Текст книги "Дурманящий запах мяты"

Автор книги: Ольга Егер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

   Я медленно опустилась на подушки, легла на спину, осмотрела тряпичный потолок. Было слишком странно и мягко. Тай продолжал стоять, склонив голову на бок, наблюдая за моим копошением. Чтобы ему было веселее и удобнее, я швырнула в него одной из подушек. Парень посмеялся, а потом улёгся рядом, подперев голову рукой.

   – Ну как? – спросил он.

   – Ничего. Только слишком уж мягко. Между прочим, твои воины там, на улице спят на земле и лежаках из веток и листьев. – Может совесть его загрызёт раньше, чем это придётся сделать мне?

   – Твои амазонки тоже! Пока ты здесь, со мной, на подушках отдыхаешь! – осознав, что дал мне шанс сказать: "Что ж, тогда я к ним, чтоб всё по честному было" – и уйти, советник спохватился: – Страшно?

   Я замотала головой и, он придвинулся ближе.

   – А теперь? – его рука легла мне на живот.

   – Тебе будет тяжело! – с напускной серьёзностью произнесла я, чем пробудила немалый интерес.

   – Что тяжело? – уточнил он.

   – Говорю, без руки тяжело, наверное, будет. Не поесть нормально, да и меч особо не удержишь! – я перевела жалеющий взгляд на уже заранее оплаканную конечность.

   Тай рассмеялся, но руку убрал от греха, то есть от меня, подальше.

   – Больше не буду! Честное слово! – пообещал искуситель.

   – Почему ты отказался от Войки? – для поддержания разговора поинтересовалась я: в голове как-то не укладывалось, как мужчина может отвергнуть такую женщину. С любого задания Войка возвращалась победительницей, а на площади столб её побед мог похвастать количеством зарубок с Настасьиным.

   – Разве я ей нужен? Ты об этом не задумалась? – его глубокомыслие меня поражало всё больше. Хотя по поводу "нужен – не нужен" можно было и поспорить. Раньше мне не доводилось видеть сестру в таком боевом настроении из-за мужика.

   – Ну и что! Разве мужчинам не нужно только одно? – я не договорила, Тай и так понял.

   – Не всем и не всегда. Иногда есть моменты, когда на это можно закрыть глаза. Но я не все! – Конечно, он считал себя выше остальных, и как минимум на две головы повыше принца с его гордостью. Но, что тогда он хочет от меня?

   – Какую игру ты затеял? – неожиданно спросила я, испортив ему настроение.

   – О чём ты? – не понял он.

   – Зачем я здесь? Просто из спортивного интереса? Потому что не падаю в общую кучку поражённых твоей обходительностью женщин? – в принципе, причина напросилась сама собой, но вот собеседнику она не пришлась по вкусу.

   – Нет. Но кое в чём ты права. Я ни во что не играю с тобой. Ты другая. Тебе не нужен мужчина чтобы доказать свою целостность, показать силу. Ты сильная даже в гордом одиночестве. Думаешь, не как все. Мне порой интересно становится, что творится у тебя в голове. Именно поэтому ты здесь. Мне с тобой не скучно! – Он говорил искренне, на одном дыхании, задетый недоверием, а я слушала развесив уши, чувствуя как земля поднимает меня к его уровню. – Ну, вот подумай сама. Тебе приятно общаться с человеком, который соглашается с каждым твоим словом, как кукла, которую дёргают за ниточки?

   Я покачала головой, в знак того, что такие люди не имеют собственного мнения, и вряд ли можно почерпнуть что-то новенькое из подобного знакомства.

   – Вот и вся причина. Прими её, если хочешь, а не нравится, продолжай строить догадки, всё больше запутаешься в глупых домыслах. – Закончил свою речь он, заставив меня устыдиться.

   Повисла гнетущая тишина, в которой я мысленно отпустила себе минимум две затрещины за идиотское поведение. К Таю вернулось хорошее настроение, и, умастившись на боку, он произнёс:

   – Ты не прошла испытание по... – Последнее слово, обозначавшее любовные игрища, он намеренно пропустил. – Вот почему ты меня боишься!

   – И это я путаюсь в глупых догадках! – съязвила, надула губы и оскорблённая в самых нежных чувствах, перекатилась на бок, чтобы больше не видеть довольное лицо советника.

   – Да успокойся ты! В отношениях между мужчиной и женщиной нет ничего такого... – Тайрелл замолчал, задумался, и уже более вкрадчивым голосом спросил: – А почему ты отказалась проходить это испытание?

   – Фая язык за зубами держать вообще не умеет! – догадалась я о причине его осведомлённости. – Неужели женщина должна настолько себя не уважать, чтобы спать с кем придётся? – возмущённая оборотом разговора, я уселась на подушках, терзая одну в руках вместо шеи предавшей подруги, и горла советника. – Почему же тогда амазонки называют себя свободными, если скованы дурацким сводом правил и обрядами?! Меня это бесит! Чтобы получить священный знак на лице я должна познать мужчину, который познает меня. А если я ему не доверяю? А если он мне не нравится? У моей матери был лишь один мужчина за всю жизнь – отец! Он был первым, её посвящением, а потом они вместе ушли на войну...

   Удивлённый такой яростной речью советник тоже приподнялся.

   – Ты совершенно другая. Отличная от обычных, и от амазонок тоже. – В глазах Тайрелла читалось уважение. Его почему-то моя неполноценность наоборот, вдохновляла, а не отталкивала. – Ложись, а то опять жар появится!

   Я позволила уложить себя на подушки и укрыть одеялом. Не понятно было кто кого лечит, но чертовски приятно.

   – Сам бы замотался! – напомнила я.

   Тайрелл оглянулся, но второго одеяла не нашлось, так что он смущённо пытался примоститься рядом.

   – Только если позволишь... – робко заговорил советник.

   – Ложись уже! И без твоих выходок! – предупредила я.

   Тай поклялся не приставать, лёг рядом, стараясь не прикасаться ко мне.

   Больше мы не говорили. Молчали. В том шатре, наверное, закончился мир – так мне показалось, потому что окружающая темнота была безликой и бесшумной, безжизненной. А внутри маленького нашего пристанища, как ни странно, я чувствовала себя уютно...

   На подушках действительно хорошо спалось, потому что сон сморил меня совершенно нежданно – как только голова утонула в мягком голубом шёлке. Помню был он странным. Кажется, я продолжала говорить с Таем, а он заставлял меня читать какой-то стих: про дорогу, ноги, пыль, руки, судьбу... И чего только не присниться после бабушкиной "Черногорки"!

   Тай спал мирно, сладко, даже жалко было его будить. Так что трогать его я не стала. Между прочим, ночью он действительно вёл себя прилично. Зато я ворочалась с бока на бок и проснулась немало удивлённая. Советник лежал на спине, с мирным ангельским выражением на лице. Я же, на боку, умудрилась забросить на него ногу, руку и половину тела, уткнувшись головой в так хорошо пахнущее сиренью, крепкое плечо мужчины. Он только большим пальцем левой руки придерживал меня за кисть, покоящуюся на его груди. Если так посмотреть, то это ему в пору было смущаться меня.

   Я встала, стараясь его не потревожить, натянула на ноги носки, сапоги, схватила ведро и пошла на улицу, – поздороваться с остальным миром, который ожил после ночи.

   Вылив воду из ведра, я поставила его и стала заправлять рубаху в штаны. Оказалось, что единственным страдающим бессонницей был Кроха, сидевший у потухшего костра, с мрачным видом. Он лениво помахивал мечом. Интересно, кого он представлял в своей больной фантазии на месте несчастного полена, на которое то и дело опускалось лезвие?

   – Караул несёшь? – поинтересовалась я, подойдя ближе.

   Кроха был явно не в духе: то ли голодным спать лёг, то ли кому-то в картишки проигрался.

   – Он несёт! – доморощенный богатырь дёрнул за руку, видящего третий сон стража. Тот никак не отреагировал, только на другой бок перевернулся и умастился удобнее, прижимая к сердцу пустой бутыль самогона.

   – Понятно... – подумать только, и эти мужики день назад готовы были горло драть, доказывая, что мимо них в карауле ни одна муха не пролетит. Да тут, целое стадо вепрей могло пробежать, а им хоть бы хны. Нет, с мухами они справлялись хорошо – храп стоял такой, что жужжания и слышно не было...

   – Как ночь провела? Теперь твоя очередь советнику грелку заменять? – пробасил обозлённый парень, а меня словно водой окатило.

   – Весело, – ответила я, стараясь свести всё к шутке. – Я, он и ведро. Представляешь, он у вас извращенец оказывается...

   На Кроху моё чувство юмора не произвело никакого впечатления. Ни одна мышца на его мрачной физиономии не дёрнулась.

   – Не смешно! – Кроха подскочил на ноги, бросил меч, и надвигаясь на меня разъярённым быком, заставил пятиться. Я задрала голову, чтобы поглядеть на него. – Тебе понравилось с ним? Будешь теперь вместо этой вашей..?

   – Что на тебя нашло? Ты, что лез на дерево, да с дуба рухнул? Что ты мелешь? – Он даже не подумал успокаиваться, и напирал с ещё большей силой, что меня совершенно взбесило и я не выдержала: – Да если между нами что-то и было, стала бы я об этом на весь лес орать. А с тобой это обсуждать вообще не собираюсь! С каких пор свободная амазонка должна отчитываться перед какой-то деревенщиной?

   – А ты значит ложишься только с вельможами? – ерепенился верзила, выходя из себя. Я ждала, когда у него пена изо рта пойдёт – бешенство объяснило бы такое поведение. Но признаков предполагаемой болячки не проявилось.

   – Ах ты!.. – Доведённая до приступа бешенства (болезнь явно перекидывалась по воздуху), я вмазала Крохе смачную пощёчину, несмотря на то, что ради сего мне пришлось подпрыгнуть. Его не осчастливило рукоприкладство с моей стороны, и две здоровенные ручищи схватили меня за ворот, подняли и встряхнули.

   – Пусти немедленно! – промычала я трепыхаясь в воздухе, когда меня как тряпичную куклу оторвали от земли.

   – Доброе утро! – прервал нашу милую утреннюю беседу грозный голос советника. Как молния средь ясного неба, он разорвал в клочья ссору.

   Кроха резко выпустил меня из рук, и я грохнулась на траву с высоты своего роста прямо к ногам советника, тактично подавшего мне руку. Выразительно злобным взглядом он осмотрел причину моего падения.

   – Угу... – брезгливо кивнул ему великан и снова уселся на бревно возле костра, продолжая с ещё большим увлечением долбить мечом по полену.

   – Как себя чувствуешь? – участливо поинтересовался Тай, то и дело неодобрительно поглядывая на Кроху, что-то бормочущего за моей спиной и противно лязгающего оружием по деревяшке.

   – Лучше. А ты? – потирая больное место ответила я, сама же помышляла, как отомстить переростку. Может навоза ему в сумку насыпать?

   – Тоже хорошо. Только весь пропах твоей мазью... – Тайрелл оттянул угол куртки и принюхался. Отвратительным запах ему не казался и нос он не морщил, но для приличия покапризничал.

   – Конечно, это тебе не запах сирени! – брякнула я, и глаза советника сощурились, отыскивая нечто на моём лице. И найденное ему понравилось. Тай заулыбался ещё шире.

   Откуда ни возьмись, а конкретнее – с лежака в десяти шагах – появилась Фая. Габаритная амазонка вписалась между нами. От её искрящейся улыбки во всё лицо я сразу нахмурилась. Счастливая, как удав после обеда, она с ног до головы осмотрела советника, потом схватила его за руку и начала трясти с благоговейным глупым выражением, приговаривая:

   – Спасибо! Я так рада! Так рада! Вы просто... – не найдя подходящих слов, Фая бросилась обниматься.

   Тайрелл, не сумев вовремя отойти в сторону, бросил на меня испуганный вопросительный взгляд, терпя крепкие объятия амазонки. Я показала, что тоже считаю подругу сумасшедшей, и новизны в этом нет!

   Расправившись с советником Фая переключилась на меня. Но я была проворней и увидев, что медвежьи объятия распростёрты для следующей жертвы, постаралась избежать этой страшной участи – быть задушенной собственной подругой. Быстро отскочила влево. При второй попытке пришлось спрятаться за широкой спиной Тайрелла.

   – Что на этот раз тебе приснилось? – Фая остановилась, встретилась взглядом с Таем, но отвечать не стала.

   – Поздравляю! – загадочно попрощавшись, амазонка развернулась и приплясывающей походкой отправилась обратно к лежаку, собираться в дорогу.

   Глядя вслед подруге, я встретилась с шокирующим открытием. Пять пар глаз расчленяли меня на куски. Делали это медленно и с наслаждением. В них искрились жуткая зависть вперемешку с ненавистью. Только двое смотрели с более человечным желанием прибить, как только советник скроется из виду. Я сообразила...

   – М.. Они думают, что мы с тобой... – Поразительно быстро догадался Тайрелл, улыбка которого всё растягивалась и растягивалась по лицу.

   Так стыдно мне не было ещё никогда. Не в силах отыскать укрытие, я схватила за запястье мужчину и повела за собой. Так и думала, что его козни откликнутся мне неприятностями!

   – Куда ты меня тащишь? – возмущался Тай, но шёл следом.

   – Нам нужно поговорить! – отпустила его около шалаша. – Из-за тебя они считают, что мы...

   – Что мы провели ночь вместе. – Закончил фразу проницательный советник. Парень приготовился выслушать всё, что я собиралась на него излить. Сложив руки на груди, он с улыбкой рассматривал моё сгоравшее от стыда лицо. Конечно, ему ведь никогда не испытать такого.

   – Насколько я помню, остаться со мной, было твоим личным решением! – выдал он и у меня зубы клацнули от возмущения. Самое обидное, что советник прав: не сделал ведь ничего, не применял ко мне силу, – просто говорил.

   Я почувствовала, как волосы на затылке становятся дыбом. Столько времени потратить, убеждая собственное сознание мыслить трезво и не поддаваться на его фокусы, не слушать его речи, а потом легкомысленно попасться в умело расставленную ловушку. Я же прекрасно знала, кто он и каким оружием пользуется при обольщении. Не была бы амазонкой, затопала бы ногами как маленькая, обозвала "дурачком" и убежала прочь. Но взрослой женщине, воительнице, такое поведение не подобает.

   – Ты всё это сделал, чтобы поставить себя ещё выше в глазах своих вояк? Показать какой ты у нас мастер?

   Такой упрёк разозлил советника. Но годами натренированный самоконтроль вернулся в течении секунды. Тай снисходительно улыбнулся, и позволил себе заговорить тоном мудреца беседующего с сельским глупышом.

   – Смешная.

   Внутри меня проснулся вулкан, захотелось наглядно продемонстрировать какой "весёленькой" я могу быть, когда прихожу в бешенство.

   Не обращая внимания на мои выпученные глаз, рычание и сжатые кулаки, готовые приласкать по рёбрам, мужчина невозмутимо продолжил.

   – Верь в это, если тебе так хочется. Но, боюсь, придётся тебя разочаровать! Из чего ты делаешь проблему? Насколько я понял, из вчерашнего разговора, то теперь все будут считать твой обряд посвящения завершённым.

   Лучше бы он об этом не напоминал. От дополненной причины устыдиться показалось, что багровая краснота с меня вообще никогда не сойдет. И кто дёрнул меня за язык всё это выболтать? "Черногорка" бабушкина виновата! Больше никогда к ней не притронусь!

   – Хочешь, в доказательство, могу поцеловать тебя при всех? – судя по тому, что советник уже подступил ближе и положил руку мне на талию, моё разрешение не сыграло никакой роли. Он успел прислониться к моей щеке, и я отпрыгнула как ошпаренная, наступив ему на ногу.

   – Я не собираюсь целоваться со всякими... колючими нахальными типами! – переводя сбившееся дыхание, гордо заявила я, медленно отступая назад.

   Так я выяснила, что мужчины народ сволочной, хитрый и колючий, особенно по утрам, когда о бритье ещё не было речи.

   – Мне вечером тебя ждать или тыкву? – издевался советник, выкрикивая мне вдогонку.

   – Тыквы, к сожалению, у вашего кухаря закончились! – огрызнулась, размышляя над перспективами, как украсить ночь для господина советника. Интересно, где в этом лесу можно найти черепок и кости?

   Стоило отойти от Тая, как тараном в меня врезалась Войка. Схватила за горло и вдавив спиной в ствол дерева. Можно сказать, я слилась с ним в единое целое, чувствуя себя частью природы, и ощущая каждой клеточкой тела зазубренки на коре.

   – Чтоб я больше тебя возле него не видела! – ей безумно хотелось добавить "Он мой!", но что-то не позволяло, возможно, то, что Тай был сам по себе. – Он под моей опекой. Так распорядилась Мудрейшая!

   Мне собственно было по боку. Но шею очень неприятно давили. Кровь уже пульсировала в висках. Войка резко разжала пальцы и, я, медленно сползая по стволу, откашлялась.

* * *

   В этот раз наша колонна двинулась вперёд с таким рвением, что не останавливалась на постой ради обеда, как об этом не умолял всех кухарь. А молил он жалобно и противно, и по началу, даже принц было повёлся на уговоры, но под серьёзным и суровым взглядом собственного советника, поклявшегося перед королевой, что доставит изнеженный груз к невесте, оба перестали конючить.

   Движение хоть и было медленным, но вполне богатым на события. После утренней стычки, Войка не раз подъезжала ко мне с приглашением от Тайрелла, составить ему компанию во главе колонны. Говорила она это трижды с неизменно мученическим лицом и кровожадными мыслями последнего отчаявшегося разбойника, спрятанными за маской ледяной непоколебимости. Её коробило от того, что вовсе не я напрашиваюсь в общество советника, а он сам требует моего внимания. Чтобы позлить шпионку, я принимала задумчивый вид, считала на пальцах "хочу – не хочу, пойду – не пойду, пошлю – не пошлю". Но, в конце концов, отказывалась.

   Моё вертихвостничество подстёгивало любопытство сплетниц. Следопытки Марта и Мирра не отставали с глупыми вопросами. Эти две надоедливые мухи готовы были раскалённым железом пытать, лишь бы узнать подробности проведённой с советником ночи. Не вслушиваясь в сладкие уговоры, обещания выменять информацию на какую-нибудь безделушку, я потратила три часа на бесплодные мечты об огромной божественной мухобойке, прихлопывающей жужжащих близняшек. Но как бы я не рассматривала кудрявые облака орудие справедливости из них так и не явилось. Фая ехала рядом абсолютно солидарная с сёстрами-амазонками, сгорая от желания послушать забавную байку о прохождении мной последнего экзамена на зрелость. Счастливая физиономия подруги породила ещё одну тайную фантазию о божественной осе, спутавшей пухлые щёчки Фаи с цветком... Но и оса не явилась. А жаль!

   – Расскажи, какой он? Нежный или грубый? – предположения Марты не затихали ни на секунду. Я лишь кивала, а она сама придумывала умопомрачительную историю о моём расставании с девичеством.

   – Своенравный, – вырвалось у меня, и обе близняшки превратились в назойливых клещей, которые раз уж вцепились, не отстанут, пока не напьются крови.

   Кроха, прослышав тему разговора, брезгливо сплюнул в сторону и повёл коня вперёд. После утренней беседы мы помирились, но имя советника стало вызвать у него аллергическую реакцию в виде чесотки обоих кулаков и лезвия меча. Так что при нём я помалкивала о Тае, но сделать ему пакость за полученный стресс, не отказалась и до сих пор продумывала месть.

   – Расскажи, как всё было! – требовательно завопила Мирра, как раньше, когда она была ещё совсем маленькой и не могла отобрать у Марты любимую игрушку (деревянный меч). Тогда она падала, билась в истерике головой об землю и, бросалась песком, – за что в результате и получила от сестры требуемый предмет... прямо в глаз – шрам до сих пор красовался от брови до щеки розовой полосой.

   – Хорошо, – сдалась я. – Сначала я попросила его снять рубаху...

   У меня получалось не хуже, чем у заезжего менестреля. Говорила я с придыханием, наблюдая, как в такт моей льющейся песней речи лица амазонок вытягиваются, становясь до невозможности глупыми: рты раскрыты, глаза – две узкие полосочки, слюни текут, щёки краснеют...

   – Как он выглядел?

   Я вспомнила крепкую грудь, плечи, спину, за которой какая-нибудь придворная дама чувствовала себя как за каменной стеной, в совершенной безопасности. Потом его опущенную голову, затуманенный взгляд, будто он только что проснулся от сладкого сна. Почему-то щёки мои казались горячими. Я сглотнула слюну, смягчая пересохшее горло и продолжила всё с той же издевательской льстивой интонацией:

   – Поджарый такой. Фигура такая. Красивая! – именно этого от меня ожидали, и я отдала требуемое, без всякого зазрения совести. А Тай пусть ещё спасибо скажет за растущую популярность. Может от меня отцепится. Что он там сегодня говорил? Видеть и этой ночью хочет? Так я явлюсь. Во всей красе! Только сначала отыщу необходимые атрибуты этой самой красоты, наряжусь, и когда он уснёт, обязательно приду. А как поцелую – век помнить будет! Главное, чтоб заикаться не начал.

   – Что дальше то? – перебила Мирра.

   – Я достала мазь... – Близняшки немного смутились, но благодаря распутной фантазии истрактовали всё в иной форме, а вот Фая заподозрила неладное и насторожилась (улыбка исчезла моментально, глаза подозрительно сузились). – И начала... медленно...втирать...

   Следопытки с остекленевшими глазами, представляли себя на моём месте. Я веселилась от души. Знал бы Тай, как его только что слюной облобызали, пусть даже в мечтах! Интересно, икается ему сейчас?

   – Потом так же натёрла его гладкую грудь...

   Кроха впереди чуть не удушил лошадь, смыкая за поводья и перекрутив их в узлы. Он так раскашлялся, что я на секунду вышла из образа рассказчицы.

   – Я хотела уйти, но он схватил меня за руку, и... – Сделав многозначительную паузу, убедилась, что близняшки внимательно хлопают ресничками, челюсти раззявлены, уши развешены, – пришла к выводу, что пора закругляться: – Он помог мне, натер спину и, мы до утра грели ноги в ведре с отваром по бабушкиному рецепту.

   Судя по громкому щелчку соприкоснувшихся зубов, следопыток расстроило окончание повести. Это разочаровало всех кроме Крохи. Очередная смена его настроения вернула неугомонного верзилу в ряды моих друзей.

   – Ты издеваешься? – завопила Марта, свирепея и краснея.

   Я пожала плечами и загадочно улыбнулась. Следопытки всё равно не поверили в то, что между мной и советником ничего не было. Они не понимали, как можно упустить такой шанс.

   – Значит, честно рассказывать всё не собираешься! – фыркнула Мирра, подстегнула кобылу и вернулась на своё место, позади лучниц, замкнув колонну. Марта последовала её примеру, и вскоре возле меня освободилось место для прежних товарищей по безделью.

   – Не было ничего, – догадалась Фая, тяжело вздохнув. – Ну, почему ты не можешь быть как все?

   Подруга всегда следовала навязанным правилам, и меня пыталась заставить. Но с годами поняла, что это совершенно безуспешная кампания, к тому же, не редко я сама заставляла ее немного отступать от амазонских канонов. Мне нравилось плыть против течения с желанием обратить поток воды в обратную сторону. Я верила, что могу это сделать! А кто не верит, пусть подождёт и сам всё увидит.

   – Ну, неужели он не проявил к тебе никакого интереса? – рассуждала вслух подруга, словно была моим врагом. Фая анализировала моё поведение. – Это ведь ты на самом деле оттолкнула его, да?

   – Фая! – прорычала я. – Да что вы все так на нём зациклились! Пошёл этот советник знаешь куда?..

   – Если укажешь маршрут более чётко, могу поехать! – донёсся голос откуда-то спереди.

   Из-за широких плеч наездников, ехавших впереди и заслонявших весь обзор, появилась улыбчивая физиономия Тая. Не дождавшись меня, он решил приехать лично. Вальяжно облокотившись о рожок седла, советник заигрывающее подмигивал. Фая и другие амазонки встретили его, как первый луч весеннего солнца после затяжной холодной зимы. Кроха, наоборот, узрел в нём грозовую тучу на чистом горизонте, того же мнения придерживалась и я, только в моём воображении эта тучка загадочно ухмылялась, суля ураган.

   – Вы не против, если я проедусь с вами? – обратился он не ко мне, а к моей подруге и следопыткам, тут же пропустившим его в свой круг. Лебезить перед девушками он умел лучше любого другого дамского угодника. Наверное, приловчился к этому делу, соблазняя строптивых придворных дам.

   Врождённая вредность не позволила мне остаться в этой компании и, натянув поводья, я повела лошадь вперёд, к блаженному счастью Крохи. Его просто распирало от гордости, что хоть в чём-то он победил советника. После утренней стычки, я долго размышляла, и поняла причину его озлобленного отношения к персоне Тайрелла. По стечению глупых обстоятельств, этой причиной была я. Фая успела мне намекнуть дважды, на всякий случай если я сразу не уловлю суть брошенного ею: "Он влюбился в тебя по уши". Нет, смысл я поняла, но что с ним делать? С проявлениями любви, испытанными на собственной шкуре, я пока не сталкивалась.

   Тут примчалась Войка. Оценив, моё удалённое положение от советника, она вздохнула с облегчением и пристроилась в шеренгу воздыхательниц.

   – Вот бы ещё поохотиться! – мечтал верзила.

   Его стремление разделил Славик, ехавший по правую руку от меня, промычал что-то нечленораздельное. Кроха принялся описывать прошлую охоту, и как ни странно похвалил советника. О дальнейших событиях и наших с Таем обниманиях, он решил не вспоминать, проглотив душащий его ком. Зато Славик о тактичности вообще не слыхивал, весело размышляя на тему моих недавних приключений.

   – А список побед советника растёт! – зря он это сказал. Кроха побагровел. – Я думал, ты в его капкан не попадёшься. Построптивей будешь! Ан нет, и эту кобылку оседлал! Э, каков! Вон теперь за других принялся! – длинный язык Славика мог довести куда угодно, а сейчас скорее отправить своего хозяина в преисподнюю.

   Увидев разъярённую рожу Крохи, я только и успела пригнуться, когда здоровенный кулак, размером с мою голову пронёсся в воздухе, нанеся не малый ущерб плечу соседа. О том, что такие движения могут затруднить дальнейшее продвижение нашей шумной тройки ему было невдомёк. Согнувшись в три погибели, я хотела увести Ши. Но Кроха толкнул мою кобылу в бок, а она соответственно прижалась к коню Славы. Последний (в смысле, конь) дёрнулся с перепугу в сторону и чуть не скинул с себя ездока. Тот удержался. Но пока парни дрались надо мной, мне оставалось только прижиматься к шее Ши, стараясь тихонько и незаметно увести нас обеих подальше. С большим усилием мне удалось провернуть задуманное. Я пришла к выводу, что самое спокойное и надёжное место – рядом с командующим. После чего самовольно пристроилась за его спиной под суровыми.

   – Почему здесь? – приказным тоном спросил серьёзный блондин, бросив на меня грозный взгляд через плечо.

   – Потому что не там, – огрызнулась я, и, испугавшись длины собственного языка, тут же постаралась исправить положение: – Туда ваш советник приехал, так что тишины и порядка там никакого.

   Командующий Ольгерд впервые рассмеялся, но быстро вернул себе вид злобного воеводы.

   – Пока ты была там, этого тоже не наблюдалось. Собираешься и здесь мне дисциплину разлагать? – серые глаза смерили меня с высоты, изучая намерения глупой девчонки. Я опустила голову, стыдливо рассматривая поводья в руках.

   – Не правда! – отпиралась я. – Честное слово, буду вести себя прилично!

   – Я не воспитатель! – отрезал он, отворачиваясь.

   Мне стало обидно. Командующий бросил короткий взгляд, улыбнулся в усы и более не разговаривал. Я восприняла этот знак, как позволение остаться. Радость от перемены места уже спустя двадцать минут сменилась назойливой идеей, что тишина и стук копыт доконают меня быстрее, чем тот, хохот, доносящийся сзади. Командующий время от времени поглядывал на меня, тайком ухмыляясь, – ждал, когда лопнет моё терпение и, я нарушу обещание. Но язык, как бы я его не прикусывала, отказывался притворяться мёртвым, и начал болтать:

   – А зачем королю амазонки, если у вас итак не маленькая компания? Украдут, что ли вашего принца? Или принцесса его того? – не выдержала я, и услышала, как подавившись смешком, командующий всё же рассмеялся. Однако ко мне он повернулся насупленный и серьёзный. Только смешливые глаза выдавали истинное не подобающее военачальнику настроение.

   – Мне было интересно, сколько же ты продержишься, – я явно не разочаровала его ожиданий, но в собственных глазах упала ниже копыт моей же лошади.

   – Ну, скучно как-то! – пробурчала я, будто мне семь лет, и оправдываюсь перед Мудрейшей за объедание святого сада.

   – Это дисциплина! Она не должна быть весёлой! В армии не до смеха. Ты же из боевых, или у вас другие законы?

   – Нет, дисциплина у нас тоже есть, – чтобы не унизить своё племя, покаялась я, пришлось признаться в собственной строптивости. – Ладно. Вы правы. Это я. Всё я...

   – Ничего. Иногда, действительно, очень скучно. – Неожиданно признался собеседник, сменив холодность на примирительную улыбку. Мне полегчало, я тоже заулыбалась. Теперь мы ехали наравне и болтали о глупостях.

   – Так почему же понадобились амазонки? – снова вернулась к теме я. – Принц так мешал королю, что он решил от него избавиться, а нас пригласили, чтоб он точно не вернулся?

   – Королю? – задумался Ольгерд. – Можно и так сказать. Но думаю, у него были совсем другие причины.

   – Какие? – допытывалась я.

   – Не знаю...

   – Значит, он что-то замышляет! Войну?

   – Нет! – каменная маска снова появилась вместо приветливого выражения. – Наш король никогда не ввяжется в войну из-за интриг или по любому другому недопустимому поводу. Он слишком печётся о своих подданных, чтобы так легко распоряжаться чужими жизнями!

   Похоже, к монарху командующий относился как к божеству, боготворя, и не позволяя очернять его светлое имя. Я смутилась, осознав ошибку, и постаралась вернуть расположение собеседника.

   – Простите! – покаялась я. – Вы так о нём говорите...

   – Я знаю его очень хорошо! Поверь мне, таких людей, как он, слишком мало! Он лучший воин, друг и человек. Таких властителей больше не найдешь.

   Он говорил это с такой уверенностью, будто готов был положить собственную жизнь за своего короля. У меня мурашки пробежали по коже. Правитель Карры теперь представлялся мужчиной лет 40, а то и старше, усатым, бородатым, со светлыми, как у командующего, но пронзительными, суровыми глазами, распознающими обман, предательство и пускающего этими глазами искры в предателей отчизны. Истинный повелитель, в золотой короне, увенчанной драгоценными камнями. При виде которого хочется пасть ниц и говорить только правду, потому что ложь он почувствует, как запах немытых портянок – за версту.

   Моё долгое молчание вызвало неподдельный интерес командующего. Вкрадчиво он наблюдал за изменениями на моём лице.

   – Ой, я задумалась... – рассеяно улыбнулась я.

   – Это хорошо! Не люблю безмозглых! – то ли похвалил, то ли обидел он. – Слушай, я заметил одну интересную вещь. У всех амазонок на лице есть знак. Это что-то отличительное или просто украшение?