Текст книги "Распахни свое сердце (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

первого класса занималась гимнастикой, но это не привлекало её, и она настаивала, чтобы её отдали

на борьбу. Татьяна советовалась с Толиком, она боялась травм, но Щербатый встал на сторону

девочки, зная, что Кирилл был бы рад этому решению. Потом был долгий и мучительный выбор

секции, остановленный в результате на самбо. Может, не самое удачное и лёгкое занятие для

десятилетней девочки, но Алеся упёрлась, не желая ничего другого. Конечно, ведь когда-то её папа и

дядя Толя выбрали именно этот вид борьбы.

Со временем в девочке убавилось агрессии, которую она выплёскивала на занятиях, и Татьяна была

благодарна Финогенову, убедившему её согласиться с дочерью.

Нет, Алеся не стала вдруг милой, послушной и понимающей, она просто училась сдерживать свои

эмоции и концентрироваться. И ещё она заметила в себе какое-то непонятное чувство ненависти, когда кто-то на её глазах обижал слабых. Ей хотелось защитить, спасти и научить быть сильным.

Видимо, это передалось ей от Кирилла, обладающего острым чувством справедливости. Она готова

была броситься на защиту обиженного, даже если обидчик превосходил её по силе. В тринадцать лет

мало думаешь о последствиях, и чувство страха притупляется под действием злости.

Когда-то Алеся отбила у дворового мальчишки маленького котёнка, измученного, трясущегося, подранного и шугающегося от любого движения. Девочка принесла его домой и настояла, чтобы он

остался. Татьяна вздохнула, но, как и всегда, уступила дочери, правда, потребовав обещание, что они

отвезут его к ветеринару на проверку: всё-таки уличные кошки могут быть заражены какой-нибудь

дрянью. С тех пор котёнок, названный Локасом, жил с ними, превратившись со временем в

подтянутого котяру с гладкой рыжей шёрсткой.

Припарковав старенький серебристый Форд, купленный ещё Кириллом, Антонова замерла: возле

ворот гудела толпа школьников, а причиной тому была какая-то разборка, участницей которой

являлась её дочь. Алеся, широко расставив руки, как крылья, закрывала собой худого мальчишку в

очках с взъерошенными тёмными волосами, прижимающего к своей груди грязный рюкзак. Егора

Смирнова Татьяна узнала сразу, ведь она лично устраивала его в школу вместе со старшим братом

неделю назад. Стараниями женщины младший попал в класс Алеси, считающийся дружным и

приветливым к новичкам.

Татьяна выскочила из машины и ринулась к толпе, стуча каблуками по асфальту. На её дочь

надвигался полноватый крепыш Артамасов Никита, известный своим задиристым характером и

наличием богатенького папочки.

Татьяна звала дочь на бегу, но её голос тонул в гуле школьников.

Алеся рванулось вперёд первой, подныривая под руку противника и заворачивая её сзади, а потом

она отвлеклась, заметив, как один из дружков Никиты толкает Егора в грязь, пиная в живот. Эта

заминка стала её ошибкой, потому что Артамасов, извернувшись, с силой оттолкнул её от себя и

занёс руку для удара. Это длилось какие-то мгновения, жалкие секунды, пока Татьяна бежала от

своей машины, не успевая. Несколько шагов через рваные удары сердца.

– Стоять! – громкий резкий голос, перекрикивающий вой толпы, заставил всех обернуться.

Высокий старшеклассник, перепрыгивая через осенние лужи, врезался в толпу, расталкивая тела

локтями. Карие глаза зло прищурились, мелированная чёлка липла ко лбу, а кулаки опасно

сжимались. Подскочив к замершему Артамасову, парень сделал резкую подсечку, роняя Никиту на

землю, и, развернувшись, бросился к Егору, лежащему в луже и сжимающему руками рюкзак.

– Горик, ты как? Вставай! – рывком он поднял мальчишку на ноги. – Где болит?

– Олег, – Егор уткнулся носом в грудь старшего брата и всхлипнул. – Алеся, она, она…

– Она молодец, – потрепав мальчика по волосам, старшеклассник обернулся к Алесе, которую уже

обнимала взволнованная женщина. С ней Олег познакомился, когда их с братом оформляли в школу.

Он даже принял её за любовницу отца, но тот объяснил, что она по просьбе его друга занимается

этим делом.

– Лисёнок, что случилось? Ты цела? – Антонова теребила дочь за плечи.

– Нормально всё, мам, – девочка отступила на шаг и посмотрела на отряхивающегося

озлобленного Никиту. Сузив глаза, она прошипела: – Урод, никогда больше не подходи к нему!

– Да ты знаешь, кто мой отец?! Да вам всем хана! – Артамасов злобно покосился на Олега, обнимающего младшего брата.

– Никитушка! – к мальчишке подбежала довольно молодая девушка, его мачеха. – Что с тобой?

Кто посмел?

– Отвали, – он грубо оттолкнул её. – Где отец?

– Он на совещании, – залепетала извиняющимся тоном жена Артамасова-старшего.

– Следите за своим сыном, – Татьяна едва сдерживалась, чтобы лично не дать подзатыльник

хулигану.

– Ты кто такая? – юная блондинка смерила её презрительным взглядом. – Рот свой захлопни!

– Это никто, Наташ, – Никита махнул рукой. – У неё дочь припадочная.

– Так это она на тебя руку подняла? – девушка закипела.

– Он, – мальчишка кивнул в сторону Олега.

– Я пожалуюсь директору, я заявление напишу!

– Пошла ты, – старшеклассник, отпустив младшего брата, подошёл ближе, в упор глядя на

раскрасневшуюся девушку: – Кем себя возомнила? Я твоего выродка поломаю, если он ещё раз

приблизится к Егору или к этой девочке, – он кивнул на Алесю. – А тебе советую извиниться

перед Татьяной Михайловной и валить отсюда. Я женщин не бью, иначе бы с удовольствием ткнул

твоё личико в ближайшую лужу.

– Знай своё место, щенок! – Наталья замахнулась и отвесила парню пощёчину, карябнув кожу

острыми ногтями.

– Не смей, дрянь! – Антонова могла стерпеть многое, сказанное лично ей, не опускаясь до уровня

уличной торговки, но видеть, как зажравшаяся дешёвка, возомнившая себя царицей, распускает руки

на школьников, было выше её сил. Ей было плевать, что на шум уже сбежались учителя, что

запыхавшийся директор, заготавливая в уме речь, маленькими шажками приближается к ним, решая, кого менее опасно обвинить в сложившейся ситуации. Схватив Артамасову за волосы, она резко

потянула её на себя, а потом наклонила головой к земле.

– Пусти! – девушка визжала, пытаясь освободиться, а её пасынок с каким-то мерзким

наслаждением наблюдал за этой сценой, не пытаясь вмешаться.

Даже Алеся замерла, с восхищением глядя на мать, тыкающую лицом в грязь Наталью. Учителя

боялись подойти, не зная, чью сторону принять, а директор, добежав, наконец, до места

происшествия, всплеснул руками и взвыл:

– Прекратите! Что же я Семёну Георгиевичу скажу! Татьяна Михайловна, отпустите её!

Брезгливо вытерев руки, Антонова подошла к дочери, обнимая ту за плечи.

Директор чуть ли не волосы на себе рвал, вопя:

– Никита, помоги маме подняться!

– Она мне не мать, – Артамасов с отвращением взглянул на растрёпанную грязную девушку и

сплюнул под ноги. – У меня такие мамаши раз в год меняются.

Олег, держа за руку брата, встал возле Татьяны и Алеси. Ему даже немного жалко стало эту глупую

пустышку, сброшенную с небес на землю, но не более того. Она была именно жалкой, не

заслуживающей и капли сочувствия.

– Татьяна Михайловна, вы в порядке?

– Это у тебя надо спросить, – Антонова достала из кармана пальто чистый платок и вытерла щёку

старшеклассника. – Надо обработать, чтобы зараза какая-нибудь не попала. Всё-таки лак для ногтей

в себе много гадостей содержит.

– Ерунда.

– Егор, не плачь, – Алеся обняла одноклассника. – Всё будет хорошо.

Мальчик пытался что-то ответить, но от волнения лишь заикался.

– Я прошу вас пройти в мой кабинет, – директор подал руку Наталье, помогая подняться на ноги.

– Я вынужден позвонить Семёну Георгиевичу и родителям этих мальчиков.

– Олег, звони отцу, – взяв за руки Алесю и Егора, Татьяна повела их вслед за директором, успокаивающим Артамасову, и Никитой, равнодушно вышагивающим рядом.

В кабинете директора стояла тишина. Сам Фёдор Павлович нервными шагами ходил вокруг стола, бросая взгляды на сидящих на кожаных диванчиках участников происшествия. Он нервно сглатывал, представив, что с ним сделает Артамасов за своего сына и жену, и мысленно молился всем богам.

Алеся обнимала Егора, уже успокоившегося, но всё ещё подрагивающего от страха перед отцом. Он

всегда боялся расстроить Романа и не оправдать его надежд. Олег стоял за спинкой дивана, положив

одну руку на плечо напряжённой Татьяны. Эта женщина заступилась за него, за постороннего парня, наплевав на последствия. Она, обычная секретарша, не побоялась сцепиться с подстилкой известного

бизнесмена, а её дочь, малолетняя девчонка, бросилась на защиту слабого мальчишки. Наталья

всхлипывала, пытаясь оттереть с лица грязь, размазывая её платком, а Никита вольготно развалился, вытянув ноги. А что ему будет? Папочка накажет всех, посмевших прикоснуться к нему, и этого

противного очкарика, сдружившегося с мерзкой Антоновой, возомнившей себя борцом за

справедливость. Они все должны знать своё место.

Семён Георгиевич Артамасов влетел в кабинет, гневно оглядываясь по сторонам. Заметив жену, он

поморщился.

– Что произошло? – его тонкие губы сжались, а острый вытянутый нос, густые брови и небольшие

тёмные глаза делали его похожим на хищную птицу.

Наталья, всхлипывая, стала рассказывать, как на неё набросились и избили, опозорив и унизив.

Никита с гаденькой улыбкой, приукрашивая события, поведал, что на него напала ненормальная

Алеся, решившая показать свои боевые способности, а новенький старшеклассник помогал ей.

Артамасов внимательно посмотрел на Татьяну, скользнув взглядом по привлекательной фигуре:

– Я бы хотел послушать вашу версию.

– А это имеет смысл? – Татьяна усмехнулась. – Думаю, вы уже сделали определённые выводы, найдя виновных. Только вот извинений ваша жена не дождётся ни от меня, ни от детей. То же

касается и вашего сына.

– Именно поэтому я и хочу выслушать, что было на самом деле.

– Папа, ты мне не веришь? – Никита вскочил с дивана, ошарашено уставившись на отца.

– Ни единому слову, – Семён Георгиевич даже не посмотрел на сына.

– Он порвал учебники Егора, – заговорила Алеся, – выбросил его рюкзак в окно, а потом хотел

избить.

– Причины? – Артамасов нахмурился.

– А они нужны? – подал голос Олег, криво ухмыльнувшись. – Может, то, что он новенький? Или

очки носит? Или учится хорошо? Вы думаете, всё имеет причины? Если хотите знать, я назову одну

из них, – парень замолчал на несколько секунд. – Он избалованный папенькин сынок, не знающий

правил. По его мнению, все вокруг грязь и ничтожества, обязанные лебезить перед ним и потакать

его прихотям. То, что он нападает на слабых, а с сильными предпочитает бороться с помощью вас, говорит о многом, не находите?

Артамасов слушал внимательно, чуть прищурившись и склонив голову.

– Кто его ударил? – мужчина обвёл всех взглядом.

– Я, – Олег широко улыбнулся. – И двину ему ещё не раз, если он сунется к Егору, Алесе или

ещё кому-нибудь.

Семён Георгиевич в два шага оказался возле старшеклассника. Татьяна, испугавшись за парня, вскочила и, обогнув диван, упёрлась рукой в грудь Артамасова.

– Не позволю! – глаза женщины горели, и бизнесмен в восторге смотрел на неё, гневную, готовую

броситься на него в любую секунду. С трудом отведя от неё взгляд, он перехватил её руку за

запястье и отвёл в сторону, удерживая. Другую руку он протянул Олегу, улыбаясь, и тихо произнёс:

– Спасибо, пацан. Уважаю.

Смирнов пожал предложенную ладонь и обнял Татьяну за талию, желая отодвинуть её подальше от

голодного взгляда, который заметил.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет быстрым шагом вошёл Роман. Первое, что он

увидел, это руку сына на талии Антоновой, зажатой между ним и каким-то мужчиной, вцепившимся

в её запястье. Царапины на щеке Олега, потрёпанная женщина, всхлипывающая в углу, грозный вид

маленькой девочки, обнимающей вздрагивающего лохматого Егора, сопляк в грязной одежде, топчущийся на месте, и мечущийся возле окна директор ввели его в ступор.

– Что тут происходит?

Директор взмахнул руками, застонав, и отвернулся к окну. Он всё ещё не знал, во что выльется

лично для него эта история.

– Кажется, вопрос улажен? – Артамасов с неохотой отпустил руку Татьяны, чем мгновенно

воспользовался старшеклассник, притягивая женщину себе. – Я прошу прощения за недостойное

поведение моего сына и жены.

– Но это она на меня напала! – Наталья взвизгнула.

– Я думаю, на то были причины, – отрезал мужчина, скривившись. – Никита будет наказан.

– Пап, я…

– Замолчи! Фёдор Павлович, – бизнесмен посмотрел на замершего директора, – насколько я

знаю, у вас в гимназии есть класс музыки?

– Да.

– Прошу зачислить моего сына. Если ему некуда девать энергию, мы направим её в нужное русло.

– Нет, – мальчишка взъерепенился.

– Тебя никто не спрашивает. Думаю, фортепиано подойдёт.

– Конечно, Семён Георгиевич, как скажете.

– У вас замечательные дети и супруга, – Артамасов кивнул Смирнову.

– Я не его жена, – тихо пробормотала Татьяна, зачем-то оправдываясь.

– Да? – Семён Георгиевич довольно хмыкнул. Всё-таки нужно будет узнать об этой дамочке как

можно больше. – Извините, я спешу, – хмуро покосившись на Наталью и Никиту, двинувшихся к

двери, он улыбнулся Татьяне и, наклонившись, поцеловал тыльную сторону её ладони, слегка сжав

пальцы. – Мне было приятно познакомиться с вами.

– Взаимно, – Антонова удивлённо моргнула.

– До свидания, – Артамасов попрощался кивком с остальными и быстро вышел вслед за женой и

сыном.

– Опасайтесь этого человека, – наклонившись, Олег прошептал на ухо Татьяне, продолжая

прижимать её к себе.

– Кхм, – Роман закашлялся, выжидающе глядя на сына. – Может, мне всё-таки объяснят, что

произошло?

– Дома поговорим, – старшеклассник посмотрел на отца и перевёл взгляд на брата: – Горик, пойдём.

Мальчик поднялся, сжав ладонь Алеси, и они вместе вышли.

– До свидания, Фёдор Павлович. Извините, – Олег развернулся к директору спиной и вывел

Антонову из кабинета, придерживая за талию. Ему хотелось как-то проявить заботу и внимание к

этой женщине.

– Отлипни уже от неё, – Роман тихо рыкнул, догоняя старшего сына.

Татьяна попыталась отстраниться, но парень удержал её, хмыкнув:

– Пап, не начинай.

Алеся и Егор уже стояли возле ворот, когда остальные вышли из здания школы.

– Я отвезу вас домой и вернусь на работу, – Смирнов подошёл к новенькому блестящему чёрному

джипу.

– Мы доберёмся сами, – Олег запротестовал.

– Куда Егору в таком виде? – Роман нахмурился, а мальчишка сжался под его взглядом. – Чёрт, дома мы во всём разберёмся.

– Я отвезу мальчиков, – Антонова порылась в сумке и достала ключи от машины.

– Вот этого я меньше всего хочу.

– Пап, не надо. Ты ничего не знаешь, – покачав головой, Олег уверенно повёл женщину к её

машине, которую запомнил с того дня, как Татьяна оформляла их в школу.

– Позвоните мне, когда доберётесь. Я скоро буду, – финансовый директор хлопнул дверцей и

сорвался с места, не щадя шин.

Снова он обязан этой кукле, сам не зная за что. И больше всего злило, как трепетно с ней держался

его сын и пожирал глазами какой-то мужик в кабинете директора. Чем она берёт их всех?

Пустоголовая глупая кукла, как и все, мечтающая о богатом хахале. Они все одинаковые, все.

Редчайшие исключения только подчёркивают общее правило продажности.

Он так и не извинился перед ней после того случая возле туалета. Нет, он принёс коробку конфет и

молча положил на её стол, но у этой идиотки не хватило мозгов понять, что к чему, и она принесла

эти конфеты в кабинет Дмитрия вместе с кофе. Та же история повторилась и после того, как она

устроила его детей в школу и в спортивные секции. На коленях он перед ней ползать теперь должен, вымаливая прощение? Ни одна женщина не поставит его на колени. Они того не стоят.

Настроение не смог поднять даже Сизов, сам замороченный чем-то, злой и уставший.

Просидев над документами пару часов, Смирнов сорвался с места, так и не дождавшись звонка от

детей, зато получив чудное сообщение от Олега, гласящее: «Мы у Татьяны, приедем позже».

Теперь она просто Татьяна? Какая прелесть, аж зубы сводит.

Выяснив у друга, который был настолько раздражён, что даже не поинтересовался причинами, адрес

секретаря, Роман, матерясь сквозь зубы, поехал к Антоновой, намереваясь вставить сыновьям по

первое число и забрать их домой.

***

Трофим – Танька-Красавица.

Глава 5

Роман уже начал набирать номер квартиры на домофоне, но подъездная дверь распахнулась, и из

неё выскочил подросток, вихрем пронёсшийся мимо мужчины. Проскользнув внутрь, Смирнов долго

тыкал пальцем в кнопку вызова лифта, что не принесло результата, и, бормоча ругательства под нос, стал подниматься по лестнице. Четыре этажа он преодолел мужественно, на шестом с тоской

посмотрел в лестничный пролёт, а к девятому этажу уже проклинал лифтёров. Кто сказал, что

курение не влияет на здоровье, если ты время от времени посещаешь тренажёрный зал? Будь ты хоть

трижды спортсменом, никотин щадить не станет, наградив одышкой.

Требуемый одиннадцатый этаж встретил Романа тусклым светом доживающей свою жизнь

лампочки и приятным запахом выпечки, исходящим из какой-то квартиры. Возле нужной двери

запах был сильнее всего, а когда она резко открылась, едва не поприветствовав лицо Смирнова, протянувшего руку к звонку, он заполнил собой всё.

Не мигая, на финансового директора смотрело лысое чудовище.

– Эм, здравствуйте, Анатолий Евгеньевич, – Роман отступил на шаг.

– Ага, – Толик застегнул кожаную куртку и протянул руку, переступив порог.

Пожав крепкую ладонь, Смирнов засунул руки в карманы распахнутого короткого чёрного пальто.

– А я тут…

– За мелкими? – перебил Щербатый, придерживая дверь.

– Да.

– Угу, – Финогенов пропустил гостя в квартиру Татьяны и скрылся на лестнице.

Смирнов пожал плечами, когда за его спиной щёлкнул замок, разулся и прошёл по светлому

коридору, пытаясь отыскать хозяйку. Щекочущий ноздри запах отзывался рычанием в желудке, напоминающим о необходимости закинуть в него что-нибудь съестное.

С левой стороны было две закрытых двери приятного орехового цвета, в одну из которых было

врезано несколько маленьких окошек с матовым стеклом. Не нужно было быть великим сыщиком, чтобы определить за этими дверьми туалет и ванную. Справа, видимо, было две комнаты, но

Смирнов шёл прямо, потому что из-за приоткрытой дверцы-гармошки доносились громкие голоса и

смех.

В кухне, куда вошёл Роман, царила абсолютная семейная идиллия: Егор, в простой чёрной

футболке, джинсовых шортах и тапочках-зайчиках пыхтел рядом с Алесей, одетой точно так же, самозабвенно отдаваясь вырезанию кружочков из раскатанного теста при помощи стаканов; Олег, закатав рукава рубашки, прокручивал мясо в старенькой железной мясорубке, а Татьяна, наклонившись к духовке, вытаскивала противень с очередной порцией пирожков, от которых

доносился потрясающий запах, сводящий зубы.

– Кхм, – кашлянув, Смирнов привлёк к себе всеобщее внимание. – Чем занимаетесь? – он и сам

поразился идиотизму своего вопроса.

– Пельмени лепить будем, – с важным видом ответил Егор, вытирая ладонью муку со щеки. Он

выглядел таким смешным, что Роман невольно улыбнулся.

– Здравствуйте ещё раз, – хозяйка сложила пирожки в глубокую миску и накрыла кухонным

полотенцем. – Вы за ребятами?

– Естественно, – Смирнов кивнул.

– Придётся подождать, потому что я не уйду, пока не попробую домашних пельменей, – Олег

продолжал крутить ручку мясорубки, косясь на отца.

– Вы оба уже должны были быть дома! – Роман рявкнул резче, чем хотел. На кухне повисла

тишина, и только Алеся фыркнула, запуская ладонь в пакет с мукой.

– Вот разорался, – девочка махнула рукой, и белые крупинки осыпали чёрное пальто замершего

мужчины. – Не мешайте, если помогать не хотите.

– Лисёнок! – Татьяна ахнула, прикрыв рот ладонью.

Смирнов моргнул несколько раз и опустил взгляд, рассматривая своё пальто.

Олег, не удержавшись, громко заржал, а Егор закрыл собой Алесю, порывающуюся вытрясти на его

отца остатки муки.

– Чайку? – Антонова с трудом сдерживала смех.

– Кофе, – на автомате ответил мужчина и, опомнившись, добавил: – и щётку, если можно.

– Конечно, – Татьяна вышла в коридор и открыла дверь в ванную. – Давайте пальто, я почищу.

– А кофе?

– А что важнее на данный момент?

– Кофе, – не сомневаясь, ответил Роман.

– Мойте руки и на кухню. Пальто оставьте здесь.

– Спасибо.

Смирнов снял верхнюю одежду и устроил на крючке возле халатов. Он долго мыл руки, думая о

том, что забыл в этом доме и почему не уйдёт прямо сейчас.

А Антонова уже стояла у плиты, колдуя над ароматным напитком. Ей было неловко из-за того, что в

её квартире находится мерзкий тип, от которого не приходится ждать чего-то хорошего. Зато дети у

него были чудесные, открытые, приветливые, сообразительные и интересные.

Олег расправился с мясом и резал лук, вытирая рукавом слезящиеся глаза, а Егор с Алесей, закончив

с вырезанием кружочков, ушли в комнату девочки.

– Татьяна, простите моего отца, – старшеклассник повернулся к женщине. – У него бывает

порой.

– Я заметила. Всё в порядке, – хозяйка улыбнулась, взглянув на парня через плечо. – Кофе

будешь?

– Нет, спасибо. Дождусь пельменей, а потом с удовольствием попробую ваши пирожки.

– Тогда достань из шкафа какую-нибудь посудину для своего отца.

– Татьяна, вы ведь не на работе сейчас, – достав чашку, покачал головой Олег.

– Он мой гость, – сказано это было таким тоном, что невольно вспоминалась известная фраза о

незваном госте и татарине.

Войдя в кухню, Роман устроился на высоком стуле, вытянув длинные ноги.

– Ваш кофе, – женщина подвинула к нему белую чашку и отвернулась к старшекласснику, заканчивающему с начинкой для пельменей.

– Спасибо, – Смирнов блаженно улыбнулся, сделав пару глотков. – Можно мне пирожок?

– Конечно, – натянув на лицо улыбку, больше похожую на оскал, Антонова поставила перед

финансовым директором миску с выпечкой и сдёрнула с неё полотенце.

– Благодарю.

– Чтоб ты подавился, – хозяйка тихо пробормотала под нос, но Олег услышал её и сдавленно

хрюкнул в кулак.

– Будем лепить? – старшеклассник, сдерживая смех, выжидающе посмотрел на женщину.

– Да, – Татьяна кивнула, закатывая рукава серой спортивной кофты. – Алеся! Егор! – крикнув

так, что Смирнов-старший чуть не вылил на себя кофе от неожиданности, она вытащила из шкафа

широкие доски. – Сюда складывать будем.

– Есть, шеф! – Олег широко улыбнулся и принялся за дело.

К нему присоединились прибежавшие брат с подружкой, весело улюлюкая.

– Я пальто почищу, – Антонова вышла из кухни, прикрыв за собой дверцу-гармошку.

Пока Смирнов дожёвывал второй пирожок и допивал кофе, дети рассказали ему о происшествии в

школе.

Мужчина задумался на пару минут, а потом вышел в коридор и заглянул в ванную, где хозяйка

квартиры уже заканчивала с чисткой.

– Татьяна Михайловна, у вас курить можно?

– На балконе, пойдёмте, – женщина проскользнула мимо финансиста и, повесив пальто в

прихожей, толкнула одну из дверей, приглашающе кивнув.

Роман быстрым взглядом оценил гостиную, говорящую о вполне приличном доходе, улыбнулся

плакату на светлой двери, ведущей в другую комнату, гласящем «не входить!».

Выйдя на открытый балкон, Антонова спустила рукава кофты и поёжилась. Ноябрь выдался

промозглым, дождливым и почти без снега.

Смирнов закурил и, перехватив взгляд женщины, протянул ей пачку, удивлённо моргнув.

– Иногда курю, – пояснила Татьяна, вытаскивая сигарету и прикуривая от зажигалки гостя. —

Спасибо.

Сделав пару глубоких затяжек, шатен покосился на хозяйку квартиры, прикрывшую глаза и

выпускающую серые кольца дыма, задрав подбородок.

– Татьяна Михайловна, – он замялся на мгновение, – я прошу прощения за тот случай.

– Какой? – васильковые глаза распахнулись и тут же хитро прищурились.

– Я о той малоприятной сцене, когда я наговорил того, чего не должен был. Хотелось бы верить, что мы забудем это недоразумение.

– Мир, дружба, жвачка? – Антонова усмехнулась. – Или заменить что-то из этого конфетами?

– Так вы поняли?!

– Не стоит считать меня дурой. Я прекрасно поняла, зачем вы мне подсовывали эти подношения, но предпочитаю открытые действия, а не окольные пути. Забудем, Роман Николаевич, хотя, признаться, было мерзко.

– И я хотел бы поблагодарить вас за хлопоты со школой и секциями, а за сегодняшнее я

признателен вдвойне.

– Почему бы вам не отдать Егора на борьбу, как Олега?

– Проблематично с его зрением. Боюсь, что последствия какого-нибудь удара станут плачевными.

– Я тоже беспокоилась за Алесю, но сейчас благодарна человеку, убедившему меня согласиться с

дочерью. Мне казалось, что самбо не для маленькой девочки, но, знаете, я ни о чём не жалею.

– Самбо?

– Да, они с Олегом занимаются у одного тренера.

– И всё же, как я могу отблагодарить вас?

– Не любите быть должным? – тонкая чёрная бровь изогнулась.

– Не люблю.

– Хм, – Татьяна затянулась, задумчиво глядя на окна соседнего дома. – Егор говорил, что вы

наметили плотную музейную программу для детей.

– Да, это так.

– Отлично. Я могу попросить вас включить в эти экскурсии Алесю?

– И это всё?

– А мне ничего не нужно, – Антонова пожала плечами. – Я не успеваю, а одну дочь не отпущу.

– Я не собирался лично водить сыновей по музеям. Олег в состоянии проследить за братом. Думаю, они будут рады разбавить мужскую компанию.

– Спасибо.

– Татьяна Михайловна, вы странная… – Роман выбросил окурок и улыбнулся. – Вы могли бы

воспользоваться моим предложением и потребовать материальную компенсацию.

– Зачем? Я помогла вашим детям и в ответ прошу помощи для своего ребёнка. Это равноценно и

разумно.

– Договорились.

– Думаю, раз вопрос решён, – женщина, сделав последнюю затяжку, отправила окурок следом за

предшественником, – мы можем поужинать.

– С удовольствием.

Когда они вернулись на кухню, то застали интересную картину: Алеся со скалкой в руках носилась

вокруг стола за хохочущим Олегом, а Егор упорно лепил пельмени, будто это было важнейшей

целью его жизни.

– Эм, – Татьяна хлопнула загнутыми пушистыми ресницами, которые без туши были на несколько

тонов светлее её подкрашенных волос. – А что тут происходит?

– Этот придурок сказал, что у меня руки растут из задницы! – девочка дотянулась скалкой до

спины старшеклассника, хорошенько приложив его.

– Что за выражения! – Антонова цокнула языком. – Оставь в покое Олега!

– Сдаюсь! – Смирнов-младший опёрся руками о стол, смеясь. – Мир?

– Конечно! – ткнув парня в бок и ударив в плечо, Алеся успокоилась, довольно хмыкнув.

– Мне кто-нибудь помогать собирается? – подал голос Егор, поправляя сползшие на нос очки.

– Я помогу, – Роман с деловитым видом устроился за столом и, понаблюдав за сыном, принялся

лепить пельмени.

Алеся с Олегом присоединились, продолжая пинать друг друга и подначивать, а Татьяна, поставив

кастрюлю с водой на плиту, с улыбкой смотрела на дружную компанию. После разговора с

финансовым директором ей стало как-то легче, но это не значило, что она изменила своё осторожное

отношение к нему. Этот мужчина был слишком заносчив и высокомерен, и она понимала, что их

перемирие временное и весьма сомнительное.

Смирнов, в свою очередь, смягчился к брюнетке, удивлённый её простотой, но не рисковал

кардинально менять своё мнение о ней, как о женщине.

***

– Ещё никого не приметил? – Леонид подошёл к Щербатому, сидящему возле барной стойки, и

положил руку на плечо.

– Привет, Костенко, – Толик кивнул. – Как видишь, нет.

– Изживай свои комплексы, – хозяин клуба покачал головой. Его всегда поражало, как мог этот

сильный мужчина порой теряться из-за отталкивающей внешности. Да, пачками на него воздыхатели

и воздыхательницы не вешались, а многие даже шарахались, но и монахом его можно было назвать с

огромной натяжкой. Молодёжь не спешила знакомиться с ним, если только не принимала за богатого

папика, но представители зрелого поколения, познакомившись с Финогеновым, были не против

продолжить более тесное общение. Обычно сам Лёня и знакомил любовника с кем-нибудь, тщательно отбирая кандидатуру. Сам Щербатый редко шёл на контакт первым, разве что с

несколькими своими пассиями он был решителен, но то дела минувшей молодости, когда его щёку

ещё не украшал уродливый кривой шрам.

– Какие комплексы? – Толик хмыкнул.

– Перестань. Кто тебя познакомил с твоей последней? Коллега по работе? А с предыдущими? Толь, не жди, когда тебе бабу или мужика на блюдечке принесут! Ты ведь раньше брал, что хотел, а не что

дают, – Костенко сел рядом. Почему люди такие глупые? Они хотят видеть красивую картинку, но

не желают заглядывать глубже, довольствуясь поверхностными мазками художника. Большинство из

тех, кто узнавал Щербатого, были в восторге и сами тянулись к его животному нутру.

На самом деле, он не комплексовал, считая, что мужик не обязан быть отутюженным до блеска, но

Леонид часто давил на него, подталкивая к более решительным действиям.

Финогенов выбирал что-то стоящее из предложенного и пользовался этим, пока обе стороны всё

устраивало. Он просто не навязывал себя, успокоив с годами свой пыл. Молодость прошла, оставив

где-то там безрассудства и горячность. Только Лёня не желал принимать подобное, живя одним

днём, из которого нужно выжимать по максимуму. У них были разные представления о некоторых

аспектах жизни, но тем не менее вместе им было легко и комфортно.

– Щербатый, посмотри на того мальчика. Сладкий ведь? – Костенко поёрзал на стуле.

– Меня тошнит от приторного, ты же знаешь.

– Не будь занудой! Эти закрытые вечеринки я организовываю для того, чтобы одинокие люди

нашли немного тепла.

– Угу. Кому ты заливаешь? Тебе просто нравится смотреть, как мужики тискают друг друга.

– Не без этого, – признался Леонид, улыбаясь. – Эх, а я пытался возвыситься в твоих глазах.

– Я с тобой не вчера познакомился.

– И то верно! – поднявшись, Костенко потянул любовника на себя. – Если ты никого выбирать

не хочешь, составишь мне компанию?

– Когда я отказывал?

– Пятнадцать лет назад, жестокий!

– С тех пор твоя задница обросла мясом и стала аппетитнее, – Толик без стеснения сжал ягодицы

Лёни. Сегодня можно было позволить себе больше, чем в обычные дни, когда в клубе собирался

разношёрстый контингент. Вечеринка для своих стирала запретные грани.

– Так, идём быстро в мой кабинет, если не хочешь, чтобы я набросился на тебя прямо здесь!

– И после этого ты меня животным называешь? – Щербатый усмехнулся, но брошенный через

плечо голодный и раздражённый взгляд Костенко заставил его поторопиться.

Леонид буквально затолкал Финогенова в кабинет и запер дверь, стаскивая с себя на ходу серую

рубашку.

Толик наслаждался загорелым телом любовника, поджарым, с тёмными сосками и полоской

курчавых волосков, уходящих под пояс джинсов. Устроившись в глубоком раскидистом кожаном

кресле, он наблюдал, как Лёня, цепляя пяткой о пятку, скидывает с себя блестящие чёрные туфли и