Текст книги "Светлячок и тень (СИ)"

Автор книги: О. Зеленжар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 12. Луна и Солнце

Звери тоскливо выли за стенами камеры, гремели сковывающие их цепи, скрипели когти по сырому древнему камню. Ксаршей свернулась калачиком в самом сухом углу своей клети. Камень неприятно холодил тело сквозь грязное изъеденное огнем и кислотой платье. Только оленьи сапожки все еще грели ноги.

Ее разбудил шум за дверью и голоса.

– Пропустите. Поразвлекусь, – произнес незнакомый мужской голос.

Нотки в нем были очень неприятные.

– Не боитесь жрицу? – спросил кто-то и тут же охнул от боли.

– Открывай, – приказал невидимый мужчина.

Дверь со скрипом отворилась, впустив немного света из коридора и стройного молодого дроу. О, этого Ксаршей уже видела. Кожа со странным синеватым оттенком, длинные серебряные волосы, которым позавидовал бы любая девица, и синие глаза с издевательским прищуром. Одетый в черный камзол и темно-серую рубашку, шелковисто блестящую в скупом свете коридора, он выглядел сказочным принцем среди грязи и убогости, если б не выражение лица, преисполненное безграничного отвращения. Миг, и его рот искривился в издевательской ухмылке.

– Не такая уж ты и страшная… – отчетливо произнес эльф и приказал, обернувшись. – Заприте дверь.

Сталь лязгнула по камню, свет сузился до тонкой щелочки под дверью. Дроу сделал пару медленных шагов и присел на пол, наклонившись к девушке. Испугавшись, та немного отпрянула.

– Кричи, – прошипел эльф сквозь стиснутые зубы.

“Да что ж они все”, – мелькнуло в голове у Ксаршей, но она послушно завопила так, как если бы ее насиловали, благодаря небо и луну, что это притворство. Синекожий брезгливо поморщился, оглядев ее грязные тряпки.

– Откуда ты? Знаешь, где Пещера Скрытой Полночи? – еле слышно шепнул он.

Девушка отрицательно помотала головой:

– С поверхности.

– Пожри тебя семеро демонов, ты с Мира что-ли? – раздраженно воскликнул синий, недовольно скривившись. – Ты хотя бы ориентируешься в Подземье?

– Нет, – шепнула девушка сквозь собственные крики, – а мой спутник – да. Он может знать, где пещера.

Эльф подозрительно сощурился и оглядел ее таким пронизывающим взглядом, что ей захотелось отвернуться.

– Ты пожалеешь, если соврала, – процедил дроу. – Увидишь летучую мышь – это мой посланец.

Он встал, отряхнул полы камзола и стукнул по двери.

– Выпускай.

Дверь отворилась перед красавчиком, а Ксаршей изобразила из себя забитую жертву. Когда ее оставили в покое, наступило время обдумать произошедшее. Угрозы эльфа ее ничуть не напугали. Ее несколько часов пытали и собирались принести в жертву, что ей до чьих-то пустых слов.

Через некоторое время надсмотрщики принесли друидке плошку мутной воды, немного грибов и кусок несвежего мяса. Голод заставил съесть все подчистую, особенно мясо. «Наверное, дело в том, что я теперь оборотень, – подумала она. – Жаль, что эти могучие силы мне не подчиняются». Друидка вспомнила, что рассказывал ей когда-то отец. Давным-давно в Змеином лесу не было спасу от волков-оборотней, Круг Луны непрестанно с ними сражался, пока те не покинули их земли. «Луна управляет превращением, она же благоволит моему Кругу, – подумала эльфийка. – Что ели она поможет контролировать эту мощь?»

Подумав немного, девушка решила воспользоваться приемом друидов – глубокой медитацией. Сложная техника, в такие моменты разум становился предельно открытым и получал неожиданные откровения. Ксаршей закрыла глаза и представила себе серебристый диск полной луны на безоблачном небе, пусть оно и было где-то недосягаемо далеко. Девушка представила его так явственно, словно сидела на темной лесной опушке, обдуваемой свежими ветрами. Серебристый диск подернулся рябью, начал перетекать из формы в форму, видоизменяться, пока не приобрел очертания женской фигуры. Должно быть, так ее разум нарисовал Селуну, богиню Луны. Поддавшись вдохновению, Ксаршей мысленно взмолилась этому образу: “Та, что смотрит в ночи, пусть твой взгляд и не проникает так глубоко, но твоё влияние пробуждает зверя в полнолуние. Помоги приручить его и контролировать разрушительные порывы”. Она повторяла это снова и снова, пока женский силуэт не растворился в цветных вспышках перед глазами. Наваждение растаяло. “Надеюсь, мои мольбы будут услышаны”, – подумала эльфийка. Свернувшись на полу, Ксаршей продолжила отдыхать.

Вместо обычной черноты транса ее посетило красочное видение. Ночной лес, прекрасный и гостеприимный, весь залитый необычайно ярким лунным светом. Ксаршей танцевала под ним, скинув всю одежду, бледные лучи ласкали шелковистую кожу и играли в белых волосах. Почувствовав чей-то взгляд, Ксаршей обернулась и увидела мужчину-дроу. Его длинные волосы отливали кровью, а на лице пестрела красная маска с глазами, блестящими синим стеклом. Он не размыкал губ, но Ксаршей отчетливо услышала: “Доверяй луне, солнце обманет".

Ксаршей резко очнулась от скрипа стального засова. Не успела она подняться на ноги, как ее силой выволокли из камеры, надев на голову мешок. Она прекрасно поняла, куда ее ведут и зачем, и от этого сердце снова сжалось от страха.

Ксаршей приволокли в лабораторию Ксунвира и приковали к колонне. Глаза волшебника пылали двумя желтыми свечами. Посмотрев на стол, где раньше лежали инструменты, девушка увидела там всевозможные мечи, топоры и палицы. Желтоглазый без всяческих прелюдий со всей силы саданул ей кинжалом под ребро. Девушка крикнула от боли, но сталь не причинила никакого вреда. Тогда волшебник издевательски усмехнулся и взял в руки тяжелую пальцу с серебристым навершием. С трудом замахнувшись оружием, он ударил девушку по ноге.

Хрусь! – жуткая боль током ударила из ноги в голову, и перед глазами погас свет. Когда девушка очнулась, то увидела серокожую дварфийку, колдующую над ее раздробленной голенью. Теплое сияние, исходящее из рук, уменьшило боль, но осколок кости хищно белел из раны…Ксунвир терпеливо ждал, пока его рабыня закончит, затем подхватил тонкий как игла кончар и вонзил друидке в живот. На этот раз лезвие вошло как по маслу. Вынув клинок из раны, волшебник вновь велел вылечить свою истекающую кровью жертву. “Серебро… я уязвима к серебру”, – промелькнула в голове Ксаршей между вспышками боли. Ксунвир долго пытал девушку мечами, арбалетными болтами, пропитанными ядом, кнутами с серебряной цепью вместо хвоста… Запрокинув голову во время очередного сеанса лечения, Ксаршей заметила на потолке маленькую летучую мышку. Она внимательно наблюдала за девушкой бусинками глаз.

К счастью для Ксаршей, вскоре волшебник устал махать тяжелыми предметами и позвал своего сына, все такого же помятого и опухшего с перепоя.

– Не жалей ее, – тихо прошелестел волшебник. – Эта тварь очень живучая…

Пошатываясь, Ксунвир вышел из зала. Шардин сел на кресло, положив ногу на ногу и внимательно посмотрел на пленницу.

– Я должен сказать тебе спасибо за то, что убила Бергимара, – тихо сказал он, еле шевеля заплетающимся языком.

– Почему? Что в нем было такого? – спросила девушка.

Его красивое лицо тронула горькая улыбка:

– Мой ненаглядный младший братишка… Он был красив, а, главное, у него были задатки великого волшебника. Он должен был поступить в академию магии, а я был бы принесен в жертву на этой вот церемонии, – он пьяно махнул рукой. – Но вот превратности судьбы. Лолт, должно быть, дала мне второй шанс.

Несмотря на слова, тон у него был грустный.

– Может и так – тихо сказала друидка, – но ты как будто не очень рад.

– С чего ты взяла? – Шардин улыбнулся еще шире, развалившись в кресле. – Дышать – это уже неплохо.

Эльф запустил руку в карман мантии и достал бутылку вина, вынул пробку зубами, сплюнул ее на пол и сделал несколько затяжных глотков, наслаждаясь процессом. Вдруг его мутные желтые глаза снова отыскали Ксаршей.

– Будешь пить, оборотень?

Девушка с охотой закивала. Шардин, пошатываясь, приблизился к ее столбу, чудом не споткнувшись о постамент. В нос Ксаршей ударил запах вина, перегара и приторных благовоний. Эльф приложил темно-серое стекло к губам девушки, и горло ее обожгла крепкая жидкость, оставляющая сладость на губах и языке. После нескольких глотков девушка сама отстранилась от бутылки, боясь моментально захмелеть. Щеки и лоб запылали.

– Только тссс, – заговорчески шепнул Шардин, приложив палец к ее губам. – Это секрет.

– Спасибо, – тихо ответила она.

– Шардин, вам бы поспать, – заметила Мальтир, подметавшая пол в зале. – Выглядите… не столь ослепительно, как обычно.

Эльф хрипло рассмеялся:

– Я знаю, что сейчас хуже раздавленного слизняка, но если отец застанет меня спящим, быть беде, так что… – он бросил взгляд на Ксаршей. – Кричи.

Девушка тотчас завопила. Шардин не совсем твердой походкой прошёлся по залу, настроил несколько вентилей на алхимическое аппарате и деловито покопался в склянках. Несмотря на состояние, он умудрялся ничего не разбить. Налицо был многолетний опыт. Когда он отошел к ряду трубок, тянувшихся вдоль самой дальней стены, золотоволосая эльфийка наклонилась к друидке, якобы проверить заживление ран. До Ксаршей донесся ее тихий шепот:

– Твой спутник в состоянии сбежать?

– Надеюсь, что да. Я не знаю, где он.

– Тебе необходимо узнать это. Сегодня. Времени мало.

Повелительные нотки в ее голосе покоробили Ксаршей.

– Мне бы еще фокусировку… веточку омелы или, может, достанете мой посох… Когда мы бежим?

– Мы бежим не сегодня, и нет здесь таких предметов. Ты должна узнать, в какой камере тебя содержат, что с твоим спутником и последнее – где сидит чудовище с волосами-змеями. Ты поняла?

Друидка удивленно моргнула:

– Да…

Златовласка хотела еще что-то сказать Ксаршей, но ее отвлекли шаги. В зал вошел рослый воин, что всегда конвоировал пленницу. Равнодушное лицо, один глаз синий, другой – мертвенно белый.

– Шардин, я позаимствую твою помощницу? Ненадолго, – сказал он, кивнув на Мальтир.

Полуобернувшись, Шардин рассеянно махнул рукой, а лицо златовласки скривилось от отвращения. Синеглазый увел ее за собой, а Ксаршей задумалась. Судя по внешности, Мальтир принадлежала племени солнечных эльфов. Уж не о ней ли было это видение?

Через час златовласка вернулась.

– Не забудь про монстра с волосами-змеями, это очень важно… – шепнула она друидке. – Скажи, как выглядит твой посох?

– Из осины. Резной, загнутый, – попыталась объяснить Ксаршей.

– Если в нем есть хоть капля магии, он валяется где-то у Ксунвира в закромах. Мы попытаемся найти его.

В этот момент к ним приблизился Шардин, отряхивая руки от мела Выглядел он уже гораздо лучше.

– Дамские секретики? – проронил он, мазнул глазами по друидке. – Там, откуда ты, принято так коротко обрезать волосы?

– Нет, – покачала головой девушка.

– Голой ходить, я так полагаю, тоже не варварский обычай? – он указал на ее платье, которое неуклонно превращалось в сплошную дыру.

Ксаршей покачала головой.

– Лия, Мальтир, дайте ей робу… – распорядился желтоглазый. – Мы же, все-таки, в цивилизованном обществе…

Девушки принесли грязно-серую робу, и, отковав Ксаршей от столба, помогли ей одеться. В какой-то момент эльфийка ощутила, как что-то горячее пробралось ей за шиворот, царапая маленькими острыми коготками.

Чрез час пришли конвоиры, и пока они вели эльфийку по коридору, она ощущала между лопаток тепло маленького зверька. Когда дверь захлопнулась за ее спиной, горячий комок зашевелился, прополз по спине девушку и вылез через ворот.

– Цвик! – пискнула летучая мышь, вспорхнув под потолок.

– Эй… ты меня понимаешь? – неуверенно спросила друидка, обращаясь к зверьку.

Тот молча пялился на девушку, притворяясь потолочным камушком. Непонятно было, насколько зверь разумен. “Не буду терять времени даром, мне дали столько заданий”, – подумала друидка. Она снова обернулась пауком, вылезла в щель под дверью и побежала вдоль коридора. Теперь она искала нечто вполне определенное – Уголька и существо с волосами-змеями. Она представила себе медведеподобную фигуру, каждый волосок которой извивался, словно подводная трава.

Ксаршей долго ползла по коридору, заглядывая в каждую камеру. Почувствовав, что скоро магия развеется, она обновила облик, дав себе еще немного времени. Заглянув в одну из камер, она едва успела отпрянуть, – ее чуть не прихлопнула рука.

– Ааа, маленький паучок, – сладко пел голос неизвестного мужчины, – зачем же ты прибежал ко мне? Яви мне свой истинный облик…

В маленькой клетушке скорчился на полу обнаженный темный эльф, покрытый коркой застарелой грязи. Белые волосы на его голове, такие необычайно блестящие и густые для содержания в камере, вдруг зашевелись, прощупывая воздух раздвоенными языками. Вместо глаз на лице у парня были два темных провала, а на груди между ключиц поблескивал вплавленный в кожу амулет.

– Аааа, вижу… – прошипел змееволосый. – Девочка, Идущая Путем. Здравствуй. Как тебе дорожка?

“Это точно тот, о ком меня просили узнать, дело сделано”, – подумала Ксаршей. Можно было возвращаться, пока не закончился срок жизни паучьего облика. Но как он узнал, что она не стоящий паук? Даже больше, – как он увидел ее, если ему выкололи глаза? Ксаршей скинула паучий облик и прижалась к двери, открыв смотровое окошко, и чуть было не отшатнулась, обнаружив парня по другую сторону, только этого и ожидающего. Черные провалы пожирали ее.

– Как ты меня назвал? – тихо спросила она.

– Девочка, Идущая Путем, – повторил змееволосый. – Заводная девочка. Внутри тебя шестеренки, они тикают так оглушительно, что я просто схожу с ума! – он резко ударил кулаком по двери и прорычал. – Как хочется убить тебя!

Ксаршей все-таки не выдержала и отшатнулась.

– Я ничего тебе не сделала. Тебя заточили другие дроу.

Парень рассмеялся.

– Ты уже сделала достаточно, – он вздохнул. – Одно хорошо – мое заточение подошло к концу.

– Кто ты такой? – спросила друидка, снова приблизившись к двери. – Как ты меня увидел? Как ты понял, что я друид?

– Я – медуза, хранитель одной из сфер Аннигиляции, принадлежащей моему господину, – парень отвесил изящный поклон. – Так ее называют у вас. Хотя у нее есть другие, более подходящие имена. Великое Ничто, Конец Мира, Смерть Всех Богов… Переплетение всех дорог, – и он лукаво улыбнулся.

Ксаршей непонимающе поморщилась:

– Никогда о таком не слышала. Это какой-то артефакт?

– Скорее, аватар, – змееволосый хрипло рассмеялся. – О, ты ее еще увидишь. Все пути ведут к этому.

– Вряд ли пойму, если увижу…

– О, ты поймешь, – он прислонил лицо к зарешеченному окошку. – И как только увидишь воочию – беги-беги-беги…

– Почему?

– Потому что она убивает… А кого не убивает, заставляет невыносимо страдать, и потом на них охотится он, – медуза поморщился. – Лунный охотник, что сияет, но не греет. Ему нужна их живая кровь, но он не пьет ее, а взращивает. Кровь пластична, он делает из нее заводные игрушки, тик-так!

Ксаршей мотнула головой. Все, что она успела понять из этого цветастого бреда – медуза тронулся умом в заточении. Ей было жаль впустую потраченного времени. Теперь придется подождать минимум час, чтобы снова превратиться в паука.

– Эй, девочка, – крикнул медуза, когда она отдалилась от камеры. – Однажды твой механизм остановится, и тогда ты станешь свободной.

Ксаршей раздраженно дернула плечом, уже не слушая этого психа. Переждав некоторое время, вздрагивая от каждого шороха и дико боясь, что ее обнаружат стражники, она, наконец, смога вновь воспользоваться паучьим обликом и вернуться в камеру.

Не успела Ксаршей вздохнуть с облегчением, как дверь снова открылась, впуская синекожего. В руках у него был какой-то тряпичный ком. Когда дверь захлопнулась, он прошипел ей прямо в лицо:

– Чудесный фокус, надо сказать. Только в паука можешь превращаться?

Брови эльфийки поползли вверх от удивления, а затем она догадалась.

– Ты тоже полон фокусов. Мышь передала? Заклинание? Фамильяр?

– Сообразительная, – криво усмехнулся красавчик, – да не слишком… Вообрази, что случилось бы, захоти кто-нибудь осчастливить тебя внеплановым визитом?

Ксаршей сердито насупилась:

– Кому я тут нужна?

– О, – эльф еще сильней понизил голос. – Если тебя осчастливит визитом рослая жрица с красными глазами и таким приметным амулетом в виде паука на груди, даже не вздумай косо посмотреть или вот так вот насупиться. Она впитала все самое худшее у матроны и Ксунвира. А если придет жрица с желтыми глазами, лучше сломай себе палец.

Эльфийка удивленно посмотрела на него.

– Она искусна в чтении мыслей. Пусть лучше наслаждается твоей болью, чем нашими с тобой планами.

– Ладно, я поняла… Но я все равно не могла бы поступить иначе. Я должна найти Келафейна.

– Дружка своего искала? – сказал, как сплюнул, эльф. – Не нашла бы. Я уже его сам нашел – он ткнул ей в руки тряпичный кулек. – Надевай на голову.

Вздохнув, Ксаршей покрыла голову этой тряпкой и позволила вести себя куда-то с покорностью ручного зверька.

– В ямы, по приказу Ласмилилы, – кинул эльф охране.

Синий долго петлял по коридору, пока, наконец, не сдернул с нее мешок в каком-то сыром и просторном месте, где пахло кровью и смертью. Больше всего это напоминало мрачный каменный амфитеатр, стены которого пропитались несмываемой кровью. Она увидела смазанную тень, и спустя мгновение уже застыла от неожиданности, стиснутая в объятиях Уголька.

– Ксаршей! Я думал, они убили вас!…

Всхлипнув, девушка положила голову ему на плечо и пару секунд просто молча стояла. Живой, все-таки. Она отстранилась от него, оглядела. Лицо исхудало, скулы болезненно выступили, и одежда как будто стала ему просторней.

– Ты жив, – улыбнулась друидка. – Я так боялась, что тебя убили.

– Я тоже боялся…

– Ох, да дери вас инкуб!

Синекожий грубо отпихнул Уголька, размыкая их с Ксаршей объятия.

– Я вас сюда не ласкаться привел! Я сделал, что было оговорено. Ну?

Мелькнула мимолетная желтая искра в озлобленном взгляде полуэльфа.

– Да, знаю я эту пещеру, сам там, правда, не бывал, – сказал Уголек. – Зачем тебе к ренегатам?

– Не твоего ума дело, – огрызнулся эльф. – Достаточно того, что я хочу не меньше вашего свалить отсюда до церемонии. А еще… – синие глаза прожгли друидку. – Что ты там замыслила с теми рабами из лаборатории Ксунвира?

Ксаршей поняла, что скрывать от него не имеет смысла. Да и стило ли? Его серебряные волосы и синеватая кожа… Неужели он и есть та луна, которой нужно было довериться?

– Это их план. Деталей я не знаю, – шепнула Ксаршей, сама не веря, что говорит это дроу.

Она положила ладони на грудь Уголька, прошептав лечащее заклинание. На лице парня расплылась расслабленная улыбка. Ксаршей угадала, он страдал от боли и поэтому выглядел так плохо. Ничего, скоро он поправится, магия ему в этом поможет…

– Так и знал, что они не так просты… – пробормотал синекожий, скрестив руки на груди. – Хотя обмануть Шардина много ума не надо… Что конкретно они предлагают? Я – начальник охраны зверинца, и ваш с полудохлым уход смогу прикрыть, но они в совсем других бараках… К тому же, мы далеко от окраины города.

– Они хотели освободить парня со змеиными головами. Это все что я поняла, – сказала друидка, поджав губу.

Ей было жаль этих рабынь, но откровение было однозначным.

– Зачем им этот сумасшедший парень? – пробормотал эльф.

– Если ты вернешь мой амулет, я могу вызвать помощь, – осторожно предложил полуэльф.

– Кого? – фыркнул красавчик. – Таких же полудохлых крыс?

Глаза Уголька засветились желтым, и по лицу стало понятно, что еще немного, и он кинется на эльфа. Ксаршей успокаивающе погладила его по щеке.

– Как скоро полнолуние? – спросила она.

Синекожий вскинул серебряные брови:

– Ой, постойка-ка, кажется, я забыл свой лунный календарь в трапезной!… Почем мне знать?!

Погладив ласковую ладонь друидки, Уголек процедил:

– Надеюсь, мое оружие и доспехи ты в трапезной не забудешь, иначе я недолго буду твоим проводником, синюшный.

– Прихвати серебряные цепи, – предостерегла Ксаршей. – Если не хочешь, чтобы мы тебя разорвали.

– С чего вы взяли, что вообще сможете меня достать? – ухмыльнулся эльф. – Не тешьте себя напрасными надеждами, что, ступив за пределы города, сможете прирезать меня и кинуть подыхать в канаве. У меня достаточно фокусов в запасе, – он посмотрел на Ксаршей. – А еще я могу сдать тех рабынь. Хочешь посмотреть?

– Не хочу, – грустно вздохнула друидка.

– Тогда будьте благоразумны. Тебя, полудохлый, это тоже касается… Мы продолжим разговор завтра, а сейчас пора расходиться по домам.

Синий нетерпеливо накинул мешок на голову Ксаршей. Последнее, что она почувствовала, прежде чем покинуть амфитеатр – ладонь Келафейна поверх своей.

– Все будет хорошо. Мы выберемся отсюда, – успокаивающе шепнул он.

А дальше снова коридор и сырость родной камеры.

– Я выясню, как покинуть город, – сказал синий прежде, чем покинул Ксаршей, но она уже его не слушала.

Даже камень не казался уже таким холодным. Уголек жив! Какая же это согревающая новость.