Текст книги "95-й. Сны о будущем прошлом (СИ)"

Автор книги: Ольга Войлошникова

Соавторы: Владимир Войлошников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

11. С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ

И СНОВА В БОЙ

Третье июля. Начало утра понедельника почти в точности повторило то, что было неделю назад, с той лишь разницей, что крикнула я в этот раз, что встречу его в понедельник на КПП. Потом я вернулась домой, к своим развалам и бизнес-планам.

Вы не удивляйтесь, пожалуйста, и не думайте, что я возомнила себя способной перевернуть мир или сделаться финансовым магнатом. Чур меня.

Я просто хотела жить. Жить с любимым человеком. И иметь хотя бы относительную финансовую опору в этом лютом море девяностых.

Да, имея знания последующих лет, можно было попытаться ввязаться в авантюры, поставить, как говорится, на крупное… только зачем? Нет, правда? Трястись потом, как царь Кащей над златом? Ждать братков?

Ради семьи мне нужен был спокойный, стабильный, достаточный доход, а не рисковые сверхприбыли. Небольшое дело, которое не будет привлекать излишнего внимания.

Именно поэтому в голове у меня крутили счётные колёсики. А внутренний таймер требовал скорости.

Катастрофически медленно. Катастрофически мало.

Итак, для латинянки всё было готово. А вот кроме этого – пять штук. Огорчительно скудно, я бы сказала. Если они тоже перед отпусками на кафедре собираются, то, наверное, и с денежками. Эх, блин, упущенные возможности…

С другой стороны, семи ещё нет. За два часа я два набора сшить успею. А может и три, простыней-то вон ещё сколь лежит! Поехали!

И вот замечаю я, товарищи, очевидную и древнюю истину: если что-то делать одно да по тому, скорость выполнения однотипных действий возрастает. Автоматизм, панимаишь! Успела четыре! Ну, хоть что-то…

И тут явился Василич. Привёз мне мерные рейки, как я заказывала, нескольких размеров. И двадцать штук комплектов от мамы припёр! Это значит, решила она вспомнить героическую юность, когда (ещё до окончания физкультурного техникума) подрабатывала на швейной фабрике. Как раз-таки швеёй-мотористкой! Справедливости ради скажем, что швее ничего не приходится кроить, строчи да строчи. И возможности у промышленных машин по скорости совсем другие. Правда, огромные они, как заводские станки, и гудят примерно также. У нашей тёти Вали стояла такая, пока она надомницей трудилась. Шила рукава для халатов. Причём, по-моему, только правые, и только какой-то определённый шов, поскольку в промышленных масштабах все операции разнесены по разным исполнителям. Типа, четыреста рукавов в день. Так вот, чтобы поработать, она детей старалась на улицу выгнать, так этот агрегат завывал.

Мы быстренько разложили товар по пакетам и помчали.

Биофак порадовал меня не так сильно, как родной факультет. Однако, рядом вдоль улицы торчало несколько ларьков, и я, презрев стеснительность, направила свои стопы туда. Прошла почти до самой троллейбусной остановки, потратила на эти двести метров два часа, однако расторговалась! И не так всё страшно, оказывается. Особенно когда рядом мужик, который следит, чтобы всякие серые типы к тебе не приближались.

Короче, к двенадцати мы отстрелялись.

– Может, сразу на базу съездим? – предложил Василич.

Типа, за тканью, мама-то свою всю исшила.

– Ой, подождите! У меня ещё дома запас есть, так что пока у меня возьмём.

К половине первого мы были уже в Юбилейном. Василич увидел мой склад и согласился, что пока ничего покупать не надо. Без вариантов.

Второй раз поразился, когда я предложила ему солянки. Спокойно, то ли ещё будет! Рассчиталась с ним и с мамой за сегодняшний день, как договорились, сразу. Следующую вылазку назначили на среду.

Мы швеи-подпольщики, блин.

Не успела проводить Василича – звонок.

– Алё, ну тебя не поймать!

– Папа!!! Привет!

Папа сразу взял быка за рога:

– Доча, тебе оверлок не нужен случайно?

– Нужен! А какой? Кто продаёт?

– Хорошие люди продают. Недорого.

Кажется, я знаю, кто это производственные мощности сокращает.

– Промышленный?

– Да, но небольшой такой. Дома можно поставить. Сто тысяч всего.

– Ёпрст! Конечно, надо! Только я совсем не помню, как его заправлять, – ой, бля-я-я… – В смысле, не знаю, – это же надо было такое ляпнуть… – Мне всё показать надо.

– Так. Я через двадцать минут буду, будь готова.

– Ага, жду!

Оверлок! Это насколько упростит дело!

Ехать было недалеко. На продажу выставили четыре оверлока, я все попробовала, поговорила со швеями и остановилась на двух. А что, маме тоже надо поставить. Станет не нужен – перепродадим с лёгкостью.

Инструкцию записала пошагово! А то случись что – куда бежать? Это ж такой суровый агрегат, формами напоминающий триумф индустриализации всей страны! Зато электрический, с ножным приводом, и вся эта красота вделана в специальный столик.

Папа сгрузил покупки в паджерик (и чего только этот джип за свою жизнь не возил!), один мы сразу отвезли маме. Пришлось всё настроить и потратить полчаса на мастер-класс.

Второй притаранили мне. Папа тоже поразился солянке, хвалил очень воодушевлённо, как он это умеет.

– Пап, ты потерпишь ещё немного с деньгами?

– Чё хочешь?

– Хочу дверь поставить. Боюсь, честно говоря. Наша-то на полпинка.

– Ну да, – он покивал, – Подожду, конечно. Ты вечером позвони мне, телефон мужиков тебе дам. Скажешь, что моя дочь, цену задирать не будут. Кстати о музыке… – шлёпнул на стол стотысячную бумажку.

– О, продал?

– Ага.

– Клёво. А вот к вопросу о дверях, ты не знаешь, где можно табличку заказать?

– На дверь?

– Да.

– На рынке рядом с нами недалеко пара контор есть.

– Подвезёшь?

– Поехали!

Одна контора показалась мне какой-то странной. Ну, реально, непонятно: вы деньги собрались зарабатывать или пальцы гнуть? Вторые вроде более адекватные. Объяснила, что я хочу. Назвала словом «спецзаказ». Люди удивились, но заказ приняли. Обещали к среде уже сделать. Ну вот и здорово.

Вечером позвонила правильным мужикам с дверями, обещали прислать замерщика к вечеру среды. Ваще Атлична.

Дальше было довольно скучно и монотонно, потому как остаток понедельника и весь вторник с перерывом на сон и еду я строчила как пулемёт. Мне даже во сне снилась только швейная машинка и непрерывная многокилометровая строчка.

Среда была повторением понедельника, только в масштабе. Таскались мы целый день, умотались, как савраски. Ехать домой было некогда, с собой ничего не взяли, а забегаловками я брезгую. Перехватили в киоске хлебозавода пару булок, съели с минералкой. А вот, между прочим, господа, плюшки в девяносто пятом были гораздо вкуснее! А уж маковая плетёнка! Никакого сравнения с две тысячи двадцатым. В будущем по тесту размазан намёк на мак. С чем-то таким, сладковато-раздавленным (я реально не знаю, что за хрень они начали использовать). А в прошлом мака было просто МНОГО. И он как будто слегка склеен был сахарным сиропом. И само тесто более сдобное, а не как батон. И это было НЕРЕАЛЬНО ВКУСНО. В следующий раз надо молоком запивать, будет просто божественно.

Вечером из города поехали сразу к ним, потому что голодные были просто как волки. Хорошо, когда кто-то кормит, и это не ноги, ха!

Кстати, «из города» – это, в смысле «из центра». Старое советское выражение, когда нынешний центр фактически и был городом, а большинство районов – предместьями и посёлками. А то и деревнями, как Лисиха. Выражение оказалось очень устойчивым. Я в девяностых вообще не помню, чтобы кто-то говорил «я поеду в центр», дико это звучало до невозможности. А вот: «я в город съезжу» – нормально.

Мама вручила мне сумки с постелями и объявила, что работа – хорошо, а на дачу тоже надо, потому что соседским долготерпением злоупотреблять нельзя, пару раз нам полили – теперь наша очередь. И вообще, весь урожай бродячие личности обобрать могут. Да-да, не все хотели горбатиться на грядках, а вкусно кушать хотели все. Хорошо ещё, если просто бомжи, а не бандюганы.

А приедет она теперь через неделю, потому что на работе сказали: двенадцатого отпускные будут давать.

Да, такая штука в порядке вещей была: отправить работника в отпуск, а отпускные выплатить когда-нибудь потом. Чему удивляться, когда зарплату по несколько месяцев задерживали?

Короче, они уезжают. Машинку берут и пару рулонов тоже, но ничего не гарантируют. Василич, правда, обещал в пятницу примчать, повозить меня. Заодно свежей зелени подогнать – тоже полезно.

Саша отвёз меня до дома и даже проводил до квартиры – страшно, слушайте, с кучкой денег ходить. Не успела я упасть да ноги протянуть, заявился замерщик. Увидел мою табличку (успела днём заскочить, забрать), услышал пожелания, почесал в голове. Попросил позвонить бригадиру. Странные какие-то фразы говорил в трубку, чисто шпион. Сказал, что завтра сделают, а в пятницу с утра поставят. Бодро! Цену реально выставил очень умеренную, даже ниже, чем я предполагала. Гораздо ниже! Миллион восемьсот всего. А я и спорить не буду, больно надо.

Только он ушёл, вспомнила про Василича – с пятницей-то накладка выходит! Позвонила им, успела ещё дома поймать, передоговорилась на субботу. Попробовать на рынке поехать, постоять, что ли? Прямо с машины поторговать? Попрёт – нет?

В четверг с утра перезвонили дверщики. Кто-то озадаченно спрашивал:

– Здравствуйте. Мне тут ваш заказ принесли. Написано: цвет красный. Это не ошибка?

Ответила культурно:

– Да, вам всё правильно передали. Красный, чтоб прямо ярко-алый.

На том конце провода повозились:

– Ну хорошо. Завтра в девять ждите.

– Спасибо, всего доброго.

Я положила трубку.

Реально ли я хочу дверь красного цвета? Да сто процентов!

А теперь – почему.

Есть у меня хорошая знакомая, назовём её Рита. Начинала как раз в лихие девяностые – скромно, парикмахером, но работать решила сама на себя. Сняла небольшое помещение в магазине и… буквально через неделю к ней пришли.

Двое резких парней в спортивных костюмах, бритые налысо, здоровые, как быки.

– Кто тут хозяйка?

Рита увидела их и струхнула изрядно:

– Ну, я.

– Пошли-ка на крыльцо выйдем, там воздуха побольше.

Вывели её и начали втирать (по их понятиям, «вежливо»), что без крыши жить нехорошо. А Рита возьми да и ляпни:

– Да что вы меня лечите? У меня уже есть крыша!

Братки переглянулись:

– Какая?

– Красная! – как она сама потом говорила: «Не знаю, что меня дёрнуло? Прямо выскочило слово откуда-то, и всё…»

Но реакция вышла удивительная. Тот, что помельче в сердцах саданул по перилам крыльца:

– Да что ж вы все под эту красную крышу-то лезете⁈

И ушли. И больше к ней никто не приходил.

Как позже оказалось, «красная крыша» – ментовская. Понятие было общее, а крышевальщиков – множество, всяких рангов и мастей, так что из ментов к Рите тоже никто не пришёл. Ворон ворону глаз не выклюнет.

Именно поэтому моя стальная дверь будет, конечно, покрыта каким-то там листом, но выкрашена – в красный революционный цвет. А на уровне глаз – табличка, в цветах и шрифтом, которыми пользуется милиция: «ЕСТЬ ПРОБЛЕМЫ? ЗВОНИ 02!»

Я сильно очковала, что и это мало поможет, и придётся-таки штуку баксов в месяц отстёгивать бритым товарищам в чёрных кожанках. Но… Что уж теперь. Поживём – увидим.

Четверг прошёл за пулемётом. Ну, в смысле «строчит пулемётчик за синий платочек…» и т.д.

А в пятницу с утра припёрли дверь. Вот это я, товарищи, понимаю! Отделка предельно примитивная, зато стальной лист такой, моё почтение! Не то что красивые и модные китайские поделки, которые можно проткнуть отвёрткой и вскрыть открывашкой. Тут замучаешься тыкать. Мужики с трудом заволокли её на третий этаж. Вчетвером.

Вот они, мои алые паруса! Снаружи – всё как я просила. Изнутри поперечные усиливающие рёбра прикрыты крашеной «под дерево» ДВПшкой, посаженной на гвоздики со шляпками в виде цветочков. Какая милота, мдэ-э. Да и хрен с ним, главное – чтобы снаружи крепко было. Половина народу вообще нутром не заморачивалась, так и стояли двери, зияя несущим конструктивом, выкрашенным в чёрный цвет.

Парни-установщики подробно показали мне, какие штыри и уголки куда входят, да какие стальные арматурины они присобачили, чтобы при закрывании замка они уходили вверх и вниз, за металлические уголки рамы, дополнительно запираясь. Замок, как и договорились, я купила свой. Не надо мне, чтобы ушлые мальчики дубликатов себе наделали и заявились однажды по известному адресу.

Пол-одиннадцатого меня позвали:

– Хозяйка, принимай работу!

Ну чё, нормально. Достаточно аккуратно. Прибирать за собой было не принято, заделывать откосы и следы штробления – тоже, это уж как-нибудь сами.

Основной замок был один. И две здоровенные защёлки, которым больше бы подошло название «засовы» – ниже и выше замка, чтобы, значицца, дверь было сложнее фомкой выломить. Пойдёт. Проверила, как замки открываются-закрываются, рассчиталась.

Хоть теперь в квартире одной не так страшно. Можно начинать играть в Наф-Нафа. Главное – не заиграться, тьфу-тьфу-тьфу…

Вспомнила про заброшенные мной дневники, открыла. Бляха муха! Я же сегодня обещала на кафедру нашу заказы привезти! К трём! Чуть не просохатила! Быстренько проверила по списку – а хватает не всего. Ну, ничего, три часа в запасе, сейчас сделаю.

Тащиться пришлось на маршрутке. Чуть руки не оторвались, пока до универа допёрла…

ДИКИЙ КАПИТАЛИЗМ. НЕОБУЗДАННЫЙ

Суббота, восьмое июля. Год девяносто пятый.

Выезд на рынок получился, конечно, феерический.

Стихийный вещевой базар расползался тогда на всю улицу Урицкого, прилегающие к продуктовому Центральному Рынку площади, всё вокруг ближайших остановок и улицу Софьи Перовской. Мы подъехали на Перовскую, хотя бы относительно проезжую для машин. Открыли багажник, выставили товар.

Да уж, народу тут, конечно – море. Но и карманников, и просто воришек, и хамов, и кого только нет. Худо-бедно торговля пошла, но чувствую, что стоять нам тут – не перестоять…

И тут нас чуть не обокрали цыганки. Обычным способом, как они это любят – толпой. Типа купить хотят, спрашивают, прицениваются, одна взяла посмотреть, поцокала языком, передала другой, другая – третьей, и так, глядишь, исчезли ваши товары – ни у кого нет, не брали, не знаем. Василич понял, что нас сейчас обнесут просто бессовестно, и захлопнул багажник, да ещё и на ключ закрыл. Я увидела мелькнувший между тётками хвост моего пакета, сунула Василичу свою сумку и полезла в эту толпу как бессмертная. Рванула к себе:

– А ну, отдай!

Как они заорали, в десяток глоток! Я заорала тоже. Пока орали и перетягивали, упаковка порвалась, но пачку я вырвала.

– Ай-я! – воскликнула ближняя ко мне цыганка, – Не о том думаешь! Порча на тебе!

Я аж зашлась:

– Ах, порча⁈ Порча⁈ А ну-ка, глянь хорошенько! Ведьма ведьму, говорят, издалека видит! Я вам всем сейчас такую порчу устрою! До седьмого колена корчиться будете! Омниа! Меа! Мекум! Порто!*

*Omnia mea mecum porto —

Все свое ношу с собой (лат.)

Кружок вокруг меня стал свободней и кто-то неуверенно спросил:

– Ведьма?

– Пэр аспера! Ад астра!

– Ты что? Ты в ад нас посылаешь, что ли? – баба, которая толковала мне про порчу, перекосилась лицом. Круг сделался на шаг шире.

Ещё я вспомнила «хомо хомини люпус эст», «си вис пасем пара беллум» и «мементо мори»**.

**Per aspеra ad astra – Через тернии к звездам (лат.)

Homo homini lupus est – Человек человеку волк (лат.)

Si vis pacem, para bellum – Хочешь мира – готовься к войне (лат.)

Memento mori – помни о смерти (лат.)

И, чтоб добить, совсем уж страшным голосом:

– Carpe jugulum***!

***Вообще-то это название

книги Терри Пратчетта о вампирах,

которую у нас переводят

как «Хватай за горло!»

А буквально:

«наслаждайся яремной веной!»

Книга, кстати, будет написана

только в 1998-мом.

Цыганки развернулись и побежали. А я смотрела им вслед и думала: вот почему одеваются они вроде ярко, а ощущение как от грязи? Стоящий рядом с нами мужик с лотком шнурков и обувных кремов с удовольствием ржал:

– Я ещё ни разу не видел, чтобы кого-то прогнали набором латинских слов и выражений!

– Это что, я ещё и «Гаудеамус»**** могу.

****Международный гимн студентов.

На латыни, естессно.

– Медицинский?

– Филфак.

Мужик перестал ржать и сделался серьёзным:

– Однако, советую вам уехать. И поскорее. Сейчас они приведут своих мужиков, а те более устойчивы к наукам.

12. БУДУЩЕЕ ПРОШЛОЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

ЮБИЛЕЙНСКИЙ ПЯТАЧОК

Короче, свернули мы на Центральном рынке лавочку стремительно, как пули. Отъехали, грустные.

– Ну что, куда?

Я покусала губу. Можно было, конечно, к папе попроситься, но пока нет приличных этикеток, я почему-то не хотела к нему соваться. А для этикеток нужен эскиз. А для эскиза нужен комп. А для компа – денежки. Блин, замкнутый круг получается.

– Может, на наш рыночек попробуем? Суббота, народу побольше.

– Ну давай, – Василич откровенно сомневался.

– Давайте часок постоим, если ничего не получится – отложим до следующей недели.

Приехали мы, воткнулись на ниве между палатками.

– Я сбегаю, пакет новый принесу? – предложила я.

– Давай.

Бежать мне две минуты. Я залетела домой, с непривычки слегка испугавшись своей алой двери, взяла запасную упаковку. Подумала, прихватила с собой вторую табличку – как на двери, я же три сразу заказала, «на вырост», почему-то я была уверена, что мне их найдётся куда лепить.

Помчалась обратно – а Василич багажник уже открыл, образцы разложил, я примерилась и табличку свою посередине воткнула, пусть будет.

Через некоторое время смотрю – ходят по рынку два типа́. В спортивных костюмах, а как же! И вроде как денежки собирают с продавцов. А с нас что брать, мы ещё и не продали ничего? И вообще… И Василич как назло отошёл до аптеки.

Смотрю, в мою сторону друг другу кивают. Подошли. Я молчу, морда кирпичом. Они постояли, посмотрели на мою табличку внимательно, на меня. Ничего не сказали, ушли.

Минут через пять дед пришёл. Фубля, он же тут ещё не дед! Василич пришёл, короче.

– Ну что, как дела?

Рассказала ему про мутных товарищей. Сморщился.

– Может, домой поедем?

– Да ладно, предъяв нам не кинули. Стоим. Народ, вроде, ходит.

В итоге мы даже чего-то наторговали, хотя и не так восхитительно, как хотелось бы. В три часа дня свернули лавочку – народу стало совсем мало, толку стоять. Договорилась с ним на среду. Раз сады в Юбилейном получат денежки, значит, по ним и поедем.

ТАК Я И ДУМАЛ

Ночь с субботы на воскресенье наконец порадовала меня провалом в прошлое будущее (2022). А то, которое 1995 – это будущее прошлое, потому как оно ещё не наступило, но по времени раньше. Прямо винт восприятия, да? Вот и у меня такая же фигня в голове.

Обрадовалась своим родным, как шальная. Кинулась готовить какие-то почти праздничные блюда, до которых руки всё не доходили. Музыку приличную послушала, понаслаждалась.

Рассказала Вове о наряде (не в смысле о моих платьях, а о том, что его из училища не отпустят). Он усмехнулся и говорит:

– Я так и думал. Ты имей в виду, мне на его месте уже все мозги бы маленькой ложечкой съели.

– Почему?

– Да потому что. Училище военное, будущий военный оружейник. Как один из вариантов, в перспективе – в КБ, связанное с атомным вооружением. Мне однажды в часть письмо прислала бывшая девушка, приятельница даже, которая сто лет назад с родителями в США уехала. Из Лос-Анджелеса, представь. Разбирательств хватило чуть не на месяц… А что?.. А почему она пишет?.. А что вы ей собираетесь отвечать?.. Месяца не прошло – тут курсант ушёл с ночёвкой как бы к родне, а сам неизвестно где ночь шарашился. Это одна, так скажем, сторона медали.

– А вторая?

– Ты не забыла, дядя у меня кто?

– Ну… какой-то там офицер, да?

– Не какой-то, а один из старших офицеров части. А жена его, тётя Лена, хотела принять живое участие в устройстве моей судьбы.

– Это сестра отца получается?

– Да. Старшая. Вдвоём с бабушкой это была такая мафия. Там уже всё решили: как я учёбу закончу, куда поеду служить, на ком женюсь.

– Что прямо вот так вот?

– Да-а. Дочка генерала, не какое-то там.

– Там, поди, со стороны генеральской жены тоже были определённые телодвижения…

– Возможно, не знаю. Во всяком случае, мы с этой девочкой были представлены. Как же её… Эля, что ли. Даже несколько раз прогуливались – всё очень строго.

– Ну как же, генеральская дочь… – пробормотала я, а сама подумала: вот же три матроны под окном! Всё-то они просчитали.

– Так что, считай, после первой же ночёвки не у бабушки, не у отца и не у дяди в гостях, мне бы немедленно устроили допрос с пристрастием, – голос у Вовы стал вкрадчивым, – А где ты был?.. Ах, гулял?.. Где конкретно?.. В кино ходил?.. В какое?.. С кем?.. А кто может это подтвердить?..

– Да ну, Вова, это же гон поросячий!

– Любимая, так было. И вот эти вопросы: А где ночевал? Какая ещё девушка, о чём ты думаешь вообще? Обо всём же договорились! А как же Э-э-эля? Бабушка с тёткой мастерицы были мозг вынимать. Четыре часа подряд – с лёгкостью.

До меня дошло…

– Так ты из-за этого училище бросил?

Муж помрачнел:

– Да. Невозможно стало. Послал всех на х*й, разругался со всей роднёй. И просто отказался сдавать экзамены на втором курсе в зимнюю сессию. Так что имей в виду, у меня того существуют определённые проблемы. Он, скорее всего, ничего тебе об этом не скажет. Но ваши встречи станут реже и короче.

Я расстроилась, просто не высказать как.

– Любимая, только не подумай, это не из-за тебя. Не было бы тебя, нашёлся бы другой повод для прессинга. В конце концов, в нашем текущем варианте развития событий нашёлся же. А мы с тобой со-овсем не были знакомы.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Будущее прошлое.

Воскресенье без Вовки было длинным и нудным. Разнообразие в день внёс только мой вынужденный выполз по магазинам (потому что молоко прокисло, а без молока я страдаю, чай пить не могу). Пошла за молоком, а набрала, как всегда, всякого. Волокусь с рынка со своими пакетами, а тут соседка с шестой квартиры, тётя Света, в звонок названивает.

Тёть Света – яркая и очень красивая брюнетка, практически Кармен, восторгавшая меня своей жгучей красотой всё детство.

– О! Оля! Я уж думала, вы квартиру продали или что.

– Тётя Света, вы сегодня такая красивая, прямо отпад, – чё я стеснялась, надо было давно ей это сказать, женщине всегда приятно, особенно если это правда.

– Ой, спасибо, Олечка! – обрадовалась она, – Слушай, а мне мой говорит: на пятачке тебя видел вчера, продавала что-то. Ты что, институт решила бросить?

– Да нет, просто летом подработку взяла. Шью. И продаю.

– Да-а? А что шьёшь?

– Постельное. Могу вам, если хотите. Скидку сделаю.

– Правда? А какие есть?

– Да пойдёмте, покажу, чего в подъезде-то стоим?

Естественно, первым делом, увидев мои горы, она тоже спросила про бабушку. Все переживают, как она тут через завалы лазает. Бабушку нашу в подъезде любят и уважают, пришлось объяснять про её летнее турне по детям, чтоб народ не волновался. А тёть Света – человек общительный, всем расскажет. И мне заодно рекламу сделает. Копейка к копейке – на бутерброд с маслом и колбаской наскребём…

Тут есть, конечно, опасения, что на мёд полетят не только пчёлы, но и мухи… А иначе как? Не знаю я. Не могу придумать.

Тётя Света вдохновилась. Она вообще всякую движуху любит, да тут ещё и скидочка… К вечеру я занесла ей три больших семейных (с двумя пододеяльниками) комплекта – для пожилых родителей. Всё плюсик.

СЧАСТЬЕ МОЁ

Будущее прошлое. Десятое июля 1995.

Зато утро понедельника заставило меня скакать и петь. Сегодня я его увижу снова! Нарядилась в одно из любимых своих платьев, голубое шёлковое, с умеренным декольте и юбкой-колокольчиком, на этот раз закрывающей колени. И понеслась.

Прилетела, конечно, на полчаса раньше. От нечего делать занялась разглядыванием столбов, сплошь облепленных объявлениями с торчащими во все стороны отрывашками. Вот она, реклама!

Значительная часть была написана от руки, и с точки зрения меня (да, такое вот просторечное выражение) информации несли катастрофически недостаточно. Хотя, если от руки сидеть писать…

Ну, вот например.

ПРОДАМ

3-комн. кв. на Байкальской

100 млн. руб.

и шестизначный телефон

Ни тебе площади квартиры, ни этажа, дом из чего, есть балкон-нет? Собственников сколько? Не говоря уже об обременениях. И, главное, Байкальская через полгорода идёт от самого центра до окраины Солнечного, и цены по ней очень разные, мда.

Таких «продам» и «продаю» было довольно много. Некоторые были размножены на ксероксе, но изначально тоже написаны вручную. Я не поняла, а где принтеры? Был же у нас, уже в девяносто шестом, я помню. Не пошли ещё в народ, что ли?

А вот это по качеству печати явно типографское объявление. Интересно, глазковская типография с частниками работает? Блин, сколько всего надо…

К сентябрю надо по садам пронестись, посмотреть на предмет аренды не сильно жадных тёть-заведующих. А может, и снять где. Хотя, в садах, пожалуй, рановато, востребованность не та. А вот танцы или какая-нибудь степ-аэробика… И начинать заманухи лепить. Слава Богу, за чистоту столбов начнут активно топить где-то в две тыщи четырнадцатом, двадцать почти лет на халявные рекламные площади есть!

Доступные ровные куски стен вблизи остановок тоже были все обклеены. Правда, тут и конкуренция, вон, сплошной шубой всё поднимается. Но какие-то они… одинаковые все. Сплошная белёсая масса. А мы-то в объявления уже умеем!

Я ещё походила вдоль стены. Однако! А не стоит ли задуматься о покупке хоть однушки? Если взять да пересчитать цены по курсу доллара, получалось что самые жадные хотят за квадрат где-то триста пятьдесят баксов. А не очень жадные – триста или даже двести пятьдесят. Втрое ведь за двадцать лет ценник вырастет! Плохо, что прямо щас ни рублей, ни баксов в таких количествах всё одно нетутить… Эх…

Или уж потихоньку лишние рублики менять на баксики и ждать обвала девяносто восьмого? Я прям не знаю…

Тут ведь ещё одна проблемка обнаружилась: в Иркутске не было обменных пунктов. Нет, кое-что было в банках, но у них какой-то был смешной лимит, типа тридцать долларов, что ли. Менять рубли на валюту – пожалте в Москву. Там обменников было море, в квартирах, наспех переделанных под офисы, и даже тупо в микроавтобусах. А у нас можно было воспользоваться услугами барыг, которые массово стояли в двух местах: рядом с Торговым Комплексом, с противоположной от Центрального рынка стороны, и у ювелирного магазина «Алмаз». Но курс обмена у них был аховый, говорят, с Московским разбегался настолько, что доллары мешками с Москвы сюда возили, зарабатывали на разнице.

Сплошные засады, блин.

Потянул лёгонький ветерок, и я почувствовала, что начинаю подмерзать в своих шелках. А руки-то вообще открытые!

Чё вот я так рано приехала, а? И, главное, кофточку хоть с собой не захватила? Внезапно забыла, что мерзлячка? Девять утра ведь, кому как, а мне по нашему резко континентальному климату на теневой стороне улицы прохладненько. Скоро они там, интересно? Как покроюсь щас вся пупырышными мурашками… И даже в магазин ведь никакой не отойдёшь погреться – сотовых-то нет!

Я переползла на ту часть, где солнце пробивалось между домами сквозь забор и растущие вдоль него деревья. Хоть так. Если я сейчас начну приседать и прыгать, это, наверное, будет странно выглядеть? Будут потом говорить, что у Вовки девушка психическая. Я немного потерзалась этими сомнениями и даже уже была готова сдаться – и тут они пошли! Как там у Пушкина? «Все красавцы расписные, великаны удалые!» Дядька Черномор, должно быть, остался внутри ограды, а товарищи курсанты повалили толпой на улицу.

– Вовка! – я повисла у своего мужчины на шее.

– Привет! – обнял, как медведюшка!

– А где чемодан? Ты ж типа в отпуск.

– Ну ещё, чемодан, – в руках у него была средняя такая спортивная сумка, – Тут сменка, переодеться в гражданское. И достаточно.

– Ага. Слушай, Пошли по центру пронесёмся?

– Что хочешь посмотреть?

– Цены на комплектующие для компов. Хочу собрать. Точнее, чтобы мне собрали, потому что в потрохах я шарю не очень.

– Игровой?

Так-так, чувствую возрастающий интерес.

– На самом деле, мне для работы надо. Для текстов и немного для рисунков, так что тут требования несколько специфические.

– Ясно. Ну, пошли.

Походить по магазинам, действительно, стоило, ибо, как я уже говорила, разброс цен мог оказаться неожиданным и очень значительным даже в двух через стенку сидящих конторах.

И пошли мы по утреннему городу. Суетливому, немного неряшливому и, на мой взгляд из будущего, где-то даже запущенному – но это рассудочная часть меня видела убогость и запустение, контрастирующие с аляпыми вывесками и топорной зазывающей рекламой. А душа пела и наслаждалась солнцем, летом, хлещущей во все стороны энергией и главное – любимым мужчиной рядом.

Не знаю уж, как ко мне пока что относился сам Вовка. Была ли я для него хотя бы «моя девушка»? Муж из прошлого будущего уверял, что – да. И более того, что любой курсант, и он в частности, такими отношениями дорожил бы чрезвычайно, и что все они страшно завидовали трём парням из роты, у которых были постоянные девушки. Так что душа моя пела и не желала слушать червячков сомнений.

Мы догуляли до танка и свернули вдоль трамвайных путей в сторону центра. Ой, блин, какое же оно всё другое! Половины привычных зданий нет. Дворца бракосочетаний нет! А каскад фонтанов рядом с ним в совершенно убитом состоянии, ещё до реконструкции. Из трёх еле как фурычил один.

Вовка мне рассказывал о том, как они скинулись с парнями и купили один на всех компьютер в казарму, а потом поняли, что он много чего не тянет и скидывались уже на усовершенствование. О том, как наигрался во что-то с падающими сверху человечками (уж простите, бо́льшая часть названий игрушек у меня мгновенно выветривается), и как эти человечки начали падать на страницах любой открытой книги. И о том, как он однажды ночь просидел в стрелялку и к утру начал воспринимать любой движущийся объект как враждебный персонаж игры.

– О! Со мной тоже так было!

– Серьёзно?

– Ага. После того, как я попыталась сохраниться вечером перед входом в подъезд, – натурально, как в анекдоте! – я и решила, что, пожалуй, пора завязывать с играми.

Была ещё и другая история, спустя несколько лет, но о ней я пока рассказать не могу, потому что игры такой ещё нет. А тогда, в прошлом будущем, наигравшись в танки, я увидела в вечерних сумерках задние габариты въезжающей во двор машины – и первая мысль: «Противник!» Я немного растерялась от того, что ромб неправильной формы и завален набок, и на ходу попыталась изменить направление движения своего танка и поймать в прицел силуэт чужого. А шла в это время, на минуточку, вдоль довольно оживлённой дороги. Хорошо, под колёса никому не вышла. Несколько секунд понадобилось, чтобы осознать реальность. И как-то вот… не по себе стало. Так что я теперь в завязке.

– Кстати, можем зайти к моему папе в магазин, в гражданку переоденешься. Если ты не стесняешься, конечно.