Текст книги "Если бы (СИ)"

Автор книги: Оксана Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Глава 13

Ворох одежды валялся по комнате. Лина не знала, что выбрать для пикника на яхте. Все утро пыталась представить себя – Натали. Впервые завидовала умению подруги выглядеть на сто и уместно в любой компании.

В десятый раз охватила глазами кипу вещей и наконец, пожала плечами. По сути, выбирает из джинсов – джинсы. Надела любимую темно-синюю пару ровного кроя с высокой талией, а сверху льняную рубашку канареечного цвета с длинными рукавами. Заплела свободную косу, зашнуровала кеды и перебросила сумку с альбомом через плечо. Захватив под мышку кожаную куртку, взглянула в окно.

Слепящие лучи солнца разогрели чистое прозрачное небо до бледной голубизны. День обещал быть чудесным и жарким. Лина с шумом выдохнула.

Как переменчива погода в Нью-Йорке!

Она отыскала ножнички, отпорола рукава на рубашке, снова надела и подвязала на талии узлом.

Лёгкий ветер играл обрывками цветной рекламы и газет, легко разносил по тротуару и подгонял торопливые шаги. В конце квартала Лина поймала такси.

– Отель "Плаза", пожалуйста.

Зажав двадцатку, она неотрывно глядела в экран счётчика. Цифры неумолимо росли, подобно небоскрёбам по сторонам. Попыталась не думать, как подобная роскошь продырявит бюджет. Сильнее всего боялась опоздать, позволив яхте отчалить без неё. Она заставила себя смотреть в окно.

Перед помпезными красными ступенями входа, Лина задержалась. Запрокинула голову, охватила взглядом жемчужно-серую громаду.

Девятнадцать этажей разбегались по сторонам рядами узких высоких окон, будоража детские воспоминания о добром фильме с Маколеем Калкиным. На сердце потеплело. Легендарный отель, в котором останавливались и "Битлз", и Эрнест Хемингуэй, предстал воочию. И... Лина вошла внутрь.

Огромный холл купался в свете. Многоярусные хрустальные люстры зыбились в сливочном мраморе пола, разбивались сотнями бликов о зеркала и носки начищенных туфель служащих. Лина смущённо улыбнулась швейцарам в белых перчатках. Теребя ремешок сумки, осмотрелась. Над изогнутой позолоченной спинкой кресла в стиле Людовика XV увидела знакомый разлёт плечей.

– Привет! – пропела на русском, потянув владельца травянистой футболки поло за рукав.

Отложив в сторону "Нью-Йорк Таймс", Андрей Старков поднялся, одёрнул кипенно-белые бриджи на густом загаре рельефных икр.

– Василёк, привет! Я не поверил Олсену, когда он рассказал о вашей встрече!

– Я так рада! – Лина обвила крепкую шею локтем, заставляя Старкова склониться: – Безумно-безумно рада!

– Скажи, мне это кажется или в последнее время ты мне радуешься гораздо активнее? – белозубо улыбался Андрей.

– Старков, тебе часто что-то кажется! – счастливо смеялась Лина. – Отлично выглядишь, парень, настоящий американец!

– Ты тоже, прямо американская модель.

– Такая красивая?

– Скорее такая же тощая, – обхватив ладонями плечи, он её чуть отстранил: – Ты и правда исхудала.

– Ай! Буду считать это одним из твоих дурацких комплиментов, – отмахнулась Лина.

– Пусть так, – вздохнул Андрей. – Ладно, поехали. Ян прислал за нами машину.

– А где он сам?

– На яхте, где же ещё? У него там полон трюм гостей.

– Американских партнёров с жёнами?

– Именно! – засмеялся Андрей и легко взял под руку.

Сине-красно-белый флаг Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии гордо реял по ветру.

Белая стрела сорока метровой трёхпалубной яхты с женским именем «Элизабет» летела за горизонт, срезала шапки атлантических вод и отражала полированным корпусом солнечные лучи, ослепляя рыбацкие шхуны.

Лина с Андреем расположились в мягких шезлонгах на верхней палубе полуоткрытой террасы. Они наблюдали как мистер Олсен и двое американцев охотятся на марлина.

Пригубив шампанское, Лина медленно отходила от потрясения. Над пристанью вздымался плавучий дворец, именуемый Яном ласково: «Бетси». Быстроходные катера и яхты на его фоне казались игрушечными. На борту Лина потеряла дар речи. Георгианская роскошь подавляла. Полированные деревянные панели сверкали будто зеркала. Кожа на подлокотниках кресел светилась янтарём. Хрустальные канделябры тонули в красном дереве резных столиков, словно луч света в бокале бургундского.

Лина неловко отвечала на приветствие хозяина.

– Вам нравится? – высокомерно спросил Олсен.

– Неплохо, – она спряталась за спиной Старкова.

Лина предполагала, что Олсен состоятельный человек. Но не представляла до какой степени. Ступив на борт, оробела и онемела. Не имела понятия о тонкостях этикета, к которым он бесспорно привык.

Олсен представил капитана, рыжеволосого гиганта с пышными усами, познакомил с выстроенной вдоль палубы командой. Матросы открыто улыбались и походили один на другого закопчёнными квадратами лиц и светлыми щёлками глаз.

– Хотите экскурсию?

– Возможно, позже... – обронила она, цепляясь за спасительный локоть Андрея.

– Тогда пойдёмте. Мужчины играют в рыбалку на верхней палубе – дамы отдыхают сплетнями на нижней. Что предпочитаете?

– Рыбалку, – выдавила Лина, с содроганием представив себя среди «отдыхающих» дам.

– Прошу!

Сделав полукруг рукой, Олсен повёл «наверх», что означало – подняться тихим лифтом на третий этаж.

Двое щуплых мужчин в белых панамах потягивали пиво. Они лениво держали спиннинги за бортом и обсуждали бейсбольный матч. Вежливо поздоровались и вернулись к жаркому спору, пока темнокожий помощник капитана наживлял удилища.

В отличие от роскоши нижней палубы обстановка верхней дышала мужественной простотой. Лина обогнула столы с сэндвичами и фруктами, улыбнулась чайному сервизу и пузатой молочнице. Тугие струи воздуха ударили в лицо и плечи, напомнили о скорости едва ощутимой внизу. Деревянный настил пропитался солнцем, разбегался и прыгал за борт. Хотелось сбросить кеды, последовать за ним, нырнуть с головой в свежий океан!

Лина прислонила спину к подушке, взяла у Андрея новый бокал. Убрала в сторону набросок живописного рыбака и нашла под ворохом бумаги очки. Она поглядела сквозь тёмные стёкла на статную фигуру, которая возвышалась над американцами.

Белая шведка спорила белизной с яхтой, контрастировала с загаром рук. Только теперь Лина заметила, какие у Олсена красивые кисти: крупные, хорошей формы. Длинные ровные фаланги плотно и уверенно сомкнулись на удочке.

Привыкнув к дорогим, старомодным и чопорным, чуть ношенным костюмам британца, она вдруг открыла в открытом море пирата. Рискуя свалиться за борт, Олсен упёрся босой ступней в низкий поручень, подставил лицо брызгам. Он громко смеялся, на лице сверкали крепкие белые зубы. Тонкая ткань распахнутого ворота трепетала по ветру, прижималась к основанию мощной шеи.

Не донеся бокал ко рту, Лина поймала себя на мысли, что смотреть на него приятно. Ян обернулся, лениво приподнял пивной бокал, посылая тост.

– Не дашь ему сорок шесть, – заметил Андрей.

– Похоже он любит море, – задумчиво произнесла Лина.

– Я бы сказал, очень.

– Как вы познакомились?

Отхлебнув шампанское, Старков бросил косой взгляд:

– Благодаря тебе. Наверное, нужно сказать спасибо.

– За это?

– За то, что бросила.

Бокал дрогнул в руке, Лина сжала тонкую ножку. Она не предполагая, что заходит на скользкую почву.

– Я тогда бросил все, махнул на последние деньги к знакомому в Казахстан.

– Прости. Хочешь, не будем об этом?

– Да, я в норме. Хотя, так ни черта и не понял, – он осушил бокал. – Принесу ещё шампанского.

Лина поглядела Андрею вслед, пытаясь затолкать поглубже угрызения совести. Краем глаза отметила его возвращение. Она рассеянно водила карандашом по бумаге, ожидая, когда он заговорит.

– В Казахстане я метался в поисках работы. Объездил кучу контор, разослал резюме, – без перехода продолжил Андрей. – Без толку. Три месяца на подсосе, когда пришёл ответ. Не поверишь, – он хрипло рассмеялся. – Пригодился ни диплом финансиста или опыт продажника, а первое образование по чёрной металлургии. Компания «OSGC» вела в регионе разработку карьера железной руды. Там мы познакомились с Олсеном: в горячем цеху. Поговорили о том, о сём, через переводчика. Ян отказал в испытательном сроке, сразу доверил контракт, сказал: справишься – беру. Я здорово испугался, все жилы трясло, но… – он взъерошил волосы:

– Как видишь, Василина, справился.

– Конечно, справился. Всегда знала – у тебя светлая голова.

– Всегда?

– Всегда, – она подняла глаза, предчувствуя трудный разговор, но Андрей рассмеялся:

– Ладно, извини. Лирическое отступление. Последнее, так сказать. Видимо шампанское бьёт в голову не только девушкам. К тому же в Лондоне у меня подруга. Возможно, даже женюсь...

Лина вгляделась в родные черты, зная каждую морщинку у глаз, так же близоруко прищуренных. Заглянула к себе в душу. Искала отголоски разочарования, и не нашла. Ничего, только привычная ноющая наполненность, не связанная с Андреем.

– Я рада за тебя, – искренне проговорила.

– Спасибо, но хватит обо мне! Давай лучше отпразднуем твой успех! – встрепенулся Старков, сбрасывая меланхолию. – Надо же, перебралась в Нью-Йорк! Молоток! А помнишь, как всем двором мы мечтали о Киеве?

– Маленькие дома. Маленькие заботы, – Лина глядела за борт, но видела очертания хрущёвки, какой помнила, с забитым мусоропроводом по стояку, отчего летом невыносимый запах висел над спёкшимся асфальтом. Видела полный двор друзей, их маленьких братьев и сестёр, и мама в форточку зовёт ужинать…

– Утекло воды, – она сморгнула наваждение.

– Разве тебе не нравиться «Большое Яблоко»? – Андрей закинул руки за голову.

– Нравится.

Лина посмотрела на обмякший в улыбке рот и прикинула, который по счёту бокал он допивает. Расслабленная поза излучала довольство. Она попыталась представить Андрея, оббивающим пороги в Казахстане. И не смогла. Внезапно, осознав, как далёк стал его мир от неё.

– Расскажи ещё об Олсене, – попросила, меняя тему; не могла говорить о своих успехах в Нью-Йорке: – Он случайно не Крез? Я видела подобную роскошь только в кино.

– А, это… – Андрей описал бокалом дугу, – не бери в голову. Ян игрок и знает правила игры.

– Игры?

– Роскошь – ширма. Видела бы ты его захолустную квартиру в Лондоне! Пара колченогих стульев и кровать. А свой дом в Дорсете – настоящий старинный замок – ремонтирует десятый год. Шатается по отелям как беспризорник. Но сейчас, – Андрей повернул на подушке лицо и подмигнул, – он – кот. Играет вон с теми мышками, – бокал дёрнулся за плечо, расплескав шампанское, – незадачливыми джентльменами, которым только предстоит освоить игру.

– Значит мышки, – Лина посмотрела на американцев, – а я думала – партнёры.

– Станут до окончания обеда.

– Надеюсь, они не основное блюдо?

– Что ты, он побрезгует старым мясом! – хохотнул Старков. – Но поковыряет, это точно!

Мужчины у борта обернулись.

– Тсс! – Лина понизила голос. – А как, поступит с жёнами?

– Они ему помогут. С жёнами Ян на короткой ноге.

– А почему сам не женат?

– Был женат. Длинная история.

– Та, которую, ты обещал в Москве?

– Нет, не обещал, не думаю, что обещал. Нет, точно не мог.

– Старков, не нагнетай! – Лина стукнула папкой Андрея по плечу. – Так что за история?

– Ой-ой, только не по причёске! – он засмеялся, втянув голову в плечи. – Ладно-ладно, расскажу!

Он удобнее устроился в подушках и задумался:

– Два года назад, в Лондоне, – отпил шампанское и причмокнул, – Ян доверил моим заботам перебравшую приятельницу. Дамочка так опьянела, что не могла ходить. Буквально втащил её в номер. Бедняжка разрыдалась. Я не знал, что делать, не оставлять же одну? Когда она притихла, набросилась на меня как полоумная, грозила "бобби", пугала дружком. Еле втемяшил, что меня прислал Олсен. Тогда она вцепилась в воротник и заставила поклялся, быть Яну другом и не бросать, иначе она спустит шкуру! Представляешь, темперамент? Я согласился на всё! Спорить с пьяной женщиной себе дороже. Потом, она вынула из сумки бутылку виски, видимо прихватила с банкета, и пустилась в воспоминания...

– И ты решил выведать секреты босса? – цокнула Лина.

– Чушь! Свои секреты Ян держит при себе. Он мужчина на которого равняются! И для меня не только босс, а друг и наставник. Я, можно сказать, его верный пёс!

– Надо же, – она окинула ироничным взглядом розовое лицо.

– Знаешь, кто была та дамочка? Как думаешь?

– Не знаю, кто она, но если продолжишь лакать шампанское в том же духе, скоро сравняешь с ней счёт.

– Эшли Снайпс!

– Актриса?

– Ага! "Ветер с моря", "Замуж за …" – он приподнялся, хмурясь. – Чёрт, забыл, название, ты видела этот фильм, как же его… Ладно, не важно! У Яна до черта известных друзей. Знаешь, во сколько оценил его состояние Форбс?

– Откуда мне знать, – пожала плечами Лина, решив, что пора сворачивать щекотливый разговор, но не удержалась:

– Так, а что случилось с ним? Что рассказала та женщина?

Подняв осоловелые глаза, Андрей неуверенным движением убрал со лба волосы:

– Что, влюбилась?

– Такую глупость мог сморозить только Старков!

– А что? Он старый, зато богатый. А это, знаешь ли, здорово молодит.

– Набрался до чёртиков? Или ошибся палубой? Зал со сплетнями этажом ниже! – Лина вырвала из руки бокал, опрокинула содержимое за борт.

Андрей потряс головой и тяжело поднялся. Он поплёлся с террасы, шатаясь, словно за кормой бил девятибалльный шторм.

Лина отвернулась. Собрала раскиданные ветром рисунки, завязала папку и досадно сунула в сумку.

В конце палубы все пришло в движение. В небо взметнулись спиннинги. Американцы размахивали панамами.

Лина подбежала, остановилась за креслом, вкрученным в пол. Подхватила всученные удочки, во все газа глядя, как мужчины бросились, помогать Олсену. Из воды выпрыгнуло чудище с длинным острым носом и плавниками стилетами. В лучах солнца блеснул металлический бок. Сделав яростный пируэт, рыбина исчезла в пучине.

Крепко упираясь ногами в палубу, Ян дугой откинулся назад. Он застыл в том же положении, что и натянутая удочка. Резко выпрямился, быстро смотал на катушку леску и снова выгнулся. И так раз за разом.

Лина замерла от напряжения в толпе матросов. Никто не произнес ни слова, пока в бурлящей пене, у самой яхты, снова не показались сияющие бока. Рыба сопротивлялась и брыкалась. Но Лина отчётливо уловила, что зрители заметно расслабились. Общими усилиями метровую тушу белого марлина втянули на палубу.

Обхватив ладонями трепыхающуюся рыбину, Ян широко расставил ноги и приподнял добычу. Зрители подарили овации. Победно улыбаясь, он повернулся к Лине. Капли воды стекали по локтям, мокрой шведке, он снисходительно принимал поздравления американцев и членов экипажа. И вдруг крутанулся, как метатель диска, и выбросил рыбину за борт. Одновременно с громким всплеском раздался победный клич.

Мужчины смеялись, пожимали руки Олсену. Лина широко распахнула глаза, узнав, что с шестидесяти килограммовой рыбой боролись три часа. И есть её никто не собирался.

Яхта пришла в движение, позади остались ровные вскипевшие полосы. Старков облокотился о поручень. Он угрюмо глядел в воду, пытался наперекор ветру обозначить в волосах пробор.

– Все пропустил.

– Знаю.

Лина посмотрела на влажное лицо и футболку и звонко расхохоталась:

– Не знаю Андрюша, можно ли это рассматривать как повышение, но теперь и ты – кот! Только мокрый и облезлый!

Старков не успел ответить, Ян громко пригласил к столу, накрытому на нижней палубе.

Глава 14

Полированные плиты меж деревянных балок потолка и лаковые панели стен из выбеленного дуба обрамляли стол красного дерева в стиле «Чиппендейл», торжественно блистающий хрусталём бокалов и столового серебра посреди гостиной.

Темно-коричневый наборной паркет с затейливым узором мягко таял в глубине салона, где в полумраке выступали очертания стёганых кожаных диванов. Тяжёлые подвески люстры, словно не огранённые алмазы, ловили свет, замуровывали в гранях и, преломляя, бросали в лица гостей.

Лина сидела рядом с Андреем. Он успел переодеться и теперь занимал место по левую руку хозяина. Лина не могла отвести глаз от камина четырёх метров в ширину, отделанного деревом темных пород со вставленными разноцветными изразцами. Она позабыла о картинах с сюжетами охоты и рыбалки, приоткрыв рот в изумлении.

– Что вы думаете о размерах? – обратился к ней Олсен.

Не найдя что ответить и боясь выдать очередную глупость, она пожала плечами.

– Уверен проектировщики страдали каким-то недугом, – протянул Ян, прикладывая салфетку к губам и беря бокал вина: – Кстати, для вас приготовили цыплёнка в винном соусе.

– Да?

– Я помню о вашей аллергии, – улыбнулся он, поправляя запонку в манжете тёмно-синей рубашки.

– О, не стоило беспокоиться... – она опустила глаза в тарелку, и вспыхнула, увидев недоеденную осетрину.

Внесли горячее.

Вялотекущие разговоры проснулись, оживляясь вкусом пряностей. Далёкая от затрагиваемых тем, Лина не участвовала в них. Она едва помнила имена гостей. Отказалась от фаршированной щуки и жареной форели, как и от бифштекса с ростбифом, предложенных официантами. Она старалась не глядеть в сторону Яна.

Олсен включился в обсуждение, умело направил беседу. Он интересовался мнением каждого, не давал разговору распасться на части. Компания обсуждала аукцион Кристис. Лина ничего не знала о минувшем аукционе, но была знакома с репродукциями некоторых полотен, выставленных главными лотами. Гости судачили о том, что они уплыли в частные коллекции арабских шейхов. Лина подняла голову, прислушалась к разговору.

– Кстати, я упоминал, что наша юная леди великолепно рисует? – улыбнулся Ян, обратив на нее внимание: – Возможно того не ведая мы обедаем с новой Зинаидой Серебряковой или Фридой Калой.

Праздное любопытство собралось в пучок и сфокусировалось. Головы женщин и мужчин повернулись к Лине.

Она оказалась в центре удушливого внимания, выдавила улыбку:

– Боюсь вы слишком высокого мнения о моих талантах.

– Я замечательно смотрю в перспективу, – заметил Ян и поднял брови. – Уверен со мной согласятся и остальные. Вы на палубе рисовали?

– Так... небольшой набросок.

– Покажите нам!

– Он не окончен. Вам будет не интересно, – пробормотала Лина, скомкав салфетку.

– Напротив! Так гораздо интереснее! – воскликнула женщина с рыжими волосами и ярко-зелёными глазами справа от Яна. – Незаконченность гораздо заманчивее окончания. Вы согласны? – она обвела взглядом стол, гости согласно утопили в бокалах улыбки.

– И правда, Лина! Ты чересчур критична! – встрепенулся Андрей до этого вяло ковырявший вилкой в тарелке. – Даже профан вроде меня в состоянии видеть красоту. Я принесу твою папку. Ты оставила её на верхней палубе, – он со скрипом отставил стул.

Белые мокасины пересекли гостиную. Распахнулись створки дверей.

Лина судорожно сжала колени, не веря, что это происходит. Успела моргнуть, когда Старков уже вернулся. Он говорил. Его губы шевелились как у рыбы. Но звуки не долетали, будто накрыло толщей воды. По воздуху проплыла прямоугольная коричневая папка, стекла в бледные руки...

И... все заколыхалась, завертелось. Стоячая вода взбаламутилась. Кто-то увеличил обороты скрипучей перемотки. Длинные пальцы разбирали по кусочкам, по нервам, страница за страницей. Заглянули в нутро, методично обсуждая размер её печени, селезёнки, сравнивая расположение почек.

Кровь отхлынула от лица и скакнула к сердцу. Раскатом грома обрушился звук.

– Ах, смотрите какие выразительные глаза! – женщина с бантом на шее ткнула ногтем, как скальпелем. – Странно, они мне будто знакомы.

– И у меня «глаза»! Покажите ваши. Нет, у меня ракурс другой, – мужчина с круглой бородой помахал наброском как флагом.

– Их здесь дюжина! – невысокая брюнетка задумчиво перебирала страницы короткими пальцами, унизанными кольцами. – Уверена, я уже их видела. Странно.

– Ничего странного, Шейла, взгляни на полный комплект. Отличный портрет! – рассмеялся сосед с лысым черепом вместо белой панамы, и наклонился к Лине:

– Милочка, поправьте, если ошибаюсь. На рисунках – Кристофер Берри?

– Кто?

– Ах! Ну, конечно-конечно! Вспомнила! Крис Берри! Певец! – захлопала в ладоши Шейла.

– Певец? Никогда не слышал.

– Конечно не слышал! – рассмеялась рыжая Мириам. – Он играет рок, а ты дальше джаза не видишь.

– Рок? Рок поёт только Боб Дилан и Элвис.

– Элвис? Элвис Пресли? Так это же рок-н-рол!

– Мужчины, не спорьте! К тому же все они давно на том свете, – отозвалась Мириам, вглядываясь в грифельный набросок. – Бесспорно, это он – Крис Берри. Такие глаза не перепутаешь.

– Американец?

– Да, американец, поёт в группе… Вылетело название. Никак не вспомню, – Шейла постучала кольцом по верхней губе. – Ну же, помогите мне!

– Я сразу его узнала, у меня великолепная память на лица. Но, какое поразительное сходство... – протянула Мириам, сдувая со лба локон. – Дорогая девочка, Ян совершенно прав – вы талант! Но, право... не понимаю, что пришло вам в голову его рисовать? Глаза, глаза, глаза! Так много! Где он вам позировал?

– Я знакома с Марией Берри, – вставила женщина с мальчишеской стрижкой. – Мы встречались в Эл-Эй на приёме у сенатора. Приятная женщина с безупречными манерами. Настоящая красавица! Кристофер пошёл в неё.

– Уж точно не приятностью и манерами! – фыркнул её сосед. – Теперь вспомнил, где видел этого молодчика. В прошлом месяце в Вашингтоне, столкнулся на благотворительном аукционе.

– Где вы собирали средства для пострадавших в метро?

– Страшная трагедия, – Шейла приложила ладони к щекам, – Наша няня сошла на станции Форт Тоттен всего за час до аварии.

– Так скажу неприятнейший тип! – продолжал мужчина. – Наглый, заносчивый грубиян! К тому же республиканец!

– Что ты имеешь против республиканцев, Джон? Объяснись!

– Нет-нет-нет! Мы запрещаем за столом обсуждать политику, правда Валери? – взмолилась Шейла и бросила игривый взгляд на мужчин.

– А мне по вкусу отвратительный нрав этого юноши, – подала голос Мириам, вновь возвращая разговор к Берри. – Такой необузданный, норовистый жеребчик! Так и хочется объездить! – она поиграла плечами. – Будь я моложе лет на десять…

– На двадцать, дорогая, минимум на двадцать, – улыбнулась Шейла.

Гости разразились смехом. Громче всех хохотал муж Мириам и похлопывал жену по костлявому плечу, обтянутому шёлковым палантином. Ничуть не смущаясь, она улыбалась со всеми.

– Я слышала, он сейчас с Оливией Тилли, – вмешалась Валери.

– Та старлетка, что снималась в "Плейбое"?

– Какой вздор, дамы! Всем известно, смазливый засранец любит мужчин!

– Бесспорно, дорогой, тебе бы этого хотелось, – язвительно улыбнулась мужу Мириам и подпрыгнула на стуле: – О, посмотрите, что ещё нашла, взгляните! И гадать не нужно! Ян, дорогой мой, это – вы! – она протянула через стол набросок портрета.

Олсен не взглянул и не ответил. Обращённое к Лине лицо застыло, как в наброске. Три человека не участвовали в бурном, жестикулирующем гомоне, составляя статичный треугольник. Мужчины молча смотрели на Лину, а она давно не обращала ни на кого внимание.

Она сидела прямо. Широко раскрытые глаза напряжённо вглядывались в смотровые окна. Угасающая синева поглощалась с запада туманной серостью. Лина слышала голос. Хотелось крикнуть, чтобы все заткнулись, тогда сквозь шелест волн она разберёт его...

– Вернём все хозяйке, – сказал Олсен и движением глаз отправил официантов вокруг стола: – Лина, у вас великолепная живопись. Я впечатлён акварелью Центрального парка. Как замечательна в ней зелень, будто плавленое кружево! – продолжая говорить, он сунул папку под мышку, остановился за спиной.

– Пойдёмте, – отодвинул её стул и взял под локоть. – Покажу пейзаж на капитанском мостике. Вы должны его оценить. А вы, – он обернулся к смолкшим гостям, – приступайте к гемпширскому пудингу, уверяю сегодня он отменный.

Подчиняясь чужой воле, Лина переставила ноги. Любопытные взоры и колючие глаза Старкова проводили до конца салона.

Порыв ветра ждал за дверью, бросил в лицо солёные брызги. Лина прошла вдоль палубы, удалялась от смеха и огней. Фиолетовые сумерки обернули яхту саркофагом и простирались дымкой в бесконечность.

– Вы дрожите, вам холодно? Ну же, успокойтесь, все позади, – Ян поднял с кресла плед, набросил на плечи. – Немедленно забудьте, что наговорили эти стервятники. Гнилое мясо их любимое блюдо. Я обязан был предвидеть, – из плотно сжатых губ вырвалось досадное восклицание. – Лина, вы простите меня?

Она слепо протянула руки, обхватила влажные ледяные поручни. Ветер сорвал с лица болезненный жар, разметал волосы, застелил глаза. Водяная пыль оросила кожу, оставила на губах привкус соли. Лина покачала головой:

– Мне не холодно. И вам не нужно извиняться. Если кому и извиняться, то только мне, глупо вышло.

Найдя в полумраке её пальцы, Олсен обхватил их, сжал вместе с поручнем.

– Поговорите со мною, – попросил он. – Иногда хороший разговор – лекарство. Поверьте, я знаю.

– Я верю вам. Просто говорить, не о чем.

– Тогда скажу, я. Ваш талант, – Ян тщательно отбирал слова, выговаривал чётко и внятно наперекор ветру, – пока не имеет почерка, как мягкая необожжённая глина может стать чем угодно. Вы не нашли себя. Пока, нет. Но найдёте. Из печи выйдет прекрасный сосуд, который можно наполнить сладким вином или кислым уксусом, но уже никогда не изменить суть.

Олсен мягко повернул её лицо к себе, придержал ладонями волосы:

– Лина, послушайте. Не ищите себя там, где вас нет, прошу вас!

Она смотрела в настойчивые глаза, чувствовала горячие пальцы на висках. Дожидаясь ответа, Ян вглядывался в неё, потом опустил веки:

– Пообещайте одну вещь.

– Попробую, – Лина снова повернулась к морю.

– Если вам понадобиться друг, вы обратитесь ко мне. Обещаете?

Вглядываясь в чёрную пропасть под ногами, Лина молчала. Волна била в борт, долетала на палубу веером брызг. Вода и ветер слились в рёв, глушили и уносили слова вдоль сорока метрового корпуса.

– Обещаете? – крикнул Олсен.

– Да, конечно, – она рассеянно кивнула. – Когда мы повернём в порт?

– Мы уже движемся к нему, – Ян опустил голову, взглянул на часы. – Через полчаса появятся огни марины. Октябрь – сезон ураганов, в открытых водах становиться опасно, – пробормотал он, повернув лицо навстречу яростным порывам.

– Я побуду здесь немного? Подышу. Пожалуйста, Ян, возвращайтесь к гостям.

– Хорошо, я пришлю стюарда. Он позаботиться, чтобы вам не мешали.

Лина не заметила, когда Олсен ушёл. Она едва чувствовала тело, словно выходила из наркоза. Под ногами вздрагивала и раскачивалась палуба. Воздух отчётливо напоминал о приближении первых заморозков.

Как переменчива погода в Нью-Йорке...

Она натянула плед повыше и обняла плечи. Первая звезда ярко зажглась в небе, заявила права на тёмное пространство сверху и снизу.

Лина опустила голову, вспоминая, что сегодня день рождения.