Текст книги "HistoriCity. Городские исследования и история современности"

Автор книги: Оксана Запорожец

Соавторы: Борис Степанов,Кирилл Левинсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Итоги: обретение городской памяти

Отметим главные этапы пробуксовки прежних «красных» и формирования новых, культурных или национал-автономистских, моделей советской исторической памяти после «разоблачения культа личности», и, наконец, укажем на меняющуюся роль городских юбилеев в этом общеисторическом контексте. Начатая еще в 1950–1960‑е гг. (и прямо поощряемая новыми властями после отставки Хрущева) борьба за сохранение памятников изменила место интеллектуалов и интеллектуальных сообществ в производстве специфически советских локальных и городских образов прошлого578578
  Донован В. «Идя назад, шагаем вперед»: краеведческие музеи и создание местной памяти в Северо-Западном регионе. 1956–1981 // Антропологический форум. 2012. № 16. С. 379–402; Историческое краеведение Урала как фактор формирования гражданской идентичности / под ред. Г. Е. Корнилова, Г. А. Кругликовой. Екатеринбург, 2017. С. 40–43.


[Закрыть]. Рост в условиях позднего социализма спроса на историческое краеведение (в том числе в школах, домах пионеров и на туристических станциях), занятия историей и археологией «родного края» в разных регионах страны сформировали более массовый и когерентный механизм связи академических историков и археологов и местных «общественников» (учителей-энтузиастов, музейных работников, реставраторов, краеведов и любителей старины), который отличался от того, что складывался в 1910‑е гг. или в краеведческом движении 1920‑х. Переломом стала середина 1960‑х гг. с появлением республиканских обществ охраны памятников и культуры под патронажем части новой партийной региональной элиты.

В 1970–1980‑е гг. в плане городской и региональной памяти и для археологов, а также краеведов «неформального толка» («слева»), и для поклонников Владимира Солоухина, Ильи Глазунова или «русской партии» («справа») дореволюционное наследие оказалось одной из важнейших форм групповой, «интеллигентской» и одновременно общегражданской, городской идентификации. Обязательные еще в 1950‑е гг. отсылки к революционному пролетариату дополняются и постепенно, по сути, сменяются более сложными версиями исторической преемственности. Именно сформировавшиеся в первые два десятилетия ХХ в. более пестрые, то общедемократические («обывательские»), то прямо аристократические исторические образы городов (в частности, «Старый Петербург» и «прежняя Москва») оказались уже в эпоху перестройки востребованными в качестве исходной инстанции производства новой исторической памяти в условиях неизбежных и радикальных перемен579579
  Характерная книга времен перестройки (не из перепечаток «старого»): Засосов Д. А., Пызин В. И. Из жизни Петербурга 1890–1910‑х годов. Записки очевидцев. Л.: Лениздат, 1991. Эти мемуарные заметки юриста и инженера-путейца в литературной обработке М. Е. Абелина публиковались ранее в журнале «Нева» (1987–1989 гг.) под названием «Пешком по старому Петербургу». См. материалы обширного исследования: Гладарев Б. Историко-культурное наследие Петербурга: рождение общественности из духа города // От общественного к публичному / под ред. О. Хархордина. СПб.: Издательство ЕУСПб, 2011. С. 70–304.


[Закрыть].

Так или иначе, уже к середине 1980‑х прежний формат исторической памяти в региональном и местном, а также городском измерении весьма заметно поменялся даже по сравнению с началом 1960‑х гг. Главным результатом этого тихого ревизионизма стало то, что к середине 1980‑х гг. для исторического сознания советского общества, если можно говорить о нем в целом, сам советский период, отсчет от 1917 г. перестали быть главным и непреложным фактором любых исторических оценок. В этом процессе «историзации» свою роль сыграли деятельность государственных органов и СМИ, обществ охраны памятников, музеев и библиотек, профессионализация краеведения, рост исторической культуры и самосознания местной интеллигенции и искусствоведческая литература, рассчитанная на широкую аудиторию580580
  См.: Голотин И. В. Государственная политика в области охраны памятников истории и культуры в 1953–1985 гг.: по материалам Ярославской области: дис. … канд. ист. наук. Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова. Ярославль, 2011; Свичкарь И. Г. Деятельность государственных органов власти и общественных организаций по сохранению историко-культурного наследия на Южном Урале в середине 1960‑х – начале 2010‑х годов: по материалам Челябинской области: дис. … канд. ист. наук. Челябинской государственной академии культуры и искусств. Челябинск, 2014; и др.


[Закрыть]. Краеведение в 1970‑е начинает отвоевывать себе позиции в музейном деле и в педагогике, хотя до массового внедрения в среднюю и гуманитарную высшую школу (как после 1991 г.) дело еще не доходило581581
  О музеях в советском городском контексте (на примере Украинской ССР): Буланый И. Т., Явтушенко И. Г. Музей на общественных началах. М.: Профиздат, 1985; авторы отмечали, что более 70% таких музеев были историко-краеведческими.


[Закрыть].

За сорок послевоенных лет городские юбилеи значительно поменяли свой формат. Если в 1940‑е гг. они были просто локальными привязками общегосударственного прошлого, то уже с середины 1950‑х начинает возрастать их не столько городская, сколько национально-региональная специфика. Опробованный на пышном московском юбилее 1947 г. главный мотив соединения официальных заседаний (с вручением ордена городу и наград передовикам) с народными гуляньями все более дополнялся и с течением десятилетий почти заслонялся культурной, просветительской, школьно-образовательной и академической оркестровками. Создателями этой «музыки», нарратива городской – и, шире, местной – памяти оказывались не только профессиональные историки в растущем числе региональных вузов, но и архитекторы, писатели, журналисты, авторы новых путеводителей и пособий для экскурсий, библиографы и библиотекари, учителя. Они и составили основную среду переприсвоения советского (точнее – сталинского) исторического дискурса, построенного на смешении классовой борьбы и прогрессизма с имперско-государственнической общей рамкой. При этом выделенные нами в начале главы полюса «официозно-партийного» и «академического»/«общественно-краеведческого» видения прошлого в реальной механике городских юбилеев 1960–1980‑х гг. вполне могли совмещаться, как показывают «гибридные» примеры пермского партийного журналиста Назаровского или историка Тронько – заместителя Предсовмина УССР времен Хрущева и Брежнева.

Городские юбилеи за период с середины 1950‑х по середину 1970‑х гг. не только окультуриваются, но заметно академизируются: роль историков в их подготовке и проведении в целом возрастает. «Театрализованные представления» про княжеских дружинников или декабристов в рамках городских юбилеев из разовых постановок становились частью рутинных практик составления исторических очерков, выставок, сборников документов и библиографий, издания массовых фотоальбомов и литературно-художественных альманахов. Культмассовая составляющая городских юбилеев уступает более серьезной историко-просветительной или памятниковедческой работе: к «дате» не только проводятся концерты и празднества с историческим уклоном, но и систематически читаются лекции на предприятиях и в школах, готовятся новые путеводители, а также серьезные сборники документов и очерки городской истории. Юбилейные кампании советских лет часто вводят исторические сюжеты в ткань повседневности, от туристических объектов до расширения городской топонимики («улица 800-летия Москвы»; «проспект 200 лет Херсона» и т. п.). Но историзация эта не является исключительно парадной, и даже в рамках советского дискурса нарастает конфликтность юбилейных сюжетов: имперских и национальных, классовых и государственнических, революционных и пассеистских устремлений. С одной стороны, юбилейная память диверсифицируется: «дата», даже не оспариваемая в плане хронологии, уже не означает по умолчанию общего и единого «торжества». С другой стороны, с середины 1980‑х гг. в плоскости организационной заметен и переход от разовых/уникальных юбилеев к ежегодному празднованию Дня города (с непременным историческим компонентом).

Но, возвращаясь к отмеченному вначале парадоксу, общегородская тематика как будто не соприкасается с советскими юбилейными и просто историческими контекстами (если это не города и значимые даты в привязке к одной местности – например, Урала, Украины или Северо-Запада). Город как особый феномен в 1960–1980‑е гг. рассматривается отдельно географами, архитекторами, этнографами и лишь отчасти историками (с четкой привязкой или к периоду, как правило отдаленному, или опять-таки к региону). Город с его прошлым как будто растворялся в общих тенденциях развития «своего» региона – и, по сути, именно конец советской власти и соответствующей схематизации прошлого помог вернуть изменчивой и целостной городской истории подобающий статус, вернуться к наследию дореволюционных лет и краеведения 1920‑х гг.582582
  См. среди важных работ тех десятилетий представительный сборник статей: Город как социокультурное явление исторического процесса. М.: Наука, 1995; первое издание энциклопедии «Города России» (под редакцией географа Г. М. Лаппо в 1994 г.) и монографию: Глазычев В. Л. Провинциальная Россия. М.: Новое издательство, 2003.


[Закрыть] Это означало также проведение новых трансрегиональных и междисциплинарных сопоставлений и параллелей – когда произошла содержательная «урбанизация» прежде довольно обедненной городской истории с акцентом на ее особую хронологию, темпоральность. Результатом стали в том числе и более разнообразные, по сравнению с советскими исходными сценариями, способы юбилейной коммеморации.

Юлия Камаева
Изображение города в советских альбомах и путеводителях 1960–1970‑х годов по Золотому кольцу

Важнейшим событием в развитии историко-культурного туризма в СССР стало появление маршрута «Золотое кольцо», объединившего старые русские города. Способ изображения городского пространства и разговора о нем, представленный в публикациях, вышедших на волне послевоенного интереса к русской истории, оказался настолько влиятельным, что его отголоски можно увидеть и в современных путеводителях по Ростову Великому, Суздалю или Переславлю-Залесскому: эти издания объединяет общее представление о структуре повествования, перечне основных городских достопримечательностей и способах их описания и визуальном ряде, который должен сопровождать подобного рода тексты. Однако путеводители были не единственным жанром туристической литературы: наряду с ними знакомство с городами предлагали и специализированные фотоальбомы. В этой главе будет показано, как на волне интереса к прошлому и подъема туризма в послевоенную эпоху путеводители и альбомы по-разному работали с городским пространством.

Прошлое как объект интереса

Директор Владимиро-Суздальского музея-заповедника Алиса Ивановна Аксенова описывает в своих воспоминаниях ситуацию второй половины 1960‑х и начала 1970‑х гг. как «музейный взрыв»583583
  Аксенова А. И. История. Судьба. Музей. Владимир: Посад, 2001. С. 71.


[Закрыть]. Конечно, интерес к «старинным русским городам» начал расти еще в 1940‑е гг.584584
  Подробнее о вопросе туризма в позднесталинском СССР см. статью: Gorsuch A. «There’s No Place like Home»: Soviet Tourism in Late Stalinism // Slavic Review. 2003. Vol. 62. № 4. P. 760–785.


[Закрыть] (в частности, важные работы были написаны Н. Н. Ворониным585585
  Воронин Н. Н. Памятники владимиро-суздальского зодчества XI–XIII вв. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1945; Воронин Н. Н. Переславль-Залесский. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1948.


[Закрыть]). Но «музейный взрыв» 1960‑х был связан с резким увеличением туристического потока586586
  Статистика только по иностранному туризму: в 1956 г. – 486 тыс. иностранцев, что почти в пять раз больше, чем за весь довоенный период, в 1960 г. – 711 тыс., в 1965 г. – около 1,3 млн и т. п. (Долженко Г. П. История туризма в дореволюционной России и СССР. Ростов н/Д.: Издательство Ростовского университета, 1988).


[Закрыть] (как внутреннего, так и въездного), а также сопутствующей дифференциацией предпочтений туристов. Если до этого под словом «туризм» обыкновенно понимался спортивный отдых, например покорение горных вершин или сплав по рекам, то с 1960‑х речь идет уже в том числе и об историко-культурном туризме587587
  Подробнее об обращении к прошлому в СССР в эти годы см. статью: Haney J. The Revival of Interest in the Russian Past in the Soviet Union // Slavic Review. 1973. Vol. 32. № 1. P. 1–16.


[Закрыть]. Когда в 1968 г. в журнале «Наука и жизнь» появляется целый раздел про город Суздаль как центр туризма, в предисловии к этому разделу сообщается: «За последнее время „география“ зон отдыха несколько изменилась. Карелия и Соловецкие острова, Каргопольщина, Бухара и Хива, Суздальское „ополье“ стали конкурентами южных курортов. И чем дальше, тем больше будет расти интерес к памятникам прошлых времен, к заповедным местам флоры и фауны»588588
  Суздаль – заповедный город // Наука и жизнь. 1968. № 1.


[Закрыть].

Чтобы упорядочить стихийный поиск досугового разнообразия, возникший в стране в связи с изменением занятости населения (постепенным сокращением рабочей недели), а также развитием въездного туризма, Центральный совет по туризму и экскурсиям ВЦСПС создает новые маршруты. Так в 1967 г. появилось легендарное Золотое кольцо – единый туристический маршрут по историко-культурным достопримечательностям, по которому можно было бы вести в том числе и иностранные группы. Первые туристы совершили путешествие по Золотому кольцу в 1971 г. Путешествие по путевке от профсоюза длилось больше двух недель (18 дней), классический маршрут его был таким: Москва – Загорск – Переславль-Залесский – Ростов-Ярославский – Ярославль – Кострома – Плес – Иваново – Суздаль – Владимир – Москва589589
  Гриньков В., Землянская Н. Золотое кольцо. Отпуск за рулем. Справочник-путеводитель. СПб.: Welcome, 2008. С. 10.


[Закрыть]. Потом в этот список добавились другие города, «факультативными» местами посещения стали Александров, Углич, Радонеж, Рыбинск, Гусь-Хрустальный, Муром, Юрьев-Польский и другие590590
  См., например: Горбаневский М. В., Дукельский В. Ю. По городам и весям «Золотого кольца». М.: Мысль, 1983; Мелентьев Ю. Не за три моря. М.: Молодая гвардия, 1979; Попадейкин В., Струков В. Золотое кольцо. М.: Физкультура и спорт, 1975.


[Закрыть]. При этом опорными точками в маршруте являлись крупные города Ярославль (вокруг него – Ростов, Углич, Переславль-Залесский) и Владимир (вокруг – Юрьев-Польский, Гусь-Хрустальный, Суздаль). Не случайно, что и до сих пор именно они называются в путеводителях «столицами Золотого кольца»591591
  См.: Золотое кольцо: путеводитель / под ред. С. Ю. Богданова. 3‑е изд., испр. и доп. М.: Эксмо, 2011; «Ярославль – столица Золотого кольца». 2015. http://www.cgr.su/.


[Закрыть].

На этом фоне становится необходимым создание новой инфраструктуры для туризма: начинается строительство туристических баз по всей стране, а в 1968 г. впервые появляется специализация «Краеведение и методика организации туристско-экскурсионного дела», так как требуются специалисты для проведения экскурсий. Но туристам также необходимы источники информации о культуре и истории городов, в которые они приезжают, а значит, возникает повышенная потребность в различного рода справочной литературе и сувенирной продукции: так появляются путеводители и альбомы. Если в конце 1950‑х путеводители выходили тиражом 10 000–15 000 экземпляров, то в 1970‑е стандартный тираж – 45 000–50 000, иногда 90 000 экземпляров.

Альбомы против путеводителей: рефлексия над жанром справочника

Внешний вид «типичного» путеводителя уже говорит сам за себя: издания имеют карманный формат (стандартный вариант – 70 × 108 мм). Чтобы сориентировать читателя, на первых страницах обязательно указано назначение этих книг, и здесь можно выделить несколько функций путеводителя, к которым апеллируют авторы, по-разному располагая материал. Прежде всего существует представление о путеводителе как о тематическом справочнике по истории и архитектуре места:

Этот путеводитель – краткий справочник, с которым каждый может самостоятельно ознакомиться с древними сооружениями Ростова и его окрестностей. (…) Основная его задача – дать краткие исторические сведения о памятниках, в общих чертах охарактеризовать их архитектуру и осветить качества их великолепных фресковых росписей. Почувствовать же художественный аромат, национальное своеобразие этих памятников и чудесный колорит их красочной живописи авторы предлагают самому читателю592592
  Баниге В. С., Брюсова В. Г., Гнедовский Б. В., Щапов Н. Б. Ростов Ярославский. Путеводитель по архитектурным памятникам. Ярославль: Ярославское книжное издательство, 1957. С. 4.


[Закрыть].

При этом иногда авторы упрекают создателей «справочников» в том, что их издания не помогают ориентироваться в городе, тогда как путеводитель, по их представлениям, должен выстраивать маршрут, вести читателя за собой, устанавливая иерархию достопримечательностей:

[…] путеводитель по своей природе и предназначению должен быть составлен таким образом, чтобы вести читателя, впервые попавшего в незнакомый город, от объекта к объекту, от памятника к памятнику, с улицы на улицу и в конечном счете по городу или по его части. Именно вести, направляя то влево, то вправо, то замедляя, то ускоряя движение. Останавливаясь у наиболее примечательного, лишь упоминая менее существенное и вовсе проходя мимо чего-то второстепенного. […] При этом, конечно, оказался утраченным принцип исторической последовательности в изложении материала. Но ведь путеводитель – не учебник по истории города…593593
  Ярославль: Путеводитель / под ред. М. Г. Мейеровича. М.: Советская Россия, 1976. С. 4–5.


[Закрыть]

В этом случае путеводитель не обязан соблюдать исторический принцип изложения, подчеркивают авторы такого рода изданий, памятники в них расположены не в исторической последовательности, а в порядке, наиболее удобном для осмотра при движении по городу594594
  Воронин Н. Н. Владимир. Боголюбово. Суздаль. Юрьев-Польской. М.: Искусство, 1958. С. 9–10.


[Закрыть].

Важно, что со временем второй формат изданий начинает вытеснять первый: в переизданных путеводителях 1970‑х появляются карты (см., например, два издания путеводителя М. Н. Тюниной595595
  Тюнина М. Н. Ростов Великий: Путеводитель по городу и его окрестностям. Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1969; Тюнина М. Н. Ростов Ярославский: Путеводитель по городу и окрестностям. Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1979.


[Закрыть], вышедшие с разницей в десять лет). Также за этот период изменяется состав и значение справочной информации о городе, помещенной во всех путеводителях в самом конце в виде списка учреждений с адресами и телефонами. Перечни этих организаций разные, и это показательно. Путеводитель, если представлять его себе абстрактно, предназначен для чисто практических целей; соответственно, резонно предположить, что прагматика его использования связана с посещением достопримечательностей и удовлетворением бытовых нужд, которые могут возникнуть у человека, приехавшего в город с туристическими целями максимум на несколько дней. Однако в советских путеводителях, изданных в конце 1950‑х и в 1960‑е гг., представлены списки учреждений, о которых, исходя из такого абстрактного представления, трудно подумать, что они могли бы пригодиться путешественнику: это не только предприятия сферы обслуживания, такие как гостиницы, рестораны, кафе, или медицинские учреждения, но и спортивные общества, клубы, кинотеатры, библиотеки, магазины, рынок, отделения связи, сберкасса и городской Совет596596
  См., например: Горская Н. С., Шлионский Г. Б. Владимир и его окрестности: Краткий путеводитель. Владимир: Владимирское книжное издательство, 1959; Тюнина М. Н. Ростов Великий. 1969; Иванов К. И. Переславль-Залесский: Путеводитель. Ярославль: Ярославское книжное издательство, 1959.


[Закрыть]; при этом в списке могут быть указаны только адреса, без телефонов. Складывается впечатление, что целью создания этих разделов было обеспечить не только бытовое удобство туристов, но и репрезентацию благоустроенного во всех отношениях города, где гражданин включен во всеобъемлющую советскую государственную систему жизнеустроения, обеспечивающую ему, в частности, возможности для разнообразного проведения культурного досуга. При этом типичные бытовые и досуговые потребности заезжего туриста еще не отличаются от тех, что характерны для быта и досуга постоянного жителя, записанного в местные библиотеки и спортивные общества. В 1970‑е мы уже не встретим подобных вставок, как бы говорящих: «У нас очень культурный город!» Авторы уже помещают в справочный раздел информацию, ориентированную именно на тех, кто приехал в город ненадолго с целью осмотреть его достопримечательности: адреса музеев, их выходные дни, телефоны, транспортное сообщение с другими городами, экстренные вызовы, телефоны для справок и заказа гостиниц, столиков в кафе, билетов597597
  См., например: Попадейкин В. И., Струков В. В. Золотое кольцо. М.: Физкультура и спорт, 1975; Ярославль: Путеводитель / под ред. М. Г. Мейеровича. М.: Советская Россия, 1976; Тюнина М. Н. Ростов Ярославский.


[Закрыть].

Составители альбомных изданий598598
  Кокорин А. В. По старым русским городам: Золотое кольцо. Л.: Аврора, 1974; Кудрявцев Ф. Ф. Золотое кольцо. Л.: Аврора, 1974; Егорова М. В. Золотое кольцо. М.: Советская Россия, 1978; Десятников В. А. Переславль-Залесский. М.: Советская Россия, 1975; Пуришев И. Б. Переславль-Залесский. М.: Искусство, 1970.


[Закрыть] зачастую отталкиваются от типичных представлений о путеводителях, подчеркивая различия между справочником и альбомом. Так, М. В. Егорова пишет: «Альбом не претендует на то, чтобы быть точным путеводителем по популярному в настоящее время туристическому маршруту „Золотое кольцо“, созданному по инициативе ВООПИиК. Его назначение – дать возможность познакомиться с основными городами Золотого кольца»599599
  Егорова М. В. Золотое кольцо. С. 6.


[Закрыть]. Во вступлении к альбому «По старым русским городам» авторы отмечают, что их желанием было создание портрета того или иного старого города, поэтому они отступили от «справочного» типа изложения:

Было два пути: педантично изложить проверенные сведения или постараться, главным образом на основе личных впечатлений, передать замечательный дух старых городов, их сохранившийся облик, приводя известные факты лишь в качестве необходимого подкрепления, так, чтобы за цифрами и архитектурными подробностями не умерла романтическая сказка прошлого600600
  Кокорин А. В. По старым русским городам. С. 7.


[Закрыть].

Альбомы – это, как правило, подарочные издания, отпечатанные на хорошей бумаге (зачастую в типографиях Москвы, Любляны или Будапешта, а не в местных издательствах) и не вписывающиеся в «карманный» формат. Обыкновенно они содержат небольшие тексты об истории города (тексты могут быть на разных языках, в таком случае текст на русском более подробный, а на других – обычно английском, французском и немецком – даются summary), за которыми отдельным блоком следуют фотографии или зарисовки художников. При этом в качестве автора может быть назван только художник, как будто текст является «всеобщим достоянием» и авторство его не играет роли; исторические очерки могут выступать «сопровождением» к основному визуальному эффекту601601
  Там же.


[Закрыть].

Главной задачей изданий авторы видят эмоциональное соприкосновение с памятниками старины, создание «облика», «портрета», описание личных впечатлений, стремление «передать дух». Так, авторы альбома о Переславле-Залесском (серия «По древним русским городам») призывают «прикоснуться к живому роднику нашей истории»602602
  Десятников В. А. Переславль-Залесский. С. 10.


[Закрыть], чтобы испытать «подлинное эстетическое наслаждение»603603
  Седов А., Тельтевский П. Владимир. М.: Советский художник, 1970. С. 6.


[Закрыть].

Альбом – издание презентационное, его задача – создание визуального образа города. Он может предварять посещение, а может заменять его или служить сувениром. Естественно поэтому, что в альбомах и путеводителях публикуется разная информация и разный иллюстративный материал, о чем будет сказано ниже. Остановимся подробнее на том, как устроены путеводители и какие способы рассказа об образе города они используют.

Структура путеводителя

Путеводитель, как правило, состоит из трех базовых блоков информации: это, во-первых, историческая часть, которая может быть разделена на досоветскую историю и историю становления советской власти, во-вторых, современный город и его развитие и, в-третьих, искусствоведческий блок про основные достопримечательности. В путеводителе, организованном по тематическому принципу, эти разделы идут друг за другом, в путеводителе, стремящемся к маршрутному принципу изложения, эти типы текстов соотносятся к теми или иными архитектурными объектами, но в любом случае все три блока присутствуют604604
  Такая схема характерна не только для путеводителей, но и для наборов открыток, и для музейных экспозиций. См., например: Владимир (набор открыток). М.: Правда, 1978; Ярославль (набор открыток). М.: Правда, 1978.


[Закрыть].

Необходимо отметить особенность искусствоведческого блока: дело в том, что авторы путеводителей вынуждены комментировать идеологический разрыв, который заключается в том, что основные памятники, о которых они пишут в связи с городами Золотого кольца, – это памятники церковной архитектуры, то есть произведения, созданные по инициативе института, деятельность которого всячески осуждается советской идеологией. Конечно, этот вопрос стоит не только перед авторами путеводителей, но и перед создателями любых документов о памятниках исторического прошлого, и выход здесь был найден в приписывании создания этих памятников не институту церкви, а гению русского народа:

[…] лучшие творческие силы народа направлялись правящими классами преимущественно на строительство храмов […] Монастыри и церкви были очагами религиозного дурмана, насаждавшими в массах предрассудки и суеверия, идеи покорности и терпения. Но вместе с тем они являются памятниками культуры, свидетельствующими о высокой творческой одаренности народных мастеров, создавших замечательные образцы древнерусского зодчества605605
  Ярославль: Путеводитель / под ред. П. Г. Андреева. Ярославль: Ярославское книжное издательство, 1956. С. 11.


[Закрыть];

[…] во все времена религиозные деятели стремились использовать все достижения, все гениальные творения архитекторов, живописцев, скульпторов. Но эти памятники создавались руками народных мастеров-умельцев, по ним сейчас изучается культура Древней Руси606606
  Миловский А. С. Владимир – Суздаль. Путеводитель. М.: Профиздат, 1979. С. 4; См. также: Тюнина М. Н. Ростов Великий. С. 106.


[Закрыть].

Искусствоведческий блок насыщен терминами и представляет собой чисто профессиональное описание источников, причем зачастую его сложно воспринимать неподготовленному читателю, а словарик архитектурных и искусствоведческих терминов может отсутствовать. Особое внимание привлекают разделы, повествующие об истории и современном развитии городов, поскольку они позволяют взглянуть на город в исторической перспективе, увидеть, как формируется его образ и развивается городская среда.