Текст книги "Неизведанные земли"

Автор книги: Нил Шустерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

И в этот момент Элли увидела то, что не дано видеть никому из живых.

Девушка бросила случайный взгляд на воду бассейна и увидела дух Дэнни! Он парил над поверхностью. Лицо его было обращено к чему-то невидимому. Он с удивлением и радостью смотрел на свет, который Элли видеть не могла. Дэнни потянулся к свету, и Элли поняла, у нее нет ни одной лишней секунды.

– Нет, Дэнни! – закричала она что было сил.

– Он такой яркий…

– Не ходи в тоннель! – крикнула Элли еще громче. – Не обращай внимания на свет!

– Но он зовет меня, – ответил Дэнни. – Мне кажется, нужно туда пойти…

– Нет! Не надо! Ничего этого не должно было случиться!

Пила прекратил попытки вернуть мальчика к жизни, закрыл лицо руками и заплакал:

– Боже мой. Боже мой…

Элли постаралась собрать волю в кулак. Нужно было разбиться в лепешку, но заставить мальчика повиноваться.

– Дэнни, посмотри на меня! – сказала она решительно. – Немедленно посмотри на меня!

Дух Дэнни помедлил, но потом нехотя оторвался от того, что так тянуло его.

– Элли? – сказал он удивленно, увидев девушку. В тот момент когда Дэнни увидел Элли, огонь, отблески которого озаряли его лицо, померк, и дух мальчика, паривший над бассейном, стал медленно опускаться.

Элли была рядом и успела схватить его прежде, чем он коснулся поверхности воды. Он смотрел на Элли усталыми глазами.

– Так вот ты какая, – сказал он и зевнул.

Откуда-то из-за спины, перекрывая рыдания несчастной матери, раздался голос. Слишком самодовольный и радостный при таких трагических обстоятельствах.

– Великолепно! – сказал Дмитрий тоном радиокомментатора, сообщающего хорошие новости. – Просто замечательно, Элли!

– Да, да, – вставил Белка. – Она это делает еще лучше, чем Попрыгунья.

– Поздравляем, – сказал Дмитрий. – Ты только что привела в Страну новую душу. Какие бы разногласия у вас с Мэри ни случились в прошлом, за это она тебе все простит.

– Я не нуждаюсь в ее прощении, – отрезала Элли.

– Может, ты этого и не хочешь, но оно тебе понадобится, – сказал Дмитрий, теперь уже серьезным тоном. – Иначе она уничтожит тебя, а мне бы этого не хотелось.

Дэнни смотрел на Элли. Глаза его все время норовили закатиться под веки.

– Я так устал… – сказал он.

Элли вдруг поняла, что с ним происходит.

– Не вздумай уснуть, Дэнни!

– Но я так хочу спать. Разреши мне поспать немного.

– Даже не думай об этом!

Элли понимала, стоит ему заснуть, и проснется он только через девять месяцев. Причем, проснувшись, станет призраком, таким же, как она. Но этого пока не произошло – хорошо известного Элли сияния у мальчика не было. Значит, подумала Элли, он еще очень недалеко от мира живых…

Она поняла, что нужно делать. Не мешкая более ни секунды, Элли схватила дух мальчика и бросилась к лежавшему на краю бассейна телу. Подбежав, она начала что было сил втискивать его в земную оболочку.

Эффект от своих действий Элли увидела в ту же секунду. Когда дух Дэнни оказался внутри, тело задергалось и начало приподниматься. Мальчик затрясся, закашлялся и исторг из легких целый фонтан воды. Мертвец вернулся к жизни.

Элли закричала от счастья в унисон с мамой Дэнни. Мать пыталась обнять мальчика, но Пила не позволил ей сделать это.

– Подождите, он должен сначала избавиться от остатков воды.

Молодой человек повернул Дэнни на бок, мальчик снова закашлялся, изо рта его потекла вода. Ее было очень много, до неправдоподобного. Он кашлял, кашлял и никак не мог остановиться. Наконец Дэнни открыл глаза. Мама, несмотря ни на какие предостережения, не смогла удержаться и обняла его.

– Я устал, мам.

В том положении, в котором был мальчик, это было нормально. Пила отошел от них, подошел к Куртису и начал трясти его, осыпая яростными проклятьями за то, что тот натворил. Но все было бесполезно, рассудок Куртиса безвозвратно помутился. Он стал жертвой этой ситуации, подумала Элли, и я не смогу ему помочь. Она спасла Дэнни; спасти всех было выше ее сил.

Она повернулась к Дмитрию. Тот стоял и удивленно смотрел на ожившего Дэнни.

– Ты, как всегда, стараешься быть доброй сомалитянкой, – сказал он.

– Самаритянкой, – по инерции поправила его Элли.

– Да какая разница? – раздраженно заметил Дмитрий и добавил, протягивая Элли руку: – Нам пора.

Элли не двинулась с места.

– Ты серьезно считаешь, что я пойду с тобой, после того что ты здесь сделал?

– Ты дала мне слово.

– Считай, что я солгала.

Дмитрий подал сигнал Белке. Тот начал обходить Элли, стараясь оказаться за ее спиной.

– Я не хочу тащить тебя силой, но, если потребуется, я это сделаю, – пригрозил Дмитрий.

– Сначала тебе придется поймать меня.

Элли бросилась бежать и уже на ходу услышала, как миссис Розелли тихо молится, отводя сына в дом, и увидела, как мертвое пятно на дне бассейна побледнело, а потом и вовсе исчезло.

Глава тридцать пятая
Раз, два, три, четыре, пять. Элли, я иду искать

Мост на Юнион авеню был узким и вечно запруженным автомобилями. Большая часть транзитного транспорта, движущегося в Арканзас, пересекала Миссисипи по двум новым мостам, по которым проходили идущие в обход города шоссе. Мост на Юнион авеню был самым старым в Мемфисе. Изначально его построили как часть трансконтинентальной железной дороги, а потом, по мере развития автомобильного движения, расширили с двух сторон, снабдив дорожным покрытием.

В «Мемфис Дэйли Ньюс» время от времени печатали статьи о плачевном состоянии конструкций моста, но, как обычно, никакого эффекта они не имели, так как у городской администрации вечно находились более насущные проблемы.

Аварийный мост продолжал стоять, как стоял, вероятно, в ожидании катастрофы. Но несчастные случаи не всегда происходят по воле судьбы и по законам физики. Их можно спровоцировать.

Пока Дмитрий «освобождал» Элли из тела Дэнни Розелли, Попрыгунья Джилл с Лосем ждали его на мосту. Любой призрак за то долгое время, что им пришлось там провести, провалился бы в реку, но Джилл и Лосю это не угрожало – они находились в телах живых людей. Два человека, неподвижно стоявших на мосту, давно бы вызвали подозрения, но Джилл и Лось позаботились об этом – их «болванками» стали двое рабочих из дорожной службы. Всем известно, что рабочие из дорожной службы проводят большую часть дня, бесцельно болтаясь на одном месте, ожидая чего-нибудь, к примеру, грузовика с асфальтом.

– Что, если Дмитрий и Белка не придут? – спросил Лось.

– Тогда сделаем все без них, – ответила Джилл, раздосадованная отсутствием Дмитрия и еще более раздраженная тяжелым дыханием человека, в теле которого ей пришлось находиться. У мужчины были плохие зубы, которыми он еще и имел привычку постоянно жевать табак.

Раздался локомотивный гудок. По центральной, железнодорожной секции моста прошел товарный поезд. По линиям, предназначенным для автомобильного движения, в обе стороны медленно двигались потоки машин. Неожиданный звук гудка испугал Джилл, и она чуть было не подавилась табаком, лежавшим во рту мужчины. Со злости она хотела заставить его спрыгнуть в реку и найти для себя другую «болванку», но передумала, понимая, что такое происшествие обязательно привлечет к их делу ненужное внимание.

Рядом остановилась полицейская машина. Офицер опустил стекло и выглянул наружу. Лось испугался, и Джилл велела ему идти расставлять вешки.

– У вас все нормально? – спросил полицейский. – Нужно перекрывать движение?

Джилл поправила каску.

– Не, это лишнее. Мы тут просто дырку латаем. Скоро закончим.

Полицейский уехал, а Джилл взглянула на спортивную сумку, стоявшую у ног. Лось, идиот, не закрыл молнию. Только по счастливой случайности офицер не увидел лежавший в ней динамит. Пришлось потратить немало времени, чтобы найти специалиста по взрывчатым веществам и заставить его приобрести их. Было бы ужасно глупо, если бы из-за халатности Лося их застали на мосту со взрывчаткой и арестовали. Джилл понимала, что не может допустить оплошности. Чем дольше они ждали, тем больше была вероятность, что на них обратят внимание стражи порядка.

– Так, все, Дмитрия и Белку больше не ждем, – сказала она. – Делаем все сами.

Она решила провести операцию на мосту самостоятельно, чтобы Мэри узнала о том, что Дмитрий опоздал. Тогда, подумала Джилл, мне, быть может, удастся вырваться из-под его контроля.

За несколько километров от моста Элли бежала прочь от дома Розелли. Людей рядом не было, и Элли пришлось полагаться на свои силы. Она надеялась также на свою сильную волю, которая должна была помочь ей бежать быстрее Дмитрия. На бегу Элли дважды чувствовала на плече его руку, но оба раза смогла вывернуться. Наконец Элли добежала до оживленной улицы, на которой было много людей и автомобилей. Теперь она могла воспользоваться чужими телами и поиграть с Дмитрием в прятки. Сейчас мы устроим гонки почище, чем в «Гранд Оле», подумала Элли. Она вскочила в первого попавшегося человека, не задерживаясь, перепрыгнула в следующего и помчалась дальше с невероятной скоростью. Элли надеялась лишь на то, что уроки Дмитрия пошли ей на пользу и она сможет победить его в придуманной им же игре.

Она оказалась в проезжавшем перекресток автомобиле, запрыгнула в водителя, тут же выскочила из него и перепрыгнула в машину, двигавшуюся в противоположном направлении. Оказавшись внутри, Элли тут же вселилась в пассажира, подпрыгнула вверх и перескочила в водителя проезжавшего мимо грузовика. Там Элли тоже долго не задержалась и продолжала перескакивать из одного автомобиля в другой, из одной человеческой оболочки в другую. Она была уверена в том, что Белка отстал, но знала, что Дмитрий, вполне возможно, идет за ней по пятам. Он владел искусством серфинга не хуже ее, поэтому Элли старалась не останавливаться ни на миг, прыгая все дальше и дальше. Наконец она все же решила сделать паузу и задержалась в теле пассажира, ехавшего в джипе.

«Опаздываем, опаздываем, вечно мы опаздываем, но я-то тут при чем, это он плетется как черепаха, но мы-то все равно оба опаздываем…»

Элли постаралась остаться незамеченной и скрылась за мыслями человека, чтобы спокойно осмотреться и оценить обстановку. Спрячусь пока здесь, решила она, а люди тем временем поедут своей дорогой, увозя ее все дальше от преследователей.

Вдруг водитель, лысый мужчина с плохой кожей, повернулся к ней:

– Элли, не будь дурой. Ты зря тратишь время на эту возню, тебе не уйти.

Водитель отпустил руль и обеими руками схватил пассажира. Элли стала отбиваться, а неуправляемый джип поехал в сторону, грозя улететь с дороги.

– Веди машину, идиот!

Раздались истошные звуки автомобильных сирен, джип налетел на бордюр, подпрыгнул, снес чей-то почтовый ящик и врезался в стену ресторана.

Со всех сторон, как раскрывающиеся бутоны, выскочили подушки безопасности, пригвоздив к сиденьям водителя и пассажира. Элли и Дмитрий вылетели из них, как пробки, и кубарем покатились в зал ресторана.

Теперь все зависело от быстроты реакции. Элли не успела даже упасть на землю. В полете она молниеносно вселилась в первого попавшегося человека. Им оказался официант, который даже не успел убрать от лица руки, которыми он старался защититься от летящих осколков разбитого стекла. В голове его носились панические мысли.

«Да какого… что за… что это… а, машина… я вроде жив, да, точно, не ранен, нет, не ранен, все нормально, спокойно, спокойно…»

Элли спряталась в глубине его сознания и старалась ничем не выдать своего присутствия. После того как джип врезался в здание, все повскакивали с мест и бросились в дальний угол ресторанного зала. У окна осталась стоять только одна женщина. Элли знала: Дмитрий находится в ней. Женщина медленно обводила зал пронзительным орлиным взглядом.

– Так-так, давай-ка, покажись, – сказала она. – Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать.

Вот сейчас его плохой английский точно не нужно корректировать, подумала Элли. Она затаилась внутри официанта, не стараясь овладеть им, чтобы Дмитрий не нашел его по знакомому выражению лица.

Она сидела тихо, а официант помогал посетителям выбраться на улицу сквозь двери ресторана.

– Сюда, сюда, пожалуйста. Все будет хорошо? Кто-нибудь ранен?

Дмитрий прошел мимо него, смерил молодого человека орлиным взглядом и отвернулся. Элли выскочила из тела официанта, в то же мгновение вселилась в одного из посетителей и вышла на улицу. Обогнув здание, она прибавила шаг и оказалась на соседней улице. Там она запрыгнула в водителя «мустанга», раздраженно крутившего ручку магнитолы.

«Что за дурацкая песня, ненавижу, эта еще хуже, ни одной нормальной станции, а это что еще за дрянь…»

Элли завладела телом водителя, нажала на газ и поехала по направлению к шоссе, ведущему из города. Когда она поняла, что оторвалась от Дмитрия, то остановилась, чтобы обдумать дальнейшие действия. Вскоре Элли стало ясно, что есть лишь одно место, где действительно необходимо ее присутствие. Ник был в Мемфисе, и ему грозила опасность. Нужно было помочь ему. Она позволила сознанию водителя выйти из забытья, впрочем, ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы заставить его вспомнить о том, где находится Грейсленд.

«Да что такое, что со мной, кто, кто ты…»

«Ой, да помолчи ты!»

Элли нашла необходимую информацию и снова усыпила водителя.

Оказалось, что она уже на верном пути. Автомобиль, в котором сидела Элли, двигался по шоссе, и вскоре появился указатель, сигнализирующий о том, что через несколько сотен метров необходимо будет съехать с шоссе, чтобы попасть на дорогу, ведущую в Грейсленд. Через некоторое время Элли уже ехала по бульвару Элвиса Пресли. Движение замедлилось, и Элли покинула тело водителя Мустанга, чтобы перескочить в человека, сидевшего в машине, находившейся впереди. Когда это было возможно, Элли проскакивала сквозь трех-четырех водителей подряд. Дмитрий, возможно, знает, куда я иду, но, если повезет, я попаду туда раньше, чем он, подумала Элли.

Она продолжала скользить вперед по бульвару, пока не увидела мелькнувший между супермаркетом и бензоколонкой замок на горе. Он показался ей совершенно неуместным на уродливой урбанистической улице. Бросив на замок лишь один взгляд, Элли сразу почувствовала, что с ним что-то не так. Ей показалось, что здание покачивается с определенной амплитудой и становится то расплывчатым, то резким. Элли вспомнила, что так выглядят миражи, возникающие в раскаленном воздухе. Замок мерцал и постоянно раздваивался, словно на свете существовало два Грейсленда: один – в мире живых, другой – в Стране. Каждый из замков, похоже, боролся за право считаться доминирующей реальностью.

Элли решила, что перед ней завихрение. Она слышала о таких местах раньше, но видела впервые.

Вскоре она заметила группу призраков, стоявших вдоль фронтона замка. Если это люди Мэри, подумала Элли, я опоздала!

Пройти в замок незамеченной не было никакой возможности. Элли снова решила воспользоваться чужим телом. Она поспешила в расположенный неподалеку центр для посетителей, чтобы найти подходящую «болванку». Внутри была целая толпа. Туристы ходили по залу, показывая пальцами на витрины с сувенирами. Было пятнадцать минут пятого, и к замку как раз должен был отправиться последний автобус с туристами. Двери уже закрывались. Элли быстро разобралась в ситуации и ринулась в толпу, скользя вперед, перескакивая из тела в тело, развивая скорость. Двери уже были закрыты, но для Элли это не имело особого значения. Она могла вскочить прямо внутрь и вселиться в водителя. Между Элли и автобусом находился один-единственный человек. Она прыгнула, описала в воздухе длинную дугу и приготовилась приземлиться в теле туриста, но на полпути врезалась в призрака. Тот немедленно скрутил ее и прижал к земле.

Элли тут же решила, что на нее напал Дмитрий, больше вроде бы было некому, но ошиблась. Это был кто-то еще… или что-то еще.

– Попалась! – произнесло существо.

Мальчик, а Элли все же решила, что перед ней именно мальчик, был весь какой-то неправильный. На месте глаза у него было ухо. Глаз тоже был, но там, где у людей обычно бывает нос. Щеки были разной высоты, рот перевернут на сто восемьдесят градусов. Похоже было, что кто-то попытался замесить его лицо, как тесто.

– Кто ты? Отпусти!

Оказалось, странный тип был там не один. Их окружил десяток призраков, и каждую секунду неизвестно откуда появлялись новые. Они подняли Элли и крепко держали за руки, мешая двигаться. Лица и тела всех были изуродованы, как у того мальчика, которого Элли увидела первым. Перед ней были сплошные уроды, причем все разные. Пикассоиды, подумала Элли, прямо как с картины испанского художника, написанной в очень дурном настроении.

– Не давайте ей скрыться в чужом теле! – кричал главный Пикассоид, малый с синими волосами, показавшийся Элли знакомым.

– Вы не имеете права задерживать меня! – кричала Элли, глядя вслед последнему автобусу с туристами.

– Я так не думаю, – заявил мальчик с синими волосами. – Мы уже давно тебя ищем, мисс Элли.

Элли поняла, что нужно как-то договариваться. Она решила, что знает, что нужно сказать.

– Вы работаете на Мэри? Я здесь, чтобы помочь ей, – сказала она. – Я поняла, в чем моя ошибка, и хочу попросить у нее прощения. Отпустите меня!

Пикассоиды переглянулись и посмотрели на Элли.

– Мы не работаем на Небесную ведьму, – сказал мальчик с синими волосами. – Мы служим чудовищу. Единственному истинному чудовищу в Стране.

Элли слова показались знакомыми и очень не понравились.

– О каком чудовище ты говоришь?

Пикассоид с синими волосами улыбнулся перевернутым ртом.

– Мы служим Макгиллу.

Мики Макгилл делал все невовремя. При жизни ему постоянно доставалось линейкой по пальцам, так как он умудрялся заглянуть в тетрадь соседа по парте как раз в тот момент, когда учитель смотрел на него. Он выскочил из вагона прямо перед набирающим ход поездом, отправившись в Страну вместе с сестрой. Он решил пошпионить за Элли именно в тот вечер, когда она поцеловала Дмитрия.

Естественно, поймать Элли его люди умудрились тоже в самый неподходящий момент, возможно, за всю историю нашей да и, пожалуй, любой другой вселенной.

Его новые слуги – призраки, которых он захватил в Нашвилле, боялись его и беспрекословно выполняли приказы, но Мики этого было мало. Он сделал из них рабов, но и это его не успокоило. Он исказил их лица, пользуясь данной ему способностью изменять все, что угодно, но и этим не насытился. Мики ощущал внутри пустоту, которую – и он прекрасно это понимал – мог заполнить лишь один человек. Элли. Вот почему он отправился за ней в Мемфис. Он был убежден, что никогда не сможет вернуть ее, и решил украсть девочку, чтобы она не досталась никому.

Пикассоиды посадили Элли в фургон для перевозки заключенных – клетку на колесах, по непонятным причинам переместившуюся в Страну. Когда Мики увидел, как слуги тянут к нему клетку с сидящей внутри Элли, он почувствовал, как в груди затрепетало сердце. Он даже испугался – сердце билось так неистово, что грозило превратить все тело в пульсирующий живой ком. Он силой разбудил в себе дурные чувства, загнал сердце как можно глубже и, закованный в ту же броню, что и раньше, медленно пошел навстречу Пикассоидам. От его тяжелой поступи содрогалась земля. Когда Мики оказался напротив клетки, он заставил тело вывернуться наизнанку, чтобы Элли видела, в какого ужасного монстра он превратился.

– Смотри на меня! – потребовал он. – Смотри.

Впрочем, Мики мог бы и не повторять, потому что Элли и так уже на него смотрела. Он хотел, чтобы она кричала от ужаса, плакала от горя и убивалась, видя, во что она его превратила… но Элли отреагировала не так, как он ожидал. Он вырастил на лбу еще один глаз, чтобы удобней было следить за выражением ее лица.

– Мики! – воскликнула Элли, хватаясь за прутья.

Девушка пристально смотрела ему прямо в лицо, и Мики, даже при помощи третьего глаза не мог понять, о чем она думает. Дело в том, что Элли и сама не могла разобраться, о чем она думает, так как в душе ее поднялся такой вихрь эмоций, что разобрать его на составляющие было решительно невозможно. Она испытывала несказанную радость от того, что Мики не покинул Страну, и вместе с тем удивление, потому что он превратился в нечто ужасное. Элли не было страшно, она скорее была впечатлена тем, насколько жуткое чудовище смог выдумать мальчик. И еще ей было грустно. Она хорошо знала Мики и понимала: чудовище – лишь маска, которую он надел, чтобы выразить то, что не мог сказать словами. Был ли чудовищный облик отражением его чувств? Элли помнила о том, каким угрюмым и подавленным был Мики, когда его сущность была заключена в простую человеческую оболочку. Ей не хотелось видеть его в нечеловеческом обличье, но она не могла отрицать, что некоторых качеств чудовища ей в нем не хватало в тот период, когда он был человеком. Если уж говорить прямо, когда Мики был красив, он был скучноват.

Но, боже, о чем это я, подумала Элли? Разве это сейчас важно? Ник в опасности! Нужно спасти Ника!

– Мики, послушай меня!

– Нет, это ты меня послушай!

Ему было наплевать на то, что она хотела сказать. Она не сможет испортить момент, которого он так долго ждал! Он запустил то, что было когда-то рукой, в полость тела, которая когда-то была карманом, и достал монету.

– Ты променяла меня на Дмитрия! – прорычал он, вкладывая монету в ладонь Элли. – Если ты не принадлежишь мне, ты не будешь принадлежать никому!

Мики прижал монету к ладони Элли и заставил ее сжать пальцы. Он приготовился молча, надменно ожидать момента, когда она исчезнет среди вспышек радужного сияния, но не смог удержаться и решил сказать на прощание то, что так долго скрывал.

– Я люблю тебя, Элли…

Сказав это, он приготовился наблюдать, как Элли отправится туда, куда отправляются в конечном итоге все.

Он ждал.

Ждал.

Но в глазах Элли не отразилась радость от встречи с чудесным светом, горящим в конце тоннеля. Она не исчезла среди радужных вспышек. Она стояла, пораженная его неожиданным признанием, но не исчезала. Потом она нежно, но твердо взяла его за руку.

– Мики, нужно поговорить, – сказала она.

Мики вырвал руку, но что делать дальше, не знал. Он просто не думал об этом. Согласно его сценарию, в этом месте должен был наступить финал. Он воображал, как Элли исчезнет, а он навсегда погрузится в пучину скорби. На этом все. Но вместо этого Элли просто отдала ему монетку.

– Для тех, кто умеет вселяться в живых, этот трюк не работает, – пояснила она. – Мне так много нужно сказать тебе, но позже, не сейчас. Ты должен отпустить меня. Я обязана прийти на помощь Нику.

Мики превратил одну из своих чудовищных конечностей в обыкновенную руку и осторожно взял монетку.

– Для меня тоже не работает. Значит, мы оба не готовы.

Элли с удивлением смотрела на человеческую руку, растущую из тела чудовища.

– Как ты это сделал?

– Я много чего умею делать, – сказал Мики.

Чтобы доказать это, он превратил морду чудовища в свое обычное человеческое лицо. Элли была поражена.

– Ты можешь меняться усилием воли?

– У тебя есть способности, – сказал Мики. – И у меня есть.

– А почему ты мне не рассказывал об этом?

– Мне казалось, ты ненавидишь чудовищ.

– Ты никогда им не был, Мики, ты просто притворялся. Что тогда, что сейчас.

– Я становлюсь чудовищем, когда хочу. Я могу быть чем угодно.

Элли покачала головой и улыбнулась:

– Тогда я люблю все твои обличья, потому что за всем этим кроется Мики Макгилл.

Мики сделал шаг назад. Неужели она хочет обмануть меня, чтобы освободиться, подумал он.

– Но… ты же любишь… Дмитрия.

Элли рассмеялась:

– Так вот что ты подумал? Вот почему ушел тогда?

– Я видел, как ты его поцеловала…

Элли была потрясена, узнав, что Мики был рядом, когда она целовалась с Дмитрием.

– Мики, ты такой дурак, – сказала она наконец.

Элли пристально посмотрела ему в глаза.

– Я люблю тебя.

Мики заметил, что его уши начали помимо воли расти. Видимо, так ему легче было расслышать то, что говорила Элли.

– Докажи, – сказал он.

– Хорошо! – согласилась Элли. – Давай, превратись в самое страшное чудовище, какое только можешь вообразить. Только быстро!

Мики заглянул в глубь себя, чтобы вызвать самое неприятное, сумрачное чувство, самый страшный кошмар. Затем он превратил свое лицо в такую страшную морду, что даже слуги, видавшие его в разных обличьях, в ужасе отвернулись. Если бы такую морду увидел живой человек, он бы, наверное, расплавился. В крайнем случае, превратился бы в камень. Морда получилась до того омерзительная, что описать ее было бы не под силу ни на одном языке мира.

А Элли не только посмотрела на него без испуга, но и протянула руку сквозь прутья, притянула чудовищную морду поближе и поцеловала ее. Это был идеальный поцелуй.

Конечно же, ему не хватало того жара страсти, от которого у живых людей замирает дух. Так было, когда Элли поцеловала Дмитрия. Зато в нем было другое, нечто более ценное, чем мгновенная вспышка страсти – ощущение неразрывной, возможно, вечной связи между Мики и Элли. Во время поцелуя Мики превратился в себя самого, и, когда их губы наконец разомкнулись, он понял то, что должен был осознать уже очень, очень давно: никто – ни Дмитрий, ни любой другой человек – никогда не сможет встать между ним и Элли, отныне и до того момента, когда они оба встретятся с Создателем.

– Мики, пожалуйста. Отпусти меня. Я должна помочь Нику.

Внезапно Мики показалось, что он стоит перед Элли голый и беззащитный. Он отступил на шаг и закутался в броню. Через секунду он пришел в себя, и оболочка исчезла. Заставить ее исчезнуть было трудно, гораздо сложнее, чем менять черты лица, труднее, чем вырастить руку, глаз или щупальце. Но Мики справился и пообещал себе, что никогда больше не станет растить на себе защитную броню.

Он повернулся к слугам. Они смотрели на него, не понимая, что произошло.

– Эй, да это же не Макгилл, – сказал один из них.

Мики хотел было снова превратиться в чудовище, чтобы напугать парня и заставить его соблюдать субординацию, но решил, что не стоит. Он мог быть, кем угодно и чем угодно, но теперь его кругозор безмерно расширился, и быть чудовищем Мики больше не хотел. Поэтому вместо клыков он вырастил пару белых длинных ушей.

– Нет, я не Макгилл. Я пасхальный кролик, – сказал он. – Быстро освободите Элли из клетки!

Все были настолько обескуражены, что сделали то, о чем просил Мики, не задавая больше никаких вопросов.