Текст книги "Разрушитель Небес и Миров 2. Легион (СИ)"

Автор книги: Олег Бард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава 8. Лагерь

7 дней до вторжения

«Призраки» засели не так уж и далеко от волнующейся стены марева, что закрывает центр Острова, в зеленой долине между холмами, вдали от дорог и мало-мальски интересных мест. С высокого холма, где расположились мы с Даной, видно синее полотно озера. Сам лагерь не просматривается. Я пишу:

– Долли, привет. Ответь быстро, выставлены ли у «призраков» дозорные, если да, то в каких местах?

Ответ приходит спустя пару секунд, я почти слышу истеричные нотки:

– Ник, ты где? Где-то рядом? Не лезь, прошу! Они же еще никуда не ушли, только завтра!

– Знаю. Скажи, где дозорные.

– Юго-запад, холм. У него будто срезана верхушка, он нависает прямо над лагерем, оттуда хорошо все видно.

Встав, сразу же нахожу взглядом холм, нет, скорее бугор со срезанным верхом, точнее, его небольшую часть. Вообще, таких бугров по лагерю несколько, кажется, они полые, их используют под жилье. А еще там виднеются мохнатые колпаки – шатры из шкур. Долли продолжает:

– С востока вас точно не заметят. Будет ли на посту дозорный, не знаю… Но лучше не ходи, тут опасно!

– Спасибо, разберусь. До связи!

Дана не знает, что я умею управлять животными, но, когда я переворачиваюсь на спину и закрываю глаза, не дергает меня за рукав. Говорю ей:

– Ближе подходить не будем, я отсюда посмотрю.

Наконец-то получается осознанно, вдумчиво опробовать режим охоты. Система сразу же выделяет подходящие объекты: небольшого парящего в небе сокола и пичугу, суетящуюся в кустах. Выбираю сокола, мысленно устремляюсь к нему, рвусь вверх ментальной ракетой и, незримый, врезаюсь в птицу.

Секундное сопротивление, и пернатый хищник мой. Теперь я, как вояки с помощью дрона, могу наблюдать за лагерем.

В середине небольшой долины – пруд, скрытый тростником, в него впадает один ручей, а вытекает два: левый тянется вдоль холма со срезанным верхом, правый огибает поляну, где что-то типа грядок. «Призраки» построили собственный поселок: восемь небольших глинобитных хижин окружают торчащий из земли каменный палец – тотем, более крупный, чем те, что мы видели раньше. Огражден поселок самодельным забором из перемазанных глиной камней, так себе защита от хищников. Интересно, где здесь Долли? Где содержат рабов?

Пикирую вниз, чтобы лучше видеть детали, зависаю. Начинает работать обратный отсчет, напоминающий, что времени у меня чертовски мало. Ни клетки, ни голых рабов на цепях не вижу. Вижу распахнутую деревянную дверь в крайней хижине, штаны, сушащиеся на веревке. В лагере как будто бы никого нет.

Под деревом с листьями, похожими на пятерни, жилистый парень строгает палку. Ощутив мой взгляд, вскидывает голову и тянет руку к топору, но мелкий сокол, севший на веревку, не вызывает подозрений. Слышу голоса, но слов не разобрать. Хрен с ними, мне нужно найти Долли, чтоб понять, как ее вызволять. Где она? Чувствую напряжение, подстегиваемое вспыхивающими перед глазами цифрами обратного отсчета:

15…

14…

13…

Из тела сокола невозможно переписываться с Долли. Ага, вон, на периферии – железный кол с кольцом вверху, к нему приспособлена цепь, а на цепи… она?! Наконец-то я ее вижу! Нет, для тринадцатилетней девочки там кто-то слишком небольшой, как будто ребенок прикован.

12…

11…

Усилием воли покидаю разум птицы, оставив себе десять секунд – на всякий случай, ведь режим охотыбудет доступен мне не ранее чем через час.

– Долли, напиши подробно, где ты находишься. Я не вижу клетку.

– Так ты уже здесь? 

– Ответь на вопрос.

– Как ты все видишь? Мне надо знать.

– Не надо, поверь. Просто ответь.

– Потому что рабов держат в пещере. В горе, похожей на ведро, где дозорный, есть небольшая пещерка, мы все здесь. Видел кол с цепью?

– Да, там кто-то прикован, как будто ребенок.

– Разве? Когда меня последний раз проводили мимо, у кола никого не было. Может новый пленник. Но я про другое. За тем колом, под большим колючим кустом, Ганк обычно прячет свой арт. он в оболочке, в таком как бы особом мешочке, который ему скрафтила ведьма. Мешочек гасит системки, поэтому арт невидим. Там ли он сейчас, я не знаю.

– Как вас вытащить из пещеры. И сколько вас?

– Сейчас кроме меня еще только двое. Тут даже нет двери, только занавеска из шкур. Но мы все хилые, не сможем одолеть надсмотрщика. А если и сможем, далеко не уползем.

– Вас прямо сейчас охраняют?

– Отсюда не видно. Может да, может нет.

– Ладно, Долли. Мне пора.

Прерываю связь и говорю Дане:

– Возвращаемся, я увидел все, что было нужно.

В нашем лагере вовсю идет кач – Илай бьется с Рио, и выгребают они поочередно. То есть в прокачке роль играет и сила, и сообразительность. Я присоединяюсь к ним, практикую поединок «двое на одного», получаю в копилку еще три единицы деформы, пару раз получаю в тыкву и несколько раз выписываю люлей им. Итого в сундуке одиннадцать единиц. Деформа – мой козырь. Но при этом она же и моя угроза, если перегнуть палку, переполнить хранилище или за раз получить слишком сильные повреждения, она меня убьет.

Во время ужина на шкуре убитой гиены рисую схему лагеря, пересказываю все, что узнал от Долли, и делюсь планом:

– Стартуем до рассвета. Там нужно быть, пока солнце не взошло. Снимаем дозорного на холме, Рио, занимаешь снайперскую позицию, мы с Даной заходим в гости, если повезет, берем второго бойца спящим, если нет – забиваем его толпой. Илай остается в засаде, прикрывает тыл, потом объединяемся, освобождаем рабов, выносим награбленное. Хелен, ты с нами, Вики, ждешь на базе.

Вики бормочет:

– Не нравится мне ваш план, как-то все просто, так не бывает.

– Еще как бывает, думаешь, все бои такие хитрые и стратежные? – не соглашается авантюристка Дана. – Часто это либо короткий простой наскок, либо бестолковое месиво. Люди – не гении, большинство так и вообще дурни.

– Это точно! – неожиданно соглашается Рио и спрашивает у Хелен: – А отхиливать на расстоянии можешь?

– Пока нет, пробую, но…У меня после того, как выбрались из каменоломен и отъелись, такое чувство, что я начинаю ощущать чужие болезни на расстояние. Не все, пока только сильные, но это еще улучшится. Ощущаю их будто… – она морщится, пытаясь описать что-то для себя новое. – Будто очаги чего-то кислого, неприятного. Или такие точки жара, или холода. Вот сейчас у нее внутри нездоровое тепло.

Хелен тычет рукой в сторону Вики, не глядя на нее..

– Сможешь, – уверенно вставляет Дана. – У Серка, чтоб ему в земле активней гнилось, был хил в когорте, Бэн. Ну, парень, не девчонка, так он после того как прокачался, на расстоянии болячки среднего уровня отхиливал. У меня как-то горло сильно заболело, чувствую, вот-вот с жаром свалюсь. А тут ведь от этого и коньки можно двинуть, здесь ведь ни тебе антибиотиков, ни неотложек… Так вот, Бэн руками так стал делать, в горле у меня что-то зашевелилось, холодно стало, а к утру простуда прошла. – Она поворачивается к Илаю и двигает ладонями в воздухе перед его лицом, не успевает он податься назад, как Дана ухватывает его одной рукой за подбородок, а второй гладит по скуле.

– Эх ты, красавчик… – вздыхает она и наклоняется, прижавшись щекой к его хорошо прокачаной груди. – Жаль, что робкий, а то бы мы уже – ух-ух-ух! Мужики, мужики… Приходится действовать самой.

Илай цепенеет, не зная, что делать. Хелен глядит мимо них. Вики поджимает колени к животу, обхватывает их и медленно ложится на бок. Воцаряется молчание. Рио присаживается к костру, кладет арбалет на пол. Бросает на меня взгляд и протягивает узкую кожаную штуковину.

– Что это?

– Чехол для твоего ножа. Возьми, не будет резать и натирать.

Дана наконец отлипает от Илая, напоследок подмигнув ему. Беру подарок и отмечаю, что работа тонкая, имеются стальные заклепки, скрепляющие две части чехла. Рио прокачивается как крафтер – вот, арбалетом занялся, разбирает его на запчасти, что-то насвистывая себе под нос.

– Мне бы побольше кожи, а еще крепкие иглы, – говорит китаец, когда я благодарю его. – Накрафтил бы на всех доспехи. По иглам я сейчас работаю, пробую разные варианты, как их сделать.

Темно, берлога освещается лишь костром, вокруг которого мы расселись, как первобытные люди. Обвожу взглядом сокланов и понимаю, что ничего не знаю о них, они мне ближе всех на свете, но вся их старая жизнь осталась за кадром, и не было времени спросить, а теперь есть свободный час перед отбоем.

Дана пристально смотрит на меня, будто старается прочесть на моем лице тайные знаки. Наконец не выдерживает:

– Ник, за что ты здесь? Ладно я… я отца грохнула. И не просто грохнула – он взлетел на воздух вместе с его проклятущим домом! – она улыбается так, словно избавила мир от Дракулы. – А ты? Колись, что ты сотворил?

– Вооруженный налет на продуктовый склад. Напарник убил сторожа и повесил это на меня.

Дана присвистывает:

– Грабеж – круто, че. Да не грызи себя, что типа не за что попал! Грабежа достаточно, чтобы упечь тебя сюда.

– А ты зачем… родного батю-то? – интересуется Илай.

– Да может и не родного, – машет она рукой. – У меня мамка-то общительная была. Как бы сказать – контактная, ага. Бросила его потом, и меня с ним. А он… короче, он наркодилером был. Причем работал с молодежью, подсаживал подростков на это дело специально. Двух моих подружек подсадил. Одна потом с собой покончила, вторая совсем опустилась… Он такие вещи творил, что гораздо большей кары заслужил, чем я ему устроила.

Молчим, переваривая эту историю, которую Дана изложила вполне буднично. Раз уж у нас вечер откровений, обращаюсь к Хелен, которую совершенно не понимаю, в ней словно живут два человека: заботливая девочка-колокольчик и агрессивная потрошительница трупов. Наверняка тайна раздвоения личности в ее прошлом.

– Мне интересно услышать твою историю.

Глаза у нее широко распахиваются, и она пару мгновений смотрит удивленно, будто польщена и смущена моим вниманием, а потом говорит, потупившись:

– В моей стране война. Родители собрали последние деньги и поехали в Штаты, думали, что их приютят как беженцев, но обосноваться не получилось, и они стали бомжевать. В Лос-Анжелесе. Лучше бомжом в Штатах, чем под обстрелами у нас. Отец спился, его зарезали по пьяни, у матери остановилось сердце от наркоты. Нам с Борькой было двенадцать, когда мы оказались на улице. Ни паспортов, ни черта. Ну, воровали. Как подросли, стали грабить. Борька ограбил и трахнул дочку копа, нас нашли, – она разводит руками. – А чего вы ждали? Все. Ничего героического.

Рио заводит песню о том, как мамаша хотела сделать из него сверхчеловека.

– Ну так сделала, – говорит Дана, и я решаю сменить тему:

– Дана, ты, как и я, многоборец, но больше похожа на акробатку. Ты сама выбираешь тактики, или их тебе предлагает система?

– Видно, что ты еще новичок. О каких тактиках ты говоришь? Она у меня одна, я стараюсь довести ее до совершенства, вот и все.

– И на старте была одна?

– На старте не было ничего, я сама ее создавала по приемчику, по кирпичику.

– Ясно.

Только теперь окончательно становится понятно, какое Культиватор дает преимущество: всем доступно одно направление, мне – несколько, я могу их чередовать, прокачивать параллельно, были бы силы и время.

Эх, получить бы еще второй «Лифт» – это ж я богом Арены стану. Вот только своих обманывать не буду, если его другой кто-то выиграет – значит пусть так и будет.

Дана укладывается на пол, положив голову на колени сидящего Илая и закинув ногу за ногу:

– Долли написала, что у них и где, перечислила всех членов когорты, всех рабов. Ничего принципиально нового там нет, но все равно так лучше, ситуация яснее. Теперь предлагаю тушить костер и спать.

Хелен берет на себя роль хозяйки, занимается едой. Илай, отойдя от тесного общения с Даной, крутится вокруг нее, обнимает, пытается поцеловать, но она уворачивается и вяло отшучивается. Ромео принимает ее отказ за кокетство, а мне видна паника на дне ее черных глаз.

– Цирк с конями, – говорит наблюдающая за ними Дана. – Красавчик, ну как ты не видишь, что она тебя не хочет? Пошли лучше за мной поухаживаешь.

Все переводят взгляды на нее, кроме Илая, он делает вид, что не слышит, она разводит руками:

– Ну чего вы? Мне нравятся крупные мужчины! Ладно-ладно, давайте спать, вставать ведь нам до рассвета.

Глава 9. Нападение

Глава 9. Нападение

Под утро Виктория лежит пластом, у нее жар – оставляем ее в лагере.

Когда добираемся до холма, где в прошлый раз залегли мы с Даной, сумерки отступают. Остроконечные пики гор окрашиваются розовым, но чувствуется, что еще очень раннее утро, мир зябкий и тусклый. Хелен оставляем на полпути позади, она порывается идти дальше, нервничает, приходится успокаивать ее. Занимаем место на холме, и я активирую чат.

Поговорив с Долли, передаю информацию соклановцам:

– Когорта ушла. Если кто остался, то человека два, не больше. Рабов трое, все ходячие, сидят в пещере. Пещеру охраняет какая-то гиена, но ее беру на себя.

– Так что делаем? – Рио тянет палец в рот, но отдергивает руку и убирает ее за спину, наверное, за это решение сразу получает +10500 воли.

Все смотрят на меня. От избытка адреналина трудно сосредоточиться.

– Ищу подходящее животное. Не мешайте.

Неподалеку обнаруживается сова, подчиняю ее и направляю к лагерю. Облетаю его. Тишина. Лагерь спит. Кружу над постом дозорного, нахожу в кустах что-то типа гнезда, там пусто. Замечательно! Возвращаюсь в свое тело, я был совой пятнадцать секунд, оставил время про запас.

– Сделаем так, – решаю я. – Сейчас отправлюсь в разведку, и если станет понятно, что одному там никак, то тихо возвращаюсь и зову вас. А если у этих «призраков» все оставшиеся в лагере действительно дрыхнут, и у меня будет возможность вывести рабов в одиночку, то лишние люди наоборот помешают. В этом случае вас не зову, возвращаюсь уже с пленниками.

– Ты гибок и ловок, как корова, – кривится Дана. – Пойду я, у меня это получится лучше.

– Не спорю, но это моя война. Не позволю тебе рисковать. Это приказ. Ты остаешься.

Она, уже приподнявшись, открывает рот для возражения, сверлит меня взглядом, потом плюхается обратно и раздраженно машет рукой.

– Хрен с тобой, капрал. Хотя это неверное решение.

Понятно, почему Серк ее так воспитывал, как мы видели у водопада, – если Дана в подобном тоне общается с командиром... Хотя вряд ли она Серку так же дерзила, это с нами дает себе волю, чувствуя, что здесь нет садиста с диктаторскими замашками.

Рио глядит на блондинку чуть ли не с восхищением. Потом, отведя взгляд, открывает собственноручно сшитый кожаный мешок с артефактами.

– Хорошенько подумай, что тебе нужно.

– Слоу. Вдруг придется кого-то замедлить. Невидимка – однозначно…

Рука тянется к маршалу, беру его. Этим артом нужно пользоваться с осторожностью, после него возможен регресс до рекрута или даже слабоумие и смерть.

– Смелый, – говорит Дана. – Или глупый. Я б не решилась его использовать, хрен знает, как работает. С другой стороны, он может неожиданно сработать в спайке с чем-то другим.

Рио молча протягивает мне мокасины и ремень с кармашками слотами, и Илай крякает:

– Ого, вот это шмот!

Ремень широкий, прошит неровными, но с виду крепкими стежками лохматого кожаного шнурка, пряжка тоже кожаная.

– Сам сделал? – удивляюсь я.

Китаец сдержанно кивает, но потом не выдерживает и, широко ухмыльнувшись, говорит:

– Я все эти дни только над крафтом и думал, и тренировался постоянно. В уме всякие схемы, рецепты составлял. И вот такая штука… – он щелкает пальцами. – У меня вроде внутренняя мастерская появилась. Такачя как бы комната, ну чисто… – он машет рукой. – Виртуальная. Там полки, верстак стоит, небольшой стол, на нем пергаменты и перо с чернильницей. Гусиное настоящее перо! Им я могу записывать схемы и рецепты, и класть пергаменты на полки, чтоб потом использовать. Оно пока еще бледное такое, в начале картинка вообще черно-белой была, только вчера стала цветной.

Думаю о том, что это в чем-то сродни тому, что я видел внутри себя, когда чуть не сдох после схватки с вампиром.

– По-моему, я скоро до капрала левелапнусь, – заключает Рио со сдержанной гордостью, поглядывая на Дану.

Надеваю ремень, распихиваю арты по слотам, снимаю берцы, обуваю мокасины, сшитые Рио из шкуры гиены. Артефакт невидимка сжимаю в руке. Обнимаемся со всеми по очереди, каждый подбадривает и хлопает по спине, словно провожает на убой. Не оборачиваясь, ступаю на протоптанную тропинку и начинаю спускаться. Я весь – слух и внимание, шагаю медленно и осторожно, чтоб и камешек не хрустнул под ногой. Не отпускает ощущение, что за мной наблюдают, приходится все время оглядываться.

Мой путь пролегает вдоль глинистого склона, где мало расщелин и кустов, приходится перебегать от одного к другому. Если кто-то бросит взгляд на гору, заметит меня. Или не заметит? Может я себя накручиваю, недооценивая градус раздолбайства в лагере? Долли говорила, в округе у этой когорты нет стоящих врагов.

Вижу земляную площадку с железным колом, увенчанным кольцом, и теперь понимаю, что к нему прикован карлик в обносках. Черт, действительно карлик! Он лежит там и не шевелится. Над ним всплывает:

Xu1z##, 33$53&&2, &^$%^3#((, поврежденный юнит

Хуиз, мда… С виду он совсем жалкий, забитый, но ничем помочь ему сейчас не могу.

Дальше темнеют заросли, в них выделяется большой колючий куст, под которым закопан «лифт». И ведь знаю, что все свалили, и все равно стрёмно. Когда спускаюсь, становится полегче. В лагерь мне не нужно, хочу добраться до пещеры рабов, а она на краю. Добегаю до забора, он невысокий, одна видимость, а не забор, потому приходится пригибаться. Активировать невидимку или нет? Наверное, пока не стоит…

Пробираюсь дальше, и вот он, скошенный холм и вход в пещеру. Вход закрыт занавесом из грубо сшитых шкур, перед ним никого.

– Долли? – пишу в чат.

– Ник! У меня такое чувство, что ты где-то рядом! Осторожней!

Занавес дергается, и навстречу мне выбегает пятнистая клыкастая тварь, разевает пасть.

Она не успевает издать ни звука – я буквально вонзаюсь в разум гиены, гибким ужом ввинчиваюсь в него и парализую. Хорошо, что оставил себе пятнадцать секунд. Глазами животного вижу неподвижного себя с ножом и артом в руке. Велю гиене не двигаться, стопорю ее так, чтобы в ближайшие минуты точно не очухалась, и бегу в пещеру.

Отпихнув край тяжелого вонючего занавеса, врываюсь внутрь, впервые обращаясь к девушке вслух, а не в чате:

– Долли!

И замираю, раскрыв рот. Затылок будто обливают кипятком, волна мурашек сбегает по позвоночнику, я с громким клацаньем смыкаю челюсти.

Внутри меня вздрагивает Ядро, будто воздушный шар от удара молнии. Содрогается Контур, и вместе с ними дрожат имплант-печати. Кажется, вид человека в пещере срабатывает как тригер – я понимаю, что теперь могу активировать их. Хотя я не очень разбираюсь в механике работы подобных силовых гаджетов, но попробовать надо.

В полутьме большой пещеры, гораздо более просторной, чем я ожидал, передо мной стоит Ганк с короткой палкой в руке. На голове его тонкий обруч с круглым артефактом-печатью, прижатой ко лбу.

Ганк, 20 лет, «Ночные призраки».

И ни слова о ранге, игровом классе – почему?

– Ох, Никки… – сюсюкает он, изображая голосок юной девушки. – Какой парень! Спасибо! Я так благодарна! Ты пришел сюда, чтобы спасти меня!

От артефакта на его голове под кожей стекают красные дорожки энергии, она ручейками струится внутри тела. Правый глаз загорается алым и, оскалившись одной половиной рта, Ганк добавляет:

– Ну а я пришел сюда, чтобы убить тебя.

* * *

А ведь я знал, где-то глубоко в душе чувствовал, что иду в ловушку, что Ганк как-то участвует во всем этом… И все же не думал, что Долли – это он.

Ее не существует. Никогда не существовало. Долли придумал Ганк, главарь клана мародеров, оставивший свое послание наобум, для игроков, которые могли заблудиться в каменоломнях, и когда в чате я назвал свое имя, он понял, с кем имеет дело – и придумал напуганную девушку-рабыню.

Он коварный и хитрый. Всегда был таким. Он изучил меня лучше, чем я сам. Знал, как подцепить на крючок, чем приманить.

– Ни секунду не сомневался, что дурачок Никки попрет с голой жопой на танк, вызволять бедненькую девочку, и еще отомстить старому другу Ганку. А, парни?

Из полутьмы пещеры слева и справа от него появляются двое. Один невысокий плечистый блондин с длинными руками и ненормально крупными кистями, чем-то неуловимо похожий на краба.

Нептун, 18 лет, сержант «Ночные призраки», боец-многоборец.

Второй смахивает на кузнечика: очень худой, длинный, тонкий.

Кетцалькоатль, 19 лет, капрал, «Ночные призраки», боец-акробат.

Блин, Кетцалькоатль! Черный дракон еще не самый дурацкий ник. Этот «кузнечик» – смугловатый брюнет с прямыми волосами до плеч, напоминает индейца.

– Ты, наверное, хочешь знать, почему я так поступил? – продолжает Ганк. – Хочешь понять перед тем, как сдохнешь?

– Да мне насрать, – говорю я, успев немного прийти в себя.

– Не-ет, конечно хочешь, – скалится он и плюет себе под ноги. Слюна кажется красноватой и чуть мерцает. – Ты – гнида и слизняк. «Моя мамочка меня не понимает… Она водит в дом мужиков, можно я буду тусить с вами…» Тьфу! Да ты ноги должен был целовать своей матери! Потому что – знаешь, что сделала моя мать?

Он не договаривает, так как Кетцалькоатль вдруг срывается с места.

По-моему, такое у них не было запланировано, то есть Ганк не отвлекал меня своим разговором, просто его боец трудноуправляем.

Этот Кет – акробат, и в последний миг бросается к стене, оттолкнувшись от нее, прыгает на меня сбоку.

Вот только у него есть большая проблема. За пару секунд до того, как он прыгает, я делаю то, чего не делал еще ни разу – активирую штуку, которая в системе называется «динамический прогноз поединка», и перед моими глазами прочерчивается ряд силуэтов, показывающих будущие движения противника.

Внимание! Максимальная длина прогноза 5 секунд.

Сейчас этого достаточно. Я вижу мерцающие силуэты Кета, всего их четыре: один бежит, второй прыгает, третий в прыжке отталкивается от стены слева от меня, а четвертый призрак, повисший в воздухе совсем рядом, наносит удар кривым серпом мне в лицо. Силуэты соединены повисшими в воздухе размазанными светящимися полосами, будто инверсионным следом, подчеркивающим направление движения.

«Тройным тараном» я сминаю Кета, как консервную банку.

Я задействую для этого приема энергию Ядра, и золотые вспышки моих кулаков прорезают сумрак пещеры одним длинным ярким сполохом.

Физические характеристики снижены на 5%.

Надо быть экономнее, потому что если характеристики от перезатрат упадут больше чем на 30%, меня временно откатит до рядового. Но мне хочется сразу разделаться хотя бы с одним из троицы, все-таки капрал, сержант и усиленный «лифтом» Ганк против меня одного – это слишком.

Если схватиться с ними всеми одновременно, я точно проиграю схватку.