Текст книги "HistoriCity. Городские исследования и история современности"

Автор книги: Оксана Запорожец

Соавторы: Борис Степанов,Кирилл Левинсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Наталья Самутина, Оксана Запорожец
Чем больше закрашивают, тем сильнее вдохновляют: небольшие уличные надписи и борьба за коммуникацию в публичном пространстве Москвы

Что такое «кризис уличных изображений» в 2018 году?

С того времени, когда граффити напрямую ассоциировались у жителей городов с кризисом городского пространства и даже считались в какой-то степени за него ответственными («теория разбитых окон»), прошло уже больше 30 лет. Это были годы бурного роста глобальных неолиберальных мегаполисов, трансформации городских пространств и появления в них новых публик, развития интернета, глобализации материалов и технологий и становления новых эстетик жителей продвинутой цифровой городской среды. Происшедшие изменения способствовали переосмыслению роли граффити и пришедшего за ними стрит-арта в культуре больших городов и диверсификации представлений о них. Наличие в большом городе развитой культуры эфемерных неформальных уличных изображений, созданных городскими жителями, сегодня понимается самими жителями и исследователями уличной культуры скорее как норма. Множество людей в той или иной степени разбираются в стрит-арте, посещают выставки уличных художников, ведут трэвел-блоги, посвященные разнообразной городской визуальной культуре, не против посетить фестиваль уличной культуры в парке и купить футболку или чехол для айфона с граффити-дизайном от известного граффити-райтера – например, такого как петербургский художник Покрас Лампас900900
  См.: https://pokraslampas.com/.


[Закрыть], который создает каллиграффити для брендов всех ценовых категорий, от Reebok и Levi’s до Dries Van Noten.

Одновременно количество, характер, размер, продолжительность жизни неформальных уличных изображений в современных мегаполисах стали внятными индикаторами уровня свободы городской коммуникации и проявителями властных отношений между разными публиками в городской среде. Эти показатели существенно варьируются от города к городу, несмотря на всю интернациональность и глобальность языков и практик уличных культур. Это замечала уже Анна Вацлавек в одной из первых систематических книг о граффити и стрит-арте в городе: «Стрит-арт особенно четко показывает, кого поддерживает или исключает публичное искусство»901901
  Wacławek A. Graffiti and Street Art. London: Thames & Hudson, 2011. P. 73.


[Закрыть]. Сегодня Курт Айвсон призывает обсуждать граффити и стрит-арт в контексте большего или меньшего приближения к идее «демократичного города»902902
  Iveson K. Graffiti, street art and the democratic city // Graffiti and Street Art. Reading, writing and representing the city / ed. by K. Avramidis, M. Tsilimpounidi. New York: Routledge, 2017.


[Закрыть]. Сюзан Хансен говорит о стрит-арте как о «даре-разоблачении», который проявляет своеобразие отношений между сообществом, публикой и музеем в городе и позволяет «демократизировать обычно стабильное и с трудом поддающееся изменению положение дел»903903
  Hansen S. Banksy’s subversive gift // City. 2018. Vol. 22. Issue 2. P. 295.


[Закрыть]. Наше собственное исследование городских визуальных образов в Берлине904904
  Samutina N., Zaporozhets O. Berlin, the City of saturated walls // Laboratorium. 2015. Vol. 7 (2). P. 36–61.


[Закрыть] показало, что удивляющая многих насыщенность берлинских стен изображениями самого разного типа глубоко укоренена в уникальной истории этого города и в сложившихся в нем практиках публичной коммуникации; она максимально работает как на туристический, так и на внутренний образ Берлина и в целом представляет собой результат устраивающего городские публики динамичного консенсуса.

В этой ситуации уже, наоборот, не наличие неофициальных изображений, а отсутствие в современном мегаполисе граффити и стрит-арта или резкий перекос в сторону какого-то одного из типов изображений может заставить задуматься о кризисе, о вытеснении из публичного разговора каких-то локальных групп и сообществ вместе с формами искусства, которые они производят. Подобный кризис может быть хорошо виден на примере районов, бывших некогда центрами стрит-арта, но утративших и своих прежних жителей, и стрит-арт как их голос в результате стремительной джентрификации и сопутствующей ей «зачистки стен»: таким стерильным стал к 2018 г. лондонский Шордич – некогда один из хрестоматийных примеров живого, процветающего стрит-арт-коммьюнити905905
  О судьбе Шордича глазами стрит-арт-коммьюнити см.: https://www.youtube.com/watch?v=p_vaDhNFG0c.


[Закрыть]. Несколько сохранившихся в Шордиче работ художников первого ряда, таких, как Тьерри Нуар и Стик, только подчеркивают зияющее отсутствие прежде воспроизводившейся в этом месте культуры стрит-арта.

Мы хотели бы проанализировать современный кризис уличных изображений в Москве – городе, где мы живем. Несмотря на проведение в Москве в последние годы разных фестивалей и арт-шоу уличной культуры (MOST, FACES&LACES, «Лучший город Земли», «Разноцветная Москва» и др.), несмотря на сотни муралов по всей Москве, несмотря на появление позитивных упоминаний граффити и стрит-арта в рассылках московского правительства, несмотря на большой интерес коммерческих структур к стрит-арту и граффити как к рекламным техникам, российская столица столкнулась в последние годы с жестким кризисом городских изображений. Этот кризис, с нашей точки зрения, является недвусмысленным симптомом кризиса социальной коммуникации в городском пространстве. Городские чиновники разного уровня охотно рассказывают в интервью и пресс-релизах о поддержке молодежных культур, о своем видении функций и задач стрит-арта в городской среде, о том, как благодаря стрит-арту улучшается облик города. Но разговор с самими уличными художниками создает совершенно другую картину. И более того, эта картина фиксирует заметное ухудшение ситуации со стрит-артом в Москве на протяжении даже относительно небольшого периода времени.

Я не знаю, как в Москве обстоят дела со стрит-артом и граффити. Я этого всего не вижу в Москве. Вижу что-то на маргинальной периферии внимания, типа в гаражах в Бирюлево [окраина Москвы. – Н. С., О. З.], или вдоль путей Аэроэкспресса, или редкие тэги. И все. Ну нет в Москве уличного искусства, и точка. […] Я прекрасно отношусь к поддержке властями любых видов творческой деятельности. Я просто не пойму, при чем здесь стрит-арт. Картинка есть, а высказывания нет. Но это же просто оформилово или банальная реклама, не приклеенная в виде баннера, а нанесенная спрей-краской, часто очень даже технично. А обсуждать все равно нечего906906
  Zoom, уличный художник. Интервью авторов статьи, июль 2018 г.


[Закрыть].

В Москве рисунков не особо много, в основном все быстро закрашивается, кроме совсем каких-то глухих мест и железной дороги. Но раньше рисунков значительно больше было. Например, году в каком-нибудь 2002–2003 можно было приехать в центр и увидеть достаточно большое количество рисунков. Сейчас такого уже нет. Фасады сейчас в основном для рекламы различной используются, для формирования мнения о том, как должны выглядеть граффити. Сюжеты – херня полная, безвкусица. История или известные люди – на мой взгляд, это вообще не должно быть, это отмывка бабок и больше ничего. Художники используются как просто кисточки. Горожанам прививается дурновкусие. Хотя раньше, поначалу, в Москве были именно хорошие фасады, которые рисовали художники, и рисовали они именно авторские работы. Это было круто, это было достойно907907
  Костя Август, уличный художник. Интервью авторов статьи, июль 2018 г.


[Закрыть].

Что же произошло? И почему московские неофициальные городские изображения в принципе важны для понимания городской историчности, которой посвящена эта книга? Рискнем предположить, что наш текст, написанный летом 2018 г., может рассматриваться как историческое свидетельство, как своего рода гео– и темпоральная метка для тех, кто будет изучать историю московского уличного искусства, граффити, а также менее заметных, но от этого не менее значимых городских визуальных форм. Сосредоточиваясь на городской образности, мы не рассматриваем ее как нечто изолированное и самоценное и не хотим превращать этот текст в классическую музейную экспозицию с картинами, а в нашем случае с уличными изображениями, размещенными в хронологическом порядке. Городские визуальные формы представляют для нас интерес как индикаторы состояния городской коммуникации, как лакмусовая бумажка, которая проявляет ее основных участников и их отношения. Этот текст фиксирует переломный момент в истории московской городской коммуникации, связанный с программой благоустройства городской среды, в ходе реализации которой стало очевидным многократное усиление позиций городских властей и вытеснение других участников – небольших бизнесов, различных групп горожан, уличных художников – в «слепую зону», лишение их возможности полноправного обсуждения актуальной ситуации в городе и городских проблем, оспаривания решений власти. Внимание к историчности, помимо прочего, подразумевает чувствительность к городской темпоральности – ощущению времени, воплощенному в материальных и нематериальных городских формах. Для нас Москва в 2018 г. воплощает конфликт «вечного» и «сиюминутного». И если первое воплощается в дорогостоящих и долговременных элементах городской среды (гранитных мостовых, системах освещения, реставрациях фасадов, устраняющих дух времени), масштабных политиках городского преобразования, в своей ориентированности на будущее теряющих важность настоящего, то второе, «сиюминутное», помимо прочего, находит отражение в неофициальных уличных изображениях, вызывающих острые обсуждения горожан и неудобные вопросы к городским властям, а тем самым возвращающим значимость городской жизни в настоящем.

Вернемся к вопросу – почему граффити и стрит-арт к 2018 г. оказались в столь уязвимом положении?

Неофициальные изображения и «чистый» город: реформирование городского пространства Москвы

Ухудшение положения стрит-арта и неофициальных изображений в целом произошло на фоне и во многом благодаря резкому изменению городской среды. И москвичи, и многочисленные гости чемпионата мира по футболу – главного городского события 2018 г. – единодушно признают, что «Москва за последние годы изменилась, возможно, больше, чем любой другой европейский город»908908
  Walker S. «Much nicer than expected»: World Cup fans size up modern Moscow // The Guardian. 13.06.2018. https://www.theguardian.com/world/2018/jun/13/much-nicer-than-expected-world-cup-fans-size-up-modern-moscow.


[Закрыть]. Восторженные отзывы приезжих – «современный город с приятным центром»909909
  Ibid.


[Закрыть], «город, превзошедший ожидания», «очень чистый город»910910
  Duggan K. World Cup fans in Russia agree ‘this is nothing like I expected’ // The Irish Times. 30.06.2018. https://www.irishtimes.com/sport/soccer/international/world-cup-fans-in-russia-agree-this-is-nothing-like-i-expected-1.3548637.


[Закрыть], «завораживающая архитектура и старые здания»911911
  Nikolskaya and Tverskaya streets and underground masterpieces: Foreign tourists share impressions of Moscow // Moscow Mayor official website. 28.06.2018. https://www.mos.ru/en/news/item/41995073/.


[Закрыть] – позволяют в полной мере ощутить отличия Москвы 2018 г. от «серых асфальтных джунглей» начала 2000‑х912912
  Büdenbender M., Zupan D. The Evolution of Neoliberal Urbanism in Moscow, 1992–2015 // Antipode. 2017. Vol. 49. Issue 2. P. 294–313.


[Закрыть].

Столь резкое изменение города в значительной мере результат программы «Моя улица», инициированной московскими властями в 2015 г. и на несколько лет превратившей город в большую стройку913913
  Информация о проекте «Моя улица» на официальном портале мэра и правительства Москвы: https://www.mos.ru/city/projects/mystreet/.


[Закрыть]. Своим планированием и реализацией программа проявила и закрепила коммуникацию «от властей – горожанам» как основной стиль управления и городского взаимодействия: городские власти предлагали горожанам действовать в заданных обстоятельствах, а не сомневаться в них914914
  Iveson K. Mobile Media and the Strategies of Urban Citizenship: Control, Responsibilization, Poiticization // From Social Butterfly to Engaged Citizen. Urban Informatics, Social Media, Ubiquitous Computing and Mobile Technology to Support Citizen Engagement / ed. by M. Foth, L. Forlano, C. Satchell, et al. Cumberland, RI: MIT Press, 2011.


[Закрыть]. Практически единственным каналом обратной связи между горожанами и властями по поводу происходящих изменений стали созданные городской администрацией интернет-портал и мобильное приложение «Активный гражданин».

Название программы «Моя улица» и ее цель – создать «комфортную городскую среду» и превратить Москву в «город, комфортный для жизни», – звучат иронично по отношению к изменениям, происходящим в городе. За небольшим масштабом (улица) и ориентированностью на горожан (моя) скрываются внушительный масштаб преобразований городской среды и глобальность намерений городских властей. В реальности программа предусматривает обновление широкой сети городских улиц: расширение пешеходных зон, ремонт фасадов зданий и переделку освещения, создание новых и совершенствование старых публичных пространств – парков, скверов, набережных. Масштаб изменений исчисляется десятками отремонтированных улиц в центре города (около 200), миллионами квадратных метров уложенной тротуарной плитки, тысячами посаженных деревьев. Глобальность амбиций программы заключается в очевидном стремлении московских властей добиться международного признания и включения Москвы в число ведущих мегаполисов мира по качеству инфраструктуры и организации городского пространства. Город становился глобальным благодаря усилиям тридцати международных архитектурных бюро и российских городских планировщиков915915
  См.: https://www.mos.ru/city/projects/mystreetitogi2016/page260422.html/.


[Закрыть]. Рекордные траты на благоустройство916916
  По оценке ведущего экономического аналитика Натальи Зубаревич, Москва тратит на благоустройство 11% городского бюджета, в то время как другие российские города 1–2%. См.: Зубаревич Н. Москва никак не может быть примером для регионов // Новые известия. 30.08.2017. https://newizv.ru/interview/30-08-2017/natalya-zubarevich-moskva-nikak-ne-mozhet-byt-primerom-dlya-regionov-e0ac081d-13d9-48e9-8f6b-7ebe72a6f71a.


[Закрыть] увеличили и без того впечатляющий отрыв Москвы от других российских городов и заявили о ней как о городе, вступившем в соревнование с мировыми столицами и несопоставимым с российскими мегаполисами.

Итогом этой деятельности стали городские пространства без «особых признаков» – стандартное уличное оформление в глобальном стиле. Мы полагаем, что масштабные преобразования городской среды, вызвавшие летом 2018 г. неподдельное удивление многочисленных приезжих, являются контекстом, во многом определяющим (и ограничивающим) существование и восприятие граффити и стрит-арта в современной Москве. К числу наиболее важных факторов, влияющих на существование уличных изображений, мы относим: 1) усиление контроля городской визуальной среды (с сопутствующим уменьшением разнообразия и абсолютизацией «чистоты»); 2) увеличение регламентации публичной коммуникации; 3) создание новых режимов городской темпоральности.

Москва – город для взгляда

Базовым эстетическим принципом глобализирующейся Москвы стала максима «лучше меньше, да лучше», ратующая за уменьшение разнообразия визуальных форм. Из множества визуальных языков и форм, с помощью которых говорит современный город и особенно его центр917917
  Christensen M., Thor T. The reciprocal city: Performing solidarity—Mediating space through street art and graffiti // International Communication Gazette. Vol. 79. Issue 6–7. P. 584–612.


[Закрыть], в Москве за последние три года был практически исключен язык уличной рекламы918918
  8 марта 2015 года в России был принят закон о запрете размещения рекламы на объектах культурного наследия. Москва быстрее и радикальнее других городов начала воплощать этот закон в жизнь. Текст закона: https://rg.ru/2015/03/11/pamyatnik-dok.html.


[Закрыть], а также взят под контроль архитектурный язык. Радикальным примером подобного контроля можно считать событие, которое вошло в городской фольклор как «ночь длинных ковшей»: уничтожение экскаваторами в течение одной ночи в феврале 2016 г.919919
  См.: clck.ru/E5opU.


[Закрыть] десятков небольших построек – киосков, кафе, торговых рядов, стихийно появившихся еще в 1990‑е возле станций метро. Одной из озвученных причин сноса, помимо борьбы с незаконными постройками, было стремление городских властей открыть вид на исторические павильоны станций московской подземки, сделать их доступными взгляду. Общая «расчистка» города от малых архитектурных форм не только ударила по мелким частным собственникам и бытовым удобствам граждан, но и привела к уменьшению числа подходящих поверхностей для неофициальных уличных изображений. Приведем свидетельство одного из самых известных московских стрит-артистов Кирилла Кто, прославившегося в 2010‑е своими философскими надписями и арт-проектами в центре Москвы:

Вообще, ситуация с работой на улице сегодня печальная. Мой любимый формат всегда был гаражи. Такие обычные гаражи, не серия, а отдельно стоящие. Когда Сергей Собянин [действующий мэр Москвы. – Н. С., О. З.] стал бороться с точечной самовольной застройкой, то вместе с киосками снесли и все гаражи. А гараж удобен был тем, что он находился в собственности не у города, и администрация за него ответственность не несла. На нем работы могли просуществовать и год, и больше. А все остальное, что делается на улице, существует максимум три дня. И азарт, и энтузиазм теряется. Есть процесс, есть приключение, пока ты это создаешь, но потом это исчезает920920
  Кирилл Кто, уличный художник, интервью Екатерине Положенцевой, 07.03.2017. См.: Человек с ножом. Глаза на баннерах и другие работы художника Кирилла Кто. URL: https://snob.ru/selected/entry/120869.


[Закрыть].

Еще одним результатом «политики чистоты» стала бескомпромиссная и, возможно, беспрецедентная по затратам времени и денег практика закрашивания любых изображений на городских стенах. Коммунальные службы Москвы, ежедневно выходящие на улицы с валиками и краской разных цветов, в последние годы произвели на свет своеобразное стихийное арт-движение: результаты их деятельности, выглядящие как желтые, розовые, коричневые или зеленые квадраты на серых и бежевых стенах, жители города регулярно фотографируют и выкладывают в блоги, придумывая смешные названия этому «направлению в искусстве». Не становятся исключением и надписи на временных поверхностях: работники московских коммунальных служб слой за слоем «баффят» (то есть закрашивают) граффити-тэги и стрит-арт на полотнищах, закрывающих ремонтируемые фасады домов в центре Москвы. Когда Кирилл Кто придумал проект «Глаза города» и стал прорезать глаза в полотне этих фальшивых фасадов, он столкнулся с тем, что работники коммунальных служб заклеивают или даже зашивают эти прорезанные глаза, приводя полотно «в порядок». В целом практически любое граффити и неофициальное изображение, нанесенное на стену любым способом, в современной Москве будет уничтожено во временной промежуток от нескольких часов до нескольких дней. Уличное пространство таким образом «нормализуется», визуально зачищается, предстает как контролируемое и говорящее на единственно допустимом визуальном языке.

Ил. 1. Зачистка уличных поверхностей в Москве (фото авторов)

Логическим завершением этой политики всеобъемлющего контроля стал новый городской закон 2018 г. о порядке нанесения граффити и стрит-арта на городские стены, подразумевающий обязательное предварительное согласование изображений с собственниками здания и городским комитетом по архитектуре. Стремление контролировать все изображения авторы закона показательно объяснили важностью роли Москвы как глобального города: «Мы должны сохранить в городе граффити как неотъемлемую часть мировой культуры» и «На стенах зданий не должно быть нелегальной рекламы или уродливых рисунков, не соответствующих статусу Москвы»921921
  См.: https://360tv.ru/news/tekst/graffiti-otdali-chinovnikam/.


[Закрыть].

Москва – город управляемых публик

Исследователи публичных пространств современных глобальных мегаполисов тратят немало сил, деконструируя обобщающие категории «люди», «публика», «городские жители» и показывая, что публичные пространства формируются путем многочисленных исключений и должны рассматриваться не как данность, а как поле непрестанной борьбы за город922922
  Harvey D. Right to the City // New Left Review. 2008. Vol. 53, September-October; Mitchell D. The Right to the City: Social Justice and the Fight for Public Space. New York: Guilford Press, 2003; Insurgent Public Space: Guerilla Urbanism and the Remaking of Contemporary Cities / ed. by J. Hou. Abingdon: Routledge, 2010.


[Закрыть]. Эта борьба предполагает насыщенную горизонтальную коммуникацию, постоянный городской разговор с участием множества различных агентов – и важной частью этой коммуникации во многих городах становится стрит-арт, проблематизирующий нормализованный социальный порядок, представляющий голоса множества городских публик. Но московское публичное пространство, каким оно конструируется в последние годы, минимизирует возможности такого разговора. Создание и обновление в Москве большого количества публичных пространств – парков, скверов, площадей и набережных – было вдохновлено идеей управляемого города: «Городская среда программируется […], а публика, в свою очередь, программируется средой»923923
  Kalyukin A., Borén T., Byerley A. The second generation of post-socialist change: Gorky Park and public space in Moscow // Urban Geography. 2015. Vol. 36 (5). P. 674–695.


[Закрыть]. Управляемой сверху вниз должна была стать и городская коммуникация. Планировалось, что со временем она переместится в новые комфортные и обустроенные публичные пространства, впишется в задаваемые ими сценарии, значительно сужающие возможности импровизации и незапланированных взаимодействий, инициативы и свободного творчества, не говоря уже о проявлении несогласия и недовольства. Достаточно парадоксальным на первый взгляд, но успешно работающим в новых условиях стало сочетание этой мягкой программируемой коммуникации с более жесткими мерами924924
  Iveson K. The wars on graffiti and the new military urbanism // City: analysis of urban trends, culture, theory, policy, action. 2010. Vol. 14. Issue 1–2. P. 115–134.


[Закрыть], которые стали ответом на глобальные и локальные вызовы: террористические угрозы, проявления политического недовольства.

В итоге новые публичные места с «мягким регулированием» – управлением c помощью желаний и соблазнов925925
  Колхас Р. Мусорное пространство. М.: Арт Гид, 2015.


[Закрыть], с помощью проката велосипедов, йоги на открытых площадках и лекций в парках – сочетаются в Москве с многократным усилением систем наблюдения, с присутствием в городе очень видимых сил охраны, с усиленными мерами безопасности в метро. Управляя городским публичным пространством с помощью этих взаимодополняющих политик, городские власти совершенно не нуждаются в сложной дифференциации городских публик и выстраивании отношений с ними. Стрит-арт как муралы, выполненные в беспроблемной декоративной манере, совпадающей с клишированным обывательским представлением о «красивом» и многократно согласованные со всеми инстанциями, уверенно говорящими от имени городской публики, – идеальная форма искусства для такого стиля городского управления. Недостатки муралов как формы стрит-арта по сравнению с другими, более мобильными, более ситуативно чувствительными, более эфемерными типами и техниками работы на улице исчерпывающе разобраны в работе Хавьера Абарки926926
  Abarca J. From street art to murals: what have we lost? // Street Art and Urban Creativity. 2016. Vol. 2 (2). P. 60–67.


[Закрыть]. Но в случае с Москвой необходимо вести речь даже не об этих недостатках (в конце концов, уличные художники Blu, Whils и Os Gemeos знамениты ситуативно и политически чувствительными муралами), а о практически полном сведении легального стрит-арта в городе к форме «красивой стены». Похожие тенденции применительно к другим российским городам зафиксированы в работе Елены Трубиной, изучающей индустрию производства таких стен изнутри, через коммерческие агентства стрит-арта927927
  Trubina E. Street art in non-capital urban centres: between exploiting commercial appeal and expressing social concerns // Cultural Studies. 2018. Vol. 32 (5). P. 676–703.


[Закрыть].

Москва – город вне времени

Масштабные изменения городской среды в Москве создают в городе своеобразные темпоральные режимы. Городская жизнь начала осмысляться в больших временны́х (вневременны́х) горизонтах, максимально неблагоприятных как для эфемерного, сиюминутного, так и для исторической чувствительности в целом. Уже в первых попытках реновации публичных пространств, таких как Музей-заповедник «Царицыно», реконструкция которого была произведена в 2005–2007 гг., приоритеты городских властей проявились достаточно ясно: обновленное и программируемое «пространство настоящего», а не проблемная многослойность истории; имитирующий прошлое современный развлекательный комплекс вместо руины928928
  Stepanov B., Samutina N. An eighteenth-century theme park: museum-reserve Tsaritsyno (Moscow) and the public culture of the post-Soviet metropolis // Urban History. 2018. Vol. 45 (1). P. 74–99.


[Закрыть]. На городских улицах ситуация изменилась еще более ощутимо. «Большие временны́е горизонты» – это реализованный городскими властями проект, в котором эффект длительности связывается прежде всего с отремонтированной городской инфраструктурой: новыми гранитными тротуарами, коллекторами, уличным освещением, которые, по заявлениям московских властей, прослужат как минимум 50 лет. Солидность материалов, используемых при обновлении московских улиц и публичных пространств, глобальность и долгосрочность планов изменений города, аисторичная стилистика городского оформления создают эффект «постоянства мира»929929
  Abarca J. From street art to murals. P. 61.


[Закрыть] и отодвигают на задний план кратковременные и небольшие события, снижают ценность эфемерного. Между тем именно ситуативная эфемерная коммуникация всегда считалась наиболее сильной стороной стрит-арта и неофициальных уличных практик. Способность граффити и стрит-арта естественным образом стареть на стенах больших городов наполняет визуальный ландшафт в этих городах историей, сопоставимой с масштабами человеческой памяти, делает слои уличных изображений триггерами воспоминаний. В тотально зачищенном, лишенном эфемерности московском пространстве этот слой, создающий воспоминания, сегодня полностью ликвидирован. Показателен ответ московской команды уличных художников Zimnakrew на наш вопрос о том, какой из городов им больше всего нравится с точки зрения культуры уличных изображений:

Рим. Затем – Париж. И там, и там в повседневном окружении сохранились действительно старые, если не сказать древние, граффити и отметины. Их присутствие в визуальном поле много добавляет в психоэнергетическом восприятии города930930
  ZimnaKrew, уличные художники. Интервью авторов статьи, июль 2018 г.


[Закрыть].