Текст книги "Светлячок и тень (СИ)"

Автор книги: О. Зеленжар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 16. Откровение в храме

Нахохлившись, словно воробей на морозе, Ксаршей лечила Динала. Сложней всего было с арбалетным болтом. Он вошел так глубоко, что легче было протолкнуть его насквозь и отломить наконечник. Красавчик орал и ругался, словно пьяный лесоруб, Угольку пришлось придерживать его за плечи. Зато потом, когда кусочек металла благополучно звякнул о камни, на эльфа напал приступ странного благодушия.

– Надулась, словно водошар! – смеялся он. – Смотри не лопни.

Полуэльф приложил ладонь к его лбу, а затем подергал за неровно подстриженную серебристую прядь:

– Вроде не лихорадит. Ксаршей, он просто дурак. Это неизлечимо.

Синий только расхохотался в ответ, словно Уголек отмочил какую-то особенно смешную шутку. “Да он скоро лопнет от счастья”, – подумала целительница, шепча заклинания над ранами эльфа.

Плоть не так сложно исцелить, куда трудней восполнить потерю крови. Эльф ослабел, и на свой страх и риск отряду пришлось разбить лагерь, недалеко отойдя от места побоища. Ночью друидке казалось, что она видела тени миконидов, а потом, она готова была поклясться, что убитые ими дроу маршировали по коридору, растворяясь в кромешной темноте. А может это была лишь причудливая игра отблесков огня на камнях.

Едва Ксаршей сомкнула глаза, как погрузилась в уже знакомое видение. Темнота колебалась гладью прекрасного озера, округлость луны перерождалась в женскую фигуру, шуршал камыш на ветру, и в этом шепоте Ксаршей услышала: “Очень скоро луна снова призовет вас. Накануне ты увидишь знак”. Фигура женщины растворилась в привычном мраке транса.

Утром, во время завтрака, друидка поведала о своем видении.

– Надеюсь, хотя бы один из нас совладает с собой и остановит второго, – вздохнула она, закончив рассказ.

– Да, иначе синешляпник не доживёт до утра… – кивнул полуэльф.

Динал оставался безучастным к их разговору. Его лихорадочное веселье улеглось, уступив место глубокому спокойствию.

– Если обернешься, но сохранишь себя, свою личность… Сделай вид, что стреляешь из лука, – предложила Ксаршей. – Тогда я сразу пойму, что ты… в себе. Я сделаю то же самое, хорошо? Можешь сказать этому, – она кивнула на Динала. – Не хочу с ним разговаривать.

– Хорошая идея, – улыбнулся Уголек.

Он подсел к эльфу и тихо поведал об идее Ксаршей. После этого они собрали вещи и двинулись в путь. Дорога неуклонно карабкалась вверх, идти становилось все сложней и сложней.

– Подъем на верхний уровень здесь довольно неприятный, местами крутоват, – объяснил Уголек, когда они вдруг перешли на верхолазанье.

Уголек устремился вперед, карабкаясь, словно ловкая скальная ящерица. Ксаршей попыталась повторить за ним, но за какой камень лучше ухватиться? Секунда, и неверный выбор заставил ее сорваться, потянув следом и взбирающегося за ней Динала.

– Слезь с меня! – прохрипел эльф, когда они упали на землю.

К счастью, высота была не больше пятнадцати футов. Девушка скатилась с нагрудника эльфа и задрала голову. Вершина этого подъема терялась где-то далеко в темноте.

– Вы как? Не сильно ударились? – спросил Уголек. – Что ж вы так…

Забравшись на уступ, полуэльф свесился с него, протянув руки:

– Хватайся за меня.

Ксаршей послушно обхватила их чуть пониже локтей и позволила взвалить на маленький пятачок пространства рядом с парнем.

– Держись вот тут, – скомандовал он. – Все втроём мы не поместимся, а Динал сам не заберется. Я подсажу тебя на уступ повыше. Все хорошо, главное крепко схватись за край.

– Давай, – кивнула девушка. – Будь осторожен, пожалуйста.

– Я буду, не переживай, – улыбнулся полуэльф. – А теперь… оттолкнись от меня и лезь. Нам ещё долго карабкаться.

Ксаршей ухватилась об уступ и с помощью Уголька подтянулась повыше. Здесь была небольшая площадка.

Уголек свесился к Диналу:

– Тебя я поднять не смогу, как Ксар, ты тяжёлый. Держись за меня и хорошенько упирайся ногами тут и тут, потом сюда…

С помощью Уголька эльф поднимался уже гораздо проворней. Они карабкались так больше двух часов, обдирая в кровь ладони, обливаясь потом и не чувствуя тела от усталости.

– Это что, единственный путь?! – наконец прорычал синий.

– Единственный, на котором преследования можно не опасаться, – ответил Уголек.

Застонав, эльф плашмя упал на уступ, знаменуя тем самым привал. Уголек облокотился о каменную стену. Ксаршей подтянула колени к груди. “Здорово было бы призвать гигантских птиц, чтобы они унесли нас отсюда….” – подумала девушка. Она знала нужное заклинание, но оно у нее никогда не получалось, потому что она не до конца понимала механизм его действия.

– Келафейн, помнишь, ты рассказывал что-то… про Планы, – сказала друидка. – Можешь рассказать еще кое-что?

Уголек вытер пот со лба:

– Конечно… Что тебя интересует?

– А тех, кто живет на других Планах. Их можно призвать?

– Конечно, – улыбнулся парень. – Вон, спроси у Динала, эти, небось, часто балуются призывом демонов.

– Этим занимаются жрицы, – прорычал эльф лицом в камень. – А ты, пыжик, хочешь призвать демона?

– Нет, демоны меня не интересуют, – помотала головой девушка. – А вот феи и духи леса…

– Живут в Стране Фей, – кивнул полуэльф.

Девушка прикрыла глаза, вспоминая слова старого учителя. “Призывая животных, ты должна знать, что на самом деле вырываешь из своего мира низших фейских духов. Они будут подчиняться тебе и примут тот облик, который ты задумаешь. Только те животные, которых ты хорошо можешь себе приставить, иначе духи тотчас освободятся. Ты меня понимаешь? Стоит упустить одну ниточку в заклинании, и оно разойдется по шву”. Ксаршей пробовала много раз и каждый раз не могла вызвать даже крохотной мышки. Девушка ничего не знала о других Планах, эта ниточка в заклинании вечно ускользала от нее, но теперь она хотела попробовать снова.

Друидка облокотилась спиной о толщу камня, ее руки начали выписывать в воздухе круги и треугольники, формируя сложную фигуру, а губы зашептали формулу призыва. Первая ниточка – Страна Фей, вторая – духи, третья – животные, которых знаешь. Ксаршей хорошо представила себе гигантскую сову, сидящую на гнезде в каменной расщелине. Величественная птица.

Поднялся ветер, в котором почудился сладкий запах цветов. Из темноты и колеблющегося воздуха появились три гигантские совы, точь-в-точь как та, которую помнила девушка. Птицы зацепились за уступ, глядя на друидку необычайно умными глазами. Четвертая ниточка – поддержка концентрации на заклинании. Ксаршей сосредоточилась на совах, их мягких перьях и птичьем запахе, их вещественности. Динал присел от удивления, зато Уголек улыбнулся во все зубы, особенно когда понял, что придется на них полететь. Аккуратно подхватив путников, птицы устремились вверх. Наконец-то можно было немного расслабиться.

Когда птицы приземлились и развеялись порывом ароматного ветра, Уголек радостно провозгласил:

– Ну вот, трудный этап позади!

– Отличное заклинание, – довольно ответила эльфийка.

– Да, – кивнул Уголек. – Пройдем ещё немного, там озеро. Заночуем на берегу.

– А на нас никто не вылезет? – испугалась друидка. – Мне жабы не понравились.

Парень рассмеялся:

– Оно мелкое, там такой жабе есть нечего. Если кто и вылезет, просто дадим пинка.

Девушка улыбнулась в ответ. Было хорошо от того, что заклинание оказалось таким полезным. На душе стало веселей.

Они прошагали еще час, чтобы остановиться прямо на берегу небольшого озерца. Уголек кинул Диналу пустые бурдюки:

– Набери воды, – затем обернулся к девушке. – Можешь развести костер? Я пойду, отмоюсь, наконец.

Согласно кивнув, эльфийка принялась хлопотать над огнем и пайками дроу, собранных из их вещмешков. Завернутые в бумагу сушеные грибы, что-то вроде ягод и кусочков мяса. На вкус было неплохо, если закрыть глаза на их поганое происхождение. Вскоре вернулся Динал. Он удивительно безропотно воспринял приказ парня, вскоре у костра лежали полные бурдюки воды, а сам эльф о чем-то шептался со своей мышкой. Девушке было любопытно, что он ей говорит, но спрашивать было неловко.

Послышались шаги, к костру подсел Келафейн, подсушивая мокрые волосы, вода с которых струилась прямо на рубашку. По-собачьи отряхнувшись, он взял один из пайков.

– Наконец-то ты помылся… – пробормотал эльф.

– Как раз для тебя старался, – фыркнул в ответ Уголек.

– Ты не в моем вкусе.

– Как жаль, – ответил полуэльф. – А мне нравятся блондинки.

Ксаршей засмеялась. В их препирательствах совсем не было злобы, только желание слегка поддеть друг друга. Отрадней было видеть их такими, чем сцепившимися в драке.

Ночью они несколько раз подскакивали – где-то неподалеку рокотал обвал, камни стучали о камни, увлекая за собой землю и вековой гранит. Девушке стало страшно. Она представила, как эти огромные обломки обрушиваются сверху, сминают кости и заставляют медленно задыхаться, кашляя от каменной пыли. Беда миновала их, обвал обошел стороной.

– Сколько нам ещё идти? – спросила друидка, когда они снова выдвинулись в путь.

– Дня два, может, больше, – ответил Уголек, разминая плечи. – Скоро будут руины. Там остановимся. А пока надо подниматься, – и он кивнул на очередную кручу.

Этот подъем был далеко не таким крутым, хотя путники все равно изрядно устали, преодолевая его. По пути встречались фрагменты величественной лестницы, что была проложена здесь в древние времена, обломки древних построек и статуй.

Ксаршей прошла мимо расколотой чаши древнего фонтана, в которую капала вода с раскидистой шляпки зархвуда. В образовавшейся луже показалась серебристая сфера луны. Миг, и видение растворилось. Ксаршей поняла, что это обещанный знак.

– Сегодня ночью мы обратимся, – шепнула она Угольку.

– Динал, подойди, пожалуйста, у меня идея, – сказала Ксаршей на коротком привале. – Сегодня ночью полнолуние. Мы можем разделиться на ночёвку. Я могу призвать птицу и доставить тебя, Динал, в труднодоступное место, а мы останемся в руинах. Даже если обернёмся, то не сможем атаковать. Там есть подходящее место?

Уголек задумчиво кивнул:

– Там есть крыша… Туда не залезть.

Друидка бросила вопросительный взгляд на эльфа, тот пожал плечами:

– Хорошо. Так мне будет спокойней.

– Нам тоже, – довольно улыбнулась Ксаршей.

Кем бы ни был этот дроу, но его смерти она не хотела. Окрыленная хорошей идеей, друидка без проблем проделала остаток пути. Уголек привел их к развалинам, которые девушка определила, как древний храм. Уцелело несколько массивных колонн, одна стена и крыша, под ней стоял искрошившийся от времени алтарь и статуя мужчины, голову которому откололи.

– А вы знаете, кому посвящён этот храм? – спросила друидка, с любопытством оглядываясь по сторонам.

– Нет, – пожал плечами полуэльф.

Динал внимательно посмотрел на статую:

– Вейрону, Владыке Теней.

– А кто это? – спросила девушка, присев на камень.

– Стыдно не знать богов своего народа, – фыркнул Динал. – Вейрон – сын праотца всех эльфов и Паучьей Королевы, и вместе с Лолт они были изгнаны. Сын и мать вечно противостоят друг другу. Вейрон покровительствует тем, кто крадется в тенях: ворам, убийцам… следопытам мрака, – он кивнул на Уголька. – Он хочет свергнуть тиранию Лолт и ее жреческого матриархата, сделать дроу вновь сильными, едиными… Говорят, что там, в Пещере Скрытой Полночи, многие поклоняются ему.

– А ты? – спросил Келафейн, присев рядом с девушкой.

– Я? – Динал приподнял брови. – Я поклонялся Лолт, исключительно из страха, но, может и стоит присягнуть Вейрону, чтобы он одарил меня такой же великолепной способностью, как у тебя.

– Сколько повторять, – вздохнул полуэльф. – Я не поклоняюсь никаким богам, тем более дроуским, а кожа у меня…

– Ага, от природы, – оборвал его эльф. – Слышал уже. Не бывает такого. Ври больше.

Ксаршей увидела, как напыжился Уголек, и поняла, что разговор пора закруглять, пока мальчишки снова не передрались.

– Это был прекрасный рассказ, – сказала она, – но тебе, Динал, пора прятаться на крышу.

Эльф перевел на девушку хмурый взгляд, но спорить не стал. Друидка призвала сову, чтобы та унесла его на крышу. Когда эльф покинул их, Уголек сел, прислонившись спиной к колонне:

– Ну что? Как думаешь, что произойдет?

– Не знаю, – покачала головой девушка. – Попробуем справиться, – она зябко поежилась. – А ты бывал в этом месте раньше? Оно вызывает у меня мурашки.

– Один раз. Я не знал, что это храм Вейрона. Так или иначе, он давно покинут.

Ксаршей кивнула:

– Надо же, не знала, что когда-нибудь побываю в храме темных эльфов, – ее голос вдруг осекся. – Знаешь, не все дроу плохи. У того, кого мы задрали, был брат… Его отец с упоением терзал меня, а Шардин не трогал. Наверное, жалел, он по-своему был добр, насколько мог. А я… – девушка всхлипнула, – я поступила как настоящая дроу… Рабыни, собираясь бежать, хотели его отравить… Я могла предупредить, но побоялась, что их схватят, а они выдадут меня… – сбивчиво говорила она, утирая покатившиеся по щекам слезы.

Слова сами собой срывались с губ, увлекая за собой целый поток откровений, как те недавние камнепады.

– Его вряд ли ждало бы что-то хорошее, если бы он выжил, но все равно, – продолжала она, прижав ладони к глазам. – Все равно. Отплатила предательством на добро… и девушкам пришлось врать, что я пойду с ними… Я себе противна. Не хочу быть сильной таким способом, как дроу. Уж лучше быть злобным зверем.

Теплая ладонь Угольку коснулась плеча. Успокаивающее движение вверх вниз, а затем он привлек ее к себе, сжал в объятиях, положив ее голову на свое плечо.

– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Я не хочу, чтобы ты терзалась, но… У тебя мягкое сердце и есть совесть. Этого у дроу нет. Они бы не терзались.

В его объятиях стало так хорошо и уютно, так легко. Уткнувшись ему в плечо, она тихо ответила:

– Спасибо. Мне надо было выговориться. Я думала, ты будешь презирать меня за это.

– Нет, я бы не стал… Я тебя во все это втравил… – помолчав немного, он добавил. – Ты раскаиваешься, это главное… Да и кто я, чтобы судить?

Парень говорил еще какие-то банальные глупости и обнимал ее, пока Ксаршей не успокоилась. Высвобождаясь из его объятий, она невольно почувствовала, что ей неохота прерывать это теплое соприкосновение. Вот бы еще посидеть, обнявшись, так хорошо…

– Что ты? – спросил Уголек. – Полежи ещё. Так уютней.

Она удивленно посмотрела на него. В последнее время он сильно изменился, как-то на глазах возмужал, и эта поросль на лице делала его взрослей.

– Ты очень изменился с момента побега… – озвучила она свои мысли.

Полуэльф изогнул брови:

– Да?… Это плохо?

– Нет. Наоборот. Мне нравится. Ты стал взрослым.

Уголек улыбнулся:

– Глупо, но я думал, что уже давно повзрослел. Однако бунтовал, словно несносный подросток. Думал, что чем дальше убегу, тем свободней стану, но свобода в уме и в сердце, как и сила.

Улыбнувшись в ответ, Ксаршей шепнула ему:

– Отдыхай, Келафейн.

Парень устроился в спальнике. Прежде чем укрыться с головой, он шутливо бросил ей:

– Плечо неудобное? Это тебя спугнуло?

– Удобное, но тебе нужно отдыхать.

Он уснул по обыкновению быстро, будто его ударили по голове, а Ксаршей поймала себя на том, что улыбается как идиотка, от уха до уха.

Волна перевоплощения настигла, когда девушка ее совсем не ждала. Ноющая боль жгучей волной прокатилось по каждой косточке, по каждому зубу, по коже. Красная пелена заволокла глаза, но девушка старалась сосредоточиться на образе луны, перевоплощающейся в зыбкую женскую фигуру. Слабая прохладная ниточка, протянутая этим видением, удержала ее от падения в красное небытие. Ксаршей выгнулась дугой, выскальзывая из одежды, чтобы не разорвать ее. Она стала заметно выше, конечности сильней и длинней, с серпами длинных когтей, а сзади – цепкий хвост.

Рядом послышалась возня. Фигура второго оборотня приподнялась на задних лапах. Уголек был заметно крупней звериной формы Ксаршей. Глаза холодно сверкнули в тесноте, он принюхался к воздуху и ловким прыжком сократил дистанцию до друидки. Та попятилась от удивления, но в следующее мгновение взяла себя в руки, встала на задние ноги, изобразив стрельбу из лука. Уголек ткнулся влажным острым носом ей в загривок, его резцы пробежались по гладкой шерсти, расчесывая мех. Отшатнувшись, Ксаршей оскалила зубы. “Что ты творишь?!” – хотелось крикнуть ей, но из горла раздалось только сердитое рычание.

Навострив короткие уши, парень оббежал ее кругом и попытался прикоснуться к ее шерсти с другой стороны. Ксаршей вздохнула. Этот дурачок, конечно же, не смог себя контролировать, бесполезно пытаться разговаривать с ним языком людей. Повадками он сейчас больше напоминал здоровенную крысу, а это стайные животные. Вычесыванием шерсти он всего лишь хотел показать свое расположение и наладить отношения в стае. Еще раз вздохнув, девушка села на землю, позволив полуэльфу расчесать и перебрать ее мех. Ощущения… необычные.

Парень внезапно замер, принюхавшись к прохладному воздуху, его тело превратилось в натянутую тетиву, мышцы напряглись, глаза хищно засверкали. Он опрометью устремился в темноту, Ксаршей робко посеменила следом. Издали раздалось шипение, треск, возня, затем короткий взвизг. Ксаршей настороженно шевельнула усами. Спустя минуту довольный Уголек приволок труп небольшого падальщика, за которым вился кровавый след. Парень положил добычу прямо под ноги Ксаршей. Пахло от падальщика удивительно вкусно, рот сам собой наполнился слюной. Не удержавшись, друидка откусила кусочек. Вкусно. Вслед за ней и парень приступил к трапезе, разрывая на части сегментированное тело. Они съели его почти полностью, оставив только несъедобный панцирь и усики. После долго умывали острые рыльца и вычищали остатки трапезы из шерсти. Когда с умыванием было покончено, Уголек игриво укусил ее за плечо, пискнул и начал носиться вокруг нее. Ксаршей смутилась и не нашла ничего лучше, чем снова оскалиться и зарычать.

Сев рядом с ней, оборотень вдруг ласково провел лапой от ее макушки до загривка. Ксаршей замерла в растерянности, не зная как реагировать на его поведение. Даже когда Уголек обхватил девушку за шею, начал тереться головой и вылизывать ее мордочку, она могла только замереть словно кролик. Ксаршей прекрасно разбиралась в повадках животных, чтобы распознать его ухаживания. Все помыслы и чувства парня были сейчас словно на раскрытой ладони, от этого эльфийка почувствовала неловкость. Уголек был сейчас почти полностью зверем, ничего не таил на душе и делал только то, что хотел. Его желание было чистым и сильным, как бурный свергающийся со скалы поток. Сейчас он желал ее. Это было теперь так очевидно. Как она раньше не обращала внимания? С первого дня в лесу, когда Ксаршей чуть не разорвала его на части, с первой попытки уберечь и позаботится, оградить хрупкие чувства, он питал к ней какую-то нежность, гораздо большую, чем можно было бы питать к тетке. И если раньше Уголек был для нее хоть и горячо любимым, но мальчиком, сыном лучшего друга, то теперь, когда они столько пережили вместе, и он столько раз показал свою сильную красивую натуру, Ксаршей была не уверена в своих чувствах. Кем Уголек стал для нее? Вожаком, мужчиной с очаровательной улыбкой и добрым сердцем, чьи прикосновения такие теплые и успокаивающие, что хочется закрыть глаза, лежать на его плече и не думать ни о каких ужасах, что бродят буквально в двух шагах.

Оборотень прижался к ней всем телом, заурчал прямо в бархатистое ухо, и Ксаршей оттолкнула его. Она не знала, что чувствует, и уж тем более, как реагировать на это внезапно обрушившееся на голову откровение. Парень еще несколько раз пытался приблизиться к ней, но она неизменно отгоняла его. Это не то, чего ей хотелось. Не здесь… Не так… Что за глупости лезут в ее голову?

Разочарованно заскулив, Уголек трусцой оббежал вокруг разрушенного храма. Он вставал на задние лапы, пытался вскарабкаться по колонне, но та была слишком высокой и гладкой. Ксаршей готова была поклясться, что сверху послышался вздох облегчения. Не найдя способ добраться до крыши, оборотень свернулся калачиком неподалеку от храма. Посмотрев, как мерно вздымаются его бока, Ксаршей тоже позволила себе погрузиться в сон.

Когда эльфийка очнулась, тело вновь полностью принадлежало ей. Она быстро нашла одежду, накинула на себя. Уголек спал там, где она видела его в последний раз, в десятке футов от храма. Видимо, еще не приходил в себя. Девушка тихонько подошла к нему. Спит как убитый, грудь мерно поднимается и опускается, волосы растрепались, но лицо было спокойным. В сердце Ксаршей кольнуло от прилива эмоций, и она поспешила отвлечься, заняться делом. Этот странный хаос на душе требовал времени и долгих размышлений.

Призвав гигантскую сову, она отправила ее на крышу за Диналом. Когда птица вернулась, эльф был уж полностью собран и облачен. Беззаботно спящего Келафейна он скупо прокомментировал:

– Кто-то из вас всё-таки пытался залезть.

Кивнув на его слова, эльфийка подхватила раскиданную одежду Уголька, присела рядом с ним и погладила по плечу.

– Ммм… Ещё пять минуточек, – сонно пробормотал он.

Динал презрительно фыркнул, Ксаршей улыбнулась, продолжая настойчиво будить парня. Тот поднял на нее заспанное лицо, не понимая, что происходит. Наконец его взгляд сфокусировался на протянутом ворохе одежды.

– Полночь уже прошла, ведь так? – спросил он, прижимая к себе рубашку. – Есть не хочу… Я снова сожрал кого-то?

– Ты съел падальщика.

Уголек посмотрел на девушку, на кипу одежды и начал без суеты одеваться.

– Ты сохранила сознание? – спросила он, натянув штаны.

– Да, я полностью контролировала себя. Ты пытался, но на крышу залезть не смог.

– Я знал, что туда при всем желании не забраться… Словно просто закрыл глаза и вот только сейчас открыл, – парень замер, расправив рубаху. – В темнице… Мне кажется, я дрался с кем-то… А, может, приснилось. Скажи… – он обратился к Диналу. – Что за чудище у вас было в темнице? Со змеями?

– Медуза.

– У нее вот тут что-то… – полуэльф провел ладонью по груди.

Динал кивнул:

– Вспоминается?

– Смутно, – Уголек поморщился. – Отрывки.

– Думали, что ты сдохнешь, кинули к нему… А ты взял и оторвал у него несколько змей.

– Эльфийка хотела убить его и что-то вырезать, – вспомнила Ксаршей. – Говорила, это личное.

– Очень странно, что какая-то эльфа с поверхности имеет зуб на этого парня, – хмыкнул эльф. – Сидит в заточении больше сотни лет, совсем выжил из ума и, к тому же, ослеплен. Венец нашей коллекции монстров. Вообще, это большой секрет, но я больше не часть дома Зауретт, и их секреты мне ни к чему. Отец рассказывал, что поймал его еще до моего рождения. В общем, раньше наш дом был на отшибе, подбирал крошки со стола, а потом матрона встретила волшебника, и тот рассказал, как добиться расположения Лолт. Для этого надо пленить слугу владыки демонов, что был во вражде с Паучьей Королевой. Сделать это было непросто. Отец рассказывал, что там полегло много воинов дома, и сам он был сильно ранен, – Динал слегка коснулся лица. – Ослеп на один глаз, всю жизнь мучился болями. Он говорил, что видел непередаваемый ужас, словно соприкоснулся с самой бездной. Это была наша любимая с братом история. О том, как отец пережил невообразимый, неназываемый кошмар и возвысил наш дом.

– Почему, кстати, медузу не убили? Если он слепой и бесполезный, как ты говоришь? – спросил Уголек

Динал поморщился:

– Не знаю! Что за допрос? Не жалей этого ублюдка. Знаешь, как становятся медузами?

– Как?

– Приносят кровавые жертвы демонам, вот как! – всплеснул руками Динал. – Этот ублюдок просто купался в крови, чтобы заслужить милость демона, заполучить вечные красоту и молодость. Считай, сам стал исчадием.

– Он сказал, что хранитель, – пробормотала Ксаршей. – Какой-то могущественной силы.

– Он часто говорит бессмыслицу, – пожал плечами эльф. – Например, мне он сказал, что я тоже могу стать хранителем. Ха! Хранителем объедков и кучи дерьма. Начерта мне это? Наверное, он говорит это всем, кто имеет глупость с ним разговаривать.

Собравшись, они отправились дальше. Преодолев каменистую равнину, они вошли в широкий гладкий тоннель.

– Мы вышли к тракту, – объяснил Уголек. – Теперь до Пещеры рукой подать. Скоро выйдем на развилку. Если пойти направо, то можно выйти на поверхность, прямо в лес Мир, что в Калимшане, а если налево, то выйдем к широкой пещере, где и лежит город.

– Откуда ты знаешь? – спросил Динал. – Ты ведь с поверхности.

– Я много следил за дроу, вот и бывал тут.

– Зачем следил?

– Было любопытно… Это ведь и часть меня.

Пройдя развилку, они разбили лагерь в укромной пещере. Пайки дроу все еще были в наличие, а вот вода закончилась. Пока Келафейн ходил искать воду, Динал долго разглядывал Ксаршей. Ей стало не по себе от его пристального взгляд. Затем он спросил:

– Почему ты не хочешь остаться в Пещере? Возможно, дроу тебе не особенно приятны, но это твой народ, там ты не будешь чужой, не то что на поверхности.

– Тебе-то что? – неохотно ответила девушка. – Я везде буду чужой, и тут, и там.

Подперев лицо кулаком, Динал сказал удивительно дружелюбным тоном:

– Нравишься мне. Необычная ты особа. Мне будет жаль, сгинь ты в Подземье.

– Ммм, – протянула Ксаршей, не глядя в его сторону. – Ты умеешь испытывать жалость и симпатию. Как удивительно.

– Я еще много чего умею, – с усмешкой похвастался он.

Ксаршей не сомневалась, что бахвалится он своими исключительными постельными уменьями. Еще бы. Жрица вряд ли стала бы держать подле себя кого-то, не способного доставить удовольствие, и вполне возможно, что настолько искусен, насколько и хвалится, только девушке было все равно. Да, эльф ошеломительно красив, как яркий панцирь лесного жука. К сожалению, пустой и несъедобный.

– Значит, не пропадешь в этом городе, – спокойно сказала она, проигнорировав пошлый контекст. – А у нас тут дела. После мне возвращаться в свой лес.

Краем глаза Ксаршей заметила, как поползли вверх его брови. О, да он удивлен, что женщина, которая пялилась на него несколько дней, с такой легкостью отказывается прыгать в его постель! Что ж, миру есть чем его удивить…

– У тебя есть время передумать.

– Я знаю, что Келафейн обо мне позаботится, а в твоей Пещере я буду совсем никому не нужной. Да и по солнцу я уже соскучилась. По ветру, по шуму деревьев и пению птиц. Это мой мир.

– Долго ли он будет о тебе заботиться? Люди быстро умирают. Не привязывайся к тем, чей век так короток.

Эта фраза разозлила ее. То ли непрошенностью этого бестактного совета, то ли горькой правдой.

– Как-нибудь без тебя разберусь, – процедила она и отвернулась, дав понять, что разговор окончен.

Он только хмыкнул в ответ и занялся своим мечом. Какие мысли роились в его сребровласой голове? И зачем он предложил ей уйти в город дроу? Гладкое лицо скрывало свои темные тайны. К счастью, быстро вернулся Уголек. Они поужинали пайками и устроились возле костра.

– Я не представляю, как мы будем искать её, – вдруг призналась Ксаршей.

Эта тягостная мысль уже давно витала над ними, она всего лишь высказала ее. Уголек устало прикрыл глаза.

– Завтра мы пойдем в сторону Моридиввера, – сказал он. – Я хочу попросить помощи у дварфов

Дварфы! Неужели они снова увидят Далмуна? Эта мысль была согревающей.

Ночь прошла без происшествий. За несколько часов до пробуждения Уголька Динал сел рядом с Ксаршей.

– Кто научил тебя магии? – спросил он.

Его необычная словоохотливость настораживала, но девушка не нашла ничего плохого в том, чтобы ответить.

– Один гном. Он меня вырастил и научил всему, что знал, в том числе и магии.

– Это объясняет… некоторые особенности твоего поведения.

Она неопределенно пожала плечами на его комментарий:

– Знаешь, мне повезло. Когда меня нашли, его друг, эльф, настаивал, чтобы меня убили или отдали дроу, на что Паррен не пошёл. Меня бы в любом случае ожидала смерть. Учителя изгнали из Круга за его решение, но он ни разу не пожалел об этом.

– И поэтому ты решила сидеть в лесу? Из благодарности?

– А куда мне было идти? Люди ненавидели меня, а очутись я у дроу, меня бы ждало рабство.

Динал скорчил гримасу, которую девушка истолковала как согласие.

– А меня выучил магии приятель. Жаль, конечно, что он пострадает из-за этого побега.

– Жаль твоего приятеля… Почему он пострадает?

– Рабыни сбежали у него из-под носа. Конечно, ему несдобровать.

Нутро девушки похолодело.

– Если это Шардин… – шепнула она. – Они его отравили.

Лицо Динала мгновенно переменилось. Брови сошлись на переносице, губы сомкнулись в тонкую напряженную полоску. Он отвернулся от девушки, став вдруг холодным и отстраненным.

– Прости, – шепнула Ксаршей дрожащим голосом.

– За что? – спросил он, не глядя на нее.

– Я могла предупредить его, но не стала. Побоялась, что тогда рабыни выдадут и меня, и все сорвётся… А он был добр ко мне…

С каждым новым словом она сникала все больше и больше, голос предательски дрожал, а к горлу подкатывал ком подступающих слез. Динал резко обернулся, слегка боднув ее лбом, от неожиданности девушка обомлела. Его шепот обжог ей лицо:

– А говорила, что не такая же. Ты просто обманываешь себя. А правда в том, что солнечный свет только сильней подчеркивает всяческую грязь.

Она сжалась, словно в предвкушении удара и поспешила отстраниться.

– Не такая же. Если бы от этого зависела только моя жизнь… Я была готова к смерти, но, зная, что Келафейн жив, должна была попытаться. Я всегда буду чувствовать себя виноватой.

– Чувство вины абсолютно бесполезно, – отрезал эльф. – Оно только тешит твое самолюбие, обманывает. Ты просто обменяла одну жизнь на другую, так имей смелость признать свое гнилое нутро, – его лицо пересекла кривая улыбка. – И тогда поймёшь, каково это быть дроу.

– Нет, – Ксаршей горячо замотала головой, – А почему ты не предупредил его? Да, я обменяла его жизнь на свою, Келафейна и твою. Это был тяжёлый выбор.

Снова отвернувшись, Динал сказал в темноту:

– Если бы знал, что эти суки хотят его отравить, я бы рискнул. Я недооценил жителей поверхности, но не буду убиваться в бесполезных угрызениях. Слабые умирают…

Шшшх! – скрип точильного камня по лезвию. Шшшх! – сноп искр, ярких как пламя. Эльф с любовью затачивал свой меч, а его слова жгли как раскаленное железо в голове у Ксаршей. Девушка отвернулась, по щекам потекли слезы. Она беззвучно рыдала под шорох затачиваемой стали. Да, она поступила подло, но, даже зная все это, она бы все равно не поступила бы иначе.

Через некоторое время проснулся Уголек, помятый и взлохмаченный. Он долго смотрел на Ксаршей.

– Ты выглядишь какой-то уставшей. Все хорошо? – наконец спросил он.

– Да, все нормально, – соврала она. – Не беспокойся.

“Я Уголек обнял меня и утешил, – подумала эльфийка – И сказал, что если я раскаиваюсь, значит, я хороший человек… Интересно, он правда так думает или из-за своей симпатии?”. Щеки полыхнули, и Ксаршей в который раз порадовалась за темную кожу, скрывающую это.