Текст книги "Один из… Дилогия (СИ)"

Автор книги: Олег Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

– Новые звезды не исчезают за минуту, – вздохнул Ник, – Это мне сразу объяснили, как и тот факт, что на этом месте никаких ярких звезд нет и быть не может, а остальные звезды недостаточно ярки. На этот снимок обратил внимание наш «агент» и вовремя закрутил гайки до того, как исходники попали в Сеть. А когда эти снимки увидели допущенные к тайне ученые… Короче, эта точка лежит точно над центром обратной стороны Луны, в одном радиусе от поверхности. Спектра у нас нет, но скорее всего, это след такой же вспышки, которая произошла в русском лесу, только намного мощнее.

– Погоди, – снова попытался все оспорить Дорман. – А выводы-то какие? Что это доказывает?

– Таких совпадений не бывает! – энергично заявил Ник. – Точнейший, идеальный момент, чтобы избежать обнаружения. С Земли эту точку не видно. С лунной орбиты тоже, все наши аппараты смотрят вниз, а не вверх. Геостационарные спутники тоже ничего не увидят, они закрыты диском Луны. Научные телескопы во второй точке Лагранжа… Это в полутора миллионах километров за орбитой Земли, тоже закрыты Луной! Никто не мог и не должен был это увидеть!

– Но ведь увидел, – заметил Адмирал. – Хоть и случайно.

– Вот именно, случайно, – кивнул Ник. – Такая конфигурация возникает примерно раз в месяц, в новолуние. Просто, не каждый раз при этом происходит затмение, тень Луны очень маленькая и обычно проходит мимо Земли. Но в этот раз, чисто случайно, было затмение, и кто-то не учел, что вчерашние студенты из управляющей команды захотят сделать эффектный снимок со стороны Марса!

– Ты все еще не сказал про выводы, – напомнил Дорман. – Что говорят эксперты?

Ник несколько раз прошелся перед экраном и небрежно кинул на стол ставшую ненужной указку.

– Наши эксперты не готовы объявить это строго происками инопланетян, – наконец, начал он. – Но с другой стороны, они заключают, что через эту точку пространства, скорее всего, происходит тайная транспортировка кого-то или чего-то в окрестности Земли. Кто именно это делает, зачем и почему – вопрос открытый.

– А почему именно транспортировка? – уточнил адмирал. – Может быть, просто какое-то оружие испытывается?

– Ты забываешь, с чего все началось, – напомнил Ник. – Перед взрывом в русском лесу была чуть меньшая вспышка. Наши аналитики предполагают, что это побочный эффект транспортировки самого заряда.

– И это все? – резонно усомнился Дорман. – Насколько я помню принцип, научный критерий истины – это повторяемость эксперимента. Вы смогли эту счастливую случайность повторить?

Адмирал задал вопрос с крайне скептическим настроением, но судя по тому, как воссияло лицо посла, главное откровение было еще впереди.

– Главное, не забывай о подписках, которые давал, – жизнерадостно напомнил Ник. – А насчет повторения ты совершенно прав. Это и было первостепенной задачей. Очередное новолуние было двадцать четвертого января, позавчера. Марс сейчас в соединении с Солнцем, и направлять чувствительные камеры на Землю нельзя. Поэтому, пришлось выкручиваться другими средствами. У нас сейчас два спутника Луны, у русских один. Мы просчитали, когда возникнет «окно» вблизи момента новолуния, когда все три аппарата будут на «нашей» стороне Луны. Ведь именно тогда, по идее, и должно возникнуть «явление». Рискнули и скорректировали «Проспектор-3» за полвитка, еще на нашей стороне, чтобы он вышел из-за лимба на четверть часа раньше. Сожгли много топлива и опустили орбиту до пятнадцати километров над поверхностью, впритык! И вот, что получилось…

На экране возник монтаж из нескольких кадров, явно снятых несколькими приборами. А посередине каждого снимка – яркое пятно, как будто с небольшим ореолом.

– Вот наша вспышка, – торжествующе объявил Ник. – И теперь точно известно, что совпадение стопроцентное. Спектральная картина та же, и опять «чистый» взрыв, только очень мощный. Чуть больше мегатонны получается, примерно одна и три десятых, чуть детекторы не сожгли. И после этого тоже интересная вещь произошла. Остался инфракрасный след, словно там, в этой точке, что-то возникло, а потом через доли секунды растворилось, словно сошло на нет. И больше никаких следов ни один из приборов не увидел. Ну, как тебе?

– Да уж, – протянул адмирал, чувствуя, что самую невероятную правду все-таки придется принять. – Не думал, что все настолько далеко зашло. И что нам теперь со всем этим делать?

– Об этом будут думать другие, специально обученные люди, – саркастически махнул рукой Ник. – Говорят, они намного умнее бывших военных. А нам с тобой, Джин, нужно попытаться понять, есть ли здесь связь с нашими русскими друзьями, с телешоу, непонятными супергероями и русским космическим бюджетом. Помни, из нашего условного «дипломатического корпуса» только мы двое знаем про эти вспышки. Это, без преувеличения, огромная честь и чудовищная тайна, которую нам доверили. Нам нужно очень, очень постараться это самое доверие оправдать…

Дорман еще раз пристально всмотрелся в снимки. Если не знать заранее, то ничего искусственного в этих картинках не мерещилось. На серверах НАСА подобных фотографий было навалом, во всех вариантах и диапазонах. Но теперь он знал и спокойно смотреть уже не мог…

– Ты поэтому всю ночь не спал? – спросил адмирал.

– В основном из-за этого, – подтвердил Ник. – Ты бы сам уснул на моем месте?

– Не знаю, – честно ответил адмирал. – Вот нынче ночью и проверим. Мы ведь по-прежнему не уверены, что это инопланетники шалят? Кто-то, похоже, и в самом деле летает туда и обратно, но кто?

– Может быть, это все-таки русские, – допустил посол. – Может быть, они и вправду до чего-то додумались и сейчас испытывают свои новые игрушки… Но мне почему-то кажется, что это не они. Ведь до этой точки еще нужно добраться при отлете и вернуться обратно на Землю при прилете, а сделать это незаметно никак не получится.

– То есть, более вероятно, что это не русские, а кто-то «издалека», и летают они не на Землю, – продолжил Дорман.

– База на Луне, – закончил мысль Ник. – Это классическая теория заговора, между прочим. Инопланетная база на обратной стороне Луны, земные правительства в курсе, но скрывают правду.

– Я бы не стал винить правительство, которое скрывает такую правду, – пробормотал Дорман. – Ты представляешь, какая истерия начнется?

– Как начнется, так и закончится, – не согласился посол. – Самое трудное будет не успокоить публику, а договориться, кто и как с этими «гостями» будет общаться и от чьего имени говорить. Кто будет представлять Землю перед инопланетниками? Как будем делить пирог? Как договариваться? Вот где будет политика в самых неприятных проявлениях. Допустим, мы с русскими договоримся, так остальные поднимут вой, что, мол, мировое правительство без них организовали!

– Но это тоже не нашего ума дело, – напомнил Дорман. – Да и какое нам дело до «всех прочих»? Давай-ка, еще порассуждаем. Может быть, мы что-то упустили?

– База на Луне, – повторил Ник. – Для чего она вообще нужна? Какие есть варианты?

– Подготовку к вторжению можно не рассматривать, – тихо рассмеялся адмирал, – Это только в паршивом кино бывает. Для наших инопланетников не нужна никакая база, если они могут все свои силы перебросить нам на голову в любой момент. Поэтому, чисто теоретически, остается наблюдение. Ни для чего другого тайная база на обратной стороне Луны не годится. Сидят там, смотрят, ни во что не вмешиваются. А если вмешиваются, то очень осторожно.

– И правительства, скорее всего, не в курсе, – подхватил Ник. – Зная, как во всех странах госслужащие хранят секреты, я уверен, что это давно бы утекло, если только контакты не ограничены крайне узкой группой лиц под жестким контролем.

– Тогда зачем бомбить никому не нужный лес? – прозвучал следующий логичный вопрос. – Если это не испытания…

– В том-то и дело, что места там довольно глухие – вслух рассудил Ник. – Но при необходимости можно за пару часов добраться. Самое подходящее место для укрытия, разве нет?

– Если укрыться нужно одному человеку, то да, – согласился адмирал. – Но кто прятался? И от кого?

– Вспомни наших «суперменов», – прищурился Ник. – Тот «верзила», что послабее, играл против нас. Второй, что его обезвредил, нам помог. Кто-то из этих двоих мог перейти дорогу «гостям» и прятаться где-то далеко в глуши. Его каким-то образом вычислили, нашли и накрыли точным хирургическим ударом. Возможно, «гости» сами подвигли его к тому, чтобы уехать подальше. Похоже, лишних жертв они не хотели.

– Это все слишком умозрительно, – осадил коллегу Дорман. – Надеюсь, наши аналитики уже работают над этими загадками. Самые бредовые варианты могут оказаться самыми интересными. Данных-то нет…

– Безумных идей вполне хватает, – успокоил его Ник. – Самое непонятное во всей истории это проклятое телешоу. Зачем оно нужно?! Как-то все завязано на историю техники и конкретно космической гонки. Это «дымящийся ствол», все это чувствуют, но как доказать?

– И какие предлагались варианты? – с интересом спросил адмирал. – Путешествия во времени? Хотя, после пришельцев я даже не знаю…

– Была такая тема, – подтвердил Ник. – Существуют, как мне объяснили, теоретические лазейки для получения информации из прошлого, но влиять, а тем более, перемещать что-то физически никак не получится. Но тут даже подступиться к практике пока нельзя. Если русские что-то придумали…

– А может быть, что это не инопланетяне к себе домой летают, а наши русские друзья открывают дверь в прошлое?

– И делают это на обратной стороне Луны, куда непонятно как добираются? – иронично переспросил Ник. – Мы уже обсуждали слабое место версии о русских. Нет, чем бы ни были эти вспышки, скорее всего, это дело рук «гостей». Если у них есть руки…

– Значит, – уточнил Дорман, – Либо «верзила», либо наш «спаситель» это агент наших «гостей»? Или он сам инопланетянин, или доверенное лицо из числа людей?

– А вот второй вариант как раз может быть агентом русских, который противостоит «гостям», – продолжил нить рассуждений посол. – Интересная мысль. И «гости» этого тайного агента уничтожили. Или попытались уничтожить. Та паника, которую продемонстрировали русские, могла быть и спектаклем.

– Это уже фантазии, – вздохнул адмирал. – Самое неприятное, это возможная причина, по которой «гости» стали бы швырять бомбы. Должно быть что-то очень серьезное.

– Утечка технологий, – подсказал Ник.

– Точно! – подтвердил Дорман. – И тут есть два варианта утечки. Либо это действительно агент, сумевший как-то украсть секреты, либо это один из «гостей», ренегат, бунтарь, этакий Прометей, решивший поделиться знаниями с людьми.

– Но почему-то выбрал русских, – проворчал Ник. – Сможешь это объяснить?

– Легко, – улыбнулся адмирал. – Возможно, сам агент по происхождению русский, вспомнивший о корнях… Возможно, агентов было много, и остальные тоже пытаются выследить и поймать беглеца. Хотя, ты понимаешь, что все это чистая теория, игра для ума. Нужно искать следы причастности Кремля ко всем этим событиям, а главное, следы новых технологий. Такое нельзя скрывать вечно, рано или поздно где-нибудь да всплывет.

– А как же фактор «гостей»? – с сомнением спросил Ник. – Ведь они тоже будут искать свои технологии и сделают все, чтобы помешать их внедрению на Земле.

– Именно поэтому мы можем не услышать про новинки еще много лет, – рассудил Дорман. – Русские должны понимать, какой это риск. Хотя, возможно, они знают о какой-то уязвимости «гостей», на которую можно воздействовать. Вполне может быть, что у них есть план, как от этой навязчивой опеки избавиться.

– Тут без оружия никак, – по-генеральски прикинул посол. – Хотя, как воевать, если есть такое техническое отставание? Непонятно, на что тут можно рассчитывать…

– Не торопись с выводами, – посоветовал адмирал. – Скорми наши идеи аналитикам, пусть пережевывают. Может, кого-то осенит. Можно попытаться поискать следы базы на Луне, только осторожно и не привлекая внимание. А мы будем искать следы заговора здесь. Твой источник в Кремле что-нибудь прислал?

– Не получается у него ничего, – огорченно ответил посол. – Хоть он, кажется, очень старается. Но президент Орлов ведет себя вполне обычно и адекватно. Никаких тайных встреч, никаких секретных совещаний. Либо у русских усилились меры маскировки подобной деятельности, либо Орлов потерял интерес к проекту…

– В потерю интереса верится с трудом, – усмехнулся Дорман, – Ты только представь, какие это сулит перспективы! Скорее всего, они просто свели контакты к минимуму, чтобы не рисковать.

– Тоже верно, – хмыкнул Ник, мысленно перебирая немногочисленные возможности. – Мы подсказали нашему «информатору» пару интересных направлений, но пока похвалиться нечем. Администрация президента, похоже, не имеет никакого отношения к этим секретам. Наш «источник» считает, что Орлов действует напрямую через личных порученцев, и это для нас плохие новости. Мы почти ничего не знаем про «внутренний круг», только недавно смогли достоверно установить численность этой особой группы. Это три контрразведчика в чинах не ниже полковника и три морских офицера не ниже капитана второго ранга. Официально, это офицеры связи, которые помимо прочего приглядывают за «ядерным чемоданчиком».

– Мы хоть фамилии знаем? – спросил Дорман.

– Пока только двоих, – ответил Ник. – Но это мало что дает, связать их с реальными людьми не получается. В любом случае, это штучный товар, особо доверенные люди. И кстати, насколько мы можем судить, все они славяне. Все особо благонадежные, обстрелянные, продукт войны, купить их нельзя. Короче, очередной тупик.

– А что говорят твои начальники в Вашингтоне? – поинтересовался Дорман, не очень надеясь на ответ. – Если не секретно, конечно.

– В целом, они настроены на драку, – охотно поделился посол. – В том плане, чтобы собрать доказательства и припереть русских к стенке. Само собой, припереть фигурально, и в обще-стратегическом плане я цели Вашингтона разделяю. Если русские вытянули счастливый билет, нам нельзя отставать.

– Да, дружище, – подвел итог Дорман, недоверчиво встряхнув будто потяжелевшей от нового знания головой. – Смог ты меня удивить.

И не просто удивить, а поразить и ошеломить, о чем адмирал не стал признаваться вслух. В нем сейчас жили два разных человека, два характера. Авантюрист и романтик был восхищен и ему не терпелось поскорее разрешить эту загадку и узнать больше. А опытный военный функционер в то же время был в небольшом смятении.

Адмирал еще больше удивился бы, узнав, что этот разговор очень внимательно слушали посторонние люди, которые тоже были поражены ничуть не меньше…

Фрагмент стенограммы совещания, Белый Дом, октябрь 1960 года

Присутствуют:

Д.Эйзенхауэр, президент США

А.Даллес, директор ЦРУ

Г.Сковилль(Herbert Scoville), директор научно-разведывательного отдела ЦРУ

Д.Уэбб, директор НАСА

В.Браун, директор космических программ НАСА

Э.Теллер, директор Ливерморской национальной лаборатории

ЭЙЗЕНХАУЭР: Господа, это может стать последним нашим совещанием в этом составе. Однако, большинство из вас продолжит работать при новой администрации. Поэтому, будем обсуждать наш вопрос как всегда, а рабочем порядке.

ДАЛЛЕС: В таком составе это не совсем обычное совещание, учитывая количество и… качество гражданских лиц.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Аллен, попытайтесь хотя бы при мне не нападать на доктора Брауна. Его заслуги перед Америкой несомненны. Хочу послушать ваши соображения вот о чем. Сначала в общих словах, скажите мне: мы уже проиграли гонку Советам? Я не только про космос, а в более широком смысле. Несколько лет назад мы решили не делать ставку на физическое уничтожение коммунистов, сместив акценты на ядерное сдерживание и экономическое соревнование. Отодвинув угрозу войны, мы сэкономили немало средств. Но и Советам это сильно помогло, в первую очередь в плане улучшения благосостояния граждан. Все это мы просчитывали и сочли оправданным. В конце концов, это шаг идеологически приближает их к нам, а не наоборот. Мы рассчитывали, что опередим их в промышленном развитии, в технологиях, в образовании и уровне жизни даже быстрее, чем в чисто военном соревновании. Кто-нибудь сможет объяснить, почему ничего подобного не происходит?

ДАЛЛЕС: Чертовы коммунисты словно знают заранее, где у нас произойдет какой-либо прорыв, и направляют туда силы и средства! Будто им кто-то подсказывает.

БРАУН: Если позволите, господа. Не стоит недооценивать противника и искать предательство там, где его нет. Чтобы поддерживать паритет во всех областях, никаких шпионов не хватило бы. Вспомните, как у нас любили говорить про «пятьдесят лет ядерной монополии». Ведь это на полном серьезе утверждали не какие-нибудь газетчики, а ваши коллеги, мистер Даллес!

ТЕЛЛЕР: Коммунисты преодолели наш отрыв всего за четыре года!

БРАУН: Чудес не бывает, это достигнуто огромным трудом и напряжением, но ведь достигнуто же!

ЭЙЗЕНХАУЭР: Тогда, перейдем к теме совещания, к космосу? Джеймс?

УЭББ: Могу точно сказать, что мы не отстаем, даже по носителям. Но и впереди мы были недолго. У русских уже летает «промежуточный» носитель, аналогичный нашему «Сатурну-1». Судя по недавно полученным фотографиям, почти аналог, водород на второй ступени, выводит около 25 тонн полезного груза на низкую орбиту.

БРАУН: И я хочу обратить ваше внимание, господин президент, вот на эту фотографию. Мутновато, но факел можно разглядеть. Это к тому вопросу, который мы когда-то обсуждали.

ДАЛЛЕС: Четыре двигателя. Они все-таки не смогли сделать один большой мотор, как у нас.

БРАУН: Или же это не четыре двигателя, а один! Один турбонасос, но четыре камеры сгорания. Мы этого точно не знаем.

УЭББ: В любом случае при такой размерности камер им не понадобился такой огромный стенд.

БРАУН: Разумеется. Такой двигатель компактнее, и камеры для него проще изготовить, и там нет таких проблем с высокой частотой! Можно оставить две камеры из четырех и получить двигатель меньшей размерности. Цена – небольшое усложнение конструкции в целом и возможно, добавление рулевых сопел, потому что качать четыре камеры сложнее, чем одну. И рулевые камеры создают дополнительную тягу, вместо форсирования самого двигателя. На наших фотографиях не разобрать, есть там рулевые или нет. А общая тяга вполне может быть больше, чем у нашего F-1. С водородом на второй ступени они провозились где-то на полгода дольше нас, но опять, в прогнозе написали, что им понадобится не меньше трех лет! Что, у нас до «Рокетдайн» кто-то работал с водородом? Никто не работал, но двигатель они сделали. Так почему же мы продолжаем считать русских глупее нас?

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вернер, мы отстаем или нет?

БРАУН: Не отстаем и не опережаем. Идем примерно одинаково. Ракета у нас полетела раньше, но у них лучше отработан корабль. И так по каждому пункту. Где-то они чуть впереди, где-то мы, но в целом паритет.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Мы можем их серьезно опередить? Не на месяц или полгода, а хотя бы лет на пять?

УЭББ: Только если сделаем что-то, чего они не смогут повторить. Сейчас мы набираем практику по длительным полетам, от двух-трех недель, а следующая остановка – Луна.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Мы сможем опередить русских на Луне?

БРАУН: Смотря, что под этим понимать. Мы пока не можем говорить не то, что про высадку, но даже про облет Луны с выходом на орбиту, для этого нужна сверхтяжелая ракета, которая полетит не завтра.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Но у вас есть какая-то задумка, Вернер?

БРАУН: Вы совершенно правы, сэр, но это риск. Мы можем немного смухлевать, чтобы выиграть время, и облететь Луну по так называемой траектории свободного возвращения на «Сатурне-1», как только все будет готово. Это сэкономит нам около года, если мы так стремимся к рекордам.

ДАЛЛЕС: Расшифруйте.

БРАУН: Охотно. Та схема облета Луны, что у нас сейчас утверждена, предполагает полет на «Сатурне-5» с выходом корабля на окололунную орбиту. Но если не выходить на орбиту, то можно слетать на более легкой ракете. Запускаем корабль так, чтобы он долетел до Луны, обогнул ее и вернулся обратно за счет гравитации нашего спутника. Никаких маневров не нужно. Самый простой и относительно безопасный полет, но все-таки, межпланетный. У нас есть шанс сделать это первыми, но и только. Русские смогут это повторить.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Что для этого нужно?

БРАУН: Мы уже испытываем третью ступень, или разгонный блок для «Сатурна-1». Делаем не с нуля, а на базе «Центавра», который как раз сейчас проходит испытания. Если постараться и подготовить облегченный корабль, то можно слетать сначала в беспилотном варианте, а потом с людьми.

ЭЙЗЕНХАУЭР: И вся слава достанется Кеннеди.

УЭББ: Он все равно выиграет выборы. А раньше февраля-марта лететь никак нельзя, риск слишком велик, техника не готова. Нужен испытательный полет без людей, а лучше два.

ДАЛЛЕС: Вы гарантируете, что опередите русских?

УЭББ: Нет.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Ценю вашу честность, но этот ответ многим не понравится.

УЭББ: Лучше так, чем устраивать пышные похороны нашим ребятам.

БРАУН: Учитывая причуды небесной механики, даже хоронить, скорее всего, будет нечего. Нужно или делать надежно, или бросать всю эту затею.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вам новая администрация тоже не даст покоя. По моим сведениям, Кеннеди сразу после победы хочет объявить план высадки на Луне через пять лет.

БРАУН: Учитывая наш задел, это реально. Мы все это начертили еще тогда, когда ракету проектировали и бюджет утверждали. Ключ к успеху это «Сатурн-5», когда он начнет летать, дорога к Луне будет открыта.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вам могут припомнить историю с выбором схемы высадки. Хоть вы были тогда очень убедительны, Вернер…

УЭББ: Вернер убедил не только вас и меня, но и того парня, который предлагал вполне разумную, как многим казалось, альтернативу.

БРАУН: Джон Хуболт (автор схемы полета «Аполлонов» в нашей истории – прим. авт.). Да, идея стыковки на лунной орбите изящна, хоть и не нова. Ее первым описал русский ученый Кондратюк еще в 1916 году, и мой друг и учитель Герман Оберт, независимо от него, в 1923 году. И мы были очень близки к принятию такой схемы. Учим летать «Сатурн-5», ставим на него «Аполлон» с полной заправкой и экспедиционный корабль, тонн на пятнадцать. Не сразу, разумеется, но поэтапно, с отработкой всех узлов. Наконец, летим к Луне втроем, двое садятся, втыкают флаг. Сидят там двое или трое суток, пару раз выходят, собирают камни, потом летят домой. Ура, мы первые. Помните, мы обсуждали такой вариант?

ДАЛЛЕС: Расшифруйте еще раз, почему от этого отказались.

БРАУН: Охотно. Стоял вопрос, какова наша цель? Опередить любой ценой или прийти на Луну и остаться? Мы выбрали прямой полет без пересадок и стыковок только потому, что только такая схема позволит превратить лунные экспедиции из штучного товара в поточное производство. Да, мы проигрываем по массе почти на треть. Да, летят на Луну двое, а не трое, и груза с собой можно взять меньше. Но мы идем на это осознанно.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Именно в этом вас будут обвинять. Не ошибка, а сознательный саботаж.

БРАУН: Но «прямая» схема имеет главное достоинство, которое перевешивает недостатки. Такой полет намного надежнее и проще технически! Изначально мы боялись, что грузоподъемности «Сатурна-5» будет недостаточно, но теперь мы уверены в успехе. У нас новая термоизоляция баков, которая позволит лучше сохранить водород на верхней ступени. Появились новые материалы, которые позволят сэкономить вес конструкции и уложиться в один пуск. Не будет стыковок, перестыковок и прочей акробатики. Не нужны стыковочные узлы, радары и топливо для всех этих маневров. Не нужно разрабатывать и строить два корабля вместо одного! Мы нашли множество оригинальных решений, например, хранение скафандров вне кабины, чтобы не заносить пыль. Мы разработали оптимальные траектории для посадки и взлета, и автоматика позволит сэкономить топливо.

УЭББ: И самое главное – возможна мгновенная эвакуация.

БРАУН: Вот именно. Возможность в любой момент времени стартовать и вернуться на Землю, если что-то случится. Не нужно ждать момента для стыковки, фазироваться и сближаться. Там тысяча мелочей может пойти не так.

ЭЙЗЕНХАУЭР: И совсем не остается места для науки.

БРАУН: В первых двух-трех полетах наши первопроходцы будут работать только с тем, что возьмут с собой. Транспорт или буровую установку, конечно, не возьмешь, но собрать образцы и расставить легкие приборы вполне можно. Для последующих экспедиций мы будем доставлять оборудование заранее, грузовыми кораблями. Можно жить на Луне два-три месяца, заниматься наукой не на бегу, а по-настоящему, ездить на лунном «Джипе», проводить телесеансы, подниматься на горы, спускаться в пещеры. Короче, нам нужна ситуация, когда люди не мелькают на Луне, а живут там и работают. Экипажи сменяют друг друга, или даже работают вместе, при необходимости.

УЭББ: И могут быстро оттуда убраться, если что-то пойдет не так.

ТЕЛЛЕР: Это даст нам возможность построить там базу?

БРАУН: Строить на Луне постоянную базу пока не нужно. Интересных мест там много, а сидеть в одном месте смысла не имеет. Или вы имели в виду военную базу?..

ТЕЛЛЕР: Именно. Можно оборудовать пост наблюдения. Ядерный реактор, легкая сборная жилая конструкция. Такая база будет недосягаема для противника. Со временем там можно разместить и ударные средства.

ДАЛЛЕС: Это интересно…

БРАУН: Хм, при всем моем уважении к вам, Эдвард, поверьте мне, это пустая затея. С наблюдением за Землей прекрасно справляются спутники на низких орбитах, а рассмотреть что-то с Луны не получится, слишком далеко. И совершенно точно для этого не нужны люди. Получим посредственный результат за бешеные деньги. Я не отрицаю определенный военный и разведывательный аспект исследования Луны, но это только после того, как и мы, и русские, и когда-нибудь, боже сохрани, какие-нибудь европейцы начнут массовое освоение нашего спутника. Но это не сегодня и не завтра. Шпионить там не за кем.

ЭЙЗЕНХАУЭР: А что вы скажете про размещение оружия?

БРАУН: Эта затея еще хуже. Баллистическая ракета долетает в любую точку Земли за сорок минут. Мы можем оперативно отреагировать, если засечем нападение, и нанести ответный удар еще до того, как ракеты противника долетят до нас. А с Луны на Землю лететь минимум двое суток. И зачем нам это надо? Снова, посредственный результат за бешеные деньги. Мы делали анализ на эту тему. Только, как всегда, мало кто его внимательно читал.

УЭББ: В самом деле, за пределами низкой орбиты пока нечего прятать или подглядывать, помимо строго научных целей. По крайней мере, пока мы не найдем там инопланетную базу, как некоторые фантазируют.

БРАУН: Уже появилась теория заговора, что мы что-то нашли, но, как всегда, скрываем от общественности. Но мы отвлеклись. Все это началось с обсуждения «прямой» схемы полета. Мы точно знаем, что русские идут по тому же пути. Они нацелены не на рекорд, а на долгосрочное исследование. Риски у них те же самые, но и преимущества такие же, о которых я говорил.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Хорошо. Можете считать, что меня вы убедили. Но это теперь ваши проблемы. Ваши и Кеннеди. Его многие подозревают в симпатиях к коммунистам.

УЭББ: Все не так плохо, сэр. Русские предлагают расширять сотрудничество, и отказаться, сохранив имидж, будет сложно. Тем более, мы тоже от этого выиграем. Но я уверен, что новый президент будет твердо отстаивать наши интересы.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Здесь есть, над чем подумать. Сотрудничество в космосе, конечно, полезно и неизбежно, но лишь тогда, когда кончится соревнование.

БРАУН: А оно и не кончится. Через десять лет, примерно, начнут работать ядерные двигатели. Марс, Венера, астероиды станут доступны – море возможностей. Потом, постепенно, ракетам придут на смену аэрокосмические системы, что сильно удешевит старт с Земли и проекты в целом. Мы же не хотим остаться в стороне и отдать Солнечную систему коммунистам?

ДАЛЛЕС: Вашей милостью, они получат ее бесплатно. Вы ведь уже потеряли марсианский аппарат!

БРАУН: Один из двух. Русские, кстати, тоже. До Марса путь неблизкий, тут никаких гарантий, мы на передовой.

ДАЛЛЕС: А мы можем как-то помешать русским? Задержать их лунную программу?

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вы предлагаете разбомбить их космодром или отравить ведущих ученых?

ДАЛЛЕС: Если бы это помогло делу…

СКОВИЛЛЬ: Мы до сих пор не знаем, кто у них главный конструктор ракет! И остальных разработчиков знаем в основном по псевдонимам или позывным. Их хорошо охраняют, и даже если удастся кого-то убрать, рано или поздно о нашей причастности узнают. Тогда, самые верные союзники не то, что руки нам не подадут, но сдадут нас коммунистам на счет «раз». Нам это надо?

ЭЙЗЕНХАУЭР: Вопрос был чисто теоретический. Джеймс, я думаю, нужно использовать вашу заготовку и совершить облет Луны как можно раньше. Опередим русских – хорошо, а если нет, то скажем, что не гонимся за рекордами. Дальше пусть думают демократы. Но сколько это будет стоить…

БРАУН: Мы проектируем наши носители под массовое производство. Чем больше этих машин построим, тем дешевле они будут по отдельности. Хуже всего было бы построить десяток-полтора, потом закрыть линию и десять лет придумывать, что делать со всей этой грудой железа (так и было в реальной истории – прим. авт.). Даже без всяких новшеств надежная и отработанная конструкция позволит удешевить доступ в космос на годы вперед.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Это все понятно. Постарайтесь быть столь же убедительными, когда будете рассказывать это Кеннеди. Этот парень не упустит свой шанс остаться в истории хотя бы таким способом.

ДАЛЛЕС: Но все-таки, мы представим проект мер по противодействию. Есть много способов. Например, ужесточить санкции в отношении фирм, поставляющих оборудование для Советов.

БРАУН: А я попробую развеять ваши мечты на примере французов. Они только что создали свое космическое агентство и уже строят свой космодром в Гвиане. Поскольку Америка и Англия отказались поделиться технологиями, они обратились к русским. Немцы, народ прагматичный, тоже охотно запрыгнули в последний вагон. Особенно, учитывая демилитаризацию Берлина и замаячившую перспективу объединения Германии. Как думаете, теперь немцы и французы легко откажутся поставлять оборудование в Россию?

ДАЛЛЕС: Вы не владеете всей информацией, доктор Браун.

БРАУН: Зато я неплохо знаю немцев и у меня есть связи. Это скользкий вопрос, но и сегодня в госаппарате ФРГ неплохо себя чувствуют прикормленные нацисты. Аденауэру сейчас не позавидуешь. Весь этот гадюшник из условно-бывших нацистов будет зачищен, и поскольку мы не сможем предотвратить этот процесс, я предлагаю его возглавить и хоть как-то постараться сохранить лицо.

ЭЙЗЕНХАУЭР: Удивительно слышать такое от немца.