Текст книги "95-й. Сны о будущем прошлом (СИ)"

Автор книги: Ольга Войлошникова

Соавторы: Владимир Войлошников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Ну всё, пошла варить…

7 мая 1996, вторник.

Если выкинуть разъезды, день был почти как понедельник. Много народа, суета и прочее. Посыльные приходили, припёрли ещё фотобумаги (и это хорошо, я уж думала, на простой «снегурочке» печатать придётся). Привезли, кстати и знамя, даже два. Одно – копию Знамени Победы. То, что с белыми буквами в четыре строки: «150 стр. ордена Кутузова II ст. идрицк. див. 79 С. К. 3 У. А. 1 Б. Ф.» (150-я стрелковая ордена Кутузова II степени идрицкая дивизия 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта) – штурмовой флаг, который над Рейстагом в сорок пятом подняли Егоров и Кантария. Второе – тоже красное, с георгиевской лентой, орденом Победы и надписью «9 мая». Это, понятное дело, никакое не официальное, просто памятное. А подготовленные портреты героев Иркутска в рамочках наоборот – забрали.

Знамёна мы поставили в нашем «офисе», под присмотром, чтоб не спёрли. Так классно сразу стало, торжественно!

Вечером (совсем вечером, после курсов, ужина и трёх часов уединения в крошечном замкнутом помещении) Вова представил мне будуюсчий туалет – пустую комнатушку-коробочку с выпусками разных (больших и маленьких) труб.

– Ну класс! Теперь дождаться, пока оно всё капитально просохнет – и можно белого друга устанавливать.

– Завтра ванной займусь. Там две больших стены осталось.

– Знаешь что, давай-ка пару вечеров паузу возьми, а? Отдыхать тоже надо.

«Вихатной», как в том распространённом меме.

– Я подумаю, – сурово ответил Вова.

Давить на него и уговаривать в такой ситуации просто бесполезно. Сделает всё наоборот и упашется до посинения, это мы уж проходили…

Восьмое мая, в точности с предсказаниями, в нашем клубе состоялось локальное столпотворение. К вечеру я устала просто как маленькая собачка. Но как-то мы всё это пережили, и слава Богу.

Уже засыпая, я подумала, что надо было бы позвонить, договориться, чтобы событие как-то осветили по центральному телеканалу, чтоб прозвучало и зацепилось за «сознание народа», тысызыть. Не сообразила вовремя, эх.

А вот завтра…

40. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА ПРОЙДЕНА. Я НАДЕЮСЬ

ДЕНЬ ПОБЕДЫ!

Утро я встретила с колотящимся сердцем. Получится ли? И как оно получится?

Прямо спозаранку в клуб потянулись наши рулевики. Где-то в десять должны были начать перекрывать движение транспорта по центральным улицам, так что собирались мы пораньше, к восьми. Все уже в форме, красота! Девчонки засели в одной из раздевалок, заплетали косички тем, кто сам не справлялся – модные ещё «колоски» и «дракончики». Парни сделались все как на подбор суровы, вели какие-то важные мужские разговоры и периодически ходили курить в дальний угол двора.

В десять тридцать мы прилепили на дверь записку: «Все ушли на Бессмертный полк!» – чтоб никто зря не ломился, взяли портреты своих ветеранов, знамёна и пошли на Урицкого. Улица Дзержинского оставалась открытой для проезда. Движение тут всегда медленное, и из ползущих мимо машин в нашу делегацию тыкали пальцами, махали, сигналили и даже кричали что-то приветственное. И чем дальше, тем активнее!

Короче, к точке сбора мы подошли уже взбодрившиеся, в приподнятом настроении. Урицкого – улица торговая и традиционно непроезжая. Нет, теоретически тогда запрещающих знаков не было, но проезжающую машину я видела ровно один раз в жизни.

Сейчас она была изрядно заполнена, и какие-то мужчины с мегафонами объясняли порядок движения. И огромная площадь перед ТК, не застроенная ещё никакими павильонами, тоже была заполнена до краёв! Я так поняла, разные школы и всякие там институты подходили не все враз, а как-то с растяжкой по времени. Но были ещё и прочие «вольные» граждане, которых было не так уж и мало. Как мне потом сказали – по местным новостям оповещали и приглашали всех. Я просто не смотрю же…

Да уж, искать здесь своих – должно быть, безнадёжное дело. Хотя…

– Папа, приве-е-е-ет! – я изо всех сил замахала отцу, стоящему посреди довольно большой и очень пёстрой группке на другой стороне улицы, и он меня увидел, замахал в ответ. И вместе с ним во много голосов закричали, замахали руками… ой, сколько ж там родни! И, похоже, с музыкалки преподы пришли. И борцы. Они стояли чуть особняком и, мне показалось, держались несколько скованно. Ну, да. Сложновато, наверное, участвовать в общественном (почти в социалистическом, в нашем обыденном понимании) мероприятии, когда привык считать себя асоциальным элементом. Однако же, мужики были полны решимости.

Останавливаться было совсем некогда, я помаячила своим, мол «там увидимся», и мы завернули на Урицкого.

Боже, как хорошо, что не я этим всем занимаюсь! По большому счёту, функция нашей группы свелась к тому, чтобы пройти следом за сводным отрядом «постовых» (почётный караул школьников у Вечного огня, я рассказывала), которые несли портреты героев Советского Союза.

Подъехали два пазика (автобусы такие), из которых вышли около тридцати бодрых нарядных ветеранов, вокруг них построились знакомые мне по старой жизни артисты из Театра народной драмы – молодые все, едрид-мадрид! – кто-то торжественно объявил начало шествия, заиграл «День Победы»… Мы шли почти в самой голове колонны, кричали ура и пели вместе с гремящими колонками. Тогда не надо было раздавать листочки с текстами, все слова были вшиты где-то глубоко в подкорку – просто потому, что ты слышал эти песни с детства. Сами считайте, тем, кто родился даже в восьмидесятом – вовсю СССР был – едва исполнилось шестнадцать.

Я, например, помню, как восторгала меня Гурченко. Шла по ТВ целая программа, в которой она пела песни о войне – на затемнённой сцене, на которой из всего реквизита был единственный стул. Я мелкая была, лет пять. Помню, как просила маму звать меня, если по телевизору будут показывать «тётеньку, которая поёт на стуле».

Так что, когда включалась «Три танкиста» или «Едут-едут по Берлину наши казаки», а уж тем более «Катюша» – пела вся улица!

И хорошо, что я взяла с собой платочек, потому что я, конечно же, ревела.

Весь двухкилометровый путь мы преодолели где-то минут за сорок – надо же понимать, что пожилые ветераны не все могут идти слишком быстро. На Сквере их сразу усадили в некое подобие ложи, артисты из ТНД быстренько взобрались на сцену, и начался концерт. По углам Сквера стояли полевые кухни, вокруг которых потихоньку начал циркулировать народ. А Бессмертный полк всё шёл и шёл. Я, конечно, надеялась на школы и вузы, но не думала, что их окажется так много.

Мы отошли чуть в сторону, собравшись кружком вокруг наших знамён, и начали обсуждать – куда бы нам пойти.

– Кашу-то солдатскую пойдём пробовать? – спросил кто-то из девчонок.

– Конечно, ты что! – ответил кто-то, и тут из-за наших спин раздалось:

– А вот с этих ребят, собственно, всё и началось!

Я развернулась на каблуках, чтобы обнаружить практически перед носом объектив. Оператор обвёл нашу компанию – я так понимаю, крупно – и немного отступил назад. Товарищ Беловестных Александр Фёдорович, собственной персоной, явно… хвастался нами, что ли? И понятно, кому. Губера Ножикова я помню. Хороший мужик, между прочим, кто бы что ни говорил. Из строителей-энергетиков. Первый избранный губернатор Иркутска и, кстати, первый избранный губернатор на всей территории РФ в принципе. Причём он сам предложил выборы. И народ его поддержал тогда почти как Путина в две тыщи восемнадцатом. Потому что Ножиков – работал. И против участия призывников в чеченских войнах он с Ельциным боролся. И за Иркутскэнерго. И вообще за людей и за регион горой стоял.

Папаня у него, вроде, китаец был, что (естественно) отразилось в лице. А отчество он носил по отчиму – Юрий Абрамович, сочетание, как вы понимаете, получилось удивительное. И ещё он был всё время слегка лохматый. Говорят, вихров очень много, от этого. Но не суть, чего меня в такие подробности понесло?

Товарищ губернатор начал задавать всякие неудобные вопросы (типа, как это вы так здорово всё придумали?).

Я ещё раз мысленно попросила прощения у автора идеи Бессмертного полка и выдала практически его же версию: мне это приснилось. Хотя, я уж говорила, вся моя жизнь там для этой реальности – сон. Так что, с этой точки зрения, я даже и не погрешила против истины.

Итак: мне приснилось, ребята с воодушевлением поучаствовали, а уж организовал всё – вот он, господин Беловестных, собственной персоной.

Видимо, глава комитета по борьбе с молодёжью был сегодня не главной целью, или его уже сняли, и губер начал расспрашивать наших: да как? Да чего? Что делали? Как готовились? И прочее. Разговорил, в конечном счёте. А потом и спрашивает, типа, какие вы молодцы, не нужно ли вам чего?

Вот тут я оживилась сразу. Проси, пока можно! Ой, нужно, говорю. Нам бы пару музыкальных центров, шторы в клуб и швейное оборудование, костюмы шить. А ещё стулья и столы, а то мы как бомжи, на корточках сидим. А ещё зеркала. Зеркала очень нужны, а то скоро городской бал, осенью, а условий для занятий нет.

Александр Фёдорович, по-моему слегка поперхнулся. А Юрий Абрамович улыбнулся так и говорит: составьте, мол, смету. Решим. Активную молодёжь нужно поддерживать.

Я чуть не побежала прямо сразу список на трёх листах мелкими буквами составлять – пока трамваи ходят, что называется. Еле Вова меня успокоил. Всё равно подать эту заявку только завтра можно, чего икру-то метать.

Так что пошли мы всей нашей толпой к той полевой кухне, где народу было поменьше, рубанули гречки с тушёнкой. Каша из полевой кухни знаете какая вкусная? М-м!

И тут я увидела наших. Видать, между школами начали пропускать. Чтоб не создавать столпотворение. Или, может, их как музыкальную школу двинули? И музыканты, и не музыканты шли уже изрядно весёлые. Пели громко и с большим воодушевлением. Так-так, чувствую, кто-то вспомнил про фронтовые сто грамм. А следом шли борцы. Кто и когда успел подвезти им флаг спортшколы, я не знаю, но сейчас это вовсе не братки были. Это шла спортивная элита – гордые, с расправленными плечами. И знаете, это было поразительно.

А потом мы пошли гулять. И встретили ещё кучу всяких родственников, друзей, соседей и просто знакомых. И было классно.

Вечером, когда мы составляли нашу обширную смету – вот я намучилась, разрываясь между жабой и страхом, что если попросим сильно много, ничего не дадут! – явился курьер. Принёс коробочку. В коробочке лежала труба, здоровенная такая, с антенной. Первые сотовые, моща! Кто не знает – спросите у интернета, как они выглядели, ужаснитесь. И ещё там была инструкция. И несколько важных номеров.

Вот так, товарищи.

СНОВА ШЕСТВИЕ

Ко дню города в нашем клубе всё кипело и бурлило. Губернатор от щедрот своих подписал нам все наши сметы. Правда, не всё сразу, но зеркала, шторы, мебель и даже специальное танцевальное покрытие для зала – это на нас свалилось вот прям щас! И целая толпа трудолюбивых рабочих с труднопроизносимыми среднеазиатскими именами занималась креплением этого всего на свои законные места. Ну, кроме мебели. С мебелью мы потихоньку сами справились.

Кстати, в кухню привезли столы (те, которые «три медведя»). Разживёмся – надо будет люстры в подобном стиле забабахать. Что-нибудь типа колеса на цепях или хотя бы просто морёных балок со встроенными светильниками.

Горзеленхоз выделил-таки земельки и цветов. Всё это ударными темпами было разровнено по газонам (а то знаете, находились такие товарищи, которые могли ночью с лопаткой подъехать, да хорошую землицу себе в прицепчик-то и скида – поди, на даче-то нужнее…), поверх массово навтыкана цветочная рассада, так что и снаружи мы облагородились.

Накануне дня города нам припёрли ещё и музыкальные центры, и мы стали вообще счастливые.

А ещё меня слегка огорошили тем, что завтра наше открытие будут торжественно снимать. Я сперва запаниковала, а потом думаю – чего я? Всё красиво, людей интересных полно. Уж найдут, из чего сюжет состряпать.

Второго июня мы шли в большом городском шествии нашей яркой и разношёрстной толпой. Костюмы, конечно, да-алеко не дотягивали даже до того, что будет через десять лет, не говоря о более поздних временах. Зато сколько энтузиазма!

А тыква с Золушкой внутри (или Золушка с тыквой снаружи?) вышла вполне ничего себе, задорная, с огоньком.

И репортаж про нас собрали вполне приличный. Я теперь жду толп желающих влиться в ряды. Некоторую кислинку в это ожидание добавляет трезвая мысль, что в этом потоке заинтересованных лиц (и даже в его первых рядах) в такое интересное место хлынут и всякие городские сумасшедшие, но тут уж ничего не попишешь, будем отлавливать…

И ВОТ Я ВНЕЗАПНО ЕЩЁ И ПРОДАВЕЦ!

Лето, лето к нам пришло, стало сухо и тепло…*

*Стих такой детский, о пользе босохождения

На самом деле стало, как в Иркутске принято, дико жарко, и папа устремился на берег – помните, палаточный лагерь, рыбалка, полезный сорокаградусный продукт и песни до посинения. А тут вдруг (внезапно!) Ольге Алексеевне маякнули, что в Китае какая-то дикая распродажа намечается. Кто не успел – тот лох. А все продавцы не просто в отпусках, а ещё и куда-то поразъехались! Она так страдала, что я согласилась четыре дня поработать в магазине. Точнее, мы с Вовкой, потому как теперь вся его армия кончилась, наступили суровые кэгэбэшные будни, хе-хе, и он пас меня на полных основаниях.

В принципе, не сказать, чтоб работа была пыльная. Жара за тридцать, людей почти нет. Вот и сидели мы, по большей части книжки почитывали. Иногда, совсем уж изредка, что-нибудь продавалось.

Четвёртый день подкатывал к обеду, и Вовка пошёл в соседний продуктовый, купить что-нибудь на перекус. Не успел уйти – слышу, обратно по лестнице шаги топают. Думаю: кошелёк забыл, что ли? И тут дверь распахнулась, и в магазин вошёл Гришевич, собственной персоной! Страшно чем-то довольный, видать, день задался́. С барсеточкой – принято так тогда было, все мужики ходили.

Я не удержалась:

– О, Евгений Юрьич, скока лет, скока зим! А шо, так плохо живёте – тока в одной руке сумка?

Лицо его удивлённо вытянулось, я не выдержала и тут же начала ржать – и он, конечно, тоже.

Он огляделся по сторонам, облокотился напротив меня на прилавок:

– А я, прикинь, думал, в Москве потерял записку. А сегодня пиджак на переговоры надел – а она во внутреннем кармане лежит! Мимо ехал – дай, думаю, заскочу. Отец-то будет?

– На той неделе если только. На рыбалку умчал, на залив. А компаньонша его – по делам. В Далянь, что ли, я даже не спросила. Мы вот с мужем пока хозяйствуем.

– М-м, – Юрьич огляделся, – Симпатично тут у вас. И вот это, – он фигурно покрутил мясистыми пальцами в сторону моих художеств.

Так. Настало время себя усиленно хвалить.

– Так это ж я рисовала, – я приосанилась.

– Шо, таки сама?

– Вот этими мозолистыми руками!

Юрьич посмеялся. Потом всё-таки уточнил:

– Вообще всё сама?

– Ну, конечно! Кто у нас ещё такое рисует?

– Хм, – он обернулся вполоборота, бегло оглядывая витрины, и увидел нашу золотую-бриллиантовую сумку; брови его сложились домиком, как две чёрные гусеницы, вставшие на дыбы, – Четыре миллиона???

– Ну да, – я вытащила сумку из витрины, – Это ж «Луи Виттон», у них всё исключительно люксовое. Тут, что называется, бренд рулит. С одной стороны, вроде и материалы не дороже денег…

Нет, правда, я когда (в прошлом будущем) сверяла и уточняла цены, много чего про этот бренд почитала. А хочется же поделиться. Пока кто-то согласен слушать, ха. Гришевич слушал очень внимательно, хотя, казалось бы, на́фиг ему всё это надо.

Я закруглила экскурс и застегнула сумочку на замок:

– На наш рынок они зайдут, я думаю, нескоро. Дико у нас. Лет пять ещё мяться будут. Если только через посредников, и то… Так что настоящих изделий «Луи Виттон» в России единицы. Эта-то сумка нашим каким-то чудом досталась, – убрала экспонат в витрину и бодро улыбнулась, – Но есть ещё другие. И по цене они приятнее. Показать?

– Не-не, погоди, не убирай. Эту возьму.

– Понравилась?

– Шуба у жены есть под цвет. Пусть носит.

Ну, что ж, Гришевич может себе позволить.

Вова вернулся как раз когда довольный Юрьич заталкивал сумочку в пакет, и посмотрел так… явно узнал по тем воспоминаниям. Но представился честь по чести.

– А что, отец-то на каком заливе? – деловито уточнил Юрьич.

– Так-то, в принципе, недалеко от города, он же всё время туда-сюда мотается. Да там вообще половина работающих, всем туда-сюда надо, поэтому и выбрали это место. От Якоби десять минут – и там.

– Заехать, что ли к нему?

– Почему бы и нет? – я как могла объяснила расположение залива и даже схемку нарисовала, – Вы только имейте в виду, мы из простых собак, не из породистых.

Гришевич засмеялся и протянул Вове руку:

– Ну ладно, молодёжь, бывайте!

Хороший мужик. И хорошо, что здесь он ещё жив. Даст Бог, может всё для него лучше сложится.

Он почти уже ушёл, и тут я вспомнила… А почему бы и нет? Я знаю, по прошлой жизни он живо этим эпизодом интересовался.

– Евгений Юрьич! – он развернулся, придерживаясь за ручку входной двери, и выжидательно на меня уставился, – А приезжайте к нам на мероприятие?

– Что за мероприятие?

– Фехтовальный турнир «Лик волка». В Тальцах будет, восемнадцатого августа. Я вас заранее приглашаю, а то умчите куда-нибудь в тёплые края.

Он действительно заинтересовался, даже вернулся:

– А это что, типа рыцарского вот это, да? – размытость фразы щедро компенсировалась движением пальцев, живо напомнивших мне анекдот про хаотическую распальцовку, и ещё про школу прапорщиков, где «мешаем, мешаем – где какой?»

– Типа рыцарского, – согласно кивнул Вова, – только доспехи могут быть из разных эпох.

– Прикольная тема. И чё – прям настоящее? Не картонное?

– Доспех металлический. А оружие разное. У меня, к примеру, стеклотекстолитовое, по форме и весу максимально близкое к стальным образцам. Стальное тоже будет.

Евгений Юрьич немного поборолся сам с собой и принял решение:

– А! Пусть в Париж одна летит! Приду!

41. ЛЕТНИЕ СОБЫТИЯ

ИВАТУ

Одиннадцатого июля в Иркутске опять перекрывали движение. Точечно, то там, то сям. Из конца в конец красивые кортежи рассекали, с мигалками и бравыми парнями на мотоциклах по краям. Шутка ли – военные атташе двадцати семи стран мира собрались, чтобы познакомиться с нашим ИВАТУ. На самом деле, сейчас «ИВВАИУ», но я уж говорила – привычно мне так, уж извините.

Так вот, собралась хренова туча импортных военных специалистов, которых пас аж целый генерал-лейтенант, заместитель начальника главного штаба Военно-воздушных сил России, не хухры вам мухры.

Атташе на всё глазели, совали свои носы и задавали вопросы. Типа, уникальное училище, и опыт надо перенимать…

Вот тут для меня наступал спорный момент. Кому надо? Чего это мы должны их военным машинам способствовать? Пущай своё изобретают. А то, может, насмотрелись вот так, да у какого-нибудь подлого америкоса в моём прошлом будущем и стрельнула дряная мыслишка: зачем это России такое хорошее военное училище? Пусть попроще будет, поскромнее. Да и в Сибири оно вовсе ни к чему – Америка же Сибирь отделить от России планировала. С последующим дроблением, чтоб удобнее было колониальные администрации назначать…

Как вспомню, так злиться начинаю. Вот и в этом мире очень меня волновала судьба и России, и Сибири, и ИВАТУ конкретно. Казалось бы – какое я имею отношение к военному училищу?

Да никакого, за исключением того, что это училище выпускает военных специалистов, в том числе авиационных оружейников, для моей страны. И оно является (а в моём прошлом будущем – являлось) единственным неморским военным училищем на всю территорию России от Урала до Дальнего Востока. И единственным полнопрофильным высшим военным авиационно-инженерным училищем во всей России вообще.

И, тем не менее, этот факт не остановил группу неких ушлых товарищей, которым очень нравился ровный кусок земли практически в центре города. Да ещё и со всеми подведёнными коммуникациями. И голоса тех, кто переживал за безопасность страны, в том числе и будущую, были заглушены. ИВВАИУ закрыли. Слили его с Воронежским училищем. И просто слили.

Сделано всё было второпях, зимой, курсантов спешно вывозили и селили в неподготовленные заброшенные корпуса. Там не было отопления. Да там даже стёкол в большей части комнат не было!

Я до сих пор считаю, что чьей-то беспредельной жадностью была прикрыта беспрецедентно наглая диверсия. Амерская, чья же ещё. Если в мире начинает что-то рушиться – ищи торчащие пиндосские уши. Ну, может ещё мелкобританская инициатива, наглосаксы бы возможность нагадить России не пропустили.

И в моих зимних достопамятных папках часть листков была посвящена судьбе ИВАТУ и последовавшим за его упразднением событиям. Я страстно надеялась, что в этот раз всё пойдёт иначе. Лучше.

В нашей прошлой жизни на знакомство с училищем было выделено два дня. Потом всю шайку-лейку дружно поволокли знакомиться с Байкалом. Тоже, конечно, здорово. Но снова мысль: не после таких ли вот посещений нашим западным непартнёрам стрельнула в их коллективную башку идейка взять всё зауральское владение России да и поделить? Между «цивилизованными странами», естессно. Байкал поделить. Полезные ископаемые. Территории. Чё это у России всего так много, а у них – мало?

Мысли, мысли…

В этот раз как-то быстро они ИВАТУ посмотрели, быстро на ракете по Байкалу пронеслись, а потом всю эту кодлу внезапно привезли в Тальцы, где десяток национальных художественных коллективов устроили гостям такой дубль Сурхарбана, что в самолёты их грузили, как дрова.

Финт ушами занятный, конечно…

ДРУГИЕ НИТИ

Временами меня, конечно, штырило – со всеми этими переходами и боязнью потеряться в мировом потоке. А ещё было тягостное чувство, что я что-то упускаю. С кем поделиться? Естественно, с Владимиром Олеговичем! Он, конечно, со своей колокольни мне насоветовал всякого. Я на себя примерила и большую часть экспериментов производить побоялась. Но вот заглянуть так, чтобы увидеть общий образ реальности… – ну, как бы сквозь стенку – на это я решилась.

Может, зря?

Те ветки, что были бледными, оказались страшны. Реально, страшны, вот безо всяких громких слов. До конца, вот так заглядывая, не поймёшь, конечно, но такое у меня сложилось впечатление, что кто-то таки доигрался с биолабораториями и бактериологическим оружием – не будем тыкать пальцем. В отдельных ветках люди на улицу выходили только в костюмах типа химзащиты или даже РЗК. Скорые… Хорошо, когда ходили скорые, и люди не лежали на улицах…

Местами был голод. И сложилось у меня сильнейшее подозрение, что это всё – те же биолаборатории, только смастерили они болезни против растений. Сельхозкультур или вообще.

Но это ещё ничего. Оставалась хотя бы надежда.

В тех линиях, что стали тёмными, надежды не осталось ни для кого. Третья мировая случилась, и там не было лучших и худших вариантов. Все худшие. Не нашла я там живых, одним словом. Может, где-то они и есть.

После этих путешествий у меня случился недельный отходняк и такая депрессуха… После которой я начала собирать нужную информацию с утроенной силой. Ну не может же быть, что на этом – всё? Кто-то же должен выжить?

Кто-то же должен…

ЛЕЧЬ ДА ПОМЕРЕТЬ?

И если вы думаете, что всё прочее было заброшено – ошибаетесь! Что, натурально – лечь да помереть теперь? Да, по лезвию ходим. Но пока живём! И мне ещё более страстно хотелось жить счастливо. С удовольствием. Обе свои жизни!

НАКАНУНЕ

Чёт тянет меня к Тургеневским заголовкам.

Мда.

Итак, накануне грандиозного шухера. Фубля! Зачеркнуть! Накануне турнира!

Накануне я, естественно, волновалась. Да и как не волноваться-то? Хотя, все предпосылки были в пользу того, что пройдёт мероприятие весьма неплохо.

От того, прошлого слепка времени в этой реальности ещё много чего оставалось. Но качественно зачастую всё было сильно не так. Даже если вот эти два турнира взять да и сравнить. В тот раз он тоже был согласован, но внешне всё выглядело скорее как дичайшая самодеятельность. Если вкратце: в тот раз ролевиков пустили в Тальцы. На этом деятельность каких бы то ни было администраций практически закончилась.

Такой шикарный вариант событий меня никак не устраивал, и поэтому дорогой наш комитет по борьбе с молодёжью в лице Александра Фёдоровича Беловестных, должно быть, стописят мильёнов раз пожалел о том, что с нами связался. Из самодеятельного, скажем так, конкурса означенное событие перерастало в нечто масштабное, куда лучше организованное (ну, хотя бы специально выделенные рейсы автобусов взять). Далее пошла аппаратура, навес над площадкой, трибуны, организация питания. А что? С города не убудет! Я знаю, сколько денег периодически на всякую фигню тратится, а у меня больше половины участников – бедные студенты. Так что кормёжку я выбила, и весьма приличную.

Следующим неприятным пунктом, за который с дирекцией Тальцов мы прям бились – лоточники. Ничего не имею против продаж с лотков. Но скажите мне вот что: зачем людям ехать за сорок семь километров от Иркутска в музей деревянного зодчества, чтобы увидеть ровно тот же китайский ширпотреб, что и на Шанхайке*?

*Рынок такой.

Преимущественно хаотический.

Да я его поминала, когда рассказывала

про наш опыт уличной торговли!

И почему эти их лотки не организованы как-то, а совершенно хаотически в самых неподходящих местах по всем Тальцам вылазят? Выглядело это душераздирающе и автоматически превращало музей в убогий филиал китайского рынка.

Дирекция упиралась рогом. В этом месте их стремление возрождать русскую культуру с треском давала слабину. Это всегда так было, и в прежней версии событий тоже. Мы тогда пытались с ассоциацией народного творчества и художественных ремёсел «Оникс» на площадку музея пробиться. Бесполезняк! Мастера оказались не столь платежеспособны, как мешочники.

В этот раз, немного попрепиравшись, я решила, что пора и какие-то небольшие бонусы от высоких связей получать – и позвонила по заветному телефону. Трубку взял суровый дяденька, сразу спросивший:

– Ольга?

– Ага, – говорю, – Грузите апельсины бочками.

– Что? – не понял дяденька.

– Как – что? – говорю я, – пароль-то вы мне не сказали. Я знаю ещё «Здесь продаётся славянский шкаф?» и «Дер пароль».

Ну, и ещё «На горшке сидел король», но это я говорить не стала.

Не знаю, оценили они мои шутки юмора или нет, но вежливо объяснили, что соединить с главным сейчас нет возможности. И, типа, что я хотела передать?

Тут у меня снова началась жуткая паранойя. Я решила так слегка законспирироваться, сказала, что хочу передать привет. Лично причём. И для этого приглашаю всех желающих на наше мероприятие. И, кстати, прошу поспособствовать в борьбе с местными мелкими коррупционерами…

Короче, дальше всё пошло куда бодрее и веселее! И ресурсов поболее нашлось, и помощников нам выделили, и торговые ряды для всяческих ремёсел. Так что я с превеликой радостью объявила в клубе, что можно будет поучаствовать в ярмарке – среди ролевиков знаете сколько мастеров и рукодельниц? Глядишь, кто-то лишнюю копеечку заработает. А заодно и ониксовских позвала. Эти вообще чуть до потолка не скакали!

Вовке справили нормальный костюм, с приличной бронёй и даже с сапогами. На счёт клинка были сомнения. Я сперва не поняла, в чём дело, а потом выяснилось, что до сих пор на турнирах бытовали очень странные правила, и если опираться на них, шпага становится крайне невыгодным оружием. Ну, зашибись! Я всё забываю, в каких мы обретаемся махровых и древних временах. Ролевое движение идёт на ощупь и иногда совершает жуткие ляпы.

– Знаешь что, – возмутилась я, – Дурацкие ошибки прошлого мы повторять не будем. Возьмём те правила, к которым мы пришли за двадцать лет.

На самом деле, это тоже вариативно, но то, что они мне расписали – это ж просто был детский сад. Или дикий лес?

Дикий сад?

Мура, короче.

Итак, правила в общем и целом на данный турнир будут такие:

При нанесении ударов/уколов в зоны поражения, каждый удар снимает:

*тушка (то, что иногда ещё называют «майка») – два хита,

*руки/ноги – один хит,

*голова – два хита.

Обоюдка (т.е. ситуация, когда противники наносят друг другу удары одномоментно) засчитывается соответственно зонам поражения.

Заступ за зону площадки, огороженной для боя – один хит.

А! Нужно объясниться. Хит – единица, в которых измеряется количество «жизни», имеющейся у бойца. При этом учитывается качество доспеха. Обычно у хорошо подготовленного участника около десятка хитов.

Ну и по судьям: два боковых, два угловых и маршал.

Ознакомь, говорю, общественность, чтоб без претензий.

А в целом, как обычно – волнения, переживания, хлопанья крылами. Всё-таки первое серьёзное клубное мероприятие и вообще я товарищ ответственный. Но потом чёрный шайтан-труба зазвонил, ответственный товарищ сообщил мне, что завтра в восемь за нами будет специальная машина, ожидайте. И так это ожидайте многозначительно прозвучало, что я сразу перестала волноваться и начала бумаги в своей специальной папке проверять – всё ли сложила…

ДЕНЬ ТУРНИРА

Я думала, машина будет как в кино – чёрная, и длинная как колбаса. Даже цвет не совпал! Оказались они какого-то неопределённо-серого цвета, а «оказались», потому что их было две. В первую под белы руки посадили меня, во вторую, с кучей серьёзных мужиков, сел Вова. Остальные наши со Сквера ехали автобусами, и я порадовалась помощникам-организаторам, иначе бы я за эту шебутную толпу извелась вся.

Машинка по размерам была средняя, но по ощущениям тяжёленькая такая. Ехали мы тоже не выпендриваясь, так что на дорогу ушёл почти час. Успели переговорить обо всяком, ВВП целый список интересующих его (и, я так понимаю, его команду) вопросов передал. Ну, что ж, будем работать.

Спросил меня, как дела в другой реальности. Не сказать, чтоб обрадовался. Но когда я рассказала, что происходит в тех потемневших ветках, загрузился ещё больше.

Ох, знали бы вы, ребятушки, как я на вас надеюсь…

А потом мы приехали в Тальцы, разом стало ярко, шумно, навстречу выскочили какие-то певцы с караваями – это, вестимо, дирекция музея расстаралась. Высокую делегацию повели на вип-экскурсию, а я сказала, что позже к ним подойду, ибо всяких вопросов туча, да и лучше самому всё проверить перед началом. Кто хоть что-то организовывал, меня поймёт.

ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ ВОВЫ И ВОВЫ, РАССКАЗАННАЯ ИМ САМИМ…

…после некоторого дожима, хотя Владимир Олегович не особо и сопротивлялся.

Итак, от имени Вовы, который старше.

…

Некоторое время назад

Во сне была пустота. Тёмное ничто, в котором я ощущал себя… и второго себя, который моложе.

Как Ольга говорила, когда то старое видео смотрели? «Он двигается совсем не так. Ты – матёрый волчара. А он – щенок-подросток. Крупный, но ещё очень, очень молодой. Все движения… излишне амплитудные, что ли? Разбросанные. Энергия хлещет через край…» Значит, будем работать.