Текст книги "Порог резистентности (СИ)"

Автор книги: Олег Марин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

4

Нельзя было разделяться! Какой же я болван, думал Тимур. Феерический, невообразимый, законченный идиот! Но я, черт возьми, не безопасник и не военный, откуда мне знать, как следует вести себя в критических ситуациях?

Теперь, задним умом, он понимал, что нужно было всей толпой отправляться на выработку, делать дело, а потом, опять же, силами пяти снегожорок, пробиваться наружу. Но было поздно. Две убитых твари, четверо раненых людей – результат его недосмотра, и никуда от этого не деться.

Тимур покосился на скорчившуюся у стены Раду и суетившегося над ней Рифа, скрипнул зубами. Лучше бы его ранили. Да хоть бы и грохнули! Заслужил, снегожоркин хрен! Эх, Гросс, как ты мог нас так подвести? Уж старик-то нашел бы выход из любой задницы.

Все, строго сказал себе Тимур. Пока мы живы, надо жить. Итак, что мы имеем на данный момент?

В принципе, принятое им решение разделить команду было вполне разумным. В условиях той каторги, с которой они сбежали несколько месяцев назад. Когда на выработку ходили парами, редко – вчетвером. Но оказалось, что загнанные Шведом до предела человеческих возможностей каторжане могут хоть как-то выдавать на-гора лед только толпой. Вот и наткнулись Риф с Радой на пятнадцать мужиков. Истощенных, отчаявшихся, отупевших от безнадеги – и оттого еще более опасных. Увидев снегожорок, каторжники не бросились бежать, не сдались без боя. Хрена с два! Они видели перед собой не жутких, смертельно опасных тварей, а гору мяса. И шанс выбиться в авторитеты. Как бы далеко ни зашел Швед в своем беспределе, опустить того, кто принесет голову снегожорки он бы не рискнул – свои же не поймут. Так что это был реальный шанс для тех, кто уже потерял всякую надежду.

Джокер сделал все, что смог, но против такого численного перевеса… Очень быстро азиат понял, что дело швах, и сосредоточился только на том, чтобы дать остальным обработать лед. За те десять минут, что им понадобились, каторжники успели завалить одну из тварей и ранить Джока – к счастью, несерьезно, по касательной. На Рифа надеяться было бессмысленно. Какой из него боец? Умудрился довести дело до конца, остаться в живых и даже не пораниться – уже хорошо.

"А что я мог сделать? – рассказывал потом Джок. – Рада-тян, увидев мертвую снегожорку, будто умом тронулась. У нее глаза такие стали… Она бросилась в самую гущу этих уродов".

Джокер отвлекся, вытаскивая ее, и едва не лишился руки. Потом Раду достали крюком, и она потеряла сознание. А оставшаяся в живых снегожорка – управление. Тогда Джокер закинул свою подопечную на бронированную спину, крикнул Рифу, чтобы прикрывал, и приготовился умереть достойно. Но женщина, видимо, на какое-то мгновение очнулась и отдала твари приказ убегать. Вот так им и удалось добраться до своих.

Пока азиат рассказывал, Тимур смотрел, как Риф с причитаниями расстегивает пропитанную кровью спецуху на Раде. В глубокой рваной ране на боку пузырилось и хлюпало.

– Сколько она протянет? – спросил Тимур, сам не зная у кого. Риф промычал в ответ что-то нечленораздельное, заливая рану регенерирующим гелем.

– Сутки, – предположил Джокер. – Если не будет заражения.

Слон, заматывавший собственные раны срезанными с трупов полосами ткани, выразил сомнение. Дело дрянь, считал Слон. Если бы это нормальный человек был, тогда да, может и протянул бы сутки. А баба, она же – тьфу! Пальцем ткнул, и скопытилась. Бабы, они мало того, что дуры, так еще и неприспособленные. Вот хотя бы Стерву вспомнить – уж на что была кремень-баба, а и то…

– Заткнись, – сквозь зубы выдохнул Тимур.

Видимо, было в его голосе что-то такое… Слон выпучил глаза и действительно заткнулся. Тимур беспомощно взглянул на Джокера. Азиат отвел глаза. Помолчал. И медленно, точно нехотя, заговорил:

– Я видел человека, который выжил с такой раной.

– На Земле? – горько спросил Тимур. – Трансплантация-хренация-регенерация? Я и не таких там видел…

– Здесь, – перебил Джок. – На Фригории.

– Но…

– Нужна вытяжка из снегожоркиной желчи. Только… Очень быстро. И очень много.

– Где я тебе возьму вытяжку?! – взвыл Риф, глядя на Джокера ошалелыми глазами.

Тимур не отреагировал. Он сам истерил, когда со Стервой случилась беда. И теперь жалел, что Джок извел последнюю вытяжку на нее. Ей все равно ничего не помогло.

Мрачно взглянул на убитую снегожорку, вот ведь гадство, целая туша лежит и желчи этой в ней хоть залейся, а хрен используешь. Потому что ядовита она в свежем виде для человека, нужно не меньше месяца – высушить или настоять на спирту, чтобы можно было употреблять.

Азиат кивнул:

– У Гросса была заначка. Он забрал не все. Не успел. Но…

– Да я их вот этими руками на конфетти порву, – тихо сказал Тимур. – Черное. Мелкое.

Джокер неопределенно пожал плечами.

– Нас мало.

Тимур, сдвинув брови, напряженно размышлял.

– Ничего, – отозвался он. – Это нас – мало. А кое-кого – очень даже много. Нужно только…

Он быстро опустился на корточки возле Рады и, бережно взяв ее лицо обеими руками, повернул к себе:

– Рада… Девочка… Ты слышишь меня?

– Не трогай ее! – крикнул Риф.

После долгой мучительной паузы слипшиеся сосульками ресницы едва заметно дрогнули. Тимур бросил на товарищей, наблюдавших за этой сценой, победный взгляд и снова повернулся к девушке:

– Рада, нам нужна твоя помощь. Ты ранена. Ты понимаешь это? Тяжело ранена. Мы не довезем тебя до подземного города. Нам нужно пойти в сектора и достать лекарство – это единственный шанс. Слышишь? Ты понимаешь меня?!

Ее голова дрогнула – на несколько миллиметров опустился подбородок – и Тимур решил считать это согласием.

– Ты можешь позвать еще снегожорок? Если у нас будет много тварей, мы…

Рада чуть заметно качнула головой. Дрогнули бескровные губы, исказившись мукой. Тимур наклонился ближе.

– Оставь ее в покое, – буркнул Риф. – Не двигайся, милая, скоро тебе будет легче.

Дык, известное дело – что с бабы взять, проворчал Слон. Тимур не успел врезать ему – выжившие снегожорки вдруг синхронно поднялись и друг за другом устремились в тоннель.

Вот теперь нам точно крышка, успел подумать Тимур. Без тварей мы не то что до подземного города – даже до секторов не доберемся. Снизу донесся еле слышный шепот. Он наклонился к Раде.

– Они… приведут.

Девушка слабо кашлянула, из угла рта потянулась тонкая розовая ниточка слюны.

Тимур выпрямился и пошел куда-то. Не глядя, не думая. Нет, одна мысль все-таки крутилась в голове. Незаконченная, повторяющаяся снова и снова: "Если она умрет… Если она умрет… Если она…". Он сам не знал, что будет, если Рада умрет. Знал только, что ничего хорошего тогда уже не будет.

Когда снаружи вновь послышались голоса, Тимур чуть не взвыл. И что прикажете делать? Снегожорки, заразы, так и не вернулись. Может, полуразумные твари, напуганные гибелью сородичей, решили убраться подальше? Кто их разберет, животных.

Рада, конечно, относилась к зверюгам лучше чем к людям, но это Тимур списывал на психическую деформацию, связанную с годами жизни среди обитателей Фригории. Сам-то он по-прежнему считал всех местных жителей насекомыми, по недоразумению вымахавшими до размеров лошади. Но разумны бронированные червяки или нет, сейчас их поддержка была бы вовсе не лишней.

Тимур лихорадочно соображал. Принимать новый бой – бессмысленно. Пытаться договориться с отморозками Шведа? Не смешно. После рассказа доходяг он понял, что не собирается звать с собой на Землю этого упыря и его гвардию. Нзунге не будут в обиде, все равно шведовы выкормыши долго не протянут, сожрут друг друга, как пауки в банке. Оставалось уйти в тоннели, отсидеться, дожидаясь возвращения снегожорок, и тогда уже навести шороху в секторах. Этот вариант казался наиболее реальным.

– Подъем! – заорал Тимур. – Пора валить, снегожоркины дети!

Бодро прихромал Слон, выразив готовность хоть валить, хоть мочить – потому что в хорошей компании какая хрен разница, что делать.

Джокер молча встал рядом с матерно философствующим амбалом, здоровой рукой сжимая резак. Раненую конечность он успел туго примотать к туловищу – видимо, чтобы не мешала.

Да ты не понял еще, с кем связался, дружище Швед, мрачно подумал Тимур. Мы ж тебя зубами порвем, если надо будет.

А потом он вспомнил про Раду и брата. Их не было в коротком строю. Женщина лежала у стены, свернувшись клубком и тяжело, с присвистом дыша. Риф нависал над ней, как наседка над цыпленком, вид у него был растрепанный и болезненный.

Значит, вариант с уходом в тоннели тоже отпадает, понял Тимур.

Голоса за поворотом зазвучали громче, по стенам опять замелькали размытые пятна света – враги приближались. И, похоже, на этот раз их было гораздо больше. Каким бы психом ни был Швед, он не попадался дважды в одну и ту же ловушку.

Сейчас они поорут для поднятия боевого духа, да и полезут сюда все разом, понял Тимур. И тогда нам крышка. Нужно перехватить инициативу, сбить их с толку, потянуть время – и надеяться на то, что твари правильно поняли приказ Рады и рано или поздно вернутся с подкреплением.

– Берите ее и уходите, – вполголоса приказал он.

Риф возмутился:

– Она не транспортабельна!

Джокер, молодчина, подхватил бесчувственную женщину, пристроил на плече и размеренно зашагал вглубь тоннеля. Риф побежал за ними.

Слон возмущенно заматерился. Не по-пацански это! Какого хрена?! Помирать так вместе, а вот эти вот интеллигентские выкрутасы с самопожертвованием на хрен тут никому не сдались!

– Быстро взял руки в ноги и пошел за Джоком! – яростным шепотом зарычал Тимур.

Слон как-то внезапно уменьшился в размерах и, ворча под нос о больно много о себе воображающих авторитетах, вызывающе неторопливо побрел вслед за азиатом. Через пару шагов он остановился, вернулся к Тимуру и, не глядя в глаза, сунул ему свой резак.

Тимур усмехнулся и покачал головой:

– Нет. Меня это по-любому не спасет, а вы, если что… В общем, оставь себе.

Когда Джокер с Радой на плече, причитающий Риф и беспрестанно оборачивающийся Слон скрылись в глубине тоннеля, Тимур глубоко вздохнул. Помолиться бы, что ли, мелькнула странная мысль. Но он не умел. Потому просто сказал, обращаясь неизвестно к кому: "Помоги нам, пожалуйста!" и пошел навстречу голосам.

Не доходя до поворота несколько шагов, он остановился, набрал воздуху и заорал, легко перекрыв гомон врагов:

– Эй, ублюдки, жить надоело?!

После недолгой, полной невыразимого изумления паузы, оттуда раздался взрыв ругательств и живописных обещаний порвать, сожрать Тимура, размазать по всей Фригории тонким слоем и еще много чего. Эх, подумал он, Слона бы вам в оппоненты, поговорили бы на одном языке. Ну, за наимением гербовой, как говорится…

Он сосредоточился, почти успел придумать и перевести на "родной" язык Слона, что ответить этим уродам, когда те вдруг замолчали. Тимур насторожился. Будут атаковать? Он поудобнее перехватил крюк. Черт, как-то все неправильно. Драка ему была совершенно не нужна. Нисколечко. Он-то рассчитывал уболтать бойцов, пока Джок со Слоном не отойдут подальше, а потом действовать по обстоятельствам – либо попытаться свалить, рассчитывая на то, что доходяги побоятся идти глубже вниз, либо… Дальше он еще не успел придумать.

Из-за поворота раздался знакомый голос:

– А инвалид сдох, что ли? Туда ему и дорога!

– Не надейся, Швед, – отозвался Тимур. – Гросс живее всех живых. И еще придет по твою душу.

Афро-скандинав от души расхохотался.

– Ну ты и тупой, – почти с восхищением протянул он. – Думаешь, Серый мне не рассказал, где вы безрукого похоронили? Я лично съем твое сердце. Можешь гордиться собой, Жмур! Это большая честь для такого ублюдка.

– И чем же я заслужил такой праздник? – саркастически поинтересовался Тимур.

Швед не удостоил его ответом:

– Скольких вы завалили?

– Не считал, – скромно отозвался Тимур.

Каннибал снова раскатисто засмеялся – хозяин жизни, хищник на своей территории, смертельно опасная тварь. Тимур на мгновение прикрыл глаза, собираясь с духом. Ему нечего было противопоставить бойцам Шведа. И чокнутый Негатив действительно мог сожрать его сердце. Единственное, что могло спасти сейчас бывшего журналиста Ларина – блеф. Наглый, циничный, такой, чтобы Шведу просто в голову не могло прийти, что подобное можно выдумать.

– Я сегодня добрый, Швед, – высокомерно бросил Тимур. – Я не буду убивать тебя прямо сейчас.

Слышно было, как за поворотом подбирают с пола упавшие челюсти. Держись, старик, обратной дороги нет, сказал себе Тимур. Добавил в голос презрения:

– Гросса здесь нет, тебе верно доложили, Швед. Я думаю, ты уже в курсе, что у меня есть дрессированные снегожорки? И не только.

– Пошел на хер, мясо! – заорал Швед. – Знаешь, где я видал тебя вместе с твоими шестерками?! Хана теперь всем вашим насекомым дружкам. Огнем выжжем ваш муравейник и сами туда переселимся. Да я вас…

Ага, с удовлетворением отметил Тимур, боится, ублюдок. Хорошее начало хорошего разговора. Хрен тебе, а не инсектоиды! Кишка тонка. А теперь делаем ход конем.

– Не дрожи, жертва этнического безумства, – снисходительно бросил он. Противник выведен из равновесия, можно налаживать контакт. – Мы готовы уйти. И оставить в живых тебя и твоих рабов.

– Пошел на хер!

– Ответ неверный, – грустно констатировал Тимур. – Значит, будем по-плохому.

Он сделал многозначительную паузу и прислушался. За углом неразборчиво бормотали и матерились на разные голоса. Ну правильно, философски подумал Тимур, помирать-то зазря никому неохота. Пришел какой-то хрен с бугра, говорит уверенно, не ссыт. Да и мертвяки, обильно раскиданные по тоннелю, бодрости духа шведовым бойцам не добавляют. Он злорадно хихикнул.

– Слышь, мясо! – окликнули из-за угла.

Тимур демонстративно промолчал. Швед, подумав, сделал вторую попытку:

– Слышь, Жмур?

Тимур удовлетворенно кивнул.

– Слушаю тебя, Швед.

– Скажи, почему я не должен грохнуть тебя прямо здесь? Ты корчишь из себя умного, Жмур, так объясни мне, какого хрена я буду слушать твою пустую болтовню?

– Потому что ты не хочешь валяться рядом с этими? – предположил Тимур.

– Пошел на хер! – начал повторяться Швед.

Пора добивать.

– Мне нужно пройти в четвертый сектор, – выдохнул Тимур, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Взять там одну вещь. И уйти. Всем будет хорошо, я тебе обещаю, Швед. Мы просто уйдем и больше никогда не вернемся.

Тимур мысленно оценил свою речь и торопливо добавил:

– Уведем снегожорок, и ты о нас забудешь.

За углом молчали. Ну же, подумал Тимур, чувствуя, как по спине сползают противные холодные струйки. Давай, решайся! Ты же очкуешь, я чувствую. Дай мне пройти к Гроссовой нычке и спокойно убраться из твоего чокнутого мирка! Хоть раз в жизни поступи как нормальный человек, проклятый черный отморозок.

– А с чего ты взял, что я хочу обо всем забыть?!

Из-за поворота выскочили люди в коричневых спецухах. Много. Очень много. Среди них Тимур разглядел ухмыляющееся лицо Серого. Швед предусмотрительно держался в арьергарде живого заслона.

Не получилось, успел подумать Тимур, прежде чем ему от души врезали рукояткой резака в висок. Уже проваливаясь в темноту, он услышал крик Шведа:

– Не мочить гада! Ищите остальных! Шевелитесь, мясо.

Извините, ребята, сказал Тимур тем, кого не было рядом. Я дал вам времени, сколько смог. Вытащите ее. Пожалуйста.

5

Приложили его крепко – когда Тимур очнулся, голова болела нещадно и в глазах стояла противная муть. Попробовав сесть, он понял, что руки неудобно связаны за спиной. Сквозь застилающий все туман, Тимур кое-как разглядел штук шесть каторжников. Похоже, их оставили его охранять, но долгое беспамятство подопечного притупило бдительность, и теперь каторжане, сгрудившись в кучу, оживленно что-то обсуждали. Тимур прислушался, надеясь узнать, что произошло за время его «отсутствия». Скоро выяснилось, что Швед отправил большую часть бойцов на поиски. И теперь, спустя несколько часов, охотники вернулись ни с чем.

Ничего себе я отключился, подумал Тимур с беспокойством. Хорошо, совсем копыта не отбросил. Ладно, Швед, за это мы с тобой еще сочтемся. Он понятия не имел, как будет выкручиваться и каким волшебным образом сможет прищучить Шведа, но почему-то был абсолютно уверен, что все будет хорошо, раз уж его товарищам удалось уйти. Просто не могло быть иначе. После всего, что уже было пережито, закончить жизнь в качестве корма для банды придурков – это слишком!

Ну вот, накликал. В поле зрения возник афро-скандинав собственной персоной. Широко ухмыльнулся, показывая недостающие зубы – Фригория не жалела никого, будь ты хоть трижды главарь. Даже мясная диета не пошла впрок. Швед неторопливо приблизился и неожиданно сильно пнул Тимура в бок. Ну да, подумал Тимур, корчась и пытаясь вдохнуть, это он чисто для поддержания беседы.

– Обделался, Жмур? – почти ласково спросил Швед и вмазал еще разок, по позвоночнику.

На хрена я очнулся, тоскливо подумал Тимур, как славно было валяться без сознания.

– Ладно, не ссы, – снова ухмыльнулся чернокожий псих. – Я тебя прямо сейчас жрать не буду.

Тимур не ответил. Ему было не до глупостей – очень хотелось дышать.

Швед задумался – бить пленника дальше опасно, вдруг окочурится и не даст растянуть удовольствие, оскорблять того, кто не отвечает, никакого интереса… Помявшись, Швед скучно плюнул Тимуру в лицо, отвесил пару затрещин охранникам и отошел.

Идиот, подумал Тимур, даже покойный Крот был куда изобретательнее на гадости. И как такому убожеству удалось выбиться в авторитеты? Не та стала каторга, не та… Тут он понял, что на полном серьезе испытывает ностальгию по той, прежней каторге. На которой рулил мудрый Гросс, никого не прессовали просто так, и авторитеты выдавали на-гора лед вместе с рядовым мясом. Вот уж точно – все познается в сравнении.

– Сваливаем! – зычно рявкнул Швед. – Шевелитесь, мясо, снегожоркам скормлю! Этого – взяли и потащили! Тупой, Грыжа и Снук остаются здесь. Вдруг те высунутся. Мочить всех без разбора, ясно?!

Названные вполголоса зароптали – всем хотелось вернуться в родной теплый барак, а не торчать в ледяном тоннеле, дожидаясь неизвестно чего. Да и мало ли – Жмура-то легко взяли, а вдруг не зря он про снегожорок трындел дрессированных. Выползут откуда-нибуд,ь и привет, станешь натуральным мясом.

Несколько пинков легко решили вопрос послушания. Тимура выволокли из тоннеля, погрузили на стоящую у входа волокушу, и процессия тронулась. Пока происходили события в тоннеле, метель снаружи утихла, выглянули "солнышки". Тимур лежал на спине, не чувствуя заломленных связанных рук, смотрел в пронзительно-белое небо Фригории и представлял, как впереди появляются полукруглые очертания "родного" четвертого сектора.

Швед всю дорогу шагал рядом с волокушей, вслух размышляя, что именно будет делать со Жмуром в ближайшие часы. А если повезет, то и дни. Шведу, конечно, повезет, не Тимуру.

Он как раз дошел до методов аккуратного вырезания печени – так, чтобы "пациент" оставался в сознании – и поедании ее на глазах у бывшего хозяина, когда из хвоста колонны донеслись крики.

– Я быстро, – подмигнул Швед. – Никуда не уходи.

Юморист, мрачно подумал Тимур. Комик, мать его! Сохранять безразличный вид становилось все труднее. Как Тимур ни крепился, внушая себе, что все будет хорошо, верилось в это с каждой минутой все меньше.

Он попытался вывернуть голову, чтобы увидеть реальный, а не воображаемый купол, но уперся затылком в бортик волокуши.

Вопли в хвосте колонны усилились. Серый и еще один мужик, шагающие по обеим сторонам волокуши – личные охранники особо опасного Жмура, мать их за ногу! – начали тревожно оглядываться.

– Хана вам, ребята, – сообщил Тимур злорадно. – Молитесь, если умеете, уроды. Особенно ты, Серый.

Он понятия не имел, что происходит. Потерялся кто-то или ногу подвернул. Или остановился поссать, да и провалился в трещину. Это Фригория – здесь клювом не щелкают, если хотят дотянуть до следующей пайки. Но нельзя же упускать возможность попрессовать шведовых бойцов. Глядишь, подавятся, когда будут его жрать,…

В ответ Серый стукнул его рукояткой резака по скуле – не сильно, чисто чтобы заткнулся. Тимур открыл рот, собираясь продолжить давить на психику охраны, но волокуша вдруг дернулась и остановилась. Тимур треснулся затылком о все тот же бортик и зашипел от боли. Толчок развернул его, и теперь он мог видеть, что творится позади. А там происходило что-то непонятное. Оттуда широкими прыжками несся Швед, на бегу пытаясь активировать резак, но раз за разом не попадая по кнопке пуска. Не похоже, что дело в отставшем от колонны, озабоченно подумал Тимур. Не стал бы этот псих так кипишиться из-за рядового бойца. Вон как его разобрало – аж посерел весь.

Тут Швед наконец догнал волокушу и одновременно сумел включить резак. Не говоря ни слова, он размахнулся и попытался отчикать Тимуру голову. Охренеть, подумал Тимур, инстинктивно дернувшись в сторону. Затрещали волосы, запахло паленым. Чуть последнее ухо не отрезал, сволочь! Не надо было Крота вспоминать.

Мысли эти проносились в мозгу очень быстро и совершенно не мешали Тимуру отстраненно, будто в кино, наблюдать за окончательно потерявшим над собой контроль Шведом. Афро-скандинав изрыгал ругательства, брызгая слюной, бестолково размахивал оружием и явно чего-то хотел от Тимура. Вот только разобрать, что ему нужно, было совершенно невозможно. Слава богу, хоть убить больше не пытался.

Тимур попытался сосредоточиться, чему изрядно мешал мельтешащий перед носом луч резака. Тимур понял, что еще минута-другая и этот отморозок его убьет. Чисто случайно – рука дрогнет, и привет. Жить хотелось все так же сильно, поэтому Тимур заставил себя забыть про смертельно опасный луч, про неуравновешенную психику Шведа, про вооруженных каторжников… Про все, что случилось в последние несколько часов. Вызвал в памяти образ Гросса. Мысленно слился с ним. И, надсаживаясь, рявкнул:

– Ша!

Швед выпучил глаза и опустил руку с резаком, по ходу откромсав приличный кусок бортика. Охранники синхронно отпрыгнули, но быстро опомнились и, вернувшись к волокуше, грозно нависли над Тимуром.

– Что случилось? – быстро, пока не убили, спросил Тимур.

– Тварей своих убери, мясо! Кончу на хрен, понял?! – завопил Швед, опять приходя в крайнюю степень возбуждения.

– Швед, – терпеливо повторил Тимур. – Что случилось? Какого хера ты от меня хочешь?

– Там снегожорки! – не своим голосом взвыл Швед. – Скажи, чтобы убирались на хрен! Порву! На мясо пойдешь, понял?! Убери их!

– Понял, – коротко ответил Тимур. Внутри толчками билось неконтролируемое, безграничное счастье – спасен! Теперь нужно было только дождаться, пока твари сожрут всех. Желательно, сохранив при этом свою целостность. То есть, Шведа надо было как-то успокоить.

– Я предупреждал, – внушительно сказал Тимур. – Ты не поверил – это твои проблемы. Не надо было…

– А-а-а! – заорал Швед, роняя с губ хлопья пены. – Сдохнешь, мясо! Ни хрена у тебя не получится, понял?!

– Молчать! – крикнул Тимур.

Получилось неубедительно – трудно быть убедительным, когда в миллиметре от твоего носа мелькает луч. В щеку вонзилась игла нестерпимой боли, в глазах потемнело.

Ну все, понял Тимур, сейчас точно убьет. И отчаянно выкрикнул:

– Я остановлю их! Остановлю!

Швед еще несколько раз взмахнул резаком – Тимур так вжался спиной в волокушу, что в днище бывшей криокамеры, кажется, образовалась вмятина. Очень медленно безумные глаза авторитета стали проясняться. Еще несколько бесконечно долгих секунд – и резак опустился. Тимур выдохнул.

– Я остановлю их, – на всякий случай повторил он. – Но…

Пронизанные красными жилками гляделки Шведа выпучились…

– Сейчас, – быстро сказал Тимур. – Мне нужно… Немного времени, понимаешь? Минуту. Я все сделаю.

Из-за спины Шведа выросла огромная белая голова с жадно разинутым ртом. Окруженная шевелящимися отростками пасть сомкнулась. Хрустнуло. Тело главаря каторги беззвучно сложилось. Из откушенной шеи толчками выплескивалась кровь.

Серый и второй охранник молча бросились в разные стороны. Снегожорка грациозно опустилась и, глядя прямо в лицо Тимуру выпуклыми черными глазами, издала переливчатый негромкий свист.

Тимуру показалось, что в нем звучала насмешка.

Потом в поле зрения появилось довольное лицо Слона. Он всегда знал, сообщил напарник, что некоторые без верных друзей ни хрена не могут. Только лечь и помереть. А вот если бы не товарищи, реальные пацаны, что бы Жмур делал, интересно?

Тимур хотел заплакать от счастья, но он давно забыл, как это – плакать. На Фригории не плачут. Здесь убивают. Или умирают. Это уж как сложится.