Текст книги "Влюбленные антиподы (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5 «Молоко»

Я осталась у калитки, закрывшись от внешнего мира букетом. Из дома не доносилось никаких криков, да и вообще каких-либо звуков. Кузьма, конечно, прикрыл за собой входную дверь, но Андрюха же открыл это чертово окно! Его самого я не видела. Однако успела заметить тень, мелькнувшую за кустами, отделявшими его дачу от дороги. Поэтому он увидел и Кузьму, и букет. И я надеялась, что расценил происходящее, как надо. Как надо мне!

Тихо-то как… Что там происходит? На меня по телефону Кузьма орал, как ненормальный. Но это ж на меня!

Я не двинулась с места, даже когда на крыльце появились девчонки.

– Дура! – выплюнула мне в лицо Тася, а Кристина прошла мимо меня молча.

Я дура? Почему это вдруг? Или они решили, что это я позвонила Кузьме? Но как, если у меня не было его телефона.

– Что ты им сказал? – спросила я зло, как только такси исчезло за поворотом.

Кузьма ходил вокруг машины, явно ища отсутствующие царапины. Тася вела машину очень аккуратно. Чего он на нее так наезжал?! Авария? Ну, бывает. Со всеми бывает.

– Ничего. Просто сказал, чтобы быстрее валили отсюда. А что?

Теперь он осматривал меня: с ног до головы. На предмет… чего? Царапин?

– А почему тогда я у них дура? – прорычала я с вызовом.

Довольно тихо, ведь Андрюха мог подслушивать.

Кузьма не хохотнул, но совсем как-то по-клоунски почесал за ухом.

– Ответить правду?

Я сжала губы. Вот так, да? Забыл, что я была первой, кого он решился поцеловать в свои двенадцать лет? Забыл? А я помнила. Вернее, вспомнила. Сейчас. Глядя на его губы. Поцелуй тот был коротким. Прикосновение. Не больше. Сам Кузьма, может, и видел в фильмах, как это делается, но я-то только училась плести косы…

– Потому что ты дура. Не обижайся, Даш. Но что есть, то есть…

Он сказал это тихо, перегнувшись через капот. Типа, между нами, да?

Я тоже перегнулась через капот, разложив руки на белом железе на манер его хозяина. В обе стороны от букета.

– Тогда тоже вали побыстрее отсюда, а то моя дурость заразна…

Мы буравили друг друга взглядом, но хоть бы сердце сжалось разок. Ничего. Как в детстве. Кузьма вдруг растерял всю важность, которая бросилась мне в глаза при нашей последней встрече. Может, виноват был костюм, а сейчас в джинсах и футболке, какой-то зачуханный, он вовсе не смотрелся владельцем крутого авто.

– У меня иммунитет на дур.

Я отпрянула. Зачем он меня оскорбляет? Еще и таким вкрадчивым тоном. Только его слова не звучали безобидной шуткой.

– Ты запомнил, как выезжать отсюда? – спросила я, поднимая с капота букет.

Запустить бы им в дарителя, да цветы жалко.

– Я беру с собой штурмана. Собирайся.

Я сильнее прижала цветы к груди и выдала с улыбкой:

– А я никуда не собираюсь сегодня. Я жду бабушку.

На самом деле жду, чтобы ты свалил. У меня скоро электричка!

– Не проблема, – Кузьма вдруг двинулся в обход машины… Ко мне. – Завтра так завтра.

– Не поняла…

А я действительно не поняла, что он сказал.

– Мне завтра не на работу. Поедем с утра. Только накорми меня чем-нибудь. Я с утра не жрал.

– А?

Надо было не рот открывать, а языком шевелить. Кузьма уже дошёл до середины дорожки. И на фоне нашего покосившегося домика выглядел по-идиотски даже в потертых джинсах. Наверное, они все же были новые, просто модного бренда.

– А у нас удобства на улице… – выдохнула я единственное спасение от его общества на эту ночь.

Теперь я чувствовала каждый удар сердца. В пятках!

Кузьма обернулся. С улыбкой.

– Мужиков этим не напугаешь…

А баб… Этим… И тем… Напугаешь? Я не хочу, чтобы он оставался. Как это вообще расценивать?

– А что я бабушке скажу утром, когда она найдет тебя тут?

Он тряхнул головой. Точно собака отряхивалась после купания.

– А что ты должна сказать? Правду. Что моя сестра дура. Что она взяла мою машину, мой коньяк… Набралась. И я отправил ее домой. Я что-то где-то перепутал?

– Твой коньяк?

– Мой. Мне его подарили, а я не пью крепкие напитки. Родителям его отдал. Ну, а моя алкоголичка-сестренка нашла повод нажраться. Ты же не пила. Или такая крепкая?

Я пожала плечами. Или передернула… От вечернего холода или… Страха. Но чего я боюсь? С Кузьмой не страшно.

– Не сильная. Просто не допила даже рюмки. Я ходила за молоком, пока они…

Я замялась. И вспыхнула. Явно вспыхнула. Аж почувствовала валивший от лица пар.

– Все допили…

– Давай мне молока. Деревенское? Сто лет не пил такого. Последний раз это было в Англии.

– Оно козье.

– Какая разница… Даш, я действительно голодный. Покорми меня, а?

– Не видел, торт остался?

– Не смотрел. Не до торта как-то было.

Я шагнула по дорожке. Не к нему. К дому. Вошла первой. Схватила банку с молоком. Все еще целую. Вымыла руки. Водопровод, пусть и с холодной водой, все же был в доме. Стряхнула руки, не найдя полотенца, и тут же наткнулась на него. Это Кузьма сорвал полотенце с крючка заранее, чтобы поймать в него мои руки. Зачем? Сжать с такой силой, чтобы заболели пальцы? Или просто поухаживал и не рассчитал силу? А какое еще объяснение может быть?

– У вас на даче все, как в кино…

Я вырвала руки. Ну, конечно, ты только в старом кино такие хоромы видел… Как и я – вашу квартиру и твою машину изнутри, только в современных сериалах.

– Я умоюсь? – перекрыл он вопросом мое вынужденное обиженное молчание. – Можно?

И меня как током шибануло. Волосы встали дыбом даже на руках. От злости.

– Рукомойник на улице! За сараем.

Кузьма нисколько не смутился. Не понял моего сарказма и махнул в сторону крана влажным после моих рук полотенцем.

– Да я тут. По-быстрому…

И отвернулся к окну. Мутному. С заклеенным лопнувшим стеклом. В нашем доме нет мужика. И нет денег на рабочего. Если сейчас Кузьма что-то ляпнет про ремонт, как его сестрёнка, я сумею схватить брошенное им полотенце и как следует отхлестать мажора, чтобы научился держать язык за зубами. Я смотрела на него и ждала… Чего? Злобных комментариев!

Только их не последовало. Кузьма пустил воду и, набрав пригоршню, плеснул себе на шею. Я смотрела на окно, на трещину, ловя краем глаза капли, стекающие по смуглой от лёгкого местного загара шее… Потому что в нашей семье давно не было мужика, и я просто никогда вживую не видела подобный обряд… омовения. Иначе чего мне на Кузьму пялиться?

– Что?

Чего он смотрит на меня так выжидающе? Вынести жгучий тёмный взгляд невозможно. Глаза сами опускаются вниз… А… Полотенце у меня в руках. Все измято. Когда же я схватила его? И зачем? Чтобы протянуть Кузьме?

И я протянула его.

– Доставай стаканы для молока…

Хорошо, что мне дали команду, а то стояла бы так, хлопала глазами, еще целую вечность.

– Есть чашки!

Они уже в моих руках и вот на столе, целые… Хотя руки почему-то тряслись. И явно не из-за лицезрения остатков несостоявшегося праздника.

Кузьма стащил с банки пластмассовую крышку. Наверное, тоже в первый раз такую видел, раз долго крутил ее в руках вместо того, чтобы положить на стол и наполнить чашки.

– За тебя! – он поднял чашку, точно хрустальный бокал. – С днем рождения, Даша.

Я кивнула. Зачем? Когда надо было просто чокнуться… А я уже чокнулась, раз оставила незнакомого парня у себя на ночь.

Глава 6 «Иглоукалывание»

– Даш, нам надо серьезно поговорить.

После молока? После молока надо бы для начала вытереть белые усы. Впрочем, через секунду Кузьма сделал это без напоминания, пока я кивала ему в знак согласия.

– В общем, я сказал сестре, что не беру ее в Хорватию.

Мог бы мне этого и не говорить. Я обо всем догадалась и без его щенячьих глаз. Не надо извинений. Перебьюсь как-нибудь без моря.

– Не переживай. Я отменю свой отпуск. Никаких проблем.

Мы сидели за столом. С локтями на столе. И сейчас Кузьма стукнул по нему сцепленными пальцами.

– Ничего не отменяй. Поедем вдвоем.

Мои руки остались под подбородком. И удержали челюсть на месте.

– Это как? Вдвоем?

Черт бы побрал мое воображение!

– Я с подругой вообще-то собиралась ехать, а не с тобой, – затараторила я в оправдание собственной растерянности. – Тебе есть кого взять и без меня, вот и бери, раз с сестрой поругался.

Кузьма откинулся на спинку стула и закачался на нем, глядя в потолок. Не на меня. Еще и тяжело вздохнул при этом.

– У тебя нет подруги, – он так и не отвел взгляда от горящей люстры. – Я скажу тебе правду про эту поездку, только пообещай не обижаться. На меня. Я тут как бы совсем не при делах.

Я кивнула, хотя Кузьма и не смотрел на меня. Да и к чему ему мое согласие? Раз решил сказать мне очередную гадость, то обязательно скажет.

– Я собирался ехать один. Слышишь? Один!

Я снова кивнула в пустоту.

– Я хочу в конце сентября принять участие в марафоне в Стоне. Время проверить трассу лично. Ну и решить для себя, стоит или нет заморачиваться. Сестру я брал с собой, чтобы дать матери отдохнуть от ее загулов. Ну и заодно показать Таське, что есть жизнь и без пяти звёзд и лонг-дринков на шезлонге. А сейчас мне вдруг стало реально похер, как она живет.

Кузьма снова ударился локтями о стол и замер, буравя меня взглядом.

– Крыса бы в эту дыру ни за что не поехала, и Тася вспомнила о тебе. Решила, типа, осчастливить. Ну, типа, для Дашки это даже больше пяти звезд. Сечешь, что у тебя за подружка?

Я осталась неподвижной. Но взгляд мой явно кивнул.

– Даш, билет на тебя уже куплен. Машину я по-любому бы снял. За дом мы не платим. Это дача маминой подружки из Загреба, с которой она в школе училась. А еда… Даш, это не проблема для меня, честно.

– Я не хочу ехать.

Он вскочил и отвернулся к окну. Потом снова взглянул на меня.

– Даш, ты едешь не со мной, а сама по себе. Ясно? Я еду бегать, плавать, прыгать и… спать. Один. Если тебя именно это смущает. В твоём распоряжении море. Больше в той деревне, судя по фоткам, ничего и нет. За то, что ты столько лет терпела мою сестру, это сущие копейки. Прими это как подарок на день рождения. За твой билет платил мой отец. Поверь, с меня не убудет оплатить общие счета в ресторане. Я хочу, чтобы ты поехала со мной. На зло моей сестре. Она не ценит людей, а я ценю. Поняла?

Я многое за его монолог поняла.

– Кузьма, я просто не хочу никуда ехать…

Он молча продолжил сверлить меня взглядом.

– Мои не поймут такого, – добавила я твердо.

– Тебе сколько лет, Даша? Я бы еще понял, что твой парень не поймет, но как вижу, ты одна сейчас?

Я взглянула на дверь. За ней дорожка к калитке, за калиткой дорожка, а там уже и участок Серовых. Ну что ж… Андрюха, ты напросился!

– Мы как раз сегодня из-за твоей сестры окончательно с ним поругались, так что мой парень больше для меня не проблема, – солгала я с ледяными щеками, не покраснев.

– Ну вот! Утрешь ему нос, если соврешь, что едешь с новым парнем. А маме с бабушкой скажи правду. Я, кажется, ничего такого не сделал, чтобы быть в их глазах плохим.

– Кузьма, ты же понимаешь…

Он хлопнул себя по потертым коленкам.

– Ну скажи и им, что я твой парень. Какая проблема, Даш? Тебе не три года. Ну не надо из-за дури моей сестры лишать себя моря. Даш, я терпеть не могу говорить про деньги, но ты ведь должна понимать, что тебе подобный отпуск не по карману. И ты не та, кто будет искать спонсора. Я просто находка для тебя…

– А для твоей девушки я тоже находка? – перебила я зло. – Ей ты скажешь, что едешь с сестрой? И она не узнает правду?

– А с чего ты решила, что у меня есть девушка?

Что смотрит? Ждет ответа?

– А то нет, – почти хохотнула я. Почти. Губы почему-то тряслись.

– Даш, у меня их несколько. И я ни одной ничего не обещал. И не брал обещаний с них. Так что никто из тебя куклу вуду не сделает и порчу не нашлет.

Я сжала губы, чтобы не тряслись так сильно.

– Я не хочу ехать, – повторила я твердо. Мне так казалось. Мне хотелось в это верить.

– Сказал же, что ты дура, сказал?

Кузьма уже вышел из-за стола. И стоял напротив, глядя на меня сбоку, и стол не скрывал от него моих подпрыгивающих коленок.

– Даш, а какого хрена ты тогда пустила меня в дом? Если я такой козел, то прямо сейчас воспользуюсь тобой, разве нет?

Я стиснула пальцами коленки. Они замерли. Как и мое дыхание.

– Ты не такой, – пробормотала я, глядя на свои пальцы и одинокое бабушкино золотое колечко с огромной жемчужиной на среднем пальце.

– Тогда почему ты не едешь со мной к хорватам?

Кузьма, возвышаясь надо мной, дышал мне в затылок, и шея медленно, но верно покрывалась испариной.

– Потому что я не хочу быть одна на пляже… – еле проговорила я.

– Я сниму для тебя велосипед. Будешь ехать рядом, пока я бегу. Только в этом проблема?

Я молчала.

– Даша, помнишь, как вы с Таськой делали мне иглоукалывание соломинками, вытащенными из маминой салфетки?

Я кивнула.

– Мне было больно, но я молчал. Сейчас мне больно от твоего недоверия, но я молчать не буду. Я говорю тебе это прямо. Мне больно, что ты швыряет мне в лицо мой подарок. Я тебе ничего плохого не сделал. Ну…

Что "ну"? Ну что "ну"? У меня аж слезы на глазах навернулись, и я зажмурилась.

– Хорошо, я поеду с тобой.

Он сразу сделал шаг от меня и вернулся на стул.

– Багаж у нас куплен, но чемодан не бери. Купим на месте и заполним бутылками, – Кузьма хохотнул. – У меня есть запасной походный рюкзак. Завтра заедем ко мне по дороге, и я его тебе отдам. Пять кило одежды. Больше нельзя. Кроссовки, сандалии, шорты, майка. Даже кофта не понадобится. Если только в самолет. Крем купим на месте. В общем, все по-простому. У нас даже билеты в экономе…

Он снова хохотнул и снова улыбнулся. Я же кивнула. Только бы потом не пожалеть об этом.

Глава 7 «Диван»

Кузьма спал на диване, а я не спала вовсе – все боялась проспать бабушку, которую следовало морально подготовить к встрече с гостем. Надо было отправить его спать наверх, но сестра могла устроить потом скандал за несанкционированное вторжение в ее вотчину. Вообще-то чердак был нашим общим, но последние годы я слишком редко появлялась на даче, чтобы заявлять права на жилплощадь.

И все же, спи Кузьма наверху, а не на том злополучном диване, я могла бы спокойно курсировать по дому, выбилась бы из сил и наконец уснула. А так я забывалась на короткий сон и потом снова лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к шорохам и запахам. А пахло противно – и дело было вовсе не в закрытом раньше времени окне, а в том, что смесь коньяка и клубники намертво засели у меня в подкорке. И даже схвати я сейчас незапланированный насморк, все равно буду зажимать нос от этой вони.

– Бабушка!

Я выскочила вон в футболке и джинсах, в которых спала поверх одеяла, укрывшись пледом. На скорость новобранца рассчитывать не приходилось, поэтому я не разделась. И не только поэтому, а и потому, что на всех дверях у нас отсутствовали крючки. А что если Кузьме что-то понадобится ночью, а стучать он не привык? Ну, вдруг…

– Бабуль, погоди…

Я сумела перехватить ее на крыльце. Она пробиралась в дом тихо, чтобы не разбудить спящих девчонок. Следовало незамедлительно сообщить, что в наличии имеется только мальчишка, дрыхнувший без задних ног на диване. Вернее, с ногами, на полу – я успела заметить его дурацкую позу краем глаза, сдавая стосантиметровку до входной двери.

– Бабуль, тут такое дело…

Какое счастье, что Кузьма оказался таким соней, и бабушка сейчас узрит его на диване и не станет задаваться вопросом, где гость спал этой ночью.

Пулеметной очередью я выдала заготовленную за ночь легенду, что Тася нынче без машины и на дачу нас привез ее брат. Потом он поругался с Кристиной, и Тася уехала вместе с подругой, а Кузьму я попросила остаться, потому что было страшно ночевать одной. Фу…

Патроны закончились. Осталось дождаться рикошета, но его не последовало. Бабушка мне поверила, а почему мне не верить – я ведь никогда не лгу. И сейчас я сказала правду. Ну, малость подшлифованную, но правду!

Мы попили вместе чаю. С бутербродами. И отчалили. На этот раз я сидела впереди. Расстояние между креслами было большим, но мне его не хватало, чтобы дышать спокойно. У меня дергалось веко, чесалась рука, дрожало под коленкой. Все мое тело будто сопротивлялось тому, что собрался сделать мой мозг – начать лгать.

– Первый шаг к отпуску сделан, – усмехнулся Кузьма, не поворачивая ко мне головы. – Я теперь в твоей семье не просто имя. Я – человек.

Не смешно. Сделан первый шаг к большой лжи, которую я собралась выдать маме и сестре. Я не скажу им про то, что еду с Кузьмой одна. Пусть они узнают это по факту, когда я буду уже в Хорватии. У богатых девчонок свои причуды – Таська по моей легенде просто не приедет в аэропорт. А если скажу сейчас правду – за три дня мне так вынесут мозг, что я никуда не поеду. Вернее, меня не отпустят. Хотя, ёшкин кот, я совсем не уверена, что мне надо куда-то ехать… с ним.

Нет, Кузьма ничего не сделал, ничего не сказал, но это же как-то неправильно жить десять дней под одной крышей с посторонним человеком да еще и расхаживать перед ним в купальнике. Нет, я ничего не боюсь… Даже если…

Но "если" не будет. Судя по тому, как Кузьма швырнул мне в руки рюкзак, женщину во мне он не видел в упор.

Я почти присела – сколько же он весит…

– Ой, прости…

Нет, он не слепой! Выхватил рюкзак и вытряхнул к моим ногам две пары огромных ботинок.

– Боты для хайков. Забыл, что они там.

Теперь рюкзак стал значительно легче, и я покосилась на дверь.

– Ну, я пойду?

– Ты чего, я тебя отвезу…

Этого мне совсем не хотелось. Сидеть с ним в одной машине без утреннего душа было выше моих сил. Он, наверное, успел умыться, а я – нет, и сейчас к коньячному запаху в моей голове примешивался куда более противный. Но, может, он только в голове?

– Я своим ходом. Мне еще по делам надо, – попыталась отбрыкаться я от извозчичьих услуг Кузьмы.

– С рюкзаком? Давай я потом его тебе завезу?

– Все хорошо! Я сама!

Сама вляпалась, сама и вылезать буду.

В его квартире всего две комнаты. В одной телек на стене, велотренажер и беговая дорожка, а в другой… Просто дверь была открыта настежь. Я не подглядывать, а стояла ровненько перед кладовкой в ожидании выдачи рюкзака для багажа. Кровать в спальне отсутствовала. Матрас лежал прямо на полу со скомканным постельным бельём.

Это личное пространство Кузьмы – я его не нарушаю и свое мнение относительно кобелиной натуры Таськиного брата держу при себе. Если его девок все устраивает, остается только за него порадоваться. Впрочем, чего еще ждать от брата такой сестры… И меня снова передернуло.

Привет-пока, уходят в дальнюю даль маршрутки, а мы встретимся уже в аэропорту. Не надо меня забирать. Что, я рюкзак сама не донесу?

– Как знаешь… – бросил Кузьма и закрыл за мной дверь.

Да ничего я не знаю, ничего… Ни о себе, ни о тебе, ни о нашем совместном отпуске… И пусть мама ничего не узнает!

Я шла вперед, тяжело дыша, точно за плечами висел полный рюкзак. Да, он был полон сомнений, тяжёлых мыслей и страхов. Но чего я собственно боюсь? Что Кузьма потребует с меня плату за отдых на Адриатике? Пусть требует… Делов-то… Мне уже двадцать один год и один день. Я старая дева и принцев не существует. Есть только козлы Андрюхи, дешёвая рабочая сила и вечный недосып. Кузьма прав – он для меня просто находка. Пусть и всего на десять дней…

Глава 8 «Полуправда»

На кровати лежал скромный гардероб туристки, которой я никогда не была. Пришлось даже одолжить у сестры лишние шорты.

– Это и все? – спросила она, когда я вознамерилась запихнуть одежду в рюкзак.

– В тридцать градусов даже купальник лишний, – попыталась пошутить я и испугалась собственной шутке.

Две последние ночи я почти не спала, одолеваемая мыслями о Кузьме. Его образ не давал мне продыху. Да что же это такое? Я же раньше вообще о нем не думала, не спрашивала ни о чем Таську, даже не знала, что он закончил и кем работает. Знала только про его чокнутое увлечение бегом, но и этот факт не интересовал меня настолько, чтобы начинать расспросы. Что же случилось сейчас?

Да ничего… На его месте мог оказаться любой. Просто на горизонте замаячил парень, от которого не было противно и

который не принесет мне разочарования в виде разбитого сердца. Бросить меня Кузьма не бросит, потому что даже не начнёт никаких отношений, кроме… Ну да, если он предложит постель, я не откажусь. Неа…

– А у Таисии будет платье, вот увидишь! – безапелляционно заявила сестра, протягивая мне в полиэтиленовым мешке сандалии.

Сердце дрогнуло, но совсем чуть-чуть.

– Я взяла сарафан.

Мне достаточно купальников. Не буду я навязываться Кузьме и портить ему тренировки. Этого он мне не простит.

– Маша, дай мне поговорить с твоей сестрой наедине, – вдруг заглянула к нам мама, и ее взгляд меня как-то сразу насторожил.

Сестра мигом умотала на кухню, и я услышала, как звякнула посуда, так долго мама молчала, стоя передо мной навытяжку. А потом вдруг резко опустилась на разобранный Машкин диван.

– Не хочешь сама сказать мне правду?

Приехали… Какую правду? Но мне даже подумать не дали. И заодно испугаться.

– Мне позвонила мама Таси.

Все, конец… Я знала, что так будет. Вчера Таська какими только словами не называла меня… по телефону. Встретиться с ней в кофейне я отказалась.

– Ты понимаешь, чем это для тебя закончится?! – подытожила она свой монолог по поводу моей поездки с ее братом. Извиниться для начала за Андрея и коньяк она не подумала.

– Понимаю, но это касается только Кузьмы и меня, – ответила я ровно, хоть грудь и ходила ходуном, а ладонь, в которой лежал телефон, вспотела.

– Его это вообще не касается, – закричала Таська. – Ему похер, кого трахать.

– Я в курсе.

– Комарова, ты дура совсем, да? – голос Таси дрогнул. Или мне это только показалось. – Тебе так на море хочется или ты надеешься его заарканить? Уверяю тебя, не получится. Он тебе даже не позвонит. Ты на себя в зеркало-то смотрела? У него девки все модели, а на тебя даже твой сосед не смотрит!

Там было много слов, но суть укладывалась в эту пару предложений. Разве Тася сказала мне что-то новое? Нет… Однако многое открыла о себе. Да, Кузя меня пожалел. Да и черт бы с ним! Зато у меня будет отпуск. У меня, возможно, даже будет секс с парнем, к которому я бы в жизни не подошла. После этой поездки я, может, стану иначе смотреть на жизнь… Например, решусь на ничего не значащие отношения с кем-то попроще. С признаниями в настоящей любви ко мне же до сих пор никто не подвалил…

– И что? – я смотрела матери в глаза.

Не думаю, что Тихоновых заботило мое будущее. Таська просто хотела получить свое – вернее не дать получить "мое" брату.

– Я еду отдыхать с Кузьмой, потому что я с ним встречаюсь, – перерубила я одним ударом канат, который держал мою утлую лодочку у родного берега.

Мама нервно дернулась. Что-то сказала, но я не поняла… В ушах гудело.

– Мама, я не обязана была докладывать тебе про него. Мне двадцать один. И он не должен отчитываться своей матери, с кем спит. Не надо промывать мне мозги. Я знаю, что делаю. А Таська просто злится на то, что Кузя не хочет с ней ехать из-за ее косяков.

– Она твоя подруга, – едва слышно произнесла мама.

– Приоритеты с возрастом меняются. Сейчас Кузя мне важнее. Еще вопросы будут?

Грубила я специально, чтобы мама обиделась и не стала расспрашивать меня дальше. Я могла сболтнуть лишнее или нелогичное, ведь понятия не имела, что ей там сказала мать Кузьмы, Кузькина мать… Вернее, что ее попросила донести до моей матери дочь.

Таська за меня переживает… Ага, дважды! Не поверю! Я уж лучше поверю Кузьме и тому, как он представил мне ситуацию с нашим отпуском. Что и говорить, он не зря назвал меня дурой. Дура я и есть. Но только в отношениях с его сестрой. С ним-то все предельно ясно. Никаких иллюзий!

– Дашка, у тебя наконец-то парень появился? – ворвалась ко мне Машка.

Ну ё-моё, просила же маму молчать.

– Знаешь, ты так орала…

Может, Маша и права. Да и фиг с ним и с ней – с информацией. Главное, чтобы бабушке не сказали, а то будет нервничать. От нее же отлично скрывают, что у Машки в пятнадцать давно есть парень. Но я маленькая, я всегда останусь для них маленькой, пусть я и старшая из сестёр.

– Слушай, Маш, ничего серьезного… Просто…

Я, наверное, покраснела, потому что сестра расхохоталась:

– Ты просто наконец созрела до секса… Но как бы твой Кузька в чем-то все же прЫнц…

– В белом коне…

Мне самой было смешно от всего этого безобразия. А что будет завтра в аэропорту… Ух… Как бы мне не захлебнуться в правде.