Текст книги "Светлячок и тень (СИ)"

Автор книги: О. Зеленжар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 13. Побег

Ночью звери выли еще тоскливей и отчаянней, чем раньше. Ксаршей обдумывала все услышанное за день и копила силы для предстоящего побега. Из головы не выходила наглая ухмылка синекожего. До чего же его поведение раздражало! Однако видение совершенно четко указывало на него, высшим силам видней. Сама бы Ксаршей такому типу ни за что бы не доверилась. Девушка улеглась в транс, продолжая обдумывать предстоящий побег.

Ее пробудила возня возле двери, резкий скрип и сноп яркого света, ударивший в лицо. Подслеповато щурясь, друидка привстала с пола. Опять синий? Нет, в проеме стояла высокая женщина с вишнево-красными глазами. Ее красота контрастировала с безумной улыбкой на губах. Ксаршей сразу заметила на ее шее амулет в виде паука, выполненный из цельного ярко-красного камня.

– Динал зачастил к тебе, – сказала жрица, скривив губу. – Не думала, что его тянет на убожество. Эй, вы, – кинула она, слегка обернувшись, – Скажите Ксунвиру, что сегодня она моя.

Солдаты выволокли Ксаршей из камеры, и на запястьях защелкнулись кандалы. Девушка зашипела от боли. Эта тварь с пауком не поленилась раздобыть серебряные наручники! Прикосновение металла жгло кожу больней огня.

Жрица грубо потянула друидку за собой, словно мелкую сабоченку.

– Говорят, ты монстр, а я вижу только жалкого опарыша в большой навозной куче… – насмешливо произнесла она. – Пошевеливайся, дрянь, и не вздумай испортить мне веселье.

Она дернула за цепь, крепящуюся к наручникам. Ксаршей споткнулась и чуть не рухнула на пол, а затем вперила в жрицу полные ненависти глаза. Как же хотелось вцепиться в это изящное лицо, ухоженные волосы и повыдирать их со скальпом. “Вот почему все ненавидят дроу”, – мысленно прорычала она.

Жрица не стала надевать ей мешок на голову, и теперь Ксаршей смогла воочию видеть убранство дома, в котором оказалась пленницей. Он показался ей мрачным. Выполненный в черных и темно-серых тонах с контрастными красными и серебристыми элементами. Всюду паутина: на множественных колоннах, подпирающих арочные потолки, в виде барельефов по стенам, декоративным серебряным или митриловым кружевом, свисающим с потолка, освещенного холодным голубоватым светом. Всюду царила атмосфера небрежного запустения, какое бывает в древних жилищах, в которых гуляют призраки, только здесь вместо них были молчаливые тени слуг, что боялись поднять глаза на горделиво шагающую жрицу. Краем глаза Ксаршей успела увидеть парадную и массивную лестницу, но жрица потянула ее по ступеням вниз, в какие-то подземелья. В конце концов, она пихнула друидку в руки двум покрытым шрамами дроу, которые сняли с нее кандалы и копьями выгнали на покрытую кровью арену. Ксаршей узнала это место. Здесь они встречались с Угольком. Только сейчас она стояла на самом дней этого каменного мешка. Вокруг только гладкие высокие стены и опущенные решетки. Ксаршей услышала звук шагов и увидела жрицу, занявшую главное зрительское место. Та хлопнула в ладоши, решетка поднялась, и на арену ворвались гигантские пауки. Жутко топорща хелицеры, сочащиеся ядом, они кинулись к девушке.

Ксаршей металась от стены к стене, избегая зубов и когтей. Один из пауков уронил ее на пол и вцепился в грудь, но гигантские зубы беспомощно царапали по коже, не в силах одолеть защиту проклятья. Робу разорвало в клочья.

Сверху раздался издевательский смех жрицы. Кулаки Ксаршей сжались до болезненности. Она представила, как ее когти и зубы удлиняются, а затем впиваются в это красивое злобное лицо, срывая скальп с влажной кости. Как хрипит жрица, захлебываясь идущей горлом кровью, и пытается подобрать свои стелющиеся по полу кишки… Такой сильной и яркой злости Ксаршей не ощущала еще никогда, и зверь внутри нее довольно заурчал. Тянущая боль сковала зубы и пальцы, перед глазами поплыли черные пятна, сверху раздался удивленный вздох…

Ксаршей пришла в себя от множественных ударов по всему телу. Она лежала на полу, с ног до головы в гемолимфе пауков, и уродливые дроу били ее копьями, понукая встать. Весь амфитеатр был покрыт зелеными внутренностями. Вокруг валялись тела пауков с оторванными ногами и вскрытыми брюшками, некоторые из них еще дергались. Воздух был наполнен запахом крови и криками жрицы, которые отражались от потолка и падали сверху словно камни, но направлены они были не на друидку, а на покорно замершего неподалеку синего. Откуда он взялся? Серебристые волосы заслоняли его лицо, и это было последним, что увидела Ксаршей прежде, чем ее выгнали в боковой проход.

Вскоре пришел отряд стражи и приволок Ксаршей в лабораторию Ксунвира. Старый волшебник внимательно осмотрел перепачканное в паучьих кишках тело.

– Где же ты потеряла свою одежду? – задумчиво произнес он.

Во взгляде его не было ни тени похоти. Ксаршей не сомневалась, что никто из тех, кто обитал в этом проклятом доме, не воспринимал ее иначе, чем грязь, ренегата, монстра или удобный инструмент.

В этот раз пытки были медлительными, словно Ксунвир пресытился и теперь неспешно наслаждался десертом. В зале стояло несколько жаровен, на которых он накалял железные пруты. Ксаршей кричала, плакала, с ужасом наблюдая, как спекается ее кожа. Помощницы-рабыни обрабатывали ее ожоги, те волшебным образом зарастали, почти не оставляя следом, и все продолжалось по кругу. Когда Ксаршей охрипла и могла только тихо сипеть сквозь скулеж, Ксунвир потерял интерес к пыткам. Он взял со стола серебряный нож и одним движением отрезал девушке полмизинца. Осмотрев окровавленный обрубок, он равнодушно кинул его в жаровню, констатировав:

– Объект не владеет регенерацией.

Ксаршей пронзила усталым взглядом его удаляющуюся спину. Весь запал ненависти она потратила на жрицу, а на мучителя не осталось ровным счетом ничего. Волшебника сменил Шардин. Ксаршей увидела на его лице нечто вроде сочувствия. Воровато оглянувшись по сторонам, Шардин достал из кармана колбочку с красной жидкость и аккуратно влил в рот измученной пленнице. Кисло-соленное зелье заставило ее закашляться, затем по телу разлилось тепло, и открытые раны стали медленно затягиваться, даря долгожданное облегчение.

– Спасибо, – сказала Ксаршей.

Шардин хмыкнул, закупорив остатки зелья:

– Скоро вы все умрёте. Если ли смысл множить скорби?

Девушка невольно улыбнулась. В этой ужасной лаборатории только этот забулдыга относился к ней как к человеку. Может быть, дело в том, что убив его брата, она сделал ему одолжение, а может и в складе характера. Он казался Ксаршей бесконечно печальным.

Когда Шардин отошел колдовать к приборам у дальней стены, рядом с колонной возникла Мальтир.

– Ну как? – еле слышно шепнула златовласка. – Ты узнала, где твой спутник и монстр с волосами-змеями?

– Монстр в камере напротив статуи странного зверя с хвостом скорпиона. Где мой друг, я не знаю.

– Статуя, – хмыкнула Мальтир. – Да небось мантикору в камень обратил, пока мог, а эти притащили как трофей. А насчет друга жаль, тогда придется бежать без него. Я нашла твой посох. Завтра, когда съедутся гости, будь полностью готова. Скажи, где тебя держат.

– Моя камера рядом с тощей одноглазой тварью… Зачем нужен монстр со змеями?

– Это личное, – отрезала златовласка. – Как же удачно, что матрона решила взять второго мужа. В этом наше спасение. Все упьются, дом будет полон гостей… Поэтому матрону и ее детишек будут тщательно охранять, им будет не до зверей и рабов… И будет много паланкинов.

– Вы хотите сбежать в паланкине? – удивилась Ксаршей.

– Почему нет? Ты бы прикинулась знатной, а мы – твоими рабынями, так и покинем этот чертов город.

Девушка растеряно кивнула, а солнечная эльфийка продолжила:

– Тогда будь готова, и чтобы не было этого: "Аааа, я не уйду без него!". Оставим эту глупую сентиментальность.

Ксаршей отвернулась, и Мальтир резко схватила ее за подбородок. Карие глаза внимательно посмотрели в красные:

– Так что же? Мы договорились?

– Да.

Лицо златовласки расплылось в широкой улыбке:

– Хорошо.

Стражники вернули Ксаршей в камеру, ставшую вдруг такой холодной и неуютной. Без одежды было очень холодно. Через некоторое время явился синекожий, Динал. Приказав ей кричать, он вперился в нее тяжелым изучающим взглядом.

– Где твоя одежда? – наконец спросил он. – Или ты решила отвлечь охрану на себя?

– Осталась в амфитеатре, куда меня затащила твоя любовница, – огрызнулась Ксаршей.

Эльф усмехнулся:

– Ты вышла оттуда целой и невредимой, а отдувался я. Ладно, не будем об этом. Я припрятал кое-что необходимое в пути, хотя, пожалуй, придется ещё и комплект одежды туда присовокупить… Завтра будет прием в нашем доме. Только в голову не приходит, как же покинуть город.

– Те, из лаборатории, хотят украсть паланкин и притвориться знатными. Хотели, чтобы я сыграла жрицу, но я не смогу. Они сказали готовиться, но я не знаю где Уголек, а без него я не уйду.

– Хитро… – хмыкнул он. – Мы можем воспользоваться этой идеей. Почему это ты не можешь притвориться знатной? И я не ослышался – Уголек? – эльф фыркнул от смеха.

– Потому что не знаю, как себя вести, и не умею врать, – вздохнула Ксаршей. – Ты предлагаешь уйти вместе с ними или отдельно?

– Есть несколько вариантов… За нами в любом случае отправят преследователей. Если мы сбежим двумя группами и в разных направлениях, вероятность того, что погоняться именно за нами, уменьшается вдвое… А ещё есть другой вариант… Я, как начальник охраны зверинца, могу позвать охрану, когда они явятся, и мы улизнем. Так что? Натравим на рабынь солдат?

– Не надо, – испугалась друидка, – они сдадут и меня тоже. Может, подстроим побег какого-нибудь монстра?.

– Можно и так… Надо подумать, кого выпустить… – Динал скривился. – Из-за их побега Шардин пострадает, но иного пути нет.

– Все равно кто-то пострадает, – грустно вздохнула Ксаршей.

– Нет уж, мы – не в этой жизни. Мы как раз для этого все и затеяли.

– Облик паука я могу поддерживать больше часа, – продолжала вслух рассуждать эльфийка. – . Можешь таким образом вывести меня из камеры, не привлекая внимания.

– Хорошо, а полудохлый пусть примет другое обличье…

Он ушел, оставив эльфийку наедине с мыслями, которые то скакали дикими табунами, то обрывались в пропасть холодного страха. Побег уже завтра. Ксаршей легла в транс, мысленно молясь Селуне, чтобы помогла обуздать дикого зверя внутри нее.

Незаметно пролетели четыре часа отдыха. Ксаршей открыла глаза, потянулась. За дверью была необычная тишина. Ксаршей успела заскучать прежде, чем Динал, другой синеглазый стражник и еще несколько молодцев пришли, чтобы отвести ее в лабораторию. К счастью, Ксунвира там не было, и ее встретил Шардин. На нем была парадная красная мантия, украшенная переливающимися рубинами, волосы были чистыми и гладко расчесанными, а лицо казалось еще моложе и свежее без обычных последствий бурных возлияний. От него даже не пахло перегаром, хотя с этим сладким парфюмом, которым пропиталась вся его одежда, нужно пора было завязывать. Оглядев ее, он вздохнул:

– Можешь сегодня глотку не рвать. Отец занят с этой свадьбой. Просто стой спокойно… Эй, помойте ее! – приказал он рабыням. – И дайте робу.

Пленницы принесли ушат нагретой воды и принялись оттирать корку засохшей грязи с тела друидки. Ксаршей чувствовала неловкость пополам с невероятным облегчением. Она устала чувствовать себя с ног о головы грязной. Шардин по-джентельменски почти не наблюдал за процессом.

В разгар этого действа явился молодой дроу с длинной белой косой. Его Ксаршей уже видела, рядом с той женщиной со змеиной плетью. Он презрительно посмотрел, как рабыни моют голую пленницу.

– Шардин, а у вас тут как всегда весело, – издевательски усмехнулся он. – Еще чуть-чуть, и я запечатаю дверь в это поганое логово. Будете гнить здесь на пару с папашей.

– На твоем месте я бы для начала женился, а уж потом сулил страшные кары, – спокойно ответил желтоглазые, побалтывая ярко-пурпурную жидкость в колбе. – Матроны такие переменчивые. Сегодня они хотят тебя трахнуть, а завтра – сожрать. Мой отец так долго сохранял свое положение уж точно не потому, что у него было гладенькое личико и рабочий член. Этого, знаешь ли, недостаточно.

– Какой ты умник, Шардин, – недобро усмехнулся жених матроны. – Жаль, на том свете не поможет.

Он изящным движением перекинул косу через плечо, еще раз зыркнул на Ксаршей, от чего она покрылась мурашками, и горделиво вышел. Шардин проводил его недовольным взглядом, а затем взял склянку и скрылся в подсобке.

– Ну как? Ты готова к вечернему рывку? – шепнула Мальтир.

– Да.

– Хорошо… Жди нас вечером. Только этого утихомирим, – и она кивнул в сторону подсобки.

– Как?

– Бронлин отравит его.

Внутри у Ксаршей все сжалось. Как это отравит? Неужели нельзя поступить иначе? Она посмотрела на приоткрытую дверь подсобки, и мысли у нее суматошно заметались. Девушка заставила себя коротко кивнуть, и ощущалось это, словно ее заставили проглотить охапку мелкого стекольного крошева.

– Возможно, мне потребуется помощь с монстром… Я пока не знаю, – деловито продолжила Мальтир. – Его нужно будет убить и кое-что вырезать.

Эти слова звучали откуда-то издалека, сквозь плотную пелену тумана, и Ксаршей снова коротко кивнула, даже толком не понимая, чему именно.

– Вот и хорошо. Все получится. У нас есть влиятельный союзник.

– Кто готов помочь рабыням? – удивилась друидка.

– Тише, узнаешь, – хитро улыбнулась златовласка.

В этот момент зашел стражник с синим глазом, и Мальтир, скривившись, шепнула:

– Ну вот…

Синеглазый спросил разрешение у Шардина забрать на время Мальтир. После этого молодо волшебник сел за какие-то подсчеты, а рабыни принесли Ксаршей новую одежду. Ощущение тепла и чистоты никак не могли перекрыть грызущее изнутри чувство. Как же подло она сейчас поступает. Использует этих рабынь, губит Шардина. Наверное, у дроу и правда в крови врожденная подлость. Ей хотелось наплевать на все и крикнуть: “Шардин, они собираются отравить тебя”… Но тогда побег сорвется, и Уголек погибнет. Да, ради него Ксаршей готова была стать той, кого всегда презирала.

Когда стражники вернулись за ней, надели на голову привычный мешок и поволокли прочь, до нее донесся обрывок разговора.

– Господин, вы просили зелье от головной боли…

– Да, это кстати…

Прикусив губу, Ксаршей заставила себя смолчать.

Она долго бродила из угла в угол своей камеры и все никак не могла успокоиться. Ее преследовало лицо желтоглазого и едкие муки совести. Так прошло несколько часов, а затем друидка услышала за дверью тихое шуршание. Тихо звякнул засов, дверь отварилась, и в камеру просунулась Мальтир. На ней была добротная дорожная одежда, на поясе – футляр для большой обитой кожей книги.

– Идём! Быстро! – приказала златовласка, протягивая Ксаршей резной посох, целый и невредимый.

Девушка с любовью взяла в руки магический предмет. Частичка далекого дома.

– Идите без меня, – ответила Ксаршей. – Вы справитесь.

– Что ты задумала? – сощурилась златовласка.

– Вы пойдёте своей дорогой. Я – своей. Погоня разделится, так у нас больше шансов.

– Как знаешь, – хмыкнула кареглазая. – Удачи.

Она аккуратно затворила за собой дверь. Ксаршей вслушалась в звуки зверинца. Монстры снова заунывно завыли.

Приближение Динала и еще одного эльфа-стражника она увидела издалека, сквозь щелочку в прикрытой двери.

– Кто уже успел открыть дверь?! – удивился синий.

– Ксаршей, с вами все в порядке? – спросил солдат знакомым голосом Уголька.

– Со мной все хорошо, – ответила она, а затем выпалила на одном дыхании, глядя на Динала. – Девушки открыли дверь. Они хотят убить медузу и что-то забрать. Говорили, у них есть покровитель, и, кажется, это дроу с синими глазами.

– Чушь, – ответил синий. – Отец скорей себе руку отрежет, чем предаст матрону.

– Но он пару раз уединялся с эльфийкой.

Динал поморщился:

– Он питает слабость к остроухим с поверхности. Это знают абсолютно все.

– Может, она его очаровала…

– Ага, а Лолт целует детишек в лобик перед сном, – едко фыркнул синий, выходя из камеры.

Обернувшись маленьким пауком, Ксаршей забралась по клепкам на кожаном доспехе Келафейна, прямо на его плечо.

Динал проскользнул дальше по коридору и быстро вернулся.

– Я там такое выпустил… Лучше нам поскорей отсюда бежать.

Издали послушался рев, тяжелая поступь. Синий припустил вперед, Уголек не отставал от него ни на шаг. У лестницы наверх Динал притормозил, разгладил складки одежды, поправил волосы и медленно поднялся наверх.

В парадной, ставшей светлей обычного, было полно гостей. Изящно одетые, в масках из тончайшей белой паутины, что почти ничего не скрывала, они праздно слонялись среди блестящего мрамора. Выше, за лестницей, разносилась диковатая, но удивительно приятная музыка, медленная и чувственная, словно набухающая капля меда. Никто из них не обратил внимания на двух стражников дома, что, склонив головы, прошли мимо них. Выход был совсем рядом…

– Динал! Я везде ищу тебя!

Ксаршей вздрогнула, сжавшись на плече Уголька, Динал изменился в лице. Это была та самая жестокая жрица, что натравила на друидку целое полчище пауков. Сейчас она казалась еще прекрасней, чем вчера. Если б не эти неистово горящие глаза…

Динал склонился в глубоком поклоне.

– Госпожа, мне необходимо уладить драку между гостевыми рабами, и я тотчас вернусь, – невозмутимо соврал он.

Брови жрицы сошлись на переносице.

– Пусть Алтон с этим разбирается, это в его компетенции, а твоя работа – веселить меня.

Лицо синекожего превратилось в непроницаемую маску вежливости, он галантно взял даму под руки и повел вверх по лестнице, даже не повернувшись в сторону Уголька. Лапки паука прекрасно чувствовали, как часто билась жилка на шее паренька. Ту-дук! Ту-дук! – словно дробь копыт. Полуэльф склонил голову, осторожно огляделся и пошел в выбранном направлении. Спокойно, тихо, не суетясь, он достиг массивных колонн, что отбрасывали густые тени, и затаился за одной из них.

Донесся шум, мимо пробежало несколько стражников. “Кажется, зверь привлек внимание”, – подумала друидка. Совсем рядом от их колонны раздался тихий шорох. Хищно улыбнувшись, Уголек выхватил скимитар и приставил к горлу того, кто крался в их сторону. Диналу пришлось откинуть голову, чтобы не напороться на лезвие.

– Если бы я только хотел, уже укоротил бы тебя на фут… – с ухмылкой шепнул полуэльф.

– Полегче, парень… – прохрипел дроу. – Иначе сдохнете тут с босячкой.

Глаза Уголька по-кошачьи блеснули, и он быстро убрал скимитар в ножны:

– Что ты… Всего лишь шутка.

“Чертовы мальчишки! – бесилась про себя Ксаршей. – Вечно им надо друг перед другом выделываться”. Динал дернул за лацканы кафтана, смерил Келафейн недовольным взглядом, но ничего не сказал. Он провел их через старую потайную дверь во двор, огороженный резной мраморной оградой. Ксаршей увидела множество повозок без колес, занавешенных пологами из дорогих тканей, украшенных драгоценными камнями и нитями тонко выделанного металла. Динал поднял вверх ладонь и жестом приказал Угольку затаиться в тени.

– А теперь… Прими облик той женщины, что меня окликала, и иди вон к тому паланкину, – шепнул он полуэльфу, указав направление.

– Луэ-нин, – шепнул полуэльф, и облик стражника дроу сменился на жрицу, да так натуральна, что Ксаршей вздрогнула от алого огонька в жестоких глазах и холодной ухмылки. Динал, кажется, тоже был доволен иллюзий. Он пошел следом за Уголком, сохраняя почтительную дистанцию. Неподалеку от паланкинов слонялись истерзанные плетью орки с подпиленными клыками.

– Скоты, а ну пошевеливайтесь! – зычно крикнул Динал. – Госпожа Ласмилила желает прокатиться по городу!

Орки пугливо засуетись вокруг паланкина, робко пряча глаза. Динал изящным движением откинул полог перед лжежрицей, и Уголек, надменно фыркнул, погрузился внутрь.

– Трогай! В сторону старого рынка! – прикрикнул синий, прыгнув следом за полуэльфом

Паланкин медленно двинулся к воротам. Уголек впился в обшивку кресла, когда они проходили сквозь них, но одного взгляда на жестокую жрицу хватило стражникам, чтобы беспрепятственно пропустить паланкин. Когда ворота отдалились, Уголек откинулся на спинку скамьи и развеял иллюзию.

– А ты хорошо скопировал, – фыркнул Динал. – Большой опыт в переодевании в платья?

Испугавшись, как бы мальчишки не сцепились прямо здесь, Ксаршей успокаивающе тронула Уголька лапкой по щеке.

– Смешно, обхохочешься… – раздраженно ответил Келафейн. – Волосы у тебя больно длинные, видать, от мозгов подпитываются.

Динал нагло оскалился:

– Зато я хотя бы целый, – он дернул себя за кончик уха. – Хотя о чем это я? Ты и с ухом ведь недоэльф.

До хруста сжав зубы, Уголек сверкнул глазами, но все-таки сдержался. Ксаршей продолжала успокаивающе гладить его паучьей лапкой. Прошли напряженные два часа, но город они так и не покинули. До чего же он большой… По приказу Динала паланкин остановился в невзрачной подворотне неподалеку от шумного рынка. Синий занес большой холщевый мешок, в котором что-то позвякивало.

– Вы может не собачиться, как пацаны малолетние, пока не выберемся? – взмолилась друидка, принявшая прежний облик.

Уголек нахохлился как воробей, а Динал процедил:

– Кто ещё тут пацан? Точно не я.

Ксаршей скривилась. Ну и упрямый парень, тяжело с ним будет. Затем кивнула на мешок:

– Там есть одежда?

– Да, – ответил Динал, зарываясь в мешок. – Нашел что попрактичней у Ласмилилы.

Он вытащил добротный костюм из крепкой черной материи. Все в нем было прекрасно, кроме вычурной вышивки в виде паутины и откровенного декольте. Вздохнув, Ксаршей приняла обновку. Как ни крути, лучше робы. К тому же этот серый мешок до боли напоминал о Шардине. Сглотнув комок, эльфийка поспешила стянуть с себя робу и переодеться в костюм. Застигнутый врасплох Келафейн потупил взгляд, а Динал даже не отвернулся, но девушке было сейчас плевать.

Заметив, что у Ксаршей недостает фаланги пальца, Уголек воскликнул:

– Они вас пытали?!

Девушка коротко кивнула. Не хотелось говорит о том ужасе, что с ней произошел. Парень изменился в лице, а затем впился ненавидящим взглядом в синего.

– Что? – встрепенулся тот. – Я ее пальцем не тронул.

– Это Ксунвир, – прошептала Ксаршей. – Отец паренька, которого мы загрызли.

– Мы это вместе сделали. Почему меня не тронули?

– А кому ты нужен? – встрял Динал. – Они думали, что ты сам сдохнешь от ран… К тому же, даже гоблину понятно, что женщина дроу всегда главная. Так ведь? – он насмешливо посмотрел на девушку. – Что угодно госпоже?

– Чтобы ты перестал подначивать Келафейна, – не растерялась она. – Лучше расскажи, что дальше.

– Дальше мы достигнем границы города, и все будет зависеть от… Келафейна, это ж он знает, где Пещера.

– Как здорово, что ты наконец запомнил, как меня зовут, – ухмыльнулся Уголек.

Ксаршей тяжело вздохнула. Кажется, их совместное путешествие будет не из приятных.

Покинув паланкин, они подворотнями добрались до ворот города. Приняв облик паука, Ксаршей вновь вскарабкалась на плечо Келафейна. Беглецы смешались с толпой торговцев, праздно шатающихся, солдат и незамеченными вышли за ворота этого страшного города.