Текст книги "Мир без России"
Автор книги: Олег Арин
Жанр:
Политика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)
Теперь настала пора рассмотреть экономическую сущность глобализации, которая обычно анализируется в рамках Теории глобального капитализма. К созданию этой теории приложили руку наиболее выдающиеся ученые Запада, среди которых можно, к примеру, назвать Г. Эрриги, Жака Аттали, Б. Балласа, У. Белло, Дж. Боррего, Б. Камингса, X. Фридмана, А. Липеца, П. Тэйлера, Н. Трифта, И. Уоллерстайна. Некоторые из названных имен неоднократно упоминались на предыдущих страницах работы. На этот раз их материалы мне понадобятся для описания экономического механизма процесса глобализации. В какой-то степени нижеизложенное является весьма кратким обобщенным конспектом, прежде всего, работ американских ученых: Камингса, Уоллерстайна и особенно Боррего.
* * *
Капиталистическая мировая экономика в 90-е годы представляет собой в высокой степени усложненное переплетение производства, капиталов, информации, технологий, рынков труда и всех остальных звеньев получения максимальной прибыли, контролируемое тремя центрами экономического могущества, а также транс– и межнациональными корпорациями и банками. В целом мировая экономика стала более подвижной, изменчивой, усложненной и более взаимосвязанной. В этой новой системе любая экономическая деятельность имеет значение только в глобальном контексте. Данная система породила новое глобальное разделение труда. Процветание или, наоборот, упадок той или иной экономики, того или иного государства и даже того или иного региона зависит от истоков и структуры накопления капитала и кто им управляет внутри мировой экономики.
Глобальное накопление капитала: структура и динамика
В системе глобального капитализма организация производства и экономическая деятельность меняются от стандартизированного массового производства до производства, ориентированного на индивидуального потребителя. Кроме того, вертикально интегрированные крупномасштабные производственные организации или предприятия заменяются вертикально дезинтегрированной и горизонтальной сетью связей между производствами. Данное переходное состояние в мировой экономике – от фордизма до постфордизма – началось в середине 70-х годов.
Как известно, фордизм опирался на систему массового производства и массового потребителя. Она (система) базировалась на стабильной, хорошо оплачиваемой рабочей силе в странах Первого мира, а также на интенсивной эксплуатации труда и ресурсов в странах Третьего мира. Производственные процессы концентрировались на относительно больших и крупных предприятиях.
Характерной чертой постфордистского режима является ослабление жесткости и усиление гибкости производства. Хотя эта тенденция сопровождается множеством других процессов, главное же в нем – минимизация ограничений для свободного движения капитала, а также ускорение его оборота. В 80-е годы взаимоотношения между бизнесом и правительством привели к ослаблению и сокращению возможностей государства регулировать процесс накопления капитала. Новые формы взаимодействия, отраженные в рейганомике, тэтчеризме и административно-финансовой реформе Японии, ускорили процессы дерегуляции экономики, что вело ко многим важным победам капитала, в значительной степени за счет интересов низших слоев общества. Главное же заключалось в том, что постфордизм был внедрен в международном масштабе, став питательной средой процесса глобализации капитализма.
Развитие глобального капитализма тесно связано со стратегией максимализации гибкости процессов, главными из которых можно считать следующие. Обычно называют пять важных процессов:
1. Производство децентрализируется и фрагментируется. В рамках глобального капитализма фордистская компания распадается на многие подразделения и подпроцессы, образуясь в небольшие фирмы, рассредоточенные широко по миру в общинах, регионах и государствах. Выгоды от такого дробления и рассредоточения очевидны. Например, при разделении некоторых аспектов производственного процесса фирмы могут разорвать связи со своим головным объединением и начать сотрудничество с другими производителями, эксплуатировать дешевый труд или ресурсы других фирм, расположенных в других районах или даже частях земного шара. Капитал также хорошо себя чувствует в общении с государством. Маленькие децентрализированные операции более гибки и свободны в выборе места дислокации, главным образом там, где более низкие расходы на управление и на поддержание жизненного уровня рабочих, а также там, где труд плохо организован. Рабочие вынуждены «понимать», что требования высокой зарплаты или нежелание с «пониманием» отнестись к ее уменьшению «заставят» предприятие перебраться в другое место. Местные власти тоже поставлены в условия вынужденного «понимания» деятельности таких фирм (предоставляют хоть какую-то работу), особенно когда речь идет о налогах. Обратной стороной глобальной децентрализации производства является усиление централизации финансовых холдингов, более прибыльных и безопасных.
2. В то время как производство рассыпается по многим общинам, регионам и государствам, финансовые, исследовательские структуры и контролирующие институты четко концентрируются внутри «мировых городов» и стран Первого мира. Глобальная разветвленная в мировом масштабе гибкость зависит от установления жесткой взаимосвязанной сети контролирующих точек, которые предоставляют наибольшие финансовые и интеллектуальные ресурсы, способствующие накоплению капитала. Эти контролирующие точки – мировые города и центральные страны – «оркеструют» и контролируют производство и осуществляют исследовательскую деятельность по всему миру. Например, проведенные глобальными корпорациями, т. е. ТНК и ТНБ, массовые опросы высокопрофессиональных сотрудников из институтов бывшего Советского Союза, причастных к разработкам новых технологий, а также студентов являются звеньями в цепи акций глобального исследования и глобального сбора информации в целях максимизации накопления капитала. Хотя такого типа деятельность в основном осуществляется в более или менее развитых государствах, однако она стала охватывать анклавы так называемых полупериферий, куда, по западным меркам, причисляются, например, Гонконг, Сингапур, Индия, Мексика. Самая же животрепещущая проблема глобального капитализма заключается в том, что усиливающаяся гибкость требует жесткой координации в рамках системы «трех центров экономики», т. е. США, Японии, Западной Европы, а если шире, то в недрах «семерки» ведущих стран Первого мира.
3. Пространственно-временное сжатие в условиях глобального капитализма способствует максимальному расширению и ускорению производственного процесса. Географическая распыленность, децентрализованное производство в сочетании с централизованной собственностью и контролем требуют новых форм коммуникаций, транспорта, кредита и других инновационных технологий, которые связывали бы производственные и иные «дальние» операции с контролирующими институтами. Глобальная система взаимодействий становится более сложной и зависит от чрезвычайно усложненных и гибких информационных и финансовых смычек. Эти новые технологии также убыстряют скорость движения материальных товаров по земному шару. По выражению одного из теоретиков, «мы получили такой мировой экономический порядок, который приговорил себя к острию ножа. Это мировой экономический порядок, который подвязал себя к скорости». Вдобавок глобальные корпорации, вооруженные новыми формами технологии и организации, получили преимущества от низких затрат на производство и от более благоприятного законодательного климата в странах Третьего мира. Пространственно-временная компрессия одновременно нивелирует значение политических границ, тем самым увеличивая скорость движения товаров и информации. Эта сторона глобального капитализма теоретически подкрепляется неолиберальными концепциями, фанатичными адептами которых являются, в частности, «чикагские мальчики». Сторонники неолиберализма настаивают на открытии рынков и корпоративной стратегии. И то и другое позволяет обходить местные протекционистские барьеры. К слову сказать, политика неолиберализма является одной из важнейших причин невозможности организации экономического интегрированного блока в так называемом «АТР» и даже в Восточной Азии.
4. Пространственно-временное соединение государства и экономики, характерное для ранней фазы капиталистического развития, ныне находится в процессе распада. Способность государства посредничать между рынком и обществом ослабляется. Глобальный капитализм существенно сузил локальный, региональный и национальный контроль государства над экономической и даже неэкономической сферой деятельности общества.
Постфордистские фирмы ищут места с «хорошей средой для бизнеса». Такие фирмы в состоянии обеспечить качество в виде обученной рабочей силы, а также высокоразвитую и организованную инфраструктуру. В то же время их деятельность ведет к понижению зарплаты, ослаблению организации рабочих, что в конечном счете снижает уровень жизни населения. Несмотря на это, государство прибегает к налоговым скидкам и другим льготам для привлечения или просто удержания бизнеса. «Экономическое развитие» часто означает, что государство стимулирует конкуренцию между фирмами за право организовать свою деятельность в тех или иных районах, которые превращают общины в «места войны».
5. В рамках глобального капитализма происходит резкое сокращение промышленных рабочих и изменение сути и качества работы в зоне Первого мира. Полная рабочая занятость заменяется неполным рабочим днем и временной работой, производственная и сельскохозяйственная деятельность вытесняется сферой обслуживания. Рабочие с неполным рабочим днем и временные рабочие принимаются и увольняются в соответствии с рыночными условиями при сохранении производства, функционирующего постоянно без дополнительных оплат. Одновременно сокращаются размеры пособий и удлиняется время продвижения по служебной лестнице. Вдобавок рабочий день становится более гибким. Режим работы в общем уменьшает возможности рабочих с полным рабочим днем вести «торги» с предпринимателями за лучшие условия работы. Старые рабочие отдают себе отчет в том, что они не смогут найти эквивалентную работу, если потеряют нынешнюю. Соответственно, они скорее согласятся на «уступки», чтобы сохранить свои места. Таким образом, постфордистская система привнесла с собой худшие условия работы, более низкую зарплату и пособия, а также ликвидировала гарантии безопасности, т. е. сохранения рабочих мест для громаднейшего большинства рабочих. В этой связи один из теоретиков-экономистов А. Липец делает сверхлюбопытное «открытие», утверждая, что послевоенное соглашение между трудом и капиталом видоизменилось на односторонний взгляд в отношении рабочих как на товар, который можно свободно «занять и сократить по воле работодателя». Это определение сговорчивого рабочего (the pliable worker) является сердцевиной постфордистской гибкости.
Формы управления глобального капитализма
Возникли новые формы управления при глобальном капитализме, которые качественно отличаются от фордистского типа многонационального капитализма. Хочу повторить: усиливающаяся экономическая деятельность имеет значение только в глобальном контексте, будь то автомобильная промышленность, электроника, текстиль или одежда. В глобальном капитализме максимум гибкости означает деятельность, приближенную к предельным возможностям. Она имеет следующие характеристики:
1. Глобальный капитализм требует фундаментальной ревизии концепции государства, концепции, до сих пор подвязанной к функциям национального правительства. С появлением глобальных корпораций возникла необходимость продумать идею глобального государства. Появление глобальных фирм, способных уклониться от контроля национальной бюрократии, имеет историческое значение. Хищническое загрязнение окружающей среды промышленными отходами, инициируемое фактически неконтролируемыми международными корпорациями, стало выдвигать чуть ли не на первый план проблемы экологии, не умещающиеся в национальные границы. Появление новых видов проблем вызывает растущую потребность в их цивилизованном разрешении, что возможно только через глобальные институты и организации.
2. Гегемония глобального капитализма отражается в формировании международных бюрократических альянсов, которые управляют и регулируют движение капитала на земном шаре. ВТО, МВФ и Мировой банк являются сторожевыми псами глобальных инвестиций. Они в состоянии расширять или сокращать инвестиционные потоки в соответствии с классовыми интересами глобальных капиталистов, четко следя за всем процессом глобального накопления капитала. Процесс глобального регулирования дал новый импульс либеральной идеологии в поддержку глобального капитализма. (Сама эта идеология стала опираться на так называемую Теорию модернизации.)
3. Глобальный капитализм может функционировать и процветать только при наличии слабых государств или открытых границ для свободного передвижения капитала и товаров через различные зоны и пласты глобальной капиталистической системы. Слабые государства вынуждены отвлекаться от развития национальной экономики, фокусируя свое внимание на политике открытых дверей перед мировой экономикой, тем самым завлекая сверхмобильный глобальный капитал любой ценой. Это привело к созданию хаотично нагроможденных производственных анклавов по всему миру, вычерчивая неравную мозаику экономического развития внутри и за пределами национальных границ того или иного государства.
4. Другой интегральной частью глобального капитализма является интенсивное использование женщин на мировом рынке труда. Молодые женщины Третьего мира представляют громадный сегмент дешевого труда для глобальных корпораций. Они образуют стратегическую рабочую силу для глобального капитализма в 1990-е годы. Например, внутри 100 или около того свободных торговых зон по всему миру от 80 до 90% рабочих легкой сборки являются женщинами. Женщины предпочтительнее для глобальных корпораций потому, что они рассматриваются как рабочая сила, которая «послушна, легко манипулируема и готова выполнять скучную работу».
* * *
Итак, в рамках глобального капитализма инвестиционный и финансовый капитал, производство, управление, рынки, рабочие процессы, информация и технология сорганизованы в мировом масштабе. Экономические и организационные изменения произошли вследствие величайшей технологической революции в истории человечества. Ее ядром является информационная технология – информатика, микроэлектроника и телекоммуникация, – окруженная и подпираемая научными открытиями в других областях, как то: биотехнология, новые материалы, лазеры и обновленная энергия. Революция в информационной технологии воспроизвела международные наднациональные организации, функционирующие в интересах глобальной капиталистической системы на основе глобального разделения труда.
Исходя из сказанного, я определил бы экономическую глобализацию как процесс контроля и управления всех видов экономической деятельности в мировом масштабе в интересах стран Запада. В геоэкономическом пространстве этот процесс находит выражение в усилении экономической мощи Запада относительного всего мира (the West vs. the Rest). В геостратегическом пространстве экономическая глобализация означает материальную базу господства Запада над всем миром.
Чтобы яснее отличить разбираемые экономические процессы, еще раз хочу повторить их главные отличительные признаки. Интернационализация – процесс, который осуществляется, или, по крайней мере, должен осуществляться, во имя взаимных интересов всех стран. Интеграция работает главным образом в пользу интересов интеграционной группировки. Глобализация же реализуется и управляется в интересах только Запада.
В экономическом мировом пространстве наблюдается четыре экономические тенденции (интернационализация, региональная интеграция, глобализация и локализация) с разной степенью интенсивности или развития. Различные авторы по-разному интерпретируют эти тенденции. Одни обращают внимание на локализацию и глобализацию, полагая, что именно эти тенденции будут доминировать в нынешнем веке, сливаясь в глокализацию. Другие упор делают на глобализацию, хотя в реальности говорят об интернационализации. Третьи, как Херст и Томсон, указывают на два типа экономики, которые «не обязательно взаимоисключаются». Они утверждают, что «скорее всего, при определенных условиях глобальная экономика может охватить и даже встроить в себя международную экономику», т. е. интернационализация станет частью глобализации. При этом оговаривают: «По нашему мнению, такой процесс гибридизации еще не имеет места, но было бы неразумно об этом не думать или исключать такую возможность»194194
Paul Hirst and Grahame Thomson. Globalization in Question, p. 16.
[Закрыть].
Мой подход, как было заявлено с самого начала, иной. Он сводится к следующему:
Первая фаза интернационализации (конец XIX века до начала Первой мировой войны) охватила весь мир, формируя «международное сообщество капиталистов». На этой стадии выявились тенденции, которые В. И. Ленин сформулировал в виде мирового закона. Он писал: «Развитие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т. д. – суть мировой закон капитализма, характерный для зрелой стадии этой формации»195195
В. И. Ленин. ПСС, т. 24, с. 124.
[Закрыть]. Исторически процесс шел так: сначала монополии «соединяются» с государством, образуя ГМК, затем последний выделяет из себя ТНК, которые вместе с отечественными ГМК формируют мировые хозяйственные отношения капиталистического мира. В результате развитие капитализма «идет в направлении к одному-единственному тресту – всемирному, поглощающему все без исключения предприятия и все без исключения государства»196196
Там же, т. 27, с. 98.
[Закрыть].
Но эта фаза была прервана Первой мировой войной и возобновилась после Второй мировой войны, наибольшее развитие получив в 70—80-е годы. Специфика второй фазы заключалась в том, что из зоны данной тенденции выпал социалистический мир (СССР, страны Восточной Европы, ряд стран Восточной Азии и КНР), который небезуспешно начал строить собственный экономический ареал с довольно интенсивными интеграционными качествами (по крайней мере, в зоне Восточной Европы). Одновременно интернационализация капиталистического мира начала порождать внутри себя интеграционные анклавы: в наиболее развитой форме в Западной Европе, среднеразвитой и еще не завершенной в Северной Америке (через механизм НАФТА) и в зачаточной форме в Восточной Азии, в системе США – Япония – азиатские НИС. Интернационализация Триады США – Западная Европа – Япония начала вступать в противоречие с интеграционными процессами внутри этой Тройки, в определенной мере сглаженной за счет переброса механизмов интернационализации на страны Третьего мира. Необходимо зафиксировать: вторая фаза «родила» региональную интеграцию, взаимоотношения которой с интернационализацией были описаны выше.
Третья фаза интернационализации, начавшаяся в 90-е годы, произвела еще одно, точнее два явления – глобализацию и локализацию. Что касается первого явления, то ему способствовал распад социалистической системы. Благодаря этому возникли так называемые «нарождающиеся рынки» (emerging markets) на территории распавшегося СССР, в странах Восточной Европы. К этой группе стран обычно относят также КНР (в связи с политикой открытости), Индию (по той же причине), а также Мексику. Я эту группу стран называю Вторым миром.
Все четыре разбираемые экономические тенденции по-разному работают в нынешних трех мирах. Наиболее всеохватывающей является интернационализация, поскольку она распространяется на все три мира. Интеграция продолжает углубляться внутри Первого мира («золотое ядро») с некоторой спецификой. В Восточной Азии интеграционный анклав все больше и больше закручивается вокруг Китая. Локализация разворачивается в основном в Первом мире, выступая против интеграции и идя на «помощь» глобализации, т. к. местные органы власти заинтересованы в привлечении капиталов любых экономических акторов вне зависимости от их «национальностей».
Наконец-то в полном смысле получила свое начало и глобализация, действующая главным образом из зоны Первого мира и распространяющаяся на Второй и Третий миры. Последние не являются участниками глобализации. Они являются ее объектами.
В перспективе интернационализация будет сдавать свои позиции интеграции и глобализации. Причем если сферой интеграции, повторюсь, являются конкретные регионы, то сферой глобализации – весь мир. Их противоречия начнут обостряться по мере развития глобализации (повторяю: последняя тенденция еще в начальной форме), когда будут исчерпаны экономические возможности регулирования интеграционных процессов, с одной стороны, и когда акторы интеграции начнут сталкиваться с акторами глобализации на одних и тех же экономических полях – с другой. И если в зонах Третьего и Второго мира они еще смогут договориться, то это практически исключено в интеграционных зонах, поскольку в последних сохранится громадная роль государств-правительств. Неконтролируемые рыночные силы в лице МНК и МНБ войдут в противоречие с государствами-правительствами интеграционных зон, что может привести к дезинтеграции в этих зонах (что не исключают и некоторые аналитики-экономисты). На экономическом уровне противоречие решится за счет поглощения слабых акторов сильными и в формировании глобальной интеграции, т. е. в формировании мировой единой экономики.
Но против данной экономической тенденции выступают геостратегические факторы, т. е. система отношений на уровне самих государств с неизбежным действием закона силы в мировой политике. Другими словами, чтобы экономическая глобализация воссоединилась с региональной интеграцией в глобальную интеграцию, необходима политическая глобализация, т. е. ликвидация политических границ или, другими словами, исчезновение понятия государственного суверенитета. А это в обозримой исторической перспективе вряд ли предвидится, хотя исторически это неизбежно, о чем писал В. И. Ленин еще в начале прошлого века. Он считал, что именно всемирно-историческая тенденция капитализма будет вести «к ломке национальных перегородок, к стиранию национальных различий, к ассимилированию наций, которая с каждым десятилетием проявляется все могущественнее, которая составляет один из величайших двигателей, превращающих капитализм в социализм»197197
В. И. Ленин ПСС, т. 24, с. 125.
[Закрыть].
«Опять социализм», – с раздражением отреагирует какой-нибудь либерал-демократ. «Да, опять социализм», – ответят… немало американских ученых, мнения которых я уже приводил выше. Хотя сам я назвал их идеи утопичными. К предыдущим аргументам добавлю: они не осознают сложности геостратегической борьбы на глобальном уровне, межцивилизационных и религиозных противоречий в мире, которые не сможет решить ни одно мировое правительство, поскольку в нынешних исторических условиях оно может быть только капиталистическим. И вместе с тем я согласен с ними, что глобальная интеграция возможна только на мировой социалистической основе. А это означает, что социализм поначалу должен появиться на национальных уровнях, прежде всего в Первом мире, и возродиться во Втором. Как скоро это произойдет? Не знаю. Но знаю, что произойдет непременно, если человечество не лишится чувства самосохранения. Хотя последнего полностью тоже исключать нельзя.
Из всего сказанного следует: в мире существует две перспективные тенденции – глобализация и региональная интеграция. Соединение этих тенденций в единый процесс означало бы формирование мирового государства с мировым правительством. Это в принципе возможно, но в обозримом будущем не неизбежно. Слишком много неопределенных переменных вплетено в этот процесс, чтобы можно было прогнозировать их воздействие.
