Текст книги "Подари мне ночь, подари мне день (СИ)"

Автор книги: Оксана Шамрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

========== Пролог. Волшебные светлячки ==========

– Лютиэнь, постой! Ну постой же! Я не хотел!

Высокий светловолосый парень сбежал по ступеней двухэтажного особняка, в котором гремела вечеринка по случаю окончания первого курса колледжа, и бросился вслед за мной к подъездной дорожке. Выхватив из сумочки ключи от подаренной отцом красной Ауди, я щёлкнула сигнализацией и, скользнув за руль, завела двигатель. Не хотел он, как же! Весь вечер только и делал что подкалывал меня, требуя, чтобы я достала свой меч и посвятила его в рыцари ордена Толкина. И ведь знает, как я ненавижу шуточки по этому поводу! Ну разве я виновата, что моя мать, закоренелая толкинистка, едва произведя меня на свет и увидев чёрные младенческие кудри и синие глаза, решила, что тут подойдет только одно имя – Лютиэнь? Даже боле здравомыслящий отец, в которого я и уродилась такой темноволосой, не смог её отговорить. Да разве имело значение для Маргарет Сиплтон, как будет жить её дочь с подобным именем? Главное, что все восхищались прекрасным ангелочком, которого она гордо катила в коляске по аллеям городского парка. Она и моего старшего брата едва Тэйодредом не назвала, но тогда отец сумел вовремя вмешаться, и имя сократили до Тео. Мне, к сожалению, так не повезло. И хотя я унаследовала от матери любовь к работам Профессора и миру Арды и, регулярно участвуя в ролёвках клуба толкинистов, умела сражаться как на мечах, так и в рукопашную, всё же сама порой вздрагивала, когда кто-нибудь звал по имени. Уж слишком оно непривычно, слишком много удивления и насмешек вызывает в современном обществе. Пожалуй, я уже давно привыкла к издёвкам, но сегодняшний вечер был просто ужасен. Уже не пытаясь сдержать бегущих по щекам слёз, я надавила на газ, направив автомобиль к раскрытым охранником кованным воротам. Не ношу я с собой никакого меча, и ушей острых у меня нет, и лунатизмом в полнолуние не страдаю!

– Лютиэнь!

Майк всё ещё бежал вслед за Ауди, но уже плевать после его пьяной шуточки о том, что он сегодня поимеет девственницу-эльфийку, плевать! Неужели думал, что я его не слышала? Как можно было не услышать, если он так громко разглагольствовал об этом, а его дружки ржали и давали дурацкие советы? У нас ведь не было ничего, даже не целовались, просто подвёз пару раз домой и тест по химии вместе писали. Разве это повод? Неужели Майк решил, что я в него влюблена, и ему что-то светит этой ночью? Подумаешь, пригласил на вечеринку. Да если бы только знала, что он такого высокого мнения о своей перекачанной в спортзале персоне, в жизни бы с ним не пошла.

Вырулив на шоссе, я направила машину к городу. Хорошо, хоть его Пежо сломался, и мы вместе поехали на моём авто, пусть теперь его дружки подвозят. Слёзы обиды всё бежали из глаз. Как же противно! Нет, это просто отвратительно! Ну почему каждый парень считает своим долгом предложить проверить на прочность его кровать, а подруги только о том и твердят, что стыдно быть такой старомодной и ждать любви. Сексуальная революция давно отгремела и закончилась, разве я не имею права жить так, как считаю нужным? Мне всего восемнадцать лет, и я ни разу не влюблялась. Пара скучных свиданий с Эндрю и вынужденный поцелуй под омелой на прошлое Рождество не в счёт: он просто так долго преследовал меня, что в итоге пришлось пожаловаться брату. С тех пор надоедливый кавалер меня больше не тревожил.

Мчавшиеся по трассе автомобили сливались в сплошную полосу огней. Устав от бесконечных обгонов, я свернула на обочину и собралась было уже заглушить двигатель, чтобы вволю нареветься, но тут заметила между высокими вязами и катальпами лесополосы узкую дорогу. На ней, сверкая волшебными всполохами, носились стаи светлячков, это и привлекло моё внимание. Слёзы мгновенно высохли, с ними закончилась и истерика. В самом деле, что я реву? Америку что ли открыла, убедившись, что все парни – идиоты и могут думать только об одном? Тьфу на них, в самом деле, ну и пусть думают, что оказывают честь, предлагая каждой встречной-поперечной подержаться за их бесценное мужское достоинство, мы-то, девочки, знаем, в какие дали их посылать. Во всяком случае, я точно знаю. Брат после того случая с Эндрю научил.

Решив, что волков бояться – в лес не ходить, а светлячки вон какие красивые, я выехала на странную дорогу и только успела удивиться тому, какой на ней идеально гладкий асфальт, как за спиной раздался оглушительный удар и противный скрежет металла. Испуганно взглянув в зеркало заднего вида, я различила среди разгорающегося пламени перевёрнутую покореженную фуру, перед ней, кажется, была ещё одна, должно быть она и спровоцировала аварию.

Понимая, что кому-то из водителей может понадобиться первая медицинская помощь, а это как раз то, чему нас учили перед каждыми боевыми ролёвками в клубе, я попыталась развернуть Ауди, чтобы вернуться на трассу, но не тут-то было: машина, похоже, взбесилась и ни в какую не хотела меня слушаться. Словно живой обезумевший зверь, она рванула вперёд и понеслась на такой дикой скорости, что у меня дух захватило. Вцепившись в руль, я пыталась затормозить, но это было невозможно, так же как и остановить цунами. В панике я огляделась, нужно же знать, скоро ли мы влетим во что-нибудь, или же моя жизнь продлится ещё на пару бесценных минут. Светлячки куда-то исчезли, теперь вокруг осталась лишь непроницаемая липкая мгла, которую не могли пробить огни фар. Понимая, что всё, пипец подкрался незаметно, я снова попыталась затормозить, но двигатель кажется лишь насмешливо фыркнул и добавил скорости. Всё, теперь пора молиться! Стараясь вспомнить хоть пару слов из Библии, я внезапно различила впереди слабый свет и одновременно с этим почувствовала, что дорога из ровной превратилась в раздолбанную и покрытую булыжниками, как в самой захудалой провинции. Всё, помолиться не успею, перекреститься тоже. Вцепившись в живущий своей жизнью руль, я опять попыталась затормозить. И, о чудо! Ауди неожиданно вспомнила, кто из нас здесь хозяйка. Мне удалось, наконец, сбросить безумную скорость, которую она, чёрт его знает зачем, набрала, и под оглушительный визг шин рассмотреть странные деревянные постройки подозрительно напоминающие конюшни. Рядом кажется даже послышалось лошадиное ржание, но разве разберешь наверняка, когда двигатель хрипит, как придушенный бизон? Впереди замелькали спешащие к авто мужские фигуры. Почему они освещали себе путь факелами, я так и не поняла. Должно быть у всех разом батарейки в фонариках сели, а за новыми в универсам никто съездить не догадался. Пытаясь не сбить суетящихся мужчин, я крутанула руль вправо и, успев лишь завизжать, вписалась прямо в угол какого-то сарая. Удар получился смазанный, и машина кажется почти не пострадала, но вот сердце у меня ушло в пятки, а в ушах с перепугу запели птички. Открыв трясущейся рукой дверь автомобиля, я злобно уставилась на спешащих ко мне парней, всех, как один, одетых в средневековые одежды и звенящих кольчугами. Вот те на! Братья по разуму! У них тут ролёвка среди ночи разыгрывается?

– Здрасьте, мальчики, – попытавшись изобразить самую милую улыбку, на которую только была способна после пережитого кошмара, я выбралась из авто. – Простите, что помешала, у меня машина взбесилась. Там, на трассе, фуры столкнулись, нужно скорую и полицию вызвать, а у меня как назло телефон сел. Вызовете?

Ответом мне была гробовая тишина, парни вытаращились так, словно я Иранскую конституцию наизусть цитирую. Упс, а они не под наркотой?

– Здрасьте, говорю, воды можно глоток попросить?

– А что, сушняк мучает? – выступил вперёд самый высоченный из собравшихся вокруг сарая. Даже будучи на шпильках мне пришлось задрать голову, чтобы ответить на взгляд его глубоких серых глаз. – Это сколько же нужно вина выпить, чтобы на доспехах так гасать? Как ты их связала вообще?

Вот теперь настала моя очередь вытаращиться на этого небритого длинноволосого блондина. Доспехи? Связанные? Это что он такое курит? Я тоже такую траву хочу!

– Не скажу, – растерянно брякнула я, и, увидев, как как его брови грозно сошлись на переносице, решила вспомнить о вежливости. – Можно спросить, как тебя зовут?

– Эоймер, – кажется он разозлился ещё больше.

Ух ты! Так всё же это толкинисты слёт устроили? Свои люди!

– А я Лютиэнь, и мне правда нужен мобильник скорую вызвать.

========== глава 1. Я в вашем клубе не состою ==========

– Тинувиэль что ли? Вторая? – нахмурился он. – Это эльфы теперь так перемещаются?

– Первая и неповторимая, – едва не закатив глаза, выпалила я. Как-то странно они таращатся на меня и мой автомобиль, прям как индейцы на Колумба. Заигрались что ли? – Меня так мама назвала, не веришь, права покажу!

Повернувшись к ролевикам спиной, я обошла машину и, открыв дверцу, взяла брошенную на пассажирское сидение сумочку. Впрочем, настороженно-хмурый «Эйомер» так и не сменил гнев на милость, когда я протянула ему новенькие права.

– Что это? – ещё сильнее нахмурившись, если это было только возможно, он лишь на миг задержал взгляд на моём фото.

– Ну видишь же, написано – Лютиэнь Сиплтон, значит, имя настоящее. Слушай, ну дай уже мобильник, – выжидательно взглянув на него, я протянула руку. – Там правда авария, возможно люди погибли, не до игр сейчас.

– Голову мне вздумала морочить, прислужница Сарумана?! Посмотри вокруг: ночь и тишина, где и кто по-твоему гибнет? Переполох устроить хочешь?! – схватив за ладонь, он развернул меня спиной к себе, заставляя взглянуть на конюшни, из которых теперь уже отчётливо слышалось лошадиное ржание, и высокие дома за каменной оградой: лишь в некоторых окнах был заметен свет.

– Хам! – испуганно вскрикнув, бледнея от странных обвинений, я вывернулась из его хватки и поспешила спрятаться за спиной высокого круглолицего мужчины, который встрепенулся при моём последнем слове, будто его позвали. – Понимаете, я кажется заблудилась, – шепнула я, выглядывая из-за его плеча на опешившего «Эйомера». – Не подскажете, куда меня занесло?

– Вы в Рохане, госпожа, – ответил он, крепко сжав моё запястье. – В Эдорасе.

Да что ж у них за манера такая за руки хватать?! Вновь оглядевшись и отмечая, что деревянные хозяйственные постройки выглядят весьма реалистично, я зябко поёжилась: надо же, конец мая, а такая холодина, так и в ледышку превратиться недолго. Белое дизайнерское платье хоть и было длиной почти до пят, но от холода совсем не спасало.

– Послушайте, ролёвки это хорошо, меня и саму мама на них с двух лет брала с собой, но сейчас совсем не до шуток, может вы меня с кем-то путаете, но в этой визуализации я участвовать не собиралась и в клубе вашем не состою. У вас всё классно получается, но я, пожалуй, поеду.

– Куда? В Изенгард? – подходя к нам, поинтересовался «Эйомер», в то время как я безуспешно пыталась выпростать руку из цепких пальцев мужчины. Молодцы они, конечно, если ночной Рохан изображают, вот только мне домой пора, скорую на трассу наверняка уже и без меня вызвали, а терпеть все эти обвинения по поводу Сарумана и Изенгарда, простите, меня со сценарием не знакомили.

– К оркам на завтрак, – выпалила я. – Да отпусти ты меня, наконец, я свободный человек, в конце концов.

– К оркам, говоришь? – взгляд парня, который так славно вжился в роль Третьего Сенешаля Марки, стал таким грозным, что, затихнув и перестав вырываться, я вновь спряталась за спиной Хамы. Хаму ведь наверняка играет, если так на «хам» среагировал? – И часто ты с ними завтракаешь?

– С завидной регулярностью!

Нет, ну, а что он хочет? Я только учёбу закончила, в школьной столовой кого только не встретишь. Можно на таких мазафакеров нарваться, что и орки божьими одуванчиками покажутся… И толкинисты у нас тоже учились, некоторые, очевидно пытаясь эпатировать преподавателей, являлись на уроки в доспехах и изъяснялись исключительно на синдарине; впрочем, те после общения с вышеупомянутыми мазафакерами на такие мелочи уже не обращали никакого внимание. Я тоже однажды смеха ради пришла на занятия в кольчуге и с мечом, и единственный, кто на меня обиделся, так это физрук, очевидно до того дня он был обо мне более высокого мнения. Что поделаешь, жизнь такая штука – сплошное разочарование. Я тоже в Зубную фею верила пока однажды ночью не проснулась от того, что папа пытался вытащить из-под подушки мой выпавший молочный зуб, который я так бережно спрятала в спичечный коробок. Так что феи-не феи, а феюны точно есть. И судя по всему, сейчас вокруг меня тоже толпа феюнов, которые чудачат по ночам от души.

Увидев, как несколько мужчин с опасением осматривают Ауди, я едва не фыркнула: ребята явно переигрывают, изображая, что никогда автомобилей не видели.

– Послушай, у меня был очень трудный день, терпение на исходе, – устало вздохнул «Эйомер», и только теперь я заметила залёгшие под его глазами тени. – Либо ты объясняешь, откуда здесь появилась на этой железной телеге, – он ткнул пальцем в сторону машины. – Либо отправишься в темницу и отдохнёшь там до завтра.

– Как в темницу?! – возмутилась я, выступая, наконец, из-за спины «Хамы», который хоть и хранил молчание, кажется был удивлён не меньше моего. – За что?

– Хочешь сказать, не за что? Ты являешься среди ночи на непонятной штуковине, которая громыхает так, словно город буря накрыла, признаёшь, что общаешься с прислужниками Врага и даже трапезничаешь с ними. И как я должен на это реагировать?

– А как я должна реагировать, если ты не даёшь мне позвонить и не хочешь прерывать своей дурацкой игры?!

Не знаю в чём, но кажется я перегнула палку: цветисто выругавшись, «Эйомер» приблизился к нам с «Хамой» и, сжав мою руку повыше локтя, потянул за собой к ступеням высокого, напоминающего дворец здания, которое в темноте фактически невозможно было различить. Точнее, это я, раздражённая происходящим, ничего не пыталась рассмотреть.

Беспомощно взглянув на отпустившего меня «Хаму», я попыталась что-то сказать, но он лишь покачал головой и, обернувшись к остальным мужчинам, приказал им вернуться по своим постам.

В темноте бегом подниматься по нескольким десяткам высоких ступеней да ещё и на шпильках та ещё задача, особенно если тебя тянут как жертвенного барашка на заклание. Спотыкаясь на каждом шагу, я честно пыталась поторопиться, из-за этого пару раз едва не подвернув ногу. Когда мы, наконец, оказались на широкой площадке, то нос к носу столкнулись с ещё несколькими вооружёнными до зубов бугаями. Рассмотрев мечи этих металлистов, я едва не забыла как дышать, но «Эйомер» лишь отмахнувшись от их вопросов, суть которых сводилась к одному: «Что за хрень стряслась?», потянул меня к высоким дверям. Благословенье Господне, внутри оказалось теплее, чем снаружи, а то по коже уже противные мурашки бежать начинали. Впрочем, мурашки никуда не делись. Не смотря на скорость, с которой псевдо – Сенешаль тащил меня куда-то вглубь коридора, в неровном свете факелов я всё же сумела рассмотреть, что меня окружало. Высокие потолки были чисто выбелены, на них не было и следа копоти от горящих факелов, как, впрочем, и лампочек или светильников. Стены украшены чем-то, напоминающим кованные панно, нужно сказать очень искусной работы, а каменный пол устлан тростником. Сердце, пропустив удар, понеслось вскачь, когда страх обуял душу с новой неистовой силой: разве может любая, даже самая классная визуализация быть настолько правдоподобной? Разве может воздух быть таким? Наверное, даже слов не подобрать, чтобы описать его чистоту – её даже не портит факельный дым, напротив, его запах кажется каким-то упоительно сладким. А все эти воины, да, именно воины, которых мы встречали на пути – все как на подбор высокие, статные и светловолосые: словно и впрямь одного рода-племени. И пахнут потом и мускусом, пардон, но чего скрывать – по носу с непривычки бьёт. Все они косились на меня с таким удивлением, словно диковину какую увидели, разве можно такое, не сговариваясь, разыграть? Что всё это значит, и что это за место такое?

Споткнувшись, когда мой теперь уже не знаю кто, повернув за угол, начал подниматься по лестнице, вцепившись рукой в перила, я скривилась от боли – одна из пряжек туфли больно врезалась в кожу.

– Да что…– обернувшись, он кажется вознамерился вновь выругаться, но, заметив выступившие на моих глазах слёзы, смолк на полуслове. – Что случилось?

– Больно, – шмыгнув носом, буркнула я и, наклонившись, приподняла подол платья, чтобы рассмотреть, сильно ли содрала кожу.

Наклонившийся вместе со мной «Эйомер» присвистнул от удивления, увидев мои белые туфельки на высоких каблуках, и в эту секунду я поняла – он не играет, и похоже раньше и впрямь не видел шпилек.

========== глава 2. Так кличет смерть сверчок ==========

– Это… – похоже, он даже слов не мог найти, чтобы описать то, что увидел. – Кто же так тебя пытает?

– Ну почему же сразу пытает? – мне очень нужно было сейчас просто говорить, чтобы не думать о том, что происходит, и где я очутилась. – Красота требует жертв, и туфли на каблуках, знаешь ли, ещё не самая большая жертва, во всяком случае, если никто бегать по ступенькам не заставляет.

– Да что же в них красивого? – удивлённо поинтересовался Эйомер (теперь я уже смутно начинала подозревать, что он настоящий), смахивая пальцем капельку крови, выступившую на ссадине там, где в мою кожу врезалась тоненькая пряжка.

Ясно, красивыми ему мои туфельки не показались. О вкусах, как говорится, не спорят.

– Во всяком случае, они роста добавляют, – нашлась я.

В самом деле, я же ему и так едва до плеча достаю, а если ещё и разуюсь, то точно носом в грудь уткнусь.

– Женской глупости нет предела, – после секундного раздумья констатировал Сенешаль, выпрямившись и вновь направляясь вверх по ступеням, хорошо хоть теперь не тянул так быстро.

– Мужчины тоже не всегда идеал здравомыслия, – буркнула я ему в спину и тут же пожалела о своих словах, когда, обернувшись, он окинул меня через плечо прищуренным взглядом.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что не стала бы украшать шлем конским шиньоном.

Лицо воина гневно вытянулось, вновь заторопившись, он дёрнул меня за локоть с такой силой, что я едва не упала на ступени. Надо же, какой нервный!

Я даже не успела рассмотреть площадку второго этажа и коридор, как Эйомер уже распахнул какую-то дверь, втолкнув меня внутрь, захлопнул её и щёлкнул замком. Захотелось возмутиться по поводу такого грубого обращения, да только было поздно – его быстрые шаги уже затихали возле лестницы.

Взглянув на камин, в котором догорали небольшие поленья, я в отчаянии вздохнула – всё понятно, иного отопления нет. Наверное, такова была реакция на стресс от происходящего, но единственное, что меня сейчас волновало, это холод. Обхватив плечи руками, я осмотрелась: в скудном свете огня выступали заправленная зелёным покрывалом кровать и кованный сундук. В дальнем углу среди густых теней были едва различимы стол и два стула, на одном из них я заметила рубаху, и это вызвало хоть какое-то воодушевление. Отложив сумочку на покрытую скатертью круглую столешницу, я надела рубаху, закатывая длинные рукава и радуясь тому, что мягкая тёплая ткань доходит почти до колен. Яркие угольки, светясь красным, так и манили приблизиться. Опустившись на расстеленную у камина волчью шкуру, я обхватила руками колени и уткнулась в них подбородком. Вот так было гораздо теплее, и даже мысли перестали разбегаться, вновь скручиваясь в клубочек разума. Ну какие могут быть Рохан и Эйомер с Хамой? Я же возвращалась домой с вечеринки. Да, всё получилось глупо, нужно было не убегать в слезах как последняя дурочка, а прямо сказать Майку, что он помешанный на собственном отражении в зеркале осёл, и если ему и светит этой ночью секс, то исключительно с собственной рукой. То-то бы он позлился, ну и пусть. А теперь? Вот что теперь? Какие-то странные толкинисты, которые так вжились в свои роли, что это сродни безумию. Как меня угораздило к ним попасть? Зачем понадобилось сворачивать на частную дорогу? Ах да, там кружили такие яркие светлячки, вечно они меня восхищают и волнуют. Так же, как и голубые мотыльки. Надеюсь, водители тех фур не сильно пострадали, наверняка их дома ждут семьи. Меня, кстати, тоже ждут, и, если не вернусь к одиннадцати, начнут волноваться и названивать. Вот только телефон сел, я, как всегда, забыла его зарядить. Выбраться бы из этой комнаты и добежать до Ауди, а уж там сориентируюсь. В самом деле, чего это я расселась? Жду, когда этот псих ещё что-нибудь придумает? Нет, в самом деле, кто знает, что у него на уме? Вдруг пытать решит, чтобы призналась, чем Саруман орков по утрам кормит? Как будто сам не знает: звездюлями, разумеется.

Спешно поднявшись на ноги, я подошла к дверям и на всякий случай подёргала массивную ручку: так и есть – заперто. Причём замок какой-то странный, я таких ни разу не видела – слишком большой, и ключ, судя по всему, так снаружи и торчит. Скользнув взглядом по комнате и лишь на миг задержавшись на увешанной обмундированием подставке, я с интересом взглянула на окно – стёкла были толстыми и мутными, но меня заинтересовали не они, а маленькая щеколда у самого подоконника, именно она удерживала створки фрамуги. Судя по всему, никаких хитрых запоров там нет, а значит: «Здравствуй, свобода!» – мне ли бояться лазить вниз со второго этажа, если я с четвёртого без проблем спускалась, сбегая с уроков физики на очередной слёт? Впрочем, когда я выглянула из окна, оказалось что этаж третий – не стоило забывать про высоченные ступени перед парадным входом. Но если получается, что главные залы дворца расположены на втором этаже, то на первом, наверняка, находятся темницы. Так почему же Сенешаль привёл меня в свою спальню, а не бросил в одну из них? Неужели пожалел? Но нет, судя по его холодному взгляду и жесткой манере поведения, на жалость он вряд ли способен, скорее, тут сыграло роль любопытство. Наверняка решил сам учинить разборки Вражеской шпионке, которой, похоже, меня посчитал, а не доверять это дело тюремным стражам. Портить шкуру всегда интереснее самому.

Да о чём это я? Какая шкура, неужели тоже крыша съезжает? Наверное, атмосфера здесь нездоровая. Может, какой добрый сенатор тайком радиоактивные отходы прикопал, вот и мучают глюки?

Аккуратно сдвинув маленькую щеколду и открыв окно, я выглянула наружу. Первое, что бросилось в глаза – это два воина, которые, закрепив факел на стене сарая, караулили мой автомобиль. Молодцы ребята, и как я домой поеду? Меч мне не выдавали, а врукопашную с двумя такими бугаями, пардон, но сегодня я не в форме. Начав рассматривать двор на предмет отступления пешком, я вдруг поняла, что совершенно не знаю, как в него заехала: хозяйственные постройки и конюшни были расположены настолько близко друг к другу, что проехать между ними на автомобиле не представлялось возможным. Огорожены они были белой каменной стеной, единственные ворота заперты, да и не помню я, чтобы через них проезжала.

Больше не замечая холодного воздуха, я, не веря, смотрела на ночной город, который хорошо обозревался с холма, где был построен дворец. Как такое возможно? Вовсе не к нему вела та узкая дорога, над которой летали светлячки. Та дорога, на которой взбесилась моя Ауди. Интересно, а сверчки там не пели? Говорят, они к покойникам поют. Стараясь не думать о самом страшном, я принялась ощупывать своё тело. Неужели мертва? Неужели не справилась с управлением, когда фуры столкнулись? Но нет, пульс бьётся, да и свернула я с трассы раньше, чем случилась авария. Но тогда как объяснить то, каким образом мы с машиной оказались в… Рохане? Впрочем, говорят же, что на тот свет с собой ничего не заберёшь, а моя Ауди со мной и вполне цела, если не считать пары царапин. Будем надеяться, что эти вояки не попытаются её вскрыть, как консервную банку.

Холодный озноб прошёл по коже, но о смерти думать вовсе не хотелось, а значит… Значит оставался только один вариант: параллельные миры, порталы, которые, если верить утверждениям некоторых учёных, научная деятельность которых обычно вызывает большие сомнения в их здравом уме, иногда открываются в местах разлома земной коры или аномальных зонах. Ну да, как любит шутить мой брат, я и есть сплошная аномалия и абсолютное недоразумение: толкинистка, которая порой смущается собственного имени, красотка, которая бегает от парней вместо того, чтобы ходить на свидания, отличница, которая прогуливает уроки ради тренировок бесполезного, на его взгляд, боя на мечах. В общем, такое могло произойти только со мной. Просто как очередное недоразумение. Тотальное.

Но неужели это правда? Неужели судьба, решив посмеяться или же напротив, с самыми благими намерениями отправила меня в Арду? Хватит, типа, ролёвок, веселись на полную катушку, прочувствуй всё на своей шкуре? Возможно ли такое? Не знаю, но чтобы понять хоть что-то, нужно проверить свою теорию.

Перегнувшись через подоконник, я взглянула вниз: под окном располагался парапет, который вёл аккурат к небольшому балкону. Узко, конечно, но ведь нужно же разобраться, где я оказалась.

Предусмотрительно сняв туфли, я села на подоконник и, попросив в душе всех святых молиться за меня, спустила босые ступни на парапет. Ох и ледяным же он оказался! Но лишь упрямо поджав губы, хватаясь за неровную кладку стены, я принялась продвигаться вперёд.

Наверное, если бы кто-то увидел меня сейчас со стороны – то инфаркт миокарда бедняге был бы обеспечен. Отчего-то вспомнилось, как лет восемь назад мы с двоюродной сестрой дразнили прохожих, сидя на крыше гаража: банально пользовались тем, что нас не было видно. То кричали парочке влюблённых: «Яблочко, яблочко обернись!», а когда девушка оборачивалась, дразнили: «Да не ты, огрызок!», то старушку напугали: была уже, как и сейчас, глубокая ночь, а она, очевидно засидевшись с каким-то дедом в скверике на свидании, медленно шла по обочине дороги, придерживаясь рукой за кирпичную стену стадиона. Медленно бабушка шла только до нашего истошного вопля: «Привидение!», потом же улепетнула с такой скоростью, что только пятки сверкали. В общем, не шибко много ума тогда было в наших детских головах, да и сейчас в моей его должно быть не слишком прибавилось: наверняка сама похожа на привидение, переступая в белых платье и рубахе по узкому парапету. Было страшно и холодно, но охота, как говорится, пуще неволи, и уже вскоре я добралась до балкона и, задрав подол, перебралась через высокие перила. Как при этом остались целы колготки, ума не приложу. Впрочем, меня это не особо волновало, гораздо важнее было то, чтобы балконные двери заперты не оказались, возвращаться в спальню Эйомера тем же путём, что попала сюда, совсем не улыбалось, куковать в мороз на балконе тоже. Волнения, к счастью, оказались напрасными: дверь легко поддалась, и я с радостью скользнула в благословенное тепло полутёмного коридора. Правда, тут же пришлось укрыться в небольшой нише, чтобы не попасться на глаза двум воинам, которые то ли обход делали, то ли бессонницей маялись. Когда они скрылись за поворотом, я поспешила в противоположную сторону и вскоре нашла лестницу, по которой и спустилась вниз. Тут тоже пришлось то и дело прятаться от стражей. И что им по ночам не спится? Скрываясь то за вырезанными из дерева фигурами лошадей, то за расшитыми яркими нитями гобеленами, я оглядывалась, словно попавший в музей ребёнок. Убранство и впрямь было средневековым, по коже бежали мурашки, стоило взглянуть на выбеленные стены, покрытый тростником пол и длинные деревянные скамьи. Здесь не было ничего, хоть отдалённо напоминающего привычный мне мир: вместо калориферов – забранные кованными решетками камины, в которых дружелюбно потрескивал огонь, вместо светильников – факелы, вместо высоких пластиковых окон – маленькие деревянные. Стёкла были не на всех, кое-где их заменяли глухие ставни. В главном, очевидно тронном зале было совсем темно, поэтому ничего кроме мозаичного пола и заменявших вытяжки узких проёмов в потолке рассмотреть не удалось, да и те были заметны только благодаря льющемуся через них скудному лунному свету. Несколько раз налетев на столы и стулья, я была рада покинуть залу через найденную почти на ощупь боковую дверь, за которой начинался новый коридор, который почти не был освещён – лишь два факела горели в его начале и конце.

Понимая, что кажется конкретно заблудилась, и уже начиная паниковать от того, что так и не смогла выбраться наружу, я направилась вперёд и вскоре за одной из полуприкрытых дверей услышала чьи-то тихие голоса и полные мучительной боли мужские стоны. Первой мыслью было, что кого-то пытают, но ведь если это и впрямь Рохан, то вроде бы рохирримы подобными зверствами не занимались, или Толкин о них не всё рассказывал? Превозмогая мешающий двигаться панический страх, я приблизилась к двери и готовая в любой момент броситься наутёк заглянула в оставленную узкую щель. Похоже, это была спальня, во всяком случае, в центре стояла кровать, на которой среди подушек метался в бреду молодой светловолосый мужчина. То вскрикивая, то издавая новые мучительные стоны и свистящие хрипы, он пытался сорвать с груди пропитанную кровью повязку. Лицо его было искажено невыносимым страданием, как и лицо светловолосой девушки, которая тщетно пыталась удержать его руки. Эйовин. Её трудно было не узнать – высокая, стройная и невероятно красивая, словно сотканная из снега и льда. По её бледным щекам текли слёзы, бескровные губы кривились, словно дева хотела разрыдаться, но сдерживалась из последних сил.

– Тэйодред, братик, прошу тебя, перестань, – тихо просила она, пытаясь удержать его руки и прижать их к матрасу. – Так ты ещё больше навредишь себе.

– Он не слышит тебя, сестра, – только теперь я заметила Эйомера: тоже склонившись над кроватью, он приподнял голову мечущегося кузена и попытался влить в его потрескавшиеся губы какую-то жидкость. – Жар слишком сильный, лихорадка уже третий день не отпускает его.

Лихорадка, они называют сепсис лихорадкой. Зажав рот рукой, я едва смогла сдержать стон. В моей аптечке в Ауди были жаропонижающие и антибиотики, но вряд ли они способны помочь на такой стадии, они не вылечат роханского наследника, одной ногой уже стоящего в могиле, да и кто мне даст хотя бы попытаться ему помочь?

Словно почувствовав моё присутствие, Эйомер взглянул на дверь и, отставив кубок на прикроватный столик, в два счёта преодолел разделяющее нас расстояние.

– Что ты здесь делаешь? – прошипел он, распахивая дверь и хватая меня за локоть, прежде, чем я успела отбежать от него.