Текст книги "Порог резистентности (СИ)"

Автор книги: Олег Марин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

Потом он оборвался, и в наступившей тишине стал отчетливо слышен хруст, заглушающий даже тяжелое дыхание Тимура. Ларин вспомнил свою встречу со снегожоркой – такие же звуки он слышал, когда валялся в запотевшей маске возле вагонетки, а проклятая тварь жрала его напарника.

Стерва, конечно, дура-баба и сама виновата, но смерть в зубах снегожорки… Тимур бежал, не думая, что будет делать – ведь у него не было даже крюка. Да и будь он, повторить фокус с убиванием монстра столь неподходящим инструментом вряд ли получится.

Тут он, наконец, добежал. И, вместо окровавленных останков или чего-то подобного, увидел живую и невредимую Стерву. Ее сотрясала крупная дрожь, но в остальном женщина выглядела вполне благополучно.

Тимур остановился, упер руки в колени и зашелся в мучительном приступе кашля.

Сейчас отдышусь, подумал Тимур, и убью ее на хрен!

Тут Стерва странным дерганым движением сместилась вбок, и он увидел…

Та самая туша, от которой он случайно отломал лапу, теперь развалилась на две половины. А в середине ее, в разломе коричневого панциря, копошились какие-то белые твари. Спустя несколько секунд Тимур понял, что это снегожорки. Только размером с руку взрослого мужчины, не больше. Штук пятнадцать. Они извивались, ползали, еще больше разваливая мертвое тело. С мерзким чавканьем и хрустом вгрызались в него, отрывали куски, жевали, глотали.

Это сон, строго сказал себе Тимур. Это очередной кошмар, такой же, как с бабочками-убийцами. Это просто не может быть реальностью. Как хорошо – все это сон: свихнувшаяся Стерва, наше падение, подземные твари… Сейчас я проснусь.

Одна из микроснегожорок, неловко повернувшись, вывалилась из мертвой туши и откатилась прямо к ногам Маги. Небольшая, густо усеянная зубами пасть распахнулась и впилась в ботинок. Стерва открыла рот и опять завизжала на одной ноте, отчего-то даже не пытаясь стряхнуть тварь.

Ну да, понял Тимур, это же мой сон. Значит, мне и надо действовать. Он схватил валяющийся рядом обломок огромной то ли руки, то ли ноги, в два прыжка оказался рядом с Магой и, размахнувшись, врезал по бешено извивающемуся червяку. Белая мягкая шкура неожиданно легко лопнула, обрызгав Тимура, визжащую Стерву и пол синей жидкостью. Пасть разжалась и недоснегожорка упала на грязный снег, где еще несколько раз дернулась и затихла.

Тимур уронил свое импровизированное оружие. Ткнул мертвого червяка носком ботинка. Сон, говоришь? Хрена с два.

Стерва перестала визжать и неловко завалилась на бок, теряя сознание.

Первым делом Тимур метнулся к трубе и, активно используя лексикон Слона, потребовал, чтобы ему немедленно скинули крюк, а то он за себя не отвечает!

Потом, смачно хэкая и не обращая внимания на синие брызги, перебил всех недоснегожорок, копошившихся внутри туши.

И только после этого подошел к Стерве. Женщина лежала, неловко подвернув ноги и широко разбросав руки. Под полуприкрытыми веками виднелись белки. Зрелище было жутковатым, и Тимур даже успел решить, что она умерла – мало ли, сердце не выдержало, не девочка, небось. Но тут Стерва застонала и попыталась открыть глаза. Закатившиеся наверх зрачки не сразу вернулись на место, и несколько секунд ее лицо было похоже на маску с пустыми глазницами.

Тут из трубы, возбужденно матерясь, выехал Слон. Едва оказавшись в пещере, он принял боевую стойку и приготовился дорого продать свою жизнь. Убедившись, что опасность миновала и оценив размеры бойни, устроенной Тимуром, громила расслабился и принялся в своей обычной экспрессивной манере выплескивать эмоции. Тимур не прислушивался, занятый попытками привести в чувство Магу, но уловил, что случись подобное наверху, быть ему не просто авторитетом, а… Да тут и Гросса не грех подвинуть было бы, разорялся Слон. Смотрящий, называется! Заморозился и полеживает себе. А честные пацаны снегожорок пачками валят, бабу дурную защищая. Здесь мысль Слона сделал причудливый виток, и он пустился в пространные рассуждения о том, что все зло на свете от баб. Небось, снегожорки, тварюги позорные, тоже того, женского полу, иначе и быть не может – такая гадость! Определенно бабы!

Мага кое-как уселась с помощью Тимура и принялась стаскивать прокушенный насквозь ботинок. Ступня покраснела и опухала на глазах. За несколько минут краснота поднялась почти до лодыжки. А когда женщина попыталась встать на укушенную ногу, то с криком упала.

– Яд, – бесстрастно констатировал успевший присоединиться к ним Джокер. – Она умрет.

– Да пошел ты! – заорал Тимур, вскакивая и сжимая кулаки. – Сам не сдохни, узкоглазый! За Гроссом своим драгоценным следи, а с ней я как-нибудь сам разберусь, понял?!

Слон принялся хватать его за локти, бубня, что нехорошо так вот с уважаемым человеком разговаривать, можно, мол, и огрести за такие фокусы. Но Тимуру было все равно. Адреналин бушевал в крови, застилая кроваво-синим туманом все вокруг. Хотелось убивать. Пока есть силы, пока не сломается крюк, пока не упадешь замертво, прекращая наконец это бессмысленное и бесцельное подземное блуждание.

Джокер слушал молча, морщинистое лицо оставалось невозмутимо-холодным. Тимуру вдруг стало стыдно. Так же неожиданно, как и накатила, злость схлынула, оставив после себя пустоту и холод.

– А… – махнул он рукой. – Извини, Джок. Что-то меня… понесло.

Азиат так же, не проронив ни звука, кивнул, принимая извинения, и отошел. Спустя пару минут он вернулся, отодвинул Тимура, бессмысленно таращившегося на Стервину ногу, и принялся втирать в горящую кожу женщины черную вонючую мазь. Вытяжка из желчи снегожорки, сообразил Тимур. Надо же, не пожалел. Единственное доступное на Фригории лекарство ценилось на вес золота. Да какое там золото – на вес самой жизни. Тимур пережил еще один короткий, но мучительный приступ стыда, вспоминая, как только что орал на Джокера. Потом снова разозлился – теперь уже на себя. А потом плюнул на все эти душевные терзания, такие неуместные здесь и сейчас.

Спустя полчаса отправленный на разведку Серый сообщил, что пещера не такая уж большая и в противоположном конце имеется единственный выход.

– Только он это… Странный, в общем… Там… – Серый скорчил непонятную гримасу и замахал руками, силясь что-то изобразить. Не привыкший говорить, он явно испытывал трудности с вербализацией мыслей.

– Не мучайся, – остановил его Тимур. – Сейчас все пойдем. Разберемся, что там за странности.

Магу пришлось волочить на себе. Она непрерывно стонала, и Тимур сразу вспомнил, как всего несколько дней назад так же висел на его плече Гросс. Но старика хоть заморозили, подарив надежду на спасение, а с этой что делать? Кстати, задумался Тимур, а ведь сосульки здесь почти не встречаются. Интересно, почему?

Он утер со лба пот и усмехнулся – вот и ответ, Температура вокруг была гораздо выше, чем в тоннелях, лежащих ближе к поверхности. Даже снегожорки здесь мелкие, злорадно подумал Тимур. Сколько я их там замочил? Штук семь?

– Тимур-сан, – окликнул его Джокер. – Посмотри-ка.

Тимур пристроил Стерву возле стены и подошел к азиату, заглядывающему в темный провал выхода из пещеры. Присвистнул. Во-первых, ход шел вверх. Это что же, зря они спускались, надеясь оказаться ближе к теплу? Но не это было самым странным. Тоннель поднимался не гладкой ледяной поверхностью, а уступами, напоминающими ступеньки. Высотой около полуметра, неровные, эти ступени были явно искусственного происхождения – можно было различить следы вырубки льда какими-то примитивными инструментами. Да и отходы "производства" щедро усеивали пол вокруг дыры.

– Что думаешь? – коротко спросил Джокер.

– Что-то не хочется мне туда лезть, – поежился Тимур, думая о мертвых когтистых тварях, заполняющих пещеру.

Ступеньки делали однозначно не снегожорки. Судя по всему, пещера – что-то вроде кладбища этих, панцирных. За почти три недели блуждания по тоннелям, да и за все годы на каторге никто таких тварей не видел. Значит… Что? Элементарно – они приходят именно из этой дыры. Другого хода в пещеру нет. Идем дальше… Если ступени – дело рук… то есть, лап, гигантских насекомообразных, можно предположить, что они в какой-то мере разумны. Хотя… Муравьи, вон, целые подземные города строят, но это не делает их разумными. Или бобры те же. Нет, ничего это не значит, старик, сказал себе Тимур. Ишь, размечтался – встретить братьев по разуму среди бескрайних просторов космоса! Тьфу! Ты не в вирте, старик, так что охолонись. В реальности братьев по разуму земляне уже встретили. И именно благодаря им ты сейчас не кофе с Гердтом попиваешь в редакции, а ползаешь, точно крот, под тоннами снега и льда. Так что – спасибо, не надо. Обойдемся без разумных муравьев!

Но выбора-то нет, тут же возразил он себе. Обратно по горке забраться можно. Наверное. И что потом? Если эти твари водятся на глубине, ближе к тому самому теплу, которое мы ищем, рано или поздно придется с ними столкнуться. Так какая разница – сейчас или через несколько дней.

– Пошли, – через силу выдавил он. – Чего стоять-то.

Десять лет назад, непослушными руками держа резак и слушая ругань Крота, Тимур думал, что хуже быть не может. Два года назад, когда выдалась аномально холодная зима, мороз пробивал спецухи и люди замерзали во сне, потому что снегожорки куда-то пропали и не хватало жира и другого топлива для обогрева бараков, Тимур думал, что точно знает: хуже только в аду. Две недели назад, стоя на красном снегу и глядя, как Слон оттирает со спецухи чужую кровь и мозги, Тимур думал, что теперь-то его ничем не проймешь.

Но сегодня пришлось перейти очередной Рубикон ужаса. Кошмарные подземные твари, поедаемые ядовитыми микроснегожорками – это смахивало на плоды воспаленной фантазии вирт-сценариста, и Тимур всерьез начал опасаться за свой рассудок. Сны еще эти… Поди разбери, может, даже сейчас он мирно сопит в две дырочки, думая, что карабкается по ледяной лестнице, созданной неизвестно кем.

Он понимал, что подобные рассуждения ни к чему не приведут и оптимизма не прибавят. Но у них имелся один несомненный плюс – возможность отвлечься от окружающей действительности. Потому что настоящим кошмаром на данный момент были не обитатели подземелья, а подъем по этой самой лестнице.

Несуразно большие ступеньки, несмотря на следы обработки, оставались ужасно скользкими. То и дело теряющая сознание, полностью зависящая от него женщина добавляла веселья. А жизнерадостно-злобный мат Слона придавал восхождению оттенок сюрреализма.

Подсадить Магу, убедиться, что она не соскользнет, как это уже не раз случилось. Забраться самому. Перевести дух. Подтянуть женщину, забросить на следующую ступеньку. Послать Слона, которому случайно попало в глаз отлетевшей ледяной крошкой. Забраться. Подтянуть. Подсадить. Забраться…

Потом, когда все закончилось, Тимур прикинул, что лестница была не длиннее той трубы, что привела их в пещеру. Но пока длился подъем, она казалась бесконечной. Один раз неудачно пристроенная Мага улетела в самое начало, и Тимур едва не решился бросить ее. Пару раз он сам падал и не был уверен, что не получил сотрясение мозга. В спине давно и надежно засел раскаленный прут боли, на который Тимур уже просто не обращал внимания, приняв его как часть настоящего.

Он отчаянно завидовал Джокеру, бездыханный груз которого был надежно и удобно привязан за спиной – повезло черту узкоглазому, лезь себе и ни о чем не думай. Остальным участникам восхождения он даже не завидовал – Слон с Серым, несущие общее барахло, находились на той стадии прухи, когда завидовать бессмысленно, иначе свой крест покажется неподъемным.

Тимур, скрипя зубами, подхватил Стерву под мышки и попытался закинуть на очередную ступеньку. Женщина мягко упала обратно. Не злясь – на это не было сил – он сделал вторую попытку. Она опять провалилась. Все, с тупой обреченной радостью подумал Тимур. Теперь точно все. Наконец-то можно спокойно сдохнуть.

И понял, что лестница закончилась.

6

Тимур отодвинулся подальше от костра, стреляющего яркими искрами, и жадно впился в дымящийся кусок мяса. Зашипел, обжегшись, но остановиться не мог – рвал зубами, глотал, почти не жуя, захлебываясь горячим мясным соком. Наслаждение смешивалось с болью, создавая неописуемый коктейль ощущений. Кажется, теперь я понимаю, что чувствуют мазохисты, подумал Тимур.

Насытившись, он долго сидел, не в силах поверить, что больше не может запихнуть в себя ни кусочка. Было обидно: еды – свежей, аппетитной, настоящей! – оставалось еще много, но Тимур чувствовал, что если попытается откусить еще, то его непременно вывернет, и это будет еще обиднее.

Стерва, которой не удалось ничего скормить, несмотря на все старания Тимура, скорчилась на земле, подтянув колени к груди. Торчащие из обрезанных рукавов нижней рубахи руки были похожи на корявые ветки земного саксаула. По телу женщины время от времени пробегали волны крупной дрожи, тогда Мага скалилась и негромко стонала, не приходя в сознание.

"Ее придется бросить, – сказал гадкий трусливый голосок в голове Тимура. – Все равно не выживет". Если уж мы прошли через все это, падать духом сейчас просто глупо, подумал Тимур и рассеянно слизнул с ладони каплю жира. Глаза слипались. Только чуть-чуть отдохну, сказал он себе, минуту-две. А потом подумаю, что делать с больной Магой. "Ее хотя бы не съедят, побоятся отравиться", – вякнул голос. "Заткнись!" – приказал ему Тимур.

Он мутными от сытости глазами обвел своих спутников. Джокер размеренно жевал, аккуратно откусывая крошечные куски – азиату и здесь не изменила его обычная невозмутимость. Слон, до ушей перемазанный жиром, громко чавкал, держа в каждой руке по куску снегожорины и, похоже, не собираясь заканчивать трапезу, пока над углями останется хоть один ломоть мяса.

Немного в отдалении Серый заснул, привалившись спиной к скале и крепко сжимая в кулаке недоеденный кусок.

Тимур почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Он заставил себя отвернуться, расстелил спецуху, чтобы не валяться на голой земле, и приготовился отключиться. Но, вопреки ожиданиям, сон не шел. Перевозбужденный мозг не мог успокоиться, снова и снова прокручивая события последних дней. Съевший сосульку Гросс, кладбище подземных тварей, смертельный подъем по ледяной лестнице, нападение снегожорок на Магу… бессмысленная и жестокая гибель Гомера. Шокировала не сама смерть. К тому, что жизнь человеческая не стоит и гроша, Тимур успел привыкнуть за долгие годы каторги. Но к тому, что случилось потом, он все равно оказался не готов.

Тимур тогда проснулся от мерного пыхтенья и неприятных чавкающих звуков. Серый, работящий и хозяйственный мужик, аккуратными быстрыми движениями разделывал бездыханное тело Гомера. Заметив брезгливое отвращение на лице Ларина, он криво улыбнулся: «Не пропадать же добру! Тут еще много осталось». И жестом пригласил разделить трапезу. Рядом лежал заплечный мешок, набитый человечиной.

Тимура едва не стошнило.

До этого опускались не все. Каждый решал сам, сможет ли он переступить в себе человека. С теми же, кто шел на убийство ради куска органики, разговор был короткий. Первый закон при Гроссе чтили, и долгие годы смотрящему удавалось держать каторгу в ежовых рукавицах, чтобы окончательно не тронулись умом отчаявшиеся люди и не скатились к животным инстинктам.

Что должно сдвинуться у человека в душе, чтобы он переступил табу – есть себе подобных? Должен же человек чем-то отличаться от безмозглых подземных тварей, которые пожирают изнутри своих матерей. Даже если эти существа строят лестницы, это еще не значит, что они разумны, если жрут себе подобных.

К облегчению Тимура, кроме Серого к мясу Гомера никто не прикоснулся. И все начали вести себя с Серым по-другому. С брезгливой осторожностью, как с диким зверем, которого и терпеть невозможно, и выгнать страшно. Подкрадется втихаря и оттяпает башку, пока ты спать будешь. Держать при себе все же вернее.

Серый, поняв, что его предали остракизму, принял свою судьбу спокойно и отношения выяснять не полез. Во время остановок кормился из своего страшного мешка в одиночку, на переходах старался держаться позади группы. Но Слон заявил, что не станет поворачиваться спиной к уроду, который спокойно разделал не остывший еще труп того, с кем пару дней назад делил пайку и спецуху… Каким бы гадом Гомер ни был, человек все же.

Поэтому Серого пустили первым номером, а сами пошли следом, упираясь взглядом в сутулую спину нелюдя. Пускай ищет подземный рай. Место, к которому они шли, убивая и умирая. Место, в существование которого никто из них на самом-то деле не верил, кроме, разве что, Гросса. Место, где нет Зимы…

Первое, что Тимур ощутил, когда оставил попытки поднять Стерву на несуществующую ступеньку – тепло. Лица мягко касался непривычно теплый воздух. Вторым открытием стал густо покрывающий стены светящийся мох. Потом Ларин увидел высокий куст мясистых грибов – совершенно земных, на толстых ножках, с разноцветными шляпками и бахромой под ними, только высотой в полтора метра – и понял, что умер и попал в рай. Но раздавшийся над ухом восторженный мат Слона моментально разрушил иллюзию. Уж этот-то громила-сквернослов никак не мог очутиться в раю, так что пришлось признать, что вокруг – невероятная, невозможная, сказочная, но все-таки реальность.

Пока Тимур приходил в себя, пытаясь свыкнуться с новой картиной мира, лишенный воображения Слон развил бурную деятельность. Он шустро сгонял обратно в пещеру-кладбище и приволок убитых Тимуром недоснегожорок. Вторым рейсом амбал натащил сухих частей мертвых гигантских насекомых, из которых развел отличный костер. Тут уже к суете Слона подключились Джокер с Серым, и вскоре над огнем подрумянивались аппетитные кусочки снегожорины, заполняя пещеру одуряющим ароматом. Тимур попытался вспомнить, когда в последний раз ел свежее натуральное мясо и не смог. Кажется, это было в другой жизни…

Проснувшись, Ларин понял, что бодр и полон сил. Организм настойчиво требовал деятельности.

Остальные еще спали, только Слон, неразборчиво матерясь, возился у костра.

– Прогуляемся? – предложил Тимур.

Слон ответил согласием, попутно выразив удивление способностью некоторых личностей дрыхнуть долго и беззаботно. А если снегожорки навалятся и всех перекусают ядовитыми зубами? Вон, со жмуровой бабой до сих пор неладно. Того и гляди, помрет, а все потому, что бдительность нельзя терять никогда…

– Какие снегожорки? – оборвал его Тимур. – Ты где тут снег увидел?

Ну и подумаешь, снег, продолжал рассуждать Слон. Кто сказал, что им обязательно снег нужен. А даже если не снегожорки. Те сволочи, что внизу валяются, тоже, небось, дрянь порядочная!

– Ну, давай не пойдем никуда, – нехотя согласился Тимур. – Подождем, пока Джокер проснется, тогда и сходим.

Слон, подумав, предложил не ждать, а прямо сейчас отправиться в нижнюю пещеру и набить еще червяков. Потом они вдвоем отправятся на разведку, а Джокер тут мяса про запас нажарит.

Тимур наотрез отказался. Мысль о возвращении в царство снега и льда вызывала у него отвращение. Честно говоря, в глубине души он испытывал иррациональный страх, что стоит покинуть это место, и, вернувшись, он найдет лишь бесконечные ледяные лабиринты. Это было глупо, но поделать с собой Тимур ничего не мог. Может, еще и поэтому ему так не терпелось исследовать теплые пещеры – чтобы окончательно убедить себя в их реальности.

Недовольный Слон ушел на кладбище засушенных тварей в одиночку, высказав перед этим все, что думает о тех, кто не желает трудиться на благо общества и честно обеспечивать пайкой своих товарищей. Тимур пропустил излияния амбала мимо ушей и, едва массивная фигура скрылась в темноте хода, принялся изучать окрестности.

Пещера была довольно узкой – шагов пятьдесят от стены до стены – но ужасно длинной. Заросли грибов мешали рассмотреть как следует, но Тимур готов был поклясться, что длина ее не меньше километра. Стены почти полностью скрывались под густым слоем светящегося мха, похожего на земной ягель. Кстати, отметил Тимур, а высота у пещерки весьма приличная. Он задрал голову, рассматривая покрытый узором мха потолок и нахмурился. Какая-то смутная мысль настойчиво толкалась в сознание. Что-то здесь не так, обеспокоенно подумал Тимур. Неправильная эта пещера, ох, неправильная. Вот только чем?

Он еще раз внимательно осмотрелся. Песчаный пол, стены, потолок, грибы, мох… Что не так? Тимур подошел к ближайшей стене и осторожно дотронулся до мха, готовый моментально отскочить в случае намека на опасность. От переплетения мягко светящихся отростков шло явственное тепло. Вот почему здесь нет снега, сообразил Тимур. Но как может сохраняться такой разный микроклимат в соседних пещерах? Причем… он прикинул траекторию их спуска на кладбище и последующего подъема сюда по адской лестнице… Причем, пещеры находятся примерно на одном уровне. Хм… И тут его осенило. Шлюз! Такого же типа, который использовали когда-то в своих чумах эскимосы! А кладбище – не что иное, как промежуточная камера, не дающая смешиваться теплому воздуху и холодному.

Стоило дойти в рассуждениях до этого момента, как та самая мысль, крутившаяся у Тимура в голове, оформилась и предстала перед ним во всей своей пугающей логичности. Все это – искусственное сооружение. Теперь Тимур понял, что именно не давало ему покоя в этой пещере – нехарактерная для природного объекта прямота линий. Скорее, все это напоминало прорубленный в скалах тоннель, который потом забросили. Гладкие стены, уходящие вверх на неестественную высоту, абсолютно ровный потолок, ступеньки…

Но кто мог соорудить подобное в недрах Фригории? Другие каторжники? Кто знает, сколько здесь лагерей. Возможно, снеговики имеют свои виды на неприветливую планету.

Так, так… Если здесь есть люди, следует как можно скорее добраться до их лагеря. Занять подобающее место в иерархической структуре каторжан их компания как-нибудь сумеет. А трудиться в подземелье, прорубая тоннели в тепле всяко лучше, чем сдохнуть среди бескрайней мерзлоты!

Тимур возбужденно зашагал вокруг костра. Ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своими выкладками, обсудить, проверить их логику. Он уже было решился разбудить Джокера, но в последний момент одернул себя – если тут и есть другие осужденные, они никуда не денутся в ближайшие часы. Но до них в любом случае нужно будет добраться, причем, таща с собой два полутрупа – Гросса и Магу. Стоит дать отдохнуть как следует всем участникам похода. А ведь Слон был прав, с внезапным стыдом подумал Тимур. Нужно запастись едой, пока есть возможность.

Он подошел к черному провалу выхода из пещеры. Морщась, заглянул. Оттуда тянуло холодом и страхом. Тимур почувствовал, как по спине побежали мурашки, и невольно отпрянул. Тьфу ты! Он решительно активировал фонарик и, не давая себе времени передумать, начал спуск.

Только на середине пути он сообразил, что забыл надеть спецуху. Температура неуклонно понижалась, и вскоре Тимур прилично замерз. Он остановился, раздумывая, не вернуться ли за теплой одеждой. Нет, второй раз не удастся заставить себя уйти из тепла. Ничего, аллергии давно нет, да и мороз здесь не такой, как на поверхности – вполне можно продержаться без спецухи час, а то и полтора. А больше и не надо. Только найду Слона, помогу набить снегожорок, и обратно, строго сказал себе Тимур.

Найти Слона оказалось несложно – по звукам разрушения и веселому мату Тимур быстро вышел к напарнику. Тот успел разделать уже три туши и как раз приступил к четвертой.

– Может, хватит? – поинтересовался Тимур, скептически изучая горку крупных белых яиц, похожих на страусиные, которые Слон добывал из мертвых тварей. – Не унесем столько. И вообще, может они не съедобные ни хрена. Ядовитые, к примеру.

Слон ответил в том духе, что больно умные могут и дальше жрать сушеную фуду в свое удовольствие, а он лично собирается с этого дня питаться чисто органикой. Раз снегожорки съедобные, с какого перепугу их яйца будут ядовитыми?

– Ладно, – миролюбиво сказал Тимур. – Это я так… Лучше перебдеть, сам понимаешь. Слушай, я тут вот чего подумал…

Он коротко изложил Слону свою теорию. Тот принял ее довольно спокойно – другой лагерь так другой лагерь, дело житейское. Сейчас жратвы запасем и найдем этот самый лагерь. И шороху там наведем, добавил амбал и захохотал.

– Шороху… – проворчал Тимур. – Как бы нам самим там не того… кишки на кулак не намотали.

Кто в таких тепличных условиях срок отбывает, возразил Слон, нипочем не может намотать кишки реальным пацанам с поверхности!

– Тоже верно, – согласился Тимур. – Ну, заканчивай этот разгул некрофилии и пошли наверх.

На подозрительное слово некрофилия Слон обиделся, но все-таки сунул крюк за пояс и принялся собирать яйца. Тимур оттянул подол нижней рубахи и накидал добычу туда. Идти так, а особенно карабкаться по ледяной лестнице, оказалось ужасно неудобно, но как еще нести овальные штуки размером с голову ребенка он не знал. На ощупь яйца оказались не твердыми, а, скорее, кожистыми и неприятно теплыми.

Подъем с грузом занял гораздо больше времени, чем спуск. Уже через несколько ступенек Тимур взмок и мечтал только об одном – бросить чертовы яйца и бежать без оглядки. Мало того, что они грели живот – они как-то пульсировали и вроде бы даже слегка светились. Бр-р-р!

Выбравшись в теплую пещеру, Тимур первым делом вывалил на землю свой груз и с облегчением выдохнул. Слон, появившись на свет, выразил громкое неудовольствие тем, как Жмур обращается с едой, но сам тут же последовал его примеру – видать, не только Тимуру контакт с яйцами был неприятен.

– Народ, ваша мама пришла, пожрать принесла! – крикнул Тимур.

Ответа не последовало. Сколько можно спать, удивился он. И увидел, что возле костра никого нет.

Рядом многословно выражал изумление Слон. Увиденное настолько шокировало простодушного громилу, что в его речи даже появились вполне допустимые в приличном обществе слова. Суть сводилась к тому, что, должно быть, Серый вконец свихнулся и порешил всех разом. Стерву с Джокером разобрал на запчасти, в мешок про запас сложил и сбег, волчина позорная, от скорого суда.

– А Гросс? – спросил Тимур.

Этого не может быть, растерянно подумал он. Этого просто не может быть! Я сплю. Или мясо маленьких снегожорок вызывает галлюцинации. Или…

Слон думал с минуту и сообщил свою версию. Смотрящего Серый об стенку расколошматил, всем же понятно, что старикан не жилец уже, по всему больше недели прошло. Так что зря его Джокер на себе тащил. Слон повертел головой, пытаясь определить, куда же мог сбежать любитель человечины, и предложил найти гада и поступить с ним по справедливости.