Текст книги "Сердце Ёксамдона (СИ)"

Автор книги: Ольга Толстова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Не лезь.

Слова были шелестящими, будто создавали их не человеческие лёгкие и связки, а шуршание множества скользких тел о мокрую ткань.

– А то что? – с искренним интересом спросил Кын.

– Менеджер Чо Юнха всё ещё работает в этом же здании.

Ли Кын сперва подивился этой угрозе, но потом понял: черви и впрямь не разбирают, кто перед ними. Видят, что Ким Санъмин как-то выжил и не заразился, но не видят, что в его теле ходит кое-кто особенный.

Ким Санъмину мало кто важен так же, как Юнха. Только родители, сестра и племянница.

Тело Ким Санъмина дёрнулось от угрозы, но Кын только отмахнулся: черви – жалкий противник. Ничего они не сделают.

Да и потом, Чо Юнха есть кому защитить.

Эта мысль вызывала у Ким Санъмина противоречивые эмоции: и облегчение, и горечь. Кын в очередной раз подивился, насколько люди сложны.

Её есть кому защитить, повторил он, а мы должны сковырнуть этот червивый труп.

С издевательской улыбкой поклонившись начальнику Киму, он развернулся и зашагал прочь.

—

В первые два дня работа Юнха состояла в вялой подготовке бумаг, по большей части – по чужим делам, но в среду ей наконец-то предстояло проявить себя как ценную сотрудницу отдела сопровождения.

В четыре вечера она встретила Ок Муна в огромном холле «Азем Тауэр» и вежливо проводила на двадцать второй этаж, где в прохладных, пахнущих чаем переговорных дорогих клиентов обрабатывали то юристы, то улыбчивые сотрудницы и сотрудники договорного отдела.

Вряд ли это могло произвести впечатление на владельца «Доходных домов Чонъчжин» – который даже для деловых переговоров не удосужился сменить джинсы и футболку на что-то официальное. Но заведённый порядок ради него никто бы не изменил.

И потом: все же любят ходить облизанными и обласканными? Наверное.

Мун был молчаливее обычного, почти не глядел ни на неё, ни по сторонам, и Юнха чувствовала, как он не рад этим переговорам. Рано или поздно они закончатся, сколько бы он ни тянул время, и проект прирастёт ещё двумя домами. В самом деле, как ржа, ползущая по металлу.

Ок Мун вошёл в переговорную, а Юнха осталась ждать снаружи, на диване, стоящем боком к стойке секретарей на этом этаже.

Она не увидела, как на двадцать второй пришла секретарь Но, но услышала её голос – высокий и довольный, как каждый раз, когда она разносила новую сплетню.

Секретарь Но делилась с коллегами с двадцать второго тем, что случилось в прошлый раз, когда господин Ок приходил в «КР Групп». Прошло уже с месяц, говорила она, приукрашивая даже это, и в тот раз менеджера Чо вызвали к начальнику Ли, потому что она нигде не может тихо работать, ни во что не влезая. И начальник Ли её отчитывал и даже позвал начальника Кима – бедный начальник Ким, сколько он мучится с этой женщиной! – и потом пришёл этот странный человек.

Несмотря на общую злобность сплетни, на этом месте секретарь Но как будто бы запнулась. Голос её стал чуть ниже, и в нём скользнуло невольное восхищение. Тот человек, господин Ок, очень красивый, сказала она будто нехотя, и такой мужественный! Неудивительно, что менеджер Чо его преследует. Но разве стоит вмешивать клиента во внутренние разборки? Он пришёл и защитил её, не знает, бедный, какая она колючая и проблемная. За руку почти уволок, а потом обнимал в лифте.

«Если б», – мелькнула у Юнха мысль, пока она поднималась с дивана. Сделав всего несколько тихих шагов, она оказалась за спиной у секретаря Но. Два секретаря за стойкой увидели Юнха, лица их вытянулись, одна из них попыталась привлечь внимание секретаря Но, но та, продолжая придумывать на ходу, вошла в раж и ничего не заметила.

– А скажи, онни, – вкрадчиво спросила Юнха, – а ты сама это видела? А то я тебя там не припомню.

Секретарь Но вздрогнула всем телом и повернулась на каблуках, цепляя ковёр.

Она смотрела на Юнха с ужасом, не совсем подходящим ситуации. Перебирала тонкими пальцами воротник блузы и шевелила побелевшими губами.

Секретари за стойкой тоже замерли, но от изумления: все знали, что секретарь Но редко видела своими глазами то, о чём рассказывала и в чём иногда даже клялась, но никто не произносил этого вслух. Юнха осмелилась первой.

– Ме… менеджер Чо, – пролепетала секретарь Но.

Юнха, не ожидавшая такой реакции, честно говоря, не знала, что делать дальше. Заставить секретаря Но извиниться? Накричать на неё? Пожаловаться в отдел кадров?

Но уж точно не начальнику секретаря Но, потому что им был Ким Китхэ.

«Почему сейчас?» – спросила себя Юнха. Сплетня должна была протухнуть уже пару недель как. Но секретарь Но только сейчас принялась её разносить.

Додумать ответ Юнха не успела: двери переговорной открылись. Это спасло и секретаря Но, трусцой рванувшую прочь из блока, и саму Юнха – не пришлось придумывать, как закончить разговор.

– Идём, – одними губами произнёс Мун, выйдя из переговорной и поймав взгляд Юнха.

Она поклонилась остальным и поспешила вслед за Ок Муном.

Кроме них, в лифте никого не было.

– Я не видел тебя четыре дня, – сообщил Мун очевидную вещь. – До того бывало только два подряд. Выходные.

– М-м, – ответила Юнха, не зная, чего он ждёт.

– Мне не понравилось, – закончил Мун. И посмотрел на неё.

Юнха старательно разглядывала панель с кнопками.

– И мне не нравится, что ты здесь. Рядом со сгустком червей… и жадными людьми без совести.

«А я скучала по твоему молчаливому присутствию, – подумала Юнха. – Даже когда тебя не было в офисе, я знала, что ты появишься, нужно лишь подождать».

На панели с кнопками не осталось ничего нового, Юнха изучила её всю вдоль и поперёк. Но посмотреть куда-то ещё не решалась.

На пятом этаже лифт остановился, впустив разом толпу из семи человек. Не дожидаясь, пока его толкнут, Мун сделал шаг к Юнха.

И прижался рукой к её руке.

Он раньше делал и более смелые вещи, но от этого прикосновения сердце Юнха замерло, а потом застучало быстрее.

Они вышли из лифта вместе с толпой, холл, как обычно, был переполнен, и говорить здесь о чём-то личном было бы странно. Доведя Муна до выхода, Юнха поклонилась:

– Всего доброго, господин Ок.

– Скоро увидимся, госпожа Чо, – ответил он как ни в чём ни бывало.

07. Нити и связи

В четверг Ли Кын засы́пал её сообщениями, что хочет погулять в парке и что Юнха должна пойти с ним. Обязательно. Обязательно!

После пятого сообщения Юнха заподозрила, что ей не отвертеться.

Ли Кын ждал её возле выхода из блока, нетерпеливо постукивая ногой, и обрадованно встрепенулся, стоило Юнха появится. Старшая коллега, выходящая вместе с ней, улыбнулась, «догадавшись», что происходит, и пожелала Юнха хорошего вечера.

Юнха едва не закричала ей вслед: «Да не так всё!»

Она покорно тащилась за Ли Кыном, сворачивая вслед за ним не глядя, пока они не оказались на 95-й и впереди не мелькнуло кладбище ванов.

– Ты же не это место назвал парком? – спросила Юнха, разом останавливаясь, так что на неё едва не налетел какой-то турист.

– Я тут давно не был, захотелось прийти, поздороваться, – невозмутимо ответил Ли Кын.

– Если ты сейчас скажешь, что знал кого-то из них лично, я, пожалуй, закричу.

Он хихикнул и ничего не ответил, что, видимо, означало: он и впрямь лично знал кого-то из покоящихся тут.

Юнха позволила затащить себя внутрь «парка». Ли Кын бодро и уверенно топал в сторону могилы великого вана Сэнчжона.

– Ким Санъмин не хочет, чтобы ты участвовала в… назовём это операцией «Возмещение».

– «Возмещение»?

– Ущерба. «КР Групп» нанесли ущерб людям и могут навредить ещё больше, – серьёзно заявил он. Юнха снова отметила, как с Ли Кына слетала его подростковая бесшабашность, когда дело касалось явного зла. Наполнял ли он свою пресловутую чашу из эгоизма или же за долгие годы начал и сам склоняться к добру, но явное предпочтение жадности в ущерб совести ему не нравилось.

– Поэтому какое-то время я размышлял, как много мы должны тебе рассказывать.

– «Мы» – то есть, вы решили влезть в человеческие дела с головой, но без участия человека? – она ответила насмешливо, и Ли Кын смутился:

– Я сейчас где-то на треть человек… И у нас нет выбора, у хёна его нет, а я его помощник, – он всё ещё произносил это с гордостью. – А ты, кажется, и сама не решила, хочешь ли участвовать. Твоя работа уже закончилась, разве нет? Ты можешь всё забыть и уйти.

– Не хватит тебе той трети, – мрачно ответила Юнха. – Я сомневалась, ты прав. Но операция «Возмещение» выбрала меня сама, если это не судьба, то что? Слишком многое привело меня сюда.

Они как раз дошли до поля, где, круглый и мокрый после недавнего дождя, могильный холм великого вана охраняли каменные фигуры.

– По-моему, для тебя неведение опаснее вовлечённости, – заговорил Ли Кын, наглядевшись на поросший мелкой травой холм и его древний каменный обод. – Так что сегодня вроде как поворотный момент. Можешь сейчас уйти, и я больше не заговорю с тобой о «Возмещении».

– Почему вообще ты со мной сейчас говоришь, а не Ок Мун? – возмутилась Юнха, слишком громко для места, где они находились.

Ли Кын издал что-то вроде испуганного писка:

– Давай, ты у него спросишь сама? Он меня попросил, я делаю. Не знаю, могу предположить, что отказать мне у тебя выйдет проще, чем ему? Я вообще не хочу лезть в личную жизнь щин старше меня на полвечности…

Он протараторил это так быстро, что напомнил Юнха скороговорки Чиён.

– Ладно, почему мы здесь? – примирительно спросила Юнха.

– Потому что тут самое дурацкое место для обсуждения, как сковырнуть корпорацию.

– Да, это как-то неуважительно даже.

Ли Кын пожал плечами:

– Тогда пойдём назад.

– Пойдём.

Они вышли на дорожку к выходу, и Ли Кын снова заговорил:

– Ты, кстати, знала, что у Хан Чиён есть кузен-прокурор?

Юнха сбилась с шага:

– И да, и нет. Я знала, но забыла напрочь. Ким Санъмин тоже знает?

– Он уже попросил у Хан Чиён контакты того кузена. Прокурор Им, так его зовут.

Юнха выдержала паузу:

– Вот поэтому ты как будто ничего не делал? Потому что…

– …мне нужно было просто отправить ему кое-что – чтобы заинтересовать его. И дождаться ответа.

– И ты дождался?

– Да.

Они вышли за ворота, и Ли Кын разблокировал смартфон и повернул экран к Юнха.

«Оппа, – писала Чиён, – а почему кузен Им Соволь напросился к моим родителям в гости и ещё попросил пригласить тебя?»

– Ты втянул и её?

– Во-первых, вовсе не я, а ещё Ким Санъмин успел. А во-вторых, мы оба не думали, что будет вот так, – сокрушённо признался Ли Кын. – Наверное, прокурор Им решил, что семейная встреча подозрений вызовет меньше всего.

Юнха не могла отрицать, что в этом прокурор Им, наверное, прав.

– Хан Чиён, – сообщила она Ли Кыну, – вцепится в тебя. И вытрясет правду. Она узнает всё – не только про «КР Групп» и операцию «Возмещение». Она узнает про духов, про то, кто ты такой, про то, что случилось с Санъмином, а потом она тебя испепелит.

У Ли Кына было такое лицо, будто он верит каждому слову и каждое понимает буквально. Юнха даже захотелось добавить, что про испепеление всё-таки метафора.

– Ужин завтра, – уныло сообщил он. – Но ты бы это и так узнала, ты же всё ещё с ней живёшь. А сегодня она хочет со мной встретиться. Прямо здесь.

– На кладбище ванов? Чтобы там тебя и закопать?

Ли Кын указал через дорогу на двухэтажный ресторанчик, обещающий чхуотханъ.

– Ох, да, – кивнула Юнха, – я и не подумала. Чиён приглашает в это место только тех, кого хочет отшить или наказать. И сама при этом не ест. Тут отвратительно.

– Рыба нынче не та, – с готовностью согласился Ли Кын, – тогда не пойдём? Поговоришь с ней завтра?

– Вон она идёт, – слегка мстительно ответила Юнха, хотя её сердце кольнула иголочка страха.

Чиён очень редко злилась, почти всё она прощала и принимала, согревая окружающих теплом и светом, но был и у неё свой предел. И «мои друзья собираются сражаться с корпорацией» наверняка лежало уже за этим пределом.

Ли Кын обернулся с явной надеждой, что Юнха его разыгрывает, но Чиён и в самом деле уже подходила к ресторану с чхуотханом, более того – заметила их на другой стороне улицы и помахала рукой.

– Ну всё, – пробормотал Ли Кын, но вопреки смыслу слов заулыбался.

Юнха, кажется, не видела, чтобы так широко и счастливо когда-либо улыбался Ким Санъмин. Он всегда как будто чуть-чуть смущался своей радости или вспоминал в последний момент, что он серьёзный человек, на которого можно положиться. Такие не хохочут как дурачки. Даже в детстве он был тише и серьёзнее других детей.

И как тогда широченная улыбка Ли Кына должна была выглядеть на лице Санъмина, которое сейчас видит Чиён?

Машин не было, и Ли Кын бросился через улицу, игнорируя дорожную разметку. Юнха принципиально прошла дальше до перехода и пока добралась кружным путём до ресторанчика, Ли Кын и Чиён уже о чём-то тихо спорили.

– …Когда ты начал на похоронах расспрашивать меня о кузене, я так и подумала: ну, дело явно серьёзное! – шёпотом ругалась Чиён, и по голосу было слышно, что она очень не в духе. Тепло грозило вот-вот обернуться огненным штормом. – А теперь ты не хочешь говорить мне, в чём именно оно состоит!

– А мы можем не идти в этот ресторан? – вклинилась Юнха. – Там подают еду, от которой пропадает аппетит у нормальных людей.

Чиён обернулась к ней всё ещё с грозным видом, но потом притворилась, что успокоилась.

– Можем хоть вон там поговорить, – Чиён кивнула на кладбище. – Мне всё равно.

– Спасибо, мы там только что были, – вежливо отказалась Юнха. – Я могу объяснить тебе, что происходит. Но, возможно, лучше тебе об этом не знать.

– Он втянул и тебя?

– Не думаю, что кто-то из нас мог поступить иначе.

Юнха сказала это вслух, и всё стало определённым.

Она уже не сможет повернуть. Её история с таинственными делами духов, с «расследованием» Санъмина могла закончиться, как только истёк срок командировки. Мун и Ли Кын твердили правду: она выполнила свою часть сделки, четыре недели разбирала бесконечные бумаги с хрониками «Чонъчжин», и в обмен получила возможность снова быть на хорошем счету у начальства. Всё остальное – её решение. Если она сейчас не уйдёт, никого не сможет обвинить потом, что бы ни произошло.

Но она не могла поступить иначе: когда думала об этом, ей чудился дым горящей фанеры. Треск опор под землёй. Чёрный узор теней, стелящийся по улицам Ёксамдона.

– Но тебе необязательно всё знать, нам достаточно встречи с прокурором Имом, – повторила Юнха.

– Ты сумасшедшая? – разозлилась Чиён. – Ну ты что думаешь – я не буду вам помогать?

– Это грозит… – Юнха подыскивала слова.

Чиён схватила её за руку: кожа подруги показалась Юнха в первый миг горячей, как у человека в лихорадке.

– Да мне всё равно, – ответила Хан Чиён. – Так что давай рассказывай – пока мы добираемся до дома. Где-то по дороге найдём место потише, а пока придумывайте реплики.

– Я тебя провожу, – тут же подал голос Ли Кын.

– Это и так понятно, – проворчала Чиён, будто не заметив этого «тебя» вместо «вас двоих».

В пятницу мама Чиён приготовила чапчхэ – её любимый племянник не так уж часто навещал тётушку, так что она суетилась и переживала, что масла недостаточно и что овощи, несмотря на сезон, из-за жары все как будто несвежие.

Чиён пригласила Ок Муна, о чём сообщила Юнха в последний момент. Нетипично молчаливая и всё ещё немного злая на всех, Хан Чиён заявила, что Ок Мун – единственный приличный человек среди них, потому что не стал врать ей и от чего-либо отпираться, когда она спросила прямо, насколько он замешан и собирается ли что-то делать?

– Он вообще ни при чём, – слабо возразила Юнха, потому что с человеческой точки зрения никакой помощи владелец «Доходных домов Чонъчжин» в операции «Возмещение» оказать не мог. И привлекать его причин не было тоже.

– Он же не просто так этому проекту сопротивлялся? – проницательно ответила Чиён. – Но я его, конечно, не за этим пригласила. Что бы он ни знал… чую, не расскажет.

Юнха подумала, что вряд ли Ок Мун может рассказать о подоплёке дела или же об истинном источнике своего знания.

Ещё хуже было, что она и сама не знала ни того, ни другого. Мун так и не объяснил ей ничего, а потом и вовсе попытался избавиться от неё. Нет, он-то наверняка считает это защитой.

Если не хочет больше её видеть, зачем сказал, что скучает по ней?

– Пф-ф, – пробормотала Юнха.

– Что?

– Пахнет вкусно, а я голодная, – выкрутилась она.

Они сидели на кухне, готовя закуски, хотя чапчхэ, конечно, для гостей затмит всё. Оно было таким вкусным, что мама Чиён готовила его в самом деле только по праздникам, чтобы не вызывать у людей зависимости.

Обычно в семье Чиён так все говорили, слизывая соус с ложек и с сожалением глядя на опустевшее блюдо.

Юнха припомнила это, когда спустя три часа прокурор Им – всё ещё молодой, подтянутый и с на удивление крупным носом, так и сказал:

– Тётя, твоё чапчхэ у нас бы по разделу запрещённых веществ прошло, хочется ещё и ещё его есть!

Мама Чиён тут же довольно положила племяннику в чашку ещё лапши.

Юнха сидела между прокурором Имом и Муном, и первый то и дело бросал на Ли Кына быстрые внимательные взгляды, как будто оценивая его. А Мун почти не говорил, за исключением комплиментов и благодарностей хозяевам, но каждое его движение отдавалось в Юнха так, будто она всё время чего-то ждала.

Его присутствие было острым, как клинок, то и дело рассекающий воздух.

Ужин закончился, Чиён тут же вызвалась проводить гостей, её родители не возражали, и только Чиун подозрительно посмотрел сперва на неё, а потом на Ли Кына, которого принимал за давно знакомого Ким Санъмина. Вот только Ли Кын сегодня то и дело выбивался из образа: слишком много говорил, слишком много шутил и слишком уж заботливо подкладывал в чашку Хан Чиён закуски. Он и уселся рядом с ней, почти оттолкнув её брата, прямо проскользнул змеёй.

Мун, выходя из дома Чиён, коснулся дверного проёма – чуть задел его пальцами, и Юнха, кажется, единственная заметила, что в этом движении не было ничего случайного.

И потом – всего на миг – воздух вокруг стал золотым и зазвенел, как звенит он ранним утром, в горном лесу.

Юнха замерла от неожиданности, но не только она: Ли Кын тоже остановился, прислушиваясь, и улыбнулся спокойно и радостно.

Потом, пройдя мимо Юнха, Ли Кын быстро шепнул:

– Это подарок.

Мун недовольно сверкнул на него глазами:

– Я и сам могу за себя сказать.

Ли Кын фыркнул и поспешил за Хан Чиён.

Она спустилась с ними на лифте и попрощалась, глядя на всех со значением.

Её кузен, кажется, до сих пор не подозревал, что далеко не один «Ким Санъмин» в курсе происходящего.

– Прогуляемся? – спросил Мун у Юнха.

– Недолго, – ответила она. – Я провожу тебя до остановки.

– Ну конечно, – усмехнулся Мун. – Чтобы потом идти домой одной. Нет, остановку я и сам найду.

«Только в автобус садиться не будешь», – подумала Юнха, понимая, что он говорит это для кузена Чиён.

Попрощавшись с прокурором Имом, они медленно побрели по улице вдоль домов на север.

—

– В этот час спокойнее всего в сквере, насколько я помню, – сказал прокурор Им, когда Мун и Чо Юнха отошли достаточно далеко.

По голосу этого человека Ли Кын понял: прокурор Им пытается показать, что воспринимать его нужно серьёзно.

Крохотный сквер вокруг детской площадки был в трёх минутах пути, и в одиннадцать вечера там действительно никого не оказалось, даже пьянствующих школьников: чем-то этот сквер им не понравился, что ли.

Скамейка в сквере была тощая и неудобная, и Кыну захотелось тут же с неё встать. Но он терпел, даже не ёрзал, чтобы не провалить впечатление от Ким Санъмина. И думал: спасибо скамейке, что хотя б высохла уже после вечернего дождя. Но долго сидеть нельзя: ночной дождь уже на подходе.

Кын принял сдержанный и серьёзный вид, улыбка и радость уступили место уверенности в себе и осторожности.

– Что ж… – начал прокурор Им. – То, что вы прислали мне… интересно.

– Вы получили небольшую часть того, что я узнал… и могу узнать, – ответил Кын.

– Можете? – задумчиво повторил прокурор Им. – Вы в этом уверены? Мне не подойдут слухи.

– Разумеется. Если вы готовы…

– Подождите.

Прокурор поёжился, но явно не от холода.

– По совпадению, «КР Групп»… расследуется уже некоторое время, – нехотя признал он. – И по совпадению же, я имею отношение к этому расследованию…

Кын слушал его, сохраняя серьёзность во взгляде, хотя слово «совпадение» так и просило ироничного ответа.

Нет совпадений там, куда намеренно вмешиваются силы, прядущие нити судеб.

Прокурор Им вздохнул:

– Буду честен: нашла коса на камень, кто-то из моего высокого начальства решил, что так расквитается с соперниками да продвинется по карьерной лестнице, глядишь, и в депутаты выйдет… В общем, иначе ни за что наше расследование бы не началось. Успехи пока не очень велики. И ваша… готовность помочь действительно оказалась, ну, назовём это подарком судьбы. Если – если – мы будем сотрудничать, в итоге вы превратитесь в ключевого свидетеля. Это месяцы, если не годы, судебных процессов. И вряд ли когда-нибудь вам доверят работу в такой же огромной компании.

– Огромной и прогнившей, – ответил Ли Кын.

Это был настоящий голос Ким Санъмина и его мысли.

– Я обдумал это, – продолжил Кын, следуя за словами, которые Ким Санъмин заготовил давно. – И уже зашёл слишком далеко, чтобы отступить. Даже если бы мне захотелось, а этого не будет.

– Они всегда найдут, на что надавить.

– Я не буду говорить: так защите меня, – с иронией ответил Ли Кын. – Для меня больше нет иного выбора, кроме этого.

Прокурор Им помолчал, принимая решение:

– Хорошо. Я не могу позвать вас в мой офис, потому что… пока чем меньше людей знают о вас, тем лучше. Но я найду место, где мы сможем обсуждать то, что вы узнаете. Кто-то ещё в курсе? – спросил он. – Кажется, будто не только вы знали, зачем я сегодня навестил семью тёти.

– Чо Юнха работает в «КР Групп», – Кын почувствовал, что лучше сказать часть правды. – Она узнала о моём, хм, «расследовании». Но я бы хотел, чтобы её участие свелось к минимуму.

– Понимаю, – согласился прокурор Им. – Мы нигде не будем упоминать её, а об остальном вам придётся позаботиться самому.

– Так и сделаю, – Кын втянул душный воздух. – Раньше в это время было холоднее.

– Что? – удивился прокурора Им. – Да, правда. Было холоднее…

– Из того, о чём я упоминал, что интересует вас больше всего?

– Подойдёт, что угодно, – быстро ответил прокурор Им. – Потому что… что ж, расследование почти не продвигается. Больше всего нужны имена тех, кого «КР Групп» купила, – хотя бы имена, чтобы мы могли искать доказательства целенаправленно. Проект застройки Ёксамдона – вторая цель по важности. Но всё, что вы найдёте, – повторил он, – окажет помощь.

– Хорошо, – Кын наконец-то поднялся с проклятой скамейки, почувствовав, что разговор можно уже и закончить. Очень хотелось почесаться там, где доска сидения впивалась в бедро.

– Спасибо, – сказал прокурор Им, тоже поднимаясь. – Что выбрали этот путь, а не другой.

– По-другому не вышло, – ответил Кын, и снова словами Ким Санъмина, – иногда выбор остаётся только один, как ты ему ни сопротивляйся.

—

Другая сторона улицы была прорезана полосами света и тенями от зонтиков, под которыми за пластиковыми столами пили и ели люди. Каждое крохотное заведение выставило хотя бы одни стол.

– А ты пьёшь алкоголь? – вдруг спросила Юнха.

– Хочешь выпить? – удивился Мун.

– Нет, хочу знать, пьёшь ли ты вообще.

– Не особо. Человеком не успел начать, а теперь не интересно.

Она кивнула.

Мун остановился:

– Ты решила… ну…

– Разве не очевидно?

– Ты же помнишь, что мне всё нужно говорить прямо?

– Я решила, что продолжу помогать тебе. Хотя так и не знаю, в чём же.

Он помолчал, потом посмотрел назад, на дом Хан Чиён:

– У них тёплая семья, тёплый дом. Я не удержался… то, что ты видела, – благословление. И я давно не ел такого вкусного чапчхэ.

Юнха засмеялась:

– Это настоящее оружие мамы Чиён.

– Они очень любят Хан Чиён, – серьёзно сказал Мун. – По-настоящему, как родную.

Юнха опешила:

– А ты откуда знаешь, что она им неродная?

Сама Юнха узнала об этом несколько лет назад и почти случайно. И потом поняла: Чиён не говорила, что её удочерили, просто потому, что ей было всё равно. Как и сказал Мун, она никогда не чувствовала, что её не считают родной.

– Как ты понял? – снова спросила Юнха, потому что Мун так ничего и не ответил.

– Увидел, – нехотя проворчал он.

– Но как?

– Просто. Как увидел тебя. Что тут такого?

Он отвернулся и не глядя на неё спросил:

– Идём дальше?

– Ты что, стесняешься своих способностей? – заподозрила Юнха.

– Немного, – ещё более неохотно и недовольно ответил Мун. – Потому что людей они должны пугать.

– Но меня-то не пугают.

– Верно, – согласился он. И поскольку Юнха всё ещё не двигалась с места, Мун обернулся, осторожно взял её за руку и потянул за собой.

В субботу на рассвете Юнха приснилась мама. Такой, какой была двадцать лет назад. В светлой комнате она расчёсывала волосы, сидя у зеркала, и обернулась, когда вошла Юнха:

– Дочка, – сказала мама, – моя доченька… подойди.

Гребень в её руках был очень красивым – золотым с тонким узором из речного жемчуга.

– Всё хорошо, Юнха, – сказала мама, отложив гребень и взяв её за руку, – я знаю, каково выбирать между чудом и всем остальным. Если ты этого хочешь, я не буду тебя отговаривать. Я благословляю твой выбор.

Юнха пробудилась медленно, ощущая ползущий по лицу луч света. Но когда открыла глаза, в комнате был полумрак: шторы задвинуты, да и окна выходили не на восток.

Она подумала, что скоро нужно уже выйти, чтобы добраться до стационара вовремя. Суббота – день, когда она обычно навещает маму.

И только потом вспомнила, что больше нет.

Некого навещать.

Она тихо плакала, пока слёзы не остановились сами собой. А потом поднялась, стараясь не разбудить Чиён.

Та всё равно проснулась, когда Юнха, наскоро позавтракав холодными остатками вчерашнего ужина (но, конечно, не чапчхэ – от него-то ничего не осталось, к сожалению), уже натягивала у дверей обувь.

– Куда ты идёшь? – с подозрением спросила Чиён шёпотом. Может быть, подумала, что Юнха забыла вдруг о смерти матери.

– К Ок Муну, – ответила Юнха. Чиён тут же успокоилась, зевнула и довольно сказала:

– Очень хорошо.

Пройти мимо двери в офис «Чонъчжин» было странно. Юнха поколебалась, хотя знала, что там никого нет и что её ждут в квартире выше. Но почему-то захотелось поздороваться со шкафами и узнать, как они там.

Она поднялась по лестнице, но постучаться не успела: дверь открыл Ли Кын, слишком бодрый и сияющий.

– В восемь утра в субботу люди такими довольными не бывают, – сказала Юнха, входя в дом Муна.

– Уже почти девять, – парировал Ли Кын.

Она огляделась: квартира была обычной, вполне человеческой. Три комнаты, проход на кухню без двери. Мебель не новая, но и не столетней давности. Везде чисто и прибрано, в мансарде Юнха обычно больший бардак.

Почувствовав невольное разочарование, Юнха прошла дальше.

– Здесь много цветов, – заметила она, наконец отыскав хоть что-то необычное.

Их и правда было много: живых в горшках и нарисованных – повсюду. На картинах и на дверцах шкафа. На обивке дивана. Даже на потолке, поняла Юнха, нечаянно глянув туда.

Потолок перечёркивала косая балка – декоративная в городской квартире, но когда-то такая держала весь дом.

Чем больше Юнха вглядывалась, тем меньше квартира напоминала ей обычную. Оказалось, нужно было лишь смотреть внимательнее.

Нарисованные цветы источали аромат, один и тот же запах, кажется, лилии.

– Обернись, – посоветовал Ли Кын.

Она послушалась: проём входной двери был увит плотным цветочным узором. Под взглядом Юнха тот ожил: цветы распускались и вяли на глазах, листья вытягивались из завязи, росли, сворачивались, опадали. Стебель полз, вырастая с одного конца и умирая со второго.

– Завтрак? – спросил Мун. Юнха резко обернулась: он вышел из кухни, вытирая руки.

– Да, – Юнха проглотила слюну. – Я почти не ела…

Ли Кын уже устремился на кухню, ловко огибая хозяина дома.

– Он прожорливый, – заметила Юнха, припомнив поведение Ли Кына в столовой. Да и вчера за ужином он ел много, хоть и старался не показывать жадности.

– Этого не отнять, – согласился Мун.

Тёплый рис как будто таял на языке – и вкус был… у Юнха выступили слёзы: вкус был, как будто этот рис приготовила мама. Ничего такого особенного, но невозможно есть его и не вспоминать о детстве.

У закусок был вкус первой весны в Сеуле и запаха холодной воды Ханганъ по осени.

У чая – привкус очищающей грозы.

Ли Кын как будто ничего не замечал: то ли только Юнха это почувствовала, то ли он привык и не к такому. Снова бешено орудуя палочками, он запихивал в себя еду и проглатывал, почти не жуя.

Мун ел мало, больше смотрел на неё с лёгкой улыбкой.

– Я редко готовлю, – сказал он. – Но мне всегда нравилось это делать.

Ли Кын быстро прикончил свою порцию и, развернувшись слегка, уставился в окно.

– Как думаете, через сколько стен я смогу увидеть, если постараюсь? – спросил он задумчиво. – У меня раньше не выходило больше одной, но в человеческом теле вдруг удастся больше?

– Ни через сколько, – отрезал Мун, – потому что ты не будешь за людьми подглядывать.

– Это указание начальника? – тут же спросил Ли Кын вкрадчиво.

– Именно.

Ли Кын расцвёл.

– Я впервые вижу, что кто-то счастлив быть помощником, – заметила Юнха. Она тоже наелась и отложила палочки. – Это ненормально.

– Потому что ты не была помощницей у кого-то вроде Ок Муна, – надулся Ли Кын.

– Вообще-то была.

– Ах, и правда. Я уже и забыл. Ну, теперь это место моё.

– Расскажи, что ты будешь делать дальше, – попросил Мун, положа конец теме помощников.

– Я отыщу ту часть проекта, что они положили под сукно, – с готовностью заговорил Ли Кын. – У меня получится лучше, чем у Ким Санъмина, потому что я могу видеть через стены. Например. И открыть электронный замок без кода, – он подмигнул Юнха.

– Необязательно, что это всё пригодится, – проворчала она в ответ. – Взламывать компьютерные сети ты тоже умеешь?

– С этим похуже, – признал Ли Кын. – Но я уверен, что те люди бумаге доверяют больше, чем сети. И в любом случае я справлюсь. Научусь и в сети путешествовать, если надо. Ещё прокурор Им сказал, что им очень нужны имена тех, кого подкупила «КР Групп» в администрации. Хотя бы имена.

– Это совсем не просто, – ответил Юнха. – Я даже не представляю, как такое можно узнать.

– Да, многолетний сбор слухов Ким Санъмину в этом не помог, – огорчённо согласился Ли Кын. – И он не знает никого, кто мог бы быть связан с этим и притом – сдать остальных. А втереться в доверие самому высокому начальству… ну, даже будь это возможно, сколько бы это заняло времени?

– Я… – заговорил Мун и осёкся. Теперь уже он смотрел в окно – своим обычным задумчивым взглядом. – Я подумаю, – медленно закончил Мун, – возможно, есть иной путь.