Текст книги "HistoriCity. Городские исследования и история современности"

Автор книги: Оксана Запорожец

Соавторы: Борис Степанов,Кирилл Левинсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Обращает на себя внимание и то, что ключевую роль в облике города Ребман отводит личностям и социальным группам, тогда как институции отступают на второй план. Например, при описании различных факультетов он дает прежде всего психологические портреты профессоров, и лишь в дополнение к ним – характеристику университетских учреждений. При этом и в портретировании преподавателей панегирический тон соседствует с остросатирическими зарисовками, недвусмысленно свидетельствующими о мировоззренческих предпочтениях просвещенного рассказчика. Вот, например, яркий фрагмент из характеристики ведущего эрлангенского теолога Зайлера:

Если будете когда-либо в Эрлангене, то, если возможно, не упустите случай слышать, как сей муж произносит проповедь. Таких благочестивых жестов, глубоких воздыханий и прочего, что, на вкус Якоба Шп…374374
  Имеется в виду Филипп Якоб Шпенер (1635–1705), один из родоначальников пиетизма, считавший, что главной задачей проповеди является не демонстрация риторического и эстетического совершенства, а эмоциональное воздействие на паству, апеллирующее к «внутреннему человеку».


[Закрыть], принадлежит к настоящей проповеди, Вы, верно, никогда еще не видали. Прибавьте сюда еще и походку сего мужа, и то обстоятельство, которое в глазах толпы служит величайшим доказательством сердечного благочестия, а именно что постоянно видны только белки глаз, и Вы легко догадаетесь, что обыватели превозносят его до небес, а церковь его имеет наибольшее число прихожан375375
  Ibid. S. 28. К приведенному пассажу непосредственно примыкает весьма насмешливое описание организованной Зайлером городской религиозной процессии, в котором также явно прослеживается антипатия рационалистически ангажированного автора к религиозной экзальтации.


[Закрыть].

Такое, как выражается сам автор, «вольнодумное описание преподавателей всех факультетов, а затем и всех существующих здесь институтов»376376
  [Rebmann J. A. G.] Briefe über Erlangen. Bd. 1. S. 26.


[Закрыть] занимает бóльшую часть третьего, четвертого, пятого и шестого писем. Пристальное внимание Ребмана к профессорам объясняется открыто высказываемым им убеждением, что именно они как публичные персоны оказывают решающее влияние на образ и репутацию университета и города: «Вообще множество институтов не всегда делает университет цветущим, но даже одно-единственное учреждение, если оно превосходно в своем роде, служит расцвету университета куда больше, нежели много менее значительных и хуже устроенных. Один человек с именем привлекает к себе больше студентов, чем многие другие, менее знаменитые»377377
  Ibid. S. 57.


[Закрыть].

Однако куда больше, чем детали повседневного быта, особенности конкретных профессоров или специфика организации университетских учреждений, Ребмана занимают отношения между различными социальными группами, прежде всего – между студентами и профессорами, с одной стороны, и студентами и горожанами, с другой. При этом ключевую роль в образе города играют два мотива – социально-критический и морально-назидательный. В первом случае город предстает как пространство социальных контрастов и конфликтов, в которых молодому человеку необходимо уметь ориентироваться, а во втором – как пространство возможностей, имеющих морально амбивалентный характер, то есть как совокупность шансов и соблазнов, которые читатель должен уметь правильно оценить на основе ясных моральных суждений.

В публицистическом нарративе автор выступает в роли незаинтересованного судьи, равно критически оценивающего различные стороны конфликтов. Так, седьмое письмо, посвященное «тону общения между профессорами и студентами», наряду с характеристиками особенностей учебного расписания и организации занятий, содержит обширные пассажи, обличающие сословную дискриминацию профессорами студентов недворянского происхождения: «Ибо так как большая часть здешних студентов состоит из сыновей местных бедняков, и власть даже самого незначительного аристократа в здешней земле исключительно велика, то Вы можете легко понять, насколько Эрланген в этом отношении отличается от прочих академий, где студент-дворянин не пользуется ни малейшим преимуществом перед студентом-бюргером…»378378
  Ibid. S. 59–60. В книге приводятся подробные описания ряда конкретных эпизодов такой дискриминации, цитировать которые здесь не представляется возможным ввиду их пространности.


[Закрыть] Не менее критически смотрит Ребман и на отношения между студенчеством и городским населением, причем мишенью для его сатирических стрел становятся в равной мере как сами студенты, так и городская администрация, стремящаяся ограничить их права в интересах горожан:

Еще без малого шесть лет назад здешняя академия была куда более посещаемой, нежели ныне, и так называемую академическую свободу – самое смешное, что только есть на Божьей земле, – здесь можно было видеть в самой полной мере. Студент мог напиваться, шуметь, всякий маменькин сынок мог по своей прихоти оскорблять, драться, и что там еще относится к этому классу развлечений, и делать это так много и так часто, как ему было угодно. […] Столкновение, произошедшее у здешних студентов с военными, дало первый повод к ограничению, превратившему студента в самого несвободного человека на Божьей земле. Для меня незабвенны мудрые слова доброго Александра: «Я бы охотнее предпочел иметь в Эрлангене немного воспитанных студентов, чем много невоспитанных». По этой причине он издал законы, которые должны были вернуть студентов в соответствующие границы и именно поэтому должны были быть строгими. […] Тут кинулись из одной крайности в другую. Если прежде студент мог всю ночь болтаться по кабакам и своим неразумным криком тревожить сон всякого горожанина, то теперь ровно в половине одиннадцатого, а часто и раньше, без всякого предупреждения, не обращая внимания на то, не мог ли он просто на мгновение забыться, его хватали и волокли на гауптвахту или в карцер. Та же участь ждала его при одном только слове, слишком громко произнесенном на улице. […] Ему было отказано даже в невинном удовольствии, находясь у себя в комнате, затянуть вместе с несколькими добрыми друзьями застольную песню или поиграть на музыкальном инструменте379379
  [Rebmann J. A. G.] Briefe über Erlangen. Bd. 1. S. 61–63.


[Закрыть].

В восьмом письме, посвященном академическим законам и академической полиции, просвещенной критике тоже подвергаются в равной мере и чрезмерная строгость полицейских правил, и те распространенные в среде студентов и расцениваемые как угроза общественному порядку обычаи, против которых эти полицейские меры направлены (в частности, практика дуэлей)380380
  См.: Ibid. S. 68–69.


[Закрыть].

Напротив, морально-назидательный нарратив строится как наставление старшего, обремененного жизненным опытом (имплицитный автор «Писем…» явно старше 25-летнего Ребмана), юному неискушенному новичку. При этом все коммуникативное пространство за пределами собственно университетских институций описывается как своего рода «приготовительная школа» жизни. Именно этот воспитательный интерес, наряду с интересом социологическим, побуждает Ребмана уделить большое место общественным увеселениям, которым посвящено девятое письмо:

Вы простите мне, что я говорю в этих письмах и о развлечениях эрлангенцев, тем более что именно таким образом можно лучше всего узнать дух какой-либо нации, а значит, и дух жителей какого-либо города. В университетском же городе этот предмет тем интереснее, так как здесь находится множество молодых людей, которые почти все свое время проводят в погоне за радостями и в отношении которых вовсе не безразлично, есть ли у них возможность приобщиться к удовольствиям более уточненным и благородным, или же нет, так как в последнем случае они часто подвергаются искушению предаться удовольствиям диким и неистовым, за которые потом зачастую расплачиваются в течение многих лет. Я должен откровенно признать, что в этом отношении Эрланген имеет много преимуществ перед другими академиями. Богатый и состоятельный студент имеет здесь достаточно возможностей развлечься за свои деньги, и имел бы их еще больше, если бы царящая здесь провинциальная косность не отравляла некоторые удовольствия381381
  Ibid. S. 76.


[Закрыть].

Примечательно, что на первое место, как наиболее необходимые, Ребман ставит «удовольствия прекрасной природы»382382
  Ibid. S. 77.


[Закрыть] и дает эмоциональные описания наиболее красивых ландшафтов за пределами города (в частности, уже упоминавшихся окрестностей Радсберга383383
  Ibid. S. 78–79.


[Закрыть], а также пещер близ Мюггендорфа384384
  Ibid. S. 158–171.


[Закрыть]), явно ориентированные на эстетику английского ландшафтного парка. В сравнении с ними городской регулярный парк предстает даже внешне малопривлекательным, а его эстетическая ущербность усугубляется также и опасностью столкновения с морально сомнительными ситуациями:

В самом Эрлангене каждому открыт для прогулок придворный сад. Он довольно велик и разбит во французском стиле. Теперь с ним произвели странное преобразование, так что отдельные части его без изменения общего плана превращены в небольшие так называемые английские лабиринты, чьи дорожки, однако, так тесно расположены на небольшом пространстве, что приходится двигаться по змеиным извивам и подвергаться опасности головокружения. […] Впрочем, женский пол высшего и среднего сословия, похоже, не питает никакой склонности к прогулкам, и прекрасный обширный сад очень редко им посещается, во всяком случае, он пустеет, как только начинает темнеть, и тогда прекрасный променад превращается в место скопления продажных женщин, а прогуливающийся всякое мгновение рискует наткнуться на не слишком деликатную группу о четырех ногах – неприятность, которой, конечно, следует избегать385385
  [Rebmann J. A. G.] Briefe über Erlangen. Bd. 1. S. 80–81.


[Закрыть].

В пределах городского пространства важную роль играют прежде всего различные места собраний, предоставляющие возможности для общественных развлечений. Описывая соответствующие локусы – городской клуб386386
  Ibid. S. 81–84.


[Закрыть], бальный Редутный зал387387
  Ibid. S. 84–85.


[Закрыть], концертный зал общества «Гармония»388388
  Ibid. S. 85–86.


[Закрыть], городской театр389389
  Ibid. S. 86–91.


[Закрыть], – автор постоянно обращает внимание адресата прежде всего на представляемые ими возможности для светского общения и приумножения социального капитала посредством знакомств, тогда как эстетическая составляющая и здесь оценивается невысоко. Например, о клубе говорится: «Приезжий может здесь в течение одного дня познакомиться с уважаемыми людьми со всех концов Эрлангена, и каждому студенту можно посоветовать попытаться стать членом этого клуба, тем более что взносы совсем невелики, и от него одного зависит пользоваться этим развлечением так экономно, как ему угодно»390390
  Ibid. S. 83–84.


[Закрыть].

Однако наиболее яркое выражение морально-назидательный аспект сочинения Ребмана получает в письмах, где освещаются две стороны частной жизни горожан, таящие наибольшую опасность для молодого студента, – эротически-матримониальный и финансовый. Десятое письмо целиком посвящено описанию предоставляемых Эрлангеном возможностей для флирта391391
  Заголовок письма кокетливо обозначает пикантную тему двумя французскими словами: Galanterie und Paillardise, то есть «любовные приключения и распутство».


[Закрыть], причем автор постоянно балансирует между сентименталистской фривольностью в духе прозы Стерна и назидательностью в духе протестантской воспитательной литературы для юношества. С одной стороны, в эстетическом плане именно облик и манеры эрлангенских девиц принадлежат к числу важнейших черт, положительно характеризующих образ города; с другой стороны, в нравственном отношении они скорее служат предметом негативной оценки:

Эрлангенские девицы весьма хороши собою и изящны, и, что меня всегда удивляло, даже девицы низших сословий здесь куда начитаннее и образованнее, нежели их сестры в Гёттингене и Йене. И хотя в целом я не присудил бы им первенство по красоте в такой же мере, как обитательницам Бамберга или Нюрнберга, все же нужно быть, право, весьма привередливым, чтобы не найти в Эрлангене хоть нескольких девиц, которые бы понравились. Но ах! сколь мало встретишь между ними неиспорченных детей природы! […] Здесь, едва только девица вступит в пору цветения, вокруг нее начинают виться сотни мотыльков, она из сотен уст не слышит ничего, кроме похвал своей красоте, читает чувствительные романы, а вскоре и сама начинает их разыгрывать. Тогда прощай, добродетель и невинность, и добрая девица становится по меньшей мере кокеткой392392
  [Rebmann J. A. G.] Briefe über Erlangen. Bd. 1. S. 97.


[Закрыть].

Еще больше достается замужним дамам: «[…] хотя здесь и немного молодых и богатых дам, которые могут – в Нюрнберге, верно, есть такие случаи – содержать своих любовников за наличные деньги, но в женах, нарушающих супружескую верность по соображениям грубой выгоды или грубого же сладострастия, а равно и в мужьях, терпеливо носящих на голове свои украшения, здесь тем не менее нет недостатка»393393
  Ibid. S. 98–99.


[Закрыть]. Ребман не без проницательности изображает именно особенности матримониальных отношений как характерную черту университетского города: при наличии нескольких сотен студентов, находящихся в городе заведомо временно, между ними и горожанами неизбежно возникает конкуренция за женщин, причем первые стремятся, по возможности, избежать взятия на себя серьезных обязательств. «Думаю, я не заблуждаюсь, – замечает он, – усматривая в этих столкновениях из‑за ухаживаний главное основание антипатии, которая здесь, как и в других академиях, господствует в отношениях между сыновьями бюргеров (наделяемыми презренным прозвищем «гнотов») и студентами»394394
  [Rebmann J. A. G.] Briefe über Erlangen. Bd. 1. S. 105.


[Закрыть]. Это соперничество находит отражение и в тех искушениях, с какими сталкиваются студенты в финансовой сфере, в частности, в необходимости непомерных расходов на платье: «Студент, прежде мало обращавший внимание на свое платье, тем более вынужден теперь зачастую тратить на него много больше, чем позволяют ему его сословие и достаток, если хочет привлечь хоть какое-то внимание и быть допущенным в более или менее приличные общества»395395
  Ibid.


[Закрыть]. При этом особый отпечаток на облик города налагает своеобразное состязание в роскоши между студентами и местными обывателями: «Страннее же всего то, что в отношении роскоши сыновья бюргеров стремятся подражать студентам. Стоит только явиться новой моде, новому покрою шляп или чему-то в таком роде, как в следующее воскресенье мы уже видим, как многие сыновья ремесленников тоже этим щеголяют. Верите ли, я уже видал иных учеников сапожника или закройщика в шляпах и с часовыми цепочками a la Wedgwood! Обычно, впрочем, какая-нибудь другая необходимая часть одежды отсутствует, или же покрой шляпы настолько дурен, что все в целом образует плохой ансамбль и выглядит довольно нелепо»396396
  Ibid. S. 114.


[Закрыть]. Наконец, существенную роль в образе Эрлангена в связи с проблемами личного хозяйства студентов играет у Ребмана еврейская тема: более половины (10 страниц!) одиннадцатого письма, посвященного теме роскоши, отведены под описание злокозненных трюков, какими заманивают в свои сети наивных студентов евреи-ростовщики397397
  Ibid. S. 121–129.


[Закрыть].

Как видно из изложенного, у Ребмана определяющую роль в образе городского пространства, в отличие от загородного, играют не визуальные, а коммуникативные компоненты, и моральная и утилитарная прагматика в его повествовании явно преобладает над эстетикой. Примечательно также и полное отсутствие у Ребмана интереса к историческому измерению образа города: временной горизонт его наблюдений не выходит за рамки интервала в 10–15 лет и касается главным образом изменений, произошедших за это время в студенческом обиходе, тогда как влияние более отдаленного исторического прошлого на облик Эрлангена находится вне поля его зрения.

Романтический нарратив: город как пространство переживания

Совершенно иначе выглядит Эрланген в описании, вышедшем в свет всего на девять лет позже «Писем…» Ребмана и представляющем собой образец другого протожанра, подготовившего появление путеводителей, – путевого справочника, сочетающего в себе черты научного сочинения и практического руководства. Книга, озаглавленная «Историко-топографически-статистическое описание Эрлангена и его окрестностей с наставлениями и правилами для студентов», вышла в эрлангенском издательстве «Пальма» в 1812 г., а автором ее был немецкий историк, географ и англист Иоганн Христиан Фик (1763–1821). В отличие от Ребмана Фик отнюдь не был дебютантом: ко времени написания этой книги он уже 15 лет занимал должность преподавателя английского языка и профессора истории и географии в Эрлангенском университете и имел на своем счету целый ряд изданных сочинений, имевших немалый коммерческий успех. Среди них были не только многократно переиздававшаяся «Практическая английская грамматика для немцев обоего пола» (первое изд. 1793)398398
  Fick J. Ch. Praktische englische Sprachlehre für Deutsche beyderley Geschlechts. Erlangen, 1793.


[Закрыть] и множество переводов с английского (в том числе двухтомное сочинение знаменитого ориенталиста Уильяма Джонса «Исследования об истории и древностях, искусствах, науках и литературе Азии»399399
  Jones W. Abhandlungen über die Geschichte und Alterthümer, die Künste, Wissenschaften und Literatur Asiens. 2 Bde. Riga, 1795.


[Закрыть]), но также и обновлявшийся чуть ли не ежегодно и выдержавший к 1804 г. не менее пяти изданий «Карманный справочник для всякого рода путешествующих по Германии»400400
  Fick J. Ch. Taschenbuch für Reisende jeder Gattung durch Deutschland auf das Jahr 1795. Erlangen, 1795. (Сохранились также версии на 1800, 1801 и 1802 гг.)


[Закрыть], и путевые заметки «Мое новейшее путешествие по воде и по суше, или Фрагмент из истории моей жизни» (1807), вошедшие в историю немецкой культуры благодаря тому, что в них автор впервые ввел в обиход географическое понятие Fränkische Schweiz (Франконская Швейцария)401401
  Idem. Meine neueste Reise zu Wasser und Land oder ein Bruchstück aus der Geschichte meines Lebens. Erlangen, 1807.


[Закрыть], и насчитывающий более 500 страниц «Новый справочник для всякого рода путешествующих по Германии и граничащим с нею странам или верный проводник по всем немецким дорогам и главным дорогам соседних стран с приложением большой почтовой карты» (1809)402402
  Idem. Neues Handbuch für Reisende jeder Gattung durch Deutschland und die angränzenden Länder oder der treue Führer auf allen deutschen und den Hauptstrassen der benachbarten Länder: nebst einer großen Postkarte. Nürnberg, 1809.


[Закрыть]. Поэтому в лице Фика мы имеем совершенно иную перспективу осмысления городского пространства, нежели у Ребмана: он смотрит на город одновременно глазами исследователя и глазами представителя университетской корпорации.

Как нетрудно заключить уже из заглавия, основным адресатом справочника являются (будущие) студенты. Более того, разъясняя свои цели в предисловии, Фик, подобно Ребману, прежде всего указывает на морально-воспитательное назначение справочника:

Всякий непредвзятый, доброжелательный судья этого небольшого сочинения признает, что я вполне достиг цели, поставленной мною при его создании, – познакомить учащегося у нас юношу со всем, что могло бы ему пригодиться в каком-либо отношении во время его академической карьеры. При моем многолетнем и детальном знакомстве со студентами и их образом жизни я слишком часто замечал, что большинство вменяемых им в вину ошибок совершаются ими в силу незнакомства с окружением, в котором они находятся; что часто одна такая ошибка влечет за собою множество других и даже совершенную порчу молодого человека. Большая часть изложенных здесь правил, с незначительными изменениями, подходит почти для всех немецких университетов403403
  Idem. Historisch-topographisch-statistische Beschreibung von Erlangen und dessen Gegend mit Anweisungen und Regeln für Studirende. Erlangen, 1812. S. X–XI.


[Закрыть].

Однако студенты не являются единственным адресатом Фика; в равной мере апеллирует он к самим жителям Эрлангена, причем не только к их практическим запросам, но и к их локально-патриотическим чувствам: краткий экскурс в историю города призван «послужить доказательством любви и привязанности, какие я по многим причинам питаю к моим добрым согражданам»404404
  Ibid. S. XI–XII.


[Закрыть], описание города и окрестностей «будут полезны не только для учащихся, но даже и для местных жителей», а описание промышленности «докажет, каким был наш город прежде, как сильно пострадал он от обстоятельств времени и как тесно связано ныне благосостояние горожан с благосостоянием университета»405405
  Ibid. S. XII–XIII.


[Закрыть]. Таким образом, автор стремится одновременно создать образ города, привлекательный для студентов, способствовать возможно более лояльному отношению к ним своих сограждан и предоставить набор сведений, могущих оказаться полезными как тем, так и другим.

В соответствии с этим кругом задач строится и композиция справочника, весьма детально отраженная в оглавлении. Справочник разделен на три части: введение содержит краткий очерк истории города, первый отдел посвящен городу и его жителям, а второй – университету. Первый отдел поделен на три главы «Топографическое положение», «Промышленность и ремесла» и «Общественная жизнь в Эрлангене и окрестностях», а второй, примерно равный по объему, содержит единственную главу «Наставления для новоприбывших студентов». В отличие от «Писем…» Ребмана, у Фика информация дана в максимально удобной для практического использования форме: книга легко помещается в карман, все главы снабжены подробнейшей росписью содержания, а в конце вклеены два раскладных приложения – гравированный план города и окрестностей и оформленное в виде таблицы расписание прибытия и отправления почтовых карет и омнибусов. Примечательно и то, что визуальный образ города с самого начала сопровождает описание: на фронтисписе помещена гравюра, представляющая вид города с южной стороны. Присмотримся теперь к тому, как выстраивается образ города в различных перспективах, обозначенных в оглавлении.

В кратком изложении истории Эрлангена, изобилующем ссылками на документы и именами лиц, внесших в эту историю свой вклад, четко выделяются два момента. Во-первых, история эта делится на две фазы (древнюю и новую), разделенные событием, определившим и современный автору облик города, и его место в локальном политическом и экономическом контексте, – прибытием французских переселенцев-гугенотов. Описание первой фазы строится в основном вокруг сложных перипетий, связанных с переходом города из-под власти одного местного правителя под власть другого, причем именно постоянное вовлечение города в междоусобные распри подается как главное препятствие к его расцвету в ранний период истории. Вторая фаза изображается прежде всего как история строительства, планировки и перепланировки Старого города (причем довольно детально описывается процесс возведения конкретных зданий, определяющих внешний облик города, в частности дворца, церквей и башен), а также как описание двух ключевых событий, определивших превращение города в значимый политический и культурный центр – перемещение университета из Байрейта в Эрланген (история университета описывается здесь главным образом с точки зрения ее влияния на изменение облика города406406
  Fick J. Ch. Historisch-topographisch-statistische Beschreibung von Erlangen und dessen Gegend mit Anweisungen und Regeln für Studirende. S. 37–41.


[Закрыть]) и масштабную застройку Нового города. Важную роль в описании новой истории играют и другие события, решающим образом повлиявшие на его нынешний вид, например пожар 1703 г., потребовавший перестройки целых кварталов, в результате чего Старый и Новый город соединились в одно целое407407
  Ibid. S. 34–35.


[Закрыть], и новый массовый приток в город состоятельных французских эмигрантов в период французской революции, повлекший за собой существенное оживление городской экономики. Вот, например, характерный фрагмент, описывающий формирование Нового города:

Уже в 1688 г. по княжескому приказу для поощрения городского строительства была возведена кирпичная мастерская, впоследствии снесенная. Вновь заложенный город окружили палисадниками. 4 августа 1694 года роскошно отстроенная так называемая Мартеллова мельница полностью сгорела. […] В 1703 г. Новый Эрланген получил наименование Христиан-Эрланг. В этом году из‑за военных столкновений многие беженцы переселились в другие места, особенно в Брауншвейг. В 1707 г. были построены водонапорная башня и большие фонтаны в дворцовом саду, и в том же году сгорела Оружейная мельница. 18 июня 1713 г. начали возведение в Христиан-Эрланге таможни. В 1716 г. начали класть булыжную мостовую на главной улице408408
  Ibid. S. 41–42.


[Закрыть].

Здесь историческое повествование как бы изображает постепенное формирование городского пространства в его границах и его внутренней структуре.

Описание топографии города четко делится на два плана – естественно-научный и культурно-топографический. В первом ключевую роль играют взаимосвязь городской среды и природных условий (климата, почвы, характера рельефа и т. п.) прежде всего с точки зрения здоровья: средоточием главы является параграф «Медицинская топография», имеющий своей целью опровергнуть мнение об Эрлангене как городе с неблагоприятным климатом, способствующим возникновению грудных болезней, и доказать, что «[у] города весьма полезное для здоровья расположение, и способ застройки соединяет с внешней элегантностью такую целесообразность, что с этой стороны житель его может быть уверен в крепком здоровье и большой продолжительности жизни»409409
  Fick J. Ch. Historisch-topographisch-statistische Beschreibung von Erlangen und dessen Gegend mit Anweisungen und Regeln für Studirende. S. 52.


[Закрыть]. Любопытно, что в обосновании этого тезиса Фик прибегает к целому комплексу диететических и экономических аргументов. По его мнению, распространение грудных болезней порождено сочетанием нездоровых условий труда местных ремесленников и рабочих (прежде всего чулочников)410410
  Фик отводит целых две с половиной страницы под описание типичного дня эрлангенского ремесленника – см.: Ibid. S. 56–58.


[Закрыть] с особенностями местного питания, прежде всего с потреблением пива:

Обычные напитки – вода и пиво. Первая, которую в течение всей недели пьют бедняки, берется из артезианских колодцев, содержит незначительное количество железа, но очень бедна углекислотой и кальцием, вследствие чего очень пресна на вкус и не утоляет жажды. Тем большей любовью благодаря наличию последнего свойства пользуется пиво, и так как оно здесь по большей части тоже хорошее, но иногда слишком крепкое, каковы, например, привозимые из окрестностей Бамберга сорта, настаиваемые на бражных дрожжах и приобретающие благодаря наркотическим добавкам противоестественную крепость, то неудивительно, что фабричные рабочие, скудно питающиеся в течение многих дней, позволяя себе потреблять оное по праздникам, приходят в сильное возбуждение и разгорячаются, а происходящее вслед за этим переохлаждение становится источником разных болезней, в особенности грудных411411
  Ibid. S. 58–59.


[Закрыть].

Из этих соображений вытекают и диететические рекомендации автора: «Не пить никакого иного пива, кроме обычного простого городского, поскольку всякий крепкий напиток, особенно из‑за сухого климата, очень вреден. От бренди лучше вообще воздержаться, здесь это просто яд. В сырые, дождливые дни рекомендуется бокал вина»412412
  Ibid. S. 61.


[Закрыть].

Описание культурной топографии Эрлангена в книге Фика, в отличие от «Писем…» Ребмана, с самого начала отчетливо эстетически акцентировано и направлено на выявление своеобразной физиогномики города:

Кто однажды видел Эрланген изображенным пусть даже на самом плохом рисунке, всегда узнает его, ибо башни его имеют в себе особенно много характерного. С запада и юго-востока открывается самый красивый вид на него; ибо зритель видит перед собою простертый во всю длину город, а за ним горы, вследствие чего возникает иллюзия, будто вся полоса земли от города до гор занята городскими домами. Самые лучшие точки для обзора – в саду центрального заведения в Альтерланге, на холмах Бюхенбаха, посредине пути в Брук чуть справа, а также за старогородским стрельбищем на Замковой горе413413
  Ibid. S. 62.


[Закрыть].

Вслед за общими сведениями и обозначением основных принципов застройки города («город целиком состоит из четырехугольников, причем таким образом, что все дома, выстроенные по большей части фахверком, легко, но удобно и полезно для здоровья, имеют два этажа, за исключением Главной улицы, где угловые дома на обоих рынках, Главном рынке и Французском или Дровяном рынке, а равно и выходящие на Главную улицу в прилегающих к ним северных и южных квадратах, четырехэтажные»414414
  Ibid. S. 63.


[Закрыть]) следует детальное описание всех сколько-нибудь примечательных общественных зданий, выстроенное как экскурсионное, то есть как описание движения по маршруту с обозначением тех зданий, которые движущийся наблюдатель видит в определенных сегментах зрительного поля: «Мы проходим дворец насквозь и оказываемся перед песчаной площадкой, в центре которой находится большой фонтан и бассейн […] Правую сторону площади замыкает новое массивное двухэтажное здание c недостроенной крышей, предназначенное прежним прусским правительством под кабинет естественной истории или музей […] Напротив него массивная оранжерея […] За оранжереей мы входим в своего рода английский сад […]»415415
  Fick J. Ch. Historisch-topographisch-statistische Beschreibung von Erlangen und dessen Gegend mit Anweisungen und Regeln für Studirende. S. 65.


[Закрыть], и т. д. Управление движением и взглядом читателя выступает здесь главным организующим принципом повествования, при этом сообщение точных данных (например, размеров зданий в футах) чередуется с эстетическими оценками; так, о городском саде говорится, что «самые красивые его части – две роскошные липовые аллеи», а о находящейся в центре его статуе маркграфа Георга Вильгельма, что она «в целом весьма хорошо изваяна из красивого песчаника и нравилась бы еще больше, если бы идея ее не была слишком грубой для человека гуманного»416416
  Ibid. S. 66.


[Закрыть]. Предлагаемый в следующей главе перечень практикуемых в Эрлангене промышленных и ремесленных производств тоже не носит лишь протокольно-статистический характер, но имеет своей целью обращение внимания читателя, мало знакомого с городом, на самые качественные и наиболее характерные для данного региона товары: упоминаются, например, зеркала фабрики братьев Фишер, «востребованные по всей Германии»417417
  Ibid. S. 75.


[Закрыть], «пряники, ничем не уступающие знаменитым нюрнбергским»418418
  Ibid. S. 76.


[Закрыть], и хирургические инструменты, рассылаемые изготовителем «по всему миру, даже в Россию»419419
  Ibid. S. 78.


[Закрыть].

Существенно отличается от виденной нами у Ребмана и предлагаемая в справочнике картина общественной жизни города. Прежде всего стоит отметить, что, в отличие от автора «Писем…», Фик не просто описывает уклад и взаимоотношения разных социальных и сословных групп, но конструирует локальную идентичность, «эрлангенский характер», причем опирается при этом именно на историю города. По его мнению, три главных фактора, конституирующие локальный характер, – это наличие университета, фабрик и этническая и конфессиональная неоднородность населения:

Студенты, будучи в постоянном соприкосновении со значительной частью местных жителей, воздействуют на всю массу людей, делая их куда более свободными от предрассудков и в целом более здравомыслящими, говорящими и судящими о большинстве вещей лучше, нежели можно обычно услышать в городах с таким же населением. Но общение с учеными и учащимися имеет, с другой стороны, тот недостаток, что многие из горожан становятся так называемыми многознайками и проникаются самоуверенностью, отвергая и многое такое, что не является предрассудками, и что многие копируют жизнь и образ действий юношей, во вред им и самим себе. К этим основам характера эрлангенцев нужно прибавить еще одно обстоятельство […] Большая часть жителей – чужаки, которые прибыли со всех четырех сторон света и принесли с собою различные нравы […] В силу этой совокупности причин мы находим эрлангенца, в общем, образованным, любящим общество и не страдающим односторонностью. […] Он в высокой степени склонен к благотворительности и сострадателен и стремится словом и делом облегчить несчастье ближнего […] Жить вблизи него приятно, поэтому всякий, кто пробыл среди нас хоть недолго, очень неохотно расстается с Эрлангеном. Но эти же добродетели имеют и теневую сторону. Общительность легко порождает легкомыслие и наклонность к удовольствиям, образованность часто оборачивается лжеобразованностью и склонностью к осуждению, а добросердечие, с каким легко прощаются чужие грехи, делает редкими и угрызения совести по поводу своих собственных420420
  Ibid. S. 80–82.


[Закрыть].

В соответствии с этой общей характеристикой городской атмосферы развертывает Фик и детальное описание имеющихся в городе более или менее стабильных институционализированных сообществ, от двора маркграфини421421
  Fick J. Ch. Historisch-topographisch-statistische Beschreibung von Erlangen und dessen Gegend mit Anweisungen und Regeln für Studirende. S. 84.


[Закрыть], клубного общества «Гармония»422422
  Ibid. S. 85–90.


[Закрыть] и масонских лож423423
  Ibid. S. 93.


[Закрыть] до музыкальных кружков424424
  Ibid. S. 91–93.


[Закрыть], клуба бильярдистов и просто застольных компаний425425
  Ibid. S. 93–94.


[Закрыть]. Заметим, что, в отличие от Ребмана, пользу для студента от пребывания в подобных обществах Фик видит не в приумножении социального капитала, а в изучении людей и обогащении жизненного опыта:

Слишком часто студент в университете упускает возможность накопить знания о людях, познакомиться с характером различных классов народа, распознать свойственное им хорошее и дурное […] Чтобы в качестве государственного служащего применять на практике накопленные теоретические познания, требуется знание людей, а ему научаются не из книг, но в общении с людьми, и притом в таком общении, где человек говорит и действует совершенно открыто. Для этого в университете предоставляются наилучшие возможности, и притом так, что учеба от этого вовсе не страдает426426
  Ibid. S. 94–95.


[Закрыть].

Нетрудно увидеть, что морально-воспитательная составляющая путеводителя направлена здесь в совершенно иное русло, чем у Ребмана: город предстает как пространство опыта, в котором гедонистический и образовательный аспекты оказываются неразделимы.