Текст книги "Распахни свое сердце (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

стаскивает джинсы, матерясь сквозь зубы. Носки были отброшены к большому шкафу, а вслед за

ними улетели чёрные плавки. Костенко не стеснялся себя, ему было что показать и чем похвастаться.

Он не тянул время, не красовался, не потягивался соблазнительно и не качал бедрами – с Щербатым

не было необходимости корчить из себя кого-то.

Леонид быстро подошёл к креслу, наклонился, упираясь коленом между расставленных ног, и, вцепившись в ворот футболки, потянул на себя любовника, жадно впиваясь в его губы поцелуем.

Лёня доказал Толику, что и мужчин можно целовать, а не только валить и трахать. Правда, Финогенов не стремился всем и каждому облизать гланды, позволяя себе такое чаще всего лишь с

Костенко, к которому привык за столько лет.

Поцелуй вышел резким и требовательным, с привкусом табака и алкоголя. Шаловливые руки

Леонида, отпустив футболку, уже шарили под ней, оглаживая крепкое тело, покрытое жестковатыми

волосками. Пальцы уверенно расстегнули ремень и ширинку, забираясь под плотную джинсу и

резинку боксеров.

Леня сполз вниз, устроившись на полу между ног Щербатого, позволившего приспустить свои

джинсы и трусы, освобождая напрягшийся член. Костенко облизнулся и немного подвигал нижней

челюстью, настраиваясь. Финогенов огромным размером не обладал, но его толстый, средней длины

член устраивал Леонида по всем параметрам. Вдохнув терпкий запах плоти, он прошёлся языком по

всей длине и, вернувшись к основанию, перехватил рукой мошонку, обкатывая крупные яйца.

Толик откинул голову назад и опустил ладонь на светлый затылок, вплетая пальцы в густую

волнистую шевелюру, которой так гордился Костенко.

Лёня знал своё дело, он мог давать мастер-класс по минету при желании, имея такой опыт за

плечами. И это не вызывало у Щербатого отвращения, он и сам святым не был, а стесняться в

постели – последнее дело.

Леонид, расслабив глотку, впустил в себя возбуждённый член, не прекращая рукой ласкать

мошонку, и замычал, создавая вибрацию для усиления ощущений. Он увлечённо двигал головой, почти не обращая внимания на щекочущие тёмные волосы в паху любовника. Привыкнуть можно ко

всему, если есть желание.

Неожиданный стук в дверь едва не стоил Финогенову травмы от сомкнувшихся зубов Костенко.

Возмущённый владелец клуба состроил недовольную мину, отстраняясь и оборачиваясь:

– Какого чёрта?!

– Открывай, – Сизов нетерпеливо стукнул по двери ещё раз.

Лёня вопросительно посмотрел на Толика и, получив кивок, поднялся:

– Ты один?

– Нет, привёл с собой полицию нравов! Открывай уже!

Костенко щёлкнул замком, быстро втащил в кабинет обалдевшего Дмитрия и захлопнул дверь, снова запирая её.

– Проходи, раз припёрся.

– Лёнь, я же не знал… – Сизов перевёл взгляд с обнажённого Леонида на развалившегося со

спущенными штанами Щербатого, сохраняющего невозмутимое лицо.

– Можно подумать, тебя бы это остановило, – фыркнув, владелец клуба скрестил руки на груди.

– Присоединишься или наблюдать будешь?

– Эм… – Дмитрий застыл.

– Толь, как думаешь, покатит он вместо ефрейтора Варламова?

Финогенов задумчиво посмотрел на своего начальника, прикидывая что-то в голове, а потом, оскалившись, выдал:

– Он даже лучше будет.

– Вы о чём, ребят? – Сизов моргнул.

– Ой, мы же все понимаем, что ты сюда не поговорить шёл! Не тормози теперь! – Леонид

подтолкнул Дмитрия в спину. – Располагайся.

Глава 6

Предупреждение: групповой секс.

Кому что-то не нравится, проходите мимо, не задерживайтесь.

***

Лёня Костенко любил секс. Любил так, что готов был плевать на навязанные обществом рамки

морали. Секс – это жизнь, и человек жив, пока он трахается. Нужно брать по максимуму, чтобы

потом костлявая старушка-смерть краснела, как юная девица, забирая тебя с собой.

Нет, Леонид не бросался на первого встречного, напротив, он был весьма избирателен в партнёрах, выискивая лучших из лучших. Он с лёгкостью расставался со своими любовниками, не готовый

повесить на себя ярмо отношений. Зачем? Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на одного-

единственного. Всю эту чушь о любви Костенко оставлял натуралам, предпочитая действия словам.

С Щербатым, возможно, он давно бы опустил планку до крепкой мужской дружбы, если бы тот не

был так хорош в постели. Как можно отказаться от любовника, которого годами вылепливал по

собственным предпочтениям? Нечто схожее Лёня испытывал и с Сизовым, в противном случае давно

оборвал бы эту связь, длившуюся уже несколько лет.

Костенко прекрасно понимал, в какой стране живёт, поэтому от идеи открытия гей-клуба отказался, едва она возникла. К чему лишние проблемы, которых и без того хватает? Для себя он в любой

момент найдёт партнёра, а для остальных достаточно редких закрытых вечеринок. Люди эгоистичны, и Лёня исключением не был.

Когда в его кабинете встретились Дмитрий и Щербатый, он уплыл, представив этих двоих в одной

постели. Сучка-жизнь решила сделать ему царский подарок, столкнув их друг с другом. Разве можно

терять такой шанс?

История с ефрейтором Варламовым, не способным вспомнить что-либо на следующий день после

пьянки, всплыла в памяти как-то внезапно. Леонид всегда был отличным манипулятором, поэтому, зная о чудесном свойстве организма молоденького симпатичного ефрейтора, без труда

спровоцировал парня на поцелуй под смешки Финогенова. А потом инициативу проявил уже сам

Варламов, не соображающий, что он, собственно, творит.

Толик отсиживаться в сторонке не стал и, уступив тощую задницу Костенко ефрейтору, воспользовался гостеприимством чужого рта.

Утром, естественно, Варламов ни о чём не вспомнил, только поразился собственным приятным

ощущениям, будто он, наконец, спустил накопленное за время службы напряжение. Все участники

истории остались довольны в итоге, никто не пострадал, так что жалеть было не о чем.

– Не стесняйся, Дим, – Леонид широко улыбнулся. – Обычно ты более решителен.

Сизов неуверенно посмотрел на Финогенова, всё ещё не веря в происходящее, но тот с

непроницаемым выражением лица молча следил за своим начальником.

– Так не пойдёт! – фыркнув, владелец клуба уселся на ковёр, вытянув ноги и оперевшись на

заведённые немного назад руки. – Щербатый, иди сюда.

Толик, наклонившись, развязал шнурки и скинул кроссовки, засунув в них снятые носки. Стянув

футболку, он поднялся и спустил до щиколоток джинсы с трусами, вышагнув из них.

Дмитрий с жадностью смотрел на обнажающегося мужчину, отмечая сильно развитые мускулистые

руки и плечи, широкую волосатую грудь, намечающийся на боках лишний жирок, пока ещё не

оформившийся. Под волосяным покровом не было кубиков пресса, но и о пивном брюшке речи не

шло.

Встав на колени напротив раздвинувшего ноги Лёни, Финогенов притянул его к себе, жадно целуя и

зарываясь пальцами в густые волосы. Он не стеснялся Сизова, потому что чувствовал на себе

голодный взгляд, полный желания. Настоящие эмоции, чистые, прозрачные, лишённые лжи, возбуждали, подстёгивая и распаляя. Сейчас всё было острее и ощутимее, чем в их первую встречу, и

толчком к этому стал Костенко, связывающий между собой своих любовников. Щербатый слишком

хорошо знал Леонида, чтобы не понять его замысла. Признаться, ничего против он не имел, наоборот, именно в этот момент Толик был готов сорваться в пропасть. Грехопадение слишком

сладко и маняще, оно не позволяет отвернуться и не даёт возможности передумать. Есть здесь и

сейчас. Может, если бы не Лёня – это дитя порока – Финогенов всё ещё сомневался бы, стоит ли

связываться с Дмитрием, ведь он никогда не имел в любовниках таких состоятельных и

самодовлеющих мужчин, выбирая варианты попроще. Двух лидеров не бывает, к тому же они не

смогут разбежаться в разные стороны, раз поддавшись соблазну, и будут вынуждены сталкиваться на

работе. Но Костенко умел развевать все сомнения, вытягивая на первый план желание, что и делал

сейчас с присущей ему раскованностью.

Сизов, сняв пиджак и расстегнув рубашку, подошёл ближе, бесшумно ступая по ковру. Это было так

захватывающе и откровенно, что у него не находилось подходящих слов. Он всё ещё не решался

прикоснуться к Щербатому, потому что помнил тщетность предыдущих попыток. Устроившись

сзади Лёни, он заскользил руками по подтянутому телу, покрывая поцелуями загорелую спину. Ему

прежде доводилось пару раз участвовать в подобных оргиях, но ещё никогда этого не было на

трезвую голову и здравый рассудок, как сейчас.

– Разденься, – прохрипел Леонид, повернув голову. – Кожа к коже, Дим.

Этот пьянящий хрип сорвал условности. Нет, конечно, некое ощущение скованности перед

Финогеновым было, но теперь Сизов понимал, что не остановится.

Сбросив на пол рубашку, он долго возился с ботинками, шнурки на которых были слишком туго

затянуты, а потом ещё выпутывался из брюк, поспешно стягивал носки и чёрные боксеры, в которых

стало чересчур тесно.

Когда он вернулся к парочке, Костенко уже распластался на Щербатом, повалив того спиной на

ковёр. Дмитрий лёг на бок, подперев голову одной рукой, а другой – скользя по телу давнего

любовника для привлечения внимания. Лёня оторвался от Толика и потянулся к Сизову за поцелуем, приоткрыв припухшие губы. Целовался он так, будто вылизывал, но его партнёрам это нравилось, как и то, что он не ложился картинно на постели, раскинув ноги и томно постанывая, пока его

трахают. Совсем нет, Леонид, несмотря на телосложение, далёкое от богатырского, хрупкой

барышней не был, да и сам мог так заездить любовника, что его ещё и о пощаде попросят.

Доминировать с членом в заднице – это надо уметь, и Лёня был как раз из тех редких экземпляров, которые умели.

– В шкафу, – кивнув Финогенову, Костенко перебрался на Дмитрия, заставив его перевернуться

на спину. – Постарайтесь, мальчики, не разочаруйте меня.

Хмыкнув, Щербатый поднялся и, отойдя к стене, открыл шкаф, вытаскивая из тайника-коробки

несколько глянцевых квадратиков и смазку на водной основе. Он с удовольствием наблюдал за

двумя мужскими телами, сплетающимися на полу, а колом стоящий член требовал скорейшего

присоединения к ним.

Леонид сполз вниз, встав на четвереньки и приблизившись лицом к паху Дмитрия, заставив того

раздвинуть и согнуть в коленях ноги. Обхватив пальцами пенис, он сдвинул крайнюю плоть, полностью обнажая головку. Пустив немного слюны и размазав её языком, Лёня с вожделением

посмотрел на поблёскивающую кожицу, потому что ничто так не восхищало его, как вид

возбуждённого члена. Кончиком языка скользнув в уретру, он опустился к уздечке и дальше, по шву, к мошонке, поочерёдно втягивая в рот яйца и помогая себе рукой, прижимая ствол к животу.

Густо смазав пальцы лубрикантом, Толик ввёл в Костенко два, сложив их винтом, и уже внутри

сменил положение, раздвигая их. В обычной ситуации он, возможно, не стал бы заморачиваться

тщательной растяжкой, но сегодня его любовнику предстояло принять сразу двоих. Лёня даже не

дёрнулся от таких привычных манипуляций, продолжая ублажать Сизова, теперь уже плотно

обхватывая губами член и с причмокивающими звуками втягивая в себя.

Спокойствие и сосредоточенность на своём занятии Леонид сохранял вплоть до того момента, пока

подушечки пальцев не мазнули по простате, заставив его резко податься назад за этим ощущением.

Выпустив изо рта член, он обернулся через плечо, нетерпеливо двинув бёдрами из стороны в

сторону, и прошипел:

– Щербатый, ну!

– Уверен?

– Быстрее!

Толик ещё подразнил Костенко, поводив членом по промежности, надавливая на сфинктер, но не

проникая, за что удостоился злобного взгляда и нескольких нелестных эпитетов в свой адрес.

Разорвав упаковку, Финогенов раскатал кондом по члену и, добавив смазки из тюбика, приставил

головку к анусу, толкаясь бёдрами вперёд и медленно входя в расслабленное колечко мышц. Лёня

глухо замычал и замер, дожидаясь, пока Толик не проникнет в него до конца, заполняя собой.

Дмитрий, сжав густые волосы на затылке в кулак, надавил, вынуждая любовника продолжить

движения головой.

Леонид пытался подстроиться и найти общий ритм для всех троих. Нет, его не имели с двух сторон, скорее, он руководил своими партнёрами, позволяя использовать холёное поджарое тело.

Оторвавшись от Сизова, он выпрямился на коленях и откинулся назад, прижимаясь спиной к

широкой волосатой груди Щербатого. Покинутый любовник поднялся и сорвал с влажных губ

поцелуй, углубляя его, поглаживая бока и бёдра, а после скользнув на ягодицы и положив свои руки

поверх финогеновских.

Толик не спешил, покачиваясь и растягивая поддающиеся мышцы, чтобы потом им с Дмитрием

было легче войти в Костенко вместе, не навредив ни ему, ни себе.

– Щербатый, будешь вести, – выдавил из себя мужчина, зажатый между двумя крепкими телами.

– Дим, ложись, – он раздавал указания, срываясь на стоны.

– Рано, – рыкнул Финогенов, обхватив руками обоих и удерживая. – Ещё немного.

– Чёрт, – Лёня заскулил от нетерпения. Каждое мгновение ожидания раздражало его, ведь

извращённая фантазия должна была вот-вот реализоваться.

Толик стал двигаться размашистее, шлёпая яйцами по гладкой заднице. Наконец, он замер, переводя

дыхание, и полностью вышел из любовника, отстраняясь.

Дмитрий откинулся на спину, а Леонид торопливыми движениями натянул на его член презерватив

и, расставив ноги, плавно опустился вниз, руками раздвигая свои ягодицы. Щербатый пристроился

сзади, как и Костенко, расставив ноги по обе стороны от вытянутых конечностей Сизова, позволившего себе сделать несколько движений бёдрами, приподнимая на себе любовника.

Уперевшись ладонями в грудь Дмитрия, Лёня наклонился, чтобы Щербатому, нанёсшему ещё

немного смазки на член, было удобнее проникать в него.

Финогенов входил осторожными маленькими толчками, направляя себя одной рукой, а другой —

придерживая застонавшего Леонида за бедро.

Сизов шумно выдохнул, когда его член плотно зажали, и прикрыл глаза, сглатывая. Фантастическое

ощущение, которое сложно сравнить с чем-то ещё. Он вытянул руку, обхватывая немного опавший

после двойного проникновения пенис Костенко, поддрачивая.

– Двигайся, – Лёню потряхивало от смеси боли и кайфа.

Толик послушно толкнулся, замер, немного отстранился и снова толкнулся вперёд, пытаясь найти

нужный ритм. Сейчас ему предстояло вести всех троих к вершине, и он не хотел облажаться.

Постепенно, подстраиваясь друг под друга, они пришли к общему ритму, и откровенные стоны, смешанные с бесстыжими шлепками и хлюпаниями, заполнили помещение.

Всё, что происходило за дверью кабинета Леонида, всегда там и оставалось. Без особой

необходимости никто из сотрудников клуба не совался сюда, обычно используя телефон для связи с

шефом. Это было его личным пространством для уединения, превращающимся порой, как сейчас, в

гнездо разврата.

При таких напряжении и тесноте только в кино половой акт длится бесконечно долго, а в

реальности всё гораздо быстрее.

Щербатый чувствовал, что находится на грани, как и Дмитрий, пульсацию чьего члена он слишком

явно ощущал.

Движения стали рваными, резкими, будто задыхающимися, и Сизов, спустив первым, с громким

грудным стоном двинул бёдрами ещё раз, почувствовав, что и Финогенов сорвался, замерев внутри

Костенко.

Затраханного Лёню Дмитрий довёл до оргазма рукой, выскользнув из него лишь после того, как его

тело покинул Толик, расслабленно завалившийся животом на ковёр.

Владелец клуба, растянувшись на Сизове, часто дышал, пытаясь прийти в себя, ошалелыми глазами

таращась то на одного, то на другого из своих любовников.

Потные, разомлевшие, но довольные, они молча валялись на полу, выравнивая дыхание и

сердцебиение.

Первым очухался Щербатый, стянул презерватив, завязав, и, поднявшись, выбросил его в урну. Он с

улыбкой смотрел на Дмитрия, с трудом отлепившего от себя Костенко и на дрожащих ногах

доковылявшего до мусорки, чтобы отправить свой кондом вслед за финогеновским.

– Лёнь, ты как? – Толик одевался, собирая разбросанные по полу вещи.

– Лучше всех, – промямлил в ответ мужчина, раскинувшись звездой.

– Встать можешь? – Сизов тоже проявил участие к любовнику, натягивая трусы и брюки.

– Не-а, – блаженно улыбаясь, Леонид закатил глаза. – Мальчики, вы чудо!

– А ты всё такая же шалава, – беззлобно фыркнул Финогенов, застёгивая ширинку на тёмных

джинсах.

– Я не шалава, но умею ей быть.

– Так и будешь валяться? – поинтересовался уже одевшийся Дмитрий.

– Нет, мне нужно в туалет. Помоги, – Костенко вытянул руки и рывком был поставлен на ноги, мгновенно ощутив все прелести последствий их оргии, отдающих болью и жжением в заднице.

Чертыхаясь, он поковылял к узкой двери, ведущей в личный совмещённый санузел. Нельзя сказать, что он умирал от боли и готов был выть, но и скакать козлом не рискнул бы. Ко всему можно

привыкнуть, и Лёня вполне быстро отходил от подобных неприятных ощущений, к тому же

саднящая задница и стёртые колени стоили того кайфа, что он испытал.

Оставшись наедине с Финогеновым, Сизов немного занервничал и, отряхивая с брюк пыль, позвал

его, занятого изучением картин на стенах:

– Анатолий Евгеньевич?

Встретившись взглядами, оба застыли, а потом одновременно расхохотались над нелепостью

подобного обращения после всего произошедшего.

– Надо будет повторить, да? – отсмеявшись, предложил Дмитрий.

– Если наша дама захочет, – улыбнулся Толик, демонстрируя крупные зубы и щербинку.

– Мне кажется, что дама захочет. Хотя я бы не отказался и без неё…

– Знаешь, – Щербатый оценивающе оглядел своего начальника, – почему бы нет?

– И ты даже не попытаешься отказать мне или как-то поддеть? – искренне удивился Сизов.

– Я же понимаю, что ты можешь больше и не предложить. Глупо отказываться.

– Ты прав, это была последняя попытка. Всё-таки я не мальчик, чтобы бегать за кем-то.

Финогенов подошёл совсем близко, пристально глядя в серые глаза, провёл пальцами по гладко

выбритой щеке и скользнул к едва заметной ямочке на подбородке. Дмитрий был интересным, да

ещё и чертовски сексуальным, в чём Толик убедился лично совсем недавно.

Сизов первым подался вперёд, немного наклонив голову и целуя жёсткие обветренные губы, чувствуя, что ему отвечают, борясь за инициативу.

Они целовались долго, яростно, со вкусом, сжимая друг друга руками и беззастенчиво лапая.

– Ой, какие страсти! – довольный Лёня вышел из туалета и прислонился обнажённой спиной к

стене, скрестив руки на груди. – Мальчики, вам мало?

Отлепившись от чужих губ, Дмитрий обернулся к Костенко, улыбаясь:

– Ты в порядке?

– Лучше всех, – утвердительно кивнув, владелец клуба подобрал с пола одежду и, устроившись в

кресле, стал натягивать её на себя, не переставая коситься на своих любовников. – Вы классно

смотритесь вместе.

– Считаешь? – Щербатый нарочно крепче прижал к себе начальника и оскалился.

– Ох, только не улыбайся! – Леонид заржал, запрокидывая голову и выставляя острый кадык. – У

тебя лицо маньяка-потрошителя сейчас.

– Он прав, – Сизов высвободился из сжимающих его тисков, смеясь.

– Ладно, мне домой пора.

– Ещё рано, Толь! – Костенко недовольно фыркнул.

– Извини, мне Дика выгулять нужно.

– А Танька не может?

– У неё гости, – Финогенов пожал плечами. Увидев немой вопрос в серых глазах стоящего рядом

шефа, он пояснил: – У меня есть собака.

– Я понял. Порода?

– Овчарка немецкая.

– Красавец! – восхитился Дмитрий, обожающий собак, но не имеющий возможности завести

собственную.

– Ещё какой. Всё, я поехал, – махнув рукой, Щербатый открыл дверь и быстро вышел, не

затягивая с прощаниями.

– И так всегда, – вздохнул Лёня, откидываясь на спинку кресла. – Прилетает свободным ветром.

– А ты бы хотел получить его целиком и полностью?

– Нет, даже не думал. Я не готов пожертвовать собственной свободой даже ради него. Просто

иногда хочется побыть вместе немного дольше, зная, что в любой момент он может исчезнуть из-за

какой-нибудь назойливой бабы.

– Ревнуешь? – Сизов присел на край стола.

– С ума сошёл? Ревнуют только неудачники, запомни это. Да и не понимаю я, зачем ревновать

кого-то одного, если вокруг столько мужиков, готовых подарить тебе жаркую ночь.

– Лёнь, ты никогда не любил, да?

– О какой любви ты говоришь? Оставь это дерьмо натуралам, трясущимся над эфемерными

чувствами. Я предпочитаю реальность, а реальность – это качественный секс без лишних соплей.

Возможно, я задумаюсь о любви, когда стану старым педиком, покупающим продажных мальчиков, которым плевать, под кем раздвигать ноги, потому что на мою одряблевшую к тому времени задницу

и вялый член вряд ли кто-то польстится. Но, знаешь, наверное, я просто заведу хомячка и буду

заботливо сыпать ему в миску корм, так что избавь меня от бредней о каких-то чувствах, ладно?

– Лёнечка, откуда в тебе столько цинизма?

– Это здравый смысл, Дим. Какого чёрта я должен тратить свою жизнь на какого-то мудака, а

потом менять ему подгузники и воду в стакане для вставной челюсти, вместо того чтобы оторваться

по полной и сдохнуть, зная, что взорвался фейерверком, а не вспыхнул жалкой спичкой и угас?

– Сдаюсь, – Дмитрий поднял руки. – Я понял, что тебе бесполезно доказывать что-то, но я хотел

бы увидеть тебя влюблённым.

– Да я быстрее натуралом стану!

– Успокойся, – Сизов засмеялся, глядя на любовника. – Лучше скажи, задница не болит?

– Моя задница в состоянии пережить сегодняшнее вторжение, поверь, – хмыкнув, Костенко

поднялся и подошёл к столу. – Он тебе нравится?

– Кто?

– Не строй из себя идиота!

– Только что ты с пеной у рта доказывал отсутствие в реальности симпатий, а теперь задаёшь такие

вопросы?

– Я говорил о неверии в чувство, которому придумали сопливое название «любовь».

– Допустим, мне понравился сегодняшний секс, и я не против повторить его тем же составом или

изменённым.

– То есть без меня?

– Или без него.

– Судя по той картине, которую я застал, скорее, из этого состава вылечу я, – хохотнул Лёня. —

И, знаешь, я не в обиде. Мне интересно, что у вас получится.

– Зачем тебе это?

– Поверишь, если скажу, что ты заставил меня усомниться в собственной правоте, и я почти

согласился, что гомосексуалы способны строить отношения?

– Не поверю.

– И правильно, – владелец клуба откровенно заржал, обнимая любовника за плечи. – Я хочу

увидеть, как двое самцов трахают друг друга.

– Извращенец.

– Вуайерист в какой-то степени.

– Тебе чего-то в жизни не хватает?

– Секса много не бывает. Не думай, что я хожу по углам и подсматриваю за людьми, нет, я хочу

посмотреть конкретно на вас двоих.

– Почему?

– Потому что вы лучшие из моей коллекции.

Глава 7

– Тань, это всего лишь ужин! – Константин, уперевшись ладонями в стол, навис над секретарём.

– Зачем? Кажется, мы год назад всё решили, – Татьяна устало откинулась на спинку стула.

– Ты никогда не простишь, да? Каждый имеет право на второй шанс!

– Костя, хватит, – Антонова подняла трубку зазвонившего телефона. После того как Сизов

избавился от древнего селектора, которым предпочитал пользоваться Юрий Фёдорович, это казалось

рывком в цивилизацию. – Да, Дмитрий Александрович? Конечно, – вернув трубку на рычаг, брюнетка поднялась и со вздохом обратилась к Кондратенко-младшему: – Мне нужно идти.

– Ужин.

– Нет.

– Извините, – в дверь приёмной просунулась рыжая голова, – Татьяна Михайловна Антонова

здесь?

– Это я, – брюнетка покосилась на вошедшего тощего парня.

– Служба доставки, это вам, – пышный букет сунули женщине едва ли не в лицо. – Распишитесь.

Татьяна машинально подписала протянутые бумаги и только потом, опомнившись, спросила:

– От кого это?

– Там карточка, – курьер кивнул головой и скрылся, оставив в приёмной удивлённую Антонову, сжимающую в руках бордовые розы, и заскрипевшего зубами Константина.

– Что это?

– Цветы, – пожав плечами, секретарь вытащила карточку, на которой было написано: «Надеюсь

на встречу. Артамасов С.Г.»

Кондратенко выхватил послание и, пробежавшись по нему глазами, зашипел:

– Что у тебя с этим уродом?

– Ты его знаешь?

– Приходилось сталкиваться. Что у тебя с ним?

– Не твоё дело, – Татьяна не считала себя обязанной отчитываться перед бывшим любовником.

– Моё! – Костя, вспыхнув, дёрнул букет на себя и отбросил в сторону. – Ты с ним спишь?

– Ты погромче ори, не все услышали! – зло фыркнула женщина и подошла к валяющимся на полу

цветам, намереваясь поднять.

– Не трогай! – Кондратенко схватил её за руку, крепко сжимая запястье.

– С ума сошёл?

– Что за шум? – Дмитрий вышел из кабинета, недовольно морщась. За его спиной стоял Роман с

непроницаемым выражением лица. – Руку убрал, – посмотрев на брата, рыкнул Сизов. – Ты что

тут устраиваешь? Живо ко мне.

– Мы не договорили, – отпустив Татьяну, Константин зашёл в кабинет за генеральным.

Оставшийся в приёмной Смирнов молча смотрел на Антонову, а потом подошёл, наклонившись, поднял букет и протянул ей.

– Спасибо, – секретарь слабо улыбнулась.

– Это, наверное, тоже ваше, – заметив валяющуюся карточку, Роман подхватил её, успев прочесть

послание.

– Да, благодарю.

– Татьяна Михайловна, всё в порядке?

– В полном, – поспешно ответила женщина и, положив цветы с карточкой на стол, взглянула на

финансового директора, стараясь скрыть нервозность.

– Мои ребята на каток собираются сегодня после школы, и я подумал, что Алеся могла бы

присоединиться к ним, как считаете?

– Сегодня? Отличная идея, но я поеду с ними, мне так спокойнее будет.

– Я подвезу вас.

– Я могла бы сама.

– Не стоит, поедем все вместе.

– С вами ведь бесполезно спорить?

– Татьяна Михайловна, в конце концов, я тоже хочу немного расслабиться и отдохнуть со своими

ребятами, – Роман засмеялся. – Вы думаете, я упущу возможность посмотреть, как толпа людей

ползает по льду?

– Хорошо, – сдалась женщина, – мы будем готовы к семи.

– Я договорюсь, чтобы вас отпустили с работы раньше, так что заеду в пять. И, кстати, мы с

Дмитрием Александровичем ждём кофе…

А в кабинете разъярённый Сизов шипел на брата, стараясь не сорваться на крик:

– Ты что себе позволяешь? Я предупреждал, чтобы никаких выяснений отношений и прочего не

было! Это не бордель! За пределами офиса можешь хоть Захарову трахать, а здесь держи свой член в

штанах!

– Дим, прости, я сорвался, – Костя устало опёрся спиной о стену. – Сил нет.

– Пойми, мне плевать, кто и с кем спит, хоть шведской семьёй живите, но на рабочем месте

умерьте свой пыл.

– Я всё понимаю, правда. Обычно я решаю всё за пределами офиса.

– Какого чёрта тогда было в приёмной? Ты подставляешь себя, меня и Татьяну.

– Я знаю, Дим, знаю, – Кондратенко закрыл глаза.

– Оставь её в покое.

– Не могу.

– Тебе мало твоих баб? Думаешь, я не в курсе, что ты тут с каждой второй уже успел?!

– Она особенная!

– Не ты ли говорил, что цена ей – три копейки?

– Ты просто не понимаешь…

– Это ты не понимаешь! – Дмитрий встряхнул брата за плечи. – Если из-за тебя возникнут какие-

то проблемы, ты вылетишь отсюда.

– Да не будет никаких проблем! Тебе хоть кто-нибудь жаловался? Всё чисто и аккуратно, они

знали, на что идут, не девочки давно!

– Не лезь к Татьяне.

– Это мне решать!

– У тебя крыша поехала?

– Возможно.

– Кость, я по-хорошему прошу.

– Не могу, Дим.

– Твою мать, – Сизов покачал головой. – Держи себя в руках, ладно? Не вынуждай меня идти на

крайние меры.

– Такого больше не будет, обещаю.

– Надеюсь, твои обещания чего-то стоят. Иди.

– Прости, – Кондратенко оторвался от стены и, ссутулившись, вышел из кабинета.

Дмитрий сел в кресло, вытянув под столом ноги, и откинулся на спинку. Его мысли улетучились

совсем в другом направлении, украшенные яркими картинками с изображением трёх сплетающихся

тел. Да, это было потрясающе!

Утром, подъехав к офису, он не знал, как вести себя с Финогеновым, стоящим у входа. Ничего из

ряда вон выходящего не произошло: короткое приветствие, едва заметная кривая ухмылка на

обезображенном шрамом лице и напускное равнодушие. Сизов был рад, что Щербатый вёл себя

совершенно спокойно, будто ничего и не было. Всё верно. Работа есть работа, и то, что происходит

между ними, должно оставаться за пределами офиса.

– Провёл воспитательную беседу? – Роман закрыл за собой дверь кабинета.

– Я не знаю, что с ним происходит, – Дмитрий поморщился, возвращаясь в реальность.

– Ревность.

– Откуда ты знаешь?

– Бываю иногда внимательным. Твоему братцу нужно держать себя в руках.

– Надо же, ты не обвиняешь во всём Татьяну.

– Кстати, я хотел сегодня уйти на пару часов раньше.

– Без проблем.

– Антонову тоже отпусти.

– Не понял? – Сизов подался вперёд, складывая руки в замок. – Я не знаю чего-то, Ромыч?

– Если ты забыл, у нас дети вместе учатся.

– Поверь, не забыл. Из-за этой суматохи со школой Татьяна временно оставила поиски квартиры

для меня. Лучше объясни, как ваши дети связаны с тем, что я должен остаться сегодня без секретаря?

– Ничего такого, о чём ты мог подумать, – хохотнул Смирнов. – Мы просто хотим отвезти ребят

на каток.

– А в выходные нельзя?

– У нас очень плотная программа. Выходные по минутам расписаны.

– Ромыч, это наглость.

– Дим, я прошу у тебя каких-то два часа!

– Ты прекрасно знаешь, что я отпущу, – генеральный вздохнул. – С тобой никаких проблем нет, ты сам себе хозяин, пока работа выполняется, а вот Антонова…

– А перед кем тебе отчитываться? Мало ли, куда ты её отправил. Посидит Любимцева в приёмной, не сломается.

– Да не в этом дело. Ты понимаешь, какие слухи поползут, если вы вдвоём уйдёте?

– Дим, у тебя из-за твоего родственничка паранойя начала прогрессировать!

– Наверное, ты прав. Чёрт, мне нужен кофе.

– Татьяна сейчас принесёт.

– Слушай, с каких пор она перестала быть тупой куклой?

– Ты просто не ел её пирожки.

– А ты ел?

– Да, – Смирнов ухмыльнулся, глядя на вытянувшееся лицо друга.

– Ромыч, пожалуйста, скажи, что ты не был причиной устроенного Костей балагана?

– Не был.

– Ты знаешь, что я не потерплю…

– Борделя в офисе, – закончил за Сизова шатен. – Расслабься, у нас с твоим секретарём не тот

тип отношений.

***

– Здравствуйте, – Олег коснулся губами прохладной щеки Татьяны и открыл для неё переднюю

дверцу машины.

– Привет, – женщина юркнула внутрь, стараясь не встречаться взглядом с удивлённым и немного

раздражённым Романом, а старшеклассник устроился рядом с Алесей и Егором, уже начавшим

бурное обсуждение какого-то события, произошедшего у них на уроке.

– Вы коньки взяли? – Смирнов покосился на брюнетку.

– Да.

– Отлично.

Вылазка на каток была отличной идеей, чтобы отвлечься от серой рутины.

Роман всю дорогу бросал взгляды на старшего сына, то и дело протягивающего руку вперёд и

прикасающегося к задумчивой Татьяне. Эти жесты напрягали и положительных эмоций не

вызывали.

Крытый каток, на удивление, и в будний день был заполнен посетителями, желающими

расслабиться и отдохнуть.

Антонова со скамейки наблюдала за попытками Олега и Алеси научить Егора кататься, а Смирнов-

старший, усевшись рядом с женщиной, говорил с кем-то по телефону, решая рабочие моменты.