Текст книги "95-й. Сны о будущем прошлом (СИ)"
Автор книги: Ольга Войлошникова
Соавторы: Владимир Войлошников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
36. В ПОТЕ ЛИЦ СВОИХ
ПРОДОЛЖАЕМ НАВОДИТЬ МАРАФЕТ
28 апреля 1996, воскресенье.
Утром за нами снова заехали мама с Василичем, и помчали мы обои клеить – клей-то, поди, разбух! Протянешь – и всё, станет он вода-водой.
На этот раз мужики с плиткой явились вперёд нас, так что Вова сразу пошёл туда. Сегодня они уже в двух маленьких туалетах с кодовыми буквами «эм» и «жо» работали – рядом с нами, напротив столового зала, в левом крыле. Зато в правом происходил форменный армагеддец.
Вчера мы красили окна. А вот сегодня… сегодня, извините, предстояли стены. Не в полный рост, а где-то так метра на полтора, снизу. Называлось это «панели». Сейчас я даже не знаю, но по-моему панелями именуют нечто накладное. Не суть.
Короче, панели. И красили, конечно, тоже нитрой. Чтоб сохло бодро. Хорошо, что кроме этих панелей там уже практически всё сделали. Закатали кабинет – закрыли дверь, следующий – закрыли. И так постепенно вплоть до самого огромного зала. Мы доклеивали во второй комнате обои, когда характерное амбре нитрокраски начало настойчиво просачиваться даже через двери.
Я вышла в коридор. Ой, ма-ама!
Подозрительно весёлый народ толпился на крыльце.
– Ну и чего мы тут стоим? Нам, царям, давно пора молоко за вредность того… пить! Собираемся и бежим, пока не угорели окончательно! Завтра, кто хочет, к двум к фонтану подходи́те, мы идём по дню города узнавать.
Вышел сморщившийся Вова:
– Фу, кха… реально сегодня валить надо. Трэш, угар и содоми́я…
Так-так, не иначе, как у Вовы-старшего выражений нахватался.
Нда, дикие мы, если пристрастно-то посмотреть. Никто всерьёз не воспринимал указание: «красить строго в респираторах». Каждый мнил себя бессмертным. Воистину, «как молоды мы были…»
Мы ещё немного потусили в скверике и пошли по домам.
ПРО ЖЕЛЕЗЯКИ
Вечером зашла речь о доспехе. Ну, если уж мы ввязались в авантюру с организацией масштабного мероприятия, нужно заранее подумать о материальной базе. Это по части тряпошного я быстро могу что-то изобразить – реально, могу быстро, тут у меня прямо натуральная адреналиномания и «надо завтра» срабатывает как катализатор – а для доспеха же нужны железяки и их какое-то относительно историчное крепление…
Вова, конечно, завёл речь о «максимилиане». Это доспехи такие, европейские, естессно. Точнее, тип доспеха – практически полностью упакованный в железо боец. И тут я вспомнила, что Вова-старший говорил мне про другое.
Некоторое время лень во мне боролась со справедливостью – патамушта для максимилиана поддоспешник сшить проще и легче, и непритязательнее он (его ж не видно), а тут мне изощряться придётся, и вообще Вовка вон какой лосяш, и целиком в железяки упакованный бодро скакать будет – но тут к справедливости добавилось сопереживание, всё ж таки вариант, предложенный Вовой-старшим сильно облегчит Вове-младшему жизнь. Пришлось рассказывать про гусар летучих.
– Это польский? – уточнил Вовка, – Семнадцатый век?
Это хороший – реально, очень хороший доспех. Защищающий по максимуму, но заметно легче максимилиана. И более подвижный.
– Ага. Только крылья эти дурацкие выкидываем нахрен.
Мне они вообще странными кажутся. Чингачгук Большой Змей, блин. И ваще поляки какие-то были неэкологичные. Кажному гусару скока перьев орлиных надо было, да ещё леопёрдовую шкуру. Изуверы…
Ну, это я так, брюзжу.
– И шлем у них удобнее, – согласился Вовка.
– И на ногах всё-таки сапоги, а не железные сабатоны.
Ситуацию это облегчало не очень, потому что сапог у нас тоже не было. А я почему-то не хотела, чтоб он выходил в круг в берцах. Это как римлянин в резиновых шлёпках.
Нда, как говорил товарищ Никулин в «Бриллиантовой руке»: будем иска-а-а-ать. В «Сапожок», что ли, сходить? Они всякое на заказ шьют. И, кстати, пора закупаться тканями на костюм. А это в девяностые квест тот ещё. На обычные магазины тканей я бы рассчитывать не стала. Нужно искать среди портьерных и всяких обивочных. Ну, для мебели. Это звучит смешно, но именно на шторах и тканях для обтяжки диванов сохранились старинные узоры. Если повезёт, можно было найти что-нибудь вточь с картин Возрождения. А обивочные для мужских камзолов вообще подходят идеально. Плотные, устойчивые к истиранию. У Вовки вон одному камзолу уже лет двадцать пять, наверное, и ничего ему не делается. Ну, там – вы поняли, да?
А ещё до меня внезапно дошло, что скоро девятое мая. Если первомай давно уже стал всероссийским днём садовода-огородника (все на дачи, копать-садить-обеспечивать прокорм на зиму!), то девятое, день Победы, люди всё-таки отмечали. Ветеранов живых было ещё множество, только к нам в школу всегда девять-десять человек на праздники приглашали. И они были бодрые, своими ногами приходили!
И как теперь умными мыслями поделиться? Опять папу просить, чтобы он позвонил, чтоб тот дядька позвонил кому-то, кто может позвонить куда надо… А если?..
Я уставилась на мужа:
– Слу-у-ушай, ты там как-нибудь намекни… ну, кто там у тебя куратор по безопасности… я должна бы иметь какой-то канал связи. Не столь очевидный, как привлечение знакомых полковников из ФСБ каждый раз. Типа там… выставить в окне спальни восемь утюгов, развёрнутых на север, – да, анекдоты про Штирлица всё ещё были в моде, – Это будет значить, что я хочу что-то сообщить.
Вовка усмехнулся:
– Поговорю.
– И такие частые полёты в Москву как-то подозрительно выглядят, тебе не кажется?
– Я же сказал: поговорю. Уж придумают что-нибудь.
Придумают. Наверное.
ПО БОРЬБЕ С МОЛОДЁЖЬЮ
Вечером позвонила мама. Бодра, как всегда:
– Оля! Завтра поедем линолеум покупать?
Я немного загрузилась:
– Мы завтра в администрацию идём, если после…
– В какую администрацию?
– Ну, по вопросам клуба.
– А-а, понятно.
– Часа в три, наверное освободимся. Нет, в полчетвёртого. На Сквер подъезжайте? К серому дому.
Это у нас условно так здание городской администрации называют, и комитет, как я его иногда именовала, «по борьбе с молодёжью», в те годы сидел там же.
– Ладно. На Сквере в полчетвёртого!
29 апреля 1996, понедельник.
Назавтра, без двадцати два дня мы с Аней пришли к фонтану. Там уже кое-кто тусовался, кое-кто пришёл чуть позже. Ждали, как обещались, до двух. Собралась могучая кучка, человек пятнадцать.
Охранник на входе не сильно хотел нас пускать, но, по-моему, не из соображений безопасности, а потому что «ходят тут всякие, топчут…» Господин Беловестных увидел делегацию и, наоборот, обрадовался. Кажется, он и впрямь думал, что ролевой клуб – это фикция какая-то. Рассадил нас на стульях, на диванах. Начал расспрашивать об увлечениях, о планах. Тут наши активисты навыдавали ему такого, что у него, похоже, глаза на лоб полезли. Один план дивной ролевой игры по циклу легенд о короле Артуре чего стоил, да ещё в спонтанном сумбурном изложении.
Ну, ладно.
День города должен был случиться по утверждённому графику. И шествие должно было пройти через почти всю Карла Маркса, с заворотом на Ленина, круг почёта по Скверу Кирова – и дальше народные гуляния планировались по набережной. Говорят, движение перекроют вплоть до старого Ангарского моста, чтоб такая масса народу спокойно могла добраться (а, точно – в очередной раз напомнила себе я – дальше-то набережная пока не облагорожена, от Сквера до бульвара ещё дотопать надо). Там будет концерт, всякие детские штуки и прочее. Кто хочет – можно и там погулять тоже.
– А, может, нам совместить шествие и ещё одно мероприятие? Официальное открытие клуба?
– А вы уже привели помещение в порядок? – удивился Александр Фёдорыч, на что все хором начали хвастаться, как уже всё здорово, и как они чуть не пали смертью пьяных на покраске.
Я, конечно, подумала, что до идеальной картинки (как она у меня в голове есть) ещё как до луны пешком, но энтузиазм людям перебивать не стала.
Разговор постепенно свернулся на «приятно было с вами познакомиться» и «увидимся на мероприятии», народ поднялся и начал перетаптываться в сторону двери, и тут я сказала:
– Ребята, мне ещё кой-какие документы подписать надо, вы меня у фонтана подождите, если что. Кто уходит – я точно буду в субботу и, скорее всего, завтра после обеда. Можно с вечера звонить, уточнять.
…ЕСЛИ Б Я НЕ ЗНАЛА, ЧТО В НАШЕМ МИРЕ ЭТА ИДЕЯ ТОЖЕ ПРИСНИЛАСЬ ЧЕЛОВЕКУ*
*Реально, пришла во сне из вселенского потока,
прямо в готовом виде.
Но по порядку.
Кабинет опустел, а Александр Фёдорыч прищурился на меня с подозрением:
– Документы?
– Отмазка железная. Хотя, документы тоже могут случиться, – я пересела ближе к столу, – Александр Фёдорович, вы участвуете в праздничных мероприятиях ко Дню Победы?
Он всё ещё смотрел на меня настороженно:
– Естественно. Взаимодействуем с учебными заведениями в плане подготовки встреч с ветеранами, почётный караул старшеклассников у Вечного огня, возложение цветов к мемориалам, торжественная часть там же.
– Всё замечательно, – я собиралась выдать желаемое за действительное и немного волновалась, – Александр Фёдорович, наш город имеет уникальный шанс стать стартовой площадкой для новой народной инициативы, которая в следующем году пройдёт во всех городах России.
Вот это уже точно, потому что, даже если он мне сейчас откажет, я обязательно продавлю эту идею.
– Прямо во всех городах?
– Да. Так что можете войти в историю как основатель всероссийского движения.
Александр Фёдорыч сложил на столе сцепленные замком руки:
– Дело не в публичности, а в полезности. Слушаю вас.
Я ещё раз собралась с мыслями.
– Вы же в курсе, что достаточно долгое время после победы над фашизмом масштабное празднование – такое, чтоб с парадами – проводилось не ежегодно, а только в круглые даты: десять лет, двадцать и так далее?
По-моему, он был не очень в курсе, но покивал:
– Да-да, и что же?
– Так вот, в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году в Новосибирске вдовы ветеранов войны вышли на городское шествие с портретами мужей. Инициатива получила некоторый общественный резонанс, но за последующее десятилетие… как-то подзабылась.
– И вы предлагаете?..
– Мы предлагаем возродить эту замечательную традицию. Торжественное шествие.
Александр Фёдорович пожевал губами:
– Полагаю, что вдовы наших ветеранов далеко не все живы, а те, что живы – уже в достаточно преклонном возрасте для шествия…
– Да нет же, не буквально! Мы предлагаем акцию, которая охватит все слои населения, и в первую очередь – молодёжь! – я соскочила со стула и забегала по кабинету, увлечённо жестикулируя, – Подумайте, в каждой, в каждой нашей семье жива память о войне! Ветераны войны. Ветераны тыла.
– Ветераны тыла? – переспросил Беловестных.
Я вдруг сообразила, что забыла посмотреть, с какого года введён этот статус… Вот прокол! Как морозом со всех сторон дохнуло!
Но Александр Фёдорович сам меня и выручил:
– «Труженики тыла», вы имеете в виду?
Проверила я потом – новому утверждённому особым приказом статусу был едва год.
– Да. Всё верно. Я считаю, что это люди, которые вместе в фронтом ковали победу. И они достойны быть упомянутыми! Потом, смотрите: не только родственники! – меня прямо понесло, – Множество наших земляков ушли на фронт. У кого-то вообще не осталось родни. Что ж, не вспоминать их теперь? Да даже если и остались! Неважно! В каждой школе проводят классные часы, так?
– Так, – он склонил голову чуть вбок, наблюдая за моими метаниями по кабинету. Я заставила себя остановиться. Решит ещё, что я – экзальтированная барышня. На стене висела большая городская карта со множеством отметок.
– В центре, в старых районах – почему не вспомнить тех, кто призывался именно из их школ? У нас у вечного огня целая стена героев – поднять из архивов их фотографии! Раздать лучшим! Например, тем ребятам, кто нёс вахту у вечного огня в течение года. Пусть они пройдут во главе колонны. Это очень символично. И очень мощно – наши герои вместе с теми, ради кого они уходили на эту страшную войну. В одном строю.
Он смотрел на свои слегка подрагивающие руки:
– И как же мы назовём это… – ему явно не хотелось использовать слово «мероприятие», – это народное движение?
Есть!
Я села на стул напротив и тоже положила на стол сжатые кулаки:
– Мы назовём это «Бессмертный полк»!
Он искоса глянул на установленный на столе календарик:
– Времени совсем мало.
– Мало. Но оно есть! Я скажу вам, кто умеет работать с феерической скоростью.
– Кто?
– Педагоги же!
Это, между прочим, святая правда!
«Светлана Степановна, послезавтра конкурс песен о весне, нужно выступить с хором!» – «Так у нас и хора-то нет…» – «Да возьмите шестой „б“, они такие крикливые!» И выступают. И места берут, что удивительно!
Так что неделя для того, чтобы приготовиться к шествию – это прямо выше крыши!
– Если сегодня… да даже завтра довести до вузов, у вас уже будет колонна. А ещё школы! Пригласите всех, начиная с восьмого класса, пусть приходят с родителями, с родственниками – пожалуйста! Да и младше можно, но уже бы обязательно с родителями, иначе наступит хаос. Я вам тут тезисы накидала, чтоб до педсоветов довести, – я вытащила из сумки листок, – Чтобы коротко и чётко.
Александр Фёдорович взял распечатку, пробежал глазами:
– Действительно, – глянул на меня искоса, – Приходилось документы составлять?
А как же! Только не в этой жизни.
– Неважно! – махнула я рукой, – Теперь, смотрите: если мы рассчитываем, что в колонне будет много детей, длинный маршрут не нужен. За исходную точку предлагаю взять пересечение улиц Урицкого и Карла Маркса. Саму Урицкого и прилегающую площадь возле Торгового Комплекса использовать как накопитель. Несколько машин бы, с музыкой. Идём в сторону Ленина, потом по Ленина – мимо Сквера – до Вечного Огня. На Сквере, как всегда, сцену поставить, гостевые сиденья для ветеранов, а ещё – это важно! – несколько полевых кухонь. Я думаю, город не обеднеет, если выделит денег на гречку с тушёнкой? А там уже, пожалуйста – народные гулянья, концерты, самодеятельность. Классы вместе с родителями могут организованно пройти. И обязательно снять видеохронику. Это в историю войдёт.
Александр Фёдорович загрузился. Побарабанил пальцами по столу.
– Неделя…
– Нам нужны волонтёры. Патриотические организации. Казаки. Досааф. Православные молодёжные группы, в Знаменском приходе, я знаю, есть такая. Родина вас не забудет, – он удивлённо поднял брови, и я поспешила выступить с инициативой, – От себя могу предложить обработку фотографий. Если администрация выделит нашему клубу сканер, фотопринтер и запас фотобумаги.
Дикая идея. Однако в те безумные и странные времена иногда (редко, совершенно внезапно и непонятно за какие заслуги) ты мог вдруг получить что-нибудь очень дельное и даже очень ценное от администрации. И с вероятностью процентов в шестьдесят семь ни сканер, ни принтер обратно никто не попросит. А если попросят – я напомню о следующем большом мероприятии. Очень скоро ведь, буквально через три месяца. Чего оборудование туда-сюда таскать, правда? Так и повредить что-нибудь можно. Пусть у нас стоит, целее будет.
– А компьютер у меня свой есть, – добавила я и прямо почувствовала, как прощаюсь со сном и покоем на ближайшие десять дней. А с другой стороны, какая хрен разница? Как говорится, «в морге отдохнёте!»
А ВОТ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ИНИЦИАТИВА!
Наша компания практически всем составом ждала меня у фонтана.
– Ты что так долго? – Аня слегка беспокоилась.
– Ребята, такое дело. Я участвую в одном проекте. Вы можете присоединиться – или нет, дело ваше. Называется «бессмертный полк». Если захотите помочь – будет вообще замечтательно.
Рассказала суть. Соратники мои, по-моему, слегка обалдели. И тут одна девочка спросила:
– А помощникам форму выдадут? Круто было бы, да? Я бы хотела!
Они все уставились на меня выжидающе.
– Слушайте, ну, давайте я схожу спрошу?
– Да давайте все сходим, – предложил кто-то.
И мы пошли. Охранник чуть в обморок не упал – опять топтать пришли. Снова!
Беловестных в момент нашего пришествия куда-то звонил. И тоже страшно удивился. А когда из общего гвалта понял, чего хотят эти странные люди, даже крякнул.
– В самом деле, Александр Фёдорович, позвоните в ближайшие части, – предложила я, – Вдруг у них на складах форма старого образца завалялась, может же такое быть?
Подозреваю, он немного не рад был, что с нами связался. Конкретно со мной. А у меня, кажется, начал разгоняться авральный режим. Если на кого-то когда-то сваливалось участие в организации массового мероприятия – тот поймёт.
– Я выясню и вечером вам, Ольга, перезвоню.
На этот раз мы распрощались окончательно.
37. НАСЫЩЕННЫЕ ДНИ
А СУЕТУ НИКТО НЕ ОТМЕНЯЛ…
Вышли мы из серого дома – мои стоят, мама с Василичем.
– Ань, поехали со мной линолеум покупать?
– А потом домой?
– В клуб закинем – и домой.
Поехали мы в магазин, где выбор более-менее приличный был. Купили сразу и линолеум, и ковролин.
Не успела домой зайти – Беловестных звонит. Будет нам форма! Есть склад в ракетной части, там этого добра – горы, никому не надо, хоть завтра приезжайте. Она, конечно, не такая прям раритетная, как в Великую Отечественную, но всё ж таки как бы более старого образца, видно, что ещё советская.
– Ой, завтра – никак. Мы просто обзвонить всех не успеем. Давайте первая партия в четверг, а вторая – в следующий понедельник, можно так устроить?
– Пусть так. Начало шествия девятого мая в одиннадцать ноль-ноль. Запомните?
– Да.
– Оборудование когда подъедете забрать?
– Это которое?
– Для фотографий.
– Давайте, завтра? Могу прямо с утра.
– К восьми подъезжайте.
Ваще супер!
До Вовиного прихода я успела позвонить маме и папе, объяснить суть дела и выдать задания переговорить с роднёй и друзьями. Со своих начинать надо! Потом обзвонила кого смогла из клуба и пригласила на завтрашний вечер, к семи, поговорить. И чтоб они тоже кого смогли предупредили – такая, знаете, веерная сетка оповещения, нда. Когда хоть до СМСок доживём, блин, не говоря о соцсетях…
Вовка застал меня в совершенно ошалелом состоянии. Бывает у меня такое, когда все мозги уходят на решение глобальной задачи. Накормил, напоил, спать уложил, что называется.
Ночью мне снова снились линии реальности. И были они… ближе, чем в прошлый раз, что ли? Крупнее. И чётче. Прозрачные, подсвеченные потоки, со сплетающимися ручейками вероятностей внутри.
Сегодня они показались мне похожими на… дороги, наверное?
И в этот раз я заметила, что были они неодинаковыми по длине. Как будто каждая дорожка-ниточка росла со своей скоростью. Тут девяносто шестой, тут двухтысячный, а тут и вовсе как будто две тыщи двадцать пятый. А заглянуть-то, оказывается, можно было именно вот в эту «точку роста».
И некоторые, почему-то, как будто сделались тусклее остальных.
И от этого было тревожно.
Памятуя о недавней ситуации, когда я едва не запуталась в этих вероятностях, я чётко выделяла для себя две «своих» реальности и заглядывать в другие опасалась.
АВРАЛ
30 апреля 1996, вторник.
С утра я припрягла Василича забрать принтер и что там к нему полагается. А перед этим пришлось же мой компьютер разбирать – к чему эти принтеры-сканеры цепляться будут? Попёрли его в клуб. Ну, в самом деле, не буду же я людей домой приглашать с фотографиями. Значит, буду в клубе сидеть с девяти по пяти, как пришитая. Или до шести. До семи? Вот вопрос.
К сканеру и принтеру прилагались штук двадцать не очень толстых пачек фотобумаги и хмурый тощий парень в толстых очках – настроить всё это богатство. Отказываться не стала ни от того, ни от другого. Техника – она, знаете ли… Кхм… Не всегда меня слушается, в общем.
– Ольга Александровна, – обрадовал меня Беловестных, – Завтра в два у нас организационное собрание по Бессмертному полку. Вы же придёте? Мне кажется, у вас максимально чёткое ви́дение результата, поможете озвучить?
Нда, при такой плотности ораторства страх публичных выступлений мне точно грозить не будет.
Я на всякий случай уточнила:
– В два часа дня?
– Естественно!
– Конечно, приду. И может даже не одна.
Весь, тысызыть, фоточный стратегический комплекс установили в большой общей кухне, чтоб к выходу поближе. Проводов получился целый моток – бандур типа «три в одном» для домашнего пользования ещё не изобрели, так что всё же по отдельности: сканер, принтер такой, принтер сякой…
Чудесный компьютерщик собрал и настроил всё так, что оно заработало с полпинка. Надо же, даже танец с бубном танцевать не пришлось! Заинтересовался: а чё это вы тут делаете? Рассказала в общих чертах, пригласила заходить, хотя бы, например, в ближайшую субботу.
Пока никого не было, сделала скрин и распечатку с фотографии бабушки с дедом с маминой стороны. Нормально вышло! И довольно бодро – чёрно-белые же фотки! С цветоподбором мучиться не надо.
Потом пришёл телефонный мастер. Блин! А я и забыла, что договорилась два номера подключить. Ну или как бы восстановить, я в тонкости не полезла.
Потом приехал папа, привёз фотки деда и бабушки Шамановых. Дедова фотка в форме была мелкая и слегка надломленная, пришлось по-быстрому обработать перед печатью.
И тут явилась делегация. Делегация состояла из трёх бодрых бабулек, представившихся старшими по дому. Выглядели они забавно, словно у них была норма веса. И чем выше рост, тем больше по фигуре он размазывался.
– Вот, пришли познакомиться, – представительно начала первая, маленькая и пухленькая, – Такая у вас тут бурная деятельность.
– А то смотрим, – вставила вторая, чуть повыше ростом и не такая полная, – То трубы таскают, то провода. Думали, магазин будет. Потом смотрим – молодёжи, молодёжи набежало! Давай тут мыть, белить… Это когда было?
– Двадцатого, – сурово ответила третья, высокая и сухая старуха.
Ну, бабульки, чисто разведка.
– Ну так! – громко включился в беседу папа, – Как же, ко дню рождения Владимира Ильича окна-то не помыть?
– Вот! Я вам говорила – коммунисты партийную ячейку открывают! – торжествующе воззрилась на подруг суровая, – А вы «Пасха», «Пасха»! Пасха когда прошла! Четырнадцатого!
– Погодите, дорогие соседи, – еле вставила слово я, – Папа, ты тоже людей не путай. Мы – не партийные работники. Городская администрация приняла решение разместить здесь исторический клуб.
Бабуси уставились друг на друга, потом на меня:
– Это вроде… историю изучать, что ли?
– И историю, и литературу, – ну, «Властелин колец» – чем не литература, например? – И культуру. И в городских мероприятиях мы тоже будем принимать участие. Вот, например, девятое мая скоро… У вас участники войны в доме есть?
Участников войны не оказалось. Да, тогда уж многие ушли… Тем, кто встретил войну в семнадцать, было уже за семьдесят. Что уж говорить о более возрастных.
– Вот у Маши из четвёртой квартиры Коля только год как умер, да? – пригорюнилась средняя.
– А мы нынче со своими собираемся, – торжественно заявил папа.
– Это как? – хором удивились бабушки.
– А вот, с портретами! – Александр Иваныч гордо продемонстрировал фотографии бабушки и деда, – Вы разве не слышали? Одобрено правительством.
Бабушки явно заволновались.
– Новая инициатива, – для солидности добавила я, – И институты идут, и школы.
– Что-то Светка моя ничего не говорила, – усомнилась пухленькая.
Внучка, должно быть.
– Телефонограммы вчера только прошли, – прикинула я, – Может, завтра скажут, а может, и сегодня. С какой она смены-то?
– С первой.
– Ну вот, придёт – спро́сите. Девятого, начало в одиннадцать утра. Если идти тяжело – можно просто с портретами постоять по ходу движения. Мы как раз у Нархоза поворачивать будем, – это институт экономики, на самом пересечении Карла Маркса и Ленина.
– Значит, просто с портретами? – уточнила средняя.
– Просто с портретами. Можно даже с небольшими. Если у кого-то совсем маленькие фотографии, можно прийти ко мне, я увеличу и распечатаю.
Бабульки развернулись на выход, в дверях спросили:
– А ты, значит, директором клуба будешь?
– Вроде того. Меня, кстати, Ольга зовут.
– Баба Шура, – сказала пухленькая.
– Баба Лиза, – средняя.
– Баба Клава, – это высокая.
И ушли.
Через двадцать минут баба Лиза вернулась с крошечной фотографией:
– Это Алексей Григорьич мой. Как раз после Победы.
С фотографии улыбался молодой-премолодой парень, грудь в медалях. Картинка, на удивление, была очень чёткой. Старые фотки – они часто размытые. А эта, наоборот, была как будто предельно детализована. Можно было разглядеть мельчайшие складочки на ткани, ресницы, даже мелкие лучики морщинок у глаз. Удивительно. Должно быть, фотограф виртуозно обращался с настройками резкости.
Я отсканировала, выкатила большую фотографию.
– В рамочку бы вставить.
Баба Лиза бережно приняла листок:
– Куплю… Спасибо.
…
НАРОД ПОШЁЛ
Продолжение 29 апреля, вторник.
В обед (это то, чего я не видела, но узнала потом), явилась со школы вышеупомянутая Светка и потребовала у бабушки фотографию деда – потому что надо. И пухленькая баба Шура тут же побежала к подружкам с известием, что «школы идут!»
Вскоре ко мне в клуб потянулись с фотографиями – нет, с фотокарточками и со старыми военными билетами – отдельные жильцы нашего дома и даже соседних.
После обеда приехали мама с Василичем, расстелили по отсекам нашей квартиры куски линолеума, которые нам в магазине накроили – чтоб отлёживался. Отсеками, кстати, это мама комнаты называет. Я не знаю, может, это из какого-то кино или что уж.
Меня радовало, что люди потихоньку пошли, но ручеёк, понятное дело, был совсем крошечный. С другой стороны – у многих же есть портреты большого формата, им моя помощь ни к чему. Однако, между посетителями образовывались большие окна, я успевала заняться всякими своими делами и даже чаю попить.
В одно из таких окон я решила попробовать новый телефон и позвонила папе на работу.
– Что, уже соскучилась? – засмеялся он.
– Пап, я тут подумала. Ты давай-ка борцов своих организуй. Дело правильное, патриотичное.
Папа явно загрузился.
– Ну… предложу.
– А то вдруг они ещё обидятся, что всех позвали, а их – нет, – добавила я козырный аргумент.
– Тоже верно, – согласился он.
СОБРАНИЕ
Вечером в клубе собралась толпа рулевиков. Ой, ладно, не ругайтесь – ролевиков, конечно. Я ж любя.
И Вовка приехал прямо к собранию.
Так вот. По-моему, моё предложение поучаствовать в шествии Бессмертного полка вызвало у них некоторый когнитивный диссонанс. Вы поймите, само вот это ролевое движение (также как и большинство, на мой взгляд, исторических, реконструкторских, театральных, неформальных и прочих разнообразных движений) – это своеобразный уход от действительности. Создание не просто ещё одной социальной группы, а некоего своеобразного кармашка реальности. Тут, главное, баланс соблюсти, чтобы не ухнуть в коллективную шизофрению.
И вот – я, с предложением максимально приземлённым.
– Шествие Бессмертного полка, как и все прочие события нашего клуба и участие в них – дело сугубо добровольное. У кого не получается или ещё какая-то причина – ради Бога, спокойно живём дальше, ближайшее наше следующее мероприятие – День города. Туда тоже нужно думать какие-то мысли, чтобы это было ярко и интересно. Это шанс создать определённый общественный резонанс, чтоб нас заметили, поэтому я буду просить всех максимально поучаствовать. Вы можете приходить, использовать свободные комнаты в качестве мастерских, какой-то крупногабаритный реквизит складывать. Но я до десятого, извините, буду занята до упора. Зато буду здесь каждый день, с утра до вечера, а может и ночью. Мда. Так вот, День города – мы на него подписались, чтоб город помог нам с оплатой коммуналки. А День Победы – это для души. И если кто-то может не просто пройти, а помочь мне в организации – предлагаю записываться.
– Я пойду, – подняла руку девочка, с которой мы в маршрутке тогда познакомились, ещё эльфийские имена обсуждали, – Можно с сестрой?
– Да Боже ж мой! Можно с кем угодно! Хоть всей семьёй!
Короче, народ начал обсуждать и даже спорить. Хотя казалось бы… Впрочем, люди всегда найдут о чём поспорить.
По итогу у меня записалось тридцать человек с копейками, остальные пока думали.
– А! Про форму забыла сказать! Кто хочет – послезавтра, собираемся здесь в десять, вместе в Зелёный поедем, – это микрорайон такой, при военной части, – Кому удобнее – сразу туда к одиннадцати подъезжайте на конечную. Второй заезд в понедельник, шестого.
– А что, прямо сороковых годов? – выкрикнул кто-то.
– Ну, нет, конечно. Конца шестидесятых, где-то так. Но ещё с пилотками.
Короче, пообсуждали да домой пошли. Все кроме нас с Вовой и Аней, потому как в прихожке стояло четверо посетителей с фотографиями. Не прогонять же их? Это, считай, ещё минут двадцать.
Доехали опять до Мухиной, дальше погуляли пешком.
Я Вовке по дороге говорю:
– Слушай, придётся, наверное, со спальниками, что ли, в клуб перебраться? Люди, похоже, будут и после работы идти. Чё-то я не хочу вечерами вот так таскаться. А утром снова обратно, какой смысл?
– Ну да.
– Я бы с вами, – загорелась Аня, – Только спальника у меня нет. Я тоже могу сканировать. Ты ж меня научишь? А то вдруг уйти надо – и как?
– Реально – и как? – согласилась я, – И не скучно вдвоём будет.
Вова, кажется, подумал, что так и более безопасно, но ничего про это не сказал.
– Спальник-то как раз не проблема, найдём. Десять дней на чае с печеньем…
– А у нас на антресолях плитка есть двухконфорочная! – вспомнила я, – Мама на дачу купила, а потом они газовую поставили. Она рабочая. Что я про неё раньше не вспомнила?
– Ну тогда живём!
– Холодильник бы ещё, чтоб молоко не кисло, – Аня у нас очень хозяйственная.
– А мы наш маленький можем забрать, – предложила я, – Всё равно же переезжать скоро. Вов? С Василичем вынесете?
– Да я его один вынесу.
Этот да. Вынесет. Но неудобно его по лестницам корячить…
Дома я позвонила Ирке (сестре из нашего дома, вы её по Новому году должны помнить), взяла с неё клятву, что в эти выходные будет заходить каждый вечер, бабушку проведывать и продукты приносить. Бабуля у нас, не смотря на свои преклонные восемьдесят два, очень бодрая, до пятого продержится. А шестого уже мама с дачи приедет.
ВСЕ ТРУДЯЩИЕСЯ ЛИКУЮТ!
1 мая 1996, среда.
Первое мая для меня – особый, знаменательный день. День рождения матушки, так что начала я его традиционно с поздравлений.
Я вообще в этом плане звезда. Мама – первого мая родилась, папа – седьмого ноября. Все трудящиеся ликуют оба раза. И некоторый вселенский намёк…
Ладно, с намёками потом как-нибудь разберёмся, а пока у нас намечается переезд. Мини такой.
Так что перед тем, как торжественно выехать на дачу, гулять, отмечать и веселиться, попутно сажая всякое в землю русскую, мама с Василичем организовали нам перевозку холодильника (а заодно спальников, ковриков, кучи одеял, коробки с посудой, плитки, рюкзака с вещами и сумки с продуктами). Кроме нашего скарба, у них и своего была куча. Да ещё рассада в ящиках. Хорошо, прицеп есть!
