимая в правой руке контейнер с лучезаром. Поглядывая по сторонам и в сереющее, предрассветное небо, полковник дошёл до входа в старое здание, но Тигра так нигде и не заметил. В доме было ещё темно, поэтому Арбоканов включил фонарь и зашагал вверх по лестнице – теперь он не видел ничего, кроме облупившихся стен и крошившихся под ногами ступенек, а потому понятия не имел, откуда ждать красноглаза. И никто из сидевших в засаде оперов не мог ему об этом сообщить, потому что даже когда лучезар находился взаперти, его влияние не отсекалось полностью. Метра три вокруг Арбоканова оставались не доступной для связи зоной, а уж когда голый, не прикрытый ни спецконтейнером, ни хотя бы человеческим телом, как это было у Ладмирова, артефакт будет вынут, связь и сложная техника перестанут работать не только во всём старом доме, но и в радиусе метров десяти вокруг. Возможно, Тигр уже притаился где-то поблизости и сейчас наблюдает, как в оконных проёмах скачет свет от фонарика, думал Арбоканов, вступая на последний этаж.

  Пол чердака с круглой башенкой был по-прежнему в бурых разводах от пролившейся здесь крови самого Тигра и загрызенной им ни в чём не повинной девушки с вокзала. Выключив и отложив в сторону фонарик, Арбоканов заметил, что уже рассвело. Он поставил на пол контейнер и открыл крышку: внутри, словно подвешенный невысоко над дном, бился, будто запертый среди своих же бесконечных отражений, невыразимо прекрасный свет. Полковник осторожно просунул руку, на ощупь определяя невидимую границу сферы, и медленно вынул лучезар.

   Сзади, со стороны входа, послышалось громкое шуршание, словно кто-то волок вверх по ступеням толстую полиэтиленовую плёнку. Звук приближался и нарастал, будто эта плёнка, разматываясь из брошенного где-то внизу толстого рулона, тянулась всё выше и выше, захватывая один лестничный марш за другим. Арбоканов, не выпуская из рук артефакт, обернулся.

  В ведущем на чердак дверном проёме блеснуло что-то длинное, гибкое и метнулось по полу прямо к полковнику. Он отпрыгнул назад, и замер, глядя на возникшего прямо перед ним огромного терракотового удава. Широкая и плоская голова покачивалась напротив лица полковника – в змеиных глазах с вертикальным зрачком отражался серебряный свет лучезара, мешаясь с идущим изнутри красным огнём. Однако в отличие от настоящего удава, глаза красноглаза были куда как более выразительными, в них читалось торжество и осознание собственной мощи и безнаказанности – похоже, он просто не мог отказать себе в том, чтобы сполна насладиться произведённым эффектом. Треугольные ноздри дрогнули, и змеиная пасть вдруг на миг трансформировалась в человеческие челюсти:

  – Давай сюда! – произнёс красноглаз, но Арбоканов, только делая вид, что глубоко потрясён и тупо таращится в змеиные глаза, резко размахнулся и бросил артефакт через всю комнату в дверной проём.

  Змеиная голова ринулась за лучезаром, но у выхода вдруг резко стала, словно напоровшись на невидимую стену.

  'Сюрприз!' – мысленно ухмыльнулся Слон, придавив удава ногой, и громко протрубил в хобот.

  Голова с яростным шипением рванулась назад, атакуя так неожиданно обернувшегося слоном полковника – огромная пасть открылась, и в ней сверкнули восьмисантиметровые, совсем не змеиные, клыки, а потом и вовсе вывернувшееся из-под слоновьей ноги тело трансформировалось в огромного тигра. Артефакт тем временем докатился до порога и замер.

  Слон из Арбоканова, учитывая насколько малы размеры и вес человека, вышел мелкий, но подвижный, так что пару раз он сумел увернуться от красноглаза и даже пропороть тому бивнем бок, однако рана быстро закрылась: Тигр, благодаря большому количеству поглощённых единиц бытия, обладал огромной способностью к регенерации и размерами превышал маленького противника, поэтому схватка вышла короткой. Красноглаз быстро повалил Слона, разодрав ему когтями живот, но шею перекусить не успел – что-то воткнулось Тигру в бедро. Он дёрнулся, разворачиваясь к дверному проёму. Алиса успела поднять второй револьвер и выпустить ещё один дротик, прежде чем толкнула ногой лучезар, заставив покатиться к лестнице и запрыгать вниз, отсчитывая ступеньки. Тигр прыгнул, грозя сбить её с ног, но промахнулся: девушка ушла в сторону, мгновенно перекидываясь в лису, а красноглаз получил ещё два дротика от показавшегося на лестнице Мамонта. Проскочившая сбоку от тигра Лиса развернулась и прыгнула на слегка поплывшего от четырёх лошадиных доз снотворного Тигра, вцепившись ему в загривок. Обернувшись в медведя, красноглаз с рёвом сорвал с себя рыжую бестию и с чудовищной силой бросил о стену. Алиса кулём сползла на пол. С трудом сумев трансформироваться обратно в человека, Арбоканов, зажимая рукой кровоточивший живот, поспешил ей на помощь.

  А навстречу медведю уже бросился гигантский Скорпион, но тот, перекинувшись в удава, резко ушёл в сторону и терракотовым потоком мгновенно протёк между лестничными маршами вертикально вниз. Клешня обратившегося Мамонта лишь напрасно щёлкнула в воздухе, так и не успев ухватить змею за хвост.

  'Федька, лови!' – хотел крикнуть он бегущему снизу Капцеву, но скорпион смог издать лишь бестолковое скрежетание. Удав изогнулся в полёте и, широко открыв пасть, поймал лучезар, всей массой обрушившись на Капцева, сбивая его с ног и впечатывая в лестницу. Револьверы с дротиками вылетели у опера из рук и загремели по ступенькам. А терракотовые челюсти тем временем сомкнулись, проталкивая сияющий серебром шар в глотку. Капцев стал подниматься, но удав бешено хлестнул его хвостом по лицу, с дикой силой саданув затылком на край ступеньки. Раздался жуткий хруст и опер замер – ступеньку мгновенно залило кровью, а лучезар тем временем уже переместился дальше и сиял в центре змеиного тела.

  Ещё два дротика просвистели в воздухе, выпущенные подоспевшей Кирой, но в этот момент тело удава трансформировалось в тигроптицу, и потому попал только один – то есть вместо запланированных восьми, красноглаз получил пять и был так силён, что всё ещё мог двигаться и даже менять животную форму. Отбросив револьверы, Кира перекинулась в рысь, но быстро не получилось: сказывались не успевшие зажить раны. Пока она трансформировалась, летучая тварь, с каждым взмахом наращивая длину крыльев, уже проскочила над ней прямо во двор, сквозь перья на животе просвечивало холодное серебро проглоченного лучезара. Высоко подпрыгнув, Кира зацепила лишь её хвост, не сумев нанести серьёзных повреждений, но этого всё же хватило, чтобы тигроптицу стало мотать из стороны в сторону – пять лошадиных доз снотворного делали полёт всё менее уверенным. Тем не менее, тварь хоть и с трудом, но продолжала работать крыльями, медленно уходя вверх по пологой траектории между деревьев.

  В отчаянии, задрав голову и сцепив зубы, Лунная рысь с глухим рычанием смотрела, как, прямо на её глазах, красноглаз сматывается с лучезаром в животе, как вдруг одна из ветвей зацепила тигроптицу за ногу. Та сразу рванулась вверх, но следом за первой веткой вокруг лапы захлестнулась вторая, а за ней ещё одна и ещё, и вот уже вся крона дерева тащила крылатую тварь вниз, повинуясь Арбоканову. Бледный как смерть, он стоял у окна старого дома, зажимая руками живот, но при этом напряжённо и неотрывно глядя на дерево, ветви которого всё глубже затягивали тигроптицу внутрь кроны.

  Лунная рысь бросилась к дереву, из дома выскочил Мамонт с револьверами Капцева в руках и со всех ног рванул ей на помощь.

  Из носа полковника хлынула кровь, заливая губы и подбородок, но он не обратил на это внимания, всё ещё умудряясь держать тигроптицу в древесных объятиях.

  Один из выпущенных Мамонтом дротиков вонзился точно в терракотовый живот, где сквозь перья пробивался серебристый свет лучезара. С громким клёкотом тигроптица провалилась вглубь кроны, отбив второй дротик веткой, а по стволу, скалясь и прижав уши, с утробным, звериным и в то же время кошмарно напоминающим человеческий голос, рычанием уже карабкалась Лунная рысь.

  Арбоканов покачнулся и осел на пол – крона дерева сразу расправилась, принимая своё естественное положение, вниз полетели листья, посыпались острые куски поломанных веток. Мамонт побежал обратно в дом, полковнику на помощь. Рысь на несколько секунд замерла, спрятав морду и оберегая глаза, потом снова ринулась вверх.

  Даже адски сильный Тигр не мог больше игнорировать столько максимальных доз снотворного – шестой дротик стал той последней соломинкой, что сломала хребет верблюду: движения тигроптицы совсем замедлились. Она попыталась взлететь, но материальная оболочка окончательно сдалась, и крылья только слабо плеснули, так и не сделав маха.

  Верхние ветки были слишком тонкими для рыси, поэтому она схватила тигроптицу за ногу и бесцеремонно поволокла вниз, с силой продирая прямо сквозь торчавшие 'копья' сломанных ветвей. Взревев от боли, тигроптица втянула крылья и, медленно превращаясь в удава, потекла терракотовым ручьём вниз, прямо на рысь – та яростно вцепилась в падавшую змею зубами. Держась за ствол, она не могла пустить в ход когти, прикусив удава только в одной точке. Длинное тело ползучей рептилии свесилось вниз, всей своей тяжестью увлекая рысь за собой. Кошачьи когти заскрипели, крепче впиваясь в дерево, но уже грозя вырваться из лап, прошивая пальцы болью, но сильные рысьи челюсти упрямо сжимали змеиную плоть, вспарывая слой за слоем и проникая всё глубже и глубже. Не сумев уронить противницу, удав обвился вокруг ствола, прижимая её к дереву, однако сил раздавить рысь не хватало, все они уходили на борьбу с обездвиживающим препаратом.

  – Я знаю, чего ты хочешь, – кое-как заменив змеиное рыло на человеческие челюсти, невнятно прошептал Тигр прямо в кошачье ухо. – Преодолеть сопротивление моей материальной оболочки и добраться до иномирной сути, чтобы узнать, где установка и твой напарник... причём ты даже не уверена, что получится, но я!.. Я уверен, что могу предложить тебе настоящий рай! Ведь в этих делах я умею больше и уже считал всё, что есть у тебя в голове. Я могу отправить тебя туда, где все самые прекрасные мечты станут явью!.. в лучший из миров... и там... ты будешь счастлива... вечно!..

  Кира открыла глаза: за окном ярко сияло солнце, стоял тёплый летний день, неприятное ощущение от только что снившегося кошмара быстро развеивалось. Она попыталась припомнить, что именно видела, но страшный сон уже забылся, растворившись в свежем ветре, словно ночной туман. Как хорошо проснуться, подумала она, сладко потянувшись на постели. Дверь в комнату отворилась.

  – Слава! – Кира улыбнулась, любуясь отражением света в его светло-серых, прозрачных, как драгоценные кристаллы, глазах.

  – Вставай, соня! – он наклонился и поцеловал её в губы. – Твой отец уже здесь!

  – Папа? – в сердце что-то больно кольнуло, но тут в комнату вошёл отец – свежий, подтянутый, радостный.

  – Ты что? – удивился он. – До сих пор не готова?!

  – А... куда мы?..

  – За цветами, – посмотрев на неё с беспокойством, отец присел на краешек кровати. – Ты не заболела, Кирёныш? – он потрогал её лоб.