Текст книги "Честь и меч (СИ)"

Автор книги: Олег Леконцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Он решился и переложил руку с узды на девичью руку. Она слегка задрожала, потом Настя ее вывернула и сжала его пальцы.

Вергуну надоело стоять у открытой створки ворот, и он двинулся во двор, в котором, как он полагал, найдутся закрытая от ночного дождя конюшня и кормушка с зерном.

– Ваш друг за нас все решил, – мягко засмеялась Настя. – Пойдемте, отец и так, наверное, сильно беспокоится. Я ушла вечером, а сейчас глухая ночь. А для вашего центуриона мы что-нибудь придумаем.

Они прошли через небольшой чистый дворик. Девушка указала на ворота конюшни, куда можно было поставить на время Вергуна. Впрочем, Игорь ничего бы не увидел, если бы оттуда не послышалось призывное ржание, показывающее, куда двигаться.

– Моя Анель зовет, – с удовольствием сказал Настя. – Конюшня длится на две части, поэтому ваш Вергун не обидит мою девочку.

– Да он хороший, – возразил Игорь, но не очень твердо. Что касалось женского полу, то Вергун вел себя настоящим разбойником и ловеласом.

– Тем более, – Настя уловила неуверенность Игоря, – поворачивайте вашего друга налево. В полутьме они завели жеребца в огороженную половину конюшни, распрягли, насыпали ячменя, налили воды.

– Спокойной ночи, – пожелал Игорь, на что Вергун отметил насмешливым фырканьем, что наверняка означало, – какой сон приятель, если рядом такая красавица. Пусть до нее и не доберешься, но поболтать-то можно.

Во дворе светила луна, но Игорь остановился, не зная куда идти в совершено незнакомом месте, пока Настя не взяла его твердо за руку и повела за собой.

Он, впрочем, пару раз споткнулся, а один раз налетел на остановившуюся девушку, открывавшую дверь, и заключил ее в объятья. Она была мягкая, милая и приятно пахла. Игорь замер. Настя тоже. Он осторожно перевел руки с плеч на талию. Надо было входить в дом, но отпускать ее совсем не хотелось.

– Хотите, я отвечу вам градом аплодисментов по щекам? – шепотом сердито спросила она. – Что вы меня лапаете, как кошку.

Игорь покраснел и быстрехонько убрал руки. Хорошо, в темноте не видно, какое у него красное лицо!

В небольшом коридоре горела лампа на аккумуляторе из орчьей травки, можно было, как приличным людям, раздеться и разуться. Игорь очень не хватало слуги, который помог бы снять плащ оруженосца и кольчужные сапоги, и он уже открыл рот, чтобы спросить слугу, но вовремя вспомнил о его отсутствии.

– У меня будет не менее пяти сыновей, – по-юношески максималистки решил он. – Женюсь на Насте, и пусть рожает, чтобы не было ни как у моего отца, ни у ее. А то дожили дворяне – прокормить не кому.

Служанки, видимо, спали. Во всяком случае, никаких признаков прислуги в доме не было видно. Настя сама открывала двери и по какому-то поводу шепотом разругалась.

– Сюда, – шепотом сказала она и открыла еще одну дверь.

Они вошли в небольшую ярко освещенную комнату, в которой на кровати лежал пожилой мужчина со сломанной ногой.

– Папа, – с ходу упрекнула Настя, – ты зачем вставал, хочешь, чтобы у тебя нога неправильно срослась и тебе ее снова ломали?

– Доченька, я…, – к удивлению Игоря начал оправдываться мужчина, но тут он увидел его и замолчал. Потом вопросительно посмотрел на них.

– Папа, – покраснела Настя, вспомнив события ночи, – позволь представить тебе моего спасителя. Я проводила хирурга, а на обратном пути меня схватили разбойники. Они собирались изнасиловать и, наверняка, убить. К счастью им это не удалось.

– Как! – вскрикнул мужчина. Он завозился на кровати, пытаясь подняться. Но резкие движения вызвали сильную боль – сломана была не только нога, – застонав, он притих. Через некоторое время послышался его тихий голос: – Надо, по крайне мере, сообщить страже, пусть их отловят и судят.

– Папа, – пришедшая ему на помощь Настя погладила поголове, – лежи смирно, что за ты такой торопыга! Все уже кончилось. Я здесь, целая и невредимая, а разбойники лежат во дворе одного из домов, изрубленные на котлеты. Сергей перебил всех четверых. Ты не смотри на его молодость, он настоящий рыцарь, хотя пока еще оруженосец. Видел бы, как он управляется мечом.

Она счастливо улыбнулась и со словами, – я сейчас, – куда-то упорхнула.

– Позвольте мне, господин оруженосец, отставному рыцарю Михаилу Зворинцеву, поблагодарить за оказанную помощь дочери. К сожалению, жизнь сложилась так, что у меня только дочь и не нашлось возможности послать с ней слугу. Тем приятнее, что рядом оказались выше. И, несмотря на свою молодость, встали на пути насильников.

Михаил говорил все медленнее и тише и под конец просто впился глазами в лицо Игоря. К счастью, он давно не видел наследника Гроссмейстера, а Игорь вовремя скорчил непотребную рожу. И он его не узнал, хотя, чувствовалось, заподозрил, и, как только встанет на ноги, обязательно начнет наводить справки. Столица не такая уж большая деревня, а дворяне сроднились настолько, что всегда можно спросить о любом из них.

– Папа, – появилась Настя, – ты ничего не ешь! Ты собираешься несколько месяцев валяться? На кухне ничего не тронуто.

– Да нет, – опять принялся оправдываться Михаил, – ты знаешь, Кларисса приболела, она легла, а Елене завтра рано вставать. Вот я их не беспокою. А так я проголодался.

– Хорошо, папа. Согреется гуляш, я вас покормлю, господа мужчины. А потом расправлю для вас постель, господин оруженосец. Папа, мы можем написать для него оправдательную записку командиру центурии?

– Я вполне доберусь до казармы сегодня, – начал отговариваться Игорь, больше всего боясь, что его слова примут за истину. Слава Богу, отец и дочь в два голоса запротестовали и он, счастливый и почти влюбленный, остался.

Настя покормила их вкуснейшим гуляшом, попутно развлекая разговором. Да так, что Игорь несколько раз едва не проболтался, кто он. Ему так хотелось сказать, что он не просто оруженосец, а центурион, победитель нечисти и, наконец, их синьор. И Настя должна перестать смотреть на него так насмешливо и небрежно, как ему казалось. Пришлось даже прикусить язык, чтобы замолчать.

А еще Игорь дал слово, что как только появится возможность, увеличит пенсию Зворинцевым. Такие люди не должны жить небогато.

Он болтал бы до утра, но у Михаила, уставшего и сытого, слипались глаза. Настя это заметила и решительно навела порядок, потребовав, чтобы отец спал, а Игорь отправлялся следом за ней – она отведет его к расправленной постели.

– Вот, господин оруженосец, здесь вы переночуете, – привела она его в крохотную комнату, почти половину которой занимала роскошная постель. – Надеюсь, рыцарские дочки не так часто расправляют вам постельное белье.

– Надейтесь, госпожа рыцарская дочка, – передразнил ее Игорь. Глядя на постель, он вдруг почувствовал, как устал. Почти весь день мучился похмельем, потом схватка с разбойниками, а ночь была уже глубокая.

Настя почувствовала его сонливость, поспешила из комнаты, пообещав, что зайдет минут через десять и заберет лампу.

Игорь уже погружался в сон, когда услышал легкие шаги. Пришла она. Он почувствовал легкий поцелуй в лоб, приподнялся, пытаясь обхватить ее, но Настя уже исчезла, унося лампу.

– Милая моя! – засыпая, сказал он, мечтая с утра увидеть ее.

Глава 8

– Ой, какой юный рыцарь! – вывел его из сонного забытья женский голос. Он открыл глаза, увидел полную пожилую женщину в традиционном передничке служанки. – Проснулись, барин? Давайте вставайте, военные начинают служить рано, а время уже половина шестого.

Он проспал часа четыре, но чувствовал себя так хорошо, будто проспал сутки. Служанка права, ему надо отправляться. Целые сутки не был в казарме, как там его центурия поживает? Господин оруженосец, вы много себе позволяете, не прослужив и недели.

– Как мне выйти во двор? – Спросил он Елену, так, кажется, говорили о рано встающей служанке, намереваясь добраться до Вергуна и отправиться в казарму. Жаль, конечно, не увидел Настю, но что поделаешь. Надеюсь, вечером хозяева разрешат ему зайти в этот дом.

– Вначале я накормлю вас завтраком, – проворчала Елена. – Как же мужчине плотно не поесть утром. Откуда тогда сил набраться. А ну марш в туалет, а потом в обеденную залу!

Когда Елена говорила, что плотно его накормит, она именно это имела в виду. Похоже, она всю ночь где-то тихо готовила, а утром выложила блюда на стол. Теперь понятно, кто приготовил вчерашний вкусный гуляш.

Голубцы, фаршированные яйца, пирожки, восхитительный торт, залитый не менее чем литром сладкого настоя из шиповника, привели его в прекрасное настроение.

Хозяева спали и Игорь попросил передать им спасибо за ночлег, чем подвинул служанку на получасовую благодарственную речь за спасение Насти. Она бы говорила еще дольше, но Игорь сослался на недостаток времени и поспешил во двор. Ох и говорливы старые!

Вергун услышав голос хозяина, по привычке начал буянить в конюшне. Но так не сильно, скорее показывая характер, чтобы не забывались окружающие. При свете утреннего солнца Игорь понял причину его добродушия. В соседней клетке стояла восхитительная белая кобыла. Уж куда Игорь не был жеребцом, но и он понял, что надо быть последней сволочью, чтобы не привести Вергуна этим вечером сюда снова.

Вергун призывно позвал, прощаясь, кобыла тихо ответила. Здесь было все в порядке.

Он быстро почистил (вчера было не до того) и запряг жеребца, за одно отругал за царапины на боку (явно притирался к стенке кобыльей клетки) и вывел во двор.

Пронеслось легкое дуновение и стало не то, чтобы светлее, но легче и веселее – во двор влетела Настя.

– Проспала, – совсем по-детски пожаловалась она, – ты…, вы придете к нам еще?

Игорь просиял.

– Если вы позволите, то я бы…

– Приходи, – не дослушала она его многоречивого ответа. – Спасибо за вчерашнее спасение, я ваша должница. Да и вообще приходите.

Она скомкала ответ, переходила то на вы, то на ты, чувствовалось, волнуется, что оруженосец уедет и больше не покажется в их скромном, если не сказать бедном доме.

Настя могла бы не волноваться. Глядя на прелестное юное лицо – впрочем, в этом отношении он не очень-то отличался от нее, – Игорь понял, то безнадежно влюбился в девушку и никакие ватаги нечисти на пути от казармы до этого дома не сумеют его сдержать.

Он поклонился, неуклюже поцеловал в щеку – она почти не стала отбиваться, – и вывел Вергуна на улицу.

– Я обязательно приеду, Настенька, как только позволит время. Может быть и сегодня, не знаю. Оруженосцы, не располагают своим временем. А я, – слегка слукавил Игорь, – всего лишь начинающий воин и то стал им несколько дней назад.

Он ловко вскочил на Вергуна, посмотрел на девушку, стоящую в воротах, махнул на прощание рукой и поскакал, на ходу запоминая дорогу, чтобы вечером появиться здесь вновь.

– Я уже совершенно начал бояться по поводу нашего центуриона, – встретил его на плацу ворчанием Милорадович, – из Замка он выехал, а до казарм так и не доехал.

– Господин граф, у сына Гроссмейстера в столице много вассалов, поэтому есть, где остановиться, – честно ответил Игорь. – А ворчание оставьте моей матушке, ей это больше подходит, чем вам.

Милорадович в смущенье замолк, потом в несвойственной ему манере тихо сказал:

– Мы позавчера наконец-то получили надежду на победу, так не лишайте ее нас, Ваша Милость. Кто его знает, что с вами стало. Мы тут переволновались.

Игорь с трудом сообразил, что этой надеждой является он сам.

– Да но, позвольте…, – растерялся он.

– Не позволю, – твердо сказал Милорадович, – ты, парень, сам не понимаешь, что сделал. Орденское войско, пусть не все, пусть только одна центурия, превратилось из стада баранов в отряд воинов, способных воевать. И если ты пострадаешь, или, не дай Бог, погибнешь, с нами что будет? Ведь, понимаешь ли, вчера целая центурия сходила с ума из-за потерявшего мальчишки.

Только этого ему не хватало! Целая центурия нянек, бегающая по столице в его поисках. Он почувствовал, как его вечерняя прогулка к Насте пропадает по совершенно удивительной причине. Понятно, когда командиры не пускают, но чтобы не пускали собственные вассалы – это же смешно!

Он выпрямился и посмотрел в глаза Милорадовичу.

Граф Милорадович был выше его на полголовы и старше на лет на сорок. Он спокойно встретил взгляд мальчишки, ставя его на место. И вдруг… Юношеское припухлое, почти детское лицо, вдруг прорезалось твердостью и даже жесткостью, а в глазах появился металл. Глаза притягивали и затягивали, подавляли и требовали подчинения. Граф словно уменьшался в размере, таял, готовый к подчинению парню. Он, прошедший не один десяток боев и не одну девку, был готов подчиняться мальчишке, который позавчера встретил первый бой и наверняка был еще девственником.

Милорадович с трудом отвел взгляд. Лицо покрылось капельками пота, сердце колотилось, словно он только что побывал в тяжелом бою и рубился направо и налево.

– Простите, Ваша Милость, – хрипло выговорил он.

– Ничего, граф, – благосклонно ответил Игорь. Он сам не понял, почему сердитый, ворчливый Милорадович так быстро сконфузился, по крайне мере, не поучает дальше.

– Я подумаю над вашими словами, граф, – пообещал Игорь, – но надеюсь, я, как и любой свободный человек, имею право на свободу передвижения.

– Имеете, – все еще хрипло ответил Милорадович. У него как-то исчезло желание поучать мальчишку. На него смотрел не центурион – вождь, предводитель. Волею судеб, еще молодой, но уже твердо знающий, как и куда идти. И ему ли, простому рыцарю, посвятившему свою жизнь идее превращения Гроссмейстера Кудрявцева в императора, указывать ему. Он должен слепо и беспрекословно идти за Игорем. И если надо, не думая, погибнуть.

Разумеется, он ничего не сказал Игорю. Не смазливая девица, чтобы признаваться ему в любви. Вместо этого он вытянулся, кивком головы поздоровался, как бы отрезав весь предыдущий разговор.

– Центурия находится в казарме. Я вышел вас встретить, сказать, где мы. Прикажите проводить вас в казарму или выстроить центурию на плацу?

Игорь покачал головой:

– Нет, строить никого не надо, я хотел бы поговорить с командирами и ветеранами. Ведите меня, граф, в казарму.

В просторной комнате командира центурии собрались ветераны и смотрели на своего командира – худого, как и все мальчишки в этом возрасте Игоря Кудрявцева. Казалось странным – десяток опытных воинов не просто готов слушать, они ждали его слова после суток отсутствия и даже исчезновения.

Он несколько смутился под их взглядами – нетерпеливыми, добрыми, ищущими спокойствия.

– Расскажите, что произошло за время моего присутствия? – догадался спросить Игорь, чтобы нарушить тишину.

– Хм, – хмыкнул Завалишин, поняв, – парню не по себе. – У нас здесь ничего особого не произошло. Оруженосцы тренируются под началом рыцарей. Вчера после обеда выходил центурией, тренировались наносить удар, не разбрасывая строй. Ваша Милость будет довольна.

Игорь мысленно махнул рукой. Видимо, ему надо привыкнуть к такому обращению. Благо, Совет Магистров и словом не обмолвился, молчаливо согласившись. Он вздохнул.

– Кроме того, Ваша Милость, – встрял старший Иваренков, который вошел в состав командиров, став своего рода старшим интендантом, хотя такового для центурии не полагалось. – Я позавчера во время пьянки завязал связи с купечеством столицы. Некоторые люди – солидные купцы – готовы покупать у вас весь товар. И не по тем бросовым, что мы продали, а по нормальным ценам. Вы можете в любой момент получить у них любой кредит без процентов. И главное, – в случае чего они даже готовы вас финансировать, если случиться такое, для войны с нечистью и вообще.

Игорь благосклонно кивнул Сергею. Как легко этот небогатый помещик хлебородного юга вошел в круг ветеранов, и чувствует себя среди них своим. И среди торговцев …

– Подожди, – ломающимся от волнения юношеским баском, остановился он и вновь повернулся к Иваренкову. – О чем ты еще разговаривал с купцами, что значит финансирование войны вообще?

От удивления и беспокойства Игорь даже дал петуха и покраснел.

– Ну, – неопределенно пожал плечами Иваренков, – мы ни о чем таком не говорили.

– Я никогда не скрывал, что желаю стать Гроссмейстером, – твердо сказал Игорь, – но начинать гражданскую войну из-за этого не собираюсь. И зарубите это на носу! – и он тише добавил, – иначе я зарублю.

Ветераны вздрогнули. Не из-за угрозы – они и не такое слышали – из-за тона. Людей постоянно обманывал юный возраст и когда юношеским баском этот мальчишка говорил истины, доступные опытным политикам, это поражало больше всего.

– И передай это купцам, Сергей, – жестко сказал Игорь, но тут же смягчившись, добавил, – впрочем, не очень сурово, пусть от рук не отбиваются.

Сергей, спрятавшись за спиной сидевшего перед ним ветерана, прикусил губу от огорчения. На всякий случай, пользуясь именем своего синьора, он завязал хорошие связи с хорошими деньгами. И вот теперь Игорь в юношеском максимализме все это рушит. Но когда он услышал концовку его выступления, просиял, всунулся из-за спины ветерана и горячо подтвердил, что так и сделает.

Он попал под руку настоящего предводителя.

Игорь оглядел окружающих. Они не видели, что он учится на них. Когда он жестко прошелся по Сергею и потребовал поменьше ходить по купеческим кругам, в глазах многих ветеранов заскользила досада. Они не были политиками, но какую роль играют деньги знали все. И, наверное, были правы. Поэтому он смягчился в конце и сам почувствовал – правильно. Не только потому, что сидевшие в комнате закивали головами, но и потому, что так БЫЛО НАДО.

– Я хочу дать распоряжение, – сказал Игорь. – Я ваш командир, но у меня хватит забот и без центурии. Поэтому я возвращаю Завалишину звание центуриона.

Завалишин встал и с достоинством поклонился.

– Для меня большая честь быть центурионом под вашим командованием, – сказал он.

У него собрался комок в горле и Завалишин замолчал, благодарный Игорю. Не потому, что тот снова сделал его центурионом. Подумаешь. Нет. Командир ОБРАТИЛ НА НЕГО ВНИМАНИЕ!

Затем, справившись с чувствами, заговорил о другом:

– Ваша Милость, десять когорт – полный легион – собираются провести небольшой рейд по окрестностям столицы. Наш позавчерашний рейд показал, как много нечисти бродит под самыми стенами Новодмитриева и Совет Магистров решил направить прогуляться сегодня по лесам куда большие силы. Пятый легион выходит весь. Не хотите ли посмотреть построение и выход?

Игорь просиял – Завалишин, которому он подражал, как ему казалось, незаметно, предложил посмотреть построение и выход в бой почти пяти тысяч человек, не то, что у них вчера. Потом засмущался под внимательными взглядами, ругая себя последними словами за несдержанность.

– Прошу вас, Ваша Милость, – Завалишин с большим трудом скрыл улыбку. Как похож в иной момент его повелитель на старшего сына, такого же сорванца и будущего славного рыцаря. Прекрасный у них будет Гроссмейстер. Жаль, только чуть-чуть рано ушел прежний Гроссмейстер Владимир Красивый.

Ну да, на все воля Божья.

Он остановился, вежливо, но твердо пропуская вперед Игоря. Тот забыл, что он синьор и вздумал быть в конце выходящих.

Ветераны о чем-то заговорили, прекрасно зная, что раньше, чем через час когорты не выйдут. А новобранец Игорь заспешил.

На обширном плацу, предназначенному в том числе и для сбора войск, выстраивались когорты, создавая большой тупой прямоугольник легиона. Игорь впервые видел такое большое построение легиона, выходящего в бой. Закованные в железо, блестя золотом и серебром, рыцари высокомерно занимали положенное им место, после них, повинуясь командам, выстраивались оруженосцы. И над всем этим гордо, как светлая птица сокол, парили звуки трубы. Игорь верил, что вскоре и он окажется в этом строю рыцарем, и от этого грудь распирало гордостью и радостью. Пятый Новодмитриевский легион – краса и гордость Ордена, выходил в поход.

Он так засмотрелся, что не заметил, как на пути оказался рыцарь, и врезался в оббитый металлом щит.

– Смотри, куда прешь, щенок! – оборвал его мечтания грубый голос.

Игорь поспешно опустил взгляд с прекрасного далека перед собой, увидел молодого, лет под двадцать, но уже растолстевшего рыцаря. Явно, он не пропускал кувшин – другой пива после вечернего смотра.

– Оруженосец, – презрительно прохрипел рыцарь, – козленок молочный. Шел бы к мамке, пора позавтракать – к тите присосаться, молочка попить.

Кровь бросилась Игорю в глаза. Его оскорбили и оскорбили грубо. Еще никто так к нему не обращался. Рука легла на рукоять меча, вытягивая клинок из ножен и…

Игорь вовремя вспомнил о легендарном мече, отливающим алым светом в руке хозяина. Стоит ли беспокоить его по такой мелочи и показывать всем, что сын Гроссмейстера бродит по плацу и участвует в мелких стычках?

Рыцарь заметил его колебания и захохотал.

– А. щенок, испугался. Беги отсюда, пока я добрый, а то выпорю ножнами.

Игорь почувствовал, еще немного и ему будет все равно. С трудом сдерживаясь, он стиснул рукоять меча так, что побелели пальцы.

– Мой господин не может сейчас участвовать в драке, но может быть, вы удовольствуетесь мной, господин рыцарь? – прозвучал рядом насмешливый и такой знакомый голос.

Его защитил Милорадович.

Граф был весьма знаком в орденском войске не только как опытный воин и ветеран многих войн, но и как забияка, тщательно оберегающий свою честь. Мастер клинка, он был готов разрубить обидчика, заговорившем хотя бы о грязном носке его сапога. Если связываться с ним, надо было предварительно побеспокоиться о гробе и месте на кладбище.

– Я-а, – икнул рыцарь, – прошу прощения, господин Милорадович, я не хотел вас обеспокоить.

– А при чем тут я, – притворно удивленно удивился Милорадович, – речь идет о моем господине.

Усы на лице графа начали топорщиться. Чувствовалось, он вот-вот взорвется и тогда виновнику его недовольства придется туго. Рыцарь заторопился:

– Я прошу прощения, господин оруженосец, если чем-то вас обидел или оскорбил. У меня не было никакого намерения и даже мысли.

– Он не оруженосец, – начал Милорадович, но Игорь остановил его:

– Не надо, граф. Я удовлетворен вашим извинением, господин рыцарь.

Рыцарь с удивительным для его толщины проворством растворился среди воинов.

– Спасибо, граф, – от души поблагодарил Игорь, – вы вытащили меня из дурацкого положения.

– Ничего, Ваша Милость, – поклонился Милорадович, прекрасно его поняв. – Ваш меч стоит куда большего, чем участвовать в никчемных стычках с нашими забияками. Зовите меня и не отвлекайтесь на пустяки.

– Граф, – покачал Игорь, – вы считаете меня за старую калошу.

– Я считаю вас за большее, ведь мы с вами об этом сегодня говорили. И еще за мальчишку, которому надо много познать.

Игорь хмыкнул, собрался возразить. Но в это время гулко запела труба, объявляя о выходе легиона, и он отвлекся на прекрасное зрелище. Когорта за когортой, вытягивая легион в колонну, уходили через ворота. Раньше это был бы обычный рутинный выход. Теперь – ожидание боя.

– Я надеюсь, их ждет победоносное возвращение, – вздохнул Милорадович, – пойдемте, Ваша Милость, вас ждут командиры вашей центурии.

– Зачем?

Милорадович удивленно посмотрел на него.

– Подошло время обеда и центурия не может начать есть без своего синьора.

!?!…!!!

Как он забыл. Обычно команду на обед подает центурион. Проще говоря, обедает со всеми. Завтрак, ужин еще так – сяк, а вот обедать обязательно вместе со своими воинами. Но после вассальной присяги часть полномочий Завалишина перешла к Игорю, несмотря на то, что он вернул ему звание центуриона. Если Игорь присутствовал в казарме, то был обязан начать обед.

Игорь густо покраснел.

– Извините, граф. Виноват.

Милорадович не выдержал и гулко засмеялся.

– Ничего, Ваша Милость, все еще у вас впереди. А потом, я думаю вам не надо ломать по этому поводу голову.

– Почему?

– Вы не долго будете жить в центурии, – твердо сказал Милорадович, – вас ждут другие войска.

В словах графа была такая уверенностьё что у Игоря как-то не возникло желания ему перечить.