Текст книги "Порог резистентности (СИ)"

Автор книги: Олег Марин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц)

10

Новичков впрягли в самодельные волокуши, нагруженные корабельным добром, и погнали по заснеженной пустыне. Лед расстилался, насколько хватало глаз, сливаясь у горизонта с сумеречным небом. Ветер дул в одну сторону, совсем как на «Эскудеро». В догоравшем небе висели два далеких мутных пятна, большое и маленькое. Холодные чужие светила смотрели на растянувшийся по голой пустыне караван как два равнодушных надзирателя.

Рада с трудом переставляла ноги в тяжелых ботинках.

– Смотри, куда прешь!

Коротышка по прозвищу Стерва, которая отбирала женщин среди прилетевших, ткнула ее в бок рогатиной. Рада упала на колени, задыхаясь, сорвала маску. Сотня ледяных иголок впилась в нос и горло.

– А ну вставай! – заорала Стерва. – А то оставлю здесь подыхать. Давай, давай!

– Минутку… Я… не могу больше…

Зычным голосом коротышка закричала остальным:

– Обходи стороной. Не стойте. Вперед! Вперед!

Увязая по колено в снегу, заключенные начали прокладывать новую дорогу. Вскоре Рада с напарницей оказались почти в конце колонны. Коротышка топталась рядом, нетерпеливо поглядывая на быстро темнеющее небо.

– Нельзя задерживаться, ночь скоро, – сказала она. – И маску надень. Тут воздух разреженный. Полчаса подышишь, и каюк. А с непривычки и десяти минут хватит.

Она кивнула Радиной напарнице:

– Ну-ка, помоги мне.

Вдвоем они подняли Раду, поставили на ноги. Стерва достала из кармана комбинезона флягу:

– На, хлебни полглотка.

Рот обожгло нестерпимой горечью.

– Что это? – прохрипела Рада.

– Вытяжка из снегожоркиной желчи. Придаст тебе сил. Э! Да тебя всю колотит.

Больная, что ли? Тут болеть нельзя.

Рада испуганно помотала головой.

– Держись, девочка, скоро придем, – сказала Стерва чуть мягче. – Жить везде можно, даже здесь. Ну-ка, подвинься.

Она прицепила рогатину к поясу, накинула лямку от волокуши и скомандовала:

– А ну, девки, взяли! Раз! Раз!

Когда они добрались до ледяного купола, отсвечивающего мерцающими голубоватыми искрами, уже стемнело. Мороз пробирал до костей.

Внутри жилье оказалось поделено на маленькие клетушки, занавешенные белыми шкурами с коротким блестящим ворсом. Стерва сняла маску и скомандовала:

– Раздеваемся. Ботинки складывать тут, комбезы вешать слева. У нас тепло, не бойтесь.

Из-за занавесей выглядывали любопытные женские лица. Старожилки разглядывали новеньких, хихикали, возбужденно переговаривались. Стерва говорила мало, двигалась резко, размашисто, по-мужски. Движения четкие и выверенные, ничего лишнего. Рада подумала, что ей едва ли больше тридцати. Ладная фигура, темные волосы до плеч и приятное лицо, которое несколько портил тяжелый подбородок. Если бы не загрубевшая от морозов кожа и ранние морщины вокруг губ и на переносице между бровей, ее можно было бы даже назвать симпатичной.

Когда новенькие разделись и расположились на полу в центре зала, Стерва начала инструктаж:

– Это один из двух женских блоков. Женщин у нас не много, поэтому места всем хватит, если не будете грызться. Будете умными девочками, сможете получить отдельную комнату. Туалет справа от входа. Кухня и столовая в соседнем блоке. Вопросы есть?

– А делать-то что надо? – спросила Иззи.

Стерва начала что-то рассказывать о правилах общежития, работе на кухне, взаимоотношениях с мужскими блоками, но Рада уже не слушала. Она никак не могла согреться, ее знобило и ужасно хотелось пить. Голова была тяжелой и мутной, как после анабиоза.

Кто-то тронул ее за плечо, громко выругался над ухом:

– Снегожоркин хрен ей в печень! Сельма, иди глянь на эту козу. У нее, кажись, жар. Так и знала, что больная! Надо было ее бросить к чертям.

Пожилая женщина с собранными в пучок седыми волосами коснулась лба холодной рукой. Раду отвели в отдельный закуток, раздели.

Увидев красные пятна, захватившие уже спину и плечи, Стерва присвистнула:

– Это еще что? Какая-то зараза?

– Их должны были вакцинировать перед отправкой, – задумчиво ответила пожилая Сельма.

– Мало ли, кто чего должен… Вот ведь дрянь, а я ей еще из своей фляжки выпить дала. Эй, – она помахала рукой у Рады перед лицом. – Ты меня слышишь?

Рада молча кивнула, на разговоры не было сил.

– Тебе прививки делали?

– Ка… кажется, да.

– Кажется, да, – передразнила Стерва. – Вот ведь дура набитая! А с виду вроде толковая девка.

Она снова вытащила фляжку и заставила Раду глотнуть.

– Погоди, это что у тебя? Дай сюда.

Стерва ловко стащила с пальца маленькое колечко, единственное напоминание о доме. В их колонии соблюдался древний индейский обряд инициации. Достигнув четырнадцати лет, подростки должны были найти дорогу к затерянным в самом сердце джунглей развалинам храма и принести один из желтых камешков, украшавших стены. Вправленный в кольцо камень служил доказательством того, что отныне ты сам распоряжаешься своей жизнью. Отдать кольцо было все равно что потерять себя. Рада хотела возразить, но язык стал большим и шершавым, да и глаза слипались.

– Ложись, – хозяйка барака уложила ее на одну шкуру и накрыла другой.

– Думаешь, это заразно? – спросила Стерва у старухи.

– С нашей мультивакциной вряд ли. Если только…

– Что?

– Если это не какая-то новая болезнь, которой еще не было, когда мы сюда попали. Остальные-то здоровые?

– Вроде да. Проверь. Там один хрен на дыбы встал: моя, мол, девка. Надо было их там обоих оставить подыхать. Может, это венерическое?

– Думаю, нет. Скорее, похоже на корь или ветрянку. Только откуда? Их давным-давно искоренили.

– Ну и что теперь с ней делать? Мужики если узнают, сюда не сунутся. С голоду сдохнем. И в другой блок ее уже не спихнешь… А если Гросс узнает? Голову мне оторвет не хуже снегожорки.

– Пусть пока тут валяется. Девкам я скажу, чтобы и пикнуть не смели.

– Думаешь, помрет? – спросила Стерва и вздохнула: – Красивая ведь девка. И молодая совсем. На сестренку мою похожа…

Два женских голоса еще долго сплетались в затейливую колыбельную, пока не растворились в теплом, пахнущем жиром и кожей воздухе.

ПРИНЦИП 3

Все разумные расы во Вселенной по умолчанию имеют равные права и одинаково ценны

1

Из беспамятства Тимур выплывал медленно, как поднимающийся со дна Марианской впадины батискаф. Ровный гул в ушах еще больше усиливал сходство с подводным царством. А когда удалось открыть глаза, все вокруг оказалось залито тусклым мерцающим светом.

Скопытился ты, старик, вяло подумал Тимур. Добро пожаловать в загробный мир. Страха не было, только слабое любопытство. И еще – растерянность. Уж очень странно воняло в стране мертвых – ядреная смесь гари, немытых тел и еще чего-то, вызывающего в памяти документальные фильмы о недавнем прошлом Земли: нищета, голод, перенаселение, роющиеся на помойках оборванные дети…

Тимур несколько раз моргнул. Зрение начало проясняться, предметы вокруг обретали четкость. Одновременно раздался знакомый голос. Слон, в присущей ему экспрессивной манере, выражал удовлетворение тем фактом, что неженка-журналист пришел в себя.

Значит, не умер, сообразил Тимур. Попасть на тот свет в компании Слона – это было бы чересчур жестоким финалом.

– Пить, – хрипло выдавил он.

Могучая рука привела его в полусидячее положение, а другая поднесла к губам кружку. Тимур жадно глотнул и закашлялся – жидкость огнем обожгла горло.

– Что… это? – просипел он, смаргивая выступившие слезы.

Ну, уж не вода, с обидой пояснил Слон. Для хорошего человека не жалко и спиртосодержащего напитка отлить. Тем, которые чуть копыта не отбросили, очень даже полезно подкрепить силы.

– Спа… си… – Тимур постарался быть благодарным – любитель обсценной лексики явно хотел как лучше.

Слон выразил радость пятиминутным потоком ругательств, и тут же принялся вываливать последние новости.

Пока Тимур валялся без сознания, его погрузили в демонтированную анабиозную камеру, забросали лишней спецодеждой и отволокли на новое место жительства – в первый сектор. Ты уж прости, братан, пришлось тебя в одну люльку с Шаем уложить, оправдывался Слон. Но, во-первых, так и теплее, а во-вторых, старший приказал.

– Хорошо хоть, прикрыли, пока по улице волокли, – порадовался Тимур. – А то бы я точно на тот свет отправился, несмотря на таблетки.

Это уж верное дело, поддержал Слон. Но поскольку одежду только набросили, полной изоляции от холода не получилось. В связи с чем у Слона было две новости. Первая: в зеркало Тимуру лучше пока не смотреться – вся рожа в коросте какой-то, руки до кровищи потрескались и вообще, если бы он, Слон, журналиста прежде не знал, решил бы, что тот болен какой-то ужасной заразой и дал бы его выкинуть на мороз, как тут некоторые из слишком крутых старожилов предлагали. И второе – наконец-то у журналиста появилось погоняло, будет как все нормальные люди, потому что не у себя он на работе, среди богатеньких сволочей, а окружают его реальные пацаны и надо соответствовать.

Тимур вздохнул. Слон, несмотря на могучий ум, надежно замаскированный внешней быковатой оболочкой и кошмарной речью, был коренным гопником. Детство в неблагополучном секторе на окраине бывшей Европы, родители-маргиналы, дружки-трансовые… Неудивительно, что жизнь его строилась по простым и четким законам волчьей стаи – "кто сильнее, тот и прав", "будь как все", "бей первым" и все такое прочее.

В голове тем временем окончательно прояснилось. Тимур сел прямо и осмотрелся. Сунул руку в карман робы, сжал в кулаке пластиковый пузырек с таблетками. Это успокаивало. Пока есть лекарства – он жив. Вот ведь, как знал, что пригодятся, мысленно похвалил себя он. И Гердту спасибо – перед самой отправкой передал пузырек с лекарством.

Рядом бубнил Слон, мол, кличка хорошая, можно сказать, повезло! Солидная такая и уважение внушает сходу.

– Какая? – рассеянно поинтересовался Тимур.

А он разве не сказал, удивился Слон. Так Жмур же! Гросс как морду синюю в анабиозной камере узрел, так и припечатал: "Зачем жмура приволокли? Надо было сразу к бабам тащить, пока свежий!"

– Погоди, – Тимур потряс головой. – Что значит "пока свежий"? И кто такой вообще этот Гросс?

Как кто такой, возмутился Слон, местный смотрящий, кто ж еще?

– Это тот африканец, что ли?

Слон многословно выразил удивление такой несообразительностью приятеля. Черный – это Лаки, правая рука смотрящего, а еще второй есть – Джокер. А Гросс… В общем, сам увидишь. Впрочем, тут же сам себе пояснил он, после такой отключки нормально, если в мозгах что-то сдвинется. И ничего страшного, продолжал рассуждать Слон. Слишком много ума человеку вообще-то и не к чему. Особенно на каторге. Тут ведь как – главное выжить. А для этого мозги без надобности, одни инстинкты нужны и навыки соответствующие.

– Да подожди ты, философ! – перебил Тимур. – Объясни лучше про Гросса и все остальное!

Но объяснить толком Слон не успел.

– Очухался, снегожоркин корм? – проревел кто-то над ухом.

Тимур вздрогнул – и без того болевшая голова чуть не лопнула – и поднял глаза.

Невысокий мужичок буравил его глубоко посаженными глазками. И явно ждал какого-то ответа. Рядом стоял высоченный, как баскетболист, азиат.

Слон ткнул его локтем в бок, мол, не зевай, вот и Гросс собственной персоной.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Тимур. – Спасибо, очухался.

Гросс прищурился и вдруг… расхохотался. Рядом подобострастно захихикал Слон. А Тимур неожиданно разозлился. Чего ржать-то? Поздоровались с тобой как с человеком, что смешного?

– Ну, ты кадр. Здра-а-авствуйте… Спасибо… Прямо как Джокер мой… – сказал мужик, отсмеявшись. – Только у нас говорят "благодарю", потому что Бога нет и спасать тебя некому. Понял?

Тимур промолчал. Слон толкнул его локтем в бок, явно намекая, что с главным по каторге следует быть повежливее.

– Понял. Благодарю за науку! – Тимуру плевать было и на этого придурковатого Гросса, и на самого Слона в придачу. Да и на себя ему сейчас, если честно, было очень даже наплевать. Тот факт, что он не умер и вынужден продолжать выживать, теперь уже в новых, еще более сложных условиях, никак не способствовал приступам оптимизма и благодушия.

– То-то же, – уронил Гросс. – За что взяли?

– За похищение пришельца и ксеноцид.

На корабле тяжелая статья помогла завоевать авторитет и заявить права на девочку-с-глазами, находящуюся в анабиозе. На местного вожака стаи слова Тимура впечатления не произвели. Он лишь скучно спросил:

– Из сопротивленцев, что ли?

– Я сам по себе.

– Анархист! Ну, поглядим, чего ты стоишь. Одевайтесь живо.

– Зачем? – строптиво поинтересовался Тимур.

Гросс кивнул на стоявшего рядом азиата.

– Джокер вам все покажет. Разъяснит что к чему. Пока время есть. Завтра в забой пойдете, не до болтовни будет.

Добродушный тон Гросса резко контрастировал с цепкими, колючими глазками. Не прост он, подумал Тимур, ох, не прост. Впрочем, выбиться в лидеры в таком месте – это дорогого стоит. Это тебе не по карьерной лестнице в офисе подниматься. Ладно, поиграем по вашим правилам. Пока.

Слон уже успел облачиться в коричневый комбинезон и натягивал обувь. Тимур, подчеркнуто не торопясь, поднял свою одежду. Сунул ногу в штанину. Поддернул…

– Ничего, – тоном доброго дядюшки произнес Гросс. – Обломаешься со временем, снегожоркин хрен. Никуда не денешься. А пока – можешь выпендриваться.

Тимур выпрямился, хотел ответить, но мужичок уже уходил – слегка враскачку, помахивая левой рукой. Правая была засунута в карман. Опа! А ведь это пустой рукав, понял Тимур. Очень интересно. И каким же образом однорукий инвалид смог подчинить себе несколько десятков существ, давно потерявших человеческий облик?

– А все-таки не зря я тебя приметил, – Гросс остановился и через плечо посмотрел на Тимура. – Если сразу не сдохнешь, будет толк. Час добрый, Жмур!

И, не дожидаясь ответа, пошел дальше.

– Я тоже рад знакомству, надеюсь взаимно, – церемонно поклонился азиат.

Тимур буркнул в ответ что-то неопределенное, а Слон витиевато выразил сомнение в искренности чувств их нового знакомого. Непроницаемое лицо азиата не дрогнуло, но щелочки глаз едва заметно расширились. Насколько Тимур знал восточных людей, это означало крайнюю степень изумления. Будет забавно, если какой-нибудь джедай прибьет Слона за его своеобразный лексикон.

– Прошу простить моего друга, – Тимур слегка наклонил голову и улыбнулся одними уголками губ. – Он вырос в… сложных условиях и не получил достойного воспитания.

Азиат помедлил, потом кивнул в ответ, принимая извинения.

– Джокер, – представился он.

Тимур слегка расслабился и хотел назвать себя, но азиат предупреждающе поднял руку:

– Ваши имена мне известны. Прошу одеться и следовать за мной. Гросс-сенсей доверил мне честь ознакомить вас с местными порядками. Не стоит задерживаться, скоро раздача пищи.

Тимур состроил Слону страшную рожу, призывая к молчанию, и, больше не выпендриваясь, быстро оделся. Помощник Гросса не вызывал в нем такого внутреннего протеста, как смотрящий. Может из-за гипертрофированной азиатской вежливости, а может потому, что у него не было такого насквозь пронизывающего взгляда.

Не дожидаясь, пока они оденутся до конца, Джокер начал инструктаж:

– Этот отсек – ваш. Запомните место. Номер блока – первый. Вон там, – он указал в дальний угол помещения, – раздача. Сегодня вы получите пайку просто так. Но с завтрашнего дня, чтобы получать еду, вам придется работать.

Поскольку азиат не торопил их, Тимур решил, что может, наконец, осмотреться. Помещение, в котором они находились, было точно таким же, как и внутренности корабля-тюрьмы, разве что попросторнее. Неровный пузырь. Стены густо изрыты норами-отсеками, в одном из которых и предлагалось жить Тимуру со Слоном. Кстати…

– Прошу прощения, – стараясь подстроиться под размеренно-официальную речь Джокера, произнес Тимур, – а почему нас поселили вдвоем в одной… в одном отсеке? Разве количество нор не соответствует количеству заключенных?

Ему показалось, что в глазах Джокера мелькнуло одобрение. Однако тон остался таким же ровным:

– Статус, – коротко ответил он.

Что еще за чепуха, вскинулся Слон. У него, может, этого самого статуса побольше, чем у некоторых узкоглазых имеется!

Азиат даже не удостоил громилу взглядом.

– Я понял, – кивнул Тимур. – А что влияет на статус?

– Ты видишь суть, – теперь уже явно с удовольствием сказал Джокер. – Это значит, что у тебя есть шанс выжить. В отличие от твоего болтливого приятеля, – он позволил себе добавить в голос каплю сарказма.

– Приятно слышать, – пробормотал Тимур.

– Я вижу, что вы готовы. Не стоит тратить и без того скупо отмеренное нам время. Пошли.

Выход из пузыря оказался длинным тоннелем, сложенным из ледяных блоков и разделенным на четыре отсека свисающими с потолка… шкурами? Во всяком случае, эти белоснежные плотные куски чего-то походили на шкуры.

– Это шкура снегожорки, – будто услышав мысли Тимура, пояснил проводник. – Голова – законная добыча охотника, а все остальное – шкуры, мясо, жир, пластины – делим по-братски. Теперь, пожалуйста, сюда.

Оказалось, что поселение каторжан состоит из нескольких куполов-пузырей, обложенных снаружи все теми же ледяными блоками.

– Ваш упал слишком далеко, – пояснил Джокер. – Поэтому его было решено распилить. Тем более что последняя зима унесла много жизней, и в секторах достаточно свободных отсеков. Зимы на Фригории суровые.

А сейчас у нас что, поинтересовался Слон, лето что ли?

– Весна, – коротко ответил Джокер. – Так что будет теплее.

Дальше он рассказал, что пересылочные корабли на планету не садятся так как любая электроника сложнее лопаты здесь моментально выходит из строя.

Это еще почему, удивился Слон.

Говорят, из-за сильного магнитного поля, сказал Джокер. Впрочем, в науке он не силен. Живая камера с арестантами сбрасывается с околопланетной орбиты Фригории и, если повезет с погодными условиями, падает в расчетной точке. Корабль же отправляется в обратный путь. За несколько дней живые капсулы "умирают", полностью утрачивая свои особые свойства, и превращаются в обыкновенные каменные мешки. Пока этот процесс не завершен, их можно распилить и использовать для самых разных нужд – и в качестве еды, и в качестве топлива, а некоторые умельцы могут даже вырезать из тела корабля необходимые предметы домашнего обихода.

Жизнь людей на каторге однообразна и проста. Большую часть времени занимает работа – добыча льда. Джокер показал тропу, ведущую к забою – месту, где добывают лед. Чтобы выжить, необходимо выдавать определенную норму в день. Сделал меньше – пришлют меньше еды, соответственно и твоя пайка будет меньше. Будешь недорабатывать постоянно – умрешь с голоду.

– А со льдом-то что делаете? – не удержался Тимур. Привычка журналиста задавать вопросы никуда не делась.

Джокер пожал плечами.

– Отправляем по каналу пространственной связи.

– Куда?

– Что на том конце – никто не знает.

– Пространники охраняются? – осторожно поинтересовался Тимур.

– Сбежать хочешь? – прямо спросил азиат.

– Ну…

– Нет, здесь нет охраны. Но и выхода тоже нет. Мне жаль огорчать тебя. Это, – Джокер обвел рукой безрадостный снежно-ледяной пейзаж, – все, что осталось нам до самого конца жизни.

Ну, это мы еще посмотрим, мысленно не согласился Тимур. Из любого положения есть выход, надо только его найти! Но спорить не стал – зачем?

– На каторге существуют четкие правила. Нарушитель карается очень строго, – сказал Джокер, впервые с момента знакомства удостоив взглядом Слона. – Ударив кого-то, рискуете потерять здоровье, честь или даже жизнь. Возмездие придет рано или поздно – этот принцип у нас соблюдается строго. Если у тебя была возможность спросить с того, кто не следует правилам, а ты этого не сделал, то спросят с тебя. Так что следите за языком и поведением.

Слон покрутил ушастой башкой и бодро объявил, что он вообще-то всегда за порядок, без вопросов. Куда ж без законов? Порядок должен быть, это дело ясное. А вот что интересно, так это как тут, например, с развлечениями? Ну, бабы там, дискотеки, то-се… Похоже, громила уже вполне свыкся с мыслью о предстоящем им образе жизни. Вот это приспособляемость, восхитился Тимур. Все-таки есть вещи, которым стоит поучиться даже у таких маргиналов, как Слон.

Джокер пояснил, что кроме охоты в ходу азартные игры. Но самое популярное развлечение – посещение "бабского блока". Женщин на каторге всегда меньше чем мужчин, поэтому во избежание конфликтов были выработаны правила. Любой мужчина, независимо от статуса и физических достоинств, может насладиться ласками местных дам, которые не имеют права ему отказать.

Слон довольно хмыкнул и предложил сразу завернуть в бабский блок, а чего ждать?

Чтобы заслужить эту привилегию, объяснил Джокер, нужно выполнить двойную норму. Потому что сами бабы на добычу льда не выходят, занимаются бабскими делами – готовкой, уборкой, починкой одежды, ну и, соответственно, ублажением мужчин. Но кушать им тоже хочется, а еда здесь, если не считать редкой местной органики, присылается в обмен на дневную выработку.

Тимур вспомнил про Раду. И поразился, как он мог вообще забыть о девочке-с-глазами! Похоже, беспамятство не прошло бесследно для журналистского мозга. Значит, Раду забрали "к бабам". Жаль девчонку. Не выживет она здесь.

В морозном воздухе разнесся удар гонга.

– Раздача, – прокомментировал Джокер. – Полагаю, для первого знакомства информации достаточно.