Текст книги "Сердце Ёксамдона (СИ)"

Автор книги: Ольга Толстова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

09. Спуски и подъёмы

Юнха проснулась очень рано, едва рассвело, и не смогла понять почему: дело точно не в будильнике, сегодня день накануне Чхусока, будильник должен быть выключен. Но что-то мешает упасть обратно в сон, какое-то назойливое гудение.

От злости она проснулась достаточно, чтобы сообразить: кто-то настойчиво пытается ей дозвониться.

В такую рань в выходной это не могли быть даже скамеры, и злость тут же уступила место тревоге.

Юнха схватила смартфон: звонила Чиён. Такого не было ещё никогда – в такое время, так настойчиво, не боясь разбудить подругу.

Чиён даже не поздоровалась:

– Ты ещё не видела новостей, – это не звучало как вопрос, – они появились где-то четверть часа назад, но теперь повсюду. Проверь по «КР Групп».

Дрожащим пальцем Юнха включила громкую связь и открыла поиск. Даже запрос делать не пришлось: новости были прямо на первой странице.

– Так быстро они могли распространиться только специально, – продолжала Чиён. Её голос был на удивление ровным, лишь эхо беспокойства звучало в нём, и Юнха представила, как Чиён с абсолютно белым лицом вжимает ногти в ладони или кусает губы, чтобы не выдать истинных чувств, оставаться островком спокойствия, потому что именно это сейчас будет нужно её подруге.

В новостях склоняли проект офистеля и то, что компания нашла в нём нарушения. В результате тайного внутреннего расследования выяснилось: некая сотрудница отдела планирования – даже фамилия её пока не озвучивалась – причастна к тому, что опасность строительства для соседних домов была скрыта. У сотрудницы ранее уже было взыскание по схожему поводу, однако ей дали шанс на исправление. И напрасно! Пока неизвестно, по чьему именно приказу или в чьих интересах это было сделано, но вся информация передана в прокуратуру и дальнейшее расследование будет проводиться государственными служащими.

И так далее, и тому подобное.

Юнха листала ленту новостей, читая заголовки и выдержки, в каком-то отупении. Чиён продолжала говорить, но Юнха выхватывала из её речи только отдельные слова. Кажется, Чиён не спалось – в последнее время она плохо засыпала и рано просыпалась, она листала новости, когда они вдруг… изменились на глазах. И снова про то, что всё спланировано и давно, не может быть, что они провернули это всё без подготовки.

– Где… – она хотела спросить «где Ли Кын?», но вовремя осекалась. – Ты говорила с Санъмином?

– Ну, я написала ему сообщение, он не ответил.

Кажется, Чиён даже не пыталась звонить ему, сразу набрала Юнха. С другой стороны, о Ким Санъмине в новостях не было ни слова.

В дверь постучали, и Юнха испуганно вскинула на неё взгляд.

– Это я, – раздался приглушённый голос Ок Муна.

Юнха, нервно сжимая в руке смартфон, бросилась к двери.

От Муна веяло холодом и злостью, но на кого конкретно – неизвестно.

– Они уже близко, но мы можем успеть, – сказал он, закрывая за собой дверь. И видя недоумение Юнха, пояснил:

– Они – полицейские, они доставят тебя в прокуратуру. Я знаю, что это произойдёт. Но мы можем уйти сейчас.

– Если я сбегу, будет хуже, – мертвенно ответила Юнха. – Лучше уж почищу зубы и оденусь нормально…

– Я сейчас приеду, – подала голос Чиён, слушающая их разговор.

– Не надо, – мгновенно ответил Мун. – Госпожа Хан, лучше свяжитесь со своим родственником.

– Я боюсь, он уехал, – виновато ответила Чиён, – в родной город моей мамы, к своим родителям.

– Так заставьте его вернуться или предпринять что-то оттуда! – резко ответил Мун. – Защищать свидетелей – его работа.

– Да, я что-нибудь сделаю, – пообещала Чиён. – Юнха… держись, хорошо? Я не слезу с кузена, пока он всё не исправит.

– Хорошо.

Чиён повесила трубку.

– Тогда делай, что собиралась, – Мун осторожно сжал её плечо. – Я буду рядом.

Когда Юнха выключила душ, то услышала чужие голоса в мансарде. Мун с кем-то спокойно, но веско говорил.

Юнха вышла из ванной: двое полицейских с бейджами на шеях тут же повернулись на звук.

– Госпожа Чо Юнха? – спросил один.

Она кивнула.

– Мы просим вас отправиться с нами для допроса.

– По какому именно поводу? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Она скользнула взглядом от полицейских к Муну, стоявшему сейчас чуть позади них: он был выше обоих, смотрел, слегка прикрыв глаза, на их затылки и плечи, и лицо у него было застывшее. Будто он превращался снова в холодную, неподвижную фигуру, способную на своих плечах удержать полдома, но не имеющую ни привязанностей, ни жалости.

Юнха не могла поймать его взгляд. И, может быть, сейчас ей и не захотелось бы смотреть в глаза Ок Муну – два холодных чёрных омута, за которыми бьётся вечность.

– Возможно, вам лучше поговорить уже… – начал второй полицейский, но Ок Мун перебил его:

– Чётко назовите причину.

Его голос поднял ледяную метель – так это ощущалось. Полицейские тоже всё почувствовали и явно поёжились. И не посмели возразить:

– Вас вызывают как свидетельницу по деле о коррупции в «КР Групп», – сказал первый полицейский.

Юнха задумалась: похоже на то, чем занимался прокурор Им, но дело явно другое. «КР Групп» что-то почувствовали и стали играть на опережение?

– Можете подождать снаружи, я переоденусь? – спросила она.

Полицейские автоматически скользнули по мансарде взглядами, но другого выхода здесь, очевидно, не было. Кивнув так же синхронно, они вышли наружу.

– Они не позволят тебе проводить меня, – сказала Юнха, обхватывая себя руками. – Ты можешь узнать, что случилось? Что говорит Ли Кын?

– Я не могу с ним связаться, – зло ответил Мун. Но одновременно было заметно: он беспокоится о незадачливом помощнике. – Но я его отыщу, даже со дна реки подниму, если понадобиться. А ты не говори им ничего, пусть зовут адвоката. Просто ни слова, кроме имени и даты рождения.

–Ты как будто… – слабо усмехнулась она, – из опыта говоришь.

– Не из своего, – коротко ответил Мун и сделал к ней шаг. Она едва устояла на месте, потому что это ощущалось как приближение ледяного потока. Мун что-то понял и остановился.

– Собирайся, – глухо произнёс он. – Я подожду вместе с полицейскими снаружи.

Зампрокурора, которого ей пришлось дожидаться в допросной достаточно долго (или нет – время тут, конечно, текло по-своему – медленно), раздражения и недовольства не скрывал.

Он начал с того, что не так желал провести начало праздников. Юнха готова была с ним согласиться: для неё Чхусок тоже начался так себе. Но вслух не сказала ничего.

Потом зампрокурора, имя которого она туже же забыла, начал рассказывать ей о том, что она сделала, по мнению «КР Групп». Всё это вкратце уже было в новостях. Единственной новостью оказалась явно неслучайная обмолвка, что менеджер Чо уже давно подверглась внутреннему расследованию по инициативе её непосредственного начальника. На этих словах Юнха едва сдержалась, чтобы не назвать Ким Китхэ жалким подонком, пришлось сжать зубы посильнее. Зампрокурора это, конечно, заметил.

Наверное, слова о внутреннем расследовании должны были напугать её: мол, все её поступки известны, записаны и даже пронумерованы.

Но поскольку она не делала вообще ничего, Юнха не особо испугалась.

Часть её отстранилась и от происходящего, и от другой части – эмоциональной, мнительной и неуверенной, способной на страх, радость и желания. Отстранилась и рассуждала неспешно: «КР Групп» огромна и страшна, они могут сфабриковать что угодно. Реальных доказательств у них нет и быть не могло, а что до поддельных… сейчас этого уже не изменить. Остаётся лишь дождаться каких-то новостей от прокурора Има и от дурного Ли Кына.

Эта отстранённая часть всё же была способна на тревогу, но тревожилась она почему-то не за судьбу Юнха, а за то, что Кын мог вляпаться во что угодно. Он только притворялся взрослым и серьёзным, он думал, что разобрался в мире людей, благодаря памяти и чувствам Ким Санъмина, но оставался при этом наивным, раздражающим и смешным. Юнха не знала, как хорошо он приспособлен к его родному миру духов, но в человеческом он до сих пор мало что понимал.

Он мог угодить в неприятности, и очень большие. И почему-то, сидя в полутёмной допросной (почему они всегда такие?) и имея впереди судьбу очень смутную, Юнха беспокоилась о Ли Кыне больше, чем о себе. Она, пожалуй, думала о нём, как о бестолковом младшем брате.

В конце концов, зампрокурора замолчал и уставился на неё задумчиво.

– Есть вам что сказать? – спросил он после паузы, ничего не добившись.

– Могу лишь повторить сказанное в самом начале, – вежливо и чуть устало ответила Юнха. – Мне нужно поговорить с адвокатом.

– Но у вас его нет, – напомнил зампрокурора. – И я говорил, что сейчас праздники, государственного защитника может не быть ещё долго. Возможно, кого-то ищут прямо сейчас… – он опять сделал паузу.

– Я подожду.

Это Юнха тоже уже говорила, но, наверное, зампрокурора надеялся, что, выслушав его, она передумает.

Теперь он принялся задавать вопросы: уверенный, что действовала она не одна, требовал назвать тех, с кем она связана. Особенно вышестоящих. Юнха на миг даже задумалась, не назвать ли имена, которые она отыскала сама, тех, кто в самом деле был виновен. Но это была явно плохая мысль.

Наконец, зампрокурора устал. Он сделал последнюю попытку:

– Мы знаем, что старший менеджер Ким Санъмин – ваш сообщник.

«Да неужели», – устало и безразлично подумала Юнха.

– Он исчез, бросив вас, – заявил зампрокурора, – хотя, судя по всему, это он вас втянул. Если сообщите его местонахождение…

Юнха не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Ли Кын пропал, Санъмин-оппа… Что ж, они могли бы поискать его где-нибудь в Западных землях под западными небесами…

Она почти не заметила, как зампрокурора исчез, собрав копии документов, которыми пытался её напугать. Там был проект, что стал причиной её «ссылки» в отдел сопровождения. Но про офистель не было ничего, насколько она разглядела. Может быть, его пока решили придержать.

Он подумала о Ли Кыне: если с ним что-то случилось… То чувство тревоги, с которым она проснулась вчера, могло ли оно быть интуицией? Дрожанием нити, что связывала Юнха и Кына?

Сейчас Юнха не могла толком нащупать ту нить. Или какую-то другую.

Она была слишком истощена беседой с зампрокурора, казалось, он говорил без умолку часы, хотя вряд ли то было правдой.

Но часы точно прошли в ожидании обещанного адвоката. За это время к ней дважды приходила одна и та же полицейская: первый раз отводила в уборную, во второй принесла чай и сэндвич. Юнха на миг задумалась, не натянуть ли рукав кофты посильнее и не взять ли стаканчик с чаем через него, и эта мысль её развеселила. Так делали в кино, но её отпечатки лежали где-то в недрах государственных баз данных и так – как и у большинства, а ДНК таким способом собрать сложновато, насколько она представляла. Да и соберут – куда применят тогда?

Она перекусила, хотя аппетита почти не было, сдвинула стаканчик и тарелку на край стола и уставилась на стену.

Ли Кын так и не нашёл ничего стоящего, связанного с Ёксамдоном. Иначе бы не исчез, а плясал победный танец перед Кёнъбоккуном. Или, это было бы больше на него похоже, перед памятником «Канънам стайл», вместе с туристами.

Но есть и два других случая, которые Санъмин-оппа считал… перспективными. Операция «Возмещение» отодвинула обвалившийся курорт и пожар – Ли Кын думал, что сможет заняться ими потом. «Потом».

Не наступило ли это «потом»?

Если бы Юнха могла попасть в терминал архива прямо сейчас, она что-нибудь бы нашла. Наверняка. Имена тех людей, свидетелей, в существовании которых Ким Санъмин был уверен. Какие-то даты встреч. Что-то вроде того, что она уже отыскала.

«Знаешь, как становятся духами?»

Юнха медленно раскачивалась на стуле, разглядывая неровности на стене – крошечные бугорки штукатурки, ниточные трещинки… узор, похожий на тот, что окутывает всех людей и их жизни, события, что путаются друг с другом, дрожат, вызывая к осуществлению происшествия, столкновения, истории.

Она снова увидела нити: как ни странно, ведущая к Кыну была сейчас более-менее в порядке. Хотя и не такой уж… бодрой, как раньше. Нить напоминала самого Ли Кына – хаотичного, импульсивного, полного энтузиазма. Сейчас она казалась грустной.

От Муна всё ещё тянуло холодом. Он был зон и обеспокоен. Он был печален. Он не признавался себе в том, что ему впервые страшно: и вовсе не за себя и не за свой долг. Проще было снова окружить себя холодом, чем поддаться этой тревоге. Проще – и, наверное, прагматичнее. Но Юнха не хотела, чтобы он так себя ограничивал, отрезал от себя человеческую часть, которая никуда не делась, только пребывала в глубоком сне.

Хан Чиён обжигала своей яростью. Чем бы она ни была сейчас занята, Юнха не завидовала людям, попавшим Чиён под руку.

Юнха, не вставая со стула, сделала шаг и приблизилась к стене. Её трещины складывались в узкую и невысокую арку. Юнха коснулась центра проёма, который могла увидеть только она, и проникла в терминал. У него был тот же адрес в сети Фантасмагории, что и у портала в человеческом жилище Мунщина, но Юнха не сочла это за странность. Она продолжала видеть допросную, ощущать ей полумрак, её суховатый, прохладный воздух, тихий шорох вентиляции, жёсткое сидение стула, гладкую поверхность стола под ладонями, движение за односторонним зеркалом, фокус чьего-то внимания, то и дело возникающий за стеклом, собственные движение – медленное, едва заметное раскачивание вперёд-назад… Всё это существовало.

Но и терминал архива существовал по-настоящему, ровно такой, каким она его ощущала в прошлый раз. Всё было реальным.

И при этом её сознание не раздваивалось. Юнха одновременно находилась в двух разных местах, но это её ничуть не смущало и не путало.

Она достала с полки первую из книг и принялась за работу.

Постепенно она начала ощущать нечто новое: человеческое тело мало-помалу охватывала мелкая дрожь. Она появилась сперва в пальцах, потом перешла дальше, поднималась по рукам к плечам и шее, по ногам – к бёдрам. Перекинулась на туловище. Добралась до сердца и головы. Коснулась зрения.

Мир людей, до того занимавший ровно половину происходящего, уменьшился. Будто кто-то сдвигал линию, делящую экран пополам. Всё больше становится часть, где Юнха с бешеной скоростью скользит меж событий, записанных духами, и заполняет слогами листы. И всё меньше та – где она впала в дрёму от скуки в допросной полупустой прокуратуры.

– Ты слишком близко, – шепнул над ухом знакомый голос.

Юнха увидела, как дверь допросной изменилась: она стала другой, похожей на те, которые были в офисе «Доходных домов Чонъчжин». Потом открылась. За ней действительно был знакомый Юнха офис – она увидела «свой» стол, ноутбук всё ещё стоял там, а не на столе Муна.

Затем Мун вошёл в допросную и прикрыл за собой дверь – но не до конца, оставив небольшую щель. Оттуда тянуло другим воздухом, падал солнечный свет.

– Можешь попасть так куда угодно? – прошептала Юнха.

Мун обернулся на дверь, пожал плечами:

– Сгодится всё, что построили люди. Или то, что они считают за дверь. Ты должна остановиться. Слишком опасно. Ты очень близко…

Он замолчал, глядя на её лицо с тревогой. Юнха почувствовала, как тёплая солёная капля стекла на губы, и машинально вытерла её тыльной стороной ладони. Из носа шла кровь.

Юнха медленно потянулась за скомканной салфеткой, всё ещё лежащей на тарелке.

– Я почти закончила, – произнесла Юнха заторможенно. Это было правдой: оставалось всего ничего.

– Пожалуйста, – Мун сел на карточки рядом с ней, посмотрел на неё немного снизу вверх. – Остановись сейчас, Юнха. Я прошу тебя.

Он действительно почти умолял, и Юнха с сожалением отложила и заставила вернуться в архив очередную книгу.

– Ты нашёл Ли Кына? – спросила она, чувствуя, как наползает усталость. Та её часть, что путешествовала в архив, возвращалась в допросную.

Но почему-то это было сложнее, чем добраться до терминала. Мун обернулся, поднялся и подошёл к проёму в стене. Протянул руку, и Юнха ухватилась за его ладонь.

Он вывел её в мир людей, и она вернулась к себе, опустилась на стул, соединилась в одну-единственную Юнха.

– С Ли Кыном всё в порядке, – только тогда ответил Мун. – Он объявился. Он… попал в историю, но не волнуйся за него. Уже оклемался.

– Хорошо, – пробормотала Юнха. – Это хорошо…

Она засыпала, теперь по-настоящему. Не слышала, что за односторонним зеркалом случилась лёгкая паника: свидетельница выглядела не очень. Кровь из носа, бледность, а теперь то ли заснула, то ли потеряла сознание.

Она почувствовала, как Мун коснулся её плеча, погладил по голове, по щеке. Его пальцы слегка дрожали. Потом он ушёл так же, как появился.

Во сне Юнха снова увидела терминал архива, но в этот раз она не присутствовала там никакой своей частью, это действительно был только сон.

Ли Кын появился почти сразу.

– Привет! – сказал он, изображая беззаботность.

– Ах ты, сопляк! – закричала на него Юнха тут же. – Смерти ищешь? Ты куда посмел пропасть!

Он только насупился и отвёл глаза. Не ответил, что старше её почти на десять веков.

– Я попал в ловушку, – убитым голосом заговорил Кын. – Правильно ты меня ругаешь. Черви в Ким Китхэ обвели меня вокруг… э… пальца? Хвоста? Но я сбежал.

– И где ты был? Почему сразу не пришёл к нам?

– Я спал на дне реки, – признался Ли Кын. – Зарылся в ил и проспал до сегодняшнего полудня. И теперь мне стало получше.

– Вот зачем было лезть на рожон? – усталость овладела ею и во сне. – Почему ты так одержим этим?

– Чем выше мой вклад, тем выше поднимается вода в чаше, – Кын чуть оживился. – Она уже касается края, а ведь время моё истекает, Чо Юнха. Тысяча лет промелькнула быстро, быстрее, чем я мог представить, когда мне было столько, сколько тебе сейчас. Вот они, века – разгорелись и исчезли, и не сыщешь от них уж тени. Так что я должен успеть, ведь осталась одна капля…

Юнха молча подвинула ему свои записи.

– Хотя я не знаю, как ты с ними поговоришь, с этими людьми… – начала она, и вдруг поняла что-то:

– Ты же говорил, что теперь не можешь приходить к людям во сне? Пока ты в человеческом теле? Ты же всё ещё?..

Он отвёл глаза и даже заскулил, будто не желая отвечать на её вопрос, признаваться в том, что случилось, но не ответить не посмел:

– Мы слились больше, чем мне хотелось бы. Но не бойся, – поспешил добавить он, – с телом Ким Санъмина ничего плохого не случилось и не случится!

– А… с тобой? – спросила Юнха, чуя недоброе.

– Ну… что ж…

Чем больше он мялся, тем тревожнее ей становилось.

– Если я не успею отрастить новое вместилище для духа, прежде чем верну это владельцу, – наконец ответил Кын. – мне конец. Я не удержусь в мире людей, и в мир духов возвратиться тоже не успею.

Юнха проснулась ненадолго, её взгляд уткнулся в белую занавеску. За ней двигались и говорили, шептали, вскрикивали люди, кто-то о чём-то яростно спорил, кто-то – с другой стороны, внутри пространства, созданного занавеской, о чём-то пытался спрашивать Юнха. Ей показалось, что она услышала «экстренный контакт». Но вовсе не была в этом уверена.

Занавеска колыхалась, отвечая на существование мира за ней. Она была похожа на человеческую жизнь: каким бы плотным ни был кокон, внутрь всё равно доходит движение мира внешнего. И то, что внутри, должно как-то отвечать.

Или замереть и уснуть навсегда.

В Юнха медленно пробуждалось облегчение: она откуда-то знала, что справедливость в этот раз утолена. Жгучее, не дающее успокоиться чувство неправильного, было утешено. Что-то случилось?

Мир внутри по-прежнему был полон нитей, она не перестала их видеть и не могла сейчас отвлечься: они то и дело мелькали на фоне занавески.

Порой это было даже больно. Мун прав: она почти перешла какой-то предел, но теперь Юнха знает, где он и как ощущается, и больше так не поступит.

Только нужно отдохнуть… уснуть… упасть на дно и зарыться в ил, как говорил Кын.

Но голос всё чего-то хотел… Юнха ответила, только чтобы он отстал. И снова уснула.

—

Несмотря на праздники, скандал разгорался, хоть и лениво. Мелкий уже обнаружил его и прибежал к Чиён с выпученными глазами, и она велела не говорить пока родителям.

– Нуна, а если они сами увидят? – страшным шёпотом спросил Чиун. – Оно же везде!

Чиён сморщилась: конечно, увидят, вот прямо по телевизору, когда отвлекутся от дел.

– Идём лепить сонъпхён, – ответила она брату, – и ты, ну, не паникуй при них. Когда увидят, тогда и буду с ними объясняться.

– Но это ведь неправда? – на всякий случай спросил Чиун. – Это же бредятина?

– Конечно. Ты же не сомневаешься?

Он испуганно замотал головой.

За семейной готовкой Чиун вёл себя прилично, а вот сама Чиён, похоже, и стала слабым звеном: мама всё посматривала на неё, мучимую желанием залезть в телефон, пока наконец не спросила, а всё ли хорошо?

Чиён, подумав секунду, соврала, что у неё болит живот, и тут же бросилась в ванную, чересчур радостно для такого повода.

Заперев дверь, она достала из кармана телефон и жадно нырнула в новости.

Пока её семья лепила красивые пирожки, новости снова изменились.

Чиён посмотрела на себя в зеркало, чтобы убедиться: глаза у неё сейчас даже больше стали, чем у брата. Вот бы так всегда, одно загляденье, если б не паника в глубине.

– Что он творит?! – прошептала она, не зная, злиться или ужасаться.

В топе висело видео от «анонимного сотрудника “КР Групп”», и в том сотруднике хорошо знающие его люди узнали бы Ким Санъмина. Он и не особо маскировал свою личность, прямо называя отдел, в котором работает.

Он показывал документы, сыпал фактами, датами и некоторыми именами. Других людей называл только по фамилии или должности.

Вскользь упомянул пожар в «фанерной деревне», который Чиён не могла забыть до сих пор. Кто-то из коллег, участвовавший в расследовании от администрации города, додумался показывать на одной из встреч фотографии оттуда. Скорей всего, ему было так плохо, что он пытался разделить свой ужас с другими. Но Чиён об этом не просила, она и без него знала, что пожар – это не карнавал с конфетками.

Если бы Чиён догадывалась, что к пожару причастны «КР Групп»… Она не додумала мысль, чтобы не произносить даже про себя, что́ могла бы с ними сделать.

«Анонимный сотрудник» сказал что-то и про Ёксамдонъ, но так мало и неопределённо, что Чиён стало понятно: у него нет особых доказательств, он говорит об этом лишь затем, чтобы уколоть «КР Групп», намекнуть, что знает больше и может это подтвердить.

Но почти всё время он рассказывал о каком-то курорте в Канъвондо. Раньше Чиён ничего об этом не слышала. А у «анонимного сотрудника» оказалось целое досье, он излагал его кратко, быстро, но чётко и в конце призвал свидетелей не бояться и сотрудничать со служащими, проводящими расследование.

Телефон зазвонил: кузен соизволил наконец-то с ней связаться толком, до того на своё море сообщений она получила только отписку, что он «займётся». «Тоже увидел ролик», – злорадно подумала Чиён, прежде чем взять трубку.

—

Юнха почти просыпалась ещё несколько раз, потому что во сне как будто слышала голос Ким Санъмина, но потом понимала, что это невозможно, и снова засыпала.

Окончательно её разбудил другой знакомый голос и тихое поглаживание по руке. Она открыла глаза и увидела склонившегося над ней Муна.

– Милая, – произнёс он, – проснулась?

Она миг смотрела на него недоумённо, потом попыталась подняться. Мун быстро подхватил её и помог сесть поудобнее.

Юнха поняла наконец, что находится в отделении скорой, на койке. И белая занавеска и впрямь была – сейчас наполовину отодвинутая.

На Юнха смотрела молодая врач с планшетом для бумаг в руке.

– Как вы себя чувствуете? – спросила врач.

Юнха проверила: лучше, чем утром.

– Кажется, я выспалась, – ответила она.

Врач улыбнулась:

– Верно, у вас было сильное переутомление. Никаких других проблем мы не нашли. Можете идти домой в любой момент.

– Спасибо, – ответил за неё Мун. – Я её заберу.

Юнха поняла, что голос Ким Санъмина ей не привиделся, когда ждала, пока Мун разберётся с выпиской и оплатой. Наверное, пока она лежала на койке, люди вокруг смотрели ролик на смартфонах.

А в холле больницы висел телевизор. Звук был приглушён, но Юнха хватило и картинки: видео с подписью «Разоблачения от сотрудника «КР Групп», из отдела управления собственным имуществом». Не узнать фигуру Санъмина было невозможно. И конечно, это был не он, а Кын в его облике.

Когда Мун вернулся к ней, Юнха уже с нарастающим изумлением смотрела это видео на смартфоне.

– Ли Кын свихнулся? – спросила она у Муна. – Хотя нет, он же всегда был двинутый, верно?

– Пожалуй, – согласился Мун.

– Ты очень спокоен, – отметила Юнха. – Ты ему разрешил?

– Он не спрашивал, – качнул головой Мун. – Но я его понимаю. Он решил дело по-своему. Возможно, я сделал бы что-то такое же.

– Поэтому вам и нужен человек! – в сердцах бросила Юнха, выключая смартфон.

Мун пожал плечами:

– Что сделано – то сделано, – но звучало это довольно, а не с сожалением.

– Прокурор Им хочет поговорить с тобой, – сообщил Мун, когда они уже подошли к выходу из больницы. – Он ждёт в машине.

– Поэтому я не вижу, чтобы меня кто-то охранял из… ну, другой прокуратуры?

– О, охрана была… я ещё успел с ними поцапаться. А потом их отозвали.

– А ты… ты же пришёл нормально, как человек? – наконец догадалась спросить Юнха.

– Мне позвонили из больницы, верно. Я и так знал и был рядом, но тогда смог появиться… нормально, как человек.

– Значит, мне не приснилось, что я назвала твой номер…

Когда они вышли из больницы, Мун взял её за руку.

Какой-то человек, ждущий неподалёку под светом фонаря, дёрнулся к ним. Ещё один, с другой стороны, резко встряхнулся, а до того, казалось, засыпал. Мун не обратил на них внимания, но вокруг вдруг стало очень холодно.

– Ты меня заморозишь, – пробормотала Юнха, пока он вёл её к одной из машин на парковке.

– Прости, – ответил Мун виновато, – но я знаю, что это репортёры. О тебе ещё никто толком ничего не выяснил, да и теперь в новостях сплошь Ким Санъмин. И всё же эти двое уже заявились и чего-то ждут. Кажется, следили от прокуратуры. Я не хочу, чтобы они подходили.

Он снова стал собой только у самой машины прокурора, мигнувшей им фарами, когда они приблизились.

Мун открыл Юнха заднюю дверь, потом обошёл машину и сам сел рядом. Прокурор Им завёл мотор, выехал с парковки и только тогда произнёс:

– Добрый вечер, госпожа Чо.

Юнха поймала его взгляд в зеркале заднего вида.

– Здравствуйте, прокурор Им.

– Как вы себя чувствуете?

– Я выспалась, – повторила Юнха. – Правда, всё сейчас хорошо.

– Простите за случившееся.

– Вряд ли это ваша вина.

– Я приношу извинения за своих коллег. Вы можете подать жалобу, если считаете нужным.

– Они правда не могли найти адвоката? – спросила Юнха.

Прокурор Им ответил не сразу:

– С учётом праздников, это действительно возможно. По крайней мере, заявка зарегистрирована, я уже проверил.

Юнха задумалась: всё же в том, что ей стало плохо, виноваты вовсе не служащие прокураторы.

– Как вам будет лучше, – наконец спросила она, – для вашего расследования? С моей жалобой или без неё?

– Я обдумаю это, – ответил прокурор Им.

– Если моя девушка и не подаст жалобы, – недовольно произнёс Мун, – это не значит, что такое поведение простительно.

– Я с вами согласен, – тут же кивнул прокурор.

– А куда мы едем? – спохватилась Юнха.

– К вам домой. Господин Ок уже дал мне адрес. Что ж… Пока мы едем…

Прокурор Им проехал сложный перекрёсток и заговорил снова:

– Как я понимаю, господин Ок тоже знаком, гм, с делом?

– Да, – ответил Мун. – Довольно подробно.

– Я почти сразу понял, что осведомлено намного больше людей, чем господин Ким мне сообщил. А что насчёт моей кузины?

– Хан Чиён знает меньше всех, – ответил Мун. – Мы все очень старались держать её подальше от этого.

– Но удержать её от чего-либо ещё никому не удавалось, – хмыкнул прокурор. – Я хорошо знаю кузину и её характер. Что ж, дела сейчас обстоят следующим образом…

До Юнха донёсся его негромкий вздох:

– Спасибо за имена. Мы добились кое-чего, можно назвать это прогрессом, – заговорил снова прокурор Им. – Но успели не так много, как хотелось бы. Теперь мы будем действовать открыто, это и плохо, поскольку в «КР Групп» точно знают, что мы расследуем их. Но и плюсы тоже есть: дело пойдёт быстрее. Что до выступления господина Кима…

«Ли Кын неуправляем», – грустно подумала Юнха в ответ, а прокурор издал ещё один вздох:

– Оно ещё доставит проблем. Пока это всё, что я скажу, мне нужно разобраться со слишком многим и слишком многое утрясти. Какое-то время вам следует быть осторожной. Особенно, когда мы объявим вас официально свидетельницей по делу.

– Осторожной с кем или чем? – спросил Мун, прежде чем Юнха успела и рот открыть.

– С людьми, – кратко ответил прокурор Им. – Поскольку господин Ким не отвечает ни вам, ни на звонки моих сотрудников и я не знаю, насколько могу рассчитывать на него в будущем, я хочу спросить: готовы ли вы участвовать в процессе, госпожа Чо?

Вопрос, которого Юнха опасалась, но который ожидала услышать.

– Я думала над этим, – ей всё ещё было страшно, но события – уж она-то это знала наверняка – влекут за собой другие события, и она всё больше увязала в операции «Возмещение», и вряд ли могла что-то изменить. – Я могу это сделать, если вам больше не на кого будет рассчитывать.

– Принимается, – кивнул прокурор Им. – И ещё: кто на самом деле достал список имён, господин Ким или вы?

– Почему вы спрашиваете? – Юнха не особо хотела распространяться о списке по понятным причинам.

– Потому что господин Ким, отдавая мне список, выглядел… я бы сказал, виновато. Я хорошо знаю, как выглядят люди, которые хотят что-то сказать, но не могут.

– Я достала те имена, – призналась Юнха.

– И вы сможете, если понадобится, свидетельствовать об этом?

– Придётся тогда сказать, как именно они мне достались?

– Конечно.

– Честное слово, – вздохнула она, – лучше не надо. Не потому, что я боюсь или не хочу, просто это навредит вам. Если я скажу правду.

Подумав, прокурор Им произнёс:

– Я вас понял.

Конец пути прошёл в молчании. Попрощавшись и обещав связаться в ближайшее время, уже открыто и официально, прокурор Им оставил их у дома с жестяной мансардой.

Теперь Юнха получила шанс наконец спросить:

– Господин Ок…

Мун прямо вздрогнул и уставился на неё недовольно.

– «Моя девушка», «милая» – откуда это взялось? – продолжила Юнха.

– А что не так? – проворчал он. – Мы разве не встречаемся?

– Просто ты не так со мной разговариваешь наедине.

– Я подумал, что людям нужны чёткие ориентиры. Чтобы они не сомневались, какие у нас отношения.

– О, духи… – пробормотала Юнха, направляясь к лестнице.

Мун тоже поднялся к мансарде и открыл дверь, даже не озаботившись спросить разрешения у замка. Тот только обиженно щёлкнул.