Текст книги "Если бы (СИ)"

Автор книги: Оксана Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Глава 3

Лина втянула шею, незаметно пробираясь к выходу. Но путь перегородили высокие армейские ботинки. Она испуганно задрала голову, отброшенная во времена, когда тянулась на носочках, чтобы рассмотреть игрушечную витрину.

Сжав плечо, Берри развернул её назад и подтолкнул к низким столикам лобби-бара. Десятки любопытных глаз проводили их вдоль барной стойки. Сбитая с толку, Лина рухнула на диван в обитой тканью нише.

– Чёрный чай, – Берри бросил шляпу с перчатками на соседний стул.

Официант кивнул и растворился в глубине зала.

Крис взъерошил примятые волосы, вынул из кармана звенящий мобильный. Ровные брови сошлись поверх очков, небритая челюсть напряглась. Резким движением он отклонил вызов.

Обхватив хрупкие стенки, Лина поглядывала на мужчину из-за чашки. Музыкальные пальцы порхали по телефонным клавишам, безостановочно набирая текст. Не поднимая головы, Крис негромко попросил – заканчивать.

Лина торопливо глотнула и поперхнулась, горло свёл спазм. Она сжала в кулаке край скатерти.

– Я сейчас.

Берри поднялся. Едва высокая фигура скрылась, Лина громко закашляла, утёрла слёзы накрахмаленной салфеткой. Она едва отдышалась, когда Крис вырос у столика. Под мышкой торчала бутылка шампанского.

– Пойдём.

Силясь, найти глаза под броней очков, Лина вновь вложила пальцы в раскрытую ладонь и вздрогнула от прикосновения тёплой кожи. Спотыкаясь, поплелась за ним к лестнице. Зеркальные двери отразили широкоплечего мужчину и невнятный силуэт, как пятно на засвеченной фотографии.

Не дойдя до площадки третьего этажа, Берри обернулся:

– Присядем?

– Просто здесь?

– Да. Я заказал столик, – усмехнулся он, и вытянул на ступеньках длинные ноги.

– Разве так можно?

– Нет.

Лина поколебалась, застенчиво присела чуть ниже, аккуратно спрятав стрелку под юбкой.

– Моя бабушка родилась в Саратове, – заметил Берри, доставая из кармана бокал.

– Правда? Удивительно! Об этом нигде не сказано! Ни одного упоминания! – изумилась она.

– Эксклюзив.

– А где она живёт теперь?

– Полагаю, что в аду.

– О…

– Ты похожа на неё. Немного.

Протянув руку, Берри сдёрнул резинку с Лининых волос. Опустив голову, она скрыла в волосах пылающее лицо. Растерянно взирая на предательскую стрелку, не знала, как повести себя, что сказать?

Непринуждённость рассыпалась как первый лёд, слабо хрустнув под каблуками. Резкий хлопок прокатился эхом по ступенькам. Потрескивая и шипя, жидкость полилась в бокал.

– Есть двадцать один?

– Это... важно?

– В общем-то, нет.

Улавливая равнодушие в глубоком голосе, Лина сжала в ладонях стекло. Невероятно чётко увидела себя на ступеньках в ногах звезды – на миг уступившей место другому. Она отпила глоток, упрямо цепляясь за тепло парковых алей и воздушную лёгкость ночных улиц. Но тепло ускользнуло, сменилось неприязнью. Тишина пропиталась неясным бормотанием стен.

Когда она навязалась?

Лина глядела в хоровод крошечных пузырьков и мысленно просила мужчину – отпустить. Сама уйти она не могла. Не могла прервать странную пытку, полную напряжённой жизни, смутных обещаний… Она глотала колючую жидкость, позабыв, что бокал один.

Прислонив спину к перилам, Берри не смотрел на неё, изучая широкий экран телефона. Время от времени, он подливал в бокал шампанское.

Украдкой косясь под шляпу, Лина жадно всматривалась в линии мужского лица. Никогда не испытывала подобного, удивляясь неведомым желаниям: вобрать до капли, присвоить, не отпускать. Протолкнув ком в горле, она заставила себя отвернуться, уставилась на матовый плафон.

Жёлтый квадрат на стене раздвоился, вздрогнул и поплыл.

Лина отставила бокал.

Синие глаза стрельнули поверх очков. Берри заломил шляпу на затылок:

– Пойдём.

Полы плаща взметнулись и скрылись. Тоска натянула невидимые нити. Лина знала, куда он идёт, и знала, что пойдёт следом.

Берри поднимался быстро, не оборачивался. Он словно хотел, отвязаться от неё. Переставляя чужие ноги, она пыталась догнать его, каждым поворотом переживая потерю.

Ступеньки последний раз повернули и оборвались.

Тяжело дыша, Лина ввалилась в длинный коридор. Заглушая шаги, толстый ковёр убегал к единственному на этаже номеру. Тишина притаилась, следила невидимыми глазами, пока Берри искал в кармане ключи.

Мигнул зелёный огонёк и дверь бесшумно отступила.

Потянув в зияющую темноту провала, Берри привлёк Лину к себе. Угол воротника оцарапал шею. Она пошатнулась, чувствуя, как тело подается словно пластилин, идеально заполняет твёрдые руки, будто подогнанное под мужской рост и комплекцию. Чужой запах накрыл обрывками воспоминаний о летней грозе. Она очутилась в самой чаще, гуще, опасность и желание раскалили почву. Огонь опалил колени.

Берри не двигался.

Теплое дыхание коснулось рта, показалось, Крис сейчас поцелует. До боли хотелось ощутить вкус красиво очерченных губ. Они казались так близко... Лина потянулась за ними, как слепой, задела лбом колючий подбородок и шумно выдохнула. Тогда его руки ожили, пробежали в складках ткани.

– Помоги мне, – низкий голос нарушил тишину.

Неловкими движениями Лина пыталась найти молнию. Резкий выдох обжог висок:

– Боишься?

Она дёрнулась, словно он ударил.

– Не бойся. Я не страшный.

– Я не боюсь, – всхлипнула Лина. – Я... люблю тебя…

Обнажённую кожу лизнул холод кондиционера. Крис не поцеловал её. В скупом сценарии близости остался такой же далёкой звездой, тогда как Лина не узнавала женщину под изрезанными струнами пальцами, для которых она не представляла загадки.

Прикрыв за спиной дверь президентского номера, она прислонилась к стене.

Пары шампанского выветрились, оставив послевкусием слабость и предательскую дрожь. Тяжело оттолкнувшись, Лина побрела в поисках лифта, не заботясь, кого встретит, что скажет...

Коридор проводил тусклым взглядом ночников. Женщина в белом переднике расставляла свежие розы в стеклянные вазы. Отель шагнул в новый день. Улыбаясь, горничная предложила помощь. Не оборачиваясь, Лина покачала головой.

На черно-белом табло загорались и тухли цифры этажей. Двери лифта бесшумно разъехались. Взглянув на кнопки, Лина выбрала подземную стоянку, с дрожью вспоминая залитый светом холл, умноженный блестящей плиткой и сотнями диодных лампочек.

Ровные ряды автомобилей тускло мерцали меж бетонными колоннами. Лина миновала спящего на стуле сторожа, вышла на противоположной улице в ста метрах от гостиницы. Глубоко вдохнув ледяной воздух, обернулась.

Огни нарядной вывески сверкнули в начищенных пуговицах ливреи – сонный швейцар появился в широких дверях и впустил загулявших постояльцев. Горстка фанатов зябко куталась в куртки и зевала, упрямо карауля вход.

Упустили парковку, – подумала Лина.

Она пошла вперёд, больше не оборачиваясь. Рассветное небо обозначилось над треугольными крышами, налилось грозовыми тучами. Комкая в кармане колготки, Лина бездумно шагала по пустому проспекту, считая гаснущие фонари.

Скинув ботинки в коридоре, она закрылась в ванной. Пустила воду и уронила голову на протянутую к смесителю руку. Вода с шумом разбивалась о стенки чугунной ванны. Лина подняла лицо. Из зеркала смотрели глаза взрослой женщины. Откинув со лба волосы, она вглядывалась, пока не закружилась голова. Медленно закрутила кран и вынула из кармана визитку с мелкими буквами адреса в Лос-Анджелесе, – вручённую со словами: "я позвоню".

Лина закусила губу, повертела в пальцах белоснежный прямоугольник. Куда позвонит? Он не узнал ни имя, ни телефон…

Она не испытывала стыд, оттого что была очередной юбкой в постели рок-звезды. Это было не важно. Главное, что они договорились встретиться. Лина позвонит сама, даже если внутри все сжимается от страха. Слишком далеко зашла, чтобы бояться.

Упав на диван, она обняла подушку, уткнулась лицом в плечо и вдохнула едва уловимый мужской след. Запечатлеть бы его в себе навечно, как в сосуде! Мысли беспорядочно кружили, и каждая тянулась к загадочному иностранцу с невероятно чистыми глазами.

Лина зажмурилась, подгоняя новый день.

Утром ударил гром, небо рухнуло на город. Потоки воды залили дворы и улицы, забили мусором канализационные люки, размыли дороги. Десятки неудачливых машин попали в капкан стихии.

Василина не слышала барабанной дроби по карнизу и завывание ветра. Крепко проспала до вечера. Она подняла тяжёлые веки, когда дождь иссяк и закат окрасил горизонт розовато-лиловым светом. Залюбовалась пронзительными красками. Мысленно переносила тон на акварельную бумагу, когда взгляд упал на часы.

Она подпрыгнула и понеслась в кухню.

Ледяной воздух ворвался в открытую форточку, поднял занавески и обжёг ноги. Став на ребра босых ступней, Лина намазала тост шоколадной пастой, взяла чашку и подсела к компьютеру. Она качалась на табурете и почти не злилась на модемный скрип.

Поверх кружки с горячим кофе, прочитала открывающийся текст. Дважды повторила слова сложившие предложение, и выронила чашку.

Коричневая лужа расползлась по клавиатуре и громко хлюпая, потекла на пол.

Глава 4

Одно слово: понедельник.

Натали Тищенко смела в совок осколки пудры. Бросила взгляд на часы. Направив струю фена на мокрые волосы, разделалась с укладкой в рекордные десять минут и, потянув из розетки провод, смахнула с полки туалетную воду.

– Шик!

Зажав нос, она заскользила по влажным кафельным плиткам. Вылетела из ванной, вспоминая ругательства знакомого участкового. Не глядя, свалила в сумку учебники, выдернула из гардероба платье. В кармане пальто нащупала ключ от машины, но на пороге помедлила. Ну, нет! В топку универ!

Тяжёлый мусоровоз остановился у железных баков, перекрыв выезд со двора. Мужчина в засаленной куртке грузно спустился с подножки кабины. Уперев ладони в клаксон, Натали сделала страшное лицо и посигналила.

Толстяк обернулся, хмыкнул, разводя руками. Врубив музыку, она воткнула заднюю передачу и, с визгом сдала назад. Подпрыгнула и всхлипнула от обиды, когда форд на всем ходу поймал незнакомую яму.

Вдавив кнопку звонка, Натали слушала за дверью противную трель. Перебирала в уме телефоны, теряясь между спасателями, милицией и Александром Петровичем, когда замок щёлкнул.

Взгляд поднялся по тощим ногам в разводах гуаши к белому лицу с красными глазами.

– Уходи, – Лина потянула дверь.

– Ну, нет! – опомнилась Натали и подставила ногу. – Ты меня впустишь! Или я вернусь с отчимом!

Лина неохотно посторонилась. Взгляду открылась под стать хозяйке неряшливая прихожая. Изумлённо переступив гору обуви, учебников, обрывков бумаги, она не разуваясь, прошла в кухню.

– Кофе? – не дожидаясь ответа, Лина поднесла спичку к конфорке.

В мойке громоздилась гора грязной посуды. В распахнутом шкафу переливалась оттенками плесени надрезанная булка. Лина налила кипяток в последнюю чистую чашку.

Освобождая стол, Натали убрала карандашные наброски. Заготовленные упрёки не сходили с языка. Она чувствовала себя странно, словно навещала в палате больного. Из влажных пальцев, скользнули ключи и звякнули о плитку.

Лина сдавленно вскрикнула. Спрятала в ладонях лицо и выбежала из кухни. Поморгав, Натали бросилась следом.

Тонкая фигура растянулась на диване, будто сломанная. Натали боязливо присела рядом, испуганно погладила светлые волосы.

– Ну, тише-тише…

Она примеряла ужасы один страшнее другого, боясь узнать причину, что выворачивала подругу наизнанку. Избегая трудностей, не решаемых сменой причёски, смутилась, инстинктивно понимая: здесь не обойтись и новой шубкой. Натали пожалела, что приехала одна – такую Лину она не знала. Подруга не плакала, тем более не рыдала – у неё никогда и поводов не было. Только не Калетник, которая продумывает всё наперёд и, наоборот, успокаивает её, так часто попадающую впросак.

Сбегав на кухню, она принесла стакан воды. Узкие плечи безостановочно тряслись и вздрагивали. Лина не отзывалась. Натали опустила руку и вздохнула.

Всё детство они прожили в одном дворе, где родителей знают по имени; учились в одной школе; сидели за одной партой. Росли рядом, но не вместе – они не дружили. Боязливая Лина не интересовала её. Но в пятом классе, переживая большую любовь к высокому старшекласснику, Натали все каникулы проторчала в её доме. Они подсматривали в дверной глазок за соседом и вычисляли его подружек. Увлечение закончилось тем же летом, захватили новые чувства, и она забыла Андрея, пока с ним не стала встречаться Лина. Злясь на обоих, Натали вызывала в себе ревность, подогревала интерес конкуренцией, но не вышло: Старков перестал волновать.

Они продолжили гулять вместе, нашли общие интересы, и не заметили как стали с Линой лучшими подругами, оставаясь разными во всём. Натали обожала наряды, парней и вечеринки, а Лина кроме Андрюши никого не видела, никуда не ходила – всему другому, предпочитая художественную студию и посиделки в компании карандашей.

И всё же, они поступили в один университет, но на разные факультеты. Лина выбрала – графический дизайн, а Натали, мечтавшая о приключениях – международный туризм. В конце лета перебрались в Киев из закопчённого областного центра на юго-востоке страны, а следом как собачонка прискакал Андрей, покончив со спортом из-за травмы колена.

Натали улыбнулась, вспоминая первый курс универа – полный безумств, дефицита сна и учёбы урывками. Как хорошо, что родители далеко. Натали представила, какие слова подобрала бы мамочка, чтобы выразить недовольство по поводу дня рождения Лины на рок-концерте в бараках у черта на куличках. И снова удивилась, как жадюга Андрюша скопил на три безумно дорогих билета, и мысленно поклялась себе: не садиться за руль пьяной.

Хотя... два бокала шампанского разве в счёт?

Уронив голову, она дёрнулась. Открыла глаза в темноте. Где-то на столе мерно тикал будильник. Лина спокойно дышала и выглядела спящей. Натали осторожно пошевелилась, подавив зевок.

– Извини меня… – прошелестело в тишине.

Дремота рассеялась, получив щелчок по носу.

– За что?

– Сама знаешь.

– Нет, не знаю!

Натали поднялась, пошарила по стене ладонью. Холодный свет обозначил пыль в углах и на полках древних шкафов. Уперев кулаки в бедра, она жёстко глядела, как подруга прикрывает рукой опухшие глаза.

– За что? За то, что игнорила неделю? Или за то, что чуть не выперла? Или за то, что Андрюша вынес мне мозг, не веря, что я не участвую в твоем заговоре?

– Извини, – Лина подтянула колени к подбородку.

– Мне не нужны извинения! Я хочу объяснений!

– Ты права. Можешь злится.

– Шик! Может, все же, объяснишь в чем дело, а? Что, натворил Старков? Почему гуляешь универ? Почему к тебе не дозвониться? Что происходит, Калетник?

Лина молчала.

– Ну, правда, что случилось? – смягчив тон, Натали заглянула в замкнутое лицо. – Я схожу с ума от беспокойства! Ты попала в историю, да?

Подруга покачала головой. Нащупав позади кресло, Натали деловито бросила:

– Выкладывай!

– Ничего особенного. Я собиралась, позвонить...

– Когда? В следующем семестре?

– Сегодня.

– Ага! Предупреждаю, я не отстану!

– Знаю, – вздохнула Лина и надавила виски, будто отгоняя боль. – Не представляю с чего начать... Дело в Кристофере Берри.

– Что? О, хватит ходить вокруг, объясни толком!

– Я пытаюсь, – она повернулась к тёмному окну. – Не зря пригласительных было два. Не стоило идти на ту конференцию…

Путаясь, с трудом находя нужные слова, Лина постепенно говорила увереннее. Натали все шире открывала глаза.

– Я не импульсивна, долго схожусь с людьми. И не влюбляюсь с первого взгляда, – Лина покачала головой, – мне нужно принять человека. Он должен стать – моим.

Натали проследила за взглядом подруги, пытаясь, отыскать, что та ищет в тёмном стекле.

– Сколько помню, всегда любила Андрея, задолго до того как вы познакомились. Я никого не искала. Андрей, был – моим. Но, на концерте...

– Ох! Мы даже не обсудили его! Знаешь, я чуть не описалась, когда всё стихло, темень, и бабах! Берри гаркает в микрофон! Я офигела!

– Да, – опущенные уголки губ дёрнулись, – тоже и со мной, только после. Натали, я познакомилась с ним...

– С кем?

– С Кристофером. Я люблю его, – буднично закончила Лина.

– Это… прикол?

– Нет.

– Ты познакомилась с Берри?

– Да.

– Когда? На концерте? Невозможно! Мы везде ходили вместе, даже в туалет!

– На следующий день.

– Что?

– Я сказала тебе.

– Шик! Так, это и есть твоя причина? Хочешь сказать, что…

– ... что влюбилась в музыканта, который вряд ли снова приедет в Киев? Да.

Несколько минут Натали молчала, переваривала и примеряла услышанное. Всё сказанное, само по себе, ясно. Но она ни черта не понимала! Прошлась по комнате, взяла с книжной полки туалетную воду. Свинтила крышку, забыв, понюхать, поставила обратно. И только заметила раскиданные всюду «глаза», подобные стопке в кухне. Подняв лист, присмотрелась и шумно выдохнула. Да, теперь она видела.

– Лина, это бред! – воскликнула, раздражённо бросив бумагу. – И я люблю его! И Андрюша любит, пусть хоть в конвульсиях бьётся, отрицая! Ну, кто не любит Берри? Берри любят все! У него таких «любящих» вагон и тележка! И что? Это повод бросить Старкова, закрыться в четырёх стенах и всех избегать?

– Натали, – Лина подняла глаза,– я могу, шутить Андреем?

– Ну, наверное, нет. По крайней мере, я так думала…

– Он бросил работу. Звонили из салона: просто взял и не вышел, – её голос задрожал, – он не заслужил такого. Я виновата. Но не могу по-другому! И больше не буду оправдываться!

– Ладно, ладно, успокойся, – опасаясь нового потока слез, Натали присела рядом. – Представь, как сложно поверить, что ты бросила Старкова? Тем более по такой причине, – она быстро вскинула руки. – Но хорошо, я верю. Всё как ты сказала: любишь Берри и это серьёзно.

– Это не все. Я караулила его и... провела с ним ночь.

– Что? Калетник, ты решила доконать меня? Вы что, переспали?

Лина снова отвернулась к окну. За прозрачной занавеской уныло отражалась старомодная люстра из трёх круглых плафонов. Не в силах справиться с эмоциями, Натали заметалась по комнате:

– Познакомились и переспали? – цеплялась каблуками о затёртые половички, она шагала взад-вперёд, пытаясь сосредоточиться:

– Значит, у тебя с Берри был секс?

Лина повернулась.

– Ты уверенна, что с тем самым Берри?

– Да.

– С красавчиком американцем, тем, что с татуировками?

– Да.

В прищуренных глазах подруги отразился металл:

– Хватит, переспрашивать.

– Как такое произошло? Такого просто не может быть!

Сдвинув тёмные брови, Лина открыла рот, но Натали опередила:

– Ладно, успокоимся обе. Верю-верю: был секс.

Смерив высокую субтильную фигуру, Натали впервые увидела не свою тень, а возможную соперницу. Взгляд скользнул по мальчишеским ногам, остановился на совершенно не роскошной груди, от силы второго размера, тогда как её переросла третий ещё в школе. Серо-голубые глаза, как металлический корпус её нового мобильного, смотрели в упор.

– Просто не верю, что тебе так повезло, Калетник! Ты и Берри! Точно не врёшь?

– А тебе во что сложнее поверить, – холодно поинтересовалась Лина, – что я люблю его? или что был – секс? или трудно поверить, что он во мне нашёл? – она подошла к манящему весь вечер окну, взяла пачку сигарет:

– Не стесняйся, Натали, выкладывай.

– Ты же не куришь!..

Она недоверчиво проследила за струйкой дыма, пущенного в форточку бескровными губами подруги, которая не пробовала курить даже в школе. Тряхнув волосами, подскочила, положила голову на плечо:

– Ой, ну прости меня, Василёк! Прости-прости! Я ужасный человек! Обидела, вместо того, чтобы помочь.

– Ты права.

– Прекрати! Ты же знаешь, не то имела в виду. Просто на тебя это не похоже, я почувствовала себя обманутой, заговорила зависть, и всё такое! Как будто не знаешь, как мои ботаники на тебя делают стойку!

– Он улетел, Натали. Через час после моего ухода. Написал на своей странице в Фейсбуке: «Goodbye Ukraine». Конец истории.

Она выбросила окурок и захлопнула окно.

Натали притихла, наблюдала, как Лина подбирает с пола разбросанную одежду, распихивает по ящикам комода.

– Да-а… – наконец выдавила, слишком зная подругу, чтобы не понять, какой след авантюра оставила на ней, – Да, Калетник, наворотила ты дел... Значит так! Топай в душ, а я сгоняю в ночник. На кухне кроме кофе ничего нет, – практично заметила, оглядываясь в поисках ключей:

– Откапай мою подушку. Я остаюсь ночевать.

– Но...

– Никаких: «но»! Или я или отчим, – напомнила Натали в дверях. – За тобой нужен присмотр, ты оказывается опасна! – хихикнула, вспоминая ближайший магазин. – И, кроме того, я умру, если не узнаю, каков Берри в постели!

Нехитрый ужин, состряпанный Натали пока Лина принимала душ, собрали на поднос. Они устроились на потёртом ковре. Запивали бутерброды сухим белым вином, лучшим из того, что предлагал спальный район после полуночи.

Пустив в ход арсенал отвлекающих манёвров, Натали разгоняла мрачные мысли подруги. Выудила из памяти курьёзы провальных отношений с директором казино, одновременно имевшего жену, двух любовниц – и дурачившего троих. Предлагая тост за тостом, замечала, как тусклые глаза оживают хмельным блеском. Лина переоделась в домашнюю футболку и спортивные брюки. Сидя по-турецки, с влажными волосами, почти напоминала себя прежнюю.

Слово за слово, Натали вытягивала подробности:

– Переспать с рок-звездой и бросить жениха, просто шик! – она облизнула липкие пальцы.

– Не выдумывай! Я бросила жениха «до», а не «после».

– Мелочи! На, съешь зефирку, иначе совсем окосеешь. Всё равно Калетник, тебя замучает совесть!

– Надеюсь, нет, – искоса глянув, Лина допила вино. – Андрей встретит хорошую девушку, полюбит, женится. Совесть меня простит.

Натали снова наполнила доверху бокалы.

– Хотя, может не нужно меня прощать? Вместо угрызений думаю о другом. Но, теперь иначе смотрю на всё. Ты помогла увидеть. И знаешь, – вздохнула Лина, – я почти счастлива.

– Не очень хорошо ты выглядишь для счастливицы.

– Но лучше, чем до твоего приезда.

– Гораздо! – рассмеялась Натали и откупорила штопором вторую бутылку.

– Да, счастлива... Кристофер, подарил мне воспоминания.

– Сумасшедшая фанатка! Твой идол красит губы, подводит глаза, и завывает а-ля сирена. Спустись на землю, дурочка!

– Но это правда! Ведь раньше у меня не было ничего. Ходила, как телефон без симки, понимаешь? Всё хорошо, а чего-то не хватает. Теперь всё на месте. Только боюсь со временем, что-нибудь забыть.

– Девушка, какая-то вы глючная «нокия»... Хочешь жить воспоминаниями?

– Лучше, чем ничего. Потом расскажу внукам, и они похвастают во дворе сумасшедшей бабкой, спутавшейся с рокером.

Лина тряхнула копной волос, подражая исполнителям тяжёлого металла.

– М-да, вот только появятся, эти внуки? С твоим характером, да муками совести... Будешь теперь искать «своего» пока не скиснешь...

Она округлила глаза, и стукнула кулаком по коленке:

– Ага! Поняла! Вот что смущало во всей этой истории! А ну колись, дорогуша, когда это Берри успел стать «твоим»?

– Ты не поняла, – покачала головой Лина. – Он им был. Узнала, едва увидела его глаза.

– Калетник, ну как маленькая! Глаза Берри? Это же разбиватели сердец промышленных масштабов! – Натали захлопала ресницами. – Рабочая выработка: тысяча сердец в секунду. Влюбиться в Берри – как два пальца обоссать!

– Дело не в этом, – отставив пустой бокал, Лина вытянулась на полу: – Вернее не только в этом. Скажи, что ты подумаешь об известном человеке, который ужинает с первым встречным?

– Ну, не знаю... эксцентричный, псих, растлитель малолетних.

Фыркнув, Лина покачала головой:

– Вокруг куча женщин и ни одной постоянной. Ни с кем дважды не появляется. Ты не задумывалась, почему нет информации о его романах?

– Честно говоря, нет. Может он гей?

– Очень смешно... Был бы он чуть менее знаменит, менее красив…

– Тогда, это был бы – Старков! – подавилась бутербродом Натали.

Лина не слушала, она разглядывала потолок.

– Читала "Портрет Дориана Грея"?

– Не помню, может в школе, а что?

– Вспомнила фразу, что-то, о трагическом и фатальном в судьбах совершенных внешне людей, – прошептала Лина, чертя пальцем невидимые буквы. – Трагическом и фатальном, понимаешь?

– Э... мм-м, нет.

– Я и не рассчитывала, – она рассмеялась и обхватила плечи: – Всё болит. Как-будто внутри срастаются кости. Не хочу, чтобы проходило.

– Что за фигня...

– Думаешь, ему страшно?

– Кому страшно? Берри?

– Может ему нужна помощь?

– Калетник, ты пьяная!

Положив под голову подушку, Натали растянулась рядом. Набросила на ноги клетчатый плед и тоже взглянула на побелку. Жёлтое пятно в углу напомнило о прошлогоднем потопе.

– Кто бы нам помог, блин! Вот ты, что теперь будешь делать?

– Ничего, – не открывая глаз, пробормотала Лина.

– Ага, так прям и забьешь? Не будешь мечтать?

Лина не ответила. Натали повернув голову и посмотрела на расслабленное лицо спящей подруги.