Текст книги "Если бы (СИ)"
Автор книги: Оксана Фокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Глава 3
Квартира с двумя спальнями в роскошном жилом комплексе в Пасадине, принадлежала компании Родригес. Диана передала Лине ключи в тот день, когда переехав в просторный кабинет на сорок четвёртом этаже, они праздновали её повышение.
В апартаментах проживали юристы и доктора, чей годовой доход составлял не менее ста пятидесяти тысяч долларов. Но, для приближённых Дианы, квартира обходилась в символическую стоимость: остальное Лину не занимало.
Пожилой консьерж оторвался от газеты, учтиво улыбнулся и вызвал лифт. Бесшумно паря в металлической кабине на девятнадцатый этаж, Лина мысленно перебирала фильмы, чья атмосфера и персонажи соответствуют идеям бренда. Переступив порог квартиры, она замерла, признавая, что познаний, мало. Бросила ключи на узкий столик у стены, посмотрела в высокое зеркало; значит, она заполучит людей с такими знаниями… Мысли прервал звонок домофона.
– Впустите, – ответила Лина скрипучему голосу, прекрасно осведомлённая о визитёре и распахнула входную дверь очень вовремя: из лифта стремительно выпорхнула Натали, хохоча упала в объятия.
– Калиспера-калиспера! Калетник, чего кислая? Мне не рады? – по старой русской привычке Натали сбросила туфли, вручила пакет из кондитерской. Пройдя в гостиную, оглянулась, приподнимая брови: – Ух ты!
– Покажи мне этого самоубийцу, – улыбнулась Лина, вдыхая запах сладостей и духов. – Конечно, рада. Пожалуйста, проходи. Ах, ты уже прошла? Располагайся... о, ты уже расположилась?! Надеюсь тебе удобно? Можно подавать кофе?
Усевшись по-турецки на серый кожаный диван, Натали аккуратно пристроила живот между ног, расправила складки воздушного платья, и величаво кивнув, добавила:
– С молоком и сахаром, пожалуйста.
Закатив глаза, Лина отправилась на кухню; пока готовила кофе, слышала, как Натали исследует каждый дюйм квартиры, громко комментируя увиденное. Поставив поднос на журнальный столик, Лина выдернула из рук подруги документы, неосмотрительно оставленные в кресле, которыми та обмахивалась как веером; и вручила чашку.
– Неплохая хибарка: гламурно-напыщенная! У меня к таким пристрастие. Хорошо зарабатываешь, однако, – промурлыкала Натали, откусывая миниатюрное пирожное. – А что в дальней комнате?
– Не знаю. У меня нет ключей.
Лина присела на диван, забросила гудящие ноги на столик, прислушиваясь к лёгкой болтовне подруги, свободно и раскованно заполняющей вакуум минувших лет. Безо всякого перехода, Натали сообщила:
– Мы послезавтра уезжаем.
– Так скоро? – Лина отставила чашку дрогнувшей рукой.
– Угу. Грэг подписал свой важный контракт, а я обошла все детские магазины: заказала для малыша просто отпадную дизайнерскую мебель и эксклюзивные шторы. Все! До рождения ребёнка, я не выездная.
– Ну, что ж…
– Я хочу, чтобы ты поехала с нами.
– Я? Нет. Не могу. У меня работа.
– Возьми отпуск.
– Сейчас не лучшее время.
– А когда? – прищурилась Натали.
– Не знаю, – мысль показалась Лине абсурдной.
– Калетник, ты подурнела.
– Спасибо.
– На правах подруги, я говорю откровенно. Так вот, хочешь, правду?
– Не хочу.
– А я, все равно, скажу!
– Кто бы сомневался, – пробормотала Лина.
– Калетник, я тебя с трудом узнала! Ты маму, давно, видела?
– К чему ты спрашиваешь?
– А к тому, что вы с ней выглядите, одинаково! Напомни сколько ей: сорок четыре? сорок пять?
– Сорок семь.
– О! Всё хуже, чем я думала!
Натали порылась в сумочке, извлекла круглое зеркальце украшенное стразами Сваровски:
– Взгляни: бледная, усталая, тощая как шпала! Калетник, что ты с собой делала?
– Ничего. Отстань, Натали.
– И не подумаю! Может, у тебя какой-то неизвестный вид аллергии на Лос-Анджелес? Что-то в воздухе или воде?
– Не городи глупости. Работы много, вот и всё, – Лина досадно отмахнулась от зеркала.
– Вот я и говорю: возьми отпуск! Работы всегда много. Всю, Калетник, даже ты не переделаешь.
Лина не ответила, подлила в чашку кофе, разговор действовал на нервы; она нетерпеливо взглянула на часы: до звонка из Гуйчжоу оставалось меньше часа. Натали тоже молчала, рассеяно играла тонкими браслетами. И вдруг... подалась вперёд, заглянула в лицо, сладко улыбнулась, проворковав соблазнительным голосом рекламного диктора:
– Закрой глаза и представь: неспешно ступая по белому шёлковому песку, согретому дыханием полуденного солнца, что обволакивает ступни ленивой негой небытия, скользишь сиреневой дымкой в астрал…
Лина дёрнулась, закрыла лицо руками; фыркнув, попыталась сдержаться и, не сумев, неудержимо расхохоталась:
– Астрал? – задыхаясь, выдавила сквозь слёзы глядя в щель между пальцами: – Где… где ты откапала такую чушь?
– Прочитала в каком-то рекламном буклете, – хихикнула Натали.
– Ох… – Лина утирала слезы, с трудом приходя в себя: видение «ленивой неги небытия» не давало успокоиться.
– Васька, тебе, нужен отпуск. Ну, поехали с нами! Не обещаю экскурсию в астрал и иже с ним, но синее море и небо, в придачу с очаровательной хозяйкой огромной вилы – гарантирую!
– В Греции?
– М-да... на острове Крит, – заулыбалась Натали, и взяла за руки: – Будет здорово, вот увидишь! Поехали, по-о-жалуйста! Ну, ради меня! Я кстати беременна, и мне нельзя отказывать! – хитро щурясь, она погладила животик. – Ну, как?
– Я подумаю, – помимо воли, Лина улыбалась.
– Отлично! Я займусь твоим гардеробом!
– О, нет! Я ещё не согласилась! – воскликнула, искоса глянув на вскочившую газелью подругу, так легко, словно беременна не она, а Лина – устало ссутулившаяся на диване.
– Конечно-конечно! Ты думай. Не буду отвлекать. А я тем временем позабочусь о гардеробе. У нас времени в обрез! Где твой несчастный маленький шкаф?
– В спальне, – капитулировала Лина, махнув рукой.
– О-о! Боже! Я так и думала! Фрики-фрики! Ужас! Калетник, тебя выгонят с работы за неподобающий вид!
– Твой "ужас" – это дизайнерская одежда от "Родригес". И на работе меня считают довольно милой.
– Милой? – презрительно поджав губы, Натали бросила в кресло охапку вещей: – Обещаю, когда ты вернёшься, твой рейтинг взлетит до отметки: сногсшибательная.
– Ну, да, меня ты уже сшибла с ног.
Лина откинулась на спинку, прикрыла глаза, позволив телу отяжелеть и расслабиться; перестала сопротивляться усталости. Приятное тепло, как после длительной пробежки, разливалось по мышцам; под веками плясали пятна швыряемой одежды. Положив ладонь под щеку, Лина улыбнулась: ещё немного и она уйдёт в «астрал», оставив подругу разбираться с гардеробом и звонком из провинции Китая.
– Ты чего? – замерла Натали.
– Ничего. Я еду, – сонно пробубнила Лина, и вскрикнула, спасаясь от удушливых объятий.
Перед ланчем, Лина попросила Диану Родригес принять её. Невысокая стройная брюнетка в экстравагантном бордовом костюме с широким воротником и рукавами, кивнула, указав на кресло у кофейного столика, подчёркивая неформальность встречи.
В сорок шесть лет, Диана выглядела моложе, чем в тридцать шесть: давно научилась тщательно продумывать образ и учитывать каждую деталь. Хорошим цветом лица и прямой осанкой была обязана генам энергичной бабушки, которая меняла мужчин и привязанности как перчатки, что явно отразилось на врождённых наклонностях внучки, походившей на надменную аристократку как две капли воды.
В режиме дружеской беседы, Диана лениво интересовалась новостями, как она называла: «из гримёрки». Лина отвечала прямо на каверзные вопросы: привыкла к щекотливому положению «любимицы босса» и необходимости ежесекундно играть в свои, и в чужие ворота, надеясь, что научилась балансировать.
Обсудив текучку, Лина немного помолчала, сделала глоток ристретто из кукольной чашки:
– Диана, у тебя есть любимое платье "Родригес"?
– Разумеется, – отозвалась Диана, не выказав удивления.
– Из последней коллекции?
– Нет. Этому платью больше пятнадцати лет. Его сконструировала бабушка.
– Значит, оно тебе дорого, как память?
– Не только. Я надеваю его в исключительных случаях. Платье совершенно.
– Но, ведь оно старое... Почему не заменить его новым? Например, из последней коллекции?
– Зачем?
– Возможно, ты захочешь иметь его в другом цвете? Или с другими пуговицами?
– Смешно. Какая женщина захочет иметь старое платье с новыми пуговицами или в другом цвете? Абсурд.
– Да, ни одна, – задумчиво проговорила Лина, глядя на Диану в упор. – Тогда, ответь: какой толк покупать наши новые платья?
Диана долго молчала; темно-шоколадные жгучие глаза, казалось, сверлили мозг. Тонкие пальцы с алым лаком на ногтях потянулись к золотому портсигару; она напряжённо потребовала:
– Продолжай.
– Это всё.
– И... что ты предлагаешь?
– Бросить вызов, – Лина чуть улыбнулась, заметив вспышку в черных глазах.
– Каким образом?
– Этот вопрос, я бы адресовала отделу развития.
Диана кивнула, уголком рта выдохнула дым, резко затушила сигарету об пепельницу. Она неторопливо прошлась по кабинету. Высокие каблуки монотонно и уверенно выстукивали по паркету. Остановилась перед стеклянной стеной, равнодушно взглянула на город, откинула с лица короткие волосы:
– Твои соображения?
Лина выпрямилась:
– Давай поработаем с киноиндустрией? Оденем какой-нибудь эпохальный фильм? Это будет новый подход к созданию одежды. Забудем, всё, что привыкли делать; запрём шаблоны в сейф. Начнём с чистого листа! – Глядя мимо Дианы на город, она уже видела перед собой съёмочную площадку, свет софитов скользит в складках ткани, взлетают и заламываются тонкие руки в широких рукавах украшенных фестонами.
– Новые образы, новые линии, новая концепция. Актёры перенесут образы на красные дорожки, подхватит глянец, интернет, а дальше… Дальше, мы снова будем строить моду, а не следовать за ней. Бренд Родригес, зазвучит так громко и полнозвучно, насколько удачно мы выберем партнёров. Успех проката, будет наш успех! И тогда, старому платью не понадобятся новые пуговицы! Оно станет другим!
Лина умолкла, давая возможность задать вопрос или сделать замечание. Но Диана не проронила ни слова, лишь застывшая поза, выдавала заинтересованность.
– Но... идея, сырая. Я поработаю над ней, – продолжила Лина, вынула из папки и положила на стол отпечатанные страницы, составленные прошлой ночью: – Здесь список киностудий, режиссёров и продюсеров, которые могут нас заинтересовать, а вот, список новых проектов с кратким описанием.
Диана взяла страницу, мельком пробежала глазами, вернула на стол и, наконец, кивнула:
– Я подумаю. Что-нибудь ещё?
– Да. Я хочу взять две недели отпуска.
– Хорошо. Возьмёшь месяц.
Лина вскинула голову, открыла рот, но Диана жёстко перебила:
– По возвращении, тебе придётся вывернуться на изнанку и даже больше. Так, что, отдохни хорошенечко.
Лина вышла из кабинета обескураженная; задумчиво прикрыла дверь. Возможно, в тайне, она рассчитывала, что Диана не одобрит отпуск, не отпустит её, даст понять, что она незаменима... И в то же время, угроза, прозвучавшая в последних словах, нацелилась вовсе не на отдел развития: Диана бросила вызов – ей. Лина хотела отреагировать немедленно: приступить к работе сейчас, а не через месяц! Жёсткий приказ отдыхать, подвесил между небом и землёй... Она посторонилась, пропустила двух следующих посетителей, задумчиво остановилась у стола секретаря.
– Все хорошо? – Линда спустила тонкие очки на переносицу.
– Кажется... я ухожу в отпуск…
– Везёт же некоторым!
Глава 4
Объятые прохладой щиколотки болтались в прозрачной воде; высокий бокал, казался тяжёлым для расслабленных пальцев, но когда удавалось преодолеть лень и донести его до рта – лимонад обжигал гортань приятной свежестью.
Белый матрас неторопливо кружил посреди бассейна. Прикрыв глаза, Лина подставила лицо ещё мягким солнечным лучам, вполуха улавливая воркование Натали, похожее на щебет птиц в густых кустах олеандра.
– К десяти часам приедет массажистка. Васька, она просто чудо, сама увидишь! Потом съездим в город, пообедаем в национальном ресторане. Прогуляемся по магазинам, конечно, здесь, тебе не Нью-Йорк, но зато все уютнее и душевнее. Я знаю отличные места, даже отыскала магазинчик умопомрачительного белья; такого кружева ручной работы, не встретишь даже в Брюсселе! – Она соскользнула с прозрачного надувного шезлонга и медленно поплыла:
– А вечером, поедем в ночной клуб, если Грэг не заартачиться, конечно.
– В твоём положении?
– А почему, нет? Я прекрасно себя чувствую! И просто обожаю танцы. Но, ты не дослушала: самое главное, я приберегла под конец! Хочешь знать, что, именно?
– Какая разница? Ты всё равно скажешь, – сонно заметила Лина, убаюканная мерным покачиванием.
– Я забронировала для нас десять дней в шикарном СПА-отеле на юго-западе острова! Грэг настаивает, чтобы я отдохнула перед появлением ребёнка, хоть я ничуточки и не устала! – засмеялась Натали. – Этот отель – рай для девочек! Мы будем жить отшельницами в уютном бунгало с собственным пляжем. Представь: ни одной живой души на десятки километров! Закрытая территория! Там, даже персонал – невидим! Будем, только ты, я, море, солнце, и приятные процедуры по расписанию. Сможем болтать день и ночь напролёт!
– Я не поеду.
– Как не поедешь?
– Ты препарируешь мне за это время мозг.
– Ах так!
Натали подпрыгнула, навалилась, и перевернула Линин матрас. В воздух взметнулась туча белых брызг. На взволнованную гладь у края бассейна, легла длинная тень.
– Чем вы тут занимаетесь, русалки?
– Калимера! – засмеялась Лина, помахала пустым бокалом, откидывая с лица мокрые волосы.
Грэгори приложил к глазам ладонь козырьком, весело взмахнул рукой, хотел что-то сказать, но к нему подплыла жена:
– Сейчас расскажу, милый – она заговорщицки поманила пальчиком. – Наклонись.
Грэг ухмыльнулся, сделал вид, что не разгадал манёвр жены и склонился над водой. С победным кличем, Натали дёрнула его за руку, шумно опрокидывая в бассейн. Волна пены выступила из берегов, залила белые плитки, раскидав брошенные у бассейна вьетнамки.
Сиреневые рассветы сменялись розовыми закатами. Бесконечные часы заполняла дружеская болтовня, звонкий юношеский смех, танцы и волнующая музыка. Лина перестала вести счёт дням, ускользающим за горизонт, подобно солнцу. Ей было хорошо. Как и предсказывала Натали: она обрела способность юной девушки – ежеминутную готовность смеяться. Постепенно отогреваясь в лучах дружбы, наслаждалась отражённым светом любви, исходившем от супругов так естественно, как яркий дневной свет, Лина испытывала чистую радость: наблюдать счастье в каждом дне молодой семьи.
Как лишнюю одежду под палящими лучами, она сбрасывала подозрительность и насторожённость – оставляла ненужной валяться на мощёных улочках среди белых невысоких домов. Неспешно гуляя вдоль набережной запруженной людьми, скидывала напряжение и скованность. Наслаждалась прохладой прибрежных ресторанчиков, укрытых тенью кипарисов, щекочущих ноздри ароматами свежеприготовленной рыбы и сладким запахом цветов. Лина заново открывала людей и подпускала ближе.
Она полюбила Грецию. Полюбила остров Крит. Полюбила водопад зелени, что струился по отвесным скалам, спускался в каньоны и самые глубокие ущелья; и синее безбрежное море обнимающее небо; но, сильнее всего тёплых радушных людей, этой щедрой страны.
Небольшой катер легко парил над белым гребешком волны. Тихо причалил к маленькой деревянной пристани у песчаной косы скрытой горной грядой от материковой части острова. Две рослые гречанки в белых платьях помогли сойти на берег. Одновременно распахнулись белоснежные зонты и Лина с Натали поспешили в тенистую защиту от обжигающих солнечных лучей. Не переставая улыбаться и певуче приветствовать, девушки подали лимонад в запотевших высоких бокалах, вручили ключи от комнат и растаяли в разгорячённом воздухе, словно мираж.
Лина оглянулась: куда хватало глаз, простиралось небо, сливалось на горизонте с лазурью моря в оправе розового песка, убегавшего к приземистому бунгало в тени пальмовой рощи.
– Баунти! – в один голос воскликнули Лина с Натали и, болтая в руках сандалиями, бросились по тёплому деревянному настилу к дому, где в обрамлении ярких цветов скрывался круглый бассейн и накрытый на террасе к завтраку стол.
Солнце надолго застыло в зените, потом медленно покатилось, неохотно сползло с небосклона, расплёскивая на верхушки деревьев оттенки заката все более коралловые по мере погружения в море. Воздух сгустился пурпурной дымкой.
В сумерках угасающего дня, Лина укрылась под раскидистым рододендроном. Силы оставили, голова гудела, не хотелось двигаться. Болело всё, что могло в ней болеть, звенел и вибрировал каждый нерв. Она не находила причин измученного состояния, понимая: смешно винить расслабляющий массаж, обёртывания или сауну. Лина привалилась спиной к шершавой коре с отвращением глядя на окружающую красоту и постигая полноту катастрофы: ей не следовало приезжать... она это чувствовала.
Уронив голову на грудь, Лина закрыла глаза, внушая себе, что продержаться десять дней – легко. Потерпеть рай? Это, ведь, так просто…
Плечо тронула Натали. Лина вздрогнула, не заметив, как уснула.
– Эй, ты чего тут прячешься? Пойдём пить чай. Принесли какой-то буро-зелёный напиток. Он выводит токсины, мне такой нельзя. Но, тебе повезло! Выпьешь двойную порцию!
Открывая утром глаза, Лина только мгновение наслаждалась покоем и отдыхом. Бездумно глядела в распахнутые окна на безбрежную морскую гладь, пока не вспоминала, где она. Внутри все съёживалось. Она с ужасом ожидала появления на горизонте ненавистной точки, знаменующей наступление очередного изнуряющего дня.
Лина не понимала: отчего так мучается? Почему стонет душа и тело под процедурами, призванными нести удовольствие? Почему, все эти манипуляции, доставляют наслаждение Натали, а для неё подобны пытке?
Не говоря ни слова, стиснув зубы, Лина вела счёт бесконечным часам и минутам. Пробовала прелести дорогих процедур, испытывая неприятие и отторжение. Думала о работе, в то время, как проворные руки маленькой смуглой женщины, занимались её телом. Не слушала певучую речь незнакомки; не слушала спокойную тихую музыку, витавшую над головой, подобно лёгкому ветерку. Угрюмо сосредоточившись, Лина считала потраченные в прошлом квартале метры шелка. Думала сменить поставщика ткани, дважды затянувшего отправку заказа. Хотела обсудить с главой отдела поставок, о передачи части объёма новому производителю. Она уже выбрала две компании, и теперь напряжённо вспоминала условия контракта, жалея, что не может просмотреть немедленно.
Лина приподнялась. Досадно вспомнила, что не показала Диане обновлённый логотип бренда, и забыла позвонить фотографу, чьи работы случайно обнаружила в Интернете: они поразили её своим мастерством передачи простых форм, выявляющих совершенство прямых линий.
Гречанка надавила плечи, заставляя опуститься:
– Халаросте-халаросте, тц…
Рука потянулась к телефону, схватила пустое пространство и безвольно упала: в уединённом рае отсутствовала сотовая связь. Неохотно, Лина вернулась во власть сильных рук и монотонных интонаций:
– Халаросте-халаросте, ай-яй-яй…
Смуглая женщина качала головой, сокрушалась по поводу зажатых мышц, надавливала на болезненные точки спины, рассуждала о природе человеческой души и болезнях тела. Лина сжимала кулаки, неотрывно глядела на занавеску шатра, раскачиваемую ветром. Пальцы гречанки точно и сильно касались именно тех мест, что извлекали самые болезненные стоны, пока приглушённый голос вещал о травмах души, стоявших за мышечными спазмами и о трагедиях, спрятанных в позвонках спины.
Лина не слушала. Она молчала. Желала, чтобы женщина заткнулась. Прикидывалась спящей, пока расслабляя тело, женщина толковала о расслаблении души. Но, безжалостные руки не давали расслабиться. Они делали больно – невыносимо больно. Лина не могла долго притворяться. Напряжённо ёрзала по кушетке, изворачивалась, спасалась от них и от следовавших одна за другой процедур.
Нескончаемые массажи, обёртывания, маски, растирания, разогревания, постукивание, поглаживание и пощипывание для всевозможных мест – всего этого было слишком много! Лина не видела в манипуляциях ни удовольствия, ни смысла. Потихоньку она начинала мечтать об убийстве персонала, всех этих маленьких и больших женщин с невозмутимыми лицами палачей.
Как закипающий чайник, Лина подбиралась всё выше к точке кипения. Чувствовала, что может взорваться в любой момент.
На закате пятого дня, Лина стояла у окна спальни, наблюдала за Натали. Покачиваясь в кресле, она тихонько напевала под нос. Тонкие пальцы порхали в воздухе, ловко перекидывали и нанизывали нитку голубой шерсти на спицы.
Лина сжала в кулаке занавеску: подруга в жизни не державшая иголку, не пришившая ни одной пуговицы, с упоением вязала детский носочек на… четырёх спицах.
Колени подогнулись, и Лина тихо осела на пол.
