Текст книги "Светлячок и тень (СИ)"

Автор книги: О. Зеленжар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20. Светлячок и тень

Морион долго лежал без сознания, и Ксаршей внимательно следила за его дыханием, боясь вновь услышать болезненные хрипы. Талнисс то ерзала на месте, то срывалась побродить по округе. Как-то друидка увидела яркую вспышку, испугалась, но это всего лишь девчонка распылила горсткой пепла какого-то монстра.

Наконец, Морион приоткрыл глаза и посмотрел на склонившуюся над ним эльфийку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Словно меня пинали в грудь, а гигантская собака прокусила плечо, – ответил он, – но вообще… Неплохо.

Он привычно улыбнулся. Талнисс виновато потупилась:

– Собака это я. Наверное, слишком сильно сжала челюсти. Извини.

Морион взял ее за руку:

– Главное, что с тобой все в порядке. Я очень боялся, что найду твое тело… Расскажи, что произошло? Тебя похитили или вынудили уйти? Негодяи все ещё где-то здесь?

Ксаршей с любопытством посмотрел на девчонку. Хватит ли ей совести сказать правду или соврет? Талнисс повесила голову, погрузившись в мрачное молчание. Морион приподнялся на лопатках, вглядываясь в лицо сестры, и та отвела глаза.

– Что случилось? – спросил он, и девчонка, вырвав ладонь из его руки, ушла бродить по округе.

Парень снова лег на спину, непонимающе посмотрев на друидку. Та хотела рассказать ему все, как есть, но в последний момент передумала. Не хотелось разбивать ему сердце.

– Давай я тебя подлатаю, и уйдем отсюда, – предложила Ксаршей, убрав прядь волос с его лба. – К сожалению, твоё оружие и все снаряжение сгинуло.

– А твой посох?

Ксаршей улыбнулась. Посох столько лет служил ей верой и правдой, вернулся после плена дроу, но встречу с черной сферой пережить ему не удалось. Было тоскливо, но его потеря, вопреки ожиданию, эльфийка восприняла легко. Это всего лишь предмет.

– Я обзаведусь заменой, не переживай, – ответила она, сосредоточившись на лечащих заклинаниях.

Через несколько минут парень уж стоял на ногах. Хмыкнув, он продел пальцы сквозь разрезы на куртке. Это и пара шрамов на груди – вот и все напоминание о ранении, после которого он невозможным образом остался жив. Талнисс вернулась как раз к этому моменту.

– Расскажи потом, что случилось, где ты была, кто тебя… – снова начал было Морион.

– Я пошла сама! – выкрикнула Талнисс ему в лицо. – Когда мне сказали, что отца можно спасти, мне было плевать на цену. Я пошла с этим жрецом, а матери я сказала, чтобы она тебя никуда не пускала, потому что ты – конченный дурак, полезешь в самое пламя, даже если тебя не просят! Но я не знала, что это ты будешь на алтаре…

Ее глаза снова заблестели, лицо скривилось, плечи задрожали. Ксаршей вздохнула, подумав: “Такая сильная и такое дитя”.

– О чем ты? – спросил полуэльф, присев рядом с юной волшебницей. – Мать знала, куда ты ушла?

Она помотала головой:

– Нет, но когда я сказала ей, что пойду с тем жрецом спасти отца, она сказала: "Иди и спаси". Она знала, что я сильная, никто мне не ровня.

– Нет, как такое может быть? – пробормотал Морион, сев на землю. – Но она и правда запрещала мне искать тебя, запрещала…

Он схватился за голову.

– Мне сказали, что я должна спуститься в древний храм и стать новым хранителем черной сферы, и тогда отец поправится, – продолжила Талнисс уже более уверенным голосом. – Нужно было идти сейчас же, в ту же ночь. Не знаю почему, так сказал Корниат.

– Так и знал, что этот эльф гнилой! – крикнул парень, ударив кулаком по земле. – Он все это зачем-то подстроил, но зачем? Зачем тебе было становиться хранителем?

– Он сказал… Он сказал, что его сила от сферы, – ответила Талнисс, – и только она поддерживает жизнь в отце… Но сейчас у сферы появится новый хранитель, а я должна опередить… или помешать… и направить эту сил ему.

– Направить силу, – хмыкнула Ксаршей. – А он молодец, мастер чужими руками весь жар загребать.

Плечи парня задрожали, кулаки сжались до скрипа перчаток:

– Я ему все эльфийское лицо разобью!

– Не надо, Морион, – вздохнула друидка, коснувшись его плеча. – Заберём Ишитнари и уйдем. Пусть с ним.

– Да, не надо, – поддержала Талнисс. – Он очень сильный, да и Нувия тоже, даже вместе не сладим, не то, что в одного…

– Такое ощущение, что все тебя обманули, – грустно сказала Ксаршей. – И меня тоже.

Морион посмотрел на нее уже спокойными глазами.

– Я тебя не обманывал, и ты меня тоже, – ответил он. – Не могу поверить, что мать могла одобрить это… – он посмотрел на Талнисс, нахмурившись. – Тебе! Ты пешком под стол ходишь!

Девчонка моментально напыжилась:

– Я сильная, мне почти шестнадцать! Я большая! – и бодро потопала впереди всей группы.

Морион вздохнул:

– Нам, вообще-то, в другую сторону.

Талнисс развернулась и, прошагав мимо парня в обратном направлении, вздорно кинула:

– А я и так знала!

Парень кивнул, вид у него был растерянный. Ксаршей и самой было тяжело осмыслить масштабы игры, в которую они были втравлены, и глубину той лжи, в которой им пришлось барахтаться.

Не без труда они совершили подъем через шахту на верхний уровень. Морион быстро выбился из сил, так что они вынуждены были снова остановиться на привал. Талнисс легла на колени брата, и они очень тихо о чем-то разговаривали. Ксаршей нахохлилась от внезапной обиды, ведь до этого все внимание парня принадлежало ей. К тому же эта дрянная девчонка была готова оставить его умирать на алтаре, чтобы спасти отца и мать. “Не слишком она любит своего брата, – мелькнуло в голове у друидки. – И ведет себя, будто ничего и не было”. Отдохнув, Ксаршей молча пошла в сторону крепости, кипя от этой необъяснимой обиды.

– Ну куда ты вперёд меня? – спросил парень, с улыбкой обогнав ее. – Ты чего такая? Какая-то странная, словно грустишь.

– Немного. Задумалась…

– Не грусти. Скоро вернёшься туда, где солнце.

– Да, если Круг меня не прогонит.

– Зачем им прогонять тебя? – огорченно спросил он.

– Я оставила свои земли. Лаусиан и так меня еле терпит. А что будешь делать ты?

– Увезу мать и Талнисс куда-нибудь, но пока не знаю, куда. Лишь бы подальше от этого эльфа. Может оно и к лучшему, если тебя прогонят… Уйдешь вместе с нами и больше не будешь одинокой.

Ксаршей пожала плечами:

– Не уверена, что я смогу ужиться под одной крышей с ними, после всего, что произошло.

Она вновь вспомнила алтарь и зябко поежилась.

– После чего "всего"?… Ты про то, что мать знала?… – Морион покачал головой. – Она явно тронулась головой. Отпустить ее с незнакомым мужиком, куда глаза глядят! – его брови грозно сошлись на переносице. – Да, нам предстоит серьезный разговор с ней… В котором я расставлю все точки над и.

Он молча устремился вперед, друидка вздохнула. Хотелось поговорить с ним, но не об этом, прикоснуться к нему, но его вездесущая сестра отвлекала и поглощала все его внимание, и от этого становилось грустно. “Говорил, что я дорога ему, что любит… Что-то незаметно”, – подумала эльфийка, надувшись.

– Надо найти воду… – вздохнул Морион, разбив лагерь. – У нас на троих один бурдюк. Постараюсь вернуться как можно быстрей.

Он исчез в темноте вместе с бурдюком сестры. Талнисс какое-то время молча расправляла спальник, а затем спросила у Ксаршей:

– Ты кто? Как тебя зовут? Ты подруга Келафейна?

“Надо же, она все-таки решила поинтересоваться”, – кисло подумала друидка, но спокойно ответила:

– Я – Ксаршей. Друг семьи.

– А, я слышала о тебе, – протянула девочка. – Только ты, вроде, живёшь где-то далеко в лесу.

– Да, жила. Келафейн попросил моей помощи, чтобы найти тебя.

Она нахохлилась как воробей:

– Он дурак. Спасибо, что залатала его.

– Он не дурак, – возразила Ксаршей, – а очень добрый, готов помочь любому, а тем более сестре. Ты не представляешь, через что ему пришлось пройти.

“Он ради тебя боги знает чем пожертвовал”, – подумала эльфийка, но вслух не сказала.

– Да, не знаю… – покачала головой малявка. – А я хотела помочь отцу и матери. Думала, что мне это по силам. Думала, что все могу, – она вдруг сникла, разом потеря весь свой гонор. – Все равно не вышло. Я надеялась… Мать совсем заболеет, когда отец… И что тогда? И Корниат… Вряд ли он будет доволен…

Ксаршей погладила ее по плечу:

– Она бы не обрадовалась, узнав какой ценой….А с Корниатом что-нибудь придумаем.

“Ригель бы точно не согласился, – подумала друидка, – а вот насчет Нари я уже не уверена… Выходит, я совсем ее не знала?”

Девчонка расслабилась от ее поглаживаний.

– Не говори ему, что я чуть было ни сделала, – жалобно попросила она. – Он и так огорчен, может бросить нас. Скажет, зачем мне такая семья…

– Хорошо, не скажу, – ответила Ксаршей.

Вернулся Морион и принес охапку прозрачных сфер:

– Я нашел несколько водошариков. Пить из них надо вот так, – он приложил одну из сфер к губам еле заметной выпуклостью. – Негусто, но лучше, чем один бурдюк на троих, – полуэльф подсел к ним поближе. – Кстати… вы не знакомы…

– Спасибо, но мы уже познакомились, – ответила Талнисс.

– Дааа? – удивленно протянул парень.

– Ну ты и балбес, все за тебя надо делать, – фыркнула девочка, схватила один из водошариков и отвернулась от брата.

– Да я забыл, что вы незнакомы… – пробормотал полуэльф, – чего сразу балбес.

“Нет, все-таки балбес”, – беззлобно подумала Ксаршей, прижавшись к нему плечом. Он тут же охотно ее обнял, и тепло его тела окутало девушку, прогоняя из головы недавние грустные мысли.

– Вокруг сплошной обман, – тихо сказал Морион, поглаживая ее по волосам. – Давай просто выберемся на поверхность, к солнцу и простой жизни. Я тебя не брошу, не переживай. Я обо всех смогу позаботиться.

Ксаршей расслабилась от его слов. Хватит сомневаться в нем… Он заботлив, смел и верен слову, хоть порой и поступает как мальчишка.

Утром, после скудного завтрака, они двинулись дальше.

– Почему ты зовешь его Морионом? – спросила Талнисс у Ксаршей.

– Это его взрослое имя, как у эльфов.

– Но он же не эльф… – пробормотала девочка. – Матушка не будет его так называть. Для нее он навеки крошка-Келафейн, гроза пиявок.

– Это не пиявки, а слизни, – фыркнул парень, – и врешь ты все, ты тогда ещё пеленку слюнявила…

Талнисс ухмыльнулась:

– А мне мама рассказывала… И ещё много чего, так что берегись, вот растреплю все твои постыдные секреты…

– Какие и кому? – Морион отвесил ей шутливый подзатыльник. – Ксар меня знает с пелёнок, вряд ли ее что-нибудь удивит… А вот про тебя бы она с удовольствием послушала, госпожа поедательница грязи…

Девчонка возмущенно заверещала, колотя его по спине, пока он фыркал от смеха.

– А Ксаршей – это твое взрослое имя? – вдруг спросила Талнисс.

Вопрос застал друидку врасплох.

– А у меня его нет. Сама не придумала, а дать было некому, – ответила эльфийка.

– А какое бы имя ты хотела? – поинтересовался Морион.

Ксаршей смущенно пожала плечами:

– Не знаю, я даже не задумывалась об этом.

Парень ненадолго замолчал.

– Твои волосы и кожа вызывают ассоциации с чем-то сияющим в темноте… – сказал он. – Может тогда Светлячок?

– Уголек опять про любимых козявок, – фыркнула Талнисс.

Морион вздохнул:

– Но они красивые.

Ксаршей широко улыбнулась:

– Светлячок… Звучит красиво. Мне нравится.

Парень улыбнулся в ответ, глаза у него тепло заискрились, а у Ксаршей загорелись щеки. Светлячок, маленький живой огонек, невинное создание. Морион считает ее красивой, яркой и светлой, раз назвал так мило. Эта мысль грела душу жарче полуденного солнца.

Этим вечером полуэльф выгнал Талнисс дежурить первой. Та поворчала, но вскоре сдалась, а Морион и Ксаршей легли спать в обнимку. Именно этого она хотела на пути в Баракуир. Девушка снова погрузилась в теплый океан безмятежности.

К вечеру следующего дня, с помощью магии превращения в зверей, они добрались до цитадели. Пришлось немного подождать в воротах, и Ксаршей снова с удовольствием прогулялась по городу. “Если и жить в Подземье, то в каком-нибудь таком месте, – подумала она, – как одна большая семья”.

Девушка не сразу заметила, как из ворот вывалился Далмун и поспешил в их сторону.

– Живые! – закричал он издалека. – Как я рад! А это Талнисс, я так полагаю?

Девчонка отвесила полный достоинства поклон:

– Да, я сестра Уголька.

Дварф широко заулыбался, похлопав полуэльфа по локтю:

– Все-таки, нашел ее… Это достойно отдельного празднования. Думаю, вы не откажитесь…

Они и не стали страдать от ложной скромности и с удовольствием приняли приглашение жреца. Талнисс и Ксаршей сразу же отправились в купальни с горячими источниками. В альковах горели свечи, распространяя по воде множество золотых бликов.

– Я нашла тебе кое-что из одежды, – сказала Геррил, передав эльфийке ровную стопку. – Платье будет тебе, наверное, до колен, а штаны слишком коротки, но в остальном должно подойти.

В женских купальнях кроме них с Талнисс никого не было. Сначала они чинно мылись, но затем не выдержали и принялись баловаться, брызгая друг друга горячей водой. Ксаршей вспомнила, что когда-то давно они играли так с Вандой, когда ходили на речку. Талнисс мало походила на ее старую подругу, но мысль о том, что в ее жилах текла та же кровь, согревала, словно эльфийка на мгновение вернулась в прошлое.

Когда они вышли из купален, вытирая волосы грубым полотенцем, то еще в коридоре почуяли запах съестного из гостевого зала. Стол был уже накрыт, хозяева как раз выкатывали бочонки с пивом. Морион ждал их, переодетый в местный наряд. Дварфийская рубаха была ему слишком велика в плечах и груди, а штаны доходили только до колен и едва касались сапогов, отчего он выглядел забавно.

– Ну и визг стоял! – весело воскликнул он. – Я думал, поросей режут. А потом мне сказали, что там женская купальня.

Ксаршей показала ему язык, а он скорчил рожу в ответ, и оба рассмеялись. Талнисс закатила глаза, всем своим видом выказав презрение подобному ребячеству. Они расселись за столом и приступили к еде, сдабривая ее большими глотками пива и рассказами о своих приключениях. Когда речь зашла о Баракуире, у Ксаршей невольно пробежал холодок по спине и почудился густой запах крови. Ей показалось, что она никогда не забудет этот потусторонний ужас и почувствовала себя чашкой на перевернутом столе, падение которой замедлилось на эоны, но от этого не перестало быть неумолимым…

– Какие страшные вещи творятся в Баракуире, а ведь это бывшая дварфийская цитадель, – посетовал Далмун, набив свежую трубку. – Одно хорошо – это теперь в прошлом.

Ксаршей ни слова не сказала обо всем постыдном, что касалось Талнисс, и та ответила ей благодарным взглядом.

Крепкое пиво ударило в голову, тело стало мягким и расслабленным, словно полный горячей воды бурдюк. Заиграла музыка, Морион потянул девушку потанцевать, и она с удовольствием согласилась. Движения были незамысловатые, Морион подхватил ее под руки и закружил по залу. Пиво коварно спутало ноги, и эльфийка практически завалилась на своего кавалера.

– Тебе плохо? – шепнул он.

Ксаршей кивнула и икнула одновременно.

– Пьянчужка, – по-доброму фыркнул парень. – Пошли на воздух.

Он вывел ее во двор, к колодцу, и помог умыться. Холодная вода и свежий воздух прояснили мысли, голова перестала кружиться. Она села на край колодца, парень взял ее за подбородок и повернул лицом к себе:

– Ну что? Стало немного лучше?

Его пальцы были такими горячими, особенно по сравнению с ледяной водой из колодца, которая еще не успела высохнуть на коже. Ксаршей потупила глаза, скрыв их под ресницами. Стыдно, что выпила лишнего, еще эти пальцы… Их прикосновения будто гипнотизировали, и словно прочитав ее мысли, Морион потянулся к ее лицу. Ресницы Ксаршей задрожали, когда их губы соединились в первом робком поцелуе. У него была мягкая кожа и горячее, обжигающее дыхание. Лицо у эльфийки раскалилось от прилившей крови, и она чуть подалась к нему телом. Вкус его губ, солоноватый и пряный, смешался с пивным хмелем и навевал воспоминания о свежем горячем хлебе, о колосящейся на солнце ржи, океанах пышного живого золота, излучающего теплый свет. Его темная щетина впивалась в кожу, но не вызывала ничего кроме желания прикасаться, водить по ней губами или щекой, и от этой мысли становилось жарче. Горячее солнце распустилось в груди и медленно опустилось ниже, стекая, словно мед, неторопливо, плавно, капля по капле пробуждая ранее неизвестные желания.

Морион отстранился от нее, погладил по щеке:

– Рад, что ты меня не ударила. Скажи, если что не так. Я не обижусь, обещаю.

– А должна была ударить? – удивилась Ксаршей.

– Однажды я попытался поцеловать девушку, и она мне врезала, – он улыбнулся и провел ладонью по своей щеке. – А ещё я, наверное, колючий, как чертополох.

Ксаршей взяла его за руку:

– Колет немного, но ты мне нравишься и такой.

Глаза парня радостно блеснули.

– Ты мне тоже очень нравишься, – шепнул он. – С длинными волосами и короткими, в одежде дроу или дварфийской. Блики от костра на твоей коже… Не знаю, как красиво выразиться… Но больше всего мне нравится, какая ты добрая.

Как тут можно устоять после таких слов? Когда парень снова потянулся к ней губами, Ксаршей расслабилась и полностью отдалась на волю чувств, позволив целовать и обнимать себя. Под рубахой у него билось гулкое горячее сердце. Тук-тук, тук-тук, словно молоток в кузне. Она приложила ладонь к его груди и ловила это биение, словно бессловесное послание.

Они потеряли счет времени, целуясь и обнимаясь возле колодца, будто праздник за стеной их и вовсе не касался, а когда вернулись танцевать, то обнаружили, что многие уже упились до бессознательного состояния. Музыка все еще играла, и они закружились в танце, пока ноги совсем не устали. Смеясь, они бухнулись на лавку рядом с трезвой, как стекло, Талнисс. Та презрительно поморщила носик:

– Ну вас, вы пьяные. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи… – отозвался Морион. – И не ломись ко мне спать.

Оскорблено взвизгнув, девочка надула губы и убежала. Полуэльф прокомментировал:

– Она очень боялась темноты и спала то у родителей, то у меня. Я прозвал ее постельным клопом.

“Ей, наверное, очень страшно было спускаться в Подземье”, – подумала Ксаршей.

– Она пытается быть взрослой, не надо с ней так, – сказала вслух девушка.

– Что ты, мы просто подтруниваем друг над другом, – возразил Морион. – Она меня балбесом обзывает за то, что я хоть и старше, но куда слабей в магии, вот и я иной раз потешаюсь над ней. Думаешь, не стоит? – задумчиво добавил он.

– Не стоит, – кивнула Ксаршей. – Она хочет доказать всем, что взрослая, потому что сильная, не надо смеяться над ней.

– Ты права… – Морион задумчиво провел по ее руке ладонью. – Она воспитана на маминых сказках о том, что женщина всему голова, но это далеко не так… Много бы мама смогла сделать, не будь отца? Он всегда был ей опорой. Нельзя быть одному сильным за всех.

– Ты и сам помни об этом. Хорошо? – попросила эльфийка, накрыв его ладонь своей.

– Я не умник, но постараюсь запомнить, – улыбнулся он.

– Я устала, – мурлыкнула Ксаршей, прильнув к его плечу. – Может, тоже пойдем спать?

– Пошли.

Они медленно прогулялись по сумрачному притихшему коридору, пока не остановились рядом с дверью в комнату Ксаршей. Сердце у нее в груди вдруг забилось сильнее и чаще, и она потянула его внутрь, в мягкий бархатный мрак. Венка на его запястье затрепыхалась рыболовной леской, когда он, не сводя с нее взгляда, шагнул в эту темноту, под защиту захлопнувшейся двери. Сначала парень растворился в ней, словно самая настоящая тень, а затем проступили знакомые очертания. Волны распущенных волос чуть ниже плеч, вишневые глаза с длинными ресницами и красиво очерченный рот. Раньше Ксаршей не придавала этому значения, но теперь, глядя на эти губы, она думала о его улыбке, а еще о горячих мягких прикосновениях, которые они дарили. Можно было обвинить во всем хмель: в том, что сердце колотится в груди и ухает в ушах, а пылающий очаг в животе пульсирует мягко и призывно, – да только он почти весь выветрился вместе с танцами и холодной колодезной водой. Осталась только подаренная им смелость.

Морион приблизился к девушке и повел ладонью вдоль ее тела. Какая горячая у него рука, прожигает сквозь ткань платья! Поцеловал ее смелей, чем раньше, однако в его движениях все равно чувствовалась неловкость.

– Я ни к кому так не прикасался, – шепнул он. – Скажи, если что не так.

Щеки Ксаршей зарделись:

– Я тоже. Хорошо. Не торопись.

Она погладила его по лицу, а затем прижалась, чувствуя сквозь ткань рельеф его тела. Худой, жилистый, гибкий как камыш.

Морион развязал ее поясок и запустил руки под платье, а она потянула за ворот его рубашку. Они уже несколько раз видела друг друга обнаженными. Знакомое очертание выступающих ключиц, словно крылья чайки. На груди у него почти нет волос, отчего кожа кажется шелковистой, словно соболиная шуба, и только две светлые отметины смертельных шрамов портили этот образ. Ксаршей невольно коснулась их кончиками пальцев и смущенно посмотрела на парня, когда он стянул с нее платье. Его глаза, прикрытые черными ресницами, блуждали по ее телу, рассматривая очертания плеч и маленькой упругой груди, и от этого взгляда было стыдно и горячо одновременно. В нем странным образом сочеталось нечто откровенное, животное, но одновременно с этим невинное. Они разглядывали друг друга, словно стараясь запомнить мельчайшую черту. Словно завтра должны были ослепнуть, и это был их единственный шанс запомнить друг друга раз и навсегда.

Полуэльф коснулся ее ключицы, провел от нее линию до груди, прямо к острому кончику. Ксаршей вздрогнула, и он словно удивился ее реакции. Робкие прикосновения стали уверенней и смелее, и вот уже к пальцам присоединились губы. Ксаршей прикрыла глаза. Руки Мориона скользнули вдоль талии к бедрам. Пальцы медленно юркнули за пояс штанов, потянув их вниз. Девушка выскользнула из них, словно змея из старой кожи. Его ладони опустились на живот, а затем на гладкий лобок и замерли. Полыхающий очаг послушно перемещался вслед за его пальцами. Ксаршей снова прижалась к нему, обхватив за талию, и мелко задрожала. Она и не знала, что внутри нее может быть столько огня. Ей показалось, что она вспыхнет как сухое дерево от малейшей искры. Девушка снова посмотрела ему в глаза, чтобы понять, чувствует ли он то же самое, и увидела на его губах широкую улыбку, такую привычную уже, такую успокаивающую.

– Ты дрожишь… Скажи как будешь готова. Как захочешь…

– Я хочу…

Морион уронил ее на кровать, замешкавшись немного, выскальзывая из штанов. Мягкая прохлада простыней. Ладонь чашечкой легла на груди, пальцы сжались и спустились к животу, все ниже и ниже, вызывая приятную дрожь. Огонь спустился вслед за его рукой. Пальцы между ног, и колени сжались от неожиданности, но тут же расслабились, позволяя им гладить, пробуждая все больше чувств. Огонь в очаге стал влажным и мягким, словно поцелуй у колодца.

Ксаршей потянулась к его губам и прижала к себе. Ее пальцы спустились вдоль его спины, а затем ладони легли на живот, вдоль полоски волос, тянувшихся от пупка. Если Морион может трогать ее там, то почему она не может прикоснуться к нему? Разве в этом есть что-то запретное? И он подался вперед в ответ на ее прикосновения, задрожав, словно листок. Она почувствовала, что все делает правильно. Шелковистая кожа скользила в ладони, а его пальцы сводили с ума.

В этой густой тишине мягко звучали вздохи и скольжение кожи по коже. Ксаршей поняла, что потеряла себя, границы собственного тела стали зыбкими, их дыхания смешались. Она чувствовала себя весенним лесом. Зеленым, сочным, набухшим листком внутри березовой почки, вот-вот готовый увидеть солнце. Первым подснежником, ждущим руку, что сорвет его. Светлячком в коконе, готовым расправить крылья.

Парень дышал глубоко и хрипло, словно зверь, идущий по следу. Его тело приятно тяжестью легло на Ксаршей, дыхание перетекло в чувственный поцелуй, и он вошел в нее. Девушка на мгновение сжалась. Больно. Морион замер, почувствовав как напряглось ее тело, и его губы обожгли подбородок, щеку и остановились на шеей, а рука успокаивающе сплелась с ее пальцами.

– Светлячок… – прошептал он.

Ксаршей вздохнула и расслабилась, сосредоточившись на странном теплом чувстве, что дарило его тело. Теперь они были совсем неотделимы друг от друга, как два сросшихся корнями дерева. Эльфийка снова подумала о листочках, проклевывающихся из почек, о расправляющих крылья бабочках, о рождении. Во всем этом было много в равной степени боли и наслаждения. А затем ее мысли погрузились в движения его тела, медленные и ритмичные, как стук сердца, боль утонула в тепле, от которого в животе распускались цветы. Сравнить это было не с чем, но Ксаршей чувствовала себя живой, и тепло его тела внутри казалось ей естественным. Она обняла его коленями, чувствуя, как перекатываются мышцы у него на спине и на боках. Все это сейчас было абсолютно ее: и его тело, и его дыхание, обжигающее плечо, и быстро стучащее внутри него сердце, заставляющее вены трепетать сквозь кожу.

Морион что-то промычал ей на ухо, остановив движение, и Ксаршей прочитала в его взгляде смущение и растерянность. Она успокаивающе погладила его по щеке, на что парень привычно улыбнулся:

– В следующий раз постараюсь лучше, – и поцеловал ее.

Она ни на секунду не сомневалась в его словах. Вылупившись из яйца, птица не сразу отправляется в полет. У них есть все время мира, чтобы научиться любить друг друга, душою и телом.

***

Они лежали на узкой кровати, укрывшись одним одеялом. Им не надо было огня, чтобы согреться. Спать перехотелось, и они болтали, перескакивая с темы на тему, словно белки.

– Скоро мы выйдем на поверхность, – сказал Морион. – Можно было бы дойти Подземьем до самого Змеиного леса.

– Я не хочу расставаться с тобой, – призналась девушка, уязвимо к нему прижавшись.

– Я сам не хочу с тобой расставаться… Но чем сильнее ты задержишься, тем злее будет твой начальник…

– Раз уж ввязалась, то дойду конца…

– Значит, сначала сопроводим тебя…

Они сказали это одновременно, и Ксаршей фыркнула от смеха. Морион улыбнулся:

– Я разрушаю твою жизнь, а ты смеёшься, – он вздохнул. – Ещё надо придумать, куда пристроить мать и сестру. Бродяжничать, как я, они не смогут…

– Что-нибудь придумаем. На крайний случай я не против вернуться в цитадель. Мне здесь нравится, – она погладил его по щеке, он поймал ее ладонь и приложил к губам.

– Мне тоже, – Морион сделал вдох, словно собрался нырнуть. – Мне надо кое-что сказать тебе…

Ксаршей вопросительно посмотрела на него.

– Я знаю, чем заплатил ведьме. Там, на алтаре я умер, я точно это знаю. Она мне это сказала. Она забрала мою смерть. Не знаю, зачем она ей, и чем это мне грозит… но хочу чтобы ты знала.

Ксаршей прижалась к нему лицом и потерлась о колючую щеку.

– Пусть так… Главное, что ты сейчас рядом. Вместе мы как-нибудь справимся…