Текст книги "Распахни свое сердце (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Что тебе нужно? – Копейкина отступила назад.

– Привет, Жек.

– Зачем пришёл?

– За тобой, – сократив расстояние между ними, парень обнял её и уткнулся носом в макушку.

– Руки убери, – она задёргалась, пытаясь вырваться, и ударила его головой в челюсть.

– Бешеная, – Олег усмехнулся, потерев ушибленное место. – Воевать будем или мириться?

– Ты скотина, Смирнов!

– Знаю.

– Ты тварь!

– Да.

– Ты ублюдок!

– Возможно.

– Ненавижу тебя! – Женя, закрыв лицо ладонями, осела на пол.

– Врёшь, – захлопнув входную дверь, старшеклассник подошёл к девушке и сел рядом.

– Ты мне душу вывернул, паскуда! И продолжаешь выворачивать. Зачем ты пришёл, а?

– Не могу без тебя, Жек. Прости, что тогда оставил тебя. Думал, успокоюсь, чтобы не сорваться, а

вышло всё как-то через задницу.

– А как же обвинения, что я шалава? – Копейкина вскинула голову, зло сверкая глазами. – Я

решила их не дожидаться.

– Мы оба дебилы, – вынес вердикт Олег. – Я ни в чём тебя не обвиняю и не считаю тебя

шалавой, иначе меня бы здесь не было. Думаешь, я за каждой бабой бегать буду? Мне ты нужна, понимаешь?

– А я теперь вот такая, – Женя оттянула чёрную прядь на макушке и отвернулась, скрывая

смущение. Никто и никогда не мог смутить её, и теперь она не знала, куда отвести взгляд. Весь её

запал потух.

– Мне плевать, какого цвета волосы, в которые я запускаю пальцы, целуя тебя.

– А ты и не целуешь, – буркнула она под нос.

– Целую, – улыбаясь, Смирнов развернул девушку к себе. – Готов всю зацеловать.

– Всю не надо, чего уж, ну.

– А вдруг за это время ты ещё что-то изменила? Может, грудь увеличила?

– Нет.

– Я должен лично проверить.

Эти двое воспламенялись друг от друга в мгновение. Им были нужны не слова, а действия.

Порывистые, резкие, взрывные, они не умели по-другому. Все их вязкие эмоции и переживания с

одного прикосновения перетекали в иное русло. Им было суждено гореть вместе, питая друг друга

искрами, полыхать ярким костром, ласкаясь языками пламени и превращая окружающее в пепел.

Этот огонь может больно обжечь, но он манит и затягивает, обещая сладкие муки, от которых

невозможно отказаться. Разные и похожие одновременно, они то сталкивались, то отталкивались, чтобы снова столкнуться.

– Только не в моём доме! – открыв дверь, Лёня заорал в голос. – Имейте совесть, нелюди!

Оторвавшись от губ Жени, которые он сминал грубым поцелуем за секунду до этого, Олег поднялся

и подал ей руку, помогая встать.

– Что, детишки помирились? – Слава, ехидно скалясь, выглянул из-за плеча Костенко.

– А ты вообще исчезни! – рявкнул мужчина. – Глаза б мои тебя не видели.

– Прости, Лёнечка, но это невозможно.

– Так, малышня, развратничать в святая святых не позволю, – хозяин квартиры уселся на пуфик

возле зеркала. – Ну, дети мои, извольте объяснить мне, старому маразматику, что у вас, молодых, тут происходит?

– А ты не видишь? – Бессонов засмеялся. – Обломинго по твоей вине у них происходит.

– Закройся, ирод.

– Нет, но по сути-то он прав, – Копейкина растянула тонкие губы в улыбке, обнажив клыки. —

Умеешь ты, Лёнечка, весь кайф обломать.

– Поговори мне ещё, козявка! Воспитал на свою голову.

– Извините, – Смирнов изрёк это с такой интонацией, что Лёня в самом деле почувствовал себя

виноватым не пойми в чём.

Скрипнув зубами, он выдавил:

– Тебя и черти в аду за такую внешность не на вертел сунут, а на трон посадят. Ладно, собирайтесь, отвезу вас домой.

– Я могу отвезти их, – встрял Слава.

– Я тебе даже банку с мочой на анализы отдать не доверил бы.

– Злой ты, Лёнечка. Воздержание?

– Помочь справиться с ним хочешь? – мужчина сощурился.

– Да иди ты.

– Куда?

– Ну тебя на хер, Лёня! – с чувством произнёс Бессонов. – Ребят, звеняйте, я полетел.

– Лети, птенчик, лети.

– Костенко, вырвать бы тебе язык.

– Мои любовники не простят тебе этого.

Слава закатил глаза и, махнув рукой, пошёл к лифту. Словесные пикировки с другом его отца чаще

всего заканчивались для него побегом от греха подальше.

– Теперь я понял, в кого ты, – Олег обнял Женю, смеясь.

– Жаль, собственной дури многовато, – Лёнечка покачал головой. – Долго мне вас ждать?

– Идём, – Копейкина набросила на плечи куртку и наклонилась, с кряхтением натягивая на ноги

сапоги на шпильке. Она даже не стала переодеваться, оставшись в узких джинсах, приспособленных

у дяди под домашние, и в вытянутой синей кофте.

– Так бы сразу.

Всю дорогу Лёня бухтел и сетовал на молодёжь, а молодёжь, тайком облапывая друг друга на

заднем сидении, только посмеивалась. А что им? После такой нервотрёпки они хотели только

почувствовать друг друга, забыв обо всём. Спичка была поднесена к фитилю, и огонь пожирает его, подбираясь к основанию.

– Вываливайтесь, – Костенко притормозил возле дома, в котором его племянница снимала

квартиру. – В следующий раз обоим задницы надеру, чтобы ерундой не маялись и окружающих не

доводили. Ясно?

– Ага, – Смирнов выскочил из машины, таща за собой девушку.

– Молодёжь, – фыркнул Лёня и, улыбнувшись под нос, тронулся с места, посигналив на

прощание.

Целоваться они начали уже в подъезде, жадно, голодно, остервенело, дорвавшись друг до друга.

Ключи несколько раз выпадали у Жени из подрагивающих пальцев, и она, матерясь и шипя, снова и

снова пыталась открыть дверь, пока Олег не отобрал их у неё и сам не справился с замком. В данный

момент обоим было наплевать, дома ли Павел, потому что желание, пылающее на грани отчаяния, толкало их друг к другу с невероятной мощью. В конце концов, их бы устроило что угодно, хоть

коврик в прихожей.

К счастью, Крюков, пользуясь дежурством Толика, ночевал у Ирины, а если бы он и был сейчас

дома, непременно сбежал бы, не выдержав таких страстей.

– Ты простила меня? – стягивая с Копейкиной куртку и забираясь руками под кофту, спросил

парень.

– Господи, заткнись уже!

– Я хочу знать.

– А я тебя хочу, что важнее?

– Чёрт, ты мне выбора не оставляешь, – Смирнов приподнял девушку над полом, обнимая за

талию, и усадил на высокую тумбу под зеркалом. – У тебя обалденная походка, – шептал он, стаскивая с неё сапоги. – Выбрось все свои кеды.

– Может, мне ещё и платья носить? – Женя провела по нижней губе языком.

– Чем короче, тем лучше. Но только для меня.

– А ты ревнивый.

– Я собственник.

– Как и я.

– Жека, когда-нибудь мы убьём друг друга.

– Но до этого мы успеем отлично провести время, да?

– Как захочет моя личная дрянь.

– М, любимая?

– Вымогательница.

Глава 48

В новый дом Смирновы переехали лишь в начале апреля. От Татьяны факт смены места жительства

скрывался до последнего и был неожиданным, но приятным сюрпризом. Женщина даже не сразу

поняла, зачем её привезли за город в коттеджный посёлок «к какому-то знакомому, попросившему

проверить качество ремонта, сделанного в его отсутствие». Финансист загадочно улыбался, показывая ей комнаты и спрашивая, как бы она обустроила их, если бы жила здесь. И только

оказавшись на кухне, Антонова застыла с широко открытыми глазами, переводя беспомощный

взгляд с до боли знакомого интерьера на шатена и обратно.

– Ром, это что? Это же твоё, – ткнув пальцем в царапину на столе, она выжидающе посмотрела на

Романа. – Это ведь Леська на прошлой неделе ножом ковырнула.

– Эх, – Смирнов почесал затылок и широко улыбнулся светлой, совсем мальчишеской улыбкой,

– так и думал, что здесь погорю. Татьяна Михайловна, – он склонил голову, – позвольте

представить вам наше новое жилище, в которое, надеюсь, вы согласитесь внести тепло и уют.

– Ты шутишь?

– Нет.

– Сумасшедший! – женщина восхищённо вздохнула. – А как же квартира?

– Продал. Думаешь, почему последние дни мои ребята от тебя не вылезали? Тут мебель ещё в

гараже пылится, только кухня готова, а я так, на надувном матрасе ночи коротал. Сизов с

Финогеновым на выходных помочь обещали с остальным.

– Конспираторы!

– Тебе нравится?

– Очень. Ром, у меня слов нет.

– Тань, я хочу, чтобы мы жили здесь все вместе. В любом случае у тебя останется твоя квартира и

ты будешь уверена, что тылы прикрыты.

– Я не знаю, согласится ли Алеся. Ты ведь понимаешь, она хоть и приняла наши отношения, но всё

равно…

– Она уже выбрала себе комнату.

– Так и Леська знала?!

– Ну, тут же автобус проезжает, – Роман виновато пожал плечами. – Их с Егором Олег сюда

возил, показал всё. Мелочь была в восторге.

– Знаешь, а я хочу ещё раз осмотреть комнату, которая будет нашей с тобой спальней.

– О, матрац как раз там!

***

Толик с Дмитрием, как и обещали, в выходные помогали Роману с Олегом таскать мебель, привезённую из старой квартиры. С ними напросился и Павел, правда, помощи в физическом плане

от него было мало, зато подбадривал и веселил он лучше, чем кто-либо.

Татьяна с Ириной суетились на кухне, дети лазили по дому в поисках тайников, а Женя орудовала

шваброй и устанавливала принесённую из гаража технику.

С другом Копейкина помирилась давно. Ну, как помирилась? Пришла к нему с извинениями и

съездила ответно по физиономии – мир, дружба, жвачка.

– Мужики, вы обедать идёте? – Киса вышла на крыльцо и помахала рукой трудягам.

– Конечно, – под дружный хохот Крюков, главный работник, сорвался с места и понёсся к дому.

– Я его обожаю, – смеялся Сизов, тыльной стороной ладони вытирая вспотевший лоб.

– Без него жизнь была бы унылой, – кивнул, соглашаясь, финансист.

– Забирайте его себе, а? – Щербатый с надеждой посмотрел на мужчин.

– Не, мы этого не выдержим, – ответил за всех Олег, вытаскивая прикроватную тумбочку из кучи

коробок. – Он способен убить своей энергией. Как Ирка с ним справляется?

– Я б тебе сказал, да народу много, – Дмитрий откровенно хохотал, глядя, как кривится при его

словах Финогенов.

– Да мы поняли, – Смирнов-старший закатил глаза к потолку. – Можно подумать, никто не

догадывался.

– Вот скажите, за что мне это чудо? – Толик глубоко вздохнул.

– Ну, если ты расскажешь Лёнечке некоторые подробности, он избавит тебя от него, – Сизов

похлопал любовника по плечу. – Возьмёшь грех на душу?

– Меня бабка следом отправит, заставив перед этим самому себе могилу рыть.

– Да, женщина она суровая. Крепись, мой друг!

За столом было оживлённо. Павел умудрялся шутить даже с набитым ртом, за что получил пару

подзатыльников от Щербатого. Женя с комфортом устроилась на коленях Олега и непрерывно

подкалывала сидящего рядом Романа. Дмитрий заболтал Кису, дети были на своей волне, а Татьяна с

теплотой смотрела на своих близких, наслаждаясь этим моментом. Бывают мгновения, которые

хочется переживать снова и снова.

– Ромыч, – встрепенулся Сизов, – а давай шашлыки устроим на твоё старение?

– Восхищаюсь твоей тактичностью, – усмехнулся финансист. – Если хотите, пусть будут

шашлыки. До этого ещё дожить надо.

– Две недели осталось всего, – Копейкина потянулась за хлебом и, задев локтем стакан с соком, опрокинула его. Виновато взглянув на Антонову, она выдавила: – Извини.

– Как обычно, – хмыкнул Олег.

– Ерунда, – женщина вышла из-за стола и, вернувшись с тряпкой, вытерла цветную лужицу.

– Отличная идея, по-моему, – к вопросу о праздновании кивнул Крюков. – Во дворе полно места.

– Значит, так и сделаем, – Роман пожал плечами. – Мне, в принципе, всё равно. Сами решайте.

– А как с подарками? – Ирина, сцепив руки в замок, устроила на них подбородок.

– Ничего не нужно, – шатен поморщился.

– Так дело не пойдёт, – Толик качнул головой. – У вас новоселье, так что посмотрим, что

необходимо.

– Ты такой практичный, – довольно протянул Дмитрий. – Барахла Ромычу и без нас надарят, правильно?

– А вы знаете, что человеку неудобно, когда ему задают вопросы о подарках? – Егор поправил

сползшие на нос очки и обвёл взглядом присутствующих.

– Да, дарите и не спрашивайте, – поддакнула Алеся.

– И в кого они такие умные? – тихо спросил Олег у Жени, но на его беду вопрос услышал отец.

– Ты на что намекаешь? – сощурившись, мужчина покосился на старшего сына.

– Да не, пап, – парень замялся. – Это я так.

– К соревнованиям бы лучше готовился. Ехать через неделю, а он ерундой мается.

– Ромочка, – Копейкина выпрямилась, – не меня ли ты ерундой назвал?

– Что ты, деточка, разве я мог?

– Скотина.

– У них всегда так весело? – смеясь, спросил у Татьяны Павел.

– Да, – брюнетка улыбнулась.

– Представьте, каково мне? – пожаловался старшеклассник. – Лучший друг моей девушки мой

же батя. Да они задолбали меня оба. Ни на минуту одних оставить нельзя!

– У, молчи, – Женя отмахнулась от Олега. – Ты создаёшь за столом нездоровую атмосферу.

– Будто это мешает тебе есть!

– В этом плане мне мало что помешать может.

– Мне кажется, или они сейчас поругаются? – Сизов наклонился к Ирине.

– Кажется. Скорее, пойдут искать угол, чтобы уединиться, – прошептала девушка, посмеиваясь.

– У них ругань вместо прелюдии.

___

К вечеру мебель была полностью расставлена под чутким контролем Татьяны. Алеся и Егор пока

были поселены в одну комнату, потому что надувной матрац и голые стены в спальне девочку не

устраивали. Вообще, многое ещё нужно было приобрести, так как из квартиры Антоновых решили

ничего не вывозить.

– Ладно, до понедельника, – Дмитрий, попрощавшись, сел в машину и нетерпеливо посигналил

замешкавшимся у ворот Павлу и Кисе.

– Не дёргайся, – Щербатый откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. – Куда торопишься?

– Устал, хочу в душ и спать.

– Спать? Ты меня пугаешь, – Финогенов хохотнул.

– Я сам себя пугаю, но жутко хочу спать, правда.

– Может, я поведу?

– Да нет, нормально всё. Вздремни пока.

– С нашими щебечущими птенчиками это крайне сложно, – как в подтверждение слов Толика, в

машину залезли довольные голубки и зашушукались на заднем сидении.

– Вы где сегодня? – Сизов обернулся к ним.

– У меня, – ответил Крюков, обнимая свою девушку.

– Ладно, как раз по дороге. Толь, тогда мы к тебе. Дика выгулять и накормить надо.

– Угу, – Щербатый пробормотал что-то под нос.

– Детишки, сидим тихо и не мешаем взрослому дяде отдыхать, – улыбаясь, произнёс Дмитрий.

– А мы что? – округлила глаза Ира. – Мы ничего!

– Цыц!

Говорят, мой дом – моя крепость. Дом Сизова был там, где Финогенов, Дик, крепкий кофе по утрам

и омлет с почти безвкусными тепличными помидорами. Ему нравилась его квартира, но когда он

был там один, это нельзя было назвать домом.

Высадив Крюкова с Кисой, он поехал дальше, косясь на уснувшего любовника. Даже во сне Толик

казался собранным.

Возле подъезда он ещё пару минут посидел, выкурив сигарету, и только после разбудил мужчину

осторожным прикосновением.

– Что? – чёрные глаза моментально открылись.

– Приехали. Я погуляю с Диком, а ты в душ сходи.

– Ты же спать хотел?

– Ты тоже на ногах еле держишься.

– Ладно, тогда я его утром выгуляю.

– Вместе сходим.

Они старались построить нормальные отношения, поддерживая друг друга. Дмитрий хотел показать

Щербатому, что так можно жить, и показывал изо дня в день. Возможно, он отказался бы от этого, если бы не видел отдачи, но отдача была.

Позже, прогуливаясь с собакой вокруг дома, Сизов позвонил матери и немного поговорил с ней. Да, он скучал порой по Германии, но его больше не тянуло туда с той силой, что была прежде. Он

привык к России, хотя и не понимал её во многом. И если бы ему пришлось уезжать, вряд ли он

уехал бы один. Мы в ответе за тех, кого приручили.

И Дика бы он не оставил. Он обожал этого умного пса и готов был часами возиться с ним. Собаки

преданы не из-за чего-то, а по натуре своей.

Вернувшись и приняв душ, Дмитрий тихо вошёл в комнату и в темноте, на ощупь, приблизился к

кровати:

– Спишь?

– Тебя жду. Ложись.

– Съездим в выходные в деревню? – накрывшись одеялом, он обнял любовника со спины.

– Наверное. Там подсохло, забор поправить надо.

– Сделаем.

– Ночи, Дим.

– Ночи.

Спокойно. Хорошо. Комфортно.

Они ещё не до конца приспособились друг к другу, но старались, и эти старания оправдывались. Да, не те люди, не в той стране, не в тех отношениях, но кого волнует, что происходит за дверьми их

дома? Они ни с кем не воевали, отстаивая чьи-то права, они просто жили. Жили так, как хотели, ничего и никому не доказывая.

Глава 49

Татьяна нервничала. Она ещё накануне вечером хотела поговорить с Романом, но не смогла

решиться. Как сказать ему об этом? Как он отреагирует? Подождать ещё немного? Нельзя ждать.

Именинник крутился во дворе, устанавливая мангал. С самого утра его отрывали от дел звонками и

сообщениями с поздравлениями. Смирнов пригласил только близких, потому что, откровенно

говоря, видеть кого-то ещё не хотелось. Посидеть по-семейному, так сказать.

Ира и Павел по приезде были отправлены на кухню в помощь Антоновой, Женя пропадала где-то в

городе, а Олег вместе с Сизовым и Финогеновым доделывали лавки и стол.

Чуть позже должны были прибыть приятель финансиста по тренажёрному залу и семейная пара, его

бывший коллега с супругой.

– Рома, – Татьяна подошла к мужчине, когда рядом никого не было, – мне нужно сказать тебе

кое-что.

– Так, Тань, не лучшее начало разговора. Что случилось? – шатен нахмурился.

– Боже, – Антонова зажмурилась и с шумом втянула носом воздух, будто собиралась прыгнуть в

воду с обрыва. – Я беременна, – выпалила она, не открывая глаз.

– Как это? – Смирнов уставился на неё с непониманием.

– Форточку на ночь закрыть забыла, – пробормотала брюнетка.

– Правда? Нет, в смысле не форточка, а это… ну…

– Ром, – распахнув глаза, Татьяна посмотрела на него, – думаешь, я такими вещами шутить

буду?

Из горла мужчины вырвался какой-то странный звук, похожий на бульканье, переходящее в

шипение. Антонова насторожилась, заметив маниакальный блеск в тёмно-зелёных глазах, а когда её

подхватили на руки, взвизгнула от неожиданности и вцепилась в крепкие плечи, чтобы не упасть.

– Танька! – Роман закружил её вокруг себя, заливаясь счастливым смехом. – Я так тебя люблю!

– Я тоже тебя люблю, но если ты меня уронишь, я забуду об этом и проломлю твою голову

молотком!

– Что? – шатен замер, обрывая смех и опуская женщину на землю.

– Голову проломлю молотком, – повторила она и вздохнула с облегчением, почувствовав под

ногами твёрдую почву.

– Нет. Что ты сказала до этого? – цепкие пальцы сжали её подбородок, не позволяя отвернуться.

– Я тебя люблю, – пробуя на вкус давно забытые слова, произнесла Татьяна, не отводя взгляда. —

Я тебя люблю, Ром.

– Если ты не выйдешь за меня, я сам себе голову проломлю.

– Это похоже на шантаж, а не на предложение.

– Пусть, – Смирнов выжидающе смотрел на неё.

– И даже на колено не опустишься?

– Таня!

– И цветов не будет?

– Таня!

– Что, совсем никакой романтики?

– Антонова, чёрт тебя побери!

– Да согласна я, согласна. И чего так нервничать?

Мужчины установили на расчищенной площадке наспех сколоченный стол и лавки, для верности

пошатав их, чтобы проверить на прочность. Ирина с Павлом выносили из дома приготовленные

блюда и маринованное мясо для шашлыка.

Татьяна встретила у ворот Игоря, приятеля Романа по тренажёрке, и проводила к остальным. А вот

когда из другой подъехавшей машины вышли бывший коллега финансиста с женой, она замерла, чувствуя, как к горлу подкатывается болезненный комок волнения.

– Таня? – мужчина запустил пальцы в волосы, слегка тронутые на висках сединой. Его густые

брови взлетели на лоб, рассечённый неглубокими морщинами, а обесцветившиеся, когда-то яркие

глаза расширились от удивления. Вытянутое лицо осветило радостью: – Какая встреча! Алла, – он

перевёл взгляд на супругу, – узнаёшь?

– Конечно, – мягко улыбаясь, суровая только на вид, женщина подошла к брюнетке. Поцеловав

Антонову в щёку, она произнесла своим шелестящим, похожим на шуршание листвы голосом: —

Рада встрече, Танюш. Мы так давно не виделись.

– Я тоже рада, – выдавила ошеломлённая Татьяна. – Здравствуйте.

– Ты похорошела, – Алексей подошёл ближе и обнял её. – Расцвела. До сих пор Борьке не

простил, что он отпустил тебя тогда.

– Лёш, зачем теперь об этом?

– Правда, не нужно, – Алла покачала головой. – Ты здесь гостья, Танюша?

– Не совсем, – брюнетка замялась. Вздохнув, она честно ответила: – Я здесь теперь хозяйка.

– О! – мужчина застыл на мгновение. – Значит, это с тобой Роман хотел нас познакомить.

– Лёш…

– Всё в порядке, Тань. Я очень рад за тебя. Ты заслуживаешь самого лучшего, девочка.

– А как там Боря? – всё-таки спросила Антонова.

– Холост, спокоен и хорош, как раньше, – засмеялась Алла. – Он не меняется.

– Я желаю ему только добра.

– Он знает это, Таня, – Алексей улыбнулся. – Ну,показывай ваши хоромы!

– Всем хай, – мимо них пронеслась Женя, волоча за собой большие пакеты.

– Что это? – Алла недоумённо моргнула.

– О, это близкий друг Ромы и девушка его сына по совместительству, – Татьяна с трудом смогла

сдержать смех, глядя на обескураженные лица гостей.

– Вихрь, – присвистнул мужчина. – Что ж, пойдём знакомиться.

– Гош, слюни вытри, – Смирнов похлопал по плечу приятеля, таращащегося на Кису голодным

взглядом. – Тебе тут ничего не светит.

– Не родилась ещё баба, способная отказать мне, – хмыкнул мужчина.

– Лисовский, поверь мне на слово. Здесь её парень, которого она обожает, и старший брат, на

которого лучше не нарываться.

– Кто?

– Вот этот, – финансист кивнул в сторону Павла, улёгшегося на лавку, – её молодой человек, а

тот, – взгляд был переведён на Щербатого, – заботливый братишка.

– Твою мать, они семиюродные, что ли?

– Родные.

– Охренеть.

– Я тоже был удивлён.

– А парнишка у неё так себе, – Игорь поморщился. – Такой мадемуазельке настоящий мужик

нужен.

– Что-то манией величия завоняло, – Копейкина стояла позади мужчин.

– Женька! – Роман, повернувшись, раскинул руки в стороны, и она маленьким ураганом влетела в

его объятия, оплетая конечностями.

– Извини, что задержалась, – девушка звонко поцеловала его в щёку. – Поздравляю, дорогой!

– Спасибо, – шатен улыбнулся и потёрся носом о нос Жени.– Ты меня задушишь.

– Я ж любя!

– Игорь, познакомься, это Евгения, она моя головная боль, – Смирнов попытался отлепить от себя

тощее тело, но потерпел поражение.

– Очень приятно, – Лисовский не отрывал взгляда от маленькой подтянутой задницы, которую

сейчас лицезрел.

– Ага, – Копейкина небрежно дёрнула плечом, не оборачиваясь.

– Жек, отлипни уже от него, – к ним подошёл хмурый Олег.

– Прости, друг, – девушка театрально вздохнула, – но мавра лучше не злить, ибо он на

соревнованиях доказал, что с ним опасно связываться, – спрыгнув на землю, она подхватила

брошенные пакеты и посмотрела на своего парня: – Пошли, Отелло.

– Ты вокруг себя отличный цветник посадил. Татьяна у тебя шикарна, эти две барышни тоже по-

своему хороши. Да, приятель, любят тебя бабы, – Игорь хохотнул.

– А я люблю их. По крайней мере, этих трёх женщин я обожаю. Есть ещё одна, но она пока с

Егором в доме копошится.

– Красотка?

– Ей тринадцать, озабоченный.

Роман был удивлён, узнав, что Татьяна знакома с Алексеем и Аллой, но удовлетворился коротким

объяснением о тесноте мира. Представив их и Игоря остальным, он с искренней улыбкой принял

поздравления и подарки. Самым смешным был подарок Жени. Эта бестия выволокла из комнаты

Олега спрятанную там заранее раскладушку и заявила, что это на случай, если он достанет Антонову

и будет выставлен за дверь. Но раскладушкой девушка не ограничилась и добавила к ней мягкие

игрушки, притащенные в двух пакетах, «чтобы спалось слаще». Все остальные старались

презентовать что-то, необходимое в доме, даже Алеся с Егором, скинувшись карманными деньгами, приобрели в подарок мужчине набор каких-то кривых отвёрток.

Татьяна же, не удержавшись, преподнесла Смирнову золотой браслет. Ну не могла она подарить ему

тумбочку, ковёр или кровать!

Когда все устроились за столом и наполнили рюмки и бокалы, а Финогенов встал к мангалу, именинник попросил внимания. Сегодня он чувствовал себя по-настоящему счастливым и хотел

поделиться этим чувством с дорогими людьми.

– Толь, отвлекись, – он обернулся к Щербатому. Дождавшись тишины, шатен широко улыбнулся

и заговорил: – Спасибо, что пришли. Мне очень приятно, что в эту минуту со мной самые близкие

люди. Не хватает только родителей, но, увы, их уже несколько лет нет с нами. Я хочу сообщить вам

кое-что важное. Таня, – он подал руку брюнетке, помогая подняться, – позволишь?

– Конечно, – Антонова встала рядом с ним. Она опасалась реакции дочери, но, в конце концов, рано или поздно Алеся бы всё узнала.

– Сегодня прекраснейшая из женщин, – наклонившись, Смирнов поцеловал тыльную сторону её

ладони и выпрямился, – согласилась стать моей женой и осчастливила меня известием, что я стану

отцом.

– Мать твою, а игрушки-то в тему были, – в воцарившейся тишине прохрипела Женя.

– Ромыч, дай я тебя поцелую! – Дмитрий подскочил с места и ринулся к другу. – Мужик!

Поздравляю! – целовать он почему-то полез Татьяну, сдавливая её в крепких объятиях. – А я знал, знал, что так и будет!

– Отвянь, провидец, – Толик оттащил неконтролируемого любовника от своей подруги и

подмигнул ей: – Умница, Танюх! Ром, – переведя взгляд на финансиста, он растянул губы в

улыбке, – уважаю, молодца!

– Это значит, что у нас ещё брат или сестра будут? – высунулся Егор.

– Да, – Алеся, затаив дыхание, восхищённо посмотрела на мать, а потом, подскочив, бросилась к

ней, обнимая и утыкаясь носом в грудь.

– Горько! – рявкнул Олег, опрокидывая в себя стопку водки, выхваченную из-под носа

ошалевшего Игоря.

– Удивили, – Алексей, смеясь, хлопал в ладоши.

– Потрясающая пара, – шелестя, произнесла его жена.

– Что-то глаза защипало, – Киса, достав из кармана платок, смахнула выкатившуюся слезу.

– Кажется, у меня тоже, – шмыгнул носом Павел. – Они такие классные!

– Не, всё круто, я понимаю, но за мясом кто смотреть будет? – Копейкина покосилась на мангал.

– Жалко ведь, если добро пропадёт, – заметив несколько укоризненных взглядов, обращённых на

неё, она засмеялась и выдала: – Должен же кто-то портить лучшие моменты. А вообще, – девушка

встала, – знали бы вы, как мне хочется орать от радости. Хотя, – она почесала затылок, – что мне

мешает? – набрав в грудь побольше воздуха, Женя закричала: – Йахууу!

– Я счастлива. Я, правда, счастлива, – Татьяна, обнимая дочь и прижимаясь плечом к любимому

мужчине, сияла. Неужели её одиночество кончилось?

Она больше не маленькая сопливая девчонка, которой нужно родительское благословение —

родители давно перестали всерьёз интересоваться её жизнью. Она взрослая женщина, которая смогла

преодолеть саму себя и снова открыться кому-то. Распахни своё сердце… Роман распахнул его

настежь, сорвав замки и засовы. Счастье есть, просто иногда оно задерживается в пути.

Глава 50

Июльское солнце нещадно пекло. Щербатый вытер вспотевший лоб и, скрипнув низенькой

калиткой, ступил на обнесённую чёрной оградкой землю.

– Привет, брат, – он коснулся рукой серого памятника. – Прости, что давно не приходил, —

опустив взгляд вниз, Толик заметил засохший букет васильков. Улыбнувшись, он прошептал: —

Танька.

Сразу вспомнилась далёкая отзвеневшая юность, дембель, возвращение домой и лучший друг с

охапкой полевых цветов в руках.

– Я люблю её, брат, – Кирилл широко улыбался. – Ты ведь не бросишь, поможешь?

– Конечно.

Разве Финогенов мог отказать? Ради друга он бы и горы свернул.

Антонов скрипел зубами, когда отец Татьяны выставил его за дверь, а потом, махнув по рюмашке, закадычные друзья выдумали историю с беременностью. Свадьба. Скромная, по средствам, ленточки, цветы, кольца, неудобный строгий костюм и душащий галстук, подпись свидетеля, застолье, пролитое на белое платье новобрачной вино, песни под гитару дуэтом с Кириллом, каменное лицо новоиспечённой тёщи и пылающие гневом глаза тестя, счастливые старики Антоновы

– воспоминания проносились яркими картинками.

– А я ведь опять, получается, – Щербатый, опустился на деревянную лавку, сколоченную им

самим несколько лет назад, – Танюху замуж отдаю. И, знаешь, Кир, чувствую, что это правильно, как и тогда. Мужик Ромка нормальный, наш, свойский. Он сумеет девок твоих сберечь, а я

присматривать за ними всеми буду на всякий случай, – достав из пакета и устроив на дощатом

столике чекушку и две стопки, Толик плеснул беленькой. Нагнувшись, он поставил одну стопку

рядом с засохшим букетом, а другую приподнял и, глядя на фотографию, произнёс: – За тебя, —

залпом выпив, он поморщился и с шумом втянул носом воздух.

– До дна, давай же! – Кирилл, смеясь, смотрел на друга, с перекошенным лицом глотающего

самогон из алюминиевой кружки. – Молодца!

– Твою мать, – Финогенов стукнул посудиной по деревянному ящику, заменяющему стол.

– Закуси, ну, – Антонов впихнул ему в руки солёный огурец. – Хорошо пошло?

– Ядрёно, – хрустя, пробормотал Щербатый.

– У Савельича не бодяга какая-нибудь, – деловито заметил Кирилл, наливая из бутылки в ту же

кружку. – Ну, брат, за баб, – пил он махом, на выдохе.

– А у тебя есть кто? – поинтересовался Толик.

– Кто ж до армии на одной останавливается? Думаешь, ждать будут? – парень достал из банки

огурец и хрустнул. – Отслужу, а там посмотрим.

– Кир, а ты откосить не хотел?

– Мужик служить должен. Скажи, вот ты косить будешь, если возможность появится? Я ж вернусь, как раз тебе срок придёт.

– Не буду, – шестнадцатилетний Толя Финогенов во всём стремился походить на старшего

товарища.

– Правильно, брат. Мы с тобой из одного теста вылеплены.

– Ромка сказал, что ребёнка Кириллом или Кирой в твою честь назовут, – Щербатый, достав из

помятой пачки сигареты, прикурил две, одну из которых положил к полной стопке водки и сухим

цветам, а другую закурил сам, уничтожая мелкими, но частыми затяжками. – Я не ожидал, честно.

Он сам так решил, – крепкая затяжка привычно царапнула горло. – Свадьба скоро. Танька

волнуется, как в первый раз. Глаза здоровые, как у испуганного оленя. Да ты лучше меня знаешь, какие у неё глазищи.

– Толь, а твоя мама не заругает, что ты меня привёл? – шмыгая носом, Таня остановилась возле

подъезда.

– Если мы тебе дыру на платье не заштопаем, твои тебя вообще прибьют, – парень ткнул пальцем

в порванный рукав. – Мамка на машинке за пару минут заделает.

– Я стесняюсь, неловко как-то. Что она подумает?

– Что не надо девкам на деревья лазить, спасая дворовых кошек.

– Но котёнок совсем маленький был, а мальчик плакал, потому что сам достать его не мог!

– Меня позвать не могла?

– Ты с друзьями был.

– У меня только два друга, один из которых ты, запомни, – Толик серьёзно взглянул на девушку.

– А второй?

– А второй, надо полагать, я, – сзади них раздался тихий смех.

– Ой! – Таня дёрнулась от неожиданности и обернулась: высокий молодой человек сидел на

лавочке и смотрел в небо, щурясь от солнца.

– Кир, как у тебя получается так тихо подкрадываться? – Финогенов, резко развернувшись, широко улыбнулся.

– Послужишь и не такому научишься, брат. Ты забыл, что я тебе говорил по поводу подружек до