Текст книги "Влюбленные антиподы (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Глава 51 «Шампанское»
– Даш, ты не уснула тут?
Хорош вопрос, нечего сказать! Во-первых, сижу голая, завернувшись в полотенце, с мокрыми волосами, пусть на улице до сих пор и плюс двадцать семь. Во-вторых, его не было всего минуту. Не больше!
– Но глаз не открывай пока, – поспешил добавить Кузьма.
Ну, тогда я точно усну. После банана-сплита, за которым мы зашли, чтобы возвратить тару из-под минеральной воды, мы доплыли аж до буйков. В полной темноте. Нет, вру – вода, конечно, шла бликами от береговых фонарей, но о цивилизации в тот момент думалось меньше всего. По-детски верилось, что это так звезды играют с волнами или, в крайнем случае, на дне дочери царя морского зажигают для гадания свечи… Мне бы кто погадал – случится, не случится у меня с Тихоновом женского счастья? Но пока я тихо радовалась, что он хотя бы не трогает меня в воде – сейчас я бы точно приняла его за осьминога!
Мы взяли, во что переодеться, но я решила для начала просохнуть. И заодно согреться, а Кузьма с моего позволения куда-то исчез. Сейчас я сперва услышала, как он опустился на край полотенца, и только потом почувствовала – когда уже он коснулся своими влажными плавками моего высохшего бедра.
– Держи!
В моей руке появилась ножка бокала. Точно бокала! – это я без разрешения открыла глаза. Шампанское – я унюхала его и только потом увидела бутылку, зажатую между коленями Кузьмы.
– Зачем? – довольно громко изумилась я.
– А просто так, – ответил он каким-то совсем уж мультяшным голосом и уставился на темную блестящую воду. – Даш, почему ты во всем ищешь подтекст?
Он не смотрел на меня, а я краем глаза смотрела на его профиль, и в этот момент он поднял свой бокал, чтобы основанием ножки почесать нос. Чешется? Интересно, хочет выпить или получить в нос?
– Ничего я не ищу, – буркнула я и тоже почувствовала, как чешется нос, но воспользовалась все же уголком полотенца. – Пить будем или ждём, когда шампанское выдохнется?
– Давай!
И ничего не добавил, он просто стукнул мой бокал своим и сделал глоток. Я не поняла своей реакции – ведь боялась, что скажет "за нас", "за ночь" или "за пятерку", а получилось, что тишина испугала меня куда сильнее. О чем он сейчас думает?
– Без тоста? – спросила я осторожно.
– Есть предложения? – отозвался он каким-то очень уж безразличным тоном.
Может, устал? Но ведь сам растянул этот день до невероятных размеров!
– Нет.
– Тогда просто пей, – Так все и смотрит на воду. – У нас ещё полбутылки. Так что если придумаешь, скажешь…
Я уткнулась в бокал и стала ловить носом пузырьки. Шампанское сладкое. Типа, девчачий вариант.
– Зачем ты его купил?
– Захотелось…
Он действительно пил короткими глотками. А вот говорить ему явно не хотелось. Я тоже уставилась на воду – романтика, блин. Море, тёплый вечер, тихая музыка, даже не слышны чужие голоса – почти все составляющие романтического вечера на лицо, но радости в сердце никакой.
– Романтики… – вдруг закончил с опозданием начатую фразу Кузьма, отстранив ото рта пустой бокал.
И я аж вздрогнула от совпадения наших мыслей.
– Мне тоже, – поддакнула я зачем-то и тут же почувствовала на талии его горячую руку.
– Но ведь ты делаешь все, чтобы убить ее зачатки, – выдал он глухо, не притягивая меня к себе.
Может, решил руку погреть под полотенцем? Замёрзла небось на бутылке шампанского.
– Я не нарочно, – прошептала я ответ в темноту, буравя взглядом спокойную воду.
Всем хорошо, одной мне – плохо.
– Налить ещё?
Он наполнил свой бокал и коснулся горлышком бутылки моего, из которого я не выпила даже половину.
– Тост созрел? – осведомился Кузьма без какой-либо заинтересованности в голосе.
– За романтику! – выдала я, чтобы молчанием не усугубить ситуацию.
– За романтику… – повторил он грустно и снова уткнулся в бокал. – Знаешь, Даш, ничерта у нас не выйдет.
Он снова смотрел в воду, теперь уже водрузив подбородок на бокал.
– Ты не знаешь своего тела. Не знаешь, что тебе от меня нужно. А у меня нет времени искать твою точку "джи". Не хочу убивать на это отпуск. И трахать тебя просто так не хочу. Игра в одни ворота противна. Ты не думай, что мужики бесчувственные, и им только слить главное…
Я бросила на него беглый взгляд – позы не поменял. Сейчас бокал треснет!
– То есть спим через стенку, да? – решила я то ли уточнить, то ли просто логически заполнить образовавшуюся паузу.
– Даш, я изначально говорил, что секс все нам испортит. Конечно, я и предположить не мог, насколько… Я понимаю, что просто забыть не получится, но мы можем хотя бы не усугублять ситуацию.
Я залпом допила шампанское и еле справилась с взорвавшимся внутри меня вулканом.
– Я согласна. Давай больше не будем…
Я ведь сама об этом подумала, вылезая из кровати, так отчего сейчас на глазах наворачиваются слезы, если мы с Тихоновым просто сошлись во мнениях? Ведь никто никого не обидел. Но откуда-то взялись эти дурацкие слезы! От шампанского, от этого дурацкого шампанского…
– Даш, ну ты что…
Он смотрел на море. Как же увидел, что я плачу? Вторая рука скользнула под полотенце, и он крепко-крепко прижал меня к себе и ткнулся губами в темечко… Да, да, подолби меня ещё…
– Даша, ну не надо… Я не хотел тебя обидеть…
Он гладил меня все сильнее и сильнее, и я отстранилась, испугавшись, что ещё минута и останусь без кожи! Его глаза сейчас цвета ночного моря. И лицо тоже – серое.
– Даш, ты не виновата, что ошиблась со мной. Так бывает… И… Даш, – его руки переместились мне на щёки. – У вас это в голове, понимаешь? Да даже у нас это не совсем чистая физиология, хотя да, нам легче… Но и труднее, когда долго нет секса… Но… Даш, я чувствую, что просто не нравлюсь тебе… Но в темноте, даже под простыней, я остаюсь собой, я не превращаюсь в нечто резиновое бесчувственное и крепкое… Если тебе нужно только это, то лучше пошли меня на эти три буквы, пока ты не…
Не договорив, он отпустил меня и отвернулся. Я тоже проследила за его взглядом. Бокал валялся на камушках. Наверное, целый, хотя Кузьма, должно быть, швырнул его не глядя, чтобы быстрее обнять меня.
– Не разбился? – спросила я тихо, незаметно шмыгнув.
– Плевать, – выплюнул Кузьма. – Это всего лишь деньги… Разбилась ты, это куда хуже…
– Ничего я не разбилась! – я подтянула коленки прямо к носу. – Не драматизируй, пожалуйста…
– Для себя ты, может, и цела. Для меня – нет, – точно отрезал он и повернулся ко мне, держа бутылку наготове. – Хочешь?
Я замотала головой. Полтора бокала хватит. Башка кружится совсем от другого – от круговерти Кузькиных мыслей. А вот товарищ, похоже, решил напиться. По-гусарски! Допив шампанское из горла.
– Возьми мой бокал! – попыталась я остановить этот беспредел.
Он мотнул головой, не оторвавшись от горлышка, а потом выдал:
– Так есть хоть какой-то шанс, что оно ударит мне в голову. Я сейчас.
Он забрал у меня бокал, поднял свой и ушел в ресторан возвращать пустую бутылку. Шатался он или нет, я проверять не стала – ночное море манило больше. Хотелось влезть в него и отмыться от случившегося между нами романтического разговора.
Оставив полотенце и убедившись, что на пляже по-прежнему никого нет, я пошла в воду. Уплывать далеко не буду – не дура, гадать с русалками больше не хочу. Чего гадать – он все сказал. И, может, в чем-то прав. Хотя бы в том, что мы друг другу не подходим. Мы антиподы. С чего я взяла, что с ним получится секс? Вставил, вынул и пошел – может, его кредо именно потому такое, что девушки к нему не возвращаются.
Вода казалась теплее, чем днем, или у меня внутри так все горело, что даже Северно-Ледовитый океан сейчас бы меня не охладил. И все же проплыв туда-обратно вдоль берега, я решила выйти – поздно, спать хочется… Но не тут-то было! Кажется, дурной пример заразителен, и на пляж, вслед за нами, вылезла для романтического трепа какая-то парочка. Возраст в темноте не определить, да и какая разница – я ни перед молодыми, ни перед стариками не стану расхаживать нагишом. Не русалка же я в самом деле…
И я снова проплыла туда-обратно, щупая ногой дно, чтобы встав не светить голую грудь, а эти двое, как назло, смотрели именно в мою сторону – ну интересно же, какой дуре дня не хватило поплавать! Люди, блин, имейте совесть – у меня сейчас хвост вырастет и жабры откроются! А им хоть бы хны, и хорошо, если просто не догадываются об отсутствии купальника, а не на зло мне тут торчат! И где этот черт? Виновник дурацкого ночного купания!
– Даша!
Легок на помине! Только где он? Ведь не кричит…
– Даш!
Я зажмурилась, когда мне на голову что-то свалилось – полотенце, млииин… Он притащил его в воду.
– И как дальше? – спросила я, поднимая вверх мокрые руки.
– Иди прямо на меня, пока не выйдешь по пояс…
Голос командирский – но сейчас лучше подчиняться ему без слов. И вот уже Кузьма замотал меня в полотенце, намочив его по низу, и поднял на руки. Я по инерции ударила пятками по воде и обдала нас брызгами.
– Сейчас брошу! – то ли игриво, то ли предупреждающе выдал Кузьма.
В ответ я ткнулась носом ему в шею и замерла. Он начал активнее загребать воду ногами – входить в море куда легче, чем выходить, а потом еще и по камушкам идти, и по травке, прямо до кабинки, в которой Кузьма поставил меня на ноги.
– Спасибо! – я перехватила полотенце, чтобы оно не упало. – Где так долго был? – спросила и пожалела.
– Гадал, выйдешь, не выйдешь. Или постесняешься…
Он флегматично подпирал спиной железную стойку кабинки.
– Надо было выйти, да? – попыталась произнести я примирительным тоном. – Я уже, честно, была готова к этому…
– Я поспешил и помешал такому подвигу? – и тут же добавил: – Как всегда, впрочем…
– Спасибо! – повторила я.
– Это, типа, выйди? – скривился он.
– Нет, – я тут же размотала мокрое полотенце и перекинула его через стенку кабинки. – Я тебя не стесняюсь. Спасибо за спасение из водного плена…
Я хотела всего-навсего чмокнуть его в щеку, но наткнулась на губы, которых там не должно было быть. Но они были… Пьяные губы… Однако сахар шампанского быстро смешался с морской солью, а наши пальцы друг с другом – не разрывая поцелуя, я пыталась скинуть его руки со своего тела, но они исчезали с одной выпуклости и тут же оказывались на другой, точно взяли на себя обязанности полотенца, которое слишком вымокло, чтобы работать на все сто…
– Кузя…
Вот и все, что я успела сказать, схватив ртом воздух. Сильные руки сжали мне скулы, чтобы я точно перестала дышать и говорить.
Глава 52 «Телефон»
– Кузя, здесь люди…
– Здесь никого нет…
И он снова зажал мне поцелуем губы и попытался просунуть руку между намертво стиснутыми ногами.
– Я не могу здесь… – выдала я, сумев вырваться, наступив ему на ногу.
– Да ты нигде со мной не сможешь! – прошипел Кузьма мне в лицо. – И я не собираюсь трахать тебя на весу. Я вообще не собираюсь тебя трахать! Я хочу попытаться сделать тебе хорошо! Тебе!
Я перехватила настырную руку у себя на животе и прижала к его груди, чувствуя под пальцами скачущее зайцем сердце.
– Не надо. Мы договорились, что ты сделаешь мне хорошо иначе. Например, заставив пробежать пару километров, разве нет?
Он вжался лбом мне в лоб и тяжело выдохнул:
– И нахрен тебе это надо?
– Ты же зачем-то купил кроссовки…
Он хмыкнул и качнул головой, но от моего лба не оторвался.
– Это я по наивности решил, что у нас будет нормальный секс. Кроссы можно и так носить. С теплым носком, например…
Я за плечи отстранила его от себя, чтобы взглянуть в глаза.
– А без секса бегать нельзя? – Кузьма промолчал. – Если я даже сдохну после стометровки, для меня это уже будет рекорд. До буйков ты меня догнал, а тут почему не хочешь? Я не буду тебе мешать. Это не стены… Я спокойно вернусь в старый город и сяду в тени на скамейку дожидаться тебя с марафона.
– Даш, ну реально, – скривился он. – Я могу никуда не бежать… Я уже понял трассу. Могу и здесь побегать утром… Без тебя. А потом будем сидеть на пляже. А хочешь, поедем в пещеры? Эта экскурсия все равно копеечная даже на их автобусе.
– Кузь, ты обещал купить у бабулек фруктов, забыл? Можем, даже картошку купить. Хочешь, я тебе поджарю картошку? Не хуже ресторанной будет. Итак… Я завтра готовлю обед и ужин. Идет?
– А оно тебе надо? – спросил Кузьма таким нейтральным тоном, что не навел меня ни на какой ответ.
– Главное, чтобы оно тебе было надо, – ответила я чуть зло.
– Идет. Готовь, если хочешь. Мне пофиг… Я все съем.
И он вдруг вывернулся из моих рук и вышел из кабинки. Я кинулась к одежде, которую он принес сюда в рюкзаке. Ну что? Скорость новобранца накинет мне какие-нибудь баллы в собственных глазах. В глазах Кузьмы какая-то жуткая пелена. Он сам, кажется, не понимает, чего хочет.
Мы шли рядом, но врозь. Я заставляла свои ноги ступать ровно, хотя они бежали в разные стороны, но не от шампанского, которое море из меня выбило, а потому что так легче было карабкаться в горку. Тело почти не болело – я и забыть уже забыла про утренние мучения. Но Кузьма готовил мне новые в виде раздельного душа, который он пошел принимать на второй этаж, хотя там он был только ручным. Да пусть делает, что хочет! Тоже мне, обиженный король!
Я сняла с сушилки постельное белье, которое идеально отстиралось, но от солнца стало ломким и колким, и, как могла, расправила его на сухом матрасе. Только потом я пошла в душ и мылась, никуда не торопясь, потом так же спокойно высушила волосы. Ё-моё, куда спешить?! Лучше бы он вообще уснул до того, как я выйду из ванной.
Но он сидел за столом и что-то щелкал в телефоне. Я пожелала ему спокойной ночи, и он в ответ буркнул такое же пожелание, не оторвавшись от экрана. Я закрыла дверь и тоже взяла в кровать телефон. Надо было написать маме, что у меня все хорошо. На самом деле – у меня ж все хорошо. Ничего сверхъестественного в этом отпуске не произошло. У меня будет, что вспомнить, помимо вчерашней ночи.
– Как вам там отдыхается? – поймала меня онлайн сестра.
– Отлично, – отписалась я тут же. – Ложимся спать, так что не мешай.
В ответ она прислала мне кучу смайликов, и я закрыла телефон, даже не взглянув, что там еще из фоток напостил Кузьма.
– Что? – крикнула я, не разобрав из-за стенки его слов.
Он не ответил. Пришлось вылезти из кровати и открыть дверь. Он держал у уха телефон. А, значит, не со мной говорил… И я уже собралась уйти, но, наверное, делала это слишком медленно, поэтому Кузьма рванул на себя дверь и вышел босиком во двор. Конспиратор! Да и хрен с ним… Будто я подслушивала. Мне вообще нет до него никакого дела!
Я легла в постель и закрыла глаза. Как раз в этот самый момент Кузьма открыл дверь. Странно, как она не осталась у него в руках.
– Таська в больнице!
– Что?
Нет, я не переспросила вслух. Только глазами. Или действиями – я скинула одеяло и села.
– Крыса в дерево влетела, подставила правый бок. Весь удар на пассажира пришелся.
– Как она? – спросила я, чувствуя, что майка прилипла ко мне всеми ниточками.
– Не знаю. Жива. Мать в больнице. Я с отцом говорил. Я даже не понял, зачем он звонил.
– Тебе надо ехать? – вскочила я.
– Это вопрос или утверждение? – выдал он.
Я тряхнула головой.
– Вопрос.
– Не знаю, – он тоже тряхнул головой. – Какое из меня плечо… Да и… Она жива.
– Жива.
Я не спросила даже, что у нее. Не успела. Я вообще не успела сообразить, как оказалась на кровати. Наверное, Кузьма уронил меня, когда ткнулся мне в плечо. Но все же, кажется, я первой протянула к нему руки, а сейчас сомкнула их у него за спиной.
– А… И… Но… – кажется ничего другого из моего рта не вылетело.
Я начинала вопрос и не заканчивала. Я не знала, что спрашивать, что говорить. Наверное, просто надо дождаться утра. Тогда все прояснится. Улететь сегодня мы все равно не сможем.
– Я ведь знал, что все вот так закончится, – буркнул он мне в грудь и отстранился на вытянутых руках. – Я ничего не сделал, чтобы этого не произошло. Я просто отступил и все… Если бы она была здесь…
Я сжала руку у него на шее и снова ткнула его носом себе в грудь – пусть заткнется. Гипертрофированный образчик вины!
Наверное, надо ему напомнить, что люди попадают в аварии, переходя дорогу на зеленый свет, ломают ноги в гололед, когда городские службы забывают посыпать дорожки песком… И… Да он все это знает. Не все зависит от нас. Просто сейчас он несет бред и надо позволить ему его нести… Но бреду помешал телефон.
Я чуть не пискнула, так сильно Кузьма оттолкнулся от моего плеча. Телефон оказался на другом крае кровати. Он схватил его, но выходить из комнаты не стал. Просто сел на самый край, как на жердочку, выдавая нечленораздельные звуки, больше похожие на мычания.
– Значит, нам не приезжать? – наконец спросил он человеческим языком.
Ему ответили коротко и отключились.
– Вот так мы говорим с папочкой! – выплюнул Кузьма и бросил телефон на тумбочку.
– Все хорошо?
– Так себе… Пару ребер, рука сломана… Сотрясения нет. Сотрясаться нечему. Но рожа красивая. К счастью, улыбка не пострадала.
– Ты это придумал сейчас? – спросила я совсем шепотом. – Или твой отец так сказал?
– Придумал. Мысли вслух. Ненавижу Крысу!
Он поднялся и сделал шаг к двери. Потом, вспомнив про телефон, сделал два шага к тумбочке.
– Хочешь, оставайся?
Он скосил на меня глаза – какой злобный взгляд! И процедил сквозь зубы:
– Я трахаться не хочу.
Я проглотила слюни и его выпад.
– Я вообще-то предложила просто лечь спать. Здесь белье чище.
Он усмехнулся, взял телефон и… Не ушел. Просто открыл его – наверное, ищет еще информацию про сестру.
– Встаем в шесть, – выдал он, возвращая телефон на тумбочку. – В семь старт в Стоне. Все как в жизни.
Я откинула для него одеяло, но он предпочел лечь с другого края и позаботиться о себе самостоятельно.
Я минут пять лежала на своей половине, подтянув простыню к самому носу. К своему превеликому стыду, я думала не о Таське, а о Кузьме – в том, что он испугался за жизнь сестры, нет ничего ненормального. Было бы ненормально, если бы он просто отключил телефон. Ужасно было то, что сейчас творилось в его душе в свете нашей недавней ресторанной беседы о необходимости развести Таську с Кристиной по разные стороны баррикад. Не успел… Лежит сейчас и страдает, будто возможно приделать кому-то свою голову.
Уснуть он не мог – не прошло и пяти минут, – и я повернулась к нему с твердым решением обнять со спины и поговорить, но наткнулась на открытые глаза: он лежал ко мне лицом и буравил взглядом сначала мою спину, а теперь вот лоб, и у меня сразу же зачесался прорезающийся третий глаз.
– Не спишь? – спросила я очевидное.
– Не сплю, – ответил он зачем-то.
– Ты не виноват… – начала я.
– В чем? – перебил он.
Я замялась – от его ледяного тона из головы разом вылетели все мысли.
– Ну… В том, что случилось с Таськой. Твоей отец никогда не попадал в аварию? – Кузьма ничего не ответил. – Ты такой крутой водитель, что уверен в себе в любой ситуации? Да она же могла быть в такси…
– Даша, спи! – отрезал он и шумно отвернулся.
Теперь у меня была возможность схватить его за плечи или… Обидеться. И я выбрала – обнять. Он не вырвался, но напрягся.
– Думаешь, мне не тяжело? – Кузьма снова молчал. – Знаешь, мне еще больнее. Потому что ты… – Он напрягся еще сильнее. – Ты строил на меня планы, но Таське на меня плевать… Нет, не так, – я трогала губами кожу на его плече, которая малость шелушилась. Я не видела этого, но чувствовала. – Она никогда со мной не дружила. Нас просто посадили за одну парту, и твоя мама почему-то решила, что мы можем подружиться. Но Таське не было со мной интересно. Она дружила со мной по необходимости… Кузя… – не выдержав его молчания, позвала я. – Я тебе не помощник. Может, она сама встретит человека, который увлечет ее больше, чем сейчас увлекает Кристина.
– Даша, давай спать! – Кузьма даже плечом дернул, и я убрала руки. – Завтра рано вставать.
Я покорно отвернулась. Хочет сидеть в своем панцире, пусть сидит. Мне вообще до него какое дело? Не до такой уж степени я нравлюсь его маме, чтобы дружить еще и с ее сыном! Мне дочки выше крыши хватило!
– Что? – спросила я, когда почувствовала руку Кузьмы на своем плече.
– Ничего, просто обнять хочу… – Теперь я чувствовала и его нос между лопатками. – Если тяжело, я уберусь…
– Не тяжело, – голос сделался слишком низким, и я даже кашлянула. – Спи… Завтра тяжелый день.
И еще пять таких же…
Глава 53 «Овсянка»
– Кузя, что там?! – спросила я, когда он, выключив прогудевший будильник, остался с телефоном.
– Ничего, – ответил он как-то слишком быстро и вылез из кровати, продолжая сжимать телефон в руке.
Черт с ним! Спокойствие, только спокойствие… Было бы что-то плохое, он бы сказал. А пока…
– Вставай! – вот что он сказал.
Я встала и потерла плечи, которые одеревенели от спанья на одном боку. Никогда бы не поверила, что человек способен всю ночь проспать в одной позе. Но вот он, этот человек – Кузя собственной персоной. Надо было скинуть его руку. Он бы, наверное, и не проснулся. Но я не рискнула и потому полночи промучилась, и вот оно – вставай!
Горячий душ оказался не совсем горячим. Вернее, не совсем холодным. Кузьма включил на водогрее сберегающий режим, и я вместо релаксации получила заряд бодрости. Ага, чтобы громче обычного крикнуть:
– Я не буду есть овсянку!
Господи, ну где он нашел геркулес, ну где? В пустых шкафчиках даже чая черного не было!
– Даша, это супер-завтрак бегуна: овсянка на воде, – проговорил он тоном профессора по валеологии.
– Без сахара? – сострила я и получила серьезный ответ:
– И без соли, – и потом улыбку. – Соли не нашел. Так что запиши себе в шоппинг-лист специи, если ты еще не передумала вечером готовить?
– Ну… – я с неприкрытым отвращением смотрела в тарелку. – Если ты приготовил завтрак, то я просто обязана…
– Ты ничего не обязана! – отрезал Кузьма и залил чайные пакетики кипятком. – Ешь!
Этот приказ прозвучал уже как примирение. Я попыталась его выполнить. Еле проглотила. А вторая ложка сразу пошла назад.
– Кузя, меня от нее тошнит, – призналась я. – Честно! Я не придуриваюсь, – объяснила уже почти что по слогам. – Я не могу и ложки проглотить.
– А ты постарайся…
Ага, умный выискался!
– Подумай о том, что часа четыре ты есть вообще ничего не будешь. Представила? Аппетит появился?
– Нет! – отрезала я и хотела отодвинуть от себя тарелку, но Кузьма ловко перехватил мою руку.
– Даша, ешь. Хоть четыре ложки. Иначе в обморок свалишься.
– Ну, там магазин ведь открыт утром? Йогурт… Ведь йогурт можно?
– Ничего нельзя за час. А я не хочу ждать до восьми. Я надеюсь, что в девять уже отбегаем свое и поедем на пляж.
– Ты сгорел.
– И что? Не заговаривай мне зубы. Ешь! Вот, – он поставил передо мной дымящуюся чашку. – Запивай овсянку, привереда.
Сам привереда! Меня реально тошнит от овсянки. Еще и сваренной на воде. Спасибо, конечно, что воды не пожалел. Каша, в которой стоит ложка, даже в рот бы не влезла.
– Какая ты, Даша, молодец! – объявил Кузя, когда я отнесла в раковину пустую тарелку.
Не совсем пустую. То, что оставалось на донышке, я размазала по стенкам. Молодец? Так бы и врезала ему ложкой по лбу! Лучше бы сказал, как Таська.
– Есть новости? – не выдержала я и спросила.
Кузьма пожал плечами.
– Отсутствие новостей – хорошая новость. Вечером матери позвоню. Отцу звонить не хочу.
– А самой Таське позвонить?
– Она же безрукая… И не хочу, если честно, – он вдруг помрачнел. – Эта сука написала, что навестит Таську, и напишет мне вечером.
– Кристина? – зачем-то переспросила я.
Он кивнул и отвернулся вымыть руки, хотя я только что видела, как он вытирал мокрые о полотенце. Бедный… Ему сейчас не за руль, а побегать надо, раз дрова не поколоть…
– Даш, шевелись!
Я и так уже бегаю, и футбольная футболка уже болтается на моем носу.
– Даш, я ей должен отвечать? – это он подступил ко мне, справившись с этим жутким замком.
– Нет! – стало моей первой реакцией. И я вообще сразу как-то догадалась, о чем он меня спрашивает. – Или… Да, – Ну нельзя действовать на эмоциях ни ему, ни, тем более, мне. – Напиши "спасибо" и поставь точку.
– Смайлик?
– Точку!
Блин, ну чего делает проблему? Ну выматери ты ее, если тебя отпустит! Но ведь не отпустит? Побегаешь, полегчает…
– Кузь, веди осторожно, – сказала я, пристегнувшись.
Он опалил меня злым взглядом.
– Я всегда осторожен.
Ну кто б сомневался!
Но сегодня он действительно вел машину предельно осторожно. После моего замечания или из-за нервов, какая, впрочем, разница.
– Блииин, – протянул он, опустившись лбом на руль, когда припарковал машину прямо у ворот старого города без четверти семь. – Весь мокрый, хоть не беги никуда…
Я посмотрела на него искоса и не стала отстегиваться. Внутренний трус вякал – а давай не побежим, а давай уедем… Ты только намекни, ему сейчас вообще все пофиг. Он просто пытается отвлечься. Отвлеки его чем-нибудь другим… Нет, нет, от этого он еще сильнее напряжется, хихикнул наглый внутренний голос. Ему поплавать надо…
– Кузь, пошли! – заткнула я себя. – А то будет жарко.
Он не пойдет. Он побежит. Сначала, конечно, затянет мне кроссовки.
По дороге у нас фонтан, чтобы умыться и наполнить бутылки. Затем стена, чтобы попрыгать и разогреть мышцы. Прежнего страха и беспокойства не ощущалось, но и радости от предвкушения бега тоже. Бегуньей мне не стать ни в специальных кроссовках, ни без них. Но я пробежала, пусть и не без болей во всех местах, а не только в боку, пару километров, а может даже больше, потому что под конец сама вылила себе оставшуюся воду на голову, не думая уже ни о красных щеках, ни о мокрых подмышках, ни о негнущихся ногах.
Мы бежали всю дорогу нога в ногу, и пусть я понимала, что Кузьма подделывается к моему шагу, но не чувствовала себя абсолютной клячей. Пока бежала. А сейчас мне сделалось обидно, что Кузьма ни словами, ни делом не выказал никакого восхищения. Меня не тянуло делиться с ним капельками моего пота и брать взамен его, но такое безразличие, возникшее на ровном месте, меня не радовало.
А вдруг если это и есть все то, что он ко мне чувствует, и все предыдущие восторги были напускными… Это было своеобразное заигрывание, чтобы уложить меня в постель. А теперь постель, похоже, – это то, что он не хочет получить от меня даже в самом страшном сне.
– Ты жива? – поинтересовался Кузьма наконец.
Я пожала плечами: ненавижу тупые ненужные никому вопросы!
– К фонтану умыться, потом в супер и на рынок.
– А переодеться?
– Дома, ладно?
Ну ладно… Принюхаюсь… Если до этого не умру со смеху. В супере он попросил меня держаться подальше от фруктового отдела, пока он выбирает фрукты, чтобы у меня аппетит не пропал. Я в это время нашла нужные специи и заодно йогурты нам на сейчас и завтра на завтрак, захватила банку с оливками и палку сырокопченой колбасы – уж очень мне девочка в национальном костюме на обертке понравилась.
Кузьма явился в мой отдел с арбузом и виноградом в корзинке и предложил выбрать к оливкам сыр. У меня глаза разбежались, тогда он схватил с полки первый попавшийся. Это мне так казалось, пока он не открыл рот:
– Настоящий мужской сыр возьмем…
Я окинула его вопросительным взглядом: это который? А он в ответ сунул мне под нос упаковку.
– Козляр… Сыр козлятский… Для козлов…
Мне было стыдно, но я ржала в голос. Как, как! – вопрошал мой взгляд – Как с таким чувством юмора можно быть настолько тупым?! Но на это даже древние иллирийцы не дали бы ответ.
Какое счастье, что с утра нашлось парковочное место у самых стен. Можно было скинуть покупки и только после этого пойти на рынок. Теперь мы, кажется, скупили все, не обидев ни одну бабушку. К помидорам – которых и в огороде было навалом – прихватили даже горшок с базиликом.
– Высадим в грунт, – заключил Кузьма, когда я сунула горшок назад между сиденьями. – Зато у всех бабульков отличное настроение.
Вот бы они поделились им со мной!
– Хочешь фигу?
Ну вот, началось… Хорошее настроение мне обеспечено!
Впрочем, мы действительно хорошо поплавали, снова взяв лодку, хотя я и злилась на Кузьму, что он, как дурак, снова лезет в водоросли босиком.
– Два раза на ежей не наступают, это не грабли, – отшутился он.
Ладно, надо расслабиться и получать удовольствие! Я же не дернулась от его рук, когда он с ног до головы намазал меня солнцезащитным кремом. Но воспринимать спокойно его шутки я пока не могла.
– Даш, с борта прыгаешь?
Я кивнула. Какая разница откуда, если я все равно ныряю с головой!
Сегодня катамаран сносило к буйкам быстрее обычного – дул ветер, принёсший с собой волны, как в настоящем море, и наши бедные ноги работали на износ, чтобы удержать катамаран в безопасном отдалении от пляжа. Но мы крутили педали, ныряли и плавали положенный час. Зато потом я рухнула на шезлонг и замерла.
– Кузя, ты за мороженым? – с надеждой спросила я, когда он направился к ресторану.
Но совсем скоро поняла, что он мне наврал – даже я положила б уже двадцать шариков в вафельку.
– Вы хотите тень? – спросил вдруг по-английски мужик, взимавший плату за шезлонги.
Когда я кивнула, он спокойно поднял цементную подставку зонтика и перенёс мне в ноги. Ничего себе силища, а на вид тощий… Хотя Кузя тоже вон кожа да кости, а таскал меня на руках уже столько, что можно приравнять это таскание к разгрузке целого вагона с углём.
– Ты сама попросила? – спросил Кузьма, кивнув на зонтик.
Я села и уставилась на два стакана в его руках, украшенных палочкой и ананасом.
– Я и это не просила.
– Ты хотела утолить жажду, а не голод. И это безалкогольное. Просто сок с шипучкой.
Мы сели напротив, касаясь коленками друг друга.
– Даш, хороший день был?
– Он ещё не закончился, – отмазалась я, втянув в себя последний глоток фруктового коктейля.
– Моя первая половина дня закончилась. Вечер от тебя зависит, – он нахально улыбнулся. – Если ты злая после плиты, к черту эту плиту…
Я выдержала взгляд.
– Я не злая… После плиты.
Ну что за человек!
