Текст книги "Влюбленные антиподы (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Глава 25 «Тельняшка»

– Даш, у тебя платье с собой есть?

От такого вопроса я встала, как вкопанная. И как раз напротив пекарни. Сейчас уже закрытой.

– Как так?

Кузьма, видимо, расценил мое молчание, как отрицательный ответ. Ну так это правда. Сарафан есть, платья – нет.

– На курорт и без платья…

Кузьма даже шею ко мне вытянул. Боялся, что не расслышит ответ, если я соблаговолю наконец ему ответить.

– Что, действительно нет?

– Ты сам сказал брать вещей по минимуму, – наконец вернула я себе бразды управления онемевшим языком.

– А… – Кузьма втянул шею обратно. – Жаль. А как же мне с тобой тогда на ужин идти?

Я чуть оттянула майку, чтобы потрогать купальник – почти высох. Под юбкой я проверять ничего не стала.

– Сухое все. Нас пустят.

– Глупая ты Коша… Посмотри вон на ту женщину!

Я проследила за его рукой и увидела сразу трех.

– Та, что идет с дочкой, – увидев мой растерянный взгляд, поспешил пояснить Кузьма.

Ну да, в черном платье до пят… Почти вечернем. Хотя бы в том плане, что к нему прилагаются сережки и макияж. Одна с дочкой. На ужин в пиццерию. И наряжаться?

– И что? – не поняла я посыла Кузьмы.

– А то, что у тебя нет платья…

– У меня и дочки нет! – воскликнула я сгоряча, до сих пор не понимая, чего он хочет мне сказать.

Кузьма замер. Что – парировать нечем?

– Дочка дело наживное. Успеется, – усмехнулся он и махнул рукой в сторону пристани. – Я заметил неплохое платье в лавке рядом с супером.

– И чего?

Да скажи ты нормально, что случилось?!

– Пошли.

И это нормально? Нормально, что рванул меня за руку. Да так сильно, что чуть не вырвал ее из плеча!

– Куда? – я чуть не оступилась.

– За платьем, блин. Глухая, что ли?

– Мне не нужно платье! – попыталась я вырвать руку, но не смогла.

– Тебе не нужно, а мне нужно. Я хочу, чтобы ты пошла на ужин в платье. У них там скатерти белые и свечки на столе. Не заметила, что ли, вчера?

Вчера мы, кажется, сидели на улице на скамейке!

– И что? Ты в плавках. Замечательный дресс-код!

– Я – мужик, мне можно.

Я чуть не рассмеялась. А что? Он заявил это смешным голосом и так же смешно улыбнулся.

– А мне?

– Ты – баба. Тебе нужно платье. Слушай, можешь поторопиться? У них же все закроется!

– Не нужно мне платье! – упиралась я.

Кузьма дернул меня за руку еще сильнее. Прямо перетягивание каната какое-то!

– Платье нужно мне, ясно?

Ясно, очень ясно! Сначала заставляет меня взять одни шорты, а теперь ему платье подавай! Стыдно с такой на людях показываться? Да где здесь люди? Никто из твоих знакомых тебя со мной не увидит!

– Я не люблю полосатые вещи! – заявила я как можно тверже, увидев то, что мне предлагалось надеть к ужину в пляжном ресторане.

В пляжном, Кузя! К сожалению, под рукой не оказалось алмазного сверла – а так, думаю, пару дырочек в черепушке ему хватило б, чтобы спустить пар и выпустить дурь наружу.

– Я тоже не люблю…

Даже так? Тогда какого фига предлагаешь мне полосатый хлопковый сарафан? В остальном-то он нормальный. В нем даже присутствуют элементы пляжной вечерности: он до середины икры и с завязочками, связывающими чашечки лифа очаровательным бантиком.

– Просто это самое приличное, что здесь есть. Сама, что ли, не видишь?

Вижу, вижу… Всякие легинсы с цветочками, прозрачные топики и прочая хрень, на вид очень напоминающая товары из наших магазинов "Все по…та-та-та" Только тут, увы, цены не в рублях. Они в "кунах", а хорватские кроны как бы совсем не копейки. Сколько же это стоит… Примерно тридцать евро? За такие деньги носите такое сами!

– На один вечер… – попыталась я урезонить Кузьму, не в силах понять, на кой-ему сдалась эта тельняшка с бантиком!

– Да хоть на один час!

– Если бы оно стоило десять евро, тогда…

– Тогда что? – слишком уж грубо перебил меня Кузьма. – Платье нам нужно сейчас. И сейчас оно стоит тридцать евро. Сама послушай, всего тридцатку…

И осекся – видать, понял – я надеялась, что понял – что у нас в кошельках водится обычно разное количество наличности. Он платит в ресторанах – файн! Еда – это жизненная необходимость, но я не просила его шопиться! Но тут хоть уорись… Ничего ведь не слышит!

А мы и орем – стоим на улице и орем друг на друга. Магазин без окон и дверей, просто закуток, типа подсобки: внутри вешалки с одеждой, а снаружи на двери висят несколько заманух. Одна из них – этот самый полосатый сарафан. Внутри смотреть лишнее – Кузьма прав: на витрину ставят самое лучшее. Если это вообще можно назвать лучшим.

– Даш, я обычно не покупаю бабам платья, но тут… Я не знаю, глаз зацепился, еще когда мы в супер зашли. Я вот вижу тебя в этом сарафане. Ну не знаю почему… Надень его для меня, а потом можешь выкинуть.

Обычно он не покупает платья… бабам… Как приятно это слышать. Где молоток, чтобы его по башке стукнуть?

– Даш, ну что ты рогом уперлась? Из-за платья… Самой не смешно?

Вот ни чуточки! Мне с тобой вообще не до смеха!

– А если этикетку не снимать? – попыталась я найти компромисс его неуместной расточительности.

Пусть лучше еще рюкзак вина на эти деньги купит! Да, я так ему и сказала…

– Ты что, совсем? – лицо Кузьмы сделалось серым.

И он, сорвав с двери вешалку с сарафаном, тут же сорвал с него этикетку. И только потом уже махнул рукой продавцу, который на всех парах подлетел к покупателю, и они договорились, что я пойду в примерочную и переоденусь.

Ничего, это не сто евро и не двести. Если сарафан мне понравится, я верну ему деньги.

Что сказать: сарафан сидел, как влитой, хотя на нем и был указан "ван-сайз". Типа, сядет на любого, а в моем случае даже резинка на юбке не растянулась. И вообще он выглядел незаурядно – не то что на вешалке! Секрет, наверное, заключался в этих дурацких завязках, образовавших на животе над пупком окошко, в которое странным образом просматривалась грудь. Блин, блин, блин… Как не затягивай, все бесполезно. Это такой покрой, это такая фишка… Это такое платье! Для соблазнения… И оно ему понравилось! О, нет…

Я еще пару раз поразвязывала и позавязывала чертов бантик, но ничего не изменилось. Отказаться от платья уже не представлялось возможным. Кузьма сорвал ценник и… Дело даже не в ценнике, он просто устроит скандал. И все равно не скажет, на кой-ему сдалось это платье!

– Чего так долго? – спросил Кузьма, но я промолчала.

Ага, объяснишь тут… Пыталась не выглядеть слишком уж сексуально… Кузьма осмотрел меня критически и никак не изменился в лице. Просто сказал:

– Положи одежду в пакет.

Который видимо дал ему продавец к покупке… Я положила.

– У тебя купальник сухой? – поинтересовался Кузьма уже почти понятно, с какой целью.

– Сухой! – чуть ли не заорала я.

Видит же прекрасно, что лифчик я сняла, а бикини… Нет, он не будет покупать мне еще и трусы. Они давно высохли. Ну правда, давно… А если и холодят немного, так в жару-то самое оно.

А жара не спала. Хотя уже вечер. Уже вечер! А мы не ели… И не пили. Нет, пить не надо… Особенно в таком платье…

– Ну, пошли тогда.

Ну и пойду… Впереди, а не за ручку. В руках у тебя пакет с моей одеждой. Он так противно шуршит. Или это ты сжимаешь пальцы в кулак до треска в костях? Почему?

– Даш, ты куда несешься?

Он схватил меня за руку и стиснул теперь мои пальцы так, будто хотел выжать воду из камня.

– Я просто иду.

И просто хочу освободить руку, но сделать это не так-то просто. Да это вообще невозможно. Он держит крепко и не думает отпускать.

– Ты бежишь, а не идешь. Забыла, что мы гуляем? И вообще, что ты в платье… Подумай об этом. Или надо было прикупить шпильки? – Кузьма улыбается. Нет, откровенно ржет! – Но у них только резиновые тапки есть. По камушкам ходить. Тебе, кстати, не больно?

– Больно. Отпусти руку.

Он разжал пальцы на моем "пожалуйста", и я ухватилась за подол нового платья, пытаясь повернуться так, чтобы ему на глаза не попадалась моя грудь.

– Прости. Я не специально, – Кузьма нервно хохотнул. – Я вообще-то про гальку на пляже спросил. Видела же, что половина местных в ватер-шузах ходит. Слушай, еще можно вернуться. Если тебе неприятно ходить… Ну, по водорослям, например.

Ах, так… По водорослям. Вспомнил. Не к добру.

– А что, тебе носить меня надоело?

Я смотрела на него с вызовом. Мне хотелось скандала. Тогда, возможно, его наконец прорвет, и он скажет, зачем притащил меня сюда и так издевается.

– Не надоело.

Ничего не сказал, сунул руки в карманы плавательных бриджей, и пакет, оттопырившись от бедра, зашуршал еще больше, еще противнее. Я сделала шаг вперед, но убегать не стала. Все равно догонит. А так, а так… Можно не говорить. Идти и считать звездочки на табличках апартаментов, растянувшихся вдоль моря. Одни туристы здесь живут, что ли? Что ни дом, то отель. А мы на пляже только хорватскую речь слышали.

Впрочем, Хорватия – это не только полоска вдоль моря, купленная давным-давно Дубровником у Боснии и Герцеговины, которая пряталась от нас за ближайшими горами, а еще и Загреб. Но он для меня сейчас не существует – есть только море, асфальтовая дорожка и я – одна во всем мире. Рядом с этим… На самом деле, непонятно с кем…

Глава 26 «Осьминог»

– А как ты научился так хорошо говорить по-английски? – спросила я минут через пять, поняв, что иначе эта дорога никогда не закончится.

Кузьма нагнал меня в один шаг, и мы быстро примерились к темпу друг друга. Между нами болтался мешок с моей одеждой, и я не стала увеличивать расстояние еще больше – за руки все равно не взяться. Да и Кузьме это вовсе не надо.

– Много путешествовал. Один, – ответил он коротко, не горя особым желанием вдаваться в подробности, но все же добавил: – По хостелам.

К чему это? Что это должно было мне сказать? О нем и о специфике подобных путешествий.

– Когда шесть-восемь человек в комнате, то хочешь, не хочешь начинаешь говорить. А когда половина не носители языка, то чувствуешь себя рыбой в воде. Впрочем, европейцы все равно лучше наших говорят, практически без акцента. Ну, ты по хорватам должна была заметить, – и Кузьма наконец повернул ко мне голову.

– Ну да, хорваты… Европейцы, скажешь тоже…

– А чем они тебе не европейцы? Они первыми проголосовали за выход из состава Югославии. Это сербы исторически были с нами по вере, ну и по политике, а хорваты – католики, им к Папе поближе как-то будет. И в меню у них в ресторане третий язык вообще-то итальянский, но никак не русский.

– Что ты хочешь сказать? – вспылила я и отвернулась, не особо-то и желая получить ответ.

– Да ничего я не хочу сказать! – он толкнул меня в бок мягким пакетом. – Только то, что хорваты европейцы и хорошо говорят по-английски, потому что им это нужно. Родителям их это не было еще нужно, вот они и не говорят. Ну и у нас мало кто сносно спикает, потому что до сих пор большинство считает, что это им не нужно. Иначе бы турфирмы не писали капслоком, что персонал говорит по-русски.

– Ты разве ездишь куда-то с турфирмами? – по-прежнему нервно говорила я, не в силах побороть раздражение, которое рождала во мне неторопливая манера Кузьмы вести разговор. Или скорее – монолог, диалог со мной его не особо интересовал.

– Никогда. Я – дикарь. Одиночка, который не желает, чтобы за его же ему ограничивали свободу.

– Но в Мексику ты же ездил с друзьями? – перебила я, горя желанием сказать: с подругами.

– Ну, это не я организовывал. Меня взяли в качестве рабсилы. Переводить с русского на русский. Я еще за полгода испанского немного выучил, потому что мне сказали, что там одним английским не отделаешься. Вернее, за английский придется платить втридорога.

Так и хотелось ввернуть шпильку – ты деньги считаешь, что ли? Или другим помогаешь экономить по доброте душевной за счет своего папочки? Таська тоже с барского плеча мне еще в старших классах скидывала "надеванные единожды" наряды. Но не успела я ввернуть заготовленную колкость, он снова заговорил:

– Тяжело выбрать попутчика, который с тобой на одной волне.

О, вот и булыжничек в мой огород прилетел! Недолет, я тебе в попутчицы не напрашивалась, сам взял. Теперь мучайся, если не принял от меня такой простой расклад: я – на пляже, ты – сам по себе. Сам себя доводишь – а виновата кругом я!

– Вот Таська с Кристиной на одной волне… – Ну как же полчаса да без своей распрекрасной Крысы! – Вернее, она на крысиной волне. Моя сестра самостоятельностью мышления никогда не отличалась.

Ты, похоже, тоже – зациклился на бабе. Интересно, такой крепкой бывает лишь безответная любовь? Хотя разве бывает у Кристины безответная? Если уж она перед Андрюхой раздвинула ноги, то явно Кузьме не отказала. Сначала, а ему, видимо, понравилось, а вот ей стало скучно – захотелось других парней. Или Кристина потребовала от него распустить весь свой гарем – кажется, это абсолютно нормальное условие для долгоиграющих отношений – а ему жалко стало. Увы, вариант "целых овец и сытых волков" не у всех прокатывает. Жалко тебя, Кузьма, вот реально жалко… Может, пора посмотреть на мир через какую-нибудь иную призму, а не через слово из трех букв?

– Хорватия, конечно, изначально была дурацкой идеей…

Я что-то пропустила, нет? Ну да, согласна… Дурацкая, хуже некуда!

– Но мне больно смотреть на сестру…

И на ее подругу. Ну, договаривай уже. Может, тебе к психологу сходить надо? Я хоть и не психолог, но с умной миной выслушать все-таки могу. И даже советов давать не стану. Какой из меня собственно советчик. Мы действительно с Марса и Венеры! Или вообще живем в разных галактиках, которые столкнувшись, могут только взорваться!

– Даш, тебя реально не напрягает такая ситуация?

– Какая такая?

Он даже остановился – видимо, созрел до какой-то серьезной фразы. Можно послушать и вежливо покивать.

– Ну, что тобой так играют? Хотят, с тобой общаются. Хотят, нет… Еще и обсуждают тебя между собой… Что тебя держит подле моей сестры? Она же тебе ничего не дает…

Это ты сейчас про деньги, что ли? Так я у твоей сестры никогда и ничего не просила. Одежду брала, потому что Таська втюхивала мне ее со словами – иначе на помойку бомжам отнесу.

– А я с ней не общаюсь, ты разве не заметил? – сказала я почти правду.

Это походит больше на отголосок былого общения. Теперь даже не скажешь – дружбы. Держит при себе, потому что другим отдать жалко, да никто и не просит отдать. Бред… Я после школы как-то вообще не задумывалась про нашу с Таськой дружбу: некогда стало из-за учебы, дурацкой работы и маминого нытья из-за вечной нехватки денег. Отлично – ну не Машке же на работу в шестнадцать идти! Ей к ЕГЭ надо готовиться, поступать, выучиться… Нам надеяться не на кого. Только на себя.

– Откуда мне заметить? Я сам с сестрой не особо общаюсь. Тоже некогда. Какой столик возьмем – на террасе или внутри?

Вот так незаметно мы прошли целый километр.

– Давай лучше на улице. Здесь спокойнее.

Внутри работал телевизор, шел футбол – Хорватия, ничего удивительного!

Указали утреннему официанту желаемый столик, сели, раскрыли меню, заказали "природну воду" и получили время на подумать.

– Даш! – пятерня Кузьмы легла на меню, закрыв от меня не только цены, на которые я уже и так велела себе не смотреть, но и сами блюда. – Давай возьмем морепродукты? У них тут есть блюдо на двоих.

И снабдил вопрос таким умоляющим взглядом, что мне захотелось отвернуться. Уж лучше буду смотреть в меню: креветки, устрицы, жареный осьминог…

– Осьминог?

– А что ты скривилась? Очень даже вкусно. Ты ела когда-нибудь жареного осьминога? Нет? Тогда точно надо попробовать. У тебя сегодня день открытий… В море ты уже нырнула, – почти что рассмеялся Кузьма.

– Знаешь, – я пыталась говорить и выглядеть серьезно. – На сегодня достаточно катамарана.

– Значит, осьминога оставим на завтра? – и щупальца Кузьмы поползла по меню прямо к моему… моему бантику!

И я, захлопнув меню на его руке, откинулась на спинку стула и сказала громко "нет". На все – осьминога и мой бантик, и то, что к этому бантику в мыслях Кузьмы прилагалось.

– Даш, ну что ты упрямишься? – улыбнулся он еще сильнее, ловко высвободив из меню руку. – Лучше попробовать и сказать "фу", чем пройти мимо блюда, которое могло бы стать твоим любимым.

Он даже погрозил мне указательным пальцем своей щупальцы. Но я усмехнулась:

– Вряд ли я стану покупать себе на ужин осьминогов. Во всяком случае в обозримом будущем.

Кузьма замер, но быстро нашёлся с ответом и ни словом, ни взглядом не обмолвился про мою работу и смехотворный заработок:

– Давай будем спорить о вкусе ананаса с теми, кто их ел.

– Я ела ананасы… – прищурилась я на пламя свечи, которая металась туда сюда в наэлектризованном квадрате нашего столика.

– Это вообще-то такое выражение…

– Цитата, ты хотел сказать, – улыбнулась я на его манер, поняв, что стою на берегу Рубикона и промедление подобно смерти. – Я знаю, я не тупая… Хотя знаешь, я понимаю, как ты себя со мной чувствуешь. У меня такие же коллеги в магазине, им можно только улыбаться. Поддерживать беседу на их уровне невозможно даже при всём желании. Я и не представляла раньше, что за люди ходят вокруг меня. Мы ведь обычно не выходим из зоны комфорта без особой надобности, а причины выхода не всегда прописаны на лице. И моя начальница уверена, что через год я принесу ей диплом, чтобы стать менеджером отдела. Типа, дворником высшего разряда. Прикинь?

Кузьма кивнул – правда, непонятно чему.

– Ну, я тоже удивился, когда узнал, чем ты занимаешься. Зачем? Неужели по специальности на четвертом курсе не устроиться? Уверен, что у тебя снова одни пятерки.

– Да, одни пятерки, – процедила я сквозь зубы, не в силах заставить себя продолжать разговор с улыбкой.

Как он. Ему на зло! Только зло не выходило. Получалось грустно.

– Нам нужны были деньги и срочно. Я искала подработку рядом с домом, потому что я и так два часа трачу на дорогу в универ. И главное – мне нужна была работа без умственного напряжения. Руки товар расставляют, а мыслями я в своих домашках. И в свободную минуту не туплю в телефон, а читаю с экрана учебник. Ясно?

Он кивнул и ответил:

– Не совсем. Я тебе, знаешь, что скажу. У меня был профессор по физике. Он тоже, когда в аспирантуру пошел, решил, что пора семью заводить и кормить ее. Ну и, чтобы не грузить голову, как ты сказала, пошел в маляры. Говорил, месяц помахал валиком, два, три… И почувствовал, что тупеет от окружения и долбанной рутины. Да и после физической работы хочется завалиться в кровать и спать, не до диссертации уже… И он бросил.

Я тупею? Ну да… Я и до магазина не была тебе интересна. Если только в качестве манекена для первого поцелуя. Да и то не срослось как-то…

– У меня нет вариантов бросить, – решила я не спорить с ним о своей тупизне, чтобы не нарваться на более грубые комплименты. – Я не могу сказать маме: знаешь, есть бесплатные аналоги твоим лекарствам. Зачем тратиться на дорогие препараты и частную клинику. Понимаешь, о чем я?

Кузьма снова кивнул.

– Даша, я все понимаю, но я не понимаю одного: почему ты не попросила Таську устроить тебя к отцу.

Тупой тут он!

– Я же сказала, что не хотела ничего по специальности. Мне учиться надо, а там это было бы невозможно.

– Знаешь, я тоже вот думаю, что тебе учиться надо, а не товар по полочкам раскладывать… Как ты смотришь на то, чтобы за те же двадцать тысяч циферки в базу вбивать. Из дома, кстати.

– Я не хочу, чтобы ты за меня просил, – отрезала я.

– А я и не могу за тебя просить. Я прекратил с отцом всякое общение еще два года назад. Пусть Таська просит. А то что она как тварь-то себя ведет? Ты, блин, десять лет ее тянула, а она, зная, что у вас в семье такая жопа, даже палец о палец не ударила. Это вообще свинство, полное… Я не знал, что она до такой степени сучка стала…

– Кузьма, не смей так говорить!

На мой окрик он замер, с открытым ртом.

– Она твоя сестра. Ты что такое несешь?

– А ничего… – он шумно выдохнул. – Ну да, сестра… По факту, а так… Да, ладно… Ты, по ходу, вообще ничего не знаешь.

Я выпрямилась до боли в лопатках.

– Ты у нас когда последний раз в гостях была?

Что ж, скажу…

– До школьного выпускного.

– Оно и понятно…

– Чего тебе понятно?

– Да ничего, ладно…

– Нет, ты уж говори, раз начал…

– Напьюсь, скажу… – усмехнулся он и махнул официанту, который после того, как принес нам бутылку воды, в ожидании замер у двери: – Нам мясную тарелку на двоих, – сказал Кузьма уже по-английски. – Греческий салат, тоже на двоих и по поллитра пиво. Одно ТОЧЕНО, другое Ожу…

– Ожуско, я понял, – улыбнулся официант. – Они спонсируют нашу футбольную команду. Не скажу, что это самое лучшее наше пиво, но точно самое продаваемое. И, – он взглянул на меня. Почему на меня? – Оно почти не пахнет, – и тут же спохватился: – На десерт что-то хотите?

– Не сейчас.

И парень отпустил нас с богом, но теперь прицепилась к Кузьме я.

– А поинтересоваться, что я хочу, слабо?

– Слабо, Даша, слабо. Это бессмысленная трата времени. Ты все равно не знаешь, чего ты хочешь.

– Очень умно! – огрызнулась я.

– Зато я знаю, чего от тебя хочу…

Он было перегнулся ко мне через стол – хотя стол крохотный, перегибаться, блин, некуда – но потом, будто испугавшись, вновь принял вертикальное положение.

– Сказать до пива? Чтобы ты не подумала, что я пьяный?

– Говори.