Текст книги "Светлячок и тень (СИ)"

Автор книги: О. Зеленжар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8. Бешеная крыса

Дневной переход выдался особенно тяжелым. Перед путниками раскинулся огромный сырой овраг и, чтобы не обходить его, они решили испытать удачу и пересечь препятствие напрямик. По скользким глинистым склонам стекали ручейки воды, мокрые веревки выскальзывали из рук, а на дне их ждало самое настоящее болото, покрытое клочьями туманов.

– Пожалуй, стоило обойти, – пробормотал полуэльф, чуть не потеряв сапог в засасывающей грязи. – Волшебники, небось, перелетели…

Ксаршей насупленно молчала, сосредоточившись на сохранении собственных сапог.

У противоположного склона им повстречалась жутко голодная слизь, готовая сожрать их вместе с ремнями и сапогами, но пещерный медведь и меткие стрелы быстро превратили ее в бурую кляксу. Увы, но подъем оказался куда серьезней схватки со слизью. Прежде чем выбраться, они успели с ног до головы вымазаться в грязи, выбиться из сил и продрогнуть. Недалеко от края оврага путники разбили лагерь, развели костер и долго отогревались, зябко прижимаясь друг к другу. Они отогрелись только, когда грязь окончательно застыла, осев на одежде густой бурой пылью. Над костром повисло молчание.

– Расскажи про свою магию, – спросила друидка, нарушив тишину.

Парень вздрогнул от неожиданности:

– Ммм?

– Ты выкрикиваешь какое-то заклинание, когда стреляешь…

– Ах, это, – полуэльф потер ладони у костра. – Ммм… небольшой фокус. Госпожа Нувия пыталась учить меня настоящей серьезной магии, но там нужно слишком много читать, запоминать, пальцы хитро выгибать… Ладно, руки у меня ловкие, но ты еще поди запомни, как и в какой последовательности эти фиги пальцами выделывать…

Ксаршей рассмеялась:

– А это, значит, несерьезная магия?

– Ну, чего там? Только слово сказал, картину в голове представил. Даже такой дурак как я может, – он улыбнулся. – Эта формула называется Метка Охотника. Что-то вроде проклятия. Смотришь на жертву, произносишь заветные слова, представляешь, как поражаешь ее клинком или стрелой, и все… Она словно сама стремится под твою саблю. Правда, не всегда хорошо срабатывает.

– Ах вот оно что! – друидка толкнула Уголька плечом. – А я-то думала ты умелый стрелок, а ты, оказывается, фокусник!

– Эй! – рассмеялся парень, толкнув ее в ответ. – Вот наложу на вас проклятие!

– А что, умеешь? – спросила девушка, отсмеявшись.

– Нет, – покачал он головой. – Не беспокойтесь. Как я уже говорил, я не силен в обращении с магией, и мой запас энергии не больше тлеющей лучинки… – он вдруг сделал хитрое лицо. – Зато могу сменить облик.

– Как это? – удивилась эльфийка.

– А вот так… Луэ-нин! – произнес Уголек, скрыв лицо ладонями, а когда развел их, Ксаршей ахнула – перед ней сидел Ригель, каким она его помнила. Волосы чуть тронуты сединой, сильные широкие плечи, добрая улыбка.

Эльфийка обескуражено протянула руку, и пальцы прошли сквозь призрачную плоть, так похожую на настоящую. Голова Ригеля качнулась из стороны в сторону:

– Это всего лишь иллюзия… Это не отец, и я не стал им. Даже голос, слышите? Даже голос эта магия не способна подделать.

Ксаршей отдернула руку как от огня. В самом деле, что на нее нашло? Это не более чем искусно наведенный морок, но отчего-то в сердце предательски кольнуло.

– Это так ты ходишь мимо дроу незамеченным? – хрипло спросила она, отведя взгляд.

Иллюзия кивнула и в следующее мгновение развеялась.

– Простите, мне не стоило этого делать. Я не знал, что это настолько вас потрясет.

– Нет, ничего, – ответила друидка, печально вглядываясь в языки пламени. – Ты не виноват. Беда всех эльфов в том, что давно минувшее для людей, для нас слишком свежо в памяти, и мы цепляемся за него, не желаем отпускать, – она слабо улыбнулась. – Надо быть гибче и меняться вслед за временем, но чувства не слишком просто уговорить, понимаешь ведь?

– Я не эльф и, наверное, никогда до конца не пройму, – тихо ответил Уголек, – но я пытаюсь.

Они оба замолчали, вглядываясь в костер, каждый в своих мыслях. Друидка не знала, о чем думает Келафейн. Может быть, о своей матери-эльфийке, не желающей смириться с переменами, или о сестре, которая сейчас неизвестно где и с кем, но вряд ли о себе самом. Близкие его занимают гораздо больше себя самого, и временами он проявляет несвойственную возрасту мудрость. Это девушка уже успела понять из их общения.

Переночевав без приключений, позавтракав чем придется, они потратили несколько часов, чтобы найти следы, и вернулись к тропе.

– Не очень оживленная местность, ни торговцев, ни разбойников, – хмыкнул полуэльф после нескольких часов молчаливого марша.

– Меня это устраивает, – ответила друидка.

– Зато чудишь как собак нерезаных, – пробормотал парень. – Медом им тут намазано? Должны же они на кого-то охотиться. Пауки не станут расставлять сети на безлюдной тропе. Да и сама тропа чересчур широка для обычной пешеходной. Нет, тут точно ходят караваны.

– Может, ходили? – предположила Ксаршей. – А потом что-нибудь случилось, и нашли путь в обход.

– Может быть, – задумчиво протянул парень. – А Талнисс и ее спутник зачем-то никому не хотят попадаться на глаза, вот и выбрали этот путь.

Невольно полезли в голову мысли: кем был этот спутник? Что он знает и насколько силен, и, главное, зачем ему девочка-полуэльф? Ксаршей покачала головой. Очевидно, ей ни за что не решить эту загадку, пока они сами не найдут Талнисс.

– У меня кончаются лекарства, – сказала друидка. – Расскажи, что из местного можно тут использовать для знахарства…

Как девушка и предполагала, парень сразу увлеченно затараторил, подкрепляя поток слов материальными примерами лекарственных грибов и трав. Ксаршей погрузилась в звуки его речи, и это удивительным образом ее расслабило, к тому же она расширила багаж собственных знаний и немного пополнила походную аптечку.

Увлеченный рассказ Уголька оборвался, когда они уперлись в абсолютно отвесную скалу, преградившую им путь. Полуэльф задрал голову, рассматривая вершину, а Ксаршей посмотрела по сторонам. Пожалуй, это была не одна скала, а целый кряж, тянущийся в обе стороны и теряющийся в темноте высоких сводов. Можно было бы попытать удачу и обойти, но, судя по хмуро сведенным бровям парня, такой план его не устраивал.

– Наверху есть лестница, – уверенно сказал он, – только кто-то заботливо ее свернул. Ну кто так делает?

“Тот, кто не желает, чтобы его преследовали,” – невольно подумала эльфийка, – но смолчала.

– Почему ты уверен, что там есть лестница? – спросила она. – Я думаю, это тупик.

– Следы упираются сюда, – объяснил парень, – тем более, тропы в Подземье и на поверхности сильно отличаются. Ездовым паукам и ящерицам ни к чему ровные дороги, они легко поднимутся по отвесной скале, а лестницы в таких случаях больше для подстраховки всадников.

Друидка удивленно покачала головой:

– Все здесь наперекосяк… Хорошо, тогда давай я обернусь пауком и подниму нас.

Уголек кивнув, все еще разглядывая вершину скалы. Обернувшись пауком и подняв парня на спину, Ксаршей начала осторожно карабкаться. Восхождение оказалось на удивление простым. Скала была не выше семидесяти футов, и наверху действительно оказалось два колышка с аккуратно свернутой веревочной лестницей. Макушка скалы была ровной как стол и напоминала скорее ступень огромной каменной лестницы, покрытой ковром лишайника, мха и пушистых грибов.

– Нельзя так делать – угрюмо пробормотал полуэльф, разворачивая лестницу, пока Ксаршей озиралась по сторонам. Вдалеке виднелась еще одна скалистая гряда, но до нее было еще далеко. На мягкой земле быстро обнаружилась утоптанная тропа. Все-таки Уголек был прав, такие отвесные подъемы и спуски тут явно не в новинку.

Несколько часов они преодолевали долину, периодически останавливаясь, чтобы собрать воды и съедобных грибов. Наконец, их путь уперся в еще одну стену скал, и на этот раз ни Ксаршей, ни Уголек так и не смогли разглядеть вершину в густом мраке. Немного пройдя вдоль стены, они поняли, что окончательно выбились из сил. Надо было разбить лагерь, но как назло, вокруг не было ни пещер, ни укромных уголков, ни, хотя бы, густой зархвудовой рощицы, только ровная как стол равнина. Мрачно насупившись, полуэльф принял решение разбить стоянку прямо в чистом поле.

– Это нехорошо, – сказал он. – Огонь разводить не будем, и, надеюсь, это нас убережет от беды.

На душе у друидки заскребли кошки. Слишком уж сильно напрягался парень и свежи были воспоминания о предыдущих столкновениях, но усталость от перехода давала о себе знать. Она не стала спорить, молча съела предложенные грибы и, не спросив, первая упала спать. Использование магии вытягивало сил не меньше, чем долгая ходьба. Темные объятия транса тотчас обволокли ее разум, убаюкали и утянули на дно небытия. Там было прохладно тихо как в могиле и, в тоже время, спокойно. Говорят, зрелые эльфы видят в трансе прошлые жизни, а молодые – непрестанно анализирует опыт прошедших дней, но Ксаршей давно поняла, что дроу другие. Их транс – непроглядная тьма черной сырой ямы. Это тишина и одиночество, к которым накрепко привыкаешь.

Из небытия ее вырвал громкий вскрик Уголка. Друидка тотчас вскочила на ноги, еще не до конца прогнав остолбенение транса. Первое, что она увидела – два горящих в темноте глаза. Они напоминали желтые огоньки, какие бывают у ночных зверей, однако вокруг совсем не было света, который они могли бы отражать, и это заставило кожу Ксаршей покрыться мурашками страха. Сияющие искорки рванули вперед, бесшумно передвигаясь по покрывалу из грибов, и Ксаршей успела разглядеть вытянутую морду, покрытую коротким лоснящимся мехом, и длинные оскаленные зубы. Создание стремительно неслось на ловких задних ногах, а в передних, к удивлению эльфийки, сжимало кривую саблю.

Ксаршей вскинула руку, сплетая пальцы в сложном жесте. Ладонь обдало холодом, и с нее сорвался острый ледяной осколок. Друидка поморщилась от досады, дротик получился совсем маленький, он вскользь чиркнул по шкуре создания, которое с каждым биением сердца становилось все ближе и ближе. Девушка уже могла различить здоровенную крысиную морду, покрытую уродливыми наростами и хлопьями застывшей пены. Не медля больше ни секунды, друидка приняла облик медведя.

Гибкое покрытое мехом тело ловко увернулось от медвежьей пасти, челюсти хлопнули вхолостую, и длинные крысиные резцы вырвали клок плотной кожи из лопатки Ксаршей. Взревев, эльфийка снова бросилась на обидчика, но тот был на шаг впереди. Тело монстра изогнулось в прыжке, свистнула сталь, и девушку накрыло волной боли. Лезвие сабли глубоко вошло в плоть, пробив толстую шкуру и слой подкожного жира. Так глубоко, что создание не успело вытащить клинок из беснующегося от боли зверя.

– Ах ты!… – крикнул Уголек. Его скимитар разрубил воздух так близко от морды твари, что, казалось, срезал пару растопыренных усов с покрытого наростами носа.

Парень, не замедляя движения, изменил угол удара и вновь едва не достал отпрыгнувшего.

– Я прикончу тебя, мразь! – крикнул он, кинувшись следом за огромной антропоморфной крысой.

“Не надо!” – хотелось крикнуть Ксаршей. – “Он тебя морочит! Выматывает”, – но медвежья пасть исторгала только яростный рев вперемешку со стонами боли. Затем ее осенило: “Я могу попробовать достать его, пока он увлечен Угольком”.

Скимитар полуэльфа прошел в волоске от покрытого мехом плеча. Парень ловко справился с инерцией своего тела. Миг, стремительный разворот, мощный замах, в который Уголек вложил всю толкнувшую его вперед энергию. Сталь рубанула по плоти, но ощущения были странными. Пальцы парня напряженно стиснули рукоять. Никаких криков боли, тело монстра даже не содрогнулось от удара, а сияющие глаза издевательски прожигали застывшее в напряжении лицо следопыта. Неужели все-таки не попал по нему?…

Миг сомнения стоил Угольку равновесия. Гибкий лысый хвост сделал подсечку, еще в полете полуэльф увидел приближающуюся размытую от скорости морду, которую тотчас смела лохматая туша медведицы. Челюсти стальным капканом сомкнулись на предплечии, огромная голова замотала крысиную фигурку из стороны в сторону, словно набитую соломой куклу. Уголек ушел в кувырок, спеша откатиться в сторону от массивных лап друидки, вспахивающих рыхлую почву. Комья влажной земли разлетелись в разные стороны. Тряхнув крысу еще раз, медведица отшвырнула ее в сторону.

Сгруппировавшись в полете, тело мощно оттолкнулось от земли и наскочило прямо на Ксаршей. Пасть с горящими глазами пролетела над ее головой, тварь прокатилась по широкой спине и вырвала застрявшую в звере саблю. Это было совершенно невероятно! Впервые в жизни друидки кто-то не просто устоял против медведя, а играючи расправлялся с ним. “Мы умрем!” – успело мелькнуть в ее голове прежде, чем сталь прошила толстый медвежий череп. Мгновение боли, и Ксаршей откатилась в сторону, приняв естественный облик. Где-то на границе сознания молниями вспыхивала боль умирающего зверя, оставляя ее абсолютно беззащитной перед врагом. Тело корчилось на четвереньках, не в силах подняться. Сквозь занавесь рассыпанных по лицу дредов Ксаршей беспомощно смотрела на две гибкие лапы, быстро приближающиеся к ней.

– Он неуязвим для оружия!

Крик Уголька разрезал застывший воздух, и лапы остановились, не дойдя несколько шагов. Приподняв голову, Ксаршей увидела, что полуэльф повис на фигуре, стараясь хоть как-то остановить ее.

Неуязвимость к оружию, звери… Что-то промелькнуло в голове девушки и мгновенно погасло, унесенное бурной волной паники. Она беспомощно смотрела, как отчаянно полуэльф пытается остановить неуязвимого монстра. Здесь могла бы помочь сильная магия, но как назло в голову абсолютно ничего не приходило. У нее было всего несколько секунд, действовать надо было прямо сейчас!

Вскочив на ноги, Ксаршей кинулась к чудовищу, находу отращивая длинные когти из уплотненной магической энергии. Примитивное колдовство, скорее, крик отчаянья, но если она ничего не предпримет, конец неминуем. Достаточно было бы и одного точного удара в горло. Ну же!

Примерившись, Ксаршей махнула рукой, но как раз в этот момент крыса ловко извернулась, скидывая с себя парня. Когти полоснули по грудной клетке, неглубоко вошли в плоть. Не более чем легкая царапина для такой твари, но все же удар достиг цели! В ответ крыса коротко огрызнулась, прокусив кисть девушки, и заставила отдернуть руку.

Словно не заметив удара, крыса бросилась к упавшему на землю Угольку, примяла своим телом и шамкнула оскаленной пастью у самого его носа, но руки парня отчаянно отпихнули ее от лица.

– Пожри-ка… это! – воскликнул полуэльф, швырнув каким-то мешочком прямо в покрытую пеной морду, а сам гибко извернулся из-под черного тела.

Издав пронзительный крик, крыса начала кататься по земле, вычищая из глаз и носа распыленный в воздухе порошок. Острая специя, кропотливо собранная и высушенная Угольком, сыграла неожиданную роль. Ксаршей махнула когтями и снова промахнулась. Мокро блеснуло плечо твари. Очередная царапина, которую крыса попросту не заметила. Опустившись на все четыре лапы, тварь вдруг громко зарычала. Мощный прыжок повалил на землю поднявшегося на ноги Уголька, выбил воздух из его легких и хорошо приложил затылком по тверди. Мокрый хруст плоти, сдавленный крик.

– Нет-Нет-Нет! – закричала друидка, кинувшись на спину твари.

Когти вошли в покрытые мехом лопатки, рубанули по спине, прокладывая кровавые борозды вдоль позвоночника. Взревев, чудище подняло окровавленную морду и выгнуло спину, чтобы скинуть девушку. Идеальный момент! Уцепившись за мощную шею, друидка с силой провела по горлу крысы лезвиями магических когтей. Тварь взвыла, крик оборвался в тошнотворное бульканье, и мощный рывок откинул Ксаршей в сторону. Прокатившись по земле, она заметила, как чудовищная фигура сделал несколько пошатывающихся шагов и рухнула в примятые грибы.

– Кса-ккххх, – прохрипел Уголек.

Девушка подползла к нему, ожидая любых ужасов. Лицо полуэльфа было кровавой маской, но страшнее выглядело изувеченное резцами горло. Жизнь стремительно покидала тело, несмотря на попытки парня зажать рваную рану.

– Утальтар…. Утальтар… – всхлипнув, зашептала эльфийка, положив руку на разрез, а двумя пальцами другой стукнув по тыльной стороне кисти. Под ладонью тотчас разлился теплый золотистый свет, отраженный в испуганно распахнутых глазах Уголька. Магическая сила потекла из Ксаршей, опустошая внутренний запас. Парень болезненно поморщился, когда кровь в ране зашипела, сворачиваясь, а края срослись, оставив лишь влажный розовый рубец. Судорожное дыхание полуэльфа успокоилось, а девушка почувствовала опустошение. Как же мало в ней магических сил…

Полуэльф прикрыл глаза, стирая застывающую кровь со лба и щек.

– Спа… Спасибо… Бездна, он откусил мне правое ухо…

Действительно, остался только короткий обрубок, обрамленный влажными бороздами, оставленными крысиными резцами. Эти царапины не представляли опасности для жизни Уголька, но залечить их все-таки требовалось. Девушка зашептала в ладонь, призывая ягоды чудиники. Парень тем временем присел, все еще протирая забрызганное кровью лицо. Он смел с ладони эльфийки протянутые ягоды и усмехнулся:

– Ну и красавчиком я стал. Теперь я первый парень на деревне.

Девушка улыбнулась, погладив его по плечу:

– Всего лишь ухо, подумаешь. Зато остался жив.

Он улыбнулся в ответ:

– Я это несерьезно. Ухо – небольшая пата за жизнь. Как вы сами? Я видел, он здорово укусил вас в руку.

– Пустяки, – ответила друидка. – Ягоды меня подлатают.

Надо же, за всеми заботами о Келафейне она совсем забыла о себе. Несколько ягод отправилось в ее рот, усмиряя жгучую боль.

– А он точно помер? – парень кивнул в сторону слегка возвышающегося над грибами тела.

– Не знаю, – покачала головой эльфийка, – но если хочешь, можем сжечь его.

– Да, – кивнул парень, – Вдруг нечисть какая… Выглядел он жутко.

Вздохнув, девушка пошла собирать растопку. Для погребального костра ее потребуется ой как много, но ей и самой было жутко рядом с этой крысой. Никто не гарантировал, что мертвяк не поднимется на ноги и не вознамерится закончить начатое, а огонь отлично изгоняет магию смерти.

– Это… дроу! – воскликнул вдруг Уголек, и это заставило девушку кинуть хворост и опрометью подбежать у телу.

И правда, куда делась огромная антропоморфная крыса? Вместо нее на животе распластался обнаженный темный эльф. Длинные борозды от магических когтей на спине не оставляли никаких сомнений в том, что это и есть та самая крыса. Белые волосы свалялись в один большой колтун. Лицо покрывали уродливые волдыри, портившие изящные черты. Под телом маслянисто поблескивала лужа натекшей крови. Сев на колени, парень сорвал с шеи убитого цепь с потемневшим от времени амулетом, изображающим стилизованные глаз, кинжал и паука.

– Наверное, герб его дома, – пробормотал полуэльф, отшвырнув железку в сторону. – Что он делает так далеко от их городов?

– Наверное, он был болен, – заключила друидка, разглядывая волдыри на лице мертвяка. – Может, это делало его таким агрессивным…

– У него была совсем другая голова… И мех… И хвост… – пробормотал парень, почесав в затылке.

– Может он друид как я? – предположила девушка.

“Нет, вряд ли”, – тут же подумала она. – “Друиды превращаются в зверей, тут же было нечто другое”.

– Ну… Может быть, – отозвался Уголек. – Все равно сожжем его. У меня от него, даже от мертвого, мурашки по телу.

Почти всю ночь они собирали растопку, а затем сооружали достаточно большой погребальный костер, на который водрузили мертвого эльфа. Когда огонь вскарабкался по грибным сучьям, превращая сооружение в огромный факел, и зашипела, сгорая, мертвая плоть, они сидели в круге яркого света, обдумывая произошедшее. Кто бы это эльф и откуда и что за проклятие постигло его, превратив в это чудовище? Отчего-то Ксаршей чувствовала, что эту загадку им еще предстоит разгадать.

Глава 9. Жало скорпиона

Им было трудно уснуть после произошедшего. Даже обычно безмятежный Уголек ворочался в спальнике и подолгу смотрел в темноту над собой. Ксаршей не знала, о чем он так крепко задумался, но сама с ужасом представляла, какие еще кошмары таит в себе Подземье и справятся ли они с ними в следующий раз. Им повезло, что тварь была больна и лезла на рожон, но если бы она сохраняла хладнокровие… Ей достаточно было наносить стремительный удар за ударом и тут же отходить, избегая когтей. От этих мыслей по коже бегали мурашки. Как же близко они были к смерти!

Наконец они сдались, отказались от попыток заснуть и начали сворачивать лагерь, а затем побрели вдоль гряды в поисках прохода. Следы Талнисс вновь исчезли. Парень предположил, что она воспользовалась магией.

– А нам придется ногами, – недовольно пробормотал он. – Вот догоню ее, уши оторву.

Ксаршей улыбнулась. Она была уверена, что максимум, что сделает Уголек, нагнав сестру – заобнимает до бессознательности.

Вскоре они наткнулись на теснину между скал, настолько узкую, что идти по ней было трудно. По пути встречались старые нити паутины, Уголек безжалостно их разрубал. Если этим путем и пользовались когда-то, то это было давно. Выйдя из теснины, они увидели долину между скал, кое-где окутанную старыми ловчими сетями. В потускневших коконах проглядывались голые кости.

– Когда-то здесь было гнездо пауков, – сказал полуэльф, рассматривая череп, свисающий на нити. – Но они покинули это место. Скорей всего, стало нечем питаться.

– Мне отчего-то не по себе, Уголек, – призналась Ксаршей. – Эта дорога… Есть в ней что-то зловещее, и чем дальше, тем сильнее я это ощущаю.

– Это потому что она брошена, и мы не знаем почему, – парень успокаивающе улыбнулся. – Не бойтесь, это всего лишь старое кладбище.

– Есть кладбища, на которых мертвецы имеют свойство оживать, – пробормотала девушка. – И да, не зная причины очень тяжело успокоиться. Что нас ждет впереди? Дыра в преисподнюю? Логово дракона?

Ее плечи непроизвольно задрожали, и Келафейн положил на них ладони, поглаживая словно согревая.

– Нет, не бойтесь. Неизвестность пугает сильнее всего, я это понимаю. Но разве мы можем повернуть назад, пройдя такой путь?

Она кивнула, приказывая себе успокоиться. Гибель медведя, его боль, похожая на вспышку молнии в голове, все еще проносились перед глазами. Если это место способно смешать с землей самую сильную ее часть, что же оно сделает со слабой?

– Не бойтесь, – чуть тише добавил Уголек. – Я же сказал, что буду защищать.

Странно, но эти наивные слова действительно успокоили ее. Ощущение, что в этой гнетущей темноте она была не одна, согрело. Эльфийка слегка улыбнулась.

– Спасибо, Уголек.

Они двинулись дальше по тропе, которая все расширялась и расширялась, пока, наконец, скалы не отступили окончательно. Через некоторое время Ксаршей заметила, как хмурится Уголек, наклоняясь к земле, и ей снова стало тревожно.

– Что-то не так? – спросила она.

– Следы, – откликнулся полуэльф, перетирая пальцами комок сухой земли. – Относительно свежие… и совершенно мне незнакомые.

Ксаршей присела рядом:

– Похожи на человеческие?

Парень отрицательно повертел головой и стряхнул с рук осевшую пыль. Друидка затревожилась еще сильней. Дальше они двигались почти крадучись, прячась за каждым камнем и грибным кустом, словно лесные зайцы.

Через несколько часов такой игры в прятки, Уголек жестом приказал девушке спрятаться за валуном и сам припал к земле неподалеку.

– Что случилось? – тихо спросила эльфийка.

– Прислушайтесь, – шепнул парень.

Девушка навострила уши, и до нее донесся отголосок чьей-то речи. Незнакомый гортанный язык, злые окрики, отражающиеся от стен, и нарастающий топот множества ног. Он становился все громче и громче, и вот уже отчетливо слышно было, что где-то неподалеку идет целая толпа людей, звякая металлом. Щелчки кнутов, стоны боли и рычащие злые крики. Не выдержав, Ксаршей выглянула из-за камня. Долину пересекала колонна скованных цепью существ. Грязные, окровавленные и тощие, они волочили за собой тяжелые кандалы и несколько то ли бесчувственны, то ли мертвых тел, а конвоировали их… Таких созданий Ксаршей никогда не видела. Многолапое покрытое броне туловище, заканчивающееся длинным хвостом с острым наконечником, а выше – человеческий торс в доспехах, голова в шлеме с изогнутым рогом. Огромные, как медведи, и даже казались больше из-за этих длинных ног насекомого. Бичи свистели в их руках, стегая нерасторопных рабов. Те жалобно кричали, спотыкались и почти бежали вперед, чтобы через несколько десятков футов снова обмякнуть, и тогда все повторялось по кругу. Сглотнув комок в горле, Ксаршей спряталась обратно за камень. Грудь Уголька вздымалась от частого дыхания.

– Ну дела, – шепнул он. – Ну, Талнисс… Вот так свинью подложила.

– Кто это? – спросила друидка.

– Это тлинкалли, люди-скорпионы, – объяснил Уголек. – Поверьте, лучше с ними не пересекаться.

– Они очень опасны?

– Очень. Говорят, они приносят кровавые жертвы своим богам и… – он запнулся. – Ну… их личинки предпочитают живую пищу…

К горлу эльфийки подкатила тошнота, и ей потребовалось усилие, чтобы загнать ее обратно.

– Так, значит, все эти несчастные?…

– Умрут, – кивнул полуэльф. – Кому-то повезет больше, их принесут в жертву.

Ксаршей выглянула из-за камня. В этой колонне было много дварфов и глубинных гномов, но были также и люди. Откуда они здесь? Ей стало мучительно жаль их. Вернувшись за камень, она увидела, что Уголек уже положил стрелу на тетиву, и удивленно приподняла брови.

– Это, может быть, не единственная колонна, и двигаться они могу не один день, – объяснил он, – так что нам остается только как-то проскочить мимо.

– Это безумие! – прошипела девушка.

– Да, – полуэльф нервно улыбнулся. – Если что, будете по мне скучать?

– Это что за шуточки! – крикнула Ксаршей, ударив его кулачком по плечу.

– Ох… тииише, – сдавленно прошептал парень.

Ксаршей зажала рот ладонью. Поздно. Со стороны колонны раздалось несколько гортанных окриков, и звук шагов начал приближаться.

– Кажется, у нас не осталось выбора, – парень криво усмехнулся. – Я отвлеку, а вы бегите в противоположную сторону.

Девушка хотела возразить, но было уже поздно. Полуэльф ловко выпрыгнул из укрытия, находу выпустив стрелу. За камнем послышалось гортанное рычание, топот, похожий на конский, который начал резко удаляться. Эльфийка сидела, прижавшись спиной к камню, и задыхалась от ужаса. Щелчок тетивы и снова гортанные крики, но уже гораздо дальше, а еще – звон металла и какая-то суета. Ксаршей заставила себя выглянуть из-за камня. Стройная колонна тлинкалли превратилась в судорожную мешанину плоти и металла. Рабы в панике стали рваться во все стороны, словно перепуганные птицы. Кто-то падал, его затаптывали другие пленники или огромные ноги людей-скорпионов. Один из рабов вырвался из оков и побежал куда-то. Тлинкалли догнал его в два прыжка и разорвал на две брызжущие кровью половины. Куски плоти разлетелись в разные стороны. Ужасно! Издали раздался окрик Уголька:

– Я здесь, чертовы тараканы!

“Он сбежит от них, – заверила себя девушка, – и я тоже сбегу”. Пригнувшись к земле, она рванула вперед, перебегая из укрытия в укрытие. Вокруг кипел пыльный ад из криков, звона стали и запаха крови. Она споткнулась о половину несчастного беглеца и чуть не закричала, когда нога увязла в его кишках, стелющихся по земле, словно мертвые змеи. Зажав рот рукой, она поползла дальше, уже не разбирая дороги. Все что друидка могла, это уворачиваться от огромных ног и мечущихся в панике рабов, некоторые из которых кричали на знакомых ей языках. “Я не могу их спасти”, – плакал ее внутренний голос.

Очнулась Ксаршей только когда отползла достаточно далеко, и топот с криками стал потихоньку стихать за спиной. Тогда она встала на ноги и припустила с такой прытью, которой бы позавидовали олени. Страх гнал и гнал эльфийку, пока она не споткнулась о камень и не упала на землю, изорвав подол платья. Из ее глаз заструились слезы, прокладывая жгучие дорожки по щекам. Девушка до боли сжала кулак, впиваясь ногтями в ладонь. Что ей теперь делать? Где Уголек? А вдруг его поймали?

Совсем рядом послышался конский топот, он неумолимо приближался, только Ксаршей понимала, что никаких коней здесь быть не может. Поднявшись на ноги, она заставила себя бежать дальше, но топот продолжал настигать ее. Резко повернувшись назад, Ксаршей крикнула:

– Огонь, гори!

Яркая вспышка костра выхватила из тьмы надвигающийся ужас в виде несущегося во весь опор тлинкалли. Он ловко перемахнул через огонь. То, что девушка сначала приняла за доспех, оказалось естественными хитиновыми наростами на теле, между которыми проглядывались жесткие волоски. Два черных немигающих глаза и жвала вместо рта. В руках твари закрутилась покрытая бурыми пятнами цепь, на которой хищно щерилась острые железные шипы.

Шух! – тлинкалли с криком припал на одну ногу, и шипастая сталь рубанула землю, промахнувшись всего на несколько дюймов. Из хитинового колена торчала длинная стрела. Уголек! Ксаршей не видела его, но ощущала где-то рядом, прикрывающим ее спину, и от этого девушка осмелела. Она сложила пальцы в знак силы, и в глаза скорпионида хлынула стайка светлячков. Яркие вспышки в темноте заставили его замешкаться, а девушка обернулась в медведя и прыгнула на него.

Шипастая цепь ударила по оскаленной пасти зверя, разрывая ее, и плотным кольцом обмоталась вокруг шеи. Тварь потянула звенья на себя, стискивая кольцо еще сильней, медведь яростно захрипел, стараясь скинуть этот ошейник. Смазанное движение сверху, и в спину воткнулся острый наконечник хвоста. Разлилась жгучая боль, медленно распространяясь по всему телу. Еще одна стрела свистнула в воздухе и вошло между щитков хитина, там, где у человека должно быть сердце. Однако тлинкалли, похоже, имели другую анатомию.

Пока тварь отвлеклась на стрелу, торчащую у нее из груди, Ксаршей схватила зубами руку, удерживающую цепь. Хитин проломился под мощными челюстями, брызнула зеленая кровь. Хватка ослабла, и девушка вырвала цепь из разжавшейся ладони сильным рывком головы. Рука чудовища повисла на нескольких полосках хитина, из страшной раны хлестала кровь, но тлинкалли будто не замечал этого. Он выхватил длинный узкий клинок с пояса, так быстро, что Ксаршей не успела этого заметить. Стальное лезвие прошло между ребер, глубоко погрузившись в тело. Медведь захрипел, отхаркивая кровь, но все еще стоял на ногах. Меч, увязнувший в теле медведя, выскользнул из руки тлинкалли. Ксаршей увернулась от ударившего сверху хвоста, и острое жало вошло в землю. Скорпионид дернулся, желая освободить хвост, но у не вышло.

“Попался!” – мелькнуло в голове Ксаршей. Встав на задние лапы, медведь обхватил покрытый щитками торс, когти вонзились в сочленения брони, мышцы сжались до предела, сминая неподатливую тушу. Громкий мокрый треск, и верхняя половина тлинкалли отлетела в сторону, увлекая за собой связку зеленых внутренностей. Нижняя часть пала на колени, судорожно поджав ноги под живот, словно подыхающий паук. Хвост конвульсивно дернулся и затих.