Текст книги "Неизведанные земли"
Автор книги: Нил Шустерман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Кудзу бегал взад-вперед по двору, смущенный тем, что все вокруг изменилось.
– Смотри! – воскликнул Людоед. – Свечение исчезло! Он больше не светится! Видишь?
Кудзу оказался в мире живых! Теперь ребята не могли разглядеть кончики шерсти Кудзу, не хватало резкости. Шоколадная шкура собаки, еще несколько мгновений назад бывшая яркой, казалось, полиняла. Собака вновь стала частью мира живых, обрела плоть и кровь. Кудзу метался из стороны в сторону в поисках Цин и жалобно скулил. Шестым чувством собака понимала, что хозяйка находится рядом, но увидеться вновь им было не суждено.
– Он жив! – кричал Людоед, напоминавший сумасшедшего ученого, только что окончившего важный и опасный эксперимент. – Он жив!
– Бедный мальчик, бедный малыш, – хныкала Цин. – Мне так жаль, боже мой…
Но Кудзу ее не слышал.
Члены семьи, услышав собачий лай, высыпали во двор. Через несколько минут дети наладили контакт с испуганной собакой. Они стояли на коленях рядом с Кудзу и обнимали его за шею.
– Как тебя зовут, малыш? – спросила девочка.
– Его зовут Кудзу! – крикнула Цин, но ее, увы, никто не слышал.
Вновь прогремел гром. На этот раз ближе, чем раньше. Родители с опасением посмотрели на грозовое небо.
– Давайте назовем его Громом! – воскликнул мальчик.
Круг замкнулся. Цин внезапно вспомнила, что именно так и звали собаку в той семье, из которой она похитила ее много лет назад.
Кудзу еще немного погавкал, потом жалобно заскулил и затих. Было слышно только, как он учащенно дышит. Прошло еще немного времени, и Цин увидела, как Гром лег на спину и подставил живот, а члены семьи радостно потянулись к нему руками, чтобы почесать.
Цин повернулась к Людоеду.
– Я тебя ненавижу, – сказала она, чувствуя то, что говорила, всеми фибрами души.
– Можешь ненавидеть меня, я не против, – сказал Людоед. – Но ты только что продемонстрировала лояльность и готовность подчиняться приказам. Я вижу, что служба для тебя важней личных интересов. И за это ты заслуживаешь поощрения… лейтенант.
Он наклонился к Цин и протянул покрытую шоколадом руку к рукаву. Вскоре на нем появился новый шеврон. А потом Ник сказал нечто такое, что полностью захватило внимание Цин. Услышав то, что ей поведал Ник, она почувствовала, что к ненависти, которую она к нему испытывала, примешивается восхищение.
– Я хочу, чтобы ты запомнила те ощущения, которые тебе пришлось испытать, когда ты проталкивала Кудзу в мир живых, – сказал Ник. – Потому что очень скоро ты сделаешь то же самое с Мэри Хайтауэр.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ОТКРОВЕНИЯ ЭЛЛИ
В пятой главе «Советов мертвым»под названием «Забытое не может навредить вам» Мэри Хайтауэр написала: «Нет ничего более удивительного, чем память призрака, живущего в Стране затерянных душ. Она похожа на ящик с игрушками, стоящий в комнате маленького мальчика. Дети берут игрушки, разбрасывают по комнате, но редко кладут обратно в коробку. То же самое с воспоминаниями. Чем больше игрушку любят, тем меньше шансов, что она вернется в коробку. Из этого следует, что самый лучший способ сохранить воспоминание – не вспоминать о нем».
Глава двадцать пятая
Логово женщины-кошки
То, что Мэри писала по поводу памяти, было верно для всех призраков, кроме тех, кто умел вселяться в живых людей. В отличие от Ника, Элли никогда не забывала фамилию, которую носила при жизни. Ее звали Александра Джонсон.
Найти семью с такой «редкой» фамилией в таком большом городе, как Мемфис, было непросто. Ее родителей звали Адам и Андреа Джонсон. Когда они думали, как назвать дочерей, решили, что каждое имя должно начинаться с буквы «А». В телефонном справочнике Мемфиса нашлось несколько тысяч абонентов по фамилии Джонсон, и несколько сотен людей, чьи инициалы начинались с буквы «А». Элли давно уже было известно, что отец с матерью сменили номера мобильных телефонов, а следовательно, ей оставалось лишь вселиться в кого-нибудь и начать обзвон вслепую.
Ей было просто необходимо воспользоваться чьим-нибудь телом, так как позвонить родителям прямо из Страны было невозможно. Войти в родительский дом тоже нужно было в чужом теле: Элли знала, что в противном случае ей придется сопротивляться удесятеренной силе притяжения. Она не хотела рисковать, понимая, что прийти и увидеть, как жизнь родственников продолжается без нее, равносильно самоубийству. Интуиция подсказывала Элли, что земля запросто может разверзнуться под ногами и поглотить ее навсегда. Была и еще одна причина укрыться в чужом теле. Дело было в пугающем ветре, непрерывно дувшем с Миссисипи. Ветер был сильным, почти ураганным, но ощущать его могли только призраки.
Место, где она рассталась с Дмитрием, находилось в нескольких километрах к востоку от Мемфиса, и там ветер казался лишь легким бризом, но чем ближе Элли подбиралась к реке, тем сильнее он дул. Мемфис расположен на восточной стороне Миссисипи, и избежать постоянного воздействия ветра Элли никак не могла.
Элли вселилась в тело туриста, направлявшегося к реке. Пока девушка находилась внутри, ей казалось, что никакого ветра нет. Река, как всегда, спокойно несла вдаль свои воды. Элли чуть было не сделала роковую ошибку, выбравшись из тела туриста прямо на берегу. Ее тут же подхватил ураган чудовищной силы, от которого в ушах раздавался немыслимый свист и, казалось, в голове начали разбегаться мысли. Элли пыталась удержаться на ногах, но ветер оторвал ее от земли и понес на запад прямо через здания и через все, что попадалось по дороге. Лишь оказавшись на достаточном удалении от берега, Элли смогла обрести утраченное равновесие. В Мемфисе, да и, вероятно, в любом другом месте на восточном берегу Миссисипи, от ветра можно было укрыться только в чужом теле.
Так Элли поняла, что делать что-либо в Мемфисе можно, лишь находясь внутри живого человека постоянно. В этом заключалось определенное неудобство, потому что Элли никогда раньше не приходилось подолгу задерживаться. Дольше всего она пробыла в чужом теле, когда ехала в Мемфис с Дмитрием, Лосем и Белкой. Тогда они вселились в семью из четырех человек и не выходили всю дорогу. Поездка длилась всего несколько часов, но когда она окончилась, Элли обнаружила, что выбраться из тела очень трудно. Ей тогда показалось, что на ней костюм размера этак на два меньше, чем нужно; он намок, и снять его чрезвычайно трудно.
Чтобы найти родственников и войти в дом, нужно было подобрать подходящего человека. Нужен был кто-то особенный, но кто? Вокруг сновали самые разные люди, необходимо было определиться и составить список качеств, которыми должен обладать кандидат.
Элли решила, что нужен такой человек, которого родители захотели бы пригласить в дом. Сначала она думала вселиться в курьера из службы доставки, как она сделала в Нью-Джерси, но потом решила, что этого недостаточно. Посыльный мог рассчитывать только на краткий визит в дом, да и то его вряд ли пустили бы дальше порога, а ей был нужен человек, которого пригласили бы в дом.
Кроме того, человек должен появиться при таких обстоятельствах, чтобы у родителей появилось желание рассказать ему об аварии. Элли решила, что не стоит начинать разговор с обычной чепухи вроде погоды или новостей. Ей нужно было узнать, что случилось с отцом, но при этом не хотелось, чтобы сестра и мама волновались, разговаривая с посторонним о таких деликатных вопросах. Конечно же, и для самой Элли эта тема была слишком животрепещущей, чтобы доверять ее обсуждение человеку, в устах которого расспросы были бы неуместными.
Элли хотела найти человека, чье тело можно было бы одолжить надолго и которого при этом никто не хватился бы. Она понимала, что вряд ли узнает все, что нужно, за один визит и, возможно, придется вернуться в дом снова. Стало быть, человек, профессия которого требует высокого уровня ответственности и связана с выполнением многочисленных обязанностей, ей не подходит, решила Элли.
Наконец, нужен был человек, который не заметил бы, что из его жизни исчезли несколько часов. Тяжелее всего было бы иметь дело с человеком, склонным к подозрительности. Необходимо было найти того, кто не догадался бы о том, что с ним происходит нечто странное, или, по крайней мере, самостоятельно нашел бы этому какое-нибудь разумное объяснение.
Подобрать нужного человека, соответствующего всем этим критериям, было крайне трудно, и Элли пришлось потратить на поиски несколько дней. Она переходила из одного тела в другое и наблюдала за людьми, прячась в глубине сознания. Иногда ей казалось, что кандидат подходит для решения ее задачи, но в итоге Элли всякий раз по какой-либо причине отказывалась иметь с ним дело. В конце концов девушка нашла одинокую женщину, у которой было множество кошек, постоянно входивших в дом и выходивших из него через специально устроенное во входной двери отверстие. Элли долго наблюдала за любительницей кошек и пришла к выводу, что ее жизнь проста и предсказуема. Она проводила дни, возясь со своими питомцами, вязала, сидя перед телевизором, лежала на диване после обеда. Гости к ней не приходили, да и сама она редко покидала пределы дома. Элли решила, что эта женщина подходит для долгосрочного использования.
Однажды, когда женщина по обыкновению легла на диван, чтобы вздремнуть после обеда, Элли вселилась в нее и начала задуманное расследование. Обзвонив несколько мужчин по имени Адам и женщин, носивших имя Андреа, Элли не нашла родителей и перешла к огромному списку однофамильцев, чей инициал был обозначен буквой «А». Элли одновременно желала и боялась услышать на другом конце трубки голос папы или мамы, поэтому всякий раз когда она набирала номер, ее сердце, вернее, сердце женщины, начинало учащенно биться. Впрочем, чаще всего ей приходилось иметь дело с автоответчиками, что значительно облегчало работу.
Остаток дня ушел на обзвон, но ощутимого результата он не принес: никто из Джонсонов, с которыми она успела связаться, не был ей знаком. Элли надеялась найти кого-нибудь из живущих в городе родственников, но тех, кого она помнила по имени, в телефонном справочнике найти не удалось.
Потратив три часа и не добившись успеха, Элли засомневалась как в продуктивности обзвона, так и во всех своих умозаключениях. Что, если люди, с которыми она разговаривала в Нью-Джерси, ошиблись и ее родители не уехали в Мемфис? Что, если ее отец погиб в той автокатастрофе? Элли начала впадать в отчаяние, перестала контролировать эмоции и чуть было не разбудила хозяйку тела.
Теряя контроль над ситуацией, Элли чувствовала себя как человек, впервые вышедший на каток. Любой новичок на катке чувствует себя относительно комфортно, лишь пока сохраняет равновесие. Потеряв равновесие, человек чувствует себя беспомощным. Элли, фигурально выражаясь, замахала руками и ногами, стараясь удержаться в теле женщины, но та все же проснулась. Элли пришлось в экстренном порядке скрываться в глубине сознания. Всякий раз, когда сознание человека неожиданно выходило из состояния глубокого сна, Элли чувствовала себя как вор, которого застали в доме хозяева. Пришлось прятаться за гардинами.
«Ой-ой, половина шестого, долго же я спала, ой-ой, как я оказалась на кухне, ой-ой, разве я открывала этот справочник, ой-ой…»
Элли знала, что выйти из тела женщины будет нелегко, ведь она провела в нем не менее трех часов, но и задерживаться дольше ей категорически не хотелось. Женщина занялась кошками и не следила за тем, что происходит в ее мыслях, Элли решила, что настал подходящий момент. На этот раз выйти из тела было труднее, чем обычно. Как правило, выходя из тела, Элли словно скидывала мокрую одежду. Но в тот раз ей показалось, что на ней заскорузлые, пропитанные кровью бинты. Девочка испытала массу неприятных ощущений, срывая их, но в конце концов выбралась на волю. Женщине, похоже, тоже было не по себе. Она застонала, прижала руку к груди и рухнула в кресло. Отдышавшись, хозяйка тела обошла весь дом, проверяя, хорошо ли закрыты двери и окна. Видимо, ей показалось, что в доме посторонние. Да уж, подумала Элли, по крайней мере под один критерий из ее списка женщина никак не подходила. Уж слишком подозрительной она была.
Выбравшись из тела, Элли снова почувствовала силу мемфисского ветра. Он не валил с ног, но дул довольно сильно. Она вышла на улицу, забралась в тело человека, проезжавшего мимо в автомобиле, а позже, когда водитель оказался на запруженной машинами улице, выбралась из него и стала перескакивать из тела в тело, удаляясь от реки. Наконец Элли решила выглянуть наружу, в Страну, убедилась, что ветер ослаб, вышла, нашла возле дороги небольшое мертвое место, села на него, подтянув колени к груди, и принялась обдумывать следующий ход.
Где-то в районе полуночи Элли осенило, насколько глупыми были ее действия. Ее методы расследования были почерпнуты из старых книг о приключениях девушки-детектива по имени Нэнси Дрю и оказались безнадежно отсталыми. Возможно, когда женщине-кошке, как в шутку окрестила Элли хозяйку тела, было столько же лет, сколько ей, они были актуальны, но не сейчас, в начале двадцать первого века. Элли должна была с самого начала отринуть мысль о поисках по телефонному номеру. В век информации следует прежде всего подумать об электронной почте. По сравнению с ней телефонные справочники – просто пережиток палеолита.
Элли вернулась в логово женщины-кошки на следующий день и обнаружила, что та не чужда современных веяний. В одной из комнат стоял ноутбук, подключенный к точке доступа беспроводной сети, вероятно, установленной в доме кого-то из соседей. Элли пробежалась по закладкам браузера и нашла там примерно то, что ожидала: Национальный клуб любителей вязания и прочие сайты подобного рода. И все же Элли порадовалась за женщину, ведь пользоваться Сетью в ее возрасте – уже само по себе достижение.
В голове Элли созрел план. Она дождалась, пока женщина снова уляжется на диван для послеобеденной сиесты, и, как только ее голова коснулась подушки, быстро запрыгнула в тело и взяла на себя рычаги управления. Овладев телом, Элли тут же побежала в комнату, где стоял ноутбук.
Для начала Элли создала новый почтовый адрес. Ничего более умного, чем назвать ящик именем «женщина-кошка», ей в голову не пришло. Закончив с регистрацией, Элли задумалась над тем, что может быть общего у ее родителей и персонажа с ником «женщина-кошка». Зачем бы старой деве, в теле которой находилась Элли, писать родителям по электронной почте? У Элли был приготовлен ответ на этот вопрос. Женщина-кошка была похожа на одну из учительниц в школе, в которую когда-то ходила Элли. Не совпадал только цвет волос, и у школьной учительницы они были чуть более кудрявыми, но это не имело особого значения. Элли была уверена в том, что женщина вполне сойдет за миссис Винтук, по крайней мере, для мамы и папы.
Она написала письмо и отправила по адресам обоих родителей, поставив отметку «важно» в заголовке сообщения. Текст письма был следующим:
Мистер и миссис Джонсон, я не знаю, помните ли вы меня. Меня зовут Сара Винтук, я учила Вашу дочь Элли в четвертом классе. Я довольно давно уехала из Нью-Джерси и до недавнего времени ничего не знала. Когда мне рассказали о том, что случилось с Элли, я была потрясена до глубины души. Позвольте мне принести вам мои глубочайшие соболезнования. В течение всей недели я буду в Мемфисе и очень хотела бы встретиться с вами.
Элли немного подумала и добавила:
Ваша дочь в свое время поделилась со мной некоторыми сокровенными переживаниями, и я уверена, она была бы рада, если бы я рассказала Вам о них.
С уважением,Сара Винтук
Элли отослала сообщение, и ей оставалось лишь ждать ответа.
Через пять минут почтовый робот вернул ей письмо, посланное на адрес отца с отметкой о невозможности отправки, так как абонент с таким адресом не найден на сервере. Сердце упало в груди пожилой женщины. В течение некоторого времени Элли не могла ничего делать, просто сидела, тупо уставившись в экран. Да, в Мемфисе жили родственники мамы, она знала это. Неужели это означает, что отец погиб в той автокатастрофе, спросила себя Элли. Она решила до поры до времени не придавать значения тому, что адрес электронной почты отца более не существует, вспомнив о том, что для оптимиста стакан всегда наполовину полон. Письмо, отправленное на адрес матери, не вернулось, и Элли сочла это добрым знаком.
Она решила дождаться ответа от мамы, а пока ждала, чтобы занять себя, гладила многочисленных кошек, с мяуканьем вскакивавших на стол в поисках ласки. К шести часам ответ так и не пришел, и Элли поняла, что задерживаться в теле женщины больше не стоит. Она легла на диван и вышла из тела. Женщина тут же проснулась от неприятных ощущений, вскочила и стала ругать себя за то, что спала слишком долго, после чего снова проверила, хорошо ли закрыты окна и двери.
На следующий день женщина-кошка, как обычно, отправилась вздремнуть после обеда, но поставила будильник, чтобы проснуться через час. Это ей никак не помогло, потому что Элли, вселившись в тело, будильник отключила.
Войдя в почтовый ящик, Элли обнаружила одно новое письмо. Девушка задрожала, почувствовав сильнейшее предвкушение. Голова закружилась. Элли приказала женщине глубоко дышать, дождалась, пока нервное напряжение отступит, и открыла письмо.
Миссис Винтук. Благодарю Вас за то, что Вы мне написали. Я с удовольствием встречусь с Вами в любой день после пяти часов. Приходите в гости, мы вместе пообедаем. Я живу на улице Спрингдейл, в доме номер 42. Скажите мне, когда Вас ждать, и нужно ли объяснить, как найти улицу, на которой расположен наш дом.
С уважением,Андреа Джонсон
Элли так резко отстранилась от экрана, что чуть не опрокинулась вместе со стулом. Она напугала кошку, которая вскочила прямо на клавиатуру компьютера. Лапами она нажала сразу несколько клавиш, на экране открылось множество новых окон. Самое удивительное, что кошка, в числе прочего, открыла пустую форму для ответного письма, так что Элли только и оставалось, что набить ответ и отправить его. Девочка написала маме, что подъедет в тот же день после шести. Закрыв крышку ноутбука, она отправилась в магазин, чтобы купить краску для волос и щипцы для завивки.
Глава двадцать шестая
Родительский дом
Дом, который увидела Элли, когда нашла участок номер сорок два по улице Спрингдейл, не соответствовал описанию, которое она заранее составила. Впрочем, решила Элли, без меня, наверное, любой дом нехорош. Подойдя ко входу, она приблизилась к застекленной двери и дважды внимательно изучила свое отражение. На женщине была старомодная неэлегантная одежда, а волосы после манипуляций Элли перестали быть седыми и приобрели золотисто-каштановый цвет. Элли осталась удовлетворена увиденным: если бы ей не было точно известно, что в стекле отражается самозванка, она вполне бы могла принять женщину за свою старую школьную учительницу.
Она долго стояла у двери, никак не решаясь нажать на кнопку звонка, то поднимая руку, то опуская ее. В конце концов Элли все же решилась и держала кнопку так долго, что звонок чуть не взорвался от силы собственной трели.
За дверью раздались шаги. Открылась дверь, и Элли увидела знакомое до последней черточки лицо, немного усталое, немного измученное заботами, но бесконечно родное. Прошло три года, и вот наконец перед Элли стояла мама.
– Миссис Винтук, я рада, что вы нашли время посетить нас.
Элли с трудом сдержала порыв заключить маму в объятия. Она заставила себя вспомнить о том, что необходимо играть избранную роль. В конце концов, она была самой собой, но находилась в теле женщины-кошки, притворявшейся миссис Винтук, старой школьной учительницей из Нью-Джерси.
– Добрый день, – сказала Элли, входя в дом. – Пожалуйста, зовите меня просто Сара.
Из прихожей открывался вид на гостиную, и Элли увидела, что комната обставлена той же мебелью, что находилась в их старом доме в Нью-Джерси. Новые предметы можно было пересчитать по пальцам.
– Проходите, пожалуйста, – предложила мама. – Хотите чаю или кофе, может быть?
– Воды, если можно, спасибо.
Мама ушла на кухню за стаканом воды, а Элли воспользовалась случаем, чтобы осмотреть комнату. Ей хотелось знать, живет ли в доме отец. Но в комнате было много различных предметов, а Элли волновалась и не знала, на что обратить внимание в первую очередь. На фотографиях он был, но, с другой стороны, ее лицо там тоже часто попадалось. На каминной полке, к примеру, стояла фотография, сделанная после окончания средней школы. Элли так нервничала что не сообразила, что ее сестра Эйприл за время отсутствия успела закончить школу и, вероятно, уехала учиться в колледж. Время остановилось только для нее, все остальные продолжали жить.
Мама вернулась с бутылкой минеральной воды в руке.
– Я заказала еду в китайском ресторанчике. Вы не будете возражать, если я вас ею угощу? Не успеваю готовить, слишком поздно возвращаюсь с работы.
– Да что вы, великолепно! Я так рада, что вы меня пригласили.
– О чем вы говорите, нам очень приятно.
Нам, подумала Элли. Мама сказала слово «нам».
– Так, значит, ваш муж…
– Он заедет в ресторан по дороге домой и привезет еду. Скоро уже должен приехать.
Элли почувствовала невероятное облегчение. Она практически обмерла от счастья и, если бы не сидела в тот момент на диване, могла попросту упасть. Значит, папа выжил! Если она и не узнает ничего нового из разговора с мамой, по крайней мере это ей теперь известно! Хотя… А вдруг мама говорит о другом человеке? Что, если она снова вышла замуж? Она живет в новом доме, сестра в колледже, за три года многое могло произойти. Нужно было прояснить ситуацию.
– Скажите… он сильно пострадал после той аварии? Надеюсь, не очень?
Элли вся сжалась, готовясь услышать самое худшее.
– Реабилитация была очень долгой, но он поправился, – сказала мама.
Элли вновь начала дышать. Сама того не замечая, она задержала дыхание от страха, задав важнейший вопрос. Она почувствовала, как лицо женщины, в теле которой она находилась, расплывается от удовольствия. Заметив, что она тяжело дышит и покраснела, мама решила, что гостья страдает от жажды, и налила ей стакан воды. Элли потянулась за ним и заметила, как дрожит рука. Не ее, чужая, но тем не менее.
– Я сильно удивилась, получив от вас письмо, – заметила мама.
– Узнав, что вы в Мемфисе, я сразу решила, что не зайти к вам я просто не могу. Элли была одной из моих любимых учениц.
Мама хитро улыбнулась:
– Да что вы!
Элли покопалась в памяти в поисках каких-нибудь трогательных моментов, связанных со школой.
– Я помню, как на День Матери мы готовили открытки с поздравлениями. Каждый ученик должен был написать стихотворение на своей карточке. Они сами их делали. Так вот, я помню, Элли решила написать свое собственное стихотворение, а когда она закончила, половина класса решила использовать его для своих открыток вместо того, что было предложено мной!
Мама посмотрела на нее с недоверием.
– У меня хранится эта открытка. Вы хотите сказать, что помните стихотворение?
Естественно, Элли его помнила, но решила не читать его: это было бы слишком.
– Как я вам говорила, она была в числе моих любимых учениц.
– А что еще вы помните? – спросила мама.
Тон, которым она задала этот вопрос, был странным, но Элли в тот момент не придала этому особого значения.
– Да, кое-что еще помню. Однажды она пришла в школу в расстроенных чувствах. Сказала, что вы поссорились по поводу какого-то мальчика, живущего по соседству. Вроде бы вы были против того, чтобы она проводила с ним время. Она вам этого никогда не говорила, но вы были правы, он оказался настоящим подонком.
Мама нахмурилась.
– Это было не в четвертом классе.
Эх, подумала Элли, надо же было совершить такую глупую ошибку. Конечно же, это было не в четвертом классе. Элли занервничала, и руки задрожали еще сильнее.
– Да, конечно же, вы правы, – сказала она. – Но иногда Элли рассказывала мне разные личные вещи, даже когда уже перестала у меня учиться.
Фу! Вроде выкрутилась, подумала Элли. Она поднесла к губам стакан воды. Руки сильно дрожали.
– С вами все в порядке? – спросила мама.
– Да, конечно. Не волнуйтесь.
И вдруг стакан выпал из рук Элли, ударился об пол, сделанный из прочного дерева, и разбился вдребезги. Черт, выругалась про себя Элли, проклятая женщина-кошка! Она теряла контроль над телом. Как долго она в нем пробыла, кстати? Три часа? Четыре? Она нагнулась, чтобы собрать осколки стекла, но руки тряслись слишком сильно.
– Боже, какая же я неловкая!
– Не переживайте, я сейчас все уберу, – сказала мама.
Обе женщины встали на колени и принялись собирать осколки. Элли посмотрела на маму и вдруг поняла, что, сама того не желая, пытается что-то бормотать сквозь сжатые зубы.
– Помогите, она украла мое тело! – произнесла женщина-кошка.
Мама уставилась на нее. Она явно не понимала, как следует реагировать.
– Что вы сказали?
Элли поняла, что ситуация складывается крайне нехорошая. Женщина-кошка не просто бодрствовала, она все знала! У Элли не было иного выхода. Необходимо было во что бы то ни стало овладеть телом. Она вступила в схватку с сознанием женщины, силой загнала его в глубину и заставила замолчать.
– Простите меня, пожалуйста. У меня бывают приступы, во время которых я говорю странные вещи. Я страдаю болезнью Туретта. Иногда мне лучше, иногда хуже, день на день не приходится, – сказала Элли, почувствовав, что голос дрожит не меньше, чем руки.
Раздалась спасительная трель телефонного звонка.
– Пойду отвечу, – сказала мама, видимо, успокоенная ее объяснением. – Оставьте стекло в покое, я потом все уберу.
Она отошла к телефону. Элли закрыла лицо руками, чтобы немного успокоиться.
«Не лезь в это дело,– беззвучно просила она хозяйку тела. – Я скоро оставлю тебя в покое».
«Кто ты? Что тебе нужно?»
«Не твое дело!»
Не желая пускаться в объяснения, Элли постаралась загнать сознание женщины как можно глубже.
Мама разговаривала по телефону. Элли постаралась унять дрожь в руках и натянула на лицо фальшивую улыбку, так как мама, продолжая говорить в трубку, смотрела на гостью.
– Да, понятно… – сказала она. – Серьезно? Не волнуйся, я все сделаю. Я сказала, не волнуйся. Знаю, я тоже.
Она повесила трубку, подошла к Элли, но садиться не стала.
– Звонил муж, – сказала она. – Он только что разговаривал с Сарой Винтук. Она никуда не уезжала из Кэйп Мэй и продолжает работать в той же школе, что и раньше.
Если раньше Элли казалось, что она идет по тонкому льду, то теперь девочка почувствовала, как он проваливается прямо под ней. К тому же женщина-кошка внутри совсем разбушевалась.
– Не знаю, кто вы, – сказала мама холодно. – Но я хочу, чтобы вы покинули мой дом.
– Я… просто… – замялась Элли, понимая, что сказать ей абсолютно нечего.
Действительно, придумать какое-либо разумное объяснение, которое к тому же убедило бы маму, было практически невозможно.
– Я принесла вам послание от дочери!
Элли увидела в глазах мамы такую глубокую ненависть, что не выдержала и отвернулась.
– Убирайтесь из моего дома! – сказала мама грозно. – Немедленно!
Она не стала дожидаться, пока женщина уйдет, схватила ее за тощую руку и потянула в сторону двери. Элли оказалась на пороге за дверью и почувствовала, что ее вот-вот выбросят из родительского дома.
– Умоляю! – сказала она.
«Помогите!»– продолжила за нее женщина-кошка.
– Вы думаете, я не слышала о таких, как вы? – спросила мама. – Вы наживаетесь на надеждах людей, рассказываете о том, что они мечтают услышать, а потом крадете все, что у них есть! А они вам еще и сами все готовы отдать! Нет уж, на этот раз вы ошиблись! С нашей семьей этот номер не пройдет!
Мама держалась за ручку и собиралась захлопнуть дверь. Элли не могла этого допустить. Ей нужно было сказать или сделать нечто такое, что заставило бы маму поверить в правдивость ее слов.
– Они спорили о том, как громко можно включать в машине радио!
Мама замерла как вкопанная.
– Что? – спросила она в изумлении.
– Когда случилась авария, они спорили о том, насколько громко можно слушать в машине радио. Отец пытался уменьшить громкость, а Элли – увеличить. Но он не виноват! Она хотела сказать вам обоим, что авария случилась не по вине отца!
Выражение на лице матери изменилось несколько раз в течение одной лишь секунды – от шока до ужаса и ярости.
– Кто бы ты ни была, желаю тебе сгореть в аду! – сказала она голосом, источавшим ненависть.
С этими словами мама захлопнула дверь так сильно, что чуть не сломала косяк. Элли услышала, как она плачет.
Девочка побежала прочь от дома, чувствуя, как глаза, принадлежащие женщине-кошке, наполняются слезами, а тело трясется, словно в конвульсиях. Хозяйка тела пыталась освободиться. Элли чувствовала боль в спине, мало-помалу распространявшуюся на другие части тела.
Нет, не так все должно было произойти. Она должна была успокоить родителей, а не разозлить.
«Отпусти меня!»– крикнула женщина-кошка, но Элли назло ей постаралась загнать ее сознание еще глубже, желая сорвать на ней злость.
Если бы она помолчала, подумала девочка, я бы нашла способ убедить маму в том, что говорю правду. Все было бы иначе, если бы не пришлось бороться с ней.
«Это ты во всем виновата,– кричала Элли мысленно, продолжая бежать. – Не могла дать мне спокойно сделать дело! Обязательно нужно было влезть!»
Элли огляделась. Она стояла посреди улицы в деловом квартале города. Почти в каждом доме находился магазин или ресторан. По мостовой сновали автомобили. Тротуары были забиты людьми. Она могла вселиться в любого на выбор. Элли попыталась выйти из тела женщины, которую уже ненавидела, но поняла, что не может этого сделать. Девочка завертелась внутри, но почувствовала, что приколота к телу женщины-кошки, как бабочка к паспарту внутри рамы. Она пробыла в чужом теле слишком долго!
«Убирайся!»– кричала женщина-кошка.
«Я пытаюсь!»
Элли почувствовала, как боль переползает из спины куда-то в глубь груди. Она разрасталась и становилась невыносимой. Дышать было все труднее. Не нужно было бежать так быстро, подумала Элли. Пожилая женщина так уже лет сто не бегала.
Внезапно Элли осенило: у женщины сердечный приступ, и спровоцировала его она. Вот так положение, подумала Элли. У нее больное сердце, а я застряла в теле!
«Что ты со мной сделала?»– ныла женщина-кошка.
Нет, подумала Элли, все должно было пойти по-другому. Пошатываясь, она подошла к двери ресторана.
«Что ты со мной сделала?»
«Заткнись! Я найду способ все исправить»,– отрезала Элли.
На нее встревоженно смотрел метрдотель.
– Помогите! – попросила его Элли, чувствуя, что почти уже не в состоянии говорить. – Сердце болит.
В ресторанах должны быть какие-то лекарства на случай, если кому-то из посетителей станет плохо, подумала она.
