Текст книги "Неизведанные земли"

Автор книги: Нил Шустерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Глава девятая
Добровольные помощники

Фотографии Лося и Белки можно было использовать в качестве иллюстраций, изображающих «шайку любителей прогулок по миру живых» из книги Мэри Хайтауэр. Однако под чутким руководством Дмитрия на их неотесанных душах образовался тонкий налет воспитанности.

– Они неплохие парни, – сказал Дмитрий Элли и Мики. – Или, скажем так, я видел и похуже.

Дождь кончился, тучи почти рассеялись, словом, установилась погода, благоприятная для пеших прогулок. Ребята шагали по дороге, проложенной по берегу озера. Мики был угрюм и зол, с Лосем и Белкой разговаривать не хотел и старался держать дистанцию, чтобы не слушать их непонятные и от этого казавшиеся глуповатыми шутки из категории «для своих». Дмитрий же, наоборот, был полон желания общаться с новыми знакомыми. Элли решила, что долгое время ему не удавалось поговорить ни с кем, кроме Лося и Белки, и парень соскучился по интеллигентному общению. Дмитрий рассказал, что их группа сложилась несколько лет назад. Они называли себя «Мертвыми». Первоначально в банде было четверо членов – Дмитрий, Лось, Белка и девочка, называвшая себя Попрыгуньей Джилл. Однако на тот момент она покинула приятелей, и Дмитрий явно был нерасположен разговаривать на эту тему. Элли нравилось с ним общаться, а Мики время от времени издавал звуки, которые должны были, вероятно, продемонстрировать окружающим, какие муки он испытывал, слушая рассказы этого зануды, Дмитрия.

– Мики, ты ведешь себя грубо, – сделала ему замечание Элли, когда он издал особенно громкий звук, нечто среднее между рычанием и стоном.

– Ну, извините! – сказал Мики таким тоном, словно на самом деле хотел послать непрошеных попутчиков в тартарары.

Дмитрий продолжал рассказывать о своей жизни после смерти как ни в чем не бывало. Он, похоже, ничуть не обиделся. Элли совершенно правильно вычислила – он действительно был из России. «Рожден в России, умер в Америке», по его собственным словам. Его семья приехала в Америку из Санкт-Петербурга. Дмитрий возымел привычку гулять по крыше многоквартирного дома, в котором поселились его родители, и упал вниз.

– Дурацкая была привычка, – пояснил он.

Мики саркастически усмехнулся.

– Мы с сестрой попали под поезд, – сказал он. – Все мы погибли по глупости, так что даже говорить об этом не стоит.

Сказав это, он вернулся на выбранную позицию, в паре десятков шагов впереди группы, чтобы не слышать дальнейших разговоров. Элли подумала, что стоит извиниться перед Дмитрием за его поведение, но потом решила, что устала просить прощения. Как бы там ни было, но Дмитрий, похоже, был человеком необидчивым.

– Я бы с удовольствием продолжил путешествие по тоннелю, но свет, горящий в его конце, не принимает меня, – сообщил он.

Элли была удивлена. Даже Мэри, написавшая о жизни после смерти несметное количество книг, нигде не упоминала о том, что есть люди, достигшие конца тоннеля и не получившие доступа к свету.

– Ты уверен? – спросила Элли. – Может быть, ты не до самого конца дошел?

– Полагаю, твой друг выразился бы следующим образом: «Ты там никому не понравился, и свет выплюнул тебя обратно».

Элли рассмеялась.

– Да уж, видимо, ты оказался невкусным.

Она посмотрела на Мики. Он шел в паре десятков метров от нее нетерпеливой, нервной походкой. Руки мальчик засунул глубоко в карманы и шел, глядя в землю, ссутулившись и высоко подняв плечи. Даже рядом с Элли его преследовало какое-то мистическое одиночество. Ей стало грустно.

– Дело в том, что мы наделены способностью входить в тела других людей. Поэтому свет не принимает нас. С тобой и твоим другом случилось бы то же самое, если бы вы попытались дойти до конца тоннеля.

Элли потупилась, размышляя о том, как долго удастся сохранить в секрете то, что Мики не умеет овладевать живыми. Вдруг до нее дошел смысл сказанных Дмитрием слов. Это было очень важно, жизненно важно.

– Дмитрий, если мы не можем попасть туда, где горит свет, тогда я понимаю, почему моя монета остается холодной, когда я зажимаю ее в кулаке.

Юноша кивнул.

– Я видел, как обычные призраки находят дорогу туда, но это ни разу не случалось с теми, кто умеет входить в живых. Наши монеты – как будто фальшивые.

– Значит, ты хочешь сказать… Мы не можем покинуть Страну.

– Да бросьте, мы все отсюда уйдем, – вмешался в разговор топавший позади Лось.

Вероятно, они с Белкой все время подслушивали, о чем говорят начальник и Элли.

– Уйдем, когда перестанем по живым людям шастать.

– Точно, – сказал Белка. – Все кончается, так что надо пользоваться моментом, пока карта прет!

Элли никогда не приходило в голову, что возможность входить в живых людей ограничена во времени.

– И как долго это длится? – спросила она.

– У каждого свой срок, никто не знает, – пояснил Дмитрий.

– Никто не знает? – переспросила Элли.

Лось с Белкой переглянулись и неприлично заржали, но Дмитрий посмотрел на них убийственным взглядом, и приятели притихли.

– Столько, сколько длится твоя земная жизнь, – сказал он Элли. – Ровно столько ты можешь переходить из тела в тело.

Услышав это, Элли почувствовала, что ей стало легче. Все рисовалось в новом свете. Раньше она считала, что, найдя родных, она закончит свой путь по Стране и ей не останется ничего другого, кроме как зажать покрепче в кулаке монету и отправиться туда, откуда нет возврата. Теперь же девочка поняла, что ей придется задержаться в Стране по крайней мере на срок, равный ее земному существованию. До истечения этого времени монета останется холодной. Она сразу же захотела поделиться этой новостью с Мики, но, поразмыслив, отказалась от этого намерения. Если он собирается вести себя таким антисоциальным образом, ему придется заплатить за свое поведение неведением, решила она.

– А что конкретно ты имеешь в виду под «сроком жизни»? – спросила она Дмитрия. – То время, которое прошло бы до нашей смерти, если бы она пришла своим чередом?

Дмитрий едва заметно пожал плечами.

– Да, что-то в этом роде.

Элли почувствовала, что он знает что-то еще, но в тот момент Дмитрий, очевидно, был не расположен раскрывать все секреты. Придется нажать на него, подумала Элли, но в этот момент они дошли до поворота дороги, и на горизонте показалась большая федеральная трасса.

– Прекрасно, – сказал Дмитрий. – Теперь дело пойдет быстрее.

Он замедлил шаг и поравнялся с Лосем и Белкой. Ребята пошли быстрее и обогнали Мики. Дмитрий наградил его дружеским хлопком по спине, отчего мальчик задрал плечи еще выше.

Элли тоже ускорила шаг и нагнала Мики.

– Ты бы мог извлечь что-то полезное из общения, – сказала ему Элли. – А ты ведешь себя так враждебно.

– Мне это все не по душе, – проворчал Мики. – Он мне не нравится. Слишком уж дружелюбен.

– Ты потерял право судить о людях, пока был Макгиллом.

– Да? И когда я получу его снова?

– Не получишь, – сказала Элли, удивившись тому, как неожиданно грубо она это сказала. – В нашей компании о людях могу судить только я, а мне Дмитрий кажется нормальным человеком.

Мики едва слышно выругался. Элли в шутку легонько ткнула его кулаком под ребра.

– Ты ревнуешь, потому что он красавчик и душка.

Мики избегал смотреть ей в глаза.

– Серьезно? Я что-то не заметил.

Другой федеральной трассы не было на много километров вокруг, поэтому возле дороги, к которой вышла компания, была сосредоточена большая часть заправок, сетевых ресторанчиков быстрого питания и дешевых, неприглядного вида отелей. Автомобили с номерами самых разных штатов ехали по шоссе бесконечным потоком. Дмитрий огляделся и повернулся к Лосю и Белке:

– Вы пойдете на южную сторону, а мы на северную.

Лось с Белкой послушно затрусили на противоположную сторону дороги, не обращая внимание на автомобили, с шумом проезжавшие прямо сквозь них.

– Ты не расскажешь нам, что мы ищем? – осведомился Мики.

– Семью из пятерых человек, – пояснил Дмитрий, недоуменно посмотрев на него, словно это было нечто само собой разумеющееся. – Ну, или не семью, а просто пять человек, путешествующих вместе.

– Не понимаю, – сказала Элли.

Дмитрий посмотрел на нее и покачал головой.

– Ты еще не знаешь, какими восхитительными возможностями обладаешь.

Он отвернулся, чтобы осмотреть стоянку возле закусочной «Бургер Кинг».

– Мы войдем в пятерых людей, путешествующих в одной машине, – объяснил Дмитрий. – И поедем в Мемфис.

Элли была возмущена и не собиралась этого скрывать.

– Так вот как вы путешествуете? Вырывая из жизни живых людей?

– Да, именно так мы и путешествуем, – признался Дмитрий, очевидно, не видя за собой особой вины.

– Это ужасно!

Дмитрий посмотрел на нее в изумлении. Такой реакции он не ожидал.

– Мы не причиняем им вреда, и они получают назад свои тела.

– Да, но за сотни километров от того места, где вы ими завладели, и они даже не знают, зачем и как там оказались.

Элли посмотрела на семью, выходившую из двери, ведущей в «Бургер Кинг». Она подумала о том, куда могли ехать эти люди. Элли решила, что это крайне неприятно – собираться в одно место и оказаться совершенно в другом.

– У людей свои планы! – воскликнула она. – Одно дело, когда берешь тело взаймы, другое – когда воруешь его.

Дмитрий посмотрел на нее, улыбнулся и скрестил руки на груди.

– Оказывается, у Элли Отверженной есть совесть.

Элли не знала, сказал ли он так, чтобы показать, что впечатлен, или хотел поиздеваться над ней.

Мики был счастлив, наблюдая за их перепалкой, но теперь настал его черед говорить. Он встал между ними.

– Перестань, Элли. Пусть овладевает кем хочет, нам не обязательно ехать вместе с ним.

Отведя ее в сторону, Мики заговорил тише, чтобы никто, кроме их двоих, не мог расслышать.

– Мы все равно не сможем поехать с ними, если ты понимаешь, о чем я…

Но Элли чувствовала, что Дмитрия нужно как следует проучить за то, что он осмелился говорить о ней с издевкой.

– Я хочу сказать, что мы должны быть для людей… добровольными помощниками.

Мики встал прямо перед ней, заслонив Дмитрия собой, чтобы Элли его не видела.

– Пойдем отсюда, ладно?

Дмитрий шагнул в сторону, чтобы Элли могла его видеть.

– Да, – сказал он. – За то время, что я провел в Стране, я, возможно, сделался бессердечным человеком. Может, ты и права, и нам следует больше думать о тех, чьи тела мы заимствуем. А теперь скажи мне, как добровольный помощник людей, что ты предлагаешь?

Элли посмотрела на шоссе.

– Давай потратим время и найдем семью, направляющуюся в Мемфис.

Мики всплеснул руками.

– Ты забыла одну вещь! – крикнул он злобно. – Я не могу ни в кого вселиться!

Элли потеряла дар речи. От расстройства она совсем забыла о том, что совместная поездка не могла состояться по одной-единственной, но веской причине. Когда она обернулась, то увидела, что Лось и Белка стоят словно пораженные громом.

– Он что, сказал, что не может вселяться в людей? – спросил Лось, показывая пальцем на Мики.

Макгилл повернулся к нему так грозно, как умел это делать в те времена, когда был чудовищем.

– У тебя проблемы со слухом? – заорал он на Лося. – Плохо слышишь через свой вонючий шлем? Я его сейчас оторву вместе с твоей тупой башкой и прямо в шею начну орать, чтоб ты понял!

Элли схватила Мики за руку и крепко сжала ее. Этого оказалось достаточно, чтобы гнев утих, уступив место обычному раздражению.

Дмитрий благоразумно смолчал. Он потер подбородок, стараясь понять, как вести себя в изменившихся обстоятельствах. Белка посмотрел на Элли в замешательстве.

– Так что ты с ним делаешь, если он не умеет входить в тела людей? А?

– Есть вещи поважней, – отрезал Мики.

Белка покачал головой.

– Я так не думаю.

Элли открыла рот, чтобы разразиться долгой тирадой в защиту их с Мики отношений, но Дмитрий прервал ее.

– Отлично, пойдем пешком.

У Белки отвалилась челюсть.

– Но…

– Он что, сказал, что мы пешком пойдем?

– Ты что, торопишься? Я – нет, – сказал Дмитрий. – Погода хорошая. Я не вижу, почему бы не прогуляться.

– Ну, да… но как быть с Попрыгуньей Джилл? – спросил Белка. – Надо найти ее и задать как следует.

– Мы найдем ее позже, когда представится случай, – сказал Дмитрий. – Днем раньше, днем позже, какая разница?

Элли заметила, как он рассердился, услышав имя таинственной Попрыгуньи. Но думать об этом было некогда – Дмитрий уже вышел на дорогу.

– Пойдем по этому шоссе, оно приведет нас как раз туда, куда нужно.

Белка переминался с ноги на ногу, не зная, как поступить. Лось смотрел в землю, неодобрительно покачивая головой.

– Если у вас какие-то возражения, уходите, – сказал Дмитрий жестко.

Он осмотрелся и указал на автомобиль, въехавший на стоянку у закусочной.

– Вон двухместное купе, видите? Вперед!

Он раздраженно махнул рукой, предлагая приятелям проваливать, если у них есть желание. Лось и Белка стояли как вкопанные и молчали.

– Не хотите? – спросил Дмитрий. – Тогда будьте любезны, закройте рты, и давайте проводим наших друзей до Мемфиса.

Он отвернулся от них и медленно пошел к шоссе. Лось посмотрел на Белку. В ответ приятель ткнул его кулаком в шлем.

– Что смотришь, а?

Белка пошел вслед за начальником, и Лось нехотя поплелся за ними, пристыженно опустив могучие плечи, прикрытые щитками.

Элли повернулась к Мики:

– Так ты идешь или будешь здесь тонуть?

– Иду, иду, – сказал Мики, вытаскивая ноги из асфальта.

Закончив выбираться, он пошел за Элли.

– Сказал бы спасибо Дмитрию, – предложила Элли. – Он за тебя вступился.

Но мальчик определенно поклялся никого не благодарить.

Мики Макгилл жил в Стране уже давно, и на его долю выпало немало тяжелых испытаний. Он был капитаном корабля, провалился в центр Земли и выкарабкался обратно на поверхность. Он был мальчиком, потом чудовищем и снова стал мальчиком. Он собрал целую коллекцию предметов, попавших в Страну из мира живых, и потерял ее в одночасье. Он был воином. И не было среди этих испытаний только одного – любви к другому человеку, сумятицы чувств и страстей, которые обычно возникают в душе влюбленного. Он долго не мог признаться себе в том, что любит Элли. Мики убеждал себя в том, что не испытывает к Элли ничего, кроме благодарности, и что их отношения основаны именно на этом. В конце концов, она спасла его от самого себя и вечности в образе монстра. Он говорил себе, что их партнерство базируется на джентльменском соглашении, что ему нужно время, чтобы решить, как он будет проводить вечность в новом образе.

Все это было ложью.

А на деле Мики любил Элли так сильно, что сам себя боялся. Бывало, он смотрел на нее и замечал, как его призрачное свечение меняет цвет – от светло-голубого к бледно-лиловому. Он понял, что у любви есть свой цвет, и ломал голову над тем, замечает это Элли или нет.

То, как он отреагировал на появление Дмитрия, удивило самого Мики. Когда он был чудовищем, никто не решался оспаривать его превосходство. Он был царем и самодержцем. С тех пор как он перестал быть капитаном и сделался спутником Элли, все изменилось. Но и за это время никто еще не осмелился вклиниться в их тесный мирок. Они никогда не останавливались, и попадавшиеся на пути призраки вскоре исчезали, как верстовые столбы за окном вагона.

Теперь же их узкий круг неожиданно расширился до пяти человек. Но не Лось с Белкой заставили Мики напрячься. Он видел угрозу в Дмитрии. О, этот Дмитрий, с его улыбкой кинозвезды, заморским акцентом и легким намеком на мужественную щетину на подбородке… Проживи он еще пару лет, и на этом месте образовалась бы борода. Элли назвала его милым – и, хотя Мики знал, что она так сказала, чтобы подразнить его, эффект ее слов оказался куда сильнее, чем девочка могла себе представить. Они ужалили Мики в самое сердце. Ему было все равно, хороший человек Дмитрий или нет, Мики возненавидел его просто за то, что он существует.

За те два дня, что компания шла по шоссе 81, а затем по шоссе 40, никто ни в кого не вселялся. Дмитрий запретил своим приятелям делать это – из уважения к Мики, так сказать. К вечеру следующего дня Лось и Белка, казалось, уже устали от запрета до такой степени, что готовы были на стену лезть. Мики показалось, что с Элли тоже происходит нечто подобное. Они устроились на отдых на целой грозди небольших мертвых «островков» возле особенно опасного поворота. Мики наблюдал за тем, как Элли борется с неусидчивостью.

– Я за тобой такого раньше не замечал, – сказал он Элли, когда они присели на мертвое пятно в полутора десятках метров от остальной компании. – Раньше тебе не нужно было вселяться в живых каждый день.

Элли ответила не сразу, но отрицать тоже не стала.

– Последнее время я часто вселяюсь в людей, – сказала она наконец. – А чем чаще ты это делаешь, тем больше хочется. Не спрашивай почему, я все равно не смогу объяснить.

– Ты хочешь быть похожей на них? – спросил Мики, указывая на Лося и Белку, которым усидеть на месте было, очевидно, трудно. Они были раздражительны и неспокойны, как наркоманы, лишенные обычной дозы.

– Я такой никогда не стану, – возразила Элли, впрочем, без должной уверенности. – Мы придем в Мемфис, и они пойдут дальше своей дорогой, а мы – своей.

– И куда мы пойдем?

И снова Элли не знала, что ответить. Это было нехарактерно для нее – ведь девочка всегда знала, что сказать, даже если ответ был заведомо неверным.

– Все изменилось, – сказала Элли после долгой паузы и умолкла, не желая давать подробных объяснений.

– Я знаю, что это случится, – заявил Мики. – Ты встретишься с семьей, а потом возьмешь монету и исчезнешь. Так и будет.

Элли вздохнула.

– Нет, можешь мне поверить. В конце концов, кто привез меня в Кэйп Мэй? Что я там должна была делать? Как раз с семьей встретиться. Разве не ты меня туда привез?

Она была права, но Мики все же возразил.

– И что? Я пытался сделать доброе дело. Только вот сейчас, наверное, желание поступать правильно пропало.

Сказав это, он отвернулся, полагая, что девочка рассердится на него за крамольные мысли. Он ожидал, что Элли ударится в нотации, разъясняя ему ценность сострадания и альтруизма. Но она лишь улыбнулась.

– Я хочу пообещать тебе кое-что, Мики. Обещаю, что останусь с тобой до самого конца… Обещаю не уходить… пока ты не уйдешь.

Элли наклонилась к мальчику и нежно поцеловала его в щеку.

Мики надеялся, что она не заметит, как его свечение на несколько секунд приобрело бледно-лиловый оттенок.

Элли конечно же не раз замечала изменение оттенка исходящего от Мики призрачного сияния, и, хотя она отличалась проницательностью, истинная причина явления на этот раз ускользнула от нее. Девочка решила, что легкие спектральные сдвиги в свечении свидетельствуют о борьбе человека и чудовища в душе друга. Он пробыл в образе чудовища так долго, думала Элли, что душа его покрыта чем-то вроде шрамов, если проводить аналогию с миром живых. Старые раны болят к переменам погоды, а переживания призрака выдают себя изменением цвета исходящего от него сияния, решила она. Она была очень привязана к Мики, но не как к любимому человеку, так как это понятие, по мнению Элли, осталось за гранью их нынешнего существования, ведь с любимым человеком в мире живых могут произойти перемены, а с призраком – нет. Рука живого человека, ласкающая тебя, завтра может нанести тебе удар. Но, с другой стороны, она не могла относиться к нему, как брату. Таковым она считала Ника, ведь они попали в Страну вместе, как призрачные близнецы, «родившиеся» одновременно.

Так кем же был для нее Мики? Задушевным другом? Может быть. Она не отрицала, находиться с ним рядом приятно. Они были прекрасными партнерами – подходили друг другу как нельзя лучше. Даже просто сидя с ним рядом, Элли чувствовала, что она на своем месте, и на душе воцарялось спокойствие, которому не хватало, как ни странно, лишь одного… волнения.

Конечно, время от времени, когда обстоятельства этого требовали, Элли целовала мальчика, но поцелуй в Стране затерянных душ совсем не таков, каким он был при жизни. В нем нет жара страсти, сердце не бьется загнанной птицей, адреналин не бурлит в крови сладким ядом. В земной жизни влюбленные, целуясь, замирают, не дыша, а призраки лишены и этого, ведь дышать им просто не нужно. Что остается на их долю? Партнерство, пожалуй, больше ничего.

И вот теперь появился Дмитрий.

Элли понимала, почему Мики видел в нем соперника. Она с удивлением поняла, что ей нравилось дразнить его – хотя на самом деле волноваться не было причин. У нее не было ни малейшего желания оставлять Мики ради кого-то еще, и уж точно не ради Дмитрия. Она приблизила его к себе на правах друга, будучи в полной уверенности, что ее сердце бьется ровно, а глаза трезво смотрят на мир.

Как же она ошибалась.