Текст книги "Если бы (СИ)"
Автор книги: Оксана Фокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)
Глава 12
Некоторое время Лина осознавала физически простые вещи: онемение мышц, ровное сердцебиение под ухом, мягкий ворс щекотал ноги, тяжёлая рука давила на лопатки. Было уютно и тепло, но неясное чувство червоточило мозг. Свисавшие с её плеча пальцы рефлекторно вздрогнули. В прижатом к ней мужском теле прошёл нервный импульс подступающего сна.
Колдовство слетело...
Злые слёзы защипали глаза: он не помнит её! Совсем. Девушка из прошлого не оставила в его памяти следа. Так же забудется и сегодняшняя женщина едва он переведёт дух. И так будет всегда.
Трезвая мысль привела в чувство, заледенила грудь и остудила кровь. Собрав по капле растоптанную волю, Лина приподнялась, оторвалась от стройной фигуры убивающей здравый смысл почище паров абсента, с единственной мыслью: бежать и больше не попадаться. И Господи, лечиться! Нужно найти хорошего психотерапевта. В Керрином пухлом блокноте наверняка полно нужных имён!
Униженно прикрыв глаза, Лина высвободила руки, сунула пластмассовые конечности в мятую одежду. Она справиться! Уже справлялась. Только… только справлялась ли?..
Прислонив темноволосую голову к ножке рояля Берри сонно наблюдал:
– Торопишься? – промурлыкал он, блеснув зубами.
…Как в магазине Тиффани, – зло подумала Лина, откидывая за спину копну взбитых волос. Дрожащими пальцами застегнула блузку, бледнея под откровенно сытым взглядом.
– Да, – поправив, как могла, испорченный костюм, она протянула Берри бумаги и ручку. – Подпиши.
– Снова автограф? Не расстраивай меня. Ты заслужила большего. Хочешь, для разнообразия подарю тебе "боксёры"?
– Спасибо. Мы внесём их в дополнительное соглашение. А сейчас, подпиши контракт, – произнесла Лина и отвернулась, удерживая предательские слёзы.
– Контракт? – согнув ногу в колене, он лениво застегнул молнию на джинсах. – Точно. Придёшь за ним завтра.
– Что? – она резко выпрямилась, оборачиваясь.
– Нужно почитать.
– Но, это ваш экземпляр! Его готовили ваши юристы! Мы приняли правки, ничего не меняя!
– Отлично. Значит, не буду читать.
– Но…
– Ты русская? – прищурился Берри.
Лина уставилась в расслабленное насмешливое лицо и медленно кивнула.
– Жаль. Я надеялся ты полячка. Всегда думал, что полячки именно такие, – он вздохнул, удобнее облокачиваясь на рояль.
– Какие такие?
– Деревянные. Русские мне казались активнее.
Кровь прилила к вискам. Лина открыла рот и не нашла, что ответить. Как его лицо может оставаться таким садистки чистым и невинным?! Но его рассеянный взгляд уже уплыл вдаль, блуждал где-то над её макушкой.
– Приходи завтра в пять. А, лучше, позже.
Бессильно опустив руки, она смотрела на раскинутую в ногах длинную фигуру. Она стояла над Берри, возвышалась на высоких каблуках, но непостижимым образом, распростёртый на полу мужчина умудрялся смотреть сверху-вниз. Натянув капюшон, Кристофер убрал под него волосы, задумчиво насвистывая под нос. И вдруг застыл. Одним молниеносным движением он поднялся. Со стуком опустил крышку на черно-белые клавиши.
– Шаг в полтона и ля... – быстро зашевелились губы.
Лина похолодела: её ручка со скрипом царапала ноты по страницам контракта. Вскрикнув, она рванулась вперёд, но Берри резко обернулся. Лицо в тени капюшона замкнулось, словно упал плотный занавес. Арктический холод синих глаз пробрал до костей:
– Ты ещё здесь? Извини, теперь я занят. Найди выход сама, – сказал Берри обманчиво мягким голосом, каким давал интервью с телеэкранов. Он сунул портфель ей под мышку и грубо подтолкнул: – Давай, до завтра.
Дверь захлопнулась перед носом. Обомлев, Лина положила ладонь на тёплое дерево, нагретое калифорнийским щедрым солнцем.
Её только выставили?! Ха!
Нервный смешок перешёл в неудержимый хохот. Берри трахнул её, унизил, обрисовал каракулями договор, за который она отвечает головой, выставил за дверь и заручился подобным сценарием на завтра!
Лина хохотала, отказываясь верить. Кто такой Крис Берри?! Она скажет, кто он такой! Грубый циник, мизантроп! Да он, просто, Ирод, нет, сам Люцифер! Не удержавшись, она пнула дверь каблуком и сбежала по ступенькам. Изо всех сил хлопнула ни в чем не повинной дверцей форда и резко провернула ключ в замке зажигания.
Дорогой к офису она непрерывно качала головой. То и дело нарушала скоростной режим, неловко перестраивалась, тормозила в последний момент. Лина стискивала и колотила ладонями руль. Она не придёт! Не придёт! Нет! Пошлёт к нему Кэрри, о Господи прости! А лучше, отправит рассыльного. Да, именно так, она и поступит.
Следующим вечером, в пять часов, Лина нажала кнопку звонка у двери двухэтажного здания между спортивным магазином и мексиканской закусочной. Краснея под неподвижным взглядом пожилой китаянки, прошла в гостиную и забилась в дальний угол дивана. И на следующий день тоже. Каждый раз, спускаясь с крыльца студии и прячась в машине, Лина ненавидела себя. Размазывала по щекам бессильные слезы и давала клятвы не возвращаться. А потом, нарушала.
В конце недели все прекратилось.
– Мистер Берри с группой сейчас в Юго-Восточной Азии, – холодно ответила в домофон Суиин не предлагая подняться.
Припав горящим лбом к ледяной обшивке руля, Лина понимала, что ждала подобной развязки. Эта неделя была мучительным безумием. Пыткой. Все к лучшему. Нужно просто пережить это вновь. Минута за минутой, как раньше – по отрезку. Она сможет.
Лина вынула из кошелька клочок серой бумаги, открыла окно и высунула руку. Ветер трепал старую визитку, вырывал из пальцев. Очень медленно, через силу, ладонь вернулась в салон, опустилась на колени: пальцы сжались, и Лина отъехала от тротуара, невидяще гладя на дорогу.
Стренжерсы отсутствовали в Лос-Анджелесе всю осень. На просторах Азии группа собирала материал для нового альбома. Из Лаоса они отправились в Камбоджу, оттуда улетели во Вьетнам, затем в Китай.
Лина следила за приторными новостями шоу-бизнеса с отстранённым болезненным удовлетворением.
Пребывание Берри в Ханое ознаменовалось скандалом. СМИ трубили о романе фронтмена Стренжерс с несовершеннолетней племянницей председателя кабинета министров страны. Интернет взорвали недвусмысленные фотографии с одной из вечеринок в ночном клубе. Пресс-службы обеих сторон категорично опровергли слухи и сделали совместное заявление для средств массовой информации. Инцидент замяли. Девушку отправили в Европу к родственникам, а Крис Берри с командой улетели в Пекин. Тем же вечером, он отметил прибытие дебошем в маленьком салоне для частных обедов в закрытом клубе-отеле Хатонга. Источники близкие к окружению музыканта сообщали, что причиной конфликта послужило различие политических взглядов с оппонентами – тремя бизнесменами из КНР.
В учинённом погроме пострадали десятки изысканные фонарей в форме бутонов лотоса, резные двери, антикварная мебель и мраморные львы на постаментах. Руководство клуба вызвало отряд милиции. Берри заключили под стражу и препроводили в тюрьму, откуда до судебного разбирательства он был передан под поручительство известного в Пекине адвоката. Спустя неделю пострадавшие стороны отозвали свои заявления. За неимением доказательств обвинения с Кристофера были сняты.
Группа собрала чемоданы, но не успела вылететь из страны. Перед отлётом, на взлётной полосе, Берри подрался со своим пекинским правозащитником, который примчался в аэропорт, спросить с музыканта за интрижку с собственной женой, по словам последней, имевшую место во время судебного разбирательства. Спешно погрузив инструменты в частный самолет, группа вылетела в Штаты.
Папарацци ликовали, обменивались сенсационными фото. СМИ смаковали подробности, пестрили кричащими заголовками. Но произошли ли эти события в действительности, осталось на уровне домыслов и слухов.
Сглатывая во рту горечь как после принятия отвратительной микстуры, Лина захлопывала ноутбук и возвращалась к работе. Она не сомневалась: всё перечисленное было.
Все женщины Кристофера Берри, каким-то образом, мелькали только в виде сплетен – ни одного достоверного имени или подтверждённой связи. Берри неуловим для представительниц прекрасного пола, так же, как и для вездесущих газетчиков, что порождало бесконечные предположения и только играло на руку популярности группы и запутывало, и без того, его запутанную жизнь. Личность Кристофера срослась с мифами, погрёбшими сущность живого человека под грузом притворства и лжи. Вымысел о нем – стал им самим. И этот клубок не распутать.
Лина подняла от стола голову. Уставшие глаза резало напряжение. Разминая ладонью затёкшую шею, она вгляделась в потемневшее окно. Январские сумерки окрасили горизонт карминово-красным пожаром. Мириады цветных огней простёрлись до неба сияющими крыльями Города Ангелов. Прогнав Берри из головы, Лина вернулась к прерванной работе, склонилась над эскизом его последнего костюма.
Глава 13
Перебирая массивные звенья золотого браслета, Диана Родригес молча слушала скучный отчёт. Сплошные бездушные цифры. Её гораздо сильнее занимали фиолетовые круги под глазами ассистентки. Кабинет давно опустел, но Диана все смотрела на дверь, за которой исчезла тонкая фигура.
Работа над промежуточной коллекцией «Родригес-Стренжерс» приближалась к окончанию. Закрытый показ назначен на конец января – за неделю до начала осенне-зимнего сезона в Нью-Йорке. В съёмочном павильоне одной из киностудий уже заканчивали монтировать декорации. Этим утром включился таймер с обратным отсчётом, в том числе, и для перспективной амбициозной девушки Лины Калетник. Её работа на дом Родригес тоже подходила к концу.
Сорвав с запястья тяжёлый браслет, Диана нетерпеливо бросила его на стол, и устало обмякла в кресле. Со свойственной ей прямотой она признавала недюжинный объём проделанной ассистенткой работы. Девчонка проявила организаторские способности, чёткое понимание поставленных задач, художественный гений и тонкий вкус, приручив даже шовиниста и маргинала Яницкого, чего не удавалось сделать даже ей.
Глядя на закрытую дверь, Диана признавала: Лина заслужила признания и поощрения. Шумиха вокруг скандальных рокеров работала на модный дом ежесекундно, грубо, но эффективно выбивая пыль с некогда громкого имени Родригес. И оно встряхнулось, ожило, засверкало в лучах софитов. Стоимость акций на фондовой бирже выросла почти вдвое и продолжала расти. Компания переживала новый рассвет.
– Моя маленькая Ди, ты все делаешь верно, я горжусь тобой chica...
Глубокий низкий голос наполнил голову. Глядя на портрет в тяжёлой позолоченной раме, Диана почти чувствовала, как сухая ладонь легко и одобрительно погладила лоб. Решительный характер и беззаветную преданность делу, она унаследовала вовсе не от нежной и мягкой матери, едва не погубившей дело Ауроры. Все лучшее, что в ней заложено, досталось от бабушки. Её одну она боготворила. Ей одной поклонялась, едва научилась ходить. Она скорее бы отрезала себе руку, чем предала светлую память великой, во всех отношениях, женщины.
Диана отвернулась и вздохнула: никогда не доводилось терять исключительных людей. Она сама гонялась за ними по свету – подкупала, угрожала, шантажировала... Этот новый опыт был омерзителен, что раздавить в кулаке скользкую медузу, чувствовать, как меж пальцев просачивается слизь и мутными каплями пачкает туфли. Но, личная неприязнь угнетала не только брезгливость, но и здравый смысл. Впервые, Диана жертвовала интересами дела в угоду самолюбию.
Раздражённо отклонив внутренний звонок, она закурила тонкую сигарету. Легкие наполнил дым, тесня недовольство и расслабляя. Белёсая струйка устремилась в потолок и рассеялась. Диана неторопливо прошлась по кабинету, игнорируя изумительный вид из панорамного окна. Она давно перестала ценить красоту. Экзотические пейзажи, сложные декорации, умопомрачительные наряды, правильные лица, идеальные фигуры... Всего этого добра так много в Голливуде, и ещё больше во время показов. Её тошнит от всей этой красивости и приторности.
Диана прислонилась к высокой спинке кресла. Ещё светлое небо уплотнилось, потяжелело приближением сумерек. Закусив губу, она глядела на городские улицы, петлявшие между домами, но видела только наглый взгляд из-под прямых бровей и кривую ухмылку. Положив ладонь на горло, задумчиво забарабанила пальцами. Кристофер на походил на картонных моделек. Его красота была другой. Объёмной. Бьющей наотмашь и повелительной, как зов крови. Она взывала к инстинктам на генном уровне. Естественный отбор: сильный и здоровый самец. А если точнее, то дико сексуальный, пышущий здоровьем и тестостероном, самоуверенный самец.
Диана скользнула ладонью к взволнованной груди. Одна мысль о нем разливалась жаром, напоминая о том, что она женщина. Сложно игнорировать природу, даже если способность воспроизводить потомство никогда не была приоритетом, да и та успела кануть в Лету. Испанская кровь бурлила при мысли о крепких мускулах, упругом теле, оскорбительно надменных губах. А кроме прочего, затронутая честь требовала сатисфакции!
Подойдя к зеркалу, Диана поставила локти на секретер. Затянулась и пыхнула в отражение дымом. Сквозь облако, разглядела у губ тонкие складки. Пальцы потянулись дотронуться... и отдёрнулись, будто обожглись. Она досадно сломала окурок о пепельницу и закрыла глаза.
Юность! Ещё одна причина, по которой она не выносила помощницу. И вновь, глубоко внутри скрестились честность и неприязнь. Посмотрев на дверь, словно там ещё маячил нервирующий силуэт, Диана зло выругалась, неохотно признавая: Калетник удалось невозможное. Она смогла-таки впечатать сумасшедший драйв Берри в безупречные линии Родригес. Помогли ей в этом проведённые с ним ночи?
Не размыкая век, Диана потянулась за новой сигаретой. Все это время она пристально следила за проектом: день за днём наблюдала как, обрастая деталями, образы музыкантов обретают законченность. Но достаточно мимолётного взгляда на готовые костюмы Кристофера, чтобы даже слепой почуял в них секс. Это очевидно! Девчонка спала с ним как последняя потаскуха! Бурные ночи отражались на бледном лице помощницы, так же чётко, как в каждом её дрянном стежке. Все эти строчки, вытачки, пуговицы, предназначены исключительному телу – телу её любовника!
На смену раздражению пришла жгучая ревность. Она разъедала кислотой остатки здравого смысла, пока не испепелила, оставив после себя смрад пожарища и место для одной ненависти. Диана ненавидела коллекцию так же яростно, как возненавидела ассистентку за мужчину в её постели, которого хотела сама. И это главная причина!
Каждую ночь, надевая тончайшее кружевное бельё, Диана уединялась в городской квартире с новым любовником. Все они были в отличной физической форме, опытные и изощрённые в любви. Они могли часами удовлетворять её страсть. Но, в объятиях молодых и привлекательных мужчин душила обида. Неудовлетворённость росла, усугублялась привкусом вторичности, гадким ощущением суррогата. Она знала, кого хотела видеть в своей постели! Неутолённая страсть разрушала изнутри, сведя все её существо до примитивизма. Факт, что предмет желания почти годился в сыновья, распалял только сильнее.
О, как она зла на время! Каким жестоким оно может быть! И как несправедливо щедро оно к нему с самого рождения. Диана хорошо помнила идеального пупса, с кристально-чистыми озёрами глаз, одарённого Божественным провидением красотой и обаянием свыше всякой меры. Он умилял с экранов телевизоров мам и бабушек всей страны, когда ему не исполнилось и года. Разве забудешь тот ангельский взгляд безотказно действующий на миллионы обывателей? Он продавал всё: от памперсов до безумно дорогих яхт. А, его ранние фильмы! Нескладный как кузнечик с длинными руками-ногами, но уже такой совершенный и притягательный подросток. Жаль, что он бросил актёрскую карьеру – камера любила его.
И время любило его не меньше провидения и камеры. Годы ничего у него не отняли, а только прибавили. Диана с трепетом подумала о высокой фигуре, такой категорично прямой и утверждающей как восклицательный знак. Она с упоением размышляла о ровных широких плечах, просто созданных для удобства женских ручек. Рядом с ним она маленькая и хрупкая...
– Diablo!
Диана сжала и разжала хрустнувшие в суставах пальцы. Вот результат беспощадного времени! Она высыхает, её тело занимает все меньше пространства, кости ломаются от неосторожного движения, а его армии поклонниц растут с каждым днём. К мамочкам и домохозяйкам давно присоединились женщины любых возрастов, мастей и вероисповеданий. Все эти актрисочки, модельки, студентки, нимфетки и совсем зелёные фанатки выпрыгивающие на концертах из бреккетов и трусов. Конкуренции выросла, ужесточилась, и собственная ассистентка оказалась чересчур шустрой и умелой, обскакав босса в первом же заходе. Подобное оскорбление нестерпимо! Диана любила состязания, но только в спорте. В личной жизни она признавала лишь бескомпромиссный триумф.
Снова посмотрев в зеркало, она впилась глазами в лицо. Тронула тыльной стороной ладони натянутую белоснежную кожу. Последняя омолаживающая процедура оказалась чудо как хороша – морщины незаметны, а при правильном освещении их нет вовсе. Откинув волосы, Диана раздвинула густо накрашенные губы. Она знала тайны физической привлекательности. Эта наглая девчонка, просто, невзрачная тень по сравнению с её зрелой жгучей красотой и опытом.
Сдвинув брови, Диана прищурилась. Берри доставляют удовольствия состязания? Что ж, она готова сделать ему приятно и таким способом. Она раздавит любого, посмевшего посягнуть на мужчину, которого она выбрала для себя.
Опустившись в кресло, она закрыла глаза, откинула голову на мягкий подголовник. Тёплая кожа обивки обхватила затылок и сжала как ладонь. Размытые чувственные образы наполнили голову туманом. Полуоткрытые изогнутые губы дразнили, сильные руки прижимали, кружили в вихре древнего танца. Пульс забился с удвоенной частотой. Она млела на медленном огне, чувствуя, как платья пристаёт ожогом к коже. Поискав пальцем кнопку на телефоне, Диана хрипло приказала:
– Линда, вызови ко мне Салливана.
Глава 14
Пять минут до выхода…
Лина в сотый раз оглядела выстроенные в линейку мужские костюмы. Надетые на долговязые фигуры поверх белых рваных маек или небрежно распахнутые на голых торсах, сдержанные даже суровые, простых конструкций, они были достойны английских аристократов с генеральской выправкой. Прямые и прилегающие утончённые силуэты с чистыми линиями и отсутствием броских деталей, как дань Ауроре, были выполнены в камуфляжных расцветках, грубых тканях с манжетами расшитыми зооморфным орнаментом индейцев Майя. Закончив осмотр, Лина спрятала ледяные руки в карманы чёрного платья-футляра и отошла в сторону, уступая Яницкому место подле высокомерных красавцев-нигилистов сотканных кровью и потом.
Зажав во рту булавки, Лукаш подгонял костюмы прямо на телах манекенщиков, которые стоически принимали иголочные уколы и дёрганье парикмахерами, крепившими к лакированным вихрам высокие шляпы с мягкими полями. Сумятица в гримёрке достигла апогея: ассистенты толкались, спотыкались о сваленную посреди комнаты обувь; "переодевальщики" с кипой одежды бегали сверяться с порядком выхода на листе раскадровки, пришпиленном к двери скотчем. Все работали одновременно, казалось, больше мешая друг другу, чем продвигаясь вперёд. Но слаженный механизм нёсся по невидимой глазу траектории. Задержка показа в тридцать минут никого не волновала.
Закончив инспекцию, Яницкий отправил трёх парней к визажистам перекрашиваться, и вяло протянул жёлтую ладонь. Презрительное выражение бледно-голубых глаз сменилось апатичной усталостью. Мятый смокинг неряшливо болтался на нескладной фигуре, тёмный цвет усиливал нездоровую бледность узкого лица. Натянуто улыбаясь, Лина пожала костлявую руку, не веря, что они подобрались к финалу.
Имея в запасе только образ бунтующего рокера, ограниченное время и бюджет – межсезонная коллекция Родригес-Стренжерс жёстко встряхнула компанию. Лина упрямо замахнулась на успех и сейчас ёжилась от неизвестности. Традиционно, шоу Родригес завершались выходом к зрителям Дианы или Лукаша, но в этот раз, в конце дефиле, появится Крис, а последней на подиум выйдет Лина. Это условие придумал Берри: потребовал внести в контракт её имя, как второго дизайнера. Маленький пункт вызвал жаркие споры. Новость распространилась по отделам как испорченный воздух. Чудовищно напряжённая работа сделалась едва выносимой, каждый день начинался и заканчивался под знаменем вражды теперь уже всей команды без исключения. Оказал Берри любезность и дал шанс, о котором Лина не просила, или растоптал её имя? Стискивая в ладонях несмолкающее переговорное устройство, она выглянула из-за кулисы, понимая, что ответ узнает очень скоро, вне зависимости от желания.
Элегантные женщины и мужчины разноцветной волной растеклись по рядам. Фотографы присели у подиума на корточках, некоторые опустились прямо на пол. Камеры возбуждённо стрекотали. Молнии вспышек пробегали в фарфоровых улыбках, бриллиантовых колье, золотых перстнях и часах первого ряда, где обмахивались веерами и пригласительными звезды шоу-бизнеса, редакторы модных журналов, несколько спортсменов и политиков.
Отыскать среди гостей банду Стренжерсов, было легко. В переполненном зале, вокруг музыкантов стояла особенная давка. Но одно место зияло пустотой: выступало из рассеянного полумрака красной обивкой раны. Лина переводила тревожный взгляд с лица на лицо, надеялась, подводит зрение: не верила, что Крис не пришёл. Но факт болезненно прорастал в сознании.
Кимберли склонилась к меховой накидке на плечах соседки. Мисс Кейн эмоционально жестикулировала и встряхивала завитыми локонами. Стройная брюнетка с королевской осанкой слегка кивнула. Прижав к груди рацию, Лина поедала глазами зачёсанные назад блестящие волосы, миндалевидной формы глаза, высокие скулы, точёный подбородок, только... гладко выбритый!
Из груди вырвался невнятный возглас, казалось она во власти фантомного видения, настолько точно сын повторился в скульптурных чертах матери. Освобождаясь от иллюзии, Лина взглянула на девушку, сидящую рядом. Она видела её фото в Интернете: вздёрнутый носик, задорный взгляд, округлые женственные формы – земная и очень привлекательная. Но рядом с породистой, утончённой Марией Анной Берри она выглядела просто горничной.
Тяжёлые аккорды последнего сингла Strangers заглушили монотонный гул. Над головами зрителей разгорелся искусственный пожар. Светлые овалы лиц отразились в потолочных зеркалах. Гости видели, как их пожирает пламя, что рвалось из окон и выбитых дверей, перевёрнутых верх ногами домов. Подиум окрасился в тревожные цвета ночного неба, расцвёл звёздами с картины Ван Гога. Лысый белый череп, накладные ресницы, красный классический костюм и пластиковые ботинки на высокой платформе – сюрреалистичный образ опасного и обольстительного фрика, выдержанный в духе Дэвида Боуи, заставил публику взорваться. Громкие аплодисменты приветствовали модель открывшую показ.
Лина отступила вглубь служебного помещения, устало ссутулилась на раскладном стуле. Прыгая горными газелями через мотки проводов, ассистенты кричали и толкались, грозя выколоть кому-нибудь глаз острыми углами планшетов, голос режиссёра разрывал рацию хрипом. "Переодевальщики" срывали с моделей костюмы, проталкивали руки-ноги в новые детали одежды, на лету застёгивали пуговицы. Понукаемый Яницким, очередной манекенщик выбегал на подиум.
Лина безучастно ловила убийственные взгляды Лукаша. Тяжело дыша, он оттирал лоб мятым галстуком и курил сигарету за сигаретой. Она повернулась спиной к нему, и к монитору, транслирующему показ. Сосредоточила внимание на смартфоне, открыла Фейсбук, просматривая все новости подряд. На душе завывал минорный аккорд, нестройно вливаясь в слаженную гитарно-барабанную канонаду. Музыка Кристофера грохотала в зале, но его не было. Он не пришёл. Провал или успех не имел значения.
Духоту гримёрки наполнил тяжёлый аромат духов. Движением плеч Диана Родригес сбросила соболиную пелерину на локоть Метью Салливана, подставила лоб под кисточки визажистов. Взглянув в зеркало, тронула пальцами короткие волосы, уложенные с точно рассчитанной небрежностью, и коротко бросила:
– Готова!
Получив команду в наушник, долговязый помощник взревел:
– Одна минута! – выставив вперёд ладони, он отсчитывал секунды, загибая пальцы.
– Ну, что сидишь как кукла? – Властный голос окатил презрением. Лина перевела взгляд от кончиков ботильонов на уже привычно неприязненное лицо. – Или ты не второй дизайнер?! Или твоя фамилия не Калетник?! Встань слева от Лукаша! – прошипела Диана.
Следом за вереницей моделей они втроём вышли на подиум. Лина стушевалась и ослепла. Вспышки белой боли ударили по глазам. Она стиснула ладонь Яницкого. Машинально поклонилась, когда он потянул вниз. Выпрямляясь, она наткнулась на охапку цветов. Различила в густой бороде рот и зуб… В элегантном мужчине в чёрном смокинге, смутно узнала Риверу. В грудь уткнулся новый букет: Тим Стюарт кричал на ухо, обнимал, приподнимая над полом. Отрывистые слова тонули в музыке и криках. Её поздравляли, благодарили, дёргали словно куклу. Обхватив цепкими ладонями плечи, Фрэнк Вуд на миг вытеснил море лиц и беззастенчиво поцеловал в губы.
Дрожа всем телом, Лина покачнулась. Она перестала справляться с цветами, ассистенты не успевали вынимать букеты и освобождать руки... Широко открыв глаза, она смотрела в зал. Журналисты больше не чиркали в блокнотах, гости перестали делиться впечатлениями, снимать на телефоны – все поднялись и громко аплодировали. И в шуме оваций Лина различила своё имя...
После дефиле некоторые зрители отправились в гримёрку, поговорить с дизайнерами и моделями, но большинство праздновали показ в приватной части павильона, куда пропустили только двух аккредитованных журналистов, готовящих обширный очерк о Диане.
Придерживая массивные наушники, за диджейским пультом играл известный британский музыкант. Цветные пятна стробоскопов дрожали по обитым белой тканью стенам и потолку, наполняя зал уютной интимностью. Под ритмичную музыку фланировали красивые молодые люди. Мужчины ослабили галстуки и сбросили пиджаки на спинки мягких диванов, хаотично расставленных меж столами, покрытыми шоколадными скатертями. Девушки болтали и смеялись, держали в пальчиках изящные канапе и высокие бокалы с шампанским.
В стороне от шума, позади пёстрого круга, возглавляемого скандальным фотографом, чья персональная выставка в Нью-Йорке стала сенсацией ушедшего года, Лина рассеянно слушала неиссякаемые остроты Риверы и Вуда. Повязав пиджаки на бёдрах, они громко обсуждали гостей.
– Этот грозный джентльмен владеет сетью ресторанов на западном побережье. На прошлой неделе, он спустил в казино не хилую сумму. Теперь, вот, скачет с тусни на тусню, не знает, как показаться на глаза бойфренду.
– А, видишь тёлочку с вертлявой попкой, что так сладко заглядывает в отреставрированную пасть супруга? Грозится сделать мне между ног омлет, если я не навещу её в "Шато Мармон". Ключ от номера она сунула мне в штаны, пока скармливала мужу икру с ложечки.
Фрэнк ткнул пальцем в молодую женщину и нагло помахал ей. Удерживая на лице вежливую улыбку, Лина не знала, радоваться обществу непредсказуемых собеседников, которые знали всех и на каждого имели скабрёзную историю, или плакать. Чуть поодаль, прижатый к колонне тремя блондинками, Тим Стюарт подавал глазами отчаянные знаки. Лина пожала плечами, не представляя, как ему помочь.
– А, вот ты где! С тобой хотят познакомиться! – Кимберли обернулась и вскинула руку, кого-то подзывая.
– Спорим: в туфлю дылды поместится мой охотничий нож. Ставлю сотню! – сверкнул глазами Вуд.
– Ладно. А под трупом невинно убиенного зверя можно пронести автоматическую пушку, гм-м... как насчёт М16? – отозвался Джозеф.
– Шутишь?! Сам будешь проверять.
– Замётано.
– Тогда валим!
– Будь умницей corazоn, ничего не говори без адвоката! – бросил Джозеф через плечо.
– А лучше звони 911! – Подхватив за талию двух красоток, Вуд галопом припустил за Риверой.
Миссис Берри проводила невозмутимым взглядом драпающих мужчин. Протянув руку, она улыбнулась:
– Мальчишки...
Кимберли представила женщин. Лина по очереди пожала две маленькие твёрдые ладони:
– Рада знакомству.
– Только умоляю, зови меня Лео! – воскликнула с сильным нью-йоркским акцентом миссис Стивенсон, в девичестве Берри. – Ненавижу своё вычурное имя! Во время беременностей у мамочки явно съезжала черепушка. Кристофер, ещё, куда ни шло, но Леопольдина, уже вовсе мерзко! – она засмеялась и вызывающе посмотрела на мать, словно подначивая втянуться в публичную склоку.
Мария никак не отреагировала на выпад. Как и сын, очень высокая, она держалась вызывающе прямо глядя сверху-вниз.
– Вам понравилась коллекция? – спросила Лина, краснея под знакомым взглядом.
– Я нахожу её удачной. Бесспорно, это лучшие костюмы, из тех, что надевал Кристофер, за последние пять лет. Примите мои поздравления.
Лина посмотрела в спокойное лицо с классическими чертами, пытаясь разобраться, с чем её поздравляют. Словно канатоходец под куполом, она цеплялась за воздух, не чувствуя опоры.
– Да-да-да! Тут мама права! Вы проделали гигантскую работу! – энергично закивала Лео. – Братишке невозможно угодить. А вторая или третья модель, что это было? Плащ или свитер?
– Кейп.
– Ах, ну да, точно! Я просто влюбилась в эту накидочку! Сама бы надела!
– Вам ничего не мешает, – заметила Лина. – Эта модель унисекс.
– Какая прелесть! Выпроси у него после турне! – обратилась Лео к Кимберли и взяла под руку: – Пойдём, дорогая выпьем, пока не объявился муженёк испортить мне веселье.
Девушки отошли от колонны, растворяясь в малиновой кляксе света. Противясь панике, Лина слабо улыбнулась миссис Берри. Попыталась выдавить под стать декорациям легковесную фразу, и не смогла открыть рот. Оборачиваясь на знакомый голос, она судорожно выдохнула, давно не испытывая такой радости при виде босса.
– О, дорогая! Я тебе везде ищу! Замечательно выглядишь! Как ты?
Мария склонилась, отвечая на крепкие объятия и обмениваясь с Дианой поцелуями.
– Да, вот, успела познакомиться с твоей девочкой. Она открытие сезона. Боюсь, Нью-Йоркской неделе больше нечем будет хвастаться. Не уверенна, что теперь поеду.
– Мария, не расстраивай меня! Вот уж действительно без тебя сезон провалиться. Ты должна непременно быть! Дом Родригес ещё найдёт, чем тебя удивить, обещаю. Мэтью, – она обернулась к спутнику. – Принеси нам шампанского, у меня появился тост.
– Возможно, я и передумаю, – улыбнулась миссис Берри. – Ещё ничего не решила. А, Лео, бесспорно, обрадует мой приезд. В последнее время мы редко видимся.
